Африканский штрафбат Кротков Антон
Этнический конфликт в здешнем обществе тлел всегда. Армия и полиция тоже не являлись исключением. Для власти воинские части, в которых служили представителями недовольных кланов, являлись той самой пороховой бочкой, которая могла рвануть в любой момент и разнести весь корабль. Однако полностью укомплектовать даже элитные подразделения солдатами-соплеменниками Арройя не имел возможности. Из-за многолетней войны и регулярно проводимых всеми противоборствующими армиями насильственных мобилизаций молодые парни призывного возраста были в большом дефиците. Зато все офицерские должности занимали родственники президента, родственники родственников и так далее. Не удивительно, что взбунтовавшиеся гвардейцы первым делом перебили своих командиров. До рассвета в казармах на окраине Морганбурга и в прилегающих кварталах происходила резня и разбой. Зачинщикам мятежа не сразу удалось уговорить увлечённо мародёрствующих сослуживцев идти в поход на власть. Когда им это, наконец, удалось, батальон погрузился на бронетранспортёры и грузовики и отправился брать штурмом президентский дворец. Солдаты были уверены: это президент Морган Арройя отдал тайный приказ истребить солдат-инородцев.
Для правителя страны ситуация становилась критической. Большинство частей столичного гарнизона и полиция взяли нейтралитет, ожидая, чем кончится дело. И только иностранные наёмники, которым Арройя в начале недели, наконец, выплатил жалованье, формально поддержали своего работодателя. Но на деле никто из «солдат удачи» тоже не спешил садиться в самолёт и отправляться бомбить колонну, прекрасно понимая, что после этого может стать объектом жестокой мести. Среди аэродромной обслуги, солдат, охраняющих гостиницу, в которой жили «солдаты удачи», и даже среди ресторанных швейцаров и официантов хватало тех, кто имел родственников среди мятежников.
В этой ситуации сама судьба посылала Борису Нефёдову шанс реабилитироваться в глазах властей после истории с доносом Магнуса. Ведь в любой момент на аэродроме могли появиться люди из секретной полиции с ордером на его арест.
Принимая во внимание важность его задания, Хан лично привёз Нефёдова на аэродром. Недавно Борис, который был уже не молод, перенёс приступ малярии. И хотя ему удалось справиться с хворобой, он ещё был недостаточно силён, чтобы самостоятельно управлять таким тяжёлым самолётом, как В-26 «Мародёр». Хан попытался найти ему второго пилота, но все, с кем он разговаривал, под тем или иным предлогом уклонились от участия в усмирении мятежников.
Недавно вступившему в местные ВВС отставному кадровому офицеру Советской армии трудно было привыкнуть к особым отношениям между командиром и подчинёнными в этом специфическом подразделении. С одной стороны наёмники всячески подчёркивали свою личную преданность завербовавшему их командиру. Его авторитет и удачливость до поры цементировали личный состав Авиационного легиона. Но с другой стороны, периодически возникали ситуации, когда «солдаты удачи» не спешили выполнять приказы Хана.
Взаимоотношения легионеров со своим предводителем строились на специфической профессиональной этике, во многом напоминающей старинные пиратские традиции, когда члены «команды» подчинялись капитану лишь до тех пор, пока это не противоречило их интересам.
– Полетишь с ним? – кивнув на Нефёдова, задал вопрос очередному подчинённому Хан.
Вместо ответа пилот-итальянец многозначительно поинтересовался:
– Как вы полагаете, господин Азам (таково было местное прозвище Макса Хана), в случае смены власти новому президенту понадобятся наши услуги?
– Вероятно, – потемнел лицом немец, быстро сообразив, куда тот клонит.
– Так может нам пока не стоит спешить брать чью-либо сторону? – тут же предложил дальновидный «макаронник». И многие товарищи его поддержали.
Президент Арройя давно вызывал недовольство у лётчиков в первую очередь своей патологической скупостью. Он регулярно задерживал наёмникам жалованье, ссылаясь на экономические трудности в стране. Вместо долларов или иной серьёзной валюты мог расплатиться полуметровыми ассигнациями со многими нулями, собственным автопортретом и факсимиле подписи. Между тем наёмники придерживались простого правила: атаман без золотого запаса – не атаман.
Фактически командующий воздушным легионом оказался чуть ли не единственным пилотом, кто оставался верен президенту в критический для его судьбы момент. Правда, преданность эта была далеко не бескорыстной. Помимо личной дружбы с Арроей, и благодаря ей немец имел серьёзные финансовые интересы в этой стране, которые могли быть реализованы только при сохранении власти нынешнего правителя.
Ещё плохо разбираясь в местной специфике, Борис тем не менее отдавал себе отчёт в том, что становится орудием в руках активно интригующего против своих явных и тайных противников командира. Но осознавал Нефёдов также и то, что без поддержки Хана ему долго не продержаться в этой банке с пауками, и уж точно не спасти сына. Так что оставалось всецело довериться своему единственному союзнику и командиру и без колебаний принимать его сторону в самых критических ситуациях.
Между тем не найдя поддержки среди ближайших соратников, Хан решил усадить в кабину вместе с Нефёдовым кого-нибудь из сородичей президента. Дело в том, что помимо выполнения боевой работы, наёмники пытались готовить кадры для местных ВВС. В составе легиона уже числились семь туземных лётчиков, которым, правда, до сих пор не доверяли самостоятельных заданий из-за крайне низкого уровня их квалификации. Но так как выбирать было просто не из кого, то для дела мог сгодиться любой, кто умел держать штурвал.
Но тут выяснилось, что едва узнав о мятеже, местные лётчики-офицеры быстро скинули с себя свою красивую форму (под ней у них оказались наготове цивильные шорты и маечки) – и по домам! Единственный же ещё не успевший сбежать чернокожий авиатор объяснил «белому генералу», что он не такой дурак лететь туда, где стреляют.
Конечно, этого умника можно было силой заставить идти в бой, но Борис сам отказался брать такого парника. Ничего, он как-нибудь справиться в одиночку.
Уже перед самой посадкой в самолёт к Борису откуда-то из под крыла подскочил юноша-механик из местных. Кажется, его звали Нэро. Впоследствии Нефёдов даже подружится с ним. Паренёк предупредил:
– Если не откажитесь, как другие лететь, то вас убьют!
Фактически вручив лётчику чёрную метку, босоногий вестник бросился наутёк. Находившийся поблизости Хан всё слышал. Видя задумчивый взгляд Нефёдова, немец с упрёком бросил ему:
– Похоже ты тоже собираешься взять временный нейтралитет.
Борис лишь пожал плечами. Сейчас не время стучать себя кулаком в грудь. Обходя самолёт, Нефёдов проверял исправность его основных систем. Хан шёл рядом и продолжал накачивать лётчика, как бойца перед решающим боксёрским матчем:
– Разве ты не видишь, что это продёлки Хенка-«Бомбардировщика»! Старый лис подослал провокатора, чтобы покончить с тобой и лишить меня верного человека… Не исключено, что это Хенк организовал мятеж, чтобы посадить на освободившийся после бегства Арройи трон свою марионетку… Только учти, если ты в ближайший час не отрубишь голову гадине, что ползёт сейчас к президентскому дворцу, то ещё до захода солнца познакомишься с костоломами из службы безопасности! В тюрьме местного гестапо тебя будут медленно – сантиметр за сантиметром погружать на специальной лебёдке в бассейн. Вместо воды его наполняют серной кислотой. Когда крепкие подошвы твоих армейских ботинок зашипят и начнут таять, как снег под лучами яркого солнца, тебе впервые гуманно предложат подписать признание в том, что ты намеренно позволил уйти тому наркобарону. Потом ты ещё не раз услышишь это предложение, прежде чем… Впрочем, я не уверен, что тебя обвинят только в этом преступлении. Единственное, что я знаю наверняка, так это то, что ты обязательно подмахнёшь всё, что тебе «шьют». У меня здесь приятели во всех учреждениях, так что я в курсе: даже самые крепкие мужики сдаются, когда их погружают в кислоту по яички. Или ты надеешься побить этот рекорд?
Ещё издали на фоне городской панорамы Борис мог проследить путь, проделанный двигающейся к центр колонной мятежников. За собой взбунтовавшиеся гвардейцы оставляли дымы пожаров. Не встречая на своём пути серьёзного сопротивления они чувствовали себя хозяевами положения. Редко участвующим в серьёзных боях придворным солдатам было невдомёк, что положение их весьма уязвимо.
Первым делом пилот «Мародёра» превратил в огромный костёр головную бронемашину. Вторым заходом расстрелял из пушек два грузовика, замыкающих колонну. Мятежники оказались в ловушке. Лётчик действовал предельно агрессивно, не давая противнику опомниться и организовать оборону. Однако несколько групп солдат сумели самоорганизоваться и начали огрызаться из зенитных пулемётов. Поэтому Нефёдов старался появляться откуда его не ждут, до последнего прячась за крышами домов. Под огнём он оставался считанные секунды, чтобы не позволить противнику пристреляться.
Перед нанесением ударов все развороты многоопытный ас выполнял только против ветра, чтобы более точно выдерживать курс и исключить даже малейшую вероятность промаха. Главным теперь было попытаться избежать случайных жертв среди мирного населения, которое итак уже натерпелось страху в ожидании приближающихся головорезов, у которых не было никакой внятной политической программы, зато имелась неутолимая страсть к грабежу и насилию. Поэтому, несколько раз, когда лётчик не был уверен, что его снаряды лягут точно в цель, он вообще не нажимал на гашетку…
Вернувшись на аэродром чтобы заправиться и пополнить боекомплект, Нефёдов чуть не стал жертвой покушения со стороны тайного мстителя. Вставший рядом с самолётом автозаправщик внезапно вспыхнул вскоре после того, как началась перекачка топлива. В это время Борис сидел в кабине, однако вовремя заметил в зеркальце заднего обзора горящий бензовоз у своего киля. Нефёдов не помнил, как он выскочил из самолёта.
Пилот успел отбежать метров на тридцать от очага пожара, когда за спиной рванул взрыв. Сильный удар в спину бросил мужчину на бетон. Оглянувшись, старый лётчик увидел, как во все стороны разлетаются тысячи искорёженных стальных обломков; огнемётными струями брызжет горящее топливо из взорвавшихся самолётных баков и цистерны бензовоза. Пытающиеся спастись бегством люди за секунды вспыхивали и сгорали, словно спички. Загорелись самолёты на соседних стоянках.
Вокруг Нефёдова падали фрагменты, по которым не всегда можно было определить, что ещё минуту назад являлось самолётом, а что грузовиком. В результате диверсии погибло не менее десяти человек и втрое больше получили ожоги и ранения. Три боевые машины были выведены из строя.
Пока Борису искали другой самолёт на замену, пришло сообщение, что после нанесённого им воздушного удара мятежники решили больше не искушать судьбу и сложили оружие. Обычно беспощадные к пленённым врагам, на этот раз власти проявили удивительную гуманность. Приехавший принимать капитуляцию гвардейцев генерал в качестве наказания приказал солдатам… сто раз отжаться. Борис воспринял эту новость без особого удивления. Тот, кто хотя бы неделю провёл в этой стране, неизбежно привыкал к местному театру абсурда.
Однако для Нефёдова работа на этом не завершилась. Вскоре стало известно, что хаосом в столице решил воспользоваться один из партизанских командиров, который двинул на город свою лесную армию. Срочно требовалось обнаружить приближающиеся к окрестностям столицы отряды противника и навести на них ударную авиацию. Майору Эрнесту было приказано выполнить задачу в качестве передового авианаводчика. Конечно, он мог отказаться, сославшись на усталость после утреннего налёта и полученные при взрыве своего самолёт лёгкие ожоги, но приказ, а точнее просьба исходили лично от Макса Хана. Немец словно перестал замечать других своих лётчиков, видя в русском надёжного и удачливого бойца, которому под силу справиться с любой проблемой. Поэтому Нефёдов ответил «есть», а про себя подумал: «Ладно, камрад50, надеюсь, что и ты отплатишь мне той же монетой и поможешь вытащить сына из плена».
Глава 52
После полётов Борис Нефёдов теперь часто наведывался в офицерский бордель к знакомой проститутке, которую звали Аллиет. Она была бельгийкой, несколько лет назад попала в сети международных торговцев живым товаром, которые продали её местному сутенёру по кличке «Глот». В первую же встречу между ними, что называется прошла искра. Борис почувствовал в этой молодой блондинке родственную душу и взялся опекать её. Он стал платить распорядительнице притона негритянке Мэри, чтобы та не слишком загружала Аллиет работой.
Со временем молодая женщина настолько прониклась доверием к пожалевшему её мужчине, что стала, словно отцу доверять ему свои сокровенные тайны. Однажды Аллиет призналась, что в Штатах у неё есть богатая родня.
– Почему же ты не попросишь их выкупить тебя из рабства? – удивился Нефёдов.
– Потому что если они откажутся платить, Глот станет посылать меня им по частям! – воскликнула Аллиет. – В первой бандероли найдут мой мизинец, а с последней посылкой получат голову. Мои американские родственники – люди скуповатые, поэтому я не хочу рисковать. Уж лучше быть бесправной подстилкой, чем принять такую страшную смерть.
Каково же было удивление Нефёдова, когда он узнал, что Глот, это никто иной, как южноафриканский авиационный советник Хенк-«Бомбардировщик»! Контролировать проституцию на авиабазе, оказывается было крайне выгодным бизнесом, ведь наёмники имели деньги, а искать женщин в городе мало кто из них отваживался.
Однажды Аллиет обратилась к Нефёдову со странной просьбой, при этом она выглядело очень бледной и напуганной.
– Не могли бы вы достать для меня сильнодействующий яд. Но только чтобы смерть наступила мгновенно, без страданий.
Борис удивлённо спросил, для кого предназначена отрава. Девушка призналась, что накануне в их заведение заявился хозяин с каким-то местным министром. Мужики взяли для забавы её и ещё одну девушку и всю ночь заставляли их заниматься самыми ужасными извращениями. В итоге вторая проститутка слегла после оргии.
– Они её покалечили. На прощание министр сказал, что я ему понравилась, и завтра он придёт снова с ещё двумя своими приятелями. Тогда я решила, что если это действительно произойдёт, то лучше покончу с собой.
После некоторых раздумий Борис решил осторожно поговорить с Хенком.
– Я хочу выкупить из здешнего борделя одну девушку.
Хенка не удивила такая просьба. Он только спросил, известна ли господину Эрнесту цена.
– Сейчас у меня нет серьёзной суммы. Но сколько бы она не стоила, я буду отдавать вам всё своё жалованье, пока эта женщина вновь не станет свободной – твёрдо заявил Нефёдов.
Внимательно посмотрев на него, Хенк сказал:
– Меня не интересуют ваши деньги. Я вижу, что маленькая леди скрасила вам однообразные фронтовые будни. Что ж, она станет вашей, если вы поможете мне в одном деле…
Борис догадался, что речь идёт о Максе Хане и не ошибся.
– Мне нужен ваш приятель – откровенно заявил Хенк. – За вашу услугу вы получите девчонку и ещё полмиллиона долларов в придачу. Согласитесь, что я умею делать выгодные встречные предложения.
Глава 53
Когда Корбо снова появилась в тюремной камере Игоря Нефёдова, она имела злой и решительный вид.
– Собирайся! – велела с порога «принцесса».
После их ссоры прошли всего сутки. Теперь это была другая Корбо – не нежная кошечка с мурлыкающим голоском, но не ведающая пощады жёсткая амазонка. На этот раз африканка была одета в рваные джинсы и мотоциклетную куртку. На голове её красовалась чёрная бейсболка с вышитым жемчугом изображением черепа со скрещенными под ним костями. Похоже, принцесса пришла за тем, чтобы отомстить мужчине, который посмел отвергнуть её любовь.
За воротами тюрьмы их ожидал внедорожник с мощными колёсами. Он был весь в грязи. Игорь сел в пассажирское кресло и они помчались неизвестно куда и не разбирая дороги. Корбо с каким-то ожесточением вела машину, не сбавляя скорость на опасных участках. Они с ходу форсировали небольшие речушки, проскакивали болота, мчались по пересечённой местности, словно по скоростному хайвэю. Джип постоянно налетал колёсами на дорожные колдобины, подскакивал, и только благодаря мощной подвеске пока обходилось без серьёзной аварии.
В какой-то момент молодой человек взглянул на сидящую за рулём девушку и увидел, что её глаза закрыты! Первым импульсным желанием молодого мужчины было перехватить руль, пока они не врезались в дерево. Однако, справившись с собой, Игорь решил: будь, что будет, но он не выдаст своего страха. «В конце концов, погибнуть вот так – на огромной скорости, чтобы больше не возвращаться в ненавистную тюрьму – не такая уж страшная участь» – решил он. Игорь даже принялся насвистывать какой-то весёлый мотивчик. Правда сердце в его груди стучало как африканский барабан бата.
Но, как ни странно, они не разбились в машине, уцелели и в вертолёте, в который потом пересели. Оказалось, что Корбо первоклассный пилот.
Наконец, парочка оказалась на причале элитного яхт-клуба. Здесь их ожидала быстроходная моторная яхта. Тёмное ночное море за пределами ярко освещённой электричеством гавани выглядело враждебной территорией: оттуда – из-за волнореза доносился грозный гул набирающего силу шторма. «Всё-таки эта шоколадка явно тащит меня на тот свет, правда, не самой короткой дорогой» – подумал Нефёдов.
В свете фонаря он увидел глаза девушки и нашёл в них подтверждении своей догадки: зрачки Корбо были сильно расширены. Перед визитом к нему в тюрьму она явно накурилась какой-то «травки».
Взревел мощный мотор и быстроходный катер с места рванул к выходу из гавани, оставляя за собой широкую борозду белой пены. За бетонной стеной волнореза их встретили довольно высокие волны. Лодка взлетала на спину очередной водяной горы и прыгала с неё, словно с трамплина, зарываясь при приземлении острым носом в воду почти по самый козырёк ветрового стекла. В открытой кабине свободно гулял ветер, брызги летели в лицо.
В море вокруг не было видно ни огонька.
Неожиданно заглушив двигатель, пылкая мулатка порывисто повернулась к своему спутнику и впилась в его губы страстным поцелуем. Игорь не отстранился, но и не проявил ответного чувства. Тогда оскорблённая африканка с размаху залепила мужчине пощёчину, а затем в порыве мстительной ярости обеими руками толкнула его в грудь. Игорь только что отпустил поручень, намереваясь обнять и успокоить подругу. Из-за внезапного толчка он потерял равновесие в качающейся лодке и полетел за борт.
– Пусть тебя сожрут акулы! – крикнула напоследок юная бестия. Вода за кормой лодки вспенилась. Вскоре белый силуэт катера скрылся за волнами, потом затих вдали гул его двигателя. Молодой человек стался один посреди штормового моря. Если до сих пор ему удавалось держать под контролем свой страх, то теперь ощущение смертельного ужаса вползало в душу. И ничего с этим поделать было невозможно. Чувство собственной беспомощности овладевало парнем, ведь он даже не имел представления о том, где находится берег, чтобы хотя бы попытаться доплыть до него. И вот, когда отчаяние уже почти парализовало его, внезапно вспыхнул жёлтый глаз прожектора. Его луч немного пошарил по волнам вокруг пловца и вот Нефёдов оказались в полосе слепящего света.
Оказалось, что, описав на своём катере широкий круг, Корбо всё-таки вернулась за ним. Она подошла к тому месту, где сбросила в море своего пассажира бесшумно, на электромоторе, возможно надеясь услышать крики о помощи перетрусившего гордеца.
– Я передумала тебя убивать, – мрачно пояснила «принцесса», когда Игорю удалось забраться на борт судна по спущенному трапу. – Ты заслуживаешь медленной смерти. Но вначале я познакомлю тебя со своим женихом. Он будет ждать меня на причале. Через несколько дней мы отправимся в свадебное путешествие в Европу, а тебя я прикажу перевести в самую сырую камеру в тюремном подземелье.
Говоря это с видимым спокойствием, Корбо с досады кусала губы. Она злилась на себя за то, что не решилась убить ненавистного мужчину, и за то, что не может скрыть своих чувств к нему.
На ярко освещённом фонарями причале возвращения катера ожидали какие-то люди. Они приехали сюда на трёх микроавтобусах. Корбо заглушила двигатель и поднесла к глазам бинокль. В это время лодка по инерции продолжала скользить в сторону пристани.
Африканка выругалась, но без прежней злости, скорее растерянно. Она бросила штурвал и растерянно оглядывалась.
– Что-то не так? – спросил Игорь.
Корбо вяло огрызнулась, что это его не касается. Тут Игорь заметил, как метрах в двухстах у них по корме появился другой катер, который запечатал им выход их гавани. Похоже, они угодили в западню. Нефёдов потребовал объяснений. Корбо нехотя ответила, что враги её отца уже организовали несколько покушений на неё, чтобы отомстить за своих казнённых родственников.
– Это твой жених тебя подставил? – спросил Нефёдов, рассматривая в бинокль крепкого вида мужиков на причале. Один из них держал в руках противотанковую базуку.
– Он такой же предатель, как и ты.
Игорь покосился на ещё недавно полную огня юную воительницу. С видом полнейшего равнодушия девчонка опустилась на палубу. Обхватив ноги руками и, уткнувшись подбородком в колени, девчонка уставилась в пространство перед собой. Свет от приближающихся причальных фонарей скользил по её безучастному лицу.
Но Игорь так просто сдаваться не собирался. Он завёл двигатель и начал разворачивать катер.
Со стороны причала послышался хлопок, затем что-то с глухим стуком ударило в заднюю часть лодки. Катер содрогнулся от взрыва. Из рук Нефёдова выбило штурвал. Повалившись ничком, он ударился затылком обо что-то металлическое.
Кривясь от боли и потирая ушибленное место, Игорь первым делом посмотрел, обо что это он так долбанулся: шесть баллонов для подводного плавания ярко-синего цвета шеренгой выстроились в специальном креплении. Почему-то он заметил их только сейчас…
На корме разгорался пожар. Густой чёрный дым горящего мазута быстро окутал катер, а затем и большую часть бухты.
Через сорок минут дымовое облако немного рассеялось. Закрывавший выход из гавани катер направился к центру гавани. Столпившиеся у борта бандиты возбуждённо рассматривали в свете фонарей большое маслянистое пятно на морской поверхности и плавающие предметы с ушедшей на дно яхты. Широкоплечий и краснолицый морской волк ловко выловил багром из воды кепку с вышитым на ней жемчугом черепом.
– Это её вещь! – взяв намокшую бейсболку, сразу убеждённо заявил лысый бородач. Его суровое лицо расплылось в самодовольной улыбке. – Наконец-то, мы достали сучку! Хозяин будет доволен. Так как она приходилась ему племянницей, босс оценил её хорошенькую головку в тройном размере.
Глава 54
Ситуация для Бориса Нефёдова складывалась таким образом, что он был обречён на участие в разборках между своим покровителем здесь в Африке – командиром воздушного легиона Максом Ханом и его заклятым врагом и конкурентом в борьбе за влияние на президента страны южноафриканцем Хенком «Бомбардировщиком».
В эти дни Нефёдов часто виделся с Аллиет. Так как Борис сделал вид, что почти готов принять предложение Хенка, тот предоставил проститутке из контролируемого им борделя большую свободу. Столь широкий жест можно было истолковать, как аванс в счёт будущей платы за предательство. Отношения Бориса и молодой проститутки становились всё более проникновенными.
После тяжелейшей работы и пребывания среди наёмнического отребья со всего света Борис отдыхал душой в обществе Аллиет. Ему удивительно легко становилось в присутствии этой молодой женщины, будто и не существовало существенной разницы в возрасте.
– У себя дома я никогда не хотела отношений с ровесником, – как-то призналась она. – Мне нравятся зрелые мужчины со шрамами и такими грубыми татуировками, как у вас.
Борис снял подруге комнату в городе. По утрам молодая женщина находила на своём подоконнике букет полевых цветов, с листьев которых ещё не успела опасть роса. Вряд ли она догадывалась, какого риска стоило её другу и покровителю собрать их. Цветы росли в высокой траве вокруг аэродрома. Но здесь же любили устраивать свои лёжки партизанские снайперы. Поэтому охрана авиабазы устанавливала вдоль всего периметра безопасности мины-ловушки. Только сумасшедший и влюблённый мог сунуться сюда по доброй воле.
У Бориса и в самом деле появилось чувство, будто он скинул лет тридцать. Аллиет казалась Нефёдову удивительной женщиной, воплощением мягкости и такта. Ему нравился её простой, лёгкий характер. Например, однажды она поинтересовалась, что за странное кольцо он носит на пальце. Мужчина откровенно ответил, что эта самодельная вещь, скрученная из простой медной проволоки, – память об умершей жене. И тут же услышал понимающе-задушевное: «Это хорошо, что ты помнишь о ней. Я тоже часто вспоминаю отца. Он был сильный и благородный… совсем как вы».
Аллиет стала стареющему мужчине по-настоящему дорога. После смерти жены она стала первой женщиной, возле которой он отдыхал душой. Мысли о сыне и об этой женщине постоянно занимали Бориса. При этом он не питал особых иллюзий насчёт неё и себя. Она молода и привлекательна, и когда вернётся домой, сможет легко устроить свою жизнь. А его жизнь на излёте. К тому же их страны разделяет «Железный занавес». Но если вернуть безвозвратно ушедшую молодость и отменить границы было не в его силах, то спасти этих двух дорогих ему людей и вернуть их домой он мог. И для этого ему надо было как можно скорее отыскать своего приятеля по шахматным урокам.
Впрочем, вскоре Гермес сам напомнил о себе Нефёдову, предложив возобновить прерванные уроки.
Как только они сели играть Борис, как бы между прочим, поведал дельцу о том, что сам он, якобы, узнал совершенно случайно.
– У одной местной проститутки имеется влиятельная и богатая родня в Америке. Сама она попала сюда против своей воли и мечтает вернуться домой.
Внешне Гермес почти не отреагировал на вложенную в его уши информацию. Он лишь слегка, будто только из вежливости к собеседнику кивал головой, не отрывая задумчивого взгляда от шахматной доски. Но если ты знаешь, чего ждать от собеседника, то конечно заметишь, как настороженно замерла его безмятежно покачивающаяся на протяжении последних пятнадцати минут нога в старом шлёпанце; как на мгновение блеснул всплеск заинтересованности в глазах тщедушного паренька, о котором Макс Хан говорил, что он по праву носит неофициальный титул местного африканского бога коммерции.
Поэтому Борис продолжал. Как о чём-то забавном, не представляющем практического интереса, он предположил, что если бы сыскалось некое заинтересованное лицо, которое сумеет вернуть девчонку её родителям, то благодарные родственники наверняка сумеют щедро отблагодарить спасителя:
– Они не последние люди в Штатах, и конечно похлопочут, чтобы спаситель их родственницы, которого на родине наверняка станут преследовать за его благородный поступок, как минимум, получил статус беженца и разрешение на проживание в их стране.
После продолжительного молчания, на протяжении которого Гермес не переставал скользить задумчивым взглядом по шахматным фигурам, он, наконец, ответил:
– Я думаю, такой человек найдётся…
Оторвавшись, наконец, от шахмат, Гермес с улыбкой чеширского кота поинтересовался:
– Но что желаете получить лично вы за своё посредничество?
– Меня интересует судьба другого невольника – русского лётчика, которого сбили в здешнем небе несколько месяцев назад. Он мой сын…
На простоватой физиономии щуплого паренька промелькнуло удивление. Но опытный делец не стал задавать вопросов, которые не касались его юрисдикции, сосредоточившись на том, что представляло для него практический интерес.
– Почему вы так уверены, что он здесь? Самолёт мог упасть в океан или по ту сторону границы.
– Я видел у одного наёмника нож, снятый с русского пленного лётчика. Значит, кому-то из членов экипажа сбитого самолёта-разведчика удалось спастись катапультированием над территорией контролируемой центральными властями. Этот пленный вполне мог быть моим Игорем.
– Этот нож… У кого конкретно вы его видели?
– Кличка наёмника «Кураж». Он венгр. Сказал, что выиграл тесак в карты у какого-то местного рейнджера из антипартизаского охотничьего подразделения.
– Хорошо, я всё понял.
Африканец поднялся и сделал жест рукой, мол: «Пока! Я сам вас найду, когда что-то выясню»». Ленивой походкой Гермес вышел из кафе, где происходил разговор. В душе Нефёдова затеплилась надежда. Этот торгаш точно своего не упустит.
В тот же день Борис убедился, что в таком маленьком городе, как Морганбург, трудно что-то скрыть от посторонних ушей.
После ужина в ресторане Нефёдов привёл Аллиет к себе в офицерское общежитие. Проснувшись среди ночи, Борис обнаружил, что постель рядом пуста. За стеной разговаривали:
– Да тише ты! – возбуждённо шептал неизвестный мужчина. – А то проснётся твой старик и тебе придётся ублажать сразу обоих. Ну что ты ломаешься, дурёха? Ты же профессионалка. Только раздвинь ножки и обещаю, тебе понравиться… Если же будешь играть в «целку», я твоё хорошенькое личико разрисую вот этой бритвой. Ты меня поняла?
В ответ послышались сдавленные женские всхлипы. За стеной началась какая-то возня. Похоже, дело происходил в ванной. Хотя Борис помнил, что закрыл дверь изнутри, не было сомнений: пока он спал, в номер пробрался неизвестный мужчина.
Нефёдов сунул руку под кровать и сразу нащупал ребристую рукоять пистолета.
Стараясь двигаться бесшумно, старый солдат поднялся с кровати и выскользнул из комнаты.
Неизвестный голый мужик уже лежал сверху на извивающейся под ним женщине, зажимая ей рот рукой.
Бесшумно приблизившись вплотную, Борис приставил дуло пистолета к затылку насильника. Тот замер и испуганно воскликнул:
– Прошу вас, не стреляйте!
– Встать! – приказал Нефёдов.
Когда мужик поднялся, Борис ткнул его пистолетом между лопаток. – Пошёл!
Нефёдов завёл негодяя в туалетную комнату, ударом пистолетной рукоятки в висок заставил рухнуть на колени. И стал совать его головой в унитаз, периодически спуская воду. Нефёдов проделывал эту процедуру до тех пор, пока насильник не начал захлёбываться. Тогда Борис за волосы вытащил мерзавца из толчка. Ему показалось, что он где-то видел этого молодого здоровяка.
Борис стал извивать негодяя. Его противник практически не сопротивлялся, только продолжал умолять не стрелять в него:
– Не убивайте меня, господин майор! Я не хотел трогать вашу подругу. Но Хенк обещал уплатит мои долги в офицерском казино. Мне пришлось пойти на это дело.
– Отпустите его, прошу вас! – взмолилась Аллиет. По щекам девушки текли слёзы. – Я не хочу, чтобы вы его убивали! Ну пожалуйста! Разве вы не видите, что он только орудие в руках Глота.
– Да, да!!! – стоя на коленях, тряс головой мужик. – Ваша девушка права, господин майор. Я только орудие. Мне приказали…
Борис опустил занесённую для очередного удара руку. Еле живой несостоявшийся насильник на четвереньках выполз из номера, оставив на полу размазанный кровавый след. Борис постепенно успокаивался. На смену гневу пришло чувство тревоги.
– Я совершил ошибку. Вчера я говорил о тебе с одним человеком. Думаю, кто-то подслушал нас. Видимо, надо было выбрать более безопасное место для встречи с ним… Теперь твой хозяин объявил нам войну. Поэтому ты больше не вернёшься в своё заведение. Я поговорю с Ханом, чтобы он помог спрятать тебя от Глота.
Глава 55
Решение воспользоваться аквалангами спасло им жизнь. С морского дна Игорь и Корбо видели, как тонула их яхта, как неторопливо кружило подошедшее судно с убийцами, любующимися результатами своей работы.
«Погибшая» парочка решилась воскреснуть лишь когда в аквалангах почти закончился воздух. К этому времени киллеры уже покинули место «удачной ликвидации».
С этого момента для Игоря Нефёдова началась новая жизнь. Впрочем, поначалу он заявил спасённой подруге, что дал слово начальнику тюрьмы вернуться, и намерен его сдержать.
Однако, он пробыл в своей камере всего несколько часов. Вскоре в заведении поднялся страшный переполох. Запыхавшийся начальник тюрьмы лично прибежал, гремя ключами от дверей камеры Нефёдова, чтобы взволнованно сообщить узнику радостную весть:
– Губернатор объявил вас своим гостем. На улице вас уже ждёт его личный лимузин и кортеж охраны.
Выяснилось, что узнав о случившемся, отец Корбо немедленно амнистировал молодого чужеземца. Недавний узник грязной камеры был с почестями принят во дворце правителя провинции.
Но главная награда была впереди. На праздничном ужине отец Корбо во всеуслышание объявил, что отдаёт свою дочь русскому герою, тем более что его девочка призналась, что любит этого парня. И ничего, что он белый. Мать Корбо – его четвёртая жена – тоже имела светлую кожу.
Таким образом русскому была оказала великая честь, отказаться от которой означало по местным обычаям нанести смертельное оскорбление родственникам невесты. Да никому из присутствующих на приёме гостей и в голову не могло прийти, что кто-то способен добровольно отказаться от красавицы с миллиардным приданным.
Корбо считалась одной из богатейших невест Африки. Её отец, родной брат Президента страны Моргана Арройи – Жан Батист Зубери Арройя контролировал одну из богатейших провинций. Находящиеся здесь месторождения урана, алмазов, углеводородов, морские и речные порты, в которых базировались многочисленные рыболовецкие флотилии, плантации хлопка – стабильно приносили уездному владыке миллиарды.
Правда, между братьями долгие годы сохранялась лишь видимость мира и согласия, а в последнее время давно зревший меж ними скрытый конфликт вырвался наружу. Чрезвычайно подозрительный Морган Арройя в каждом из приближённых видел потенциального предателя. Даже старший брат не являлся исключением. Когда-то президент отстранил его от руководства вооружёнными силами, а на последнем съезде правящей партии поразил даже ближайших соратников, заявив, что Жан Батист ему вовсе не родня по крови. По славам президента их мать, якобы, недавно призналась ему, что тайно усыновила младенца чужого племени, чтобы скрыть от мужа смерть своего родного дитя при родах.
Никогда не посещая даже начальную школу, Арройя, тем не менее, неплохо знал мировую историю. В детстве он посещал миссионерскую школу и в отличии от многих своих соплеменников умел читать. В какой-то книге Арройя прочитал знаменитую фразу нацистского министра пропаганды Геббельса: «Кто в Германии еврей решаю я сам». Морган запомнил эти слова и принял на вооружение. Объявив брата представителем презренного народа, он фактически начал процедуру его отстранения от всех государственных постов, чтобы в конечном итоге обезоружить и без труда уничтожить опасного конкурента.
Но и отец Корбо не терял надежду в скором времени сесть в президентское кресло. На открытый конфликт с братом Жан-Батист пока не решался, однако через подставных лиц оплатил услуги швейцарского пиар-агенства. Пиарщики организовали масштабную кампанию по дискредитации федерального правительства. В крупнейших газетах многих стран мира практически одновременно появились статьи, в которых корреспонденты рассказывали о страданиях мирного населения Всеафриканской республики, которое «тысячами гибнет под бомбами правительственной авиации и от специально организованного властями голода».
Новости ведущих европейских телеканалов уже несколько месяцев подряд начинались с «красочных» репортажей, в которых во множестве фигурировали документальные свидетельства преступлений преступного режима Моргана Арройи в виде умирающих младенцы, изувеченных трупов и прочих ужасов гражданской войны.
Новый всплеск интереса к его стране был на руку только Жан-Батисту. Происходила странная метаморфоза. Лишь недавно никому и дела не было до того что творится в самом центре Африки. Лишь несколько экзальтированных одиночек-правозащитников пытались бить в набат по поводу преступлений, ежедневно творимых всеми участниками конфликта в охваченной гражданской войной далёкой экзотической стране. Но это был «глас вопиющего в пустыне». Всем было наплевать на тысячи жертв бомбёжек, пухнущих от голода детей, толпы беженцев на границах. Для американского и западноевропейского делового и политического истеблишмента играло значение лишь то, что Морган Арройя разорвал отношения с Советским Союзом и пытается строить отношения с Западным миром. А то, что в его богатой сырьевыми ресурсами стране происходят разные гнусности, – так этого дельцы от политики и владельцы транснациональных корпораций предпочли бы и дальше не замечать. Обыватель же был готов поглощать только те блюда, которые для него готовили средства массовой информации. И как только мощная машина пропагандисткой раскрутки была запущена, неизвестная чужая война вдруг стала чуть ли не новостью номер один в мире. А надёжный деловой партнёр западного мира Морган Арройя превратился в мегазвезду, излучающую жутковатое сияние.
Один впечатлительный американец, накаченный новостями, даже сжег себя перед зданием ООН в Нью-Йорке в знак солидарности с уничтожаемым народом далёкой африканской страны. Американцы, вообще народ чрезвычайно эмоциональный и сентиментальный и легко поддается всяческой пропаганде. Так что превратить их в активных борцов против очередной «Империи зла» не так уж и сложно.
Вскоре после этого трагического случая ООН ввела санкции против Морганбурга. По всему миру начался сбор гуманитарной помощи для страдающего населения Всеафриканской республики. Дело дошло до того, что кандидат в президенты Ричард Никсон в своем выступлении в ходе избирательной кампании 1968 года заявил: «То, что сейчас происходит во Всеафриканской республике, – это геноцид. И происходит этот геноцид с попустительства нынешней администрации, которая тайно спонсирует Моргана Арройю – этого африканского Гитлера. Это не просто грубая политическая ошибка. По моему глубокому убеждению, это преступление! Между тем в стране, о которой идёт речь, имеются конструктивные демократические силы, которые должны стать объектом всяческой поддержки со стороны США». Никсон имел в виду именно Жан-Батиста.
Во многом благодаря талантливой работе пиарщиков Морган Арройя приобрёл в глазах мирового сообщества облик «африканского монстра», а его брата напротив стали считать на Западе оппозиционером-демократом (хотя по своим целям и политическим методам он фактически ничем не отличался от брата и жаждал только бесконтрольной власти). И хотя американцы продолжали тайно помогать Арройе по каналам ЦРУ, они одновременно начали тайные переговоры с его братом, считая Жан-Батиста более перспективным партнёром в этом регионе, и планируя в недалёком будущем помочь ему прийти к власти.
Жан-Батист всячески стимулировал американцев скорее помочь ему свергнуть родственника-«узурпатора». При этом заговорщик понимал, что пока брат находится у власти, он очень опасен. Поэтому отец Корбо предпринимал меры, чтобы обезопасить себя и свою семью. Для этого-то ему и понадобился русский пленник. Им можно было шантажировать братца, не позволяя ему нанести разящий удар. Ведь русский лётчик являлся законной добычей американцев, которые сбили советский разведывательный самолёт. А между тем президент Арройя заявил резиденту ЦРУ, что ему ничего не известно о судьбе экипажа советского самолёта. Хотя именно его люди захватили вражеского пилота. Горделивые янки вряд ли простят своему клиенту Моргану подобное мошенничество. Так что Жан-Батист рассчитывал использовать русского пленника, как сильный аргумент в сложной игре против родственничка, который очень нуждался в американской помощи.
Но теперь у него появился более интересная идея. В том, что покушение на его любимую дочь организовал братец, отец Корбо не сомневался. У самого Моргана Арройи родных детей не имелось. Из-за ранения, полученного ещё во время службы во французской армии, бедолага был бесплоден. Морган страшно завидовал плодовитому брату, имевшему 17 наследников от законных жён, и ещё сорок от наложниц. Убив самую любимую дочь брата, Арройя рассчитывал нанести ему укол в самое сердце. Теперь он будет несомненно взбешён, когда узнает, что поспешившие доложить ему об успешном покушении наёмные убийцы снова дали промашку. Но был способ, как ещё больше вывести его из себя и заставить совершить роковую ошибку…
Зная взрывной завистливый характер брата, Жан Батист намеревался заманить его в хитроумную ловушку. Для этого он решил изобразить, будто ищет примирения с братом – послать ему приглашение на свадьбу дочери, да не с кем-нибудь, а с русским лётчиком, которого его люди вначале сумели взять в плен, а потом при странных обстоятельствах «потеряли».
«Он обязательно приедет, наплевав на осторожность, – потирал руки от предвкушения долгожданной встречи Жан Батист. – Я то его знаю лучше, чем кто-либо ещё! Коротышка не стерпит унижения и лично захочет подсыпать яду в бокалы молодожёнов, а потом полюбоваться, как прибывшие с ним головорезы из его личной охраны перебьют моих людей и поднесут хозяину на подносе мою отрезанную голову. Представляю, как у братца потекут слюньки, когда он решит попробовать котлет из моего мяса».
Несколько лет назад, когда отношения между ними внешне ещё не были откровенно враждебными, пятидесятитрёхлетний Морган предложил брату выдать за него свою дочь. Вообще-то браки между родственниками не считались в их племени чем-то необычным. Таким способом влиятельные вожди клана укрепляли свою власть. Но обладавшая независимым свободолюбивым нравом девушка подняла дядюшку на смех: она не для того училась в Европе, чтобы следовать диким местным обычаям. И потом, какой из престарелого дядюшки муж! Жан Батист только развёл руками, в душе насмехаясь над незадачливым женишком.
После этого Морган при первом удобном случае отстранил брата от командования армией и отдал тайный приказ убить оскорбившую его отказом племянницу. Весть же о том, что брат нашёл ему замену в лице русского лётчика, его окончательно выведет из себя и заставит совершить фатальную ошибку…
Естественно Игорь не знал о сложных закулисных причинах удивительной благосклонности отца Корбо. Молодой человек собирался выразить ему свою искреннюю признательность за освобождение из тюрьмы. За предложение стать его зятем тоже следовало поблагодарить местного князька. Правда, после слов благодарности Нефёдов твёрдо решил объяснить отцу Корбо, что не может жениться на его дочери, ибо должен вернуться домой к своей невесте. Но встретившись лицом к лицу с чернокожим губернатором, парень призадумался. Игорь почти мгновенно угадал, кто в приближающейся к нему многочисленной группе людей главный начальник. Он был единственным из мужчин, кому официальный мундир заменяла длиннополая рубашка свободного кроя из голубого блестящего шёлка с причудливой вышивкой на груди, животе и рукавах. Перед Игорем был одновременно искусный политик и грозный властитель, не прощающий нанесённых обид. Это был большой человек с густым низким голосом и грубоватыми манерами.
– Здравствуйте, господин Лио Фань! – хлопнул он Игоря по плечу, так что молодого человека повело в сторону. – Или может быть вас зовут товарищ Мао?
Громоподобный хохот хозяина дворца прокатился по просторному залу приёмов. Но удивительное дело, даже во время смеха и шуток лицо этого человека оставалось почти неподвижным. Даже огромные негритянские губы почти не шевелились. Подобным образом разговаривают эстрадные чревовещатели. И выпуклые глаза с жёлтыми белками тоже оставались стеклянными. Так смотрит акула, на пожираемого пловца. Это был неприятный пристальный взгляд маньяка, с которым лучше не связываться. Губернатор глядел прямо перед собой, не замечая многочисленную свиту. Но, как и положено, каждая оброненная хозяином фраза, тем более шутка, вызывала вежливое эхо одобрительных реплик, хихиканий и поддакиваний.
Обращаясь подобным образом к гостю, губернатор имел в виду удостоверение китайского военнослужащего, которое молодой офицер получил перед злополучным полётом. Игорь не нашёлся сразу, что ответить. Тогда губернатор ещё раз хлопнул парня по плечу и изрёк в насмешливом удивлении:
– Впервые вижу китайца с таким разрезом глаз. Надеюсь, зятёк, ты хотя бы родственник того самого Мао?
Игорь неопределённо пожал плечами, мол, он человек военный, кем прикажут, тем и назовётся.
Губернатор выглядел тяжеловесно. Однако скорее его можно было назвать крепко сбитым, чем грузным. Широкоплечий, с короткой шеей, лобастый, с крупным приплюснутым носом и изъёденными оспой щёками. По местным меркам он давно перешагнул черту старости, но сохранил крепкое здоровье и силу. Одно медвежье рукопожатие чего стоило! Папаша африканской принцессы производил впечатление дикой безжалостной силы, помноженной на хорошее знание жизни.
Игорь заколебался: стоит ли сейчас идти против воли такого вожака-носорога. Некоторое время он собирался с духом. Хотя обыкновенный здравый смысл требовал помалкивать, чтобы сохранить голову на плечах. Но Игорь знал, что если смолчит, то будет презирать себя. А этого он боялся даже больше сырого тюремного подвала и смерти. В это время все уже начали рассаживаться за столом, согласно официальному протоколу.
Вдруг на колено ему легла девичья ручка. Как молодожёны, они сидели с Корбо рядом.
– Тейк ит изи – не огорчайся – тихо шепнула девушка и мимолётным движением поднесла пальчик к губам. В печальных глазах Корбо Игорь увидел понимание и желание помочь. Это было необычно для избалованной «принцессы», которая прежде всегда руководствовалась только собственными капризами, не замечая чужих страданий.
Во время учёбы в Европе она несколько лет встречалась с одним мальчиком и даже была помолвлена с ним. Но однажды бой-френд ей наскучил. Ничего не объясняя бывшей симпатии, Корбо просто укатила на каникулы с одним из его приятелей. На следующий день стало известно, что брошенный юноша застрелился, оставив записку: «Прости, я люблю тебя!». Узнав о поступке ухажёра, Корбо вместо угрызений совести, ощутила лишь досаду – так прекрасно начавшаяся поездка в Нормандию бесповоротно испорчена. Теперь их начнут допекать газетчики и полиция, да и в «универе» эту историю не скоро забудут. Все станут с любопытством глазеть на неё и тыкать пальцами: «Погляди, вон идёт! Это из-за неё Мишель разнёс себе голову».
Но теперь рядом с Игорем находилась другая Корбо. Трудно сказать, что с ней происходило в последнее время. Но она на глазах становилась человечнее. Похоже их долгие беседы на прежде мало волновавшие избалованную аристократку темы пробудили в душе «принцессы» заложенные там светлые чувства. Во всяком случае, она старалась быть с ним другой. Женщины всегда в конечном итоге становятся такими, какими их хотят видеть их мужчины…
Банкет по случаю предстоящей свадьбы продолжался уже восьмой час. Казалось, ему не будет конца. Команда вышколенных официантов работала чётко и почти незаметно для сидящих за столом гостей. Прислуга своевременно меняла грязную посуду на безупречно сверкающие голубоватой белизной тарелки и хрустальные бокалы с золотыми губернаторскими вензелями. Новые яства, изысканные десерты, вина появлялись перед гостями, как исполняемые оркестром в режиме нон-стоп шлягеры. Игорь, наверное, единственный из присутствующих с непривычки замечал людей, которые для остальной публики являлись не более, чем деталями обстановки, как тяжёлые бархатные гардины на окнах или поражающие лишь в первые минуты многопудьем старинного хрусталя и позолоты люстры над головой.
Вот двое официантов в красивой сиреневой униформе возникли за спиной оживлённо обсуждающих что-то мужчин. Один почти незаметно, молниеносными движениями «вытянул» из-под беспрерывно жестикулирующих рук спорщиков испачканные салфетки и тарелки с остатками трапезы. Без шума. Незаметно для сидящих. Другой с такой же хирургической точностью снайперски «метнул» на скатерть свежую посуду, после чего вежливо осведомился: что господа хотели бы ещё попробовать из еды, и каким вином наполнить их опустевшие бокалы. Эти высокопрофессиональные манипуляции производили впечатление работы высококлассного циркового иллюзиониста. Правда, некоторые из подаваемых блюд у человека незнакомого с местной кухней могли вызвать тревожный вопрос: «Извините, а это тоже едят?».
– Отчего вы такой кислый, Ваше Превосходительство? – вдруг услышал Игорь женский голос. Он оглянулся. К нему обращалась лиловая негритянка цветущего вида. Её пышным женским прелестям было явно тесно в рамках приличия, и они рвались наружу из цветастого платья. Она ослабила шнуровку в районе декольте, чтобы дать больше воли своим дынеподобным грудям. Любопытная дама была сильно пьяна и её тянуло поболтать по душам.
– У вас проблемы? – осведомилась она.
– Никаких проблем, – немного раздражённо ответил Игорь, будучи не расположенным к разговору.
– Тогда я вас не понимаю, мсье. Разве можно грустить, когда тебя принимают в такую семью?! – восхищённо затараторила шоколадная пышка. – Вот увидите, вскоре вы тоже станете диктатором, – многозначительно добавила она, сделав страшные глаза.
– Но я не собираюсь становиться диктатором, – уже почти не скрывая своего нерасположения к перебравшей спиртного тётке, отрезал Игорь.
Возникла пауза. Дама ошарашено шарила взглядом по лицу сморозившего такую глупость чудака. И вдруг взвизгнув подрезанной свиньёй, начала заливисто хохотать.
– Ха, ха, кто же откажется трахать и убивать кого хочется, и сколько твоей душе будет угодно!
Остатки шнуровки на её огромном бюсте не выдержали сверхнагрузки и лопнули. Нефёдов с кислой улыбкой отвёл глаза от открывшегося его взору непристойного зрелища. Однако никто из соседей по столу не обратил внимания на эту сцену. Большинство гостей уже изрядно нагрузились алкоголем и вообще мало что замечали вкруг себя.
Между тем Корбо ещё полчаса назад куда-то удалилась со своим отцом. Вернулась она сильно возбуждённая и сразу схватила Нефёдова за руку. теперь.
– Пошли! – ничего не объясняя, она потянула парня за собой в неизвестность.
Они быстро шли куда-то запутанными дворцовыми коридорами, сбегали по мраморным лестницам, не останавливаясь, проскакивали посты охраны. Массивные двери сами открывались при приближении юной хозяйки. Лишь краем глаза Игорь замечал козыряющих им из тёмных ниш офицеров охраны и кланяющихся почти в пол слуг.
– Надо всё сделать, пока нас не хватились – сердито и с пока непонятным молодому мужчине значением торопила девчонка.
Наконец, они остановились у тяжелой двери с табличкой «Посторонним вход запрещён». Корбо с минуту смотрела на возлюбленного своими миндалевидными глазами. Это был взгляд обожания и ненависти. Благодаря макияжу а, ля Клеопатра и пылающему в её душе пожару ревности Корбо выглядела разгневанной восточной царицей. Игорь чувствует себя так, словно снова играл с девчонкой в одну из разновидностей «русской рулетки». Там за дверью вполне может стоять кровать для прощальной ночи любви или притаиться человек с заряженным пистолетом, который через несколько секунд, выполняя распоряжение хозяйки, выстрелит в её спутника. От темпераментной африканки можно было ожидать чего угодно. Нежный цветок в любой момент мог показать шипы. Руки хрупкой принцессы от запястий до плеч были увиты десятками резных браслетов из слоновьей кости. При малейшем движении кольца постукивают друг об друга, создавая воинственный шелест, как «переливание» чешуйчатых броневых доспехов при ходьбе. Чем не Амазонка, вышедшая на тропу войны, точнее на путь мести!
Корбо по-хозяйски распахнула ногой дверь в секретную комнату. Внутри никого. По стенам стояли железные ящики какой-то аппаратуры, на столах множество телефонных аппаратов разных цветов.
– Твой номер 8 – злым тоном сквозь зубы сообщила Корбо и кивнула на телефонный аппарат.
– Поднимаешь трубку и говоришь: Это майор Гвемба, браво септембер 4217. Соедините с Россией. Потом называешь свой город и номер телефона.
Игорь с изумлением уставился на свою маленькую спутницу. В происходящее трудно было поверить. Мысли в голове перепутались: «Отсюда – в Россию! Да возможно ли такое?! Наверное, это глупая злая шутка вздорной девицы в отместку за неразделённые чувства».
Корбо выругалась, рассержено схватила трубку и сунула медлящему мужчине в руку:
– Да звони же своей уродине, пока нас не хватились!
Оцепенение Нефёдова сразу прошло. Похоже, это всё-таки не было игрой. Игорь поднёс трубку к своему уху, Корбо тут же нажала на какую-то клавишу на аппарате. Несколько секунд ожидания и вот в динамике зазвучал доклад оператора подстанции. В ответ Нефёдов чеканным голосом произнёс нужные слова. И тут же услышал по – военному чёткое обещание немедленно наладить канал связи.
– Им понадобится минут десять, – пояснила Корбо и предупредила: – Только учти, разговаривать будешь через американскую военную базу по ту сторону границы.
Трубку поднял «дядя Жора» – отец оставшейся в Москве невесты Игоря.
– Здравствуйте, Георгий Иванович. Это Игорь. Можно поговорить с Мариной.
Конечно, после всего случившегося за последнее время стоило как-то иначе начать разговор. Но Игорь не хотел тратить драгоценные секунды на общение с человеком, которого давно перестал уважать и даже презирал.
В трубке воцарилось молчание. Генерал Скулов явно испытал шок, услышав голос с того света. После исчезновения в африканском «Бермудском треугольнике» разведывательного самолёта, весь его экипаж на родине вычеркнули из списка живых. Искать лётчиков никто не собирался по политическим причинам. А так как местное правительство не сделало никаких официальных сообщений по поводу данного инцидента, значит, африканцы не сумели никого из пилотов взять живьём. Руководствуясь такой логикой, московское начальство поспешило поскорее сдать дело в архив. Родственники не вернувшихся из вылета военнослужащих получили официальные извещения на бланках министерства обороны следующего содержания: «Ваш сын (или муж) погиб во время испытания новой военной техники и т. д.». На основании этих извещений в отделениях ЗАГСа по месту жительства на всех членов экипажа пропавшего самолёта были оформлены официальные свидетельства о смерти.
И вдруг один из мертвецов не только воскрес, но и звонит своему бывшему шефу, словно из затянувшейся командировки!
Тягостная пауза затягивалась. Впрочем, надо было отдать должное самообладанию генерала: он довольно быстро сумел справиться с собственными чувствами. И даже сделал вид, что всегда ждал и верил, что бывший подчинённый и зять обязательно когда-нибудь даст о себе знать:
– Лейтенант! Игорёк! Сынок!!! Как же я рад тебя слышать! Где ты? Что с тобой произошло?
«Будто сам не знаешь, старый лис» – мысленно ответил шефу Нефёдов-младший. Он давно понял, что генерал с самого начала прекрасно понимал, чем должен закончится запланированный им полёт, но даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить готовящуюся авантюру. Теперь-то Игорю было очевидно, что Скулов назначил его в экипаж разведчика только для того, чтобы избавиться от него – устранить нежелательного ухажёра своей своенравной дочери, чтобы расчистить дорогу более достойному зятю. Впрочем, доказать этого Игорь никогда бы не смог. Но и изображать сыновью любовь по отношению к «тестю» было противно. Поэтому он лишь сухо произнёс:
– Я хочу поговорить с Мариной. Она дома?
– Да подожди ты с Маринкой! – радостно басил в трубку генерал. – Скажи вначале, где тебя искать, бродяга! Обещаю: я костьми лягу перед начальством, но пробью поисково-спасательную операцию. Ты ж меня знаешь… Кстати, я уговорил твоего батю пока отправиться к тебе на выручку. У него в этом Демократическом… мать их, всеафриканском сортире кое-какие связи имеются среди местных ублюдков.
– Как! Отец здесь? – с мальчишеским восторгом воскликнул Игорь. Он со счастливой улыбкой взглянул на не сводящую с него напряжённого взгляда Корбо. Африканка ни слова не понимала по-русски, но увидев его радость, истолковала её по-своему.
– Пусть у твоей невесты все волосы и зубы в одну ночь выпадут! – с ненавистью выпалила она и резко отвернулась. Её волосы взметнулись в воздухе чёрной блестящей волной. Ещё выкрикнув что-то на местном языке, девчонка рассержено выбежала из комнаты.
– Да, я сумел отправить твоего отца тебе на выручку – самодовольно подтвердил генерал. – Правда, точных сведений о нём у меня пока нет. Ты уж извини за прямоту, но твой старик, как был Анархистом, так, видимо, им и помрёт. Мы с ним условились, что он, как прибудет на место, сразу свяжется с нашим резидентом, но пока никаких сведений о нём у меня нет. А, кстати, ты по какому каналу звонишь?
Игорь не спешил отвечать забеспокоившемуся генералу. Он вспомнил о предупреждении Корбо, что линия связи контролируется американцами и поспешил прекратить разговор, который мог навредить бате.
– Позовите всё-таки Марину к телефону.
Голос Скулова как-то потускнел.
– Игорёк, ты уж извини, но у меня к тебе будет неприятный разговор… Одним словом, у Марины появился новый человек. И ты не должен её осуждать за это, ведь мы тебя похоронили.
Правда, я пытался ей говорить, чтобы она повременила с романами пока остаётся хотя бы даже призрачная надежда на твоё возвращение. Уговаривал и так, и этак. Чего уж там скрывать, нравился ты мне….
Генерал кашлянул, сообразив, что зря говорит о собеседнике в прошедшем времени, как действительно о покойнике.
Читать бесплатно другие книги:
