Дорога в Омаху Ладлэм Роберт

— Уопотами — отверженный, втоптанный в грязь народ, а Джонни Телячий Нос — его обездоленный сын.

— Опять ветряные мельницы. Мак?

— Делаем, что можем, маленькая леди!

— И с кем же на этот раз ты сражаешься, солнышко мое?

— Со скверными защитниками республики с весьма дурными задатками.

— С этими задницами в округе Колумбия, что ли?

— Не только с ними, но и с их предшественниками, Джинни, действовавшими сотню лет назад.

— Очаровательно!.. Но как удалось тебе втянуть в это Сэма?

— Он человек исключительно принципиальный, значительно более зрелый, чем прежде, и к тому же отец семерых детей, отличающий дурное от хорошего.

— Это как раз то, что я имела в виду! Так как же ты его залучил обратно? Ведь в глазах этого красивого мальчика ты и есть те сорок разбойников из сказки об Али-Бабе, довольствующихся, правда, одной парой ног — твоей.

— Ну, я бы сказал, что это не так. Он изменился с тех пор, повзрослел. У него измученный взгляд, артрит и сутулость. Думаю, что иного и быть не могло при наличии девятерых детей.

— Девятерых? Но мне показалось, что только что ты сказал — семерых?

— Я перепутал, но он и сам путается в этих числах. А еще я замечу, что он стал намного терпимее к людям.

— Слава Богу, что он оправился после утраты Энни. Мы все так переживали за него... Подожди-ка минутку!.. Семеро детей... девятеро... А как это вдруг ухитрилась его жена произвести их в таком количестве. Она что, рожает их по двое и по трое зараз?

— Ну... мы не говорили с ним об этом...

К счастью для Маккензи Хаукинза, на линии раздалось несколько щелчков и затем послышался торопливый голос оператора:

— Номер двенадцать "а", вам срочный звонок! Пожалуйста, прервите свою беседу, чтобы я могла вас соединить.

— Пока, Джинни, детка, свяжемся позже! — Маккензи опустил трубку на рычаг и тут же тремя секундами позже, как только заверещал аппарат, схватил рывком ее.

— Номер двенадцать "а". Кто говорит?

— Это Редуинг! Слышите, вы, доисторическое чудовище? — крикнула сердито Дженнифер из Свомпскотта, штат Массачусетс. — Сэм прослушал прошлой ночью пленку с записью беседы с Броукмайклом, и всем нам, включая Сайруса, Романа и наших обоих Дези, пришлось немало потрудиться, прежде чем мы смогли уложить его в постель! Сайрус был вынужден при этом влить в его глотку чуть ли не всю бутылку виски...

— Когда он протрезвеет, то придет в чувство, — перебил Ред Хаук. — У него это не в первый раз.

— Вы утешили меня, хотя сами мы не сможем в этом убедиться.

— Почему?

— Он исчез!

— Это невозможно! Там же мои адъютанты. Роман Зет с полковником, да и вы в придачу.

— Он ловкий сукин сын, ясно вам, Повелитель Черт Знает Чего! Дверь у него была закрыта, и мы решили, что он отсыпается, а пять минут назад Роман, обходивший дозором окрестности, заметил, как причалил катер к берегу, примерно в четверти мили от нашего пляжа. И тотчас же из дюн выскочила какая-то фигура и, добежав до суденышка, погрузилась на него!

— И это был Сэм?

— Да. Бинокль не лжет, а зрение у Романа Зет чертовски острое, что и позволило ему намного сократить время пребывания в тюрьме.

— Выходит, Сэм снова пустился в бега! Как тогда, в Швейцарии!

— Вы имеете в виду тот случай, когда он пытался вам помешать?

— Да, и он тогда чуть было не преуспел в этом! — рявкнул Маккензи, яростно шаря в карманах свободной рукой в поисках успокоительного средства, коим всегда оказывалась измятая сигара. — Он, должно быть, связался с кем-то по телефону.

— По-видимому, так оно и есть. Но только с кем вот?

— Откуда мне знать? Мы же не виделись с ним долгие годы... И все же, что он может сделать?

— Прошлой ночью он орал о каких-то высокопоставленных манипуляторах, распродающих нашу страну, и о том, что их необходимо разоблачить и что он непременно сделает это...

— Да, он немало наслушался на эту тему и верит во все эти вещи...

— А вы не верите? Я сама слышала, генерал, как вы высказывались в отеле «Ритц-Карлтон» примерно в том же духе.

— Согласен, я тоже верю в это, но надо же знать, когда и где приступать к действиям в защиту своих принципов, что уже само по себе нечто иное!.. Да и что может он практически сделать? Предположим, что истеричный адвокат с налитыми кровью глазами и в мокрой одежде прибегает в редакцию газеты с такой историей, как наша, ну и что дальше? Никаких доказательств у него нет. И в итоге подкатит туда машина из сумасшедшего дома.

— Я еще не все сказала, — заметила Дженнифер.

— Слушаю вас.

— Он прихватил с собой эту злополучную пленку!

— Шутить изволите, краснокожая леди!

— Я бы желала всем моим краснокожим сердцем, чтобы это было так! Однако факт остается фактом: мы нигде не можем ее найти.

— Клянусь святыми пистолетами Джорджа Паттона, он может завалить все наше дело! Мы должны его остановить!

— Но как?

— Позвоните в редакцию бостонских газет, на радио и телестанции и сообщите их сотрудникам, что из самого крупного в Массачусетсе сумасшедшего дома бежал псих.

— Это нам мало что даст, когда они прослушают кассету. С нее сразу же будет сделано несколько копий, далее последует сканирование голоса и отождествление его с голосом вашего друга генерала Броукмайкла, чему помогут сохраняющиеся пленки с теленовостями или запись телефонных разговоров генерала.

— Я позвоню Броукмайклу и предупрежу, чтобы он держался подальше от телефона!

— От телефона?.. — задумалась Дженнифер. — А знаете, телефонные компании фиксируют с помощью компьютеров все без исключения звонки: это необходимо для взимания платы за разговоры. Я уверена, что мистеру Пинкусу не составит особого труда попросить полицию обратиться с запросом в соответствующую телефонную компанию.

— Ну и что бы это дало нам?

— Номер, по которому звонил Сэм из дома Бернбаума.

* * *

Благодаря особым отношениям Арона Пинкуса с местными властями предложение Редуинг было претворено в жизнь быстро и с успехом.

— Господин адвокат, это лейтенант Кэфферти, из Бостона. Мы получили интересующую вас информацию.

— Благодарю вас, лейтенант Кэфферти! Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я бы никогда не позволил себе злоупотреблять вашим временем и добротой.

— Не стоит об этом, сэр! В конце концов, ни один ежегодный обед в вашем отделении не обходится без ростбифов с капустой «от Пинкуса».

— Это ничто по сравнению с теми услугами, которые оказываете вы нашему прекрасному городу!

— Мы лишь исполняем свой долг, сэр! Звоните нам в любое время... От телефонной же компании мы получили вот что. За последние двенадцать часов номер в Свомпскотте был занят всего четыре раза, причем последний раз — всего шесть минут назад, когда звонили в Нью-Йорк.

— Это мы знаем, лейтенант. Пожалуйста, скажите об остальных трех звонках.

— Дважды по этому номеру связывались с вашим собственным домом, мистер Пинкус: прошлой ночью, в шесть тридцать три и сегодня утром...

— Ах да, это я звонил Шерли, моей жене. Совсем забыл!

— Мы все встречались с вашей миссис, господин адвокат. Она настоящая светская дама; Высокая и элегантная, сэр.

— Высокая? Да нет же, она небольшого роста, все дело в ее прическе... Впрочем, к делу это не относится. А как с четвертым звонком?

— Его сделали в семь тридцать сегодня утром по номеру, которого нет в телефонной книге. Если точнее, звонили в дом Джеффри Фрейзера.

— Фрейзера? — удивился Арон.

— Ему до многого есть дело, включая боль в королевской заднице, простите меня, мистер Пинкус, за столь непристойное поведение.

— Уверен, дед его занимается еще худшими вещами, лейтенант Кэфферти.

— О, я не раз сталкивался с ним, господин адвокат. Когда мы задерживаем парня, старик просит нас продержать его под замком как можно дольше.

— От всего сердца благодарю вас, лейтенант, за оказанную мне неоценимую помощь!

— Всегда к вашим услугам, сэр!

Положив трубку, Арон взглянул с усмешкой на Дженнифер:

— Теперь, по крайней мере, нам известно, когда именно Сэм забрал кассету: когда звонил по частной телефонной линии Сидни из его кабинета, где мы прослушивали вчера запись.

— Но, насколько я понимаю, вас шокировало не это, а некто по имени Фрейзер?

— Совершенно верно, это один из самых очаровательных, я бы даже сказал, самых милых людей, которых я когда-либо встречал. Исключительно обаятельный человек, чьи родители погибли много лет назад в авиакатастрофе, когда пьяный Фрейзер-старший пытался посадить свой гидроплан на Большом Карнизе в Монте-Карло. Джеффри учился в Эндовере в одном классе с Сэмом.

— Тогда понятно, почему Сэм ему звонил.

— Вовсе нет. Сэм не питает ненависти к людям, даже, как вы сами видите, к Маккензи Хаукинзу он относится довольно терпимо. Ему глубоко претит образ жизни Фрейзера.

— Почему?

— Джеффри злоупотребляет своей внешностью. Хронический алкоголик, он гоняется за наслаждениями и всячески избегает каких бы то ни было трудностей. И до Сэма ему нет никакого дела.

— Возможно, что сейчас это совсем не так, судя по тому, что произошло на берегу минут десять назад.

— Генерал прав, мы должны его остановить! — заявил решительно Арон, возвращаясь к телефону.

— Но как?

— Если бы мне было известно, где именно сел он в катер, то я знал бы, откуда начинать его розыск.

— Он мог сделать это где угодно.

— Не могу согласиться с вами, — возразил Арон. — Где угодно сделать это нельзя: береговая охрана и сторожевые патрули постоянно находятся в состоянии боевой готовности — не столько из-за безрассудных любителей морских прогулок, сколько из-за шлюпок контрабандистов, переправляющих на своих лодчонках на берег недозволенные товары со шлюпок или судов. Если жители прибрежных районов заметят вдруг поблизости от своих домов подозрительное оживление, то они обязаны доложить об этом в соответствующие учреждения.

— В таком случае не исключено, что кто-то уже сообщил туда о появлении лодки, — заметила Дженнифер. — Ведь она подошла прямо к пляжу.

— Да, но это Сэм поднялся на борт, из нас же никто на берег не сошел.

— Если так, то мы имеем дело с синдромом «моя хата с краю», — заключила Дженнифер.

— Вот именно.

— Но почему бы нам не позвонить все-таки в службу береговой охраны?

— Я бы немедленно так и поступил, если бы знал хоть что-нибудь о катере: окраске, размерах, форме, оснастке, типе двигателя и тому подобное... Но мне неизвестно ни это, ни место, куда он подошел. — Пинкус потянулся к аппарату и, уже набирая номер, добавил: — Впрочем, я вспомнил еще кое-что, ну а точнее, кое-кого.

* * *

Луисбург-Сквер, островок на вершине Бикон-Хилла, — одна из жемчужин Бостона. Элегантные жилые строения, впервые появившиеся там в сороковых годах прошлого века, соседствуют с небольшим, хорошо ухоженным парком, охраняемым с севера статуей Колумба, а с юга — скульптурным изображением Аристида Справедливого. Этот обособленный топографически от остальной части города район, понятно, не изолирован от внешнего мира. Сюда регулярно доставляется почта, а отсюда постоянно вывозят мусор.

С приходящей прислугой обращаются здесь наилучшим образом, хотя ей и не дозволяется ставить свои потрепанные машины рядом с «роллс-ройсами», «порше» и другими столь же престижными автомобилями, которыми обзаводятся американские нувориши в подражание истинным лордам или повелителям Луисбурга.

Значительная же часть этих последних отличается определенным демократизмом, поскольку наряду с очень старыми деньгами данный слой обладает и средствами, заработанными ими самими: одними — в дни своей молодости, другими — совсем недавно. Среди этих «лордов» встречаются и наследники, и биржевые маклеры, и крупные государственные чиновники, и врачи, из коих выделяется один, являющийся одновременно и крупнейшим американским писателем. Хотя занятие медициной, казалось, способно погрузить его в состояние комы, он отлично выступал в обеих своих ипостасях.

Безотносительно к этой социальной специфике в данную минуту во всем этом районе зазвонил всего один телефон — в обставленном со вкусом особняке Р. Куксона Фрейзера, старейшего толстосума Бостона.

Пожилой джентльмен живого нрава в красных, пропитанных потом шортах ловко забросил баскетбольный мяч в сетку в небольшом спортивном зале, оборудованном на верхнем этаже здания, и, скрипнув теннисными туфлями по жесткому деревянному полу, обернулся на звук. Когда же он вспомнил после третьего звонка, что домоправительница отлучилась на рынок, от его нерешительности не осталось и следа. Вытерев пот со лба под кромкой седых волос, он направился к настенному аппарату.

— Вас слушают, — произнес он, тяжело дыша.

— Мистер Фрейзер?

— Совершенно верно!

— Это Арон Пинкус. Мы с вами неоднократно встречались — последний раз, кажется, на благотворительном балу в Музее Фогга.

— Да, Арон, именно так. Но с чего это вдруг «мистер Фрейзер»? Вы, черт возьми, примерно того же возраста, что и я, хотя, думаю, мы оба согласимся, что непохоже, будто вы увлекаетесь спортом подобно мне.

— Вы правы, Куксон. Все не хватает времени.

— Вам никогда не будет его хватать, но зато, вероятно, вы станете самым богатым человеком на кладбище.

— Я давно уже расстался с подобными амбициозными планами.

— Знаю. Я просто дразню вас, потому что вспотел, как свинья. Впрочем, это неудачная метафора, поскольку, как сказали мне, свиньи никогда не потеют... Итак, чем могу быть вам полезен, старина?

— Боюсь, это касается вашего внука...

— Боитесь? — перебил Арона Фрейзер. — О Боже, что же натворил он на сей раз? — Пинкус начал излагать суть дела, но не прошло и восьми секунд, как старик, услышав о катере, заревел в восторге: — Так вот оно что! Теперь он у меня в руках!

— Прошу прощения, Куксон?..

— Я упрячу его куда подальше!

— Что?..

— Ему официально запрещено водить катер, машину, мотоцикл или снегоход, поскольку он представляет собой потенциальную угрозу буквально везде: на суше, на море... и даже на снегу!

— Уж не собираетесь ли вы отправить его в тюрьму?

— В тюрьму? Конечно же нет! Речь идет об одном из тех мест, где мальчишку могут исправить! Мои поверенные уже все подготовили. Если его уличат в нарушении запрета и при этом никто не пострадает сильно и на него не поступит ни от кого жалобы, то суд разрешит мне принять собственные меры.

— Вы хотите поместить его в лечебницу для душевнобольных?

— Я предпочел бы иной термин — «реабилитационный центр» или любое другое столь же условное понятие.

— Если вы зашли так далеко, то, значит, он вас вконец допек.

— Так оно и есть, хотя, возможно, и не в том смысле, как вы полагаете. Я знаю этого мальчика и всем сердцем люблю его... Боже мой, он же последний из отпрысков Фрейзеров мужского пола.

— Понимаю, Куксон.

— Не думаю, что это так. Видите ли, мы сами, наша семья, сделали этого парня таким, каков он сейчас. В общем, я переживаю, словно это мой собственный сын. У меня на душе нелегко: ведь я-то всегда был здесь, рядом с ним! Но, как я уже говорил, я знаю его. Под его одурманивающей, источающей очарование внешностью есть мозги, Арон! Под личиной избалованного мальчишки таится другой человек. Я чувствую это! Уверен в том!

— Он очень обаятелен, так что я, само собой, не стал бы спорить с вами.

— Но вы верите мне или нет?

— Я не настолько хорошо его знаю, Куксон, чтобы судить о нем.

— Зато газетчики и телевизионщики явно считают, что они-то знают его! Стоит только угодить ему в какую-нибудь историю, как тотчас же поднимается шум: «Шалопай из богатой семьи опять в каталажке», «Бостонский плейбой — позор для города», и все в том же духе.

— По-видимому, он сам давал для этого основания...

— Несомненно! Вот почему то, что я услышал от вас, — просто подарок для меня! Теперь я смогу взять под надзор этого великовозрастного правонарушителя!

— Но как? Катер его на воде, и мы не знаем, ни где он в данный момент, ни куда держит путь.

— Вы сказали, что он подошел непосредственно к свомпскоттскому пляжу примерно двадцать минут назад.

— Или чуть менее того.

— На то, чтобы добраться оттуда до причала, потребуется от сорока до сорока пяти минут.

— А если он направился вовсе не туда?

— Ближайшая к северу от Свомпскотта заправочная станция, обслуживающая за плату всех без исключения, — а надо сказать, что эти похожие на сигару лодки поглощают горючее в столь же неимоверных количествах, как шестеро арабов, усевшихся с соломинками вокруг чайника, — чай, — расположена в Глостере, от пляжа на расстоянии примерно получаса.

— И вам все это известно?

— Естественно: я же в течение пяти лет подряд возглавлял бостонский береговой отряд. Но не будем терять зря время, Арон! Сейчас я позвоню в береговую охрану и своим друзьям из патрульной службы, и его быстро разыщут.

— Еще одна вещь, Куксон. У него на борту мой служащий по имени Дивероу, Сэмюел Дивероу, и мне очень хотелось бы, чтобы его задержали до моего прибытия.

— Скверное дело, да?

— Не то чтобы так уж скверное. Скорее это импульсивный поступок с его стороны. Но для меня крайне важно, чтобы его поймали. Я объясню все несколько позже.

— Дивероу? Уж не родственник ли Лансинга Дивероу?

— Он его сын.

— Славный малый был этот Лансинг! Для парня с его способностями умер слишком рано. По правде говоря, это он помог мне вложить деньги в несколько прибыльных предприятий.

— Скажите мне, Куксон, а вы имели какие-нибудь контакты с его вдовой?

— Разумеется. У него были мозги, а у меня — немного денег. Я перевел кое-что из своих доходов на ее счет, а как же иначе?

— Судя по всему, многие поступили по-другому.

— Чертово жулье!.. Простите, Арон, прервем на этом наш разговор: мне необходимо сделать несколько звонков. Может, отужинаем как-нибудь вместе?

— С удовольствием!

— И прихватите с собой вашу прелестную супругу Шелли. Она такая высокая, изящная женщина!

— Ее зовут Шерли, и, по правде говоря, она вовсе не такая уж и высокая, это все... А впрочем, не важно.

Глава 28

Небо внезапно посерело, и над разъярившимся океаном буквально нависли темные облака. Сэм Дивероу стоял, вцепившись в стальной поручень моторки, несшейся стремительно в прибрежных массачусетских водах, и сам не понимал, какого черта позвонил он Джеффу Фрейзеру, человеку, который не очень-то ему нравился. Правда, никто из знавших «безумного Фрейзи», как называли его иногда с любовью, не мог питать к нему неприязни, потому что «блаженненький», как также частенько величали его, обладал сердцем столь же большим, как и его месячное содержание, которым он с охотой делился со всеми, кто, по его мнению, оказывался в затруднительном положении.

Признаться, Сэма смущали маниакально отважные маневры Фрейзи, намеренно направлявшего обтекаемой формы двухмоторный катер навстречу вздымавшимся громадой волнам.

— Главное — не зевать, старина! — крикнул, улыбаясь, его приятель и сдвинул набок свою капитанскую фуражку с галуном. — Чуть что, и эти узкие лодки опрокидываются брюхом вверх, если только их раньше не зальет водой!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мы можем затонуть?

— По правде говоря, не уверен в этом: пока что ничего подобного со мной не случалось! — Гигантский вал перекатился через катер, омыв стекло рубки и обдав брызгами обоих мужчин. — Бодрящая обстановка, дружок!

— Джефф, ты пьян?

— Ну, выпил разве что капельку, но это мне не во вред! Подмазка всегда помогает во время неожиданно разразившегося шторма! Дает тебе ощущение превосходства над природой, если ты понимаешь, что я имею в виду... Ты слышишь меня, Девви?

— К несчастью, да, Фрейзи!

— Не бойся ничего: эти волны так же внезапно исчезают, как и появляются!

— И долго может продолжаться такое?

— Ну, не более часа или около того! — ответил светившийся счастьем Фрейзер. — Единственная наша проблема — это найти тихую обитель.

— Обитель?

— Ну да, а иначе нам так и болтаться в море!

— Говори по-английски!

— Я это и делаю, приятель! Нам нужна бухточка, где ветер послабее, но в этом районе мест таких не столь уж много!

— А ты веди катер прямо на берег!

— Там полно скал и подводных камней, Девви, и обойти эти милые вещицы в подобную погоду не так-то легко.

— Что ты хочешь сказать?

— Ладно, оставим это.

— Черт возьми, поворачивай на берег! Вон там впереди песчаная полоса — и ни одной скалы! У меня — важное дело!

— Скалы и мели — еще не все! — заорал в ответ Фрейзер. — Такие лодки, как эта, не очень жалуют в частных владениях, а если ты приглядишься получше, то заметишь, что по всему берегу — пляжные домики.

— Но ты же ведь подошел к берегу в Свомпскотте около получаса назад!

— Владельцы прибрежных участков — из того же слоя, что и я, — платят за то, чтобы пляж, которыми они никогда не пользуются, не осквернялся присутствием посторонних. Вот почему нас не должны здесь видеть. С другой стороны, всем, кто знает Бернбаумов и заглядывает в раздел светской хроники в местных газетах, известны и дом Бернбаумов, и то, что его хозяева в Лондоне, на аукционе недвижимости. Потому-то я и рискнул, Девви. Но здесь, в такую бурю и с такой репутацией, как у меня, я не решусь на это!

— И что же это за репутация у тебя?

— Ну, совершил ряд мелких нарушений дорожных правил — можно назвать это и так, старина. Так что оснований для волнений нет: сам знаешь, в любом приличном бочонке всегда найдется пара-другая гнилых яблок!

— При чем тут яблоки? Или этот бочонок? — выкрикнул промокший до костей Сэм, не в силах укрыться от яростных потоков воды, обрушивавшихся на него и с левого и с правого борта.

— Служилые из этой дурацкой дедушкиной флотилии из моторных лодок так и следят за мной! Они ненавидят меня, потому что мой катер быстрее любого из их суденышек!

— О чем ты, черт тебя возьми, Фрейзи? — Из-за резкого крена набок, взлета и последовавшего затем падения катера на волну Дивероу потерял равновесие. Его швырнуло на палубу, и он, чтобы не упасть, вцепился в ручку шкафчика, но свалился вместе с ним и, застряв в чем-то головой, завопил истошно: — На помощь! Я никак не могу выбраться!

— Я не слышу, что ты кричишь, Девви! Не бойся ничего: я уже вижу Глостер. Судя по красным огням, нам предстоит поворот направо.

— По красным огням? Уф-ф... уф-ф!..

— Все будет в порядке, Девви! Я не могу подойти к тебе из-за ветра, но был бы премного благодарен тебе, если бы ты откупорил для меня бутылку «Дом Перри». В шкафчике на корме найдешь лед. Будь другом, достань сей эликсир, как делал ты. Это в те времена, когда мы с тобой катались с девушками из Холиоука. Помнишь, как ловко поворачивался ты, чтобы, рассчитав центробежные силы, разлить лишь минимум бесценной жидкости? Все — в строгом соответствии с законами физики, которую изучали мы в добром старом Эндовере на первом и втором курсах! Думаю, умение обращаться с божественной влагой — самое ценное, что извлек я из этого предмета!

— М-ф-ф-т-т-т... о-у-у-у... о-у-у-х! — стонал Сэм, пытаясь вытащить голову из бухты[195]белой веревки. — Мы — в эпицентре урагана, а тебе вдруг подавай бутылку! Да ты ненормальный, Фрейзи, совершеннейший псих!

— Где ты видел ураган, братец? Это всего-навсего шквальный ветер, не более того! — Капитан с фуражкой, повернутой козырьком к правому уху, улыбнулся своему пассажиру, боровшемуся на палубе с опутавшей его веревкой. — Давай, старина, поднимайся. И что это у тебя на голове? Твой терновый венец?

Высказавшись подобным образом, Фрейзер разразился хохотом.

— Не думай, что я стану доставать тебе шампанское! Немедленно ссади меня на берег, а не то я как представитель судебных органов лично намылю тебе холку ввиду твоей неспособности управлять кораблем в открытом море!

— Уж не в двухстах ли ярдах от берега — открытое море?

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду! — Едва Дивероу встал на колени, как на его плечи обрушилась мощная волна, снова опрокинувшая его на палубу. И Сэм, вцепившись в стальные поручни на планшире[196], закричал сердито: — Фрейзер, неужели тебе наплевать на других?

— Вопрос этот довольно сложный и сам по себе, и для меня персонально. Если же ответить на него в упрощенной форме, то мне, приятель, вовсе не наплевать на своих старых друзей, которые все еще помнят меня. И как только я понадобился тебе, то сразу же откликнулся на призыв о помощи.

— Не могу этого отрицать, — признал Дивероу и решил все же залезть в шкафчик для льда на корме: в конце концов, Фрейзи мог и в самом деле нуждаться в этом «ощущении превосходства над природой».

— Ох-ох! — произнес сокрушенно глава свомпскоттской спасательной миссии. — Кажется, мы влипли, Девви!

— То есть?

— Должно быть, нас засек один из упрямых дедушкиных сподвижников!

— С чего ты это взял?

— У нас на хвосте — катер береговой охраны! Обернись и погляди сам!

— Черт возьми! — прошептал Сэм себе под нос, увидев острый нос белого с красными полосами патрульного катера, прыгавшего по волнам в нескольких сотнях футах от них. Чуть позже сквозь завывание ветра он расслышал и звук сирены. — Они пытаются остановить нас?

— Можно сказать и так, приятель! Во всяком случае, они к нам не с визитом вежливости!

— Но меня нельзя задерживать! — запричитал Дивероу и, откупорив бутылку шампанского, понес ее по мокрой палубе. — Я должен обратиться к властям — в полицию, в ФБР... или в тот же «Бостон глоб» — в общем, куда угодно! Я обязан разоблачить одного из самых могущественных людей в Вашингтоне, который сотворил чудовищную вещь! Я должен это сделать! Если береговая охрана или кто-то еще из государственных органов обнаружит у меня улики против него, то мне уже никуда не добраться!

— Звучит впечатляюще, старина! — донесся сквозь рев ветра голос Фрейзера. — Но я вынужден спросить тебя: ты не везешь с собой ничего, похожего на маленькие таблеточки или пакетики с порошком, или чего-нибудь в этом роде, приятель?

— Боже, конечно же нет!

— Я должен быть уверен в этом, Девви, пойми меня!

— Я не обманываю тебя, Фрейзи! — закричал Сэм, стараясь заглушить грохот бури. — Я говорю о человеке, определяющем государственную политику и считающемся вторым после президента лицом в руководстве нашей страны! Этот лжец и негодяй нанимает убийц! Доказательства у меня в кармане!

— Это чья-то исповедь?

— Нет, но на имеющейся в моем распоряжении пленке — запись беседы, свидетельствующая о заговоре!

— Это и впрямь столь серьезно?

— Да. Высади же меня на берег, Фрейзи!

— Ну что ж, держись только крепче, приятель! В последующие минуты, даже приблизительного числа коих впавший в истерику Дивероу так никогда и не узнал, лодка то ныряла, то волчком вращалась на месте или взлетала вдруг ввысь, будто стремясь пройти все круги Дантова ада. Ухмыляясь, словно сатанинский капитан из преисподней, Джеффри Фрейзер с бутылкой «Дом Периньон» в руке, которую время от времени он подносил к губам, резким поворотом штурвала заставлял катер подчиняться своим командам. Быстроходное суденышко врезалось неистово в волны, а затем обращалось в бегство, чтобы тут же снова броситься в атаку на них.

Страницы: «« ... 2728293031323334 »»

Читать бесплатно другие книги:

Отказная гонка – уникальное явление, возможное только в одном-единственном мире. Но герои этой книги...
В бесконечных космических безднах среди множества миров и светил немало загадок, оставшихся от древн...
В бесконечных космических безднах среди множества миров и светил затерялся таинственный мир Хабуса. ...
Служащим Почтовой Корпорации Новы-2, столичной планеты-мегаполиса, быть непросто. В этом убедился ку...
Все великие империи уходят в небытие, как корабли на морское дно, и оставляют такие же великие тайны...
Из века в век люди ходят по горам и долам, ищут источник Вечной Молодости, Беловодье, Звездную Рану,...