Чужие интриги Браун Сандра
– Видел ее сегодня в утренних новостях. Горячая цыпочка. И не из трусливых.
– Это-то мне в ней и нравится.
– И где вы с ней остановились? В отеле?
– Нет, у одного приятеля.
Этим приятелем, насколько было известно Мерриту, был некий Тед Уэлш, в прошлом тоже журналист. Разведка Спенса даже в отсутствие босса работала, как часы – только этим утром на стол президенту легли фотографии Уэлша в махровом халате, вынимающего из ящика утренние газеты. Судя по докладу агентов, у старого хрыча эмфизема, а выглядит он так, словно вот-вот отбросит копыта.
Сладкая парочка – Тревис и Уэлш, хмыкнул про себя Меррит, на миг представив, как эти голубки воркуют в жалкой квартирке Уэлша, строя планы, как бы половчее выпихнуть его из Белого дома. Умора, да и только. Да ему стоит только мигнуть, и от обоих только мокрое место останется!
А вот с Греем наверняка будут проблемы. Под началом такого человека, как он, эта троица может натворить немало бед. И это уже будет совсем не смешно.
– Кстати, о друзьях, – спохватился Грей. – Как-то странно, что тебе до сих пор не донесли о нашем с Барри романе, да еще во всех подробностях. Я-то был уверен, что Спенс тебе уже рассказал. Он ведь недавно заезжал ко мне на ранчо.
Улыбка Меррита застыла, и вся доброжелательность утекла прочь с его лица, как вода из стакана. Такого удара не смог бы выдержать даже самый искусный актер.
– Спенс попросил отпустить его на пару дней. Вернее, я сам велел ему отдохнуть, ты ведь знаешь, что он трудоголик. Он предупредил, что, возможно, заглянет к тебе, но с тех пор ни разу так и не позвонил. Он не говорил, куда потом собирался ехать?
– Нет, ни о каких планах он не упоминал. Спенс есть Спенс. Никогда не знаешь, что он выкинет. Я ведь его не ждал, так что это было как гром среди ясного неба.
До этой минуты Меррит продолжал отчаянно цепляться за надежду, что Спенс, возможно, все еще жив. Но теперь он точно знал, что Спенс мертв. Грей убил его.
Нет, Меррит не собирался лить по этому поводу слезы. Он не нуждался в Спенсе. Как и во всех остальных. Правда, иногда Спенс бывал чертовски полезен. Такие, как он – умные, преданные и готовые выполнить любой приказ, встречаются крайне редко. А те, у кого к тому же напрочь отсутствует совесть, и того реже.
А тут еще Грей… Мало того, что лишил его столь ценного помощника, так еще сидит здесь с невинным видом, словно он совершенно ни при чем. У Меррита чесались кулаки стереть с его лица ехидную усмешку. Однако он постарался обуздать захлестнувший его гнев. Выдать себя было бы не просто глупо, но еще и чертовски унизительно.
И потом, что толку злиться? Что сделано, то сделано. Спенс первый бы согласился с этим, подумал Меррит, хорошо зная, как советник относился ко всяким «дурацким сантиментам».
– Кстати, а как твоя жена? Она сейчас в Вашингтоне?
– Нет, она в отъезде. – Вопрос Грея был для Меррита, словно соль на рану.
– И никто по-прежнему не знает, где она?
– Совершенно верно, – отрезал Меррит. – Я дал слово, что буду держать язык за зубами.
Грей доверительно склонился к нему – Меррит едва не заскрежетал зубами, ведь он сам частенько так делал, когда ему хотелось завоевать симпатию собеседника.
– Дэвид, я беспокоюсь о ней. С ней точно все в порядке? Если честно, у меня сердце не на месте. Только не нужно вешать мне лапшу на уши, хорошо? Оставь это для избирателей. Как она, только честно?
– Пытаешься удружить новой подружке? Это она попросила тебя подбросить ей материал для очередной сенсации?
– Ну, в постели со мной ей и без того хватает сенсаций.
– Не сомневаюсь. Обычно в этот момент для губ находится другое занятие? Да и затруднительно разговаривать с полным ртом, верно?
Грей хохотнул, сообразив, чего от него ждут. Потом лицо его вновь стало суровым.
– Ванесса сама не своя с тех пор, как потеряла ребенка. Она здорова?
Будь у Меррита в этот момент выбор, он бы придушил Грея собственными руками. Сидевший рядом с ним человек превратил его в посмешище. Конечно, со временем разговоры о нем и Ванессе улягутся, но это явно случится еще не скоро.
Сколько людей знает – или подозревает, – что именно Грей отец ребенка, которого родила Ванесса? Как этому сукиному сыну вообще хватает наглости говорить об этом, причем без тени сожаления в глазах, которые сейчас кажутся еще более холодными, чем обычно?
Только невероятным усилием воли удалось президенту обуздать душивший его гнев. Да и как бы ему удалось объяснить, как случилось, что его ближайший друг вдруг неожиданно утонул – и где? В Белом доме, в его собственной ванне! Даже Спенсу при всем его таланте вряд ли бы удалось заставить генерального прокурора и американский народ купиться на столь нелепую историю.
Кое-как загнав поглубже мысль об убийстве, Меррит понурился и с несчастным видом запустил руку в волосы.
– Я расскажу тебе все, Грей, хотя, видит бог, это непросто. Дело в том, что Ванесса во всем винит себя – дескать, будь она хорошей матерью, ребенок сейчас был бы жив.
– Чего-то в этом роде я и боялся. Как я понимаю, за ней сейчас присматривает доктор Аллан. Как думаешь, он для этого достаточно квалифицированный специалист?
– Разумеется. Кроме того, он наблюдает Ванессу уже много лет. И знает, как ее лечить. Главное сейчас – помочь ей справиться с кризисом. После этого она снова придет в норму.
– Что ж, надеюсь.
Меррит – якобы невзначай – покосился на часы и поднялся на ноги.
– Рад, что ты заехал, Грей. Давно хотел повидаться. Извини, неприятно это говорить, но через полчаса у меня совещание.
– Что ж, мне и так, можно сказать, повезло, – улыбнулся Грей. Мужчины обменялись крепким рукопожатием. – Передай Ванессе, что я спрашивал о ней. Повидать ее, конечно, нельзя?
– Боюсь, что нет. Правда, она уже пошла на поправку и тем не менее не хочет пока никого видеть – даже Клита. Кстати, передай Барри, что я очень ей сочувствую.
– Непременно передам.
Агенты службы безопасности уже стояли навытяжку у дверей в зал в ожидании президента.
– Пожалуйста, проводите мистер Бондюрана до машины, – взявшись за ручку двери, небрежно бросил Дэвид через плечо одному из них.
– Это совсем не обязательно, – добродушно хмыкнул Бондюран. – Я ведь когда-то работал тут, помнишь? Так что не заблужусь.
– А вдруг? – в тон ему бросил Меррит. – К тому же к старым друзьям у нас принято относиться со всем возможным почтением.
Глава 19
Сказать, что президент Меррит был расстроен, значило бы ничего не сказать.
Первым делом он позвонил доктору Аллану – рассказал, как к нему неожиданно нагрянул Бондюран. Естественно, человек посторонний сказал бы, что президент до смерти рад приезду старого друга, но Джордж – тертый калач, давно научившийся читать между строк – мигом сообразил, насколько нежелательно, чтобы Грей рыскал по Вашингтону, копаясь в обстоятельствах смерти маленького Роберта Раштона Меррита.
Джордж уже давно убедил себя – вернее, как и весь американский народ, позволил себя убедить, что малыш умер от СВДС. В тот злосчастный день, когда его подняли среди ночи, он вихрем примчался в Белый дом, ворвался в детскую и, услышав, что Дэвид с Ванессой нашли ребенка мертвым в колыбельке, покорно принял эту версию, не позволив себе и тени сомнений. Он не задал ни одного вопроса – просто притворился глухим и слепым. И постарался, чтобы похороны прошли максимально быстро.
Все так, как хотел президент. И точка. Конец истории.
И вот, оказалось, все же не конец. Благодаря Ванессе появилась эта настырная репортерша, которая, если верить Дэвиду, нашла способ подобраться даже к Бондюрану. Все было бы намного проще, намекни ему Дэвид хоть словечком, что на самом деле произошло тогда в детской. Ясно одно – ему очень не хотелось вызвать подозрения именно у Бондюрана. Ведь если кто и мог вывести Дэвида на чистую воду, то только Грей.
– А что насчет той репортерши? – поинтересовался Джордж. – Слышал в новостях, что в ее доме произошел взрыв?
– Да, я тоже что-то такое слышал. Жаль, конечно, но, по крайней мере, ей будет над чем поломать голову, вместо того чтобы совать нос в чужие дела, – отрезал Меррит. И, после небольшой паузы, с горечью добавил: – За это нужно сказать спасибо Ванессе. Для чего ей понадобилось впутывать в это Барри Тревис? Не позвони она ей тогда, эта репортерша не прицепилась бы к нам, как пиявка. Кстати, как самочувствие моей жены? – резко сменив тему, спросил он.
Это был его обычный способ перейти к тому, что его волновало на самом деле. Собственно, он и звонил для того, чтобы задать этот вопрос. Джордж, лихорадочно пытаясь скрыть терзавший его страх, подробно объяснил, как себя чувствует первая леди.
После этого Дэвид объяснил доктору, что ему следует сделать.
Естественно, не на словах – в таких делах слова излишни. Однако смысл его сообщения был совершенно ясен любому, кто умел слушать и понимать с полуслова. А Джордж давно постиг эту науку.
Итак, сделать это нужно сегодня. Президент ясно дал понять, что время пришло.
Положив трубку, Джордж закрыл руками покрывшееся липким потом лицо. Его била неудержимая дрожь. В ушах стоял звон. Голова кружилась, перед глазами все плыло. К горлу подкатила тошнота.
Он захотел немедленно поговорить с Амандой. Всегда собранная, преданная и невозмутимая, жена оставалась островком спокойствия среди того хаоса, в который постепенно превратилась его жизнь. Иногда Джорджу было достаточно услышать ее голос, чтобы в его душе вновь вспыхнула надежда – несмотря на то, что маячившее на горизонте будущее было весьма туманно, более того, оно оказалось довольно безрадостным. Впрочем, это и есть главная причина, почему не стоит звонить Аманде. Почему она должна расплачиваться за его ошибки? Отложив телефон, доктор потянулся за валиумом.
Грязные делишки президент обычно поручает Спенсеру. Спенс бы не трясся от страха. Спенсу бы точно не понадобился валиум. Интересно, подумал Джордж, что у Дэвида есть на Мартина, что тот повинуется ему с такой поистине собачьей преданностью? Или в действительности все совсем иначе? Может, это как раз Спенс дергает за ниточки, а президент – всего лишь покорная игрушка в его руках? Или же – что вероятнее всего – Спенс просто делает то, что считает нужным, и не ищет для этого особой причины?
Жестокость у Спенса в крови. Он никогда не любил женщин и не познал женской любви. Никогда не видел, как появляется на свет дитя, рожденное в любви. Не держал на руках крохотное, беспомощное существо, чувствуя, как слезы застилают ему глаза. Его не терзали ни чувство вины, ни угрызения совести, ни раскаяние.
Может быть, он, Джордж Аллан, действительно трус и размазня, и все же он лучше Спенса Мартина.
Впрочем, сейчас это уже не актуально. Потому что Спенс, похоже, пропал. Дэвид, осторожно подбирая слова, намекнул, что за исчезновением Спенса, вполне вероятно, стоит Грей Бондюран. Джорджу хотелось верить, что Грей заставил ублюдка изрядно помучиться перед смертью.
Самому Грею хватило ума, чтобы вовремя уйти в отставку. Джордж всегда отчаянно завидовал его смелости. Он мог позволить себе сказать: «И я в эти игры не играю», – и хлопнуть дверью. Только ведь он, Джордж, сам накинул петлю себе на шею.
Да, сам… И с каждым днем удавка затягивалась все туже. Джордж тер и тер лоб, пока не почувствовал, как загорелась кожа. Отдернув руку, он покосился на запертую дверь небольшой комнатки. Конечно, можно потянуть время, но рано или поздно ему придется выполнить приказ президента. И чем больше он тянет, чем дольше думает о том, что ему предстоит, тем сильнее презирает самого себя за то, что не нашел в свое время мужества отказаться от этой чертовой работы.
Джордж с трудом поднялся на ноги, чувствуя себя девяностолетним стариком. Неуверенно, шаркая ногами, поплелся к запертой двери.
В комнате, где лежала больная, стояла невыносимая духота.
Джейн Гэстон была прекрасной сиделкой – каждое утро тщательно обмывала пациентку и непременно меняла постельное белье. Но в комнате все равно стоял специфический запах, характерный для помещения, где находится лежачий больной. Запах больницы.
Доктор подошел к постели.
– Как она сегодня?
– Спит. – Сиделка сочувственно вздохнула.
Доктор Аллан осмотрел пациентку – послушал сердце, просмотрел записи, где отмечались давление и температура больной – и все это, старательно избегая смотреть на нее. Слава всевышнему, глаза Ванессы были закрыты. У него не хватило бы духу выдержать ее взгляд. Оставалось только гадать, как он сможет смотреть в глаза Аманды. О том, что он увидит, встретившись глазами с собственным отражением в зеркале, доктору даже думать было страшно.
– Она была слегка возбуждена, даже плакала, – сообщила сиделка. – Умоляла меня позволить ей встать с постели. Доктор, если она в состоянии подняться, может быть…
– Спасибо, миссис Гэстон.
– Конечно, вам виднее, доктор, но…
– Разумеется. – доктор Аллан смерил сиделку суровым взглядом. – И хватит об этом! Я не потерплю, чтобы мои распоряжения ставились под сомнение!
– Я просто думаю, как было бы лучше для пациентки…
– По-вашему, я об этом не думаю?
– Конечно, доктор! Я вовсе не это хотела сказать. – сиделка смешалась, но вдруг, расхрабрившись, добавила: – Я хорошая сиделка. И, учитывая мой опыт…
– Именно поэтому вас тут и держат. Но сейчас вы переходите границы.
– По-моему, у миссис Меррит явная передозировка снотворного. Если хотите знать мое мнение…
– Не хочу! – в бешенстве перебил ее Джордж.
– Более того, назначать такие дозы лития чрезвычайно опасно.
– Вы видели результаты анализов, присланные из лаборатории? Уровень лития в крови в норме.
– Значит, в лаборатории что-то напутали. В любом случае, я им не верю.
Сердце Джорджа колотилось так, что было больно ребрам. Колени внезапно обмякли, в ушах стоял колокольный звон, лицо покраснело от злости. Ему стоило невероятного труда взять себя в руки.
– Ваши услуги больше не понадобятся, миссис Гэстон. Ступайте и соберите вещи. Я прикажу кому-нибудь отвезти вас в Вашингтон, – ледяным тоном бросил он.
– Вы меня увольняете?! – миссис Гэстон ахнула и приложила руки к груди.
– Да. Вы больше не будете ухаживать за миссис Меррит. А теперь…
Упрямо вздернув подбородок, сиделка накрыла ладонью руку Ванессы.
– Я никуда не уйду. Она и моя пациентка, доктор. И я не оставлю ее одну в таком состоянии. Если уж начистоту, то вы ее до того накачали снотворным, что она почти в коматозном состоянии.
– Что ж, не желаете уйти по-хорошему, тогда вас выведут силой.
Распахнув дверь, доктор высунулся в коридор и подозвал к себе агента службы безопасности.
Глава 20
– Барри Тревис?
– Да, это я. Кто говорит? – Барри заткнула второе ухо, чтобы стоявший в офисе гвалт не заглушал тихий женский голос в трубке.
– Вы слышали о Хайпойнте?
Барри моментально насторожилась.
– Что вы имеете в виду?
– Там кое-что произошло.
– А поподробнее?
– Не могу… – Незнакомка замялась. – Не могу вам сказать. – Барри могла бы поклясться, что она чем-то расстроена. – Кто-то должен выяснить, что там происходит.
В трубке послышались короткие гудки. Барри тут же перезвонила ответственному за коммутатор администратору.
– Скажите, женщина, с которой меня соединили, сообщила свое имя и откуда она звонит?
– Нет, просто сказала, что хочет поговорить с вами. Что, еще одна чокнутая?
– Пока не знаю. Ладно, спасибо.
Вскочив на ноги, Барри схватила сумку и бросилась к двери. На сегодня рабочий день закончился – вечерний выпуск новостей полностью готов и лежит на столе у продюсера. Никто и не заметит, если она сбежит с работы пораньше.
Все последние дни Барри из кожи вон лезла, стараясь убедить зрителей – и в первую очередь, конечно, президента Меррита, – что потеря дома не мешает ей трудиться в поте лица.
Расследование причин взрыва еще не закончилось, но Барри всем своим видом показывала, что не усматривает никакой связи между этим событием и ее попытками сунуть нос в личную жизнь семейства Мерритов.
Пробираясь к выходу, она прикинула, не прихватить ли с собой оператора – просто на случай, если за этим звонком кроется нечто важное, – но потом решила не торопиться и ограничиться обычной любительской видеокамерой. В случае чего, у нее на руках окажется видеозапись.
Но сначала предстояло найти способ незаметно пробраться в Хайпойнт. И надеяться, что удастся не нарваться на пулю.
– Ты не узнала ее по голосу?
– Сколько раз нужно повторять? – раздраженно буркнула Барри. – Нет, Грей, этот голос мне незнаком.
– Не злись, – примирительно сказал Дэйли. – Просто он не хочет, чтобы ты, очертя голову, полезла в самое пекло.
То, что Дэйли принял сторону Грея, только подлило масла в огонь.
– Между прочим, я никого не уговариваю лезть туда вместе со мной! Ради бога, пусть остается дома! А я должна проверить, что стоит за этим звонком.
– Не сходи с ума, – попытался охладить ее пыл Дэйли. – Возможно, это Шарлин.
– Нет, это не она, – стояла на своем Барри. – Не знаю, кто это был, но она не похожа на тех чокнутых, что обычно норовят дозвониться в студию. Слышно ее было плохо, но, судя по голосу, женщина образованная и интеллигентная. И она была здорово напугана. Так что я ей верю.
Но Дэйли упорно гнул свое:
– У тебя нет доказательств, что в Хайпойнте что-то происходит. Вспомни историю с судьей Грином. Опять рванешь за сенсацией, как глупая ослица, у которой перед носом помахали морковкой, и в итоге вляпаешься в какое-нибудь дерьмо.
– А что за история с судьей Грином? – поинтересовался Грей.
– Не было никакой истории! – рявкнула Барри. – Все, дискуссия закончена, – стукнув по столу кулаком, объявила она. – Я отправляюсь в Хайпойнт, и точка.
Будь у нее при себе видеокамера, ей бы вообще не пришлось возвращаться к Дэйли и рассказывать о своих планах. Но камера, которую ей пришлось приобрести взамен прежней, уничтоженной взрывом, так и лежала нераспакованной в гостевой комнате у друга. Вставив только что купленные батарейки, Барри проверила, как она работает, убрала камеру в сумку и обернулась к своим «сообщникам», с тревогой на лицах наблюдавших за сборами.
– Что ж, пожелайте мне удачи.
Дэйли разволновался так, что даже не смог ничего сказать – он прерывисто дышал, хватая воздух губами.
– Ты ведь служил в морской пехоте, – наконец просипел он, повернувшись к Грею. – Есть хоть какие-нибудь идеи?
– Разве что связать ее? Ладно, я тоже пойду. Хотя, зная, как работает Барри, я не сомневаюсь, что нас попросту пристрелят.
Телефон Барри вдруг пронзительно запищал.
– Один из твоих информаторов? – насторожился Дэйли.
– Да. Этот номер, кроме тебя, знают только они.
Высветившийся номер был ей незнаком. Но Барри моментально узнала голос в трубке. Видимо, звонили из уличного телефона-автомата, поскольку она отчетливо слышала шум проезжающих машин. Торопливо пробормотав несколько слов, собеседник бросил трубку.
Задумчиво сунув телефон в карман, Барри подняла глаза на Грея.
– Ты готов? Нам пора идти.
– Кто звонил? – не утерпел Дэйли. Волоча за собой баллон с кислородом, он проводил их до дверей. – Это как-то связано с Хайпойнтом?
– Нет. Забудь, – небрежно бросила Барри. – Ничего важного. – Однако мелькнувшая у нее на губах улыбка свидетельствовала о другом. – Мы позвоним, если что-то узнаем. Ты пока отдохни.
– Хорошо. Ты особо не подставляйся, ладно? Не имею никакого желания навещать тебя в тюрьме.
– Где именно в Луизиане?
– Что?
– Ты обмолвился, что родился в Луизиане, – объяснила Барри. – В каком городе?
– Обычный придорожный городишко, каких тысячи, – пожал плечами Грей. – Держу пари, ты о таком и не слышала.
– У меня была пятерка по географии.
– Грейди.
– Первый раз слышу.
Грей вел аккуратно, не отрывая взгляд от дороги. Обе его руки лежали на руле. Они направлялись на юго-запад, в сторону штата Вирджиния. Пейзаж за окном представлял собой обычную сельскую глубинку – фермы сменялись полями, поля – лесами, но Барри и Грея это мало интересовало.
Это были первые слова, которыми они обменялись с тех пор, как сели в машину. Решив, что еще минута, проведенная наедине с мрачными мыслями, да еще в компании хранившего молчание Грея, и она попросту сойдет с ума, Барри попыталась завести светский разговор.
– И каково там? Я имею в виду – для мальчика?
– Прекрасно.
– Значит, у тебя было хорошее детство?
– Нормальное.
– В смысле – так себе?
– Разве я так сказал?
– Стало быть, хорошее?
– Я же сказал – нормальное. Неужели не ясно?
– Ясно. И не повышай голос – я не глухая. Просто интересно, откуда берутся такие, как ты.
– Такие, как я? – с сардонической усмешкой переспросил Грей. – И какие же, если не секрет?
Барри слегка опешила и даже не сразу нашлась, что ответить.
– Высоченные, – ляпнула она первое, что пришло в голову. Правда, именно это ей как раз в нем и нравилось.
По губам Грея скользнула мимолетная улыбка.
– А родители? – поинтересовалась она.
– Двое.
– В самом деле? Никогда бы не подумала.
Бондюран какое-то время молчал.
– Отец с матерью погибли, когда на здание, где был их офис, неожиданно обрушился торнадо.
– Прости, мне очень жаль, – искренне пробормотала она. – Сколько лет тебе было?
– Девять. Ну, около того.
Барри растерялась, и даже не оттого, что его родители погибли во время торнадо. Ей сложно было представить, что и он когда-то был маленьким, беззаботно играл с другими детьми, ходил на детские праздники и дни рожденья, визжал от счастья, обнаружив под елкой оставленный родителями подарок.
– Тем утром в Вайоминге, помнишь – ты тогда сказал, что хозяйничать на ранчо тебя научил отец.
– Да, он всегда держал коров, небольшое, но все-таки стадо. И магазинчик в городе. Не было такого двигателя, который бы он не мог починить. А про маму он всегда говорил, что она появилась на свет с гаечным ключом в руках.
Барри заметила, что при упоминании о матери его суровое лицо немного смягчилось.
– Ты их любил.
Грей пожал плечами.
– Я был совсем ребенком. Дети обычно любят родителей.
Даже когда родители этого не заслуживают, мысленно добавила Барри.
– И кто же воспитывал тебя после их смерти?
– Бабушка с дедом – причем, и с той и с другой стороны. У меня был полный комплект. Они были хорошие люди. Сейчас уже никого нет в живых.
– А братья, сестры? – полюбопытствовала она.
– Сестра. По-прежнему живет в Грейди. Мать четверых детей, замужем за бухгалтером, он же председатель школьного совета и по совместительству декан местной баптистской церкви.
– Здорово, наверное, когда есть племянники и племянницы, которых можно баловать.
– Честно говоря, никого из них не видел, – вздохнул Грей.
– Это как? – удивилась Барри.
– Ну, мой зять считает меня опасным человеком.
– Почему?
Грей повернулся к ней. Барри зябко поежилась, ощутив на себе пронизывающий взгляд его ледяных глаз.
– А ты до сих пор еще не поняла?
– Да. – Барри невольно прикрыла глаза. – Думаю, он прав.
Снова уставившись в окно, она вдруг с удивлением заметила, что сумерки сменила ночь. Тянувшийся по обе стороны дороги лес тонул во мраке. В машине на какое-то время воцарилось молчание.
– Этот звонок перед нашим уходом… Звонил информатор из министерства юстиции.
– У тебя есть информатор в министерстве юстиции?
– Удивлен?
– Из какого отдела? Высокопоставленный?
– Ты же знаешь, что я не могу этого сказать.
– Остается надеяться, что он не из числа тех, кто работает на Спенса Мартина.
Барри сделала вид, что не расслышала.
– Так вот, он сказал, что ты сегодня встречался с Мерритом. Наедине.
– Все верно.
– Забавно, что ты не счел нужным рассказать об этом нам с Дэйли.
– Так не о чем было рассказывать, – буркнул он. – Обычная болтовня.
– Ты полчаса беседовал с президентом Соединенных Штатов с глазу на глаз и называешь это обычной болтовней?!
– Я просто заскочил к нему на…
– Заскочил?! Я тоже могу «заскочить» в Белый дом, но сильно сомневаюсь, что президент удостоит меня частной аудиенции.
– Видишь ли, у меня остались приятели в службе безопасности. Я появился внезапно, без предупреждения. Хотел увидеть его реакцию.
– И как повел себя Меррит?