Чужие интриги Браун Сандра
– Нет. – Сенатор сел по одну сторону столика, Грей и Барри – по другую. – Далековато вы забрались. Из Монтаны путь неблизкий, – буркнул он, бросив многозначительный взгляд на Грея.
– Из Вайоминга. Я сюда не рвался. Будь моя воля, я бы так и сидел в Вайоминге.
– Не помню, чтобы кому-то удалось заставить вас сделать что-то против воли.
– Он приехал, потому что знает – жизни нескольких человек угрожает опасность, – отрезала Барри. – Кстати, я тоже.
Сенатор театральным жестом поднял брови:
– Правда? И о ком речь, если не секрет? Случайно, не о судье Грине?
Барри стало обидно до слез, но она сдержалась.
– У вас есть полное право не верить мне, – невозмутимо сказала она. – Но то, что я собираюсь вам рассказать – чистая правда. Выслушайте меня, а выводы потом можете сделать сами. Согласны?
– Из всего этого меня интересует лишь то, что касается моей дочери.
Барри помолчала, пытаясь собраться с мыслями.
– Сенатор, не думаю, что смерть вашего внука была несчастным случаем. Я уверена, что его убили. Возможно, задушили, чтобы потом представить его смерть, как СВДС.
Амбрюстер вытаращил глаза.
– На что вы намекаете, юная леди? Если вы вбили себе в голову, что Ванесса могла…
– Нет. Его убил Дэвид, – не дав ему договорить, вмешался Грей.
Сенатор застыл. Лицо его окаменело, он молча переводил взгляд с Барри на Грея и обратно. Наконец он как будто пришел в себя.
– Вы спятили?! – подавшись вперед, прошипел Амбрюстер.
– Ничуть, – невозмутимо бросил Грей. – Дэвид убил ребенка Ванессы, поскольку он не был его отцом.
– Это ложь! – возмутился Амбрюстер, стараясь при этом не повышать голоса. – Кто ты такой, чтобы бросаться подобными обвинениями, поливать грязью мою дочь? Сукин ты сын! Жаль, что не могу придушить тебя собственными руками!
– Дэвид не был отцом ребенка, которого родила Ванесса, – помрачнев, жестко сказал Бондюран. – Он не мог иметь детей. Ему сделали вазектомию. Много лет назад.
Неизвестно, кто удивился больше, Барри или сенатор. Барри сдавленно ахнула, однако Грей, не обратив на это внимания, снова заговорил, теперь уже обращаясь непосредственно к сенатору.
– Никто не знал об этом, Клит. Никто и не должен был знать – даже Ванесса. Особенно Ванесса. Она многие годы лечилась от бесплодия. А этот ублюдок молчал, словно набрал в рот воды, прекрасно зная, что она никогда не сможет стать матерью. Может, даже испытывал извращенное удовольствие, каждый месяц наблюдая, как она мучается, убедившись, что ее надежды в очередной раз пошли прахом.
Барри украдкой поглядывала на Грея. Она давно уже заметила, насколько он сложный человек, и все равно продолжала удивляться, когда он открывался ей с новой, неожиданной для нее стороны.
– Дэвиду Мерриту никогда не делали вазектомию, иначе я бы об этом знал, – прорычал сенатор. – Вы лжете!
– А мне плевать, Клит, верите вы или нет, но это правда. Дэвид не мог иметь детей, но Ванесса ничего не знала до того дня, пока не забеременела и не сообщила об этом ему.
По глазам сенатора было видно, что он по-прежнему не верит ни единому слову, однако стена враждебности, которой он окружил себя, похоже, дала трещину.
– А вам откуда это известно?
– Ванесса позвонила и все мне рассказала.
Вот так новость, мысленно ахнула Барри, почему-то уверенная, что Грей, уехав в Вайоминг, постарался оборвать все связи с Ванессой. Видимо, сенатор тоже – судя по выражению его лица, это стало для него неприятным сюрпризом.
– Ванесса позвонила мне. Она плакала, – продолжал Грей. – Спросила, что ей теперь делать.
– Стало быть, отец ребенка – вы, – покачал головой сенатор.
– Сейчас это уже не важно.
– Еще как важно, черт бы вас побрал!
Мужчины сверлили друг друга взглядами – в глазах сенатора читалось осуждение, но Грею, похоже, было наплевать.
– Так вы хотите услышать, что было дальше?
Амбрюстер нетерпеливо мотнул головой, давая понять, что слушает.
– Вопреки всему, что говорилось в прессе, – Грей кивнул в сторону Барри, – Дэвид совсем не обрадовался беременности Ванессы, поскольку это подтверждало слухи о нашем с ней романе. Вам ли не знать, как болезненно он относится ко всему, что задевает его мужское самолюбие, так что можете представить, какой скандал он закатил Ванессе. Господи… – Грей потряс головой. – Подумать только, в каком аду она жила все эти девять месяцев! На публике Дэвид был вынужден изображать счастливого отца, но в глубине души он ненавидел ее и только и дожидался удобного случая, чтобы отомстить.
Широкие плечи сенатора поникли. Видимо, он начинал потихоньку верить Грею.
Какое-то время все трое молчали. Потом Барри не выдержала.
– Но почему президент не попросил Джорджа Аллана сделать Ванессе аборт?
– Я тоже этого не понимаю, – покачал головой сенатор.
– Потому что прерванная беременность не причинила бы ей столько боли, – не задумываясь, ответил Грей. – Думаю, Дэвид хотел наказать ее за супружескую измену. И худшим наказанием, как он считал, было дать ей возможность выносить и родить этого ребенка, испытать радость материнства, а потом, когда она успокоится, убить его, тем самым разбив ей сердце. Подумать только, убийство произошло у нее на глазах…
Грей запнулся, и Барри поняла, что у него не поворачивается язык выговорить страшные слова. Она повернулась к сенатору:
– Миссис Меррит не просто так позвонила мне. Думаю, она пыталась намекнуть, что ей угрожает опасность.
– Опасность?
– Что ее жизнь в опасности, поскольку ей известно, что президент совершил убийство. – Барри вдруг стало жалко сенатора. – Я позвонила вам среди ночи, потому что мы уверены, что президент сделал попытку помешать ей… Он сделал так, чтобы она не могла дать показания о совершенном им преступлении.
– Помешать ей? – тупо повторил он. – Что вы хотите этим сказать?
Барри кивнула в сторону клиники. Сенатор, прищурившись, повернулся к окну, но увидел лишь свое отражение.
– Вашу дочь доставили сюда на «Скорой» два часа назад, – объяснила Барри.
– Из дома Джорджа Аллана?
– Да. Мы ехали следом за ними, – кивнула Барри.
И невольно ужаснулась, взглянув на сенатора. Теперь это был уже не тот властный политик, перед которым все трепетали, – перед ними сидел сломленный горем отец, только что узнавший нечто ужасное о своем единственном ребенке. Он как-то разом осунулся и постарел – морщины стали глубже, кожа побледнела и обвисла.
– Я был там всего пару дней назад. Я имею в виду, в доме доктора.
– Вам удалось повидаться с Ванессой? – спросил Грей.
– Джордж сказал, что она спит и не хочет, чтобы ее беспокоили, даже если это буду я, – покачал головой сенатор. – Он уверял, что отдых – это все, что ей сейчас нужно.
– Клит, – терпеливо сказал Грей, – Джордж сделает все, что ему прикажет Дэвид – точно так же, как он сделал это в ту ночь, когда убили ее ребенка.
– А как же служба безопасности? – встрепенулся сенатор. – Разве они не смогут ее защитить?
– Разве они смогли защитить вашего внука? Поверьте мне, Дэвид тщательно все спланировал – с помощью Спенса, я уверен в этом. Ванесса принимает много лекарств. Думаю, он собирается этим воспользоваться. Если она умрет…
– Умрет? – упавшим голосом переспросил Амбрюстер. – Вы хотите сказать..? – Его взгляд перебегал с Барри на Грея.
Позже Барри никак не могла вспомнить, как она оказалась на улице, – опомнилась она, уже когда бежала за сенатором к приемному покою. Никого из агентов службы безопасности не было видно. Дежурная сестра с приятной улыбкой спросила, чем она может им помочь.
Сенатор даже головы не повернул в ее сторону. Он пулей пролетел через автоматические двери, Барри с Греем мчались следом за ним. В самом конце коридора, привалившись к стене, стоял доктор Аллан. Выглядел он не лучше, чем когда сопровождал каталку с телом Ванессы. Едва доктор увидел бегущего к нему сенатора Амбрюстера, за спиной которого маячили Грей и Барри, лицо его мгновенно стало землистого цвета.
– Сенатор Амбрюстер, что… что вы тут делаете?
– Где моя дочь? – Взгляд сенатора остановился на дверях палаты. – Она здесь?
– Нет.
– Ты, лживый ублюдок! – Сенатор попытался его отпихнуть, но доктор вцепился ему в рукав.
– Сенатор, прошу вас. Туда нельзя. Ее должны сначала осмотреть.
Из груди сенатора вырвался сдавленный, похожий на рыдание, стон. Грей, ухватив доктора за лацканы пиджака, хорошенько встряхнул его, словно куль с картошкой.
– Ты, кусок дерьма! Тебя за это поджарят, или, клянусь, я собственными руками прикончу тебя, как собаку!
Сбежавшиеся на шум санитары и медсестры нерешительно столпились в коридоре, но никто, даже здоровенный охранник, не спешил вмешаться.
Сенатор распахнул дверь, возле которой стоял на страже доктор Аллан… и застыл на пороге, словно вкопанный. А потом, сдавленно ахнув, как-то сразу обмяк и привалился спиной к двери, чтобы не упасть.
Напротив двери, у стены, стояла каталка, по-прежнему накрытая голубой простыней, однако ремни на ней были расстегнуты.
– О боже… – беззвучно прошелестел сенатор.
Сделав над собой усилие, он на подгибающихся ногах подошел к каталке. Барри с Греем осторожно поддерживали его с двух сторон, боясь, что он вот-вот упадет. Джордж Аллан бочком протиснулся вслед за ними в палату. Он еще пытался протестовать, но никто не обращал на него внимания. Подойдя к каталке, сенатор слепо уставился на смятую простыню. Руки его бессильно повисли, словно у него не хватало духу поднять тонкую ткань.
– Клит? – окликнул Грей.
Сенатор молча кивнул. Грей осторожно, двумя пальцами, приподнял простыню.
Все трое дружно ахнули, увидев лицо покойницы. Лицо Джейн Гэстон.
Глава 23
– Джейн Гэстон была частной сиделкой, которую Джордж Аллан нанял, чтобы она ухаживала за Ванессой, пока та находится в Хайпойнте, – объяснила Барри. Она лежала на той самой кушетке, где обычно валялся Кронкайт, когда они приезжали в гости к Дэйли. Едва дождавшись их возвращения, Дэйли тут же потребовал отчета о событиях минувшей ночи. – Кстати, спасибо, что не выставил меня, – добавила она.
– И куда бы ты пошла? – хмыкнул он.
– Вот и я о том же. В сущности, я теперь изгой. Даже будь я прокаженной, думаю, от меня и тогда бы так не шарахались. Может, повесить на шею колокольчик, чтобы люди, завидев меня, перебегали на другую сторону улицы?
– Очень смешно! – фыркнул Дэйли.
– Да уж, согласна. – в ее голосе звенели слезы. – Ладно, не будем отвлекаться. Похоже, вчера вечером в доме доктора Аллана у Джейн Гэстон произошел сердечный приступ. Он говорит, что пытался спасти ее, но безуспешно.
Свистящее дыхание, вырывавшееся из груди Дэйли, было единственным звуком, нарушавшим повисшую в комнате тишину. Повсюду громоздились пакеты с вещами Барри, которые она купила уже после взрыва. Большая часть из них так и осталась нераспакованной. Дэйли устроился на краешке кушетки, Барри, натянув теплые носки, пристроила ноги у него на коленях.
– Если сиделка умерла во второй половине дня, почему они дожидались темноты, чтобы перевезти тело в больницу? – удивился он.
– Доктор утверждает, что намеревался сначала перевезти Ванессу в Вашингтон – якобы хотел избавить ее от потрясения, которое она испытала бы, узнав о смерти миссис Гэстон. Ванессу уже ждал вертолет, но тут она узнала о смерти миссис Гэстон. И страшно расстроилась. По словам доктора, они очень сблизились.
– Кроме этого, очень долго не могли связаться с сыном миссис Гэстон, который живет в городе. Кажется, он ее единственный родственник. Доктор сказал, что не хотел перевозить тело в больницу, не уведомив об этом сына.
– Но почему? Такое бывает сплошь и рядом!
– Да, но только не в том случае, когда речь идет о частной сиделке первой леди США. Доктор Аллан объяснил, что боялся огласки – мол, новость моментально просочится в прессу, сын миссис Гэстон узнает обо всем из газет, и получится настоящий скандал. Тем более, он местный, живет неподалеку.
– Что ж, логично, – пробормотал Дэйли. – Хотя, я бы сказал, объяснение так себе…
– Как бы там ни было, доктор Аллан все тянул и не звонил в больницу, пока не пришел к выводу, что ждать больше уже нельзя. Мы с Греем столкнулись с ними на шоссе. Вот и увязались следом. А когда увидели, как они вытаскивают мертвое тело… – У нее вырвался тяжелый вздох.
– Сделали вывод, основанный на домыслах, а не на фактах, – закончил за нее Дэйли.
– Только не сыпь мне соль на рану, ладно? – поморщилась она.
– Просто поверить не могу, что ты действительно вытащила сенатора Амбрюстера из постели и настояла, чтобы он на всех парах мчался в больницу.
– А ты поверь, – усмехнулась Барри. – И не только сенатора, но и оператора с нашего канала – парнишка обладает завидной способностью появляться на месте событий в рекордно короткие сроки. Вот и сейчас он примчался всего через пару секунд после того, как мы поняли, что произошла чудовищная ошибка. Так что он запечатлел все: и мое изумление, и смущенную физиономию Грея, и полуобморочное состояние сенатора, и появление Ральфа Гэстона, сына покойной. По-моему, эта сцена потрясла его сильнее, чем известие о смерти матери.
– Кто-то из работников больницы – вот ведь садисты! – уведомил местных журналюг, а те, в свою очередь… Впрочем, остальное ты уже знаешь. Можешь представить себе заголовки? Слава богу, эту историю удалось замять до того, как на место слетелись стервятники с телевидения. Каким-то чудом мне удалось выцарапать последнюю копию записи.
Барри утерла рукавом слезы, потом шумно высморкалась. После той выволочки, которую ей устроил сенатор, она рыдала, не переставая. Забыв о том, что они окружены толпой любопытных, он орал и топал ногами, распекая ее за то, что она выставила идиоткой не только себя, но и его. Будь его воля, в сердцах добавил сенатор, он велел бы выпороть ее кнутом за такие шуточки, после чего предупредил, что это еще не конец – он заставит ее заплатить за столь непростительное, непрофессиональное поведение. Глядя на его разъяренное лицо, Барри не на шутку струхнула. Судя по всему, ее ждали серьезные неприятности.
Угроза сенатора повисла над ней, словно нож гильотины. Похоже, ей конец – рано или поздно он опустится ей на голову, вопрос только, когда? Чем все закончится, было не так уж важно – само ожидание будет для нее страшнее любой казни.
– Господи, Дэйли, – простонала она, прикрыв ладонью глаза, – как я могла так чудовищно ошибиться? Но ведь все – абсолютно все! – подталкивало меня к мысли, что президент Соединенных Штатов убил по меньшей мере одного, а то и двух человек! Ну, почему, почему я не проверила все еще раз, прежде чем лезть на рожон? Ведь это же логично!
– Честно говоря, не думаю, что логика бы тут сильно помогла, – сочувственно вздохнул Дэйли. – Приведи мне хотя бы один пример из истории, когда великий человек хоть раз не поступил бы вопреки всякой логике.
– Хватит меня утешать. Лучше не мешай испить до дна чашу страданий. Тем более, я это заслужила.
Дэйли погладил ее по ноге.
– Согласен, детка, ты облажалась. Еще больше, чем в той истории с судьей Грином.
– Просто поверить этому не могу, – еле слышно прошептала Барри. – Когда Грей откинул простыню, я уже приготовилась, что увижу копну каштановых волос и матово-белую кожу Ванессы. А вместо этого увидела совершенно незнакомую женщину. Мне чуть плохо не стало. Неудивительно, что сенатор бесновался так, что чуть не придушил меня на месте. А Грей…
– Что Грей? – с любопытством спросил Дэйли.
– Грей моментально испарился – просто Дэвид Копперфилд, честное слово!
Конечно, эта история будет иметь последствия, мрачно подумала Барри, но даже на фоне неприятностей, которые ждали ее впереди, бегство Грея расстроило ее сильнее всего. Это было… как нож в спину. С тем, что месть сенатора рано или поздно настигнет ее, Барри уже смирилась. Он заставит ее дорого заплатить за те несколько минут, когда он поверил, что его дочь мертва. Более того, еще много лет над ней будет потешаться весь журналистский корпус Вашингтона. Подумать только, чего ей стоило добиться доверия после фиаско с судьей Грином – и вот теперь все ее труды пошли псу под хвост. Потребуются годы, прежде чем ее станут воспринимать серьезно в журналистской среде… если это вообще когда-нибудь случится.
Даже если бы она не сообщила о репортаже на телестудию, все равно новость о том, как она снова села в лужу, донеслась бы туда со скоростью ветра. Пенсильвания-авеню – все равно что центральная улица для какого-нибудь провинциального городка. Сплетни и дурные вести облетают город с быстротой лесного пожара. А столь громкое фиаско, да еще с участием первых лиц государства, мигом станет новостью номер один.
Итак, она в очередной раз стала посмешищем. Конечно, это больно. Хотя и не так, как бегство Грея с поля боя.
Накануне, с трудом оторвав взгляд от мертвого, застывшего, словно маска, лица Джейн Гэстон, она посмотрела на него – и поразилась. Лицо Грея казалось таким же неживым, как и лицо мертвой женщины. Сказать по правде, реакция Грея напугала ее сильнее, чем ярость сенатора Амбрюстера. Вопли сенатора тогда заставили ее на время забыть о Грее, а к тому времени, как он перестал ее распекать, Грей уже испарился.
– Я обежала всю больницу, обшарила парковку перед входом, – пробормотала она. – Ни одна живая душа не видела, как он уходил. Моя машина стояла там, где я ее оставила. Понятия не имею, на чем он уехал. Будто сквозь землю провалился, – с досадой добавила Барри. – Держу пари, ему было жутко стыдно, что такой профессионал, как он, поверил идиотке вроде меня. Повелся на мои выдумки.
– Умоляю, прекрати! – застонал Дэйли. – Меня уже тошнит от твоего самобичевания!
– Но я не…
– Ты не пыталась его ни в чем убедить! Кстати, не думаю, что бы тебе вообще это удалось, так что не льсти себе. Твой рассказ просто подтвердил подозрения, которые у него уже возникли к тому времени, понимаешь?
– Да, но он поверил мне – и убил Спенсера Мартина!
– Это была самозащита.
– Это он так сказал.
– А ты сомневаешься?
– Если Мерриту нечего скрывать, зачем ему посылать Спенсера Мартина в Вайоминг, чтобы тот избавился от Бондюрана? Смотри, что получается: я выкладываю свою дикую теорию, и Бондюран, неправильно истолковав причину появления Мартина, убивает его, так? А что, если приезд Мартина сразу после моего ухода всего лишь совпадение? Никогда не поверю, чтобы Меррит, узнав об исчезновении своего главного советника, не потребует провести тщательное расследование. Так что теперь Грею светит обвинение в убийстве.
– Ну, за него не беспокойся. Грей наверняка замел все следы и спрятал тело так, что его никогда не найдут. – Дэйли философски пожал плечами. – Нет тела, нет дела.
– Формально ты прав.
– Не думаю, чтобы его это волновало.
– Согласна. Если он и переживал, то только из-за Ванессы. Знаешь, когда он решил, что она мертва, то лицо у него стало… как у покойника, ей-богу.
Грей Бондюран любил Ванессу Меррит. В этом не было сомнений. Не просто хотел, а любил. Любил настолько сильно, что без колебаний пожертвовал ради нее карьерой. Сделал все, чтобы избежать скандала, даже подал в отставку, чтобы не подвергать опасности ни ее семейную жизнь, ни статус первой леди. Он любил ее так крепко, что ради нее отказался от сына. Должно быть, для него была настоящей пыткой невозможность находиться рядом с Ванессой, когда их дитя появилось на свет. А затем ему пришлось тосковать в одиночестве, оплакивая смерть ребенка.
Барри, которая никогда не была объектом столь преданной любви, в глубине души могла лишь сожалеть, что его угораздило полюбить такую мелкую, тщеславную и себялюбивую женщину, как Ванесса Меррит. Конечно, болезнь многое извиняет, это так… Но только не привычку манипулировать людьми. Спрашивается, для чего Ванесса втянула в эту историю Барри? Поманила будущей сенсацией, а она, дурочка, клюнула.
– Держу пари, этот твой Бондюран в постели настоящий жеребец, – вдруг брякнул Дэйли.
– Ммм… что?! Кто?! – Барри поспешно спустила ноги на пол. – Откуда мне знать, черт подери?
– Так вы с ним не..? – Дэйли многозначительно подмигнул.
– Разумеется, нет!
– Но ты бы не отказалась, верно?
– Послушай, смени тему. Бондюран просто жалкий предатель, не лишенный некоторых достоинств, конечно, но до идеала ему далеко. Этакий сильный, молчаливый мужчина – только рядом со мной он почему-то мигом превращается в самого настоящего мерзавца.
– Он убил друга – по его словам, это была самозащита. Но, опять-таки, только по его словам. Безнадежно влюблен в женщину – и при этом знает, что она никогда не будет ему принадлежать. Живет словно какой-то отшельник – что в наши дни, согласись, несколько странно.
– Живи он хоть через дорогу, этот чертов мистер Совершенство – или как его там лучше назвать? – даже не думает скрывать, какого он мнения обо мне. Думаешь, я не догадываюсь, что он считает меня ходячим бестолковым несчастьем, эдакой бомбой с часовым механизмом? Как бы там ни было, это бессмысленный разговор – меня он не интересует. И как ему удалось так ловко смыться, тоже. Надеюсь, я ясно выразилась?
– Так сколько времени ему понадобилось, чтобы затащить тебя в постель?
– Ну… полторы минуты, – пробормотала Барри.
– Господи Иисусе!
– Угу. На редкость профессиональный подход – можно подумать, всю жизнь стояла на панели. – Барри вздохнула. – Поскольку на моей журналистской карьере можно смело ставить жирный крест, может, стоит попробовать себя на другом поприще?
– В смысле, пойти на панель? – хихикнул Дэйли. – Хотел бы я это увидеть.
– За отдельную плату, – отрезала Барри, закинув ноги на спинку дивана. – Завела этот разговор, думала, успокоюсь, а вместо этого расстроилась еще больше. Схожу-ка я в душ.
– Горячий душ не избавит тебя от того, что тебя гложет.
– Но в любом случае не повредит. – Барри принялась рыться в одном из пакетов в поисках чистого белья. – Знаешь, – задумчиво протянула она, – если бы мне позволили загадать желание, я бы хотела вернуться в прошлое – в тот день, когда Ванесса позвонила, чтобы пригласить меня на кофе. Чтобы я смогла отказаться.
– То есть теперь ты убеждена, что ошиблась? Что ребенок Мерритов умер от СВДС, а остальное – всего лишь результат неправильных выводов и твоей больной фантазии?
Барри смерила его испытующим взглядом.
– А ты нет?
– Милая, ты изумительно выглядишь! – Сенатор Амбрюстер заключил дочь в объятия. – Боже, как же я рад снова тебя видеть!
– Я тебя тоже, папа. – Ванесса прильнула к его груди, однако он почувствовал какую-то напряженность и поспешил разжать руки. Улыбка Ванессы была ослепительной, словно бриллиант за десять долларов – и куда более фальшивой. – Кстати, я смотрела утром в зеркало. Думаю, ты слегка преувеличил – слово «изумительно» звучит, как насмешка.
– Ты ведь две недели провела в постели, чего же ты хочешь? Дай себе время, и на щеках вновь заиграет румянец.
– Думаю, она выглядит потрясающе, – вмешался Дэвид Меррит, сияя, словно медный грош.
Они втроем завтракали в комнате Ванессы. По мнению сенатора, меньше всего Ванесса нуждалась сейчас в кофеине, а между тем она уже допивала вторую чашку.
– Может, тебе стоит провести пару недель в нашем доме? – предложил он. – Будешь валяться на солнышке, спать до полудня, а мы побалуем тебя южной кухней, чтобы немножко откормить. Что скажешь, Дэвид? Отправим ее домой, в Миссисипи?
Его зять одарил сенатора одной из тех ослепительных улыбок, которая стала его главным оружием в избирательной кампании. Должно быть, тренировался перед зеркалом.
– Послушайте, Клит, я только что снова обрел жену, а вы собираетесь ее у меня отобрать. Ну уж нет. И потом, ей определенно лучше. Джордж просто волшебник.
Сказать по правде, сенатор был о Джордже Аллане иного мнения.
– Помнится, вчера он выглядел так, будто его подвесили за яйца, – проворчал он.
Ванесса сидела за туалетным столиком, выбирая сережки.
– Какие лучше надеть? – спросила она, приложив к каждому уху разные серьги и обернувшись к ним. – Может, с жемчугом? Как думаешь, папа?
– По-моему, те, что с жемчугом, просто великолепны.
– Это мамины.
– Да, знаю.
– «Это же мой первый год в старших классах, мамочка! Можно, я надену их на танцы?» Помнишь, папа? Я тогда потеряла одну сережку, и ты расстроился. А на следующий день я пошла в спортзал, перерыла там все, и она отыскалась. На мне в тот день было розовое платье. Ты еще сердился – заявил, что оно слишком короткое. За мной тогда ухаживал мальчик – Смит, кажется, он уехал в Принстон, а потом его исключили. Больше я о нем не слышала.
До того как Ванессе поставили диагноз «маниакально-депрессивный психоз», Клита весьма беспокоили неожиданные и резкие перепады ее настроения, свидетелем которых он бывал не раз. Она то впадала в уныние, то приходила в странное возбуждение, внезапно погружалась в апатию, а потом вдруг становилась чрезмерно активной. Но сенатор не помнил, чтобы видел ее такой взвинченной, как сейчас. То ли ее состояние обострилось, то ли ее накачали антидепрессантами. Симптомы были настолько схожи, что понять было трудно. Однако говорить, что ее состояние стабилизировалось, было явно рано, а ведь именно для этого ее и держали под замком несколько недель.
Должно быть, Дэвид тоже обратил внимание, что с ней что-то не так, поскольку заметно волновался, хоть и старался притвориться, что все в порядке. Ванесса продолжала трещать, но он, перебив ее, попытался заступиться за доктора Аллана.
– Согласен, Джордж выглядел не лучшим образом. Но его можно понять. Сначала у него на руках умирает сиделка, потом он не может отыскать ее ближайшего родственника. А вдобавок еще Барри Тревис является в клинику с вами и Греем в арьергарде, скандалит, устраивает цирк для журналистов, без которого мы, кстати, смело могли обойтись. – Хмыкнув, Меррит покачал головой. – Только не говори, что она на полном серьезе рассчитывала увидеть на каталке труп Ванессы!
– Я ей устроил хорошую взбучку, этой нахалке. – помрачнев, сенатор погрозил пальцем. – И это еще не конец, можешь мне поверить.
– Ладно, хватит об этом! – заявила Ванесса, встав из-за туалетного столика. – Посмотрите, как у меня трясутся руки. Ужас, правда? Вы хоть представляете, каково это – услышать, как кто-то говорит, что ты умерла?
– Никогда не прощу этой женщине кошмар, через который мне по ее милости пришлось пройти, – сердито проворчал сенатор. – Знавал я безответственных репортеров, но это уже полный беспредел! Как ей только такое в голову могло прийти? Как думаешь, милая?
– Ты о чем? Ах, наверное, об этой истории в Хайпойнте? Знаешь, все как в тумане. Совершенно не помню, как уехала оттуда. Очнулась уже в своей постели, а Джордж держал меня за руку и уверял, что скоро я почувствую себя лучше.
– Так и есть. – Дэвид нагнулся к жене и нежно поцеловал ее в щеку. Однако зоркий глаз Клита отметил, что Ванесса поспешила отодвинуться от мужа.
– Джордж объяснил, что у моей сиделки случился сердечный приступ, от которого она умерла. Жаль, конечно, хотя я почти ее не видела… – она застегнула на тонком запястье массивный браслет с подвесками. – Я просто без ума от него!
– Как это ты почти не видела миссис Гэстон? – Сенатор слегка опешил. – Что ты хочешь этим сказать?
– Только то, что сказала, папа. Я смутно помню ее голос, но, думаю, вряд ли узнала бы эту женщину, увидев ее в толпе. Даже не помню, как она выглядит. Нет, наверное, не нужно. – сняв браслет, она небрежно кинула его на туалетный столик.
– Странно… Джордж Аллан уверял, что вы с ней очень подружились, – проворчал Клит.
– Так и было, – вмешался Дэвид. – Ты просто этого не помнишь, дорогая.
– Но я никогда не встречалась с этой женщиной, Дэвид, – возмутилась Ванесса. – Кому, как не мне, знать, видела я ее или нет. Так вот – я ее не видела. Почему ты все время меня поправляешь? Причем, постоянно, а я это ненавижу. Чувствую себя идиоткой.
– Я этого не говорил.
– Тогда почему ты ведешь себя так, словно я – полная дура?
– Дорогая, тебя пичкали таблетками, – без тени смущения заявил он. – Ты очень привязалась к миссис Гэстон, но не помнишь этого, поскольку тебе давали снотворное.
– Ладно, ладно, как скажешь. – Ванесса досадливо отмахнулась. – Господи, не могу поверить, что она умерла в двух шагах от моей постели! Это выводит меня из себя. – она вновь нацепила браслет, повертела его, чтобы подвески зазвенели. – Обожаю этот браслет! Мне нравится, как они звенят – словно колокольчики на Рождество.
– Уже скоро. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как наступит Рождество. – Дэвид снова расплылся в улыбке. – А потом снова зазвонят колокола, и наступит Новый год. Год выборов. А теперь давай выкинем из головы и Барри Тревис, и эту сиделку, и оставим все несчастья в прошлом году и будем думать только о будущем. – Он умоляюще сложил руки. – Кстати, нам с тобой нужно обсудить планы будущей президентской кампании.
– Не хочу пока даже думать об этом.
– Согласен. – Клит поспешил поддержать дочь. – Не стоит бежать впереди паровоза. Нужно дать Ванессе время оправиться. У нас еще куча времени – успеем составить отличный план.
– Чем раньше начнем, тем лучше.
– От одной мысли об этом… – Ванесса заломила руки. – Послушай, Дэвид, конечно, я чувствую себя намного лучше, но не думаю, что у меня хватит сил присутствовать на утренней пресс-конференции.
Клит был поражен, когда выяснилось, что на одиннадцать часов запланирована пресс-конференция в Восточном зале. Предполагалось, что Ванесса будет на ней присутствовать. Ее стилиста уже вызвали в Белый дом. Он долго колдовал над ее прической и макияжем, но никакая косметика не могла скрыть темных кругов под глазами Ванессы и ее осунувшегося лица.
– Почему мне нужно на ней присутствовать? – с тревогой спрашивала она.
– Всего несколько минут, – попытался успокоить ее Дэвид.
– Это не ответ, – отрезал сенатор. – Почему тебе нужно, чтобы ее там видели?
– Потому что до того ее звонка мы знать не знали ни о какой Барри Тревис, – с металлическими нотками в голосе ответил Дэвид. – Именно тогда все и началось, а закончилось скандалом в больнице. Слухи разлетаются быстро. Единственный способ положить им конец – это самим объявить о смерти миссис Гэстон и объяснить, как это случилось. Кроме того, люди соскучились по первой леди. На имя Ванессы приходили тысячи писем, в которых они желали ей скорейшего выздоровления. Ванесса, ты же не можешь их разочаровать.
– Естественно. Попрошу своего секретаря немедленно этим заняться. Но почему бы не отложить пресс-конференцию? Хотя бы на несколько дней.
– Все было заранее распланировано! – рявкнул Дэвид. – Хочешь, чтобы Далтона хватил удар? И вдобавок мы получим новую волну сплетен по поводу того, почему тебя держали в Хайпойнте, да еще под присмотром сиделки! Нет уж, хватит с меня этого! Ты и без того доставила мне немало проблем!
– Дэвид!
– Ради всего святого! – не выдержал Клит.
– Прости. – Дэвид вздохнул. – Я сорвался. Конечно, я так не думаю. – он подошел к жене, обнял ее за плечи. Наблюдавший за ними сенатор мог бы поклясться, что она содрогнулась от отвращения. – Мы все находимся под давлением, но ты особенно, – мягко проговорил он. – Хорошо, давай отменим пресс-конференцию, раз уж ты так хочешь. В конце концов, это не так уж важно. Зря я настаивал на твоем присутствии, тем более если ты чувствуешь, что не готова.
Ванесса беспомощно оглянулась на отца. В глазах ее на миг мелькнула растерянность, однако она тут же взяла себя в руки.
– Нет, нет, я приду. Как-никак, это моя обязанность в качестве первой леди.
Дэвид с признательностью сжал плечи жены.
– Молодец, девочка моя! Я бы никогда не назначил эту пресс-конференцию, если бы не был уверен, что ты справишься. Да и Джордж считает, что ты уже достаточно окрепла. Собственно говоря, он уверен, что чем быстрее ты вернешься к привычной жизни, тем будет лучше для тебя.
– Что от меня требуется?
– Ничего особенного. Далтон произнесет короткую речь, посвященную памяти миссис Гэстон. Было бы здорово, если бы написала ее ты, но читать все равно будет он. От тебя требуется только позировать перед камерами. Справишься?
– Разумеется, она справится, – с жаром ответил за нее сенатор. – Во сколько ей нужно спуститься вниз?
– Без нескольких минут одиннадцать. Мне еще кое-что нужно сделать. Побудете еще с ней, сэр? – С этими словами Дэвид вышел из комнаты.
– Ванесса, ты должна что-нибудь съесть, – засуетился сенатор.
Читать бесплатно другие книги:
