Я была здесь Форман Гейл

30

Я продолжаю свое расследование в библиотеке, но теперь все уже проще. Осталось лишь понять, как доехать до Лафлина. А самое трудное уже позади.

Просто не верится. Я искала его несколько недель с ощущением, будто охочусь за привидением. Но он существует. И у меня есть адрес. Вчера вечером Гарри перезвонил мне еще раз и выдал все контактные данные All_BS – то есть Брэдфорда Смита.

– Гарри, ты просто гений, твою мать! – сказала я.

– Насчет матери не уверен, а с гением согласен, – снова было слышно, как он улыбается.

– Спасибо тебе, Гарри. Просто огромное.

– Нет, это тебе спасибо, – тихонько ответил он. – Мне понравилось. Было и интересно, и приятно. Как будто я что-то сделал для Мэг. – После паузы он спрашивает: – Ты в полицию пойдешь?

– Точно не знаю. Может, сначала сама к нему съезжу.

Гарри какое-то время молчит.

– Коди, будь осторожна. Когда общаешься с человеком в Сети, все кажется иллюзорным, но они при этом – живые люди, не все из них хорошие, не со всеми разумно оставаться наедине.

Иногда даже можно нанести вред и не оставаясь наедине.

– Буду, – пообещала я. – Еще раз спасибо.

– Еще раз скажу, что мне было приятно. К тому же человека отыскать не так сложно.

– Правда?

Он рассмеялся.

– Ну, лично мне.

И тут мне пришла в голову мысль.

– Слушай, а еще одного сможешь найти?

На автобусе до Лафлина ехать тридцать часов с тремя пересадками, и это обойдется в триста баксов в оба конца. Деньги у меня есть, если надо, с работы я отпрошусь. Но от мысли провести в автобусе шестьдесят часов в одиночестве мне становится дурно, словно сама тьма замахивается на меня когтистыми лапами. Одна, с мыслями о Брэдфорде и Мэг, я не могу.

Я думаю, кого можно позвать с собой. В нашем городе таких нет. Тришу я не попрошу ни за что, Гарсиасов, очевидно, тоже. Остальные школьные друзья у меня были не слишком близкие, да и те отвалились. Кто еще? Шэрон Девон?

Может, кто-нибудь из Каскейдс? Но Элис еще работает в Маунтин-Баунд. Гарри в Корее до середины августа. Остается Упоротый Ричард. Не самая дурацкая мысль на свете. Он на лето уехал домой, в Бойсе, это по пути. Так что я могу доехать на автобусе туда, а дальше двинем вместе на его машине.

И есть еще один вариант. Подумав о нем, я понимаю, что он никакой не еще один. Ведь он в этом завязан не меньше меня.

Его голосовое сообщение так и осталось на телефоне. Я его не прослушала, но и не стерла. Я слушаю теперь. Он лишь спросил: «Коди, что тебе от меня нужно?»

У этих слов может быть так много разных значений. В вопросе может таиться злость, раздражение, вина, готовность уступить.

Я прослушиваю еще раз. Позволив себе по-настоящему услышать этот знакомый рык, полный страха, волнения и нежности, кроющихся за словами.

Коди, что тебе от меня нужно?

И я говорю что.

31

Бэн предлагает забрать меня из дома, но я не хочу, чтобы он тут появлялся. Поэтому мы договариваемся встретиться в Якиме у автовокзала в субботу, в полдень. После этого я звоню Упоротому Ричарду.

– Привет, Коди, давно не слышались. Что новенького?

– Какие у тебя планы на вечер в субботу?

– Ты меня на свидание приглашаешь? – прикалывается он.

– Нет, сразу спрашиваю, можно ли с тобой переспать, – отвечаю я, после чего объясняю про поездку и что мне надо будет остановиться в ночь с субботы на воскресенье в Бойсе.

– В усадьбе Зеллеров всегда местечко найдется. Но готовься: если ночевать в субботу, в воскресенье, возможно, придется послушать Джерри.

– Ладно, – отвечаю я, не понимая, но предполагаю, что, наверное, имеется в виду Джерри Гарсия[37]. – Есть только одно «но».

– Как всегда.

– Со мной едет Бэн МакКаллистер.

Ричард резко вдыхает. Может, от ужаса, а может, курит бонг.

– Вы с ним что, это?..

– Нет-нет! Ничего подобного. Я с ним даже не разговаривала уже больше месяца. Просто мне его помощь понадобилась.

– Помощь? О да.

– Нет, это не то, что ты думаешь. Дело касается Мэг.

– Ой, – его голос становится серьезным.

– Так что, устроишь нас? Мы выезжаем в районе обеда, так что у тебя будем около шести-семи.

– Легко. На I-84 быстрее 120 километров нельзя, но все ездят 130. Домчите влет.

– Значит, нам обоим можно у тебя переночевать?

– В яслях преподобного Джерри всегда найдется местечко, – шутит Ричард. – Мы уже привыкли к тому, что у нас на полу спят всякие заблудшие души. А для тебя мы, может, даже диван выбьем.

– Да и на полу сойдет.

– Главное, чтобы не на том же полу, что и МакКаллистер.

Трише я говорю о поездке только в пятницу. Работу на понедельник и вторник я уже отменила, исходя из того, что вернусь не позднее, чем во вторник вечером. Почему я так волнуюсь сообщить об этом ей, я не знаю.

Она долго смотрит на меня.

– И куда?

Триша на поводке меня не держит. Но если я скажу, слухи дойдут до Гарсиасов, а я не хочу, чтобы они узнали, пока я не сделаю чего-то конкретного, такого, от чего им станет легче. Да и если сказать правду, есть риск, что даже Триша, которая особо в мою жизнь не вмешивается, меня не отпустит.

– В Такому, – говорю я.

– Опять?

– Элис позвала.

– Она же вроде в Монтане.

Я забыла о том, чему научилась из общения с All_BS. Надежнее далеко от правды не отходить.

– Да. Но на выходные возвращается домой, – отвечаю я, понадеявшись, что Триша уже забыла, что она из Юджина.

Она снова пристально смотрит на меня.

– Вернусь вечером в понедельник, в крайнем случае во вторник, – добавляю я.

– И мне всю уборку за тебя делать?

Я качаю головой. Некоторый бардак может подождать.

В пятницу я все никак не могу уснуть, так что в субботу, собрав кое-какие вещи: коробку с деньгами, которых к этому моменту пятьсот шестьдесят баксов, ноутбук, карты, – сажусь на первый же автобус до Якимы. Приехав туда в полдесятого, устраиваюсь в каком-то мрачном кафе у автовокзала и раскладываю перед собой карты. Отсюда до Лафлина полторы тысячи километров – через Орегон, затем Айдахо, а потом по западной границе Невады.

Официантка постоянно подливает мне кофе, я пью, хотя от этой гадости повышается кислотность желудка, да и моим потрепанным нервам это на пользу не идет. Последние сутки я только и занимаюсь тем, что ставлю под сомнение разумность своего решения позвонить Бэну.

Звякает колокольчик на двери, я рассеянно поднимаю взгляд и, к собственному удивлению, вижу его. Сейчас только половина одиннадцатого, он приехал раньше на полтора часа, с учетом того, что от Сиэтла досюда два-три часа езды, он либо встал на рассвете, либо гнал как бешеный, либо и то и другое.

Мне инстинктивно хочется нырнуть под стол, чтобы выиграть время. Но нам предстоит провести вместе двое суток в маленькой машине, так что я собираюсь с духом, откашливаюсь.

– Бэн.

Его лицо на миг вытягивается, он принимается бегать глазами по залу, пока не замечает меня с картами. Кажется, он одновременно испытывает и беспокойство, и облегчение, и его лицо снова становится зеркалом моего, отражая мои собственные чувства.

Он садится передо мной.

– Ты рано приехала, – констатирует он.

– И ты. – Я протягиваю ему свой кофе. – Хочешь? – Как раз только что подлили, он свежий, по крайней мере в моей чашке появился недавно.

Бэн обхватывает пальцами чашку с черным кофе без сахара, он так же пьет, я вспомнила. Я осматриваю его. Этим утром глаза фиолетовые, почти как синяки, да и под ними круги такого же цвета.

– Уснуть не мог, – признается он.

– Похоже, сейчас эпидемия такая, – говорю я.

Он кивает.

– Какие у нас планы?

– Сегодня едем в Бойсе. Переночевать можно у Упоротого Ричарда – в смысле, у Зеллера. Сосед Мэг, помнишь?

– Помню.

– Он сказал, что можно остановиться у него дома. Точнее, это дом его родителей. Если у тебя других предпочтений нет. – Наверное, Бэна много где примут, в каких-нибудь рок-н-ролльных ночлежках.

– Я с тобой.

Эти простые слова укутывают меня, словно одеяло.

– Ну а что делать будем, объяснишь? – интересуется он.

Когда я ему звонила, сказала, что нашла человека, замешанного в истории смерти Мэг, и что мне нужно, чтобы кто-то поехал со мной, так как я хочу с ним поговорить. И все. Я решила, что ему не надо, да и не хочется знать о том, что происходило в последние недели после того, как наши жизненные пути разошлись. А теперь, когда Бэн спросил, я понимаю, что рассказывать все мне страшно. Гарри написал мне несколько писем с предостережениями и ссылками на статьи о том, как девушки встречались с мужчинами, с которыми познакомились в Сети, и какие ужасы с ними происходили. Я оценила, что он так за меня переживает, но у меня, скорее всего, не тот случай. Те девушки лелеяли некие романтические надежды, в то время как у мужчин были грязные намерения. Мою историю с Брэдфордом так не опишешь.

Но если Бэну так не покажется? Если я ему расскажу, и он струсит? И откажется меня везти?

Какое-то время я молчу.

– Мне что, больше, чем нужно, знать не положено, или что?

– Нет. Просто… – я качаю головой. – Нам же еще долго ехать.

– В каком смысле?

– Время есть. Я расскажу. Попозже. Обещаю. – Потом какое-то время молчу. – А как дети?

– Я взял фотографии. – Я думала, что он снова покажет на телефоне, но Бэн достает конверт из фотолаборатории и толкает его в мою сторону. Я открываю, фоток там прилично: коты бегают за веревочкой, моют друг другу морды, спят клубочком в ногах Бэновой кровати.

– Так выросли!

Он кивает.

– Уже подростки. Раз приволок домой дохлую мышь. Не сомневаюсь, что это лишь начало, и вскоре они будут таскать домой всякую живность.

– Птиц, крыс.

– А потом поссумов, потом маленьких пони. С этих двоих станется.

Я смеюсь. Как будто бы впервые за сто лет. Я отдаю ему конверт.

– Это тебе, – говорит он.

– Ой. Спасибо. Есть будешь? Перед дорогой.

Бэн качает головой:

– Я сюда зашел просто время убить в ожидании тебя.

– А тут я.

– Да, а тут ты.

За этим следует неловкое молчание, ничего хорошего на ближайшие два дня не предвещающее.

– Тогда пойдем? – спрашиваю я.

– Хорошо. Но я предупреждаю, прикуриватель капризничает, не знаю, смогу ли подключить айпод, так что музыкальное сопровождение под угрозой.

– Переживу.

– И еще, для меня это не так важно, не знаю, как тебе: кондиционер тоже не работает, так что июльская поездочка по пустыне Невада будет довольно захватывающей.

– Ну, тогда будем останавливаться на заправках, обливаться водой и окна оставим открытыми. Мы с Мэг так делали. – Я умолкаю. Всё и всегда возвращается к Мэг. Как будто каждая моя история упирается в нее.

– Хороший план, – соглашается Бэн.

Мы выходим на улицу. Он открывает машину. По сравнению с прошлым разом в ней на удивление чисто.

– Хочешь, я первая поведу? – предлагаю я. – Или ты девчонкам не позволяешь?

– Я обычно никому не позволяю. – И, бросив на меня косой взгляд, добавляет: – Да ты, впрочем, и не девчонка.

– Ах, ну да. Уже определил мой вид?

– Не совсем, – Бэн бросает мне ключи, – но сесть за руль можешь.

Мы выезжаем на трассу, и я расслабляюсь. Права я получила в шестнадцать, но езжу так редко, что уже забыла, какую свободу ощущаешь, когда перед тобой простирается дорога, а волосы треплет ветер. Окна открыты, играет музыка, – в общем, слишком шумно, чтобы разговаривать, и меня это устраивает. Бэн не спросит о Брэдфорде, я не спрошу о том, как он жил этот месяц, и о том поцелуе тоже.

На обед мы останавливаемся около Бейкер-Сити в местечке, о котором знал Бэн. К китайскому ресторану посреди восточного Орегона, который населяют одни реднеки, я отношусь скептически, но, по словам Бэна, он нигде больше таких вкусных китайских пельменей не пробовал. Такое ощущение, что он тут часто бывает. Молодая официантка точно его знает и все время находит повод подойти к нам, подлить чаю или заговорить с ним, пока из кухни не выходит ее строгая мать и не отгоняет ее.

– Ух ты. Ты всех тут вдоль I-84 знаешь? – интересуюсь я.

– Только тех, кто работает в китайских ресторанах. И вдоль I-5 тоже.

Я показываю на официантку, которая все улыбается ему.

– Это поклонница с тех времен, когда ты сюда заезжал с одной из своих групп?

Бэн смотрит на меня многозначительно:

– С группой я тут ни разу не был. Мы сюда с моей младшей сестрой Бетани поесть заходили.

Знакомое имя. Я вдруг вспоминаю, что это одна из тех, с кем он разговаривал по телефону, когда я впервые приезжала к нему в Сиэтл.

– Бетани – твоя младшая сестра?

Он кивает.

– Ага. Ей дома нелегко приходилось. Я тогда сам ездил по Портленду, вписываясь то здесь, то там, и вот я, весь такой крутой, заехал за ней и взял с собой в поездку. Хотел повезти ее в Юту, в национальный парк Зайон. Всегда мечтал туда попасть, – он делает глоток чая. – А тачка сломалась прямо здесь. Сраный «Понтиак».

– И как прошла поездка? Автостопом?

– Не. Бетани было всего одиннадцать, – Бэн качает головой. – Пришлось звонить отчиму, чтобы приехал за ней, и мы сидели и ждали его тут. Он так психанул, что даже отказался подвезти меня самого до Бэнда. В Портленде мне ничего не светило, так что я стопом доехал до Сиэтла. И так там и обосновался.

– Ой! – Не похоже на историю рок-звезды, идущей к своей мечте. – А сейчас она где? Бетани?

У Бэна тускнеет взгляд.

– Там.

Я не совсем понимаю, где именно, но, судя по его тону, местечко не очень хорошее.

– Давай закругляться да поедем дальше, – предлагает он. – Китайская еда такая – через час опять проголодаемся.

– Ха. Нам до Бойсе всего часа два осталось. А Ричард написал эсэмэску, что у них сегодня гриль.

Бэн навостряет уши.

– Гриль? Настоящее мясо? Не тофу?

Я спрашиваю у Ричарда, будет ли это тофу, и он присылает мне блюющую рожицу.

– Не бойся, – говорю я Бэну.

Мы заправляемся, он садится за руль, и только когда мы снова выезжаем на шоссе, я понимаю, что он после обеда не курил. А если точнее, то вообще за всю дорогу.

– Если ты из-за меня не куришь, то не беспокойся, – говорю я, но тут обращаю внимание еще и на то, что машина вообще не пахнет пепельницей, как в прошлый раз.

Бэн улыбается как будто даже застенчиво. Подняв рукав, он показывает наклейку телесного цвета.

– Я бросил.

– Когда?

– Несколько недель назад.

– Почему?

– Помимо того что сигареты смертельно дорого обходятся?

– Да, помимо этого.

Бэн бросает на меня поспешный взгляд, а потом снова сосредотачивается на дороге.

– Решил, что перемены не помешают.

К шести мы уже подъезжаем к Бойсе, клонящееся к закату вечернее солнце окрасило небо над окружающими город горами в красный. Я достаю распечатку письма, в котором Ричард объяснил мне, как добраться, и веду Бэна по центру, затем мимо военной базы, и вот мы выезжаем на красивую улицу с деревьями и домами-ранчо. Мы останавливаемся там, где растет раскидистый куст оранжевой бугенвиллии, а перед дверью припаркован большой белый фургон.

– Это здесь, – говорю я.

Мы стучим в дверь, и я вдруг хлопаю себя по лбу. Надо же было что-нибудь купить в подарок или типа того. Так принято. А теперь слишком поздно.

Никто не открывает. Звоним в звонок. Все равно безрезультатно. Но кто-то дома есть – слышно и телевизор, и разговоры. Мы снова стучим. И снова не открывают. Я уже собираюсь написать Ричарду СМС, но тут Бэн открывает дверь и засовывает внутрь голову.

– Эй! – кричит он. Выскакивает какая-то девочка, ее лицо рассекает огромная улыбка, у малышки волчья пасть или что-то такое, что можно увидеть в рекламе по телевизору с просьбой выслать денег.

– Может, мы дом перепутали? – шепчу я.

Но ребенок кричит:

– Вичавд, к тебе пвишли двузья! – И через пять секунд лениво выходит он, берет девчонку на руки и проводит нас в дом.

– Это СиСи, – сообщает он, щекоча малышку под мышками, и она визжит от восторга. Затем показывает в комнату, где на бинбегах и подушках сидят еще трое детей, смотрят кино. – А это Джек, Педро и Тэлли.

– Привет, – здороваюсь я.