Невеста из коробки Куликова Галина

Ольга была более дружелюбна.

— Пока! — крикнула она. — Веселого тебе вечера!

Мила давно обратила внимание, что ее сестрица в состоянии накаркать что угодно. Не прошло и пяти минут после того, как за Гуркиным закрылась дверь, как началось веселье: в подъезде раздался шум отчаянной драки, мужские крики и топот ног, сопровождаемый отборными ругательствами.

— Не ходи туда! — заволновалась Ольга, схватив Николая за рукав, как будто он сделал попытку подняться. На самом деле такую попытку предприняла Мила. После пары минут внезапно установившейся тишины она проследовала в коридор и припала к глазку.

На лестничной площадке стоял взмыленный Вихров с рукой, вытянутой в сторону звонка. Мила упредила его, распахнув дверь на полную катушку.

— А мы вас ждем! — сказала она оживленно. — Знаете, кто на лестнице шумел?

— Еще бы ему не знать! — встрял Борис, появившийся сверху. — Следователь Вихров вместе с сотрудниками правоохранительных органов только что совершил задержание преступника Андрея Гуркина, взяв его с поличным при передаче ему наркотиков.

— В моем подъезде? — глупо переспросила Мила. — Преступник Гуркин? О чем вообще вы говорите?

— Можно войти? — вместо ответа спросил Вихров и шагнул внутрь, заставив Милу посторониться.

В этот момент в квартире зазвонил телефон, и Мила, стоявшая поблизости от аппарата, сразу же схватила трубку.

— Милочка? Это Илья, — сказал Орехов скучным голосом. — Это ты натравила Ларису на Леночку Егорову? Знаешь, что они устроили у меня дома?

— Не знаю и знать не хочу! — честно ответила Мила.

— А я хочу, чтобы ты знала! — уперся Илья.

— Слушай, мне некогда, у меня тут следователь прокуратуры.

— По поводу Татьяны?

— Нет, другой. Этот охотится за наркодельцами.

— Но при чем здесь ты?

— Орехов, ты или свинья, или склеротик! — рассвирепела Мила. — Я тебе сто раз объясняла: меня хотят убить. Так что пока, пишите письма!

Она швырнула трубку на место и широким жестом показала Вихрову, куда идти. Борис потопал следом.

— Гуркина арестовали! — врываясь впереди них на кухню, сообщила Мила родственникам. — Знакомьтесь: следователь прокуратуры Вихров. Он говорит, будто бы именно Гуркин во всем виноват!

У Бориса Глубокова между тем зазвонил сотовый телефон. Он убежал разговаривать в комнату. Однако буквально через минуту ворвался обратно и возбужденно закричал, обращаясь ко всем сразу:

— Люди! «Невидимка» найден!

— Где?! — хором спросили Мила и Ольга.

— Это та самая половинка таблетки, которую мне дала Людмила. Это невидимка"! Мне только что сообщили из лаборатории. Все точно, никаких сомнений!

— Что за половинка таблетки? — строго спросил Вихров, и Борис, а за ним и Мила с Ольгой повернули головы и в упор посмотрели на Николая.

— Половина таблетки из того пузырька, который мой муж прячет в старом шкафу с одеждой, — четко выговорила Ольга, не отводя от него пристального взгляда.

Тот буквально на глазах начал сереть.

— Подождите, а Гуркин? — внезапно вспомнила Мила. — Неужели эти два типа — Гуркин и Николай — связаны между собой? Или Гуркин втянул его в это дело, уже когда познакомился с моей семьей?

— Никто меня не втягивал! — внезапно разъярился Николай. На его прилизанных волосах даже появился хохолок, призванный, по всей видимости, демонстрировать отвагу. — Я этот пузырек нашел у Милки в квартире.

Ольга опасно засопела, поэтому Мила поспешила вмешаться:

— Когда это ты был у меня в квартире один?!

— Не один, а с тобой, — возразил тот.

Ольга засопела еще стремительнее.

— Со мной?! Да ты…

— Когда Ольгу украли, — поспешно добавил Николай. — Помнишь, как мне было плохо?

От его наглости у Милы даже челюсти свело. Однако раскрывать до конца позорное поведение Николая в тот день у нее не было никакого желания. Поэтому она всего лишь переспросила:

— Ну и?

— У меня болела голова, и я покопался в шкафчике, где стоят лекарства…

— Ага! И выбрал флакон без этикетки, — уличила его Мила.

— Ничего подобного! На нем была этикетка, просто она потом отвалилась, и я ее потерял. Там было по-русски написано — обезболивающее. Я выпил одну и почувствовал себя великолепно. Поэтому прихватил пузырек с собой.

— Ага! — не сдавалась Мила. — И с тех пор каждое утро у тебя стала болеть голова.

— Ну, раз это наркотик, — важно сказал Николай, — наверное, я незаметно для себя к нему пристрастился. И это ты во всем виновата!

Мила задохнулась от такой наглости.

— Не было у меня в аптечка ничего похожего на этот пузырек! — запротестовала она.

— Может быть, его подложил тебе в шкафчик Гуркин? — встрял Борис. — Ведь он совершенно точно замешан! Да? — обернулся он к Вихрову.

— Давайте, лучше этот человек… следователь… сам все расскажет, — предложила Ольга, проявляя не свойственную ей рассудительность. Вместо того, чтобы паниковать и бросаться грудью на защиту своего молодого мужа, она вела себя спокойно, словно сытый удав. Вероятно, в душе она просто не верила в то, что ее благоверный замешан во что-то действительно серьезное, и рассчитывала, что с минуты на минуту все разъяснится ко всеобщему удовлетворению.

— Гуркин, как я уже говорил, — покладисто начал Вихров, положив ногу на ногу и зажигая для себя сигарету, — уже влез однажды в дело о торговле наркотиками. Правда, он проходил по нему как свидетель, хотя подозрения против него были. С тех пор он посолиднел, поступил в аспирантуру, начал преподавать, женился на обеспеченной женщине…

Впрочем, при проверке выяснилось, что ее доходы — только видимость. А фирма — не что иное, как мыльный пузырь. Нет-нет, там все легально, все по закону… Но она не только не приносит своей владелице дохода, но, напротив, требует постоянных денежных вливаний. И эти вливания постоянно идут.

— Гуркин! — азартно воскликнула Мила. — Значит, этот подлюга действительно богат!

— Еще бы! — хмыкнул Вихров. — В родном учебном заведении у него была целая сеть распространителей наркотиков. Да он просто сидел на деньгах, ваш умница Гуркин.

— Но зачем, ради всего святого, он нанялся ко мне на работу?! — воскликнула Мила. — Хоть убей, я этого понять не могу! Зачем изображал из себя нищего?

— Вы были его «крышей», — коротко пояснил Вихров и добавил:

— Сейчас объясню. Наркотики Гуркин у себя не хранил. Они лежали в тайнике, и доставала их оттуда его сообщница.

— Капитолина Захаровна! — трагическим голосом заявила Ольга.

— Да нет, медсестра Жанна, — покачал головой Вихров.

— Жанна?! — хором воскликнули все присутствующие. А Мила добавила:

— Этот одуванчик на тонких ножках? Эта пушистая белая киска? Нет-нет, вы ошибаетесь, Гуркин, наверное, использовал ее втемную.

— Ну, конечно! — усмехнулся Вихров. — В условленный день Жанна приносила в квартиру Капитолины Захаровны порцию наркотика. Это был как раз тот день, когда Гуркин отрабатывал у вас в квартире, Людмила Николаевна, свои полторы тысячи рублей. Затем, когда Гуркин уходил, — а уходил он, следует заметить, строго по часам, — Жанна приоткрывала дверь квартиры Капитолины Захаровны и, когда тот проходил мимо, совала ему в руки пакет. Гуркин клал его в карман и удалялся. Он даже в подъезде не задерживался. Не было никакой заминки. Так что если бы вы даже не сразу закрыли за ним дверь, вы никогда бы ни о чем не догадались.

— Подождите-подождите! — наморщила лоб Мила. — Как они могли разработать такую схему? Ведь она включает и меня! А если бы у нас с Гуркиным не было никакой договоренности о том, чтобы он изображал моего ухажера?

— Ну, тогда он приложил бы максимум усилий, чтобы стать вашим настоящим другом, — усмехнулся Вихров.

— Не могли торговцы наркотиками разработать столь рискованный план, — не соглашалась Мила. — А что, если бы я вообще не захотела знакомиться с Гуркиным? Это просто у меня в жизни в тот момент так сложились обстоятельства. А сложись они по-друтому, я бы Гуркина отшила сразу же. Я вообще не знакомлюсь на улицах. Ольга, подтверди!

— Подтверждаю, — сказала Ольга.

— Вы чертовски умны и проницательны, Людмила Николаевна, — похвалил Вихров. — Преступники, разрабатывая план, имели в виду совершенно не вас, а пустую квартиру на третьем этаже. Квартира сдавалась, а Капитолина Захаровна искала приходящую медсестру. Все складывалось как нельзя лучше: Гуркин должен был снять квартиру якобы для того, чтобы уединяться для творческой работы. А Жанна работала бы по контракту — ни к кому не подкопаешься. У них уже все было на мази. О жилье для Гуркина договорились, Жанна на работу устроилась…

Но тут хозяин квартиры на третьем этаже внезапно дал отбой. К нему приехал родственник из Красноярска, которому должны были делать в Москве сложную операцию. Никто не знал, сколько времени этот родственник здесь проживет. Гуркину в квартире отказали. Пришлось что-то срочно придумывать. Нужен был повод, чтобы ходить в этот самый подъезд свободно. Чтобы эти походы не вызывали ни у кого вопросов. И он решил, что, если познакомится здесь с какой-нибудь симпатичной женщиной, это решит все его проблемы. И он познакомился с вами. В подъезде вы одна хотя бы приблизительно подходили ему по возрасту.

— Мне надо в туалет, — заявил Николай и поднялся. Глазки у него блестели и бегали, и Мила подумала про себя, что он успел сожрать еще одну таблетку.

— Потом родственник уехал, квартира освободилась, и ее сняли мы с Константином, — задумчиво сказал Борис. — А Гуркин, получается, менять ничего не стал. Он ведь уже удобно устроился…

— Послушайте, но Гуркина ведь только что арестовали! — воскликнула Ольга, не скрывая своего искреннего изумления. — Как вы сумели выяснить столько подробностей обо всем этом заговоре?

— Ну… Понимаете ли, — повел бровью Вихров. — Еще несколько дней назад мы пришли к Жанне и сказали, что ее песенка спета. Она пообещала, что будет с нами сотрудничать и поможет застукать Гуркина на месте преступления, то есть в момент передачи наркотиков. Она нам, собственно, все и рассказала. Так все и вышло. Жанна, кроме того, рассказала нам все подробности, которые я только что изложил.

— Но каким образом дедушкин наркотик попал к Гуркину? — внезапно спросил Борис. — Это ведь целая партия? И откуда у Гуркина столько денег, чтобы ее выкупить?

— Во-первых, Гуркин не наркобарон, а одно из средних звеньев всей цепочки, — сообщил Вихров. —А во-вторых, к наркотику, изобретенному вашим дедушкой, он уж точно отношения не имеет. То, что он продавал, — вещь вполне традиционная.

— Но в квартире у Милы мой муж нашел «невидимку»! — воскликнула Ольга.

— А ты верь ему больше! — взвилась Мила. — Врет он все, никакого «невидимки» у меня не было!

— А почему тебя тогда хотели убить? — не сдавалась Ольга.

Мила замерла с открытым ртом.

— Действительно, — обратился к Вихрову Борис. — Что это за фантасмагория с покушениями на Людмилу Николаевну?

— Тут пока еще у нас темное пятно, — смутился тот. — Жанна уверяет, что у них даже в мыслях не было убивать кого бы то ни было, а уж тем более Людмилу Николаевну, связь с которой была Гуркину чертовски выгодна.

Поглядев на свой указательный палец с длинным пластмассовым ногтем, Мила внезапно воскликнула:

— А трость Капитолины Захаровны? Может быть, у нее свои темные делишки? Вдруг она вообще не инвалид?

— Увы, — вздохнул Вихров. — Экспертиза показала, что трость Капитолины Захаровны была испачкана пригоревшим вишневым вареньем.

— Как же так? — растерялась Мила. — Как же быть со мной? Выходит, Гуркин во всей моей истории — лишь эпизод? Досадная случайность?

— И где дедов наркотик? — снова задал сакраментальный вопрос Борис.

— И где Николай? — внесла свою лепту в череду вопросительных восклицаний Ольга.

— Николай в туалете. Разве ты не знала, что страх — это лучшее слабительное средство?

— Он там слишком долго, — уперлась Ольга и отправилась проверять Николая. Через минуту она вернулась и мрачно сообщила:

— Он сбежал. Его куртки и ботинок в коридоре нет. Вы напугали моего мужа понапрасну! Боюсь, он больше не вернется…

— Напугали понапрасну? — накинулась на нее Мила. — Да он же где-то добыл «невидимку» и жрал его ежедневно! Тебе бы только отмазать своего мужика. Нет-нет, у него рыльце в пушку! Иначе бы он не убежал! Он знал, что еще немного — и посыплются вопросы. Тебе он мог бы наврать с три короба, но следователю прокуратуры много не наврешь! Надо объявить его в розыск!

— Не получится, — сказал Вихров. — Мне пока что не в чем его обвинить.

— А хранение наркотиков?

— Еще не доказано, что у Николая в шкафу действительно хранился наркотик. Кроме того, он может отпереться. Скажет, что знать не знал про тайник. Я же его за руку не хватал.

— Лабораторные анализы показали… — начал Борис.

— Ваши анализы не являются основанием для чьего бы то ни было задержания.

— Я должна сама изловить Николая и остаться с ним один на один! — сказала Ольга, решительно выдвигая вперед подбородок.

— Нет, это я должен поймать его! — стукнул кулаком по столу Борис. — Ваш муж — это кончик ниточки, которая может привести к «невидимке». Мне что-то тоже слабо верится, что он нашел банку с наркотиком в аптечном шкафчике, попробовал, прибалдел и просто забрал ее себе.

— Согласен, — поддержал его Вихров. — Если бы я съел таблетку, которая всего меня здорово обезболила, я бы первым делом поделился этим фактом с владельцем таблеток. Кроме того, эта потерянная этикетка… Если она действительно была, стоило всего лишь запомнить название лекарства и позже приобрести его в аптеке, а не воровать из чужого шкафчика.

Мила победно посмотрела на сестру. Та посчитала, что будет излишним спорить со следователем, поэтому промолчала.

— Но где этого прохвоста теперь искать? — вслух подумала Мила. — Неужели он убежит навсегда без своих новых лыж?

Ольга поглядела на нее уничижительно, но снова промолчала, потому что на руках у нее не было ни одного козыря.

— Скоро появится Константин, — самодовольно сказал Борис, — он наверняка придумает что-нибудь умное.

— Послушайте! — внезапно вспомнила Мила. — Вот какая у меня еще есть информация! Некоторое время назад у моего мужа в офисе появились две коробки, оклеенные желтой лентой. В них что-то гремело, похожее на пузырьки с таблетками. Он очень беспокоился за эти коробки и, когда в здании начались учения по гражданской обороне, велел шоферу Володе Мешкову вынести их наружу и забрать к себе на дачу.

Она замолчала и посмотрела на Вихрова.

— Вы предлагаете мне вызывать вашего мужа на допрос? — живо отреагировал тот. — На основании того, что в коробках что-то гремело?

— Да, глупо… — согласилась Мила. — И все-таки — откуда у Николая этот пузырек? И где вся партия?

Звонок в дверь заставил всех оживиться.

— Это Николай! — закричала Ольга.

— Это Константин! — одновременно с ней выкрикнул Борис.

— Это мои люди! — пояснил Вихров.

А Мила сказала:

— Это может быть кто угодно.

Через минуту выяснилось, что приехал взволнованный шофер Орехова Володя Мешков. Завидев его на пороге. Мила сначала страшно испугалась, подумав, что тот каким-то образом узнал о ее проделках. Однако вид у Мешкова был вовсе не воинственный, а, напротив, поникший и даже жалкий.

— Вы только не волнуйтесь, Мила! — начал он, сжимая кепку в руках. — В вашего мужа только что стреляли…

— И что — попали? — с жадным любопытством спросила выглянувшая из-за плеча Милы Ольга.

— Пуля его только задела. Но он безумно растерян, расстроен и хотел бы вас видеть.

— А почему нас? — удивилась Ольга.

— Не вас, Милу, — пояснил Мешков. — Вчера у него дома был скандал… Столько неприятностей сразу. Шеф думает, что он теперь знает, кто стрелял. Мы выковыряли пулю из стены. Может быть, это такая же, что попала в вашу подругу.

«Лариса? Леночка? — лихорадочно думала Мила, натягивая куртку. — Неужели все сейчас разъяснится? Поверить не могу! И какие мысли у самого Ильи?»

— Оставайтесь пока здесь, я позвоню! — велела Мила Ольге, выскакивая за дверь. — Может быть, мы это дело дожмем еще сегодня!

У нее появилась уверенность, что события движутся к концу и развязка невероятно близка.

— А теперь, Володя, расскажите толком, что произошло! — потребовала Мила, когда они с Мешковым спустились вниз и забрались в машину.

— Да я не знаю! — извиняющимся тоном ответил тот, заводя мотор. — Босс позвонил мне с дачи и велел привезти вас. Но сначала передать то, что я сказал.

— С дачи? Он что, провел ночь за городом?

— Да нет, он сбежал туда под утро, когда скандал затих.

— Ах, скандал… — смущенно протянула Мила, памятуя, что это она науськала Ларису. Вероятно, та сообщила об этом всем, кому смогла.

— Я постараюсь держать километров семьдесят-восемьдесят, тогда мы быстро доедем, — попытался приободрить ее шофер.

— Боже мой, я так волнуюсь! — пробормотала Мила, ломая пальцы.

Володя Мешков расценил ее слова по-своему:

— Конечно, все-таки мужа чуть не убили!

Подняв глаза, он тревожно посмотрел в зеркальце заднего вида. На некоторое время в салоне повисло молчание.

— А что это за дорога, по которой мы едем? — наконец поинтересовалась Мила, озираясь по сторонам.

— Я так всегда езжу, — пожал плечами Володя.

— Но ведь это совсем другое шоссе!

— А там дальше можно свернуть, вы не волнуйтесь, Мила, я уже столько лет за рулем!

Он снова посмотрел в зеркальце и быстро отвел глаза.

— За нами что, кто-то гонится? — не выдержала Мила, оборачиваясь всем корпусом назад. Чтобы сделать это ловчее, она отстегнула ремень безопасности.

— Да нет, с чего вы взяли? — ответил Володя, но Мила ему не поверила. Он слишком сильно беспокоился.

— Учтите! Если это за мной, то у нас могут возникнуть серьезные неприятности. Лучше не делать вид, что ничего не происходит, а подготовиться.

— Как? — коротко спросил Володя.

— У вас оружие есть?

Тот отрицательно помотал головой:

— Послушайте, Мила, неужели вы в самом деле думаете, что дойдет до стрельбы? Прямо на трассе?

— Почему бы нет? В мою подругу стреляли не где-нибудь, а на шоссе.

— Черт, мне это не нравится. Шеф не сказал, что вам может угрожать опасность. А то бы я все по-другому обставил.

— Володя, а вы в армии служили?

— Да, на флоте. Вот, поглядите, настоящий моряк! — Он потянул вверх рукав куртки и показал якорь, вытатуированный на запястье. — Бывалые люди сразу секут, что к чему. Морячком называют.

Мила вздрогнула, а потом непроизвольно затаила дыхание. Скосила глаза и посмотрела на Мешкова еще раз, очень внимательно. Затем медленно обернулась назад, чтобы лучше разглядеть вещи на заднем сиденье. Так и есть! Сначала она заметила их краем глаза, но теперь убедилась, что интуиция ее не подвела. На сиденье лежало длинное пальто Орехова, а сверху — его же шляпа.

«Значит, это не Илья приезжал за Викой Ступавиной в тот день, когда она исчезла! — подумала Мила с радостью и одновременно со страхом. — Это был Мешков! Но зачем он тогда переоделся под Орехова? Наверное, чтобы отвести от себя подозрения. Потому что Вика…» Она не успела додумать до конца эту мысль, когда ее перебила следующая: «И точильщик ножей сказал про него: „морячок“. Я подумала, это из-за того, что он пробороздил лужу. Но, вероятно, старик заметил якорь на его руке в тот момент, когда Мешков поднимал и грузил в машину Викины вещи. И едем мы сейчас не на дачу Орехова, а на дачу Мешкова. Я узнаю дорогу. Боже мой, он привезет меня туда и шлепнет! Но ведь его видело столько народу! На что он рассчитывает? Или у него уже просто не осталось другого выхода?»

Мила поняла, что терять ей, в сущности, нечего, и, глядя на дорогу перед собой, напряженным голосом спросила:

— Володя, ведь это вы убили Сашу Листопадова?

— Кого? — обалдел Мешков, вытаращив глаза и посмотрев на Милу крайне изумленно.

— Ну, того парня, который стерег мою дверь. Вы ударили его по голове чем-то тяжелым, а потом затащили в подвал.

— Знаете, Мила, вы меня просто изумляете, — пробормотал шофер. — Даже не пойму, о чем вы толкуете. В убийстве обвиняете! Почему? Что я вам такого сделал?

— Вы стреляли в меня на балконе редакции, потом в подмосковном лесу, потом душили меня дома в собственной постели, отравили мою овощную смесь и в довершение всего едва не убили мою лучшую подругу!

— Да почему я?! — закричал Мешков, ощутимо прибавляя скорость. — Зачем вы мне сдались?

— Это вы расскажете в прокуратуре! Остановите машину!

— Да не стану я останавливать! Лучше отвезу вас к мужу, пусть он и разбирается во всем.

— Вы врете! Никакой муж меня не ждет! Может быть, в Орехова вовсе и не стреляли! А везете вы меня к себе на дачу, к своей полоумной мамочке!

Лицо Мешкова в один миг неуловимо изменилось.

— Вы что, ездили ко мне на дачу? Шарили вокруг моего домика? Расспрашивали соседей? Почему?

— Потому что вы прячете там наркотик в двух коробках, оклеенных желтой лентой. Мой муж, наверное, думает, что это нечто безобидное типа кошачьего корма или таблеток для похудания. О, я знаю! Вы через его фирму проворачиваете свои темные делишки — торгуете наркотиками и все такое! Вика Ступавина про это узнала, и вы ее убили! А свалили все на исчезнувшего Егорова: дескать, это с ним она бежала в Испанию.

— Оригинальная версия, — процедил Мешков.

Услышав его голос. Мила резко повернулась и поняла, что перед ней сидит совершенно другой человек, нежели тот, что вел машину еще минуту назад. С Мешкова слетело все напускное благодушие, не осталось ни тени подобострастия, которым он обычно щедро сдабривал свои речи.

— А что, все было не так?

— Поговорим, когда приедем, — процедил Мешков.

— Ну уж нет! В вашей дыре можно сделать с беззащитной женщиной что угодно! Никуда я с вами не поеду. Выпустите меня!

— Ща, — грубо ответил тот, — разбежалась.

Вслед за этим Мила повела себя с женской недальновидностью. Она наклонилась влево и, уцепившись руками за руль, крутанула его в сторону. Машина, шедшая на большой скорости, едва не слетела в кювет.

Надо сказать, что движение на трассе было не слишком оживленным, однако она и не пустовала. По обеим сторонам ее несся лес, стоявший сплошной стеной. Последнюю бензозаправку они проехали минут десять назад. Впереди не было заметно никаких признаков цивилизации. Однако Мила подумала об этом вскользь, краешком сознания.

— Решила покончить жизнь самоубийством? — закричал Мешков и пребольно стукнул ее локтем. Но она не собиралась сдаваться так просто и, проворно наклонившись, изо всех сил укусила его за правую кисть.

Мешков истошно заорал, машина вильнула, и когда Мила вскинула голову, то увидела, что на них несется огромный грузовик. Вспомнив, что она не пристегнута, Мила рванула дверцу и вывалилась на дорогу.