Хроники Монстров Абрамов Олег

– Только намекну. Дело тут не столько в моем сыночке, сколько во всей их четверке. Думаю, что после того, как их выпихнули из академии, инструкторы пустились в крутой загул. Если хотите узнать поподробнее, обращайтесь к Ройтеру. Мы с ним дружны, поэтому эту его маленькую тайну выдавать не буду. Если мой сыночек не будет прикидываться шлангом на спецтестах и тренингах, то вы, Бройт, сами тоже скоро кое о чем догадаетесь.

– Но хотя бы некоторые характеристики не из секретных, но очень нужных, они могли оставить?

– Понимаю, Бройт, о чем вы, – ехидству «папы» не было предела. – В порядке дружеской услуги, как лицо, видевшее еще не полное и еще не засекреченное досье, сообщаю о нужной начальнику информации. Количество проведенных с ним психокоррекций за время службы в академии – ни одной. Мне действительно некогда. Извините, Бройт.

– Спасибо, Дон, извините, посмотрим теперь, что за фрукт ваш сыночек.

– Пока, Бройт, – «папуля» отключился.

– А вы, молодой человек, что скажете? – генерал посмотрел на меня требовательно. – У вас есть объяснение этому безобразию? Заодно расскажите мне, отчего наш дежурный маг сообщает мне, что у вас ни одного защитного амулета нет? При этом он сообщает, что ваши магические способности практически нулевые. Это теперь мода такая для выпускников академии?

– Господин генерал, – я пожал плечами, – все это для меня тоже несколько неожиданно. Мне-то моего академического досье никто не показывал. Что там такого секретного – не представляю. Не знаю поэтому, о чем следует рассказать, а о чем нельзя рассказывать. Никто по этому поводу не инструктировал.

Про себя решил все-таки немного порадоваться тому факту, что мое академическое досье закрыли. В академии исправно носил ту амулетную дрянь, что нам навешивали. При выпуске брать амулеты отказался и раздумывал перед приходом сюда над тем, как бы толково объяснить начальству свое нежелание их носить. Теперь же представилась возможность просто нагло и безнаказанно соврать или, наоборот, сообщить истинную правду, о которой в академии и не подозревал никто.

– Относительно же амулетов, – сделал вид, что замялся. – Даже и не знаю, может быть, это тоже секрет и про это не следует рассказывать? У меня низкая восприимчивость к применяемой ко мне магии. Амулеты мне не нужны. Эту информацию я желал бы сохранить в секрете. Вы меня понимаете? Это свойство может быть иногда очень кстати, особенно для оперативника.

– Насколько высокая? – генерал заинтересовался, полковники тоже встрепенулись.

– Кто это может сказать? – в очередной раз пожал плечами. – Не очень склонен экспериментировать по этому поводу. Экспериментальный поединок с моей смертью ради установления пределов восприимчивости не привлекает. В настоящем боевом столкновении без амулета для серьезного боевого мага буду выглядеть весьма слабым соперником. Ничего мощного он против меня применять не будет. Постараюсь не дать ему возможность успеть осознать свою ошибку. Теперь вы понимаете, что это все я бы хотел оставить в секрете?

– Постойте, Лон, – генерал выглядел озадаченным. – Не логичнее ли тогда носить парочку плохоньких амулетов для маскировки?

– Навешенная на меня магическая дрянь вызывает чувство дискомфорта, как будто надел грязную одежду. Нет уж, не желаю такую маскировку.

– А как у вас с единоборствами, Лон? – вступил в разговор полковник Каллас. – Что там ваш папа говорил о шланговании на спецтестах?

– Ну как же, господин полковник, – постарался ему тепло и дружественно улыбнуться, – там же в досье указано, что моя специализация – силовой захват и ликвидация. Или вы полагаете, что этому в академии учат не очень хорошо?

– Бройт, – полковник Лансфельд расцвел, вид приобрел радостный до невозможности, – я знаю, куда нам следует определить молодого человека. Его надо определить в третий оперативный отдел.

Двое других посмотрели на него сначала с недоумением, потом начали проявлять признаки понимания, ну а затем на их рожах загорелся нешуточный энтузиазм. Мне это все не очень понравилось.

– Я, конечно, не боюсь трудностей, – постарался придать своему лицу невинность, – но вижу, что вы решили устроить мне нечто особенное. Неужели вы решили отомстить за то, что начальник академии вырезал часть досье? Я полагал, что со мной некоторое время будут нянчиться.

– Запомните, Лон, – воодушевлению генерала не было предела, – генерал-полковник Ройтер ничего не делает просто так. Он нам дает совершенно определенный знак о том, что нянчиться с вами вовсе не следует. К тому же, вы к нам не из колледжа пришли, а из академии. Да у вас еще и диплом Корпуса Пограничной Стражи.

Да уж, этот мой диплом был попросту фальшивкой, но говорить про это было бы совсем уж неуместно. Он опять ткнул кнопку на столе.

– Подполковника Граена и майора Данкел немедленно ко мне!

– Эх, вам в напарники дадим такую девушку, – полковник Лансфельд был радостный до безобразия, – о которой любой мужчина может только мечтать. Она как раз и будет возиться с вами, как с сосунком. Эта девушка способна уберечь вас от любой опасности. Только вы с ней поделикатнее, клинья к ней подбивать не надо. К тому же, у нас такое между напарниками считается весьма дурным тоном. За нее не боюсь, но у вас могут быть серьезные душевные и физические травмы. Я из-за Венеры в свое время всерьез уже собрался стихи начать писать, но получил глубокую душевную рану и все-таки не стал.

Они все замолчали и усиленно занялись тем, что стали свои радостные улыбочки убирать со своих лиц. Вот это номер. С одной стороны, после Ларнии меня такими девушками не проймешь. Везет же мне на девушек-майоров. Неужели эта будет аналогом Ларнии Карс? С другой же стороны, из их слов и не следует, что мне грозят очередные изнасилования. Чем же она их так допекла? Ясно, что девушка эта неординарная. В размышлениях и полном молчании прошло минуты три, по истечении которых открылась дверь, и вошли одетые в гражданское мужчина и женщина. Нетрудно было догадаться, кто они такие.

– Знакомьтесь, Лон Вериус, – генерал был сама невозмутимость, – капитан, как видите. Карсон, он с сегодняшнего дня сотрудник вашего отдела, ведущий инспектор. Новичок в безопасности, раньше служил в пограничной страже. На ваш вопросительный взгляд отвечаю, что он будет ведущим инспектором оттого, что отбарабанил пять лет в академии. Венера, для вас у меня тоже радостная новость – он будет вашим напарником. У меня к вам, Венера, просьба: не надо указывать ему на возможные ошибки радикальными методами. Окружите молодого человека заботой и вниманием. Знаю, вы сможете.

– Бройт, что за дела? – голос у Венеры, несмотря на раздражение, был приятным. – Может быть, вы мне еще скажете, чтобы я мамой ему стала?

– Именно это и хочу сказать, Венера, – голос генерала посуровел. – Вы что же себе воображаете? Если в нашем Управлении успели уже на тренингах неоднократно покалечить почти весь мужской личный состав и половину женского, то теперь можете здесь командовать? Это вы сильно ошибаетесь. Здесь я отдаю приказы, обязательные к исполнению. Напарника своего трогать не надо. Никаких спаррингов с ним устраивать не надо. Если вы не выполните этого моего настоятельного пожелания, то вы сильно об этом пожалеете. Я вас, Венера, тогда на пару месяцев засуну в обезьянник, в одиночку. И жалуйтесь после этого кому хотите, мое руководство об этом ни одного плохого слова не скажет. Вы меня поняли? Не слышу?

– Так точно, господин генерал.

– Вас, напарники, не задерживаю. Остальные пока остаются. Венера, все вводные инструктажи – за вами, специальные проведет Карсон по мере необходимости. Идите.

Мы минуты три шли в полном молчании. Она явно была раздражена. Лезть с разговорами к ней, пока она сама не изъявила желание поболтать, было совершенно неуместно. Наконец она остановилась напротив одной из дверей, подождала, пока дверь отъехала.

– Проходи, – она сделала легкий приглашающий жест. – Это теперь и твой кабинет. Сначала подойди к информационной панели. Нашего домового зовут Зануда. – Я про себя рассмеялся, у нас в академии это имя имелось чуть ли не у трети домовых. – Зануда, это капитан Лон Вериус, мой новый напарник, установи ему все допуски так же, как у меня, и свяжись с Мозгокрутом, чтобы тот сделал все то же самое.

– Здравствуйте, Лон, – обратился Зануда мужским старческим голосом. – Постойте пока на месте. Я скажу, когда закончу идентификацию и интеграцию. Подойдите, пожалуйста, для сканирования радужки глаза и положите поочередно ладони на сканирующую часть панели. Выдайте команду своему процессору, чтобы он не упирался и открыл мне свои идентификаторы, а также скомандуйте ему, чтобы он предъявлял их мне и Мозгокруту по первому требованию. Мы сами с ним договоримся. Иначе вы рискуете каждый раз, входя в здание и сюда, проходить полное сканирование вместо свободного доступа.

– Ты, Лон, не бойся, – решила она все-таки поговорить, – если не будешь вести себя как полный болван, то не буду переносить на тебя свое раздражение по поводу тех придурков, самцов недоразвитых. Можешь начинать спрашивать.

– О чем, Венера, мне следует спрашивать, а о чем нельзя?

– О, а ты, оказывается, у нас совсем не глуп. Раз ты раньше не служил в безопасности, то в ближайшее время тебе надо будет задать мне миллион вопросов. Спрашивать можно о чем угодно, в том числе о том, какого цвета я предпочитаю носить трусики. Есть только два существенных нюанса. Во-первых, я сама скажу тебе, если твой вопрос будет из разряда глупых, неуместных или запретных. Во-вторых, желаю, чтобы мне не пришлось давать тебе ответы на одинаковые вопросы, хотела бы, чтобы ты все запоминал с первого раза. Итак?

– Про трусики не спрашиваю. И сам знаю… – я сделал небольшую паузу, – …какого они цвета. Почему все начальство было отнесено к разряду придурков, тоже догадываюсь: любое начальство можно всегда смело отнести к этой категории. Почему они самцы и к тому же недоразвитые – нетрудно догадаться. Интересно мне, кого можно отнести к разряду развитых самцов?

Она посмотрела на меня испытующе. Явно решала, следует ли ей обижаться. Восторжествовала покладистость.

– Ты подумал, что решила начать тобой помыкать? И вот так сразу решил настоять на равноправном партнерстве? Напрасно ты это. Тебе придется побыть некоторое время ведомым по объективным обстоятельствам. Искренне постараюсь тебе помочь быстрее пройти эту стадию наших отношений.

– Лон, – вмешался в разговор Зануда, – я закончил. Допуски установил, контактные связные данные всего Управления на ваш личный процессор скинул. Можете располагаться теперь здесь по своему усмотрению. Когда будете готовы, продемонстрирую предназначенные для вас хранилища оружия, одежды, спецоборудования и всего остального.

– Венера, конечно, понимаю, что вы девушка неординарная. Даже верю, что вы меня искренне жалеете, полагая, что меня, неопытного такого мальчика хитрые недобрые дяденьки подсунули злой опытной тетеньке. Однако хитрость и злобность этих дяденек вы изрядно недооцениваете. Если бы вы наблюдали их неприкрытую радость и воодушевление, когда они решили сделать нас напарниками, вы бы поняли, что козью морду они решили устроить не столько мне, сколько вам. Я этот их план выполнять не очень-то и настроен. Разговоры о том, чтобы вы стали мне мамкой – всего лишь пущенная ими дымовая завеса. Предлагаю не играть со мной в чужие игры, сходу перейти к партнерским отношениям и сразу начать вводить меня в курс всех ваших дел, как служебных, так и личных, чтобы не задавал вам идиотских вопросов. Для начала все-таки расскажите, как у вас тут принято общаться между собой: кого и когда на ты, на вы, по имени, по званию и так далее. Договорились?

– Ну, что ж, – она посмотрела на меня с некоторым даже интересом, – попробуем. Находясь на задании, следует обращаться на ты и по личному имени к любому безопаснику, включая министра, это давняя традиция. Они в ответ будут так же. Вне задания так следует обращаться ко всем сотрудникам своего отдела, кроме начальника отдела. К иным сотрудникам нашего Управления вне задания – на вы и по личному имени. При принятии приказа или при докладе об исполнении – по званию. Также по званию – при выражении своего неудовольствия либо при получении нагоняя. Все понятно?

– Да, Венера, все понятно. Можешь приступать к изложению личных обстоятельств. Мне рассказывать особо нечего. Пока еще не женат. Тридцать пять лет, – наглая ложь – двадцать два. – Любимой девушки уже нет – расстались после окончания академии. Возобновления отношений с ней не предвидится. Детей нет. Ах да, забыл добавить, что папа мой – Дон Вериус, генерал-лейтенант безопасности. Хотел бы это скрыть, но тут уже без тебя это настолько живо обсуждали, что, боюсь, ничего утаить не удастся. Я бы тебя попросил, Венера, все-таки никому об этом здесь не рассказывать. Вдруг эти «самцы недоразвитые» тоже оставят эту информацию в тайне?

– Жалко, что ты не голубой, Лон. Мне тогда было бы намного проще с тобой. Кстати, имя твое мне нравится. Тебя назвали не в честь ли покойного принца империи? Ты на него здорово похож даже. Я была в него влюблена в свое время.

Приплыли. Все мужчины влюблены в матушку, а женщины поголовно были влюблены в папочку. Насчет мамы все понятно, ее с самого детства все хорошо знали, ее нельзя не любить, она особенная. Но вот отца-то за что? Он в империи вовсе не был широко известен. Никакими выдающимися деяниями не отметился. Кроме того, что отдался в руки жены и сделал ей пятерых детей. Появлялся в империи не часто и ненадолго. В основном только для того, чтобы с женой слиться в экстазе. Не иначе как на него упал отсвет маминой харизмы. Еще Венера и сходство умудрилась заметить. Так недалеко и до моего раскрытия. Неудачно все-таки матушка с Доном Вериусом состряпали мне биографию. Во всяком случае, с именем они промахнулись.

– Венера, ты встречалась с принцем? – изобразил удивление, которого вовсе не испытывал. Мне ли было не знать, что папа вовсе не страдал кобелизмом. – Не могу поверить, что тебе столько лет.

– Что ты, Лон, – она улыбнулась несколько грустно, – мне сейчас сорок лет. Когда он умер, мне еще и восемнадцати не было. Лон, а ты уверен, что я обязательно должна рассказывать тебе о своей личной жизни? Я к этому, знаешь ли, не привыкла, даже с напарниками своими бывшими. Может, ты лучше узнаешь все от других? Уверена, что много найдется желающих просветить тебя на этот счет. Мы знакомы-то с тобой минут десять, не круто ли ты начинаешь?

– Нет уж, лучше сама все расскажи. Хитрые дяденьки специально предупреждали, чтобы я к тебе клинья не подбивал. И кажется мне, что это неспроста. Добивались они, кажется, прямо противоположного. Чтобы из чисто спортивного интереса обязательно попробовал бы это сделать. Специально запугивали, что грозит это мне многочисленными травмами и ушибами. Не удивлюсь, если узнаю, что они там остались для того, чтобы устроить маленький тотализатор на этот счет. Генерал и тебя запугивал обезьянником, наверное, для того же самого. Не думаю, что тебя эта угроза сильно подействовала. Не производишь ты впечатления пугливой девушки. Не до смерти же ты раньше своих незадачливых ухажеров лечила? Они считают, что выиграют при любом раскладе. Полечишь ты папенькиного сыночка – отлично. Я тебя полюблю до парочки твоих переломов – еще лучше. Завалю тебя в кровать – просто великолепно, все будут в полнейшем восторге. Я правильно излагаю?

– А ты, оказывается, фрукт, Лон, – она впервые посмотрела на меня с настоящей доброжелательностью. – Ты знаешь, может быть, мы с тобой действительно сработаемся. Абсолютно точно изложил ситуацию. Поэтому и назвала их самцами недоразвитыми. Уже почти всех лечила, кроме генерала. Полковников – обоих и неоднократно. Почему-то никак не угомонятся. Дважды раньше была замужем. Оба раза неудачно. Детей нет. Нашим местным самцам никому ни разу не отдалась. Самое неприятное во всем этом то, что как можно более жесткие тренинги – это совсем не моя прихоть. Их всех надо ломать, побольше и почаще. Это может сохранить многим жизнь. За последние два года наше Управление потеряло тридцать пять сотрудников. Вдумайся, насколько это чудовищные потери! Эти же придурки решают всерьез порубиться только тогда, когда у них обостряется желание в отношении меня.

– Откуда у вас тут могли взяться такие потери? – я был поражен. – Вам контрабандисты объявили войну?

– Можно и так сказать. Два самых опасных рабочих направления – фиксированные бойцы и секта просветленных. Тебе что-нибудь говорят эти названия?

– Фиксированные бойцы – это мне известно. С помощью специальной магическо-медикаментозной накачки из любых задохликов за полгода делают супербойцов со сроком последующей жизни три-четыре года и с вывихнутыми напрочь мозгами. Откуда им здесь взяться в таком количестве, чтобы они могли представлять угрозу безопасникам? Стоимость их подготовки слишком уж высока, чтобы был смысл производить их массово, а срок жизни невелик. Не проще ли обучать бойца пятнадцать лет, а использовать его все шестьдесят? Про секту просветленных никогда не слышал.

– Для преступных кланов или террористических организаций всех миров очень часто нужны супербойцы для разовых акций. К тому же, вывихнутость мозгов для них несомненное достоинство, а не недостаток. В общем, городок – сложившееся место биржи и перевалки этого товара. Всерьез подумывали о том, чтобы прикрыть здесь игровой бизнес, из-за которого сюда легально совершенно стекается всякое отребье с разных миров. Либо ликвидировать здесь всю межимперскую торговую деятельность. От идеи этой отказались по вполне понятным причинам. Мы этим торговлю фиксированными не остановим. Империя нанесет удар по самой себе. Все понятно?

– Понятно. Теперь тебе пора рассказать про секту эту.

– Секта просветленных – на самом деле местная банда потребителей терозоина. С претензией на некоторую духовность и собственную философию. Здесь терозоин относительно дешев и является предметом подпольных сделок и перевалки. Однократное принятие терозоина улучшает в несколько раз быстроту, выносливость и реакцию. В мозгах появляется некоторое просветление и четкость восприятия. Наркотической эйфории нет, но есть адреналиновая. Человек превращается в труп после десяти-двадцати приемов терозоина. Никто бы по доброй воле принимать эту гадость не стал, если бы какой-то умник не изобрел псевдофилософию «просветленного воина». Философия эта сводится к тому, чтобы принимать терозоин не чаще, чем раз в три года, а три года эти посвятить некоему совершенствованию и поиску достойной точки приложения сил просветленного. «Совершенствование» сводится к групповым медитациям с потреблением уже всякой другой дряни для промывания мозгов. Эти деятели для населения в целом не опасны, так как они не считают обычных жителей достойной целью. На наше же Управление они совершают регулярные нападения. Любят также проводить акции в отношении серьезно охраняемых персон и устраивать разгром полицейским спецподразделениям.

– Весело у вас тут. Я думал, что меня здесь будут гонять по местным курортам, чтобы я решал проблемы приезжих шишек по поиску пропавших домашних питомцев. Что-нибудь в этом духе. Давай сам догадаюсь, существуют и другие ходовые виды контрабанды? Не такие крутые, но обслуживают их преступные кланы, которые также широко используют фиксированных ввиду их местной относительной дешевизны.

– В точку, Лон. Пора нам заняться твоей экипировкой. Пойдем на спецсклад и в арсенал. Уровень твоей подготовки в единоборствах мне проверить очень хочется, но полагаю, что следует нам все-таки удержаться от спаррингов.

Житейские дела свои устроил без особых изысков. Поселился в ведомственную гостиницу. Небольшой номерок из двух комнат вполне годился для проживания. Разумеется, озаботился на всякий случай и местом, где мог бы при случае устроить свои интимные дела. Из всех вариантов выбрал нескромный – приобрел весьма престижный и немаленький отель в пригороде. Чтобы не светиться, сделал это через столичную адвокатскую контору. О том, кто является подлинным хозяином отеля, знали только трое его главных управленцев. Во всяком случае, они так думали.

Доходность отеля не очень меня занимала. Чтобы не заниматься самому мелочными проверками, я нанял аудитора, опять же, со столичной планеты. Такой нескромный вариант выбрал с прицелом на будущее и из некоторых практических соображений. Подпольные сделки представителей иных миров происходят в разных местах, конечно. Однако останавливаются представители договаривающихся сторон для временного пребывания в таких именно отелях. Знание атмосферы места могло оказаться подспорьем. Так и произошло. С первых же дней моего приобретения начал усиленными дозами получать информацию, которая была для меня совершенно новой и противоречила опыту предков.

Удивительно, но после покупки никакого давления криминальных кланов не последовало. Местный криминальный мир специализировался почти исключительно на контрабанде. Остальная уголовная шушера не допускалась, точнее, жестко и быстро устранялась.

Даже игровой бизнес был здесь до одурения честным. Еще бы. Чуть что серьезное по этому поводу – и нет игровой столицы, а значит, не будет способа легально появляться сотням подпольных дельцов среди иной, вполне почтенной, публики.

Даже проституция, эта древнейшая профессия, существующая совместно с криминалом и облагаемая им данью, имела здесь какие-то нелепые формы. Проституток здесь привечали и защищали и полиция, и криминалитет. При условии соблюдения определенных правил. Проститутки должны были быть организованы по принципам, например, адвокатских контор: получение лицензии, уважение к закону, неуравнительные гонорары, исключительно договорные отношения с остальными участниками процесса, участие в благотворительной деятельности и так далее.

Не прошло и пары часов после того, как отель был приобретен, а мой поверенный заключил, точнее, перезаключил на прежних условиях договоры с двумя агентствами шлюх. Надо заметить, что, согласно этим договорам, десять процентов номеров отеля подлежали безусловной оплате на постоянной основе. Самое удивительное в этом то, что эти десять процентов номеров предназначались вовсе не для платных любовных утех, а для самого обычного проживания представительниц агентств, среди которых было много высокооплачиваемых гастролерш. Для любовных утех имелись у каждого агентства отдельные особнячки, один из которых арендовался у моего же отеля. Услуги шлюх были даже шире, чем просто платный секс. Обеспечение представительности, престижности, комфортности досуга были чуть ли не более востребованными услугами. Некоторым клиентам секс был даже и не нужен.

Различные воры, мошенники и шулеры были здесь вне закона как со стороны полиции, так и со стороны местных преступных кланов. Тюрьма, единственная на планете, практически всегда пустовала. Там находилось совсем немного людей. В основном – совершившие преступления на бытовой почве. Дом Исправления, занимавший немаленький остров, наоборот, был всегда переполнен. Там проходили реабилитацию люди, совершившие правонарушения под действием всяких видов дури. К этой категории отношение было самое снисходительное.

Почти идиллия с преступностью на планете. Если бы. Помимо немаленькой подпольной секты просветленных, регулярно пополняемой извне, на планете находилось огромное число фиксируемыхфиксированных. Местные кланы гарантировали всем защиту от воровства, но промышляли заказными убийствами. Для этого никаких гарантий не давалось. Заказы исполнялись не только на этой планете, но и в ее окрестностях.

У нас мило и душевно начали складываться взаимоотношения с Венерой. Она посматривала на меня доброжелательно и с явной симпатией. Делала она это как наедине, так и в присутствии коллег по работе. Их некоторое замешательство по этому поводу она будто бы не замечала. Я тоже усиленно делал вид, что не замечаю их попыток расспросить меня о чем-либо наедине. Едва только кто-то из них готовился приступить со мной к разговору на деликатную тему, появлялась Венера и, ласково положив руку мне на плечо, уводила якобы по какому-нибудь делу. Идиллия. Вся эта идиллия подверглась серьезному испытанию буквально через два дня моей службы.

Ничто не предвещало серьезных неприятностей. Наш третий оперативный отдел, состоящий из двадцати трех человек, вечером был собран на инструктаж начальником отдела подполковником Карсоном Граеном.

– Есть информация, что готовится что-то в казино «Плезант». Что готовится – неизвестно. Позавчера только там погасили Нэда Веркотера – вполне уважаемого бизнесмена из столицы империи. Будем осуществлять профилактическое полицейское патрулирование и охрану. Разумеется, под видом полицейских. Если в ближайшее время там опять что-нибудь произойдет, то достанется всем: и полицейским, и нам. Плевать даже на то, что владельцы казино умоются горючими слезами по поводу падения престижа их заведения. Дело в другом: исполнители акции были фиксированными бойцами. Нас умоют именно по этой причине. Полагаю, вам это всем понятно. Сменим на этом посту полицейских третьего участка. Конвер, за тобой – обеспечение смены, легендирование, чтобы никакой информации не ушло через замененных полицейских в ненужную сторону. Контролируем постами два служебных входа самостоятельно, а также вторым заслоном за их местными сотрудниками – главный вход. Еще один наблюдатель – в главном зале. Две группы поддержки и захвата – поблизости от казино. Сменит нас через двенадцать часов четвертый отдел. Потом опять мы, и так до команды отбой. Тактическая схема расстановки и действий – по мере готовности Конвера будет скинута на процессоры. Выдвигаемся через три часа. Вперед, экипироваться!

Мы стояли с Венерой около одного из служебных входов казино и изображали из себя полицейских, младших сержантов.

– Объясни мне, Венера, не понимаю я чего-то. Это у вас нормальная практика, что полицейские охраняют казино? Бред какой-то. Попахивает коррупцией.

– Лон, – она улыбнулась, – это интересная тема. Наши полицейские – наименее коррумпированные из всех возможных. Дело в том, что владельцы казино, гостиниц, агентств обслуживания и прочие организовали некий общественный фонд, куда регулярно делают отчисления совершенно добровольно. Из этого фонда зарплату полицейским удваивают вполне открыто и не стесняясь. Взамен требуют только отсутствие мелких поборов и выполнение своих же обязанностей в полном объеме. Гарантируют также содействие полиции в борьбе со всеми видами преступников и правонарушителей. Делается это, повторяю, совершенно открыто. Мы этот фонд неоднократно проверяли, подозревали его в самых разных грехах. Но фонд, распорядителями которого трудятся всего пятнадцать сотрудников, занимается только удвоением зарплаты полицейских. Никакой прибыли не имеет. Давление оказывает на полицию исключительно открыто и самым официальным образом. Его юристы, которых там четыре человека, коррупционеров-полицейских сдают регулярно и без всякой жалости. Сдают также и всякую уголовную шушеру. Понятия «сутенер», например, у нас даже и нет на практике, только в теории… Полиция идет навстречу их пожеланиям без всяких вопросов. Поэтому после возникновения проблемы у казино «Плезант» выставление специального полицейского надзора – по местным меркам совершенно естественная мера, поддержанная обеими сторонами, а также руководством казино.

Стоять на посту было скучновато. Проходили через нас исключительно местные сотрудники казино. Мы рассматривали их документы и ждали команды идентификации от местного домового, после чего пропускали. Скукотища.

Очередные два сотрудника вели себя так же, как и остальные. Домовой дал добро на пропуск их внутрь, у меня же что-то екнуло. Кое-какие странности у них я все-таки заметил.

– Секундочку, – не знал, как потянуть время, – объясните мне, отчего у вас тут голограмма слегка отслоилась?

Не было там никакого отслоения, они на таких карточках и отслаиваться не могут, иначе бы и вел бы себя не так. Мгновение после моих слов решило все. Понял вдруг, что нас будут буквально сейчас убивать, первую – Венеру. Ее посчитали самой опасной. Мне это помогло, потому что из моего рукава выпрыгнул пластиковый штырь с упором и воткнулся в глаз одному из «сотрудников». Фатально, разумеется. Четверть оборота – и аналогичный штырь с другой руки был залеплен в глаз другому. Два трупа. Венера смотрела на меня непонимающе лишь мгновение. Еще несколько секунд прошло в полном молчании. Через секунд десять к нам подскочил Ройтер, командир одной из групп поддержки.

– Этого, – Венера кривилась, – взять под арест! Трупы убрать!

– Венера, – Ройтер смотрел на нас обоих оценивающе, – ты уверена? Он твой напарник.

– Я уверена. Он мне больше никогда не будет напарником. Он – сволочь и мерзавец!

Не сопротивлялся, когда меня упаковали сотрудники моего же отдела засунули в обезьянник во флайере. Мы вовсе не тронулись с места моментально. Флайер подрагивал от экстренного выпрыгивания из десантного отделения. Только через пару минут меня повезли в Управление, где и упаковали по полной программе в усиленный обезьянник за несколько минут. Ни о чем особенно не переживал. Выбора никакого у меня не было. За свою судьбу дальнейшую тоже не волновался. С какой стати?

Только через пару часов меня освободили от весьма неприятных и обидных жестких фиксаций и повели по Управлению. Как выяснилось, в кабинет начальника. Застал там абсолютно тот же состав лиц, как пару дней назад, когда нас с Венерой представляли друг другу.

– Венера, – генерал Хаджес выглядел угрюмым, – тебе придется официально извиниться перед напарником. Мы потеряли сегодня пять человек, но сорвали их акцию. Если бы не он, то все было бы совсем печально, хотя и так – печальнее некуда. Объясняю для тех, кто не в курсе: акция начата была с обоих входов одновременно. После вашего выступления, Лон и Венера, – внешний их наблюдатель, который остался неотфиксированным, дал второй паре команду на прорыв. Вторая пара погасила Клента и Росиса и пошла дальше. На дублировании второго входа они столкнулись с уже предупрежденными (благодаря Лону) Керсом и Венсенном. Оба погибли, но и погасили одного из киллеров. Последний киллер столкнулся с выполняющим роль наблюдателя Гервином и подоспевшей группой поддержки. Он не прорвался, но погасил Стенвета. Его пытались взять живым, но безуспешно. Пятерых наших разменяли на четверых фиксированных. Выть хочется! Руководство казино рассыпается в благодарностях городскому полицейскому управлению – не пострадал ни один сотрудник казино, ни один его посетитель даже и не узнал про эксцесс. Убью кого-нибудь! Извиняйся, Венера! Наши маги уже подтвердили в один голос, что все четверо были именно из фиксированных.

Она извинилась, конечно, но все равно, кошка между нами пробежала. Что-то она вынашивала против меня. Думала, возможно, что знак не подал ей вовремя или еще что. Я же совершенно не знал, как объяснить свои действия, что ей сказать. Пребывали мы на следующий день в угрюмом молчании. Делали вид, что изучаем какие-то оперативные сводки, как бы закатив глазки и общаясь через процессоры с Мозгокрутом, главным управленческим домовым, но на самом деле оба готовились сказать что-то. Знать бы, что.

– Венера, не дуйся, – решил сам начать, – а то не прощу тебя по-настоящему. Не могу ничего объяснить особенного. Понял, что нас будут убивать немедленно, причем планировали начать именно с тебя, знаки времени подавать уже не было. Живыми взять бы мы их, может, и смогли бы, но вряд ли это было нужно. Хорошо, что живая ты осталась.

– Лон, – она кусала губы, – как ты догадался?

– Сам не знаю. У меня интуиция, если тебе это о чем-то говорит. Как только сработала, то ни в чем не сомневался. Почувствовал, что через мгновение нас убивать начнут. Остальное ты сама видела.

– Эти твои костыли, которые ты им в глаз воткнул, не входят в комплект снаряжения.

– Что с того? – искренне удивился, – У меня много специальных таких штучек, которые не входят. Полагал, что именно здесь никто не будет задавать глупых вопросов по этому поводу. Дистанционное оружие недолюбливаю ввиду его малой эффективности. На своем бластере заколебалась бы ты крутить регулятор для того, чтобы подобрать диапазон поражения. Амулеты у них были средненькие, но из парализаторов их было не достать. Из бластера же – одного только на отметках семнадцать, сорок пять, пятьдесят шесть, другого – на отметках девятнадцать и сорок три. Сколько бы тебе времени понадобилось, чтобы подобрать эти отметки для поражения? Вот именно. Очень много. Взяли бы что-нибудь пулевое – легко превратили бы их в решето, но не на этой дистанции. Взять живым фиксированного можно, но искренне не понимаю: зачем? Открою тебе маленький секрет, который наши маги, я думаю, хорошо знают. Чтобы допросить такого кренделя, надо, чтобы один маг уровнем не ниже графа блокировал бы его попытки самоубийства, а другой, уже не ниже герцога, ломал бы волю, потрошил бы на предмет получения информации. Откуда там было взяться магу уровня графа, если кого-нибудь и взяли бы живым? Его бы все равно не довезли до Управления. Откуда здесь герцогу взяться? Опять же, зачем? Подумай сама, какую такую уж полезную информацию можно узнать от фиксированного? Практически никакой. У них же мозги снесены совсем, чтобы лишь получать от оператора указания и программу поведения. У них и воли никакой собственной нет, только навязанная извне. Поэтому герцог и нужен для ее слома. В каких условиях их, по-твоему, содержат? Они и места-то своего прошедшего обучения и настоящего содержания не знают. Что можно узнать из их личных процессоров? Ничего, как ты сама знаешь. Потому что информацию из них регулярно зачищают. Так же у них и с мозгами делают. Полагаю, что и потери такие большие у нас потому, что мы занимаемся не вполне тем, и не вполне так, как надо.

– Как же мне перед тобой по-настоящему извиниться? – смотрела она мрачно. – Только не вздумай брякнуть, что в постели. Пожалеешь. Пять наших мальчиков – с ума сойти! Хочу заплакать, если я все-таки это сделаю – не вздумай утешать!

– И не подумаю. Меня сейчас будут допрашивать о том, как я догадался. Сообщаю тебе по секрету, что распознал их защитные амулеты. Подробности тебе уже сообщил. Сама понимаешь, у сотрудника казино не может быть такого амулета, тем более сразу у двоих. Как только распознал – все остальное ясно. Не нужно никому сообщать, что обладаю такими способностями, поверь, нам это еще неоднократно жизнь может спасти. Прошу тебя, делай рожу кирпичом и говори, что не знаешь, в чем тут дело, именно поэтому меня и арестовала. Венера, встряхнись!

– Хорошо, Лон. Договорились. Только и ты пойми, что мне сейчас не по себе. Не знаю, как выстраивать отношения с тобой.

– Плюнь пока на все. Сосредоточься на самом главном – на наших нормальных отношениях с тобой. Кровать – ерунда, сама поймешь позже. Выживание более актуально. Знаю, что ты считаешься самой крутой в этом деле. Надеюсь, что мы оба не только выживем, но и выполним возложенные на нас задачи. На задачи эти мне, вообще-то, в некоторой степени наплевать. Хочу тебя видеть живой и веселой!

– Лон, мне стыдно. Должна ли я тебе отдаться в качестве компенсации? Мне стыдно, но я готова.

– Венера, отчего такое малодушие? Мы – напарники. Нам это не нужно. Нам это будет даже вредно. Давай придумаем что-нибудь другое, например, подберу тебе нормального парня, только не посмеешь не принять мой выбор. Согласна?

– Да ну тебя! Скажи мне лучше другое. Ты что же, знаешь, как нам надо бороться с фиксированными?

Призадумался о том, следует ли отвечать на этот вопрос откровенно. Знал не только как с ними бороться, но как извести и их, и просветленных в любой заранее заданной области пространства. Спроси я у Богини и Ленард – они и выдадут полный расклад. Мог бы и сам попробовать впасть в магический информационный транс. Времени бы затратил намного больше, по этой части способности мои куда скромнее, чем у них. Все равно делать бы всего этого никогда не стал. Почему? Означало бы это вступить на очень скользкий путь. Пытаться искоренять все виды зла во вселенском масштабе – грех гордыни. Заведет такое желание в глубокие дебри. Не случайно совсем Богиня и Ленард деятельность свою осуществляют хоть и со вселенским масштабом, но искоренять пороки они и в мыслях не держали. Направлена она скорее на обеспечение нормального, чем на искоренение ненормального.

– Понимаешь ли, Венера, если я начну рассказывать про свое видение проблемы, ты вполне резонно сочтешь меня сосунком, который втирает тебе прописные истины.

– Ты меня предупредил, обещаю не делать столь поспешных выводов, но мне до ужаса интересно, расскажи.

– Хорошо. Поизучав тут сводки, побывав на вчерашней операции, сделал вывод, что наше Управление бьет в основном по хвостам, вместо того, чтобы вспомнить основы и даже некоторые прописные истины. Мы должны не столько участвовать в силовых акциях для противоборства акциям фиксированных и просветленных, сколько предотвращать их. Это намного труднее, так как для этого надо придумывать и использовать более тонкие методы и инструменты.

– Что ж, начал ты круто, ничего не скажешь. Может быть, и набор таких тонких методов огласишь? Может быть, мы действительно не тем занимаемся? Или с агентурой не работаем?

– Ирония твоя вполне понятна. Я разве говорил о бесполезности агентуры? Нет такого заранее заданного набора, придумывание и использование таких методов – процесс бесконечный. Пример же тебе могу привести. С непонятной мне идиотской упертостью оперативники наши фиксированных пытаются брать живыми. Иногда это даже и удавалось (ценой больших жертв), только допросить их так ни разу и не получилось, я уже объяснил почему. Даже если и получится, то толку от этого не будет никакого. Тоже объяснил уже почему. Если бы удалось привлечь мага уровня герцога, то делать это было бы целесообразнее совсем для другой цели, а именно для того, чтобы попросить его изготовить оперативникам амулеты, распознающие фиксированных. Маги-то наши, поизучав по полчаса, трупы распознали. Амулет, распознающий так долго, оперативникам, разумеется, никак не пригодится. А вот если такой амулетик будет изготавливать герцог с соответствующей специализацией и способностями, то распознавание будет чуть ли не мгновенным. Стоимость, конечно, такого амулета будет баснословной, но если у нас в Управлении был бы десяток, то мы бы могли уже такие оперативные комбинации проворачивать, что успевай только шевелиться и мозгами ворочать. Поняла, что я имею в виду?

– Ты меня поразил до глубины души. Твоя идея из разряда гениальных.

– Венера, теперь мне стоит поехидничать. Она из разряда элементарных. По-моему, вы тут просто немного закостенели. В академии нас усиленно учили ворочать мозгами, а то вместо этого можно было и получить по этим самым мозгам чем-нибудь тяжелым. Испытанные, проверенные временем методы и схемы применять не зазорно, но только до тех пор, пока не получил благодаря этому хотя бы даже и однократное вышибание мозгов. Нам же на этой последней операции именно мозги и вышибли (и уже далеко не в первый раз).

– Почему бы тебе не изложить все это Бройту?

– Вот уж нет, – фыркнул, – знаю теперь, что у вас тут некоторый даже демократизм, но, поверь, вовсе не до такой степени. Меня вполне резонно многие посчитают выскочкой. Даже если я и уговорю Бройта, то он тоже применит ко мне тонкий метод – поручит мне отправиться уговаривать на это моего папочку. Фонды ему на такие амулеты как выбивать? Тем более что это все потянет за собой и иные дорогостоящие нужды, например, нам потребуются бригады по считыванию процессоров в реальном времени, а это удовольствие тоже не из дешевых. Нет уж. Побуду лучше здесь пока сосунком. Вот если ты изложишь это Бройту и другим, вот тогда толк, может быть, и будет. Ты тут в авторитете. Глядишь, и проникнутся этими элементарными идеями.

– Почему нам вдруг так уж потребуются бригады по считыванию процессоров в реальном времени? Идея об их использовании не нова, только толку никакого особенного от этого не было. Или ты имеешь в виду…

– Ага. До тебя начинает доходить. Если мы сможем вычислять фиксированных задолго до их акций, то тогда мы сможем поработать и с их окружением. Если даже в окружении фиксированного будут сплошь люди с блокировкой процессора, то обнаружение этого обстоятельства будет только на руку, потому что тогда поработаем и с окружением таких людей. В общем, шевелиться придется так, что все оперативники будут метаться, как в задницу ужаленные. Но скажи мне, какого результата можно тогда добиться?

– Лон, а тебе не приходит в голову, что я могу выступить с такими идеями, сделать карьеру, а ты так и останешься сосунком? Не придется нам объясняться и по этому поводу?

– Ты, Венера, о моей карьере не беспокойся, как-нибудь сам. Ты что же, полагаешь, что горю прямо желанием поскорее занять место Бройта? Или, может быть, так уж хочу превзойти папочку своего? На фиг оно мне сдалось? Думаешь, не понимаю, что работенка их несколько скучновата, а вот отрицательных эмоций в избытке? Грохнули бы пять моих сотрудников по моему же направлению на неподготовленную операцию – на стенку бы полез. Вот и Бройт лезет. Не хочу. Тебе тоже не очень советую. Займись лучше личной жизнью, но с выдумкой тоже.

– Вообще-то мне такое жалованье, как у Бройта, совсем бы не помешало.

– Ты уверена? А зачем? Прикупить парочку дорогих нарядов?

– По-твоему, мои нужды и фантазии простираются только в этом направлении?

– Остальные твои направления будут в том же духе, но будут только превосходить по бесполезности. Мужской шовинизм тут не при чем. У мужчин другой набор никчемных фантазий по поводу получения дополнительных денег.

– А дети? Обеспечение их будущего? Это, по-твоему, никчемные фантазии?

– Так я тебе и толкую об этом. Заимей сначала детей этих, а потом и осознай в полной мере, что не деньги им нужны для обеспечения их будущего, а подлинная родительская любовь.

– Все-таки гад ты, Лон! Все переворачиваешь с ног на голову. И любовь им нужна, и деньги, и чтобы фиксированные всякие поблизости не болтались. Многое нужно для обеспечения будущего детей.

– Эта твоя мысль до ужаса очевидна. Подожди миллион лет, если столько проживешь. Все будет. Вот тогда и заводи детей.

– Ты меня сейчас доведешь до состояния невменяемости. Стукну тебя!

– Не хочется расстраивать тебя, Венера, но не получится у тебя это. Имеются у меня кое-какие еще секреты, о которых тебе на собственном опыте узнавать очень не рекомендую. И в спарринги со мной на спецтестах тоже не вставай, уроню я тогда невольно твой авторитет, а очень бы не хотелось. Хотелось бы прямо противоположного: чтобы твоего сосунка считали бы за… В общем, сама придумаешь версию на этот счет для остальных.

Венера все-таки переговорила с Бройтом. Тот вполне проникся. И не только он. Даже некоторое внутреннее управленческое мнение по этому поводу создал самостоятельно, загрузив аналитиков и магов по поводу ее доклада.

Через месяц прискакал мой «папочка» и руководство что-то долго обсуждало. Не знаю, насколько бурно. Вот по этому поводу ими были предприняты меры по неразглашению информации.

Когда «папа» после обсуждения заявился в наш с Венерой кабинет, расспрашивать его по этому поводу так и не стал. Он же, сославшись на необходимость поболтать со мной на семейные темы, затащил меня на выделенный служебный флайер, на котором мы стали выписывать круги над городом.

– Сыночек, у меня есть к тебе серьезный разговор. Может быть, нам стоит не болтаться здесь, а просто прогуляться под ручку по улице?

– Ага, папа, забавное это будет зрелище, с твоей-то бригадой по бокам. Понял я тебя, ты хочешь спросить, сможет ли кто-нибудь преодолеть поставленную шумоподавительную завесу вокруг нас? Отвечаю: не сможет, по губам тоже никто ничего не прочитает, можешь говорить смело.

– Скажи мне, Лон, ты в курсе предложений Бройта?

– Поконкретнее, пожалуйста. Кое о чем в курсе, так как сам к этому руку приложил, но что вы там обсуждали – не подслушивал, если ты об этом.

– Мы обсуждали, что можно изменить подход к борьбе с фиксированными кардинальным образом. Можно проворачивать такие комбинации, если обзавестись кое-чем специфическим, что…

– Удивлен. Даже несколько неприятно. Почему только с фиксированными? Под чем-то специфическим ты мозги понимаешь или нечто иное?

– Сынок, я знаю, что мальчик ты умный, но не кажется ли тебе, что остальных считать дурачками несколько неправильно?

– Разумеется, папа, но под использованием мозгов имел в виду вовсе не это. Зачем ограничиваться только одной проблемой? Раз уж идти по этому пути, раз уж идеи эти кажутся перспективными, то и делать надо все по полной программе. Менять надо не столько инструменты, сколько методы. Да даже не методы, а свое отношение к поиску этих методов. Мозгов у Бройта и многих других вполне для всего этого хватает, только вот осознания этого нет. Как, впрочем, и у тебя, папа.

– Хорошо, в чем-то с тобой соглашусь. Однако мы еще в столице проработали вопрос с амулетами. Провели переговоры с двумя герцогами (сам понимаешь, у нас таких магов больше и нет). Согласно их ответу, такого рода амулеты разве что из камней Титула можно создать, но и обращаться следует тогда не к ним, а к Богине. Я решил убедиться и напросился на прием к императрице-матери. Что же она мне ответила, по-твоему? Говорит, что очень уж эта амулетная деятельность спецфична. Ей такое не по силам. Сказала мне, чтобы не занимался ерундой и уболтал тебя их изготовить. Как тебе это, сынок?

– Да уж, прикол так прикол. Ничего не скажешь. Полагал, что хитрый наш начальник Управления отправит меня к тебе, папочка, выбивать фонды для всего этого. Продумывал, как бы уклониться от столь сомнительной чести. Вышло все намного круче. Папа, если ты проболтался Бройту кое о чем, боюсь, мы с тобой навсегда поссоримся. Нет, мстить тебе не буду, что мне, отцеубийцей, что ли, становиться? Пусть и фиктивного отца. Просто покину я вас навсегда, такого прикола не прощу. Разъясняю тебе, папа, эти ваши герцоги просто не специалисты по амулетам, поэтому выдали полную чушь. Изготовить такие амулеты из камней Титула – то же самое, что сделать внушительную связку мощнейших гранат и бросить ее на одного единственного таракана. Не те специалисты консультировали. Изготовить такие амулеты непросто и очень дорого, но это можно сделать практически из чего угодно. Наименее затратно энергетически – из кордосского вентирита, но он дорогой, хотя достаточно и крохотного кристаллика. Можно вообще из дерева, но энергетические затраты будут очень велики. Не знаю даже, что и сказать. По некоторым причинам не желаю совсем этого.

– Сынок, мы заплатим. Сколько надо? Вопрос согласован. Относительно болтовни Бройту, то строить из себя обиженного не буду. Я знаю, что ты легко можешь проверить это прямо сейчас. Проверяй, поройся в моих мозгах, даю согласие.

– Нет уж, не имею такой дурной привычки. Полагаешь, папуля, я из денежных соображений хотел бы уклониться? Нет, из многих иных. Во-первых, амулет такого уровня – почти артефакт. На них принято родовой герб наносить. Положим, родовой магический герб, который мне следует нанести, не имеет отношения к родам Ганетти и Версорио, но он все равно не для внешнего пользования и изучения. Не боишься, что маги нашего Управления слегка тронутся умом, поизучав его? Они ведь обязательно начнут рыться в информационной сети в поисках изготовителя. Наверняка ничего не найдут, но именно поэтому задолбят расспросами. Или еще хуже – вывесят во всеобщей сети свободный запрос. Я этого совсем не желаю. Во-вторых, может быть, мне тогда вообще не заниматься ерундой, а просто вырезать лично в империи всех фиксированных и просветленных? Я не собираюсь заниматься геноцидом, пусть даже и преступного элемента.

– Сынок. Подумай. Начнем поиски изготовителя в других мирах. Это само по себе дорого, но главное – займет кучу времени, да и информация об этом может разойтись, что еще более нежелательно. Думаешь, я только деньги хочу сэкономить, полагая, что по-родственному ты не сдерешь с нас три шкуры?

– Ладно. Возьмусь. Цену им после изготовления пусть импеатрица-мать назначит. Посмотрим, сможешь ли ты у нее получить родственную скидку? Ты же, папочка, побеспокойся о том, чтобы изготовителем поменьше интересовались. А также позаботься о том, чтобы я мог получить для изучения некоторое количество терозоина, мне достаточно самого малого количества, но чистого, хотя и это не очень важно.

– Зачем? – папа мой поразился.

– Ты не понимаешь или прикидываешься? Если уж изготовлю эти амулеты, то обнаруживать они будут не только фиксированных, но и просветленных, а также и терозоин. Иначе ты потом будешь уговаривать изготовить и другие амулеты. Повторно этого делать не буду, и не пытайся.

Да уж. Обещать легко, а сделать труднее. Назвать меня специалистом по амулетам можно все-таки с некоторой натяжкой, хотя кое-кто из предков уделил этому немало времени. После долгих раздумий сделал в столицу некий заказ, не очень уж и дешевый. Заготовка под амулет представляла собой цилиндр диаметром с ладонь, помещенный в квадратный футляр – по моей задумке он должен был помещаться в маленький стандартный деловой чемоданчик и не использоваться на виду. Хотел даже извратиться вначале, сделав его в виде полусферы, плавающей в воде, для обеспечения горизонтальной ориентации при ходьбе. Подумав, отказался от этой идеи. Все-таки строгая ориентация не очень уж и важна, достаточно сохранять приблизительную при использовании. Цилиндр был изготовлен из металлокерамики, у него под верхней поверхностью даже процессор имелся. Зачем? Извратился я так. С помощью этого процессора и процессора пользователя за показаниями амулета можно будет наблюдать, не доставая его из чемоданчика или плечевой сумки. Четыре ряда индикаторов по окружности должны были показать примерное расстояние до обнаруженного объекта. Индикаторы представляли собой крохотные круглые пластинки из кордосского вентирита. Соответственно, если засветятся все четыре, то объект непосредственно рядом. Если только один, то он где-то на расстоянии, разном для разных категорий объектов. Соблюдение одинаковости показателей дистанции посчитал излишним, а то бы пришлось загрублять по наиболее тяжелой для обнаружения категории объектов – по мертвому просветленному. Для него максимальная дистанция обнаружения – около десяти метров. Насчет живого трудно сказать, мне их еще наблюдать воочию не приходилось. Наверное, будет такой же, как и для мертвого, но не исключено, что значительно лучше. Мертвых же я, к своему удивлению, без труда смог найти в нашем же управленческом морге – наши маги учились на этих трупах распознаванию. Лучше всего (чуть ли не за триста метров) будут обнаруживаться живые фиксированные. Это и неудивительно. К ним была применена не только медикаментозная, но и магическая накачка, оставившая после себя вполне отчетливые специфические следы. Терозоин будет обнаруживаться на самом разном расстоянии – в зависимости от количества.

Внутри кольца индикаторов нанес специальной краской свой родовой магический герб – черного единорога на синем поле. Неудивительно, что мне не очень уж хочется его демонстрировать. Не очень он эстетичен. Решил скрасить это впечатление белым рельефным силуэтом купающейся Венеры. Нет, не нашей Венеры, а древней скульптуры с планеты Земля. Впрочем, именно моя напарница и вдохновила меня на это. Под ее изображением нанес шестизначный шифр. Слово «Венера» и этот самый шифр были кодом активации процессора амулета. Похулиганил немного. Теперь все пользователи и наши маги мозги сломают в думах о возможной сакральной связи нашей Венеры с этими амулетами или с их изготовителем.

Изготовил я одиннадцать амулетов. Подал сигнал «папуле», чтобы прибыл и принимал работу. «Папа» мой не задержался. Встретились у меня в номере в ведомственной гостинице. Без предварительных разговоров и приветствий придвинул ему чемоданчик с одиннадцатью амулетами.

– Забирай, папа. Обнаруживают мертвых фиксированных, живых фиксированных – желтый цвет индикаторов, дохлых и живых просветленных – красный цвет, а также терозоин на различных расстояниях – синий цвет. Придется определять опытным путем расстояние и соответствие показаний индикаторов дальности. Минимальная дальность – сработают все четыре индикатора. Лучше всего будут обнаруживаться живые фиксированные – около трехсот метров.

– А время срабатывания? – «папа» мой был в явном ажиотаже, глаза горели, как у ребенка, получившего заветную игрушку, – Почему их именно одиннадцать?

– Время срабатывания – меньше секунды. Одиннадцать потому, что маги, которые будут их проверять (как бы ты их не предупреждал о том, что уши им обрежешь, если они испортят амулет распознающими посылами), один обязательно испортят, когда попытаются распознать изготовителя. Поэтому один заныкай, а когда испортят, милостиво прости их, объясни, что изготовитель тебя обо всем заранее предупредил. Достанешь спрятанный, и станет их опять десять. Испорченный амулет потом отдашь мне, восстановлю и сохраню на память о нелегкой работе. Работают они и через процессор, код активации – слово «Венера» и шифр на них указанный.

– С гербом понятно, а изображение голой девушки?

– «Венера купающаяся». Древняя скульптура с планеты Земля. Объяснишь это магам, чтобы у них и мозги съехали, и чтобы с моей напарницей всерьез не связывали мои творения.

Мои творения сразу произвели фурор в Управлении. Впрочем, как и предполагал, все довольно быстро сошло на нет, потому что все оперативники (да еще сотня прикомандированных из столицы) потеряли покой и сон. Начали нас гонять днем и ночью, как не знаю кого. Очень скоро у нас стало находиться в разработке пять операций одновременно, в которых фигуранты насчитывались сотнями. Дело дошло до того, что первая операция по ликвидации осуществлялась даже и не нами. «Папуля» мой сам прибыл из столицы, захватив спецбригаду. Сотрудники всех наших оперативных отделов уже просто валились с ног.

Успех у операции превзошел самые смелые ожидания. Ликвидировали охрану терминала, состоящую из пяти бодрствующих фиксированных и стольких же отдыхающих. На самом терминале без особых изысков умертвили партию из сотни фиксированных. Это было легко, так как без управляющей программы они представляли собой только растения, не способные вообще ни на что. Задержали почти сотню причастных людей к этому каналу.

Теперь и у наших управленческих потрошителей начнутся по-настоящему веселые денечки. До этого они только немного помогали оперативникам с информационным обеспечением.

После этой операции наша работа приобрела определенный ритм и методичность. Руководство Управления убедилось, что работа ведется в правильном направлении, и мудро решило, что надо сбавить обороты: сотрудники все-таки не железные, им надо полноценно отдыхать.

Вторую операцию мы уже осуществляли против просветленных силами Управления. Прямо во время их выдвижения на очередную акцию. Пятеро их было. Троих мы с Венерой погасили. По моей рекомендации взяли мы с ней по паре многозарядных арбалетов. Наших троих клиентов мы с ней утыкали на вполне приличном расстоянии без непосредственного контакта с железками. У другой группы получилось чуть хуже, контакта избежать не удалось. Но травмы излечимы, а у нас жертв все-таки не было.

Никто просветленных брать живыми и не пытался. Они сделали уже свой нравственный выбор, решив, что цель их жизни состоит в немотивированном убийстве людей. Перевоспитывать их – бесполезное занятие, обременительное и опасное для общества.

Разумеется, Венера согласилась с моим выбором жениха для нее. Праздновали их свадьбу с художником Лентом Корном не более чем через три месяца после того, как я их познакомил. Приглашала свидетелем, но я отказался. Ее это слегка обидело. Не объяснять же ей, что такого рода союзы имеют, помимо прочего, и сакральный смысл. Будучи свидетелем, не смог бы выступить под своим подлинным именем. Новоиспеченный муж не знал, разумеется, что его супруга погасила троих просветленных буквально за день до свадьбы. Впрочем, при моем непосредственном участии. Муж полагал, что жена его – овечка, только без всякой шерсти и очень симпатичная. Никто его в этом не разубеждал, тем более я. Наверное, он полагал, что по службе ей приходится заниматься лишь обработкой файлов. Пусть в этом неведении и остается.

Так и пошло. Преступный мир планеты был в панике. Ему с завидной регулярностью стали наноситься сокрушительные удары. Мы не могли повторить рекорд самой первой операции, и партии более чем в полсотни фиксированных нам не попадались, но и потери Управления свелись к нулю.

Венера была не просто в авторитете. Когда я на плановых спаррингах по-быстрому отправил в нокаут своих противников, то никого это особенно не удивило. У такой «мамки» и «сосунок» должен быть соответствующим. Расспрашивать меня про Венеру все посчитали отныне совершенно бестактным или, может быть, бессмысленным. Наметилась вроде бы проблема, когда ее назначили начальником пятого оперативного отдела, но эта проблема рассосалась моментально. Венера настояла, чтобы меня перевели вместе с ней, и чтобы я продолжал оставаться ее напарником, хотя вроде бы начальникам отделов это не положено. Даже «папочку» не пришлось подключать. Бройт согласился без всяких споров.

Код «Венера» приобрел сакральный смысл, хотя я вроде бы все делал в шутку. Сотрудники признавались мне по-секрету, что при использовании амулетов наша Венера стоит у них перед глазами, как будто помогает в дальнейших действиях.

Все было бы хорошо и замечательно, если бы не очередная вполне успешная операция, проведенная первым оперативным отделом.

– Лон, – Венера просто излучала в отношении меня благожелательность, причем делала это постоянно и не только наедине, – у нас поручение от руководства – отбить некоторые хвосты от операции «Вихрь», проведенной первым отделом. Нам надо отработать хозяев отеля «Контардейт».

– А что с ними не так? – я несколько насторожился.

– Буквально все фигуранты последней их операции имели к этому отелю какое-либо отношение. Сделки и договоренности заключались там, все прибывающие лица останавливались там, попытка выяснить, кто является собственником отеля, оказалась неудачной. Ясно, что уши растут из столицы. Каковы твои соображения?

– Соображения? Изволь. Мы этим заниматься не будем. Хозяина отеля лично знаю, не имеет он к этому никакого отношения. Банду накрыли? Вот и прекрасно. Ничего мы делать по этому поводу не будем.

– Лон, нельзя ли поконкретнее? Я тебе верю, конечно. Но что же, я, по-твоему, пойду к Бройту, передам твои слова, и этим все ограничится?

– Слова мои передавать не надо, они только для тебя. К Бройту же пойдешь через часик и спросишь, уверен ли он в правильности задания. Думаю, что задание он отменит.

– Лон, – она явно раздумывала, не обидеться ли на меня, – для меня лично ты можешь пояснить что-либо по этому поводу?

– Конечно, напарник. Хозяин этого отеля – член императорской семьи. Ты кого-нибудь из них у нас тут наблюдала? Можешь себе представить, что он замешан во всем этом? Ясно совершенно, что банде нужна была база для их делишек, они ее и выбрали. Попытки установления хозяев приведут к вышибанию мозгов, твоих мозгов, Венера. Теперь понятно?

– Напарник, – она явно заволновалась, – никогда не была в разговорах с тобой так серьезна. Ты уверен во всем? Мой демарш Бройт может воспринять неадекватно, если ты в чем-либо ошибаешься.

– Если трусишь и не веришь, – пожал плечами, – то не делай ничего. Бройт сам к тебе придет с отменой, и ему тоже будет неловко. Так что, советую – лучше сама. Не нужно ставить начальников в неловкое положение, нужно соблюдать субординацию.

Прошерстил, разумеется, файлы по той операции на предмет того, не имеет ли кто из доверенных управленцев отеля отношение ко всему этому. Не имели. Просто так сложилось. Ну и слава Богине.

Очередная акция наша завершалась огромным успехом. Накрыли на очередном терминале банду и партию из восьмидесяти, нет, не человек, а живых роботов, то есть фиксированных. Все шло по накатанной колее. Я выволок за шкирку номинального начальника этой банды, готовился его упаковать, как и остальных, для общения с нашими потрошителями. Тут он начал вопить во весь голос:

– Меня нельзя задерживать! Этот терминал под патронажем республики Дортис! Доходы от него поступают императорской семье…

Он не договорил. Мой фирменный костыль с упором воткнулся ему в глаз, прервав весьма интересные для очень многих излияния.

Венера не подкачала. Подошла, посмотрела внимательно.

– Консай, мне потом придется извиняться перед напарником, я уже это доподлинно знаю, он ничего не делает случайно. А пока упакуйте его по самой полной программе в обезьянник. Пусть посидит там и подумает, как ему половчее отмазаться от имперского преступления.

Разумеется, не сопротивлялся. Обдумать было что. Без моих объяснений ситуация никак не разрешится. Хотелось бы с Венерой поговорить предварительно. Как бы не так.

Вызвали на собеседование в присутствии очень уж большого количества людей, среди которых было два наших полковника, Венера, а также два главных потрошителя (оба подполковники).

– Объяснитесь, Лон, хотя бы предварительно.

– Бройт, – был я совершенно спокоен, никаких особенных оснований для переживаний не имелось, – вы, я и Венера. Никто не должен больше присутствовать при объяснении.

Тот призадумался, подал знак, остальные все удалились.

– Теперь, Бройт, связывайтесь с императором и докладывайте.

– Лон, ты уверен? За это не только тебе, смертнику, конец, но и для меня может наступить аналогичная участь.

– Мой напарник никогда ничего не делает и не говорит просто так, – моя почти любимая девушка Венера изобразила каменную рожу.

Он нажал на кнопку и дал указание. Наверное, готовился юркнуть под стол, но удержался. Нарисовался бюст императора.

– Знаю кто вы, у вас дело имперской важности, – император был весьма деловит. – Излагайте вначале коротко, а потом, может быть, и со всеми подробностями.

– Наша очередная операция по поимке фиксированных завершилась успехом, но один из важнейших свидетелей был намеренно убит одним из наших сотрудников. Этот свидетель успел произнести: «Меня нельзя задерживать. Этот терминал под патронажем республики Дортис. Доходы от него поступают их императорской семье». Ничего иного произнести не успел, его убил наш сотрудник Лон Вериус. Какие указания?

– Кто этот сотрудник?

– Лон Вериус, он здесь присутствует.

– В зону видимости его, немедленно!

Я встал рядом с Бройтом, вроде бы так мною и задумывалось изначально.

– Слушайте мое императорское повеление – выжечь заразу каленым железом, в том числе на территории империи Дортис. Лон Вериус уполномочивается действовать от моего имени, его указания должны беспрекословно выполняться. От вас, Бройт, жду теперь регулярных файловых докладов по этому поводу каждые сутки. Отключаюсь, я все сказал.

– Бройт, для начала отправьте нас с Венерой в кратковременную командировку в империю Дортис. Только предупреждаю, ее нынешнее звание подполковника, хоть и недавно полученное, никак не соответствует нашему визиту. Поэтому по-быстрому сделайте ее полковником именем императора. Со мной аналогичных процедур проводить не надо. Переместимся туда мы завтра с утра.

Пока мы шли в кабинет, мы с Венерой глядели друг на друга с интересом обоюдным.

– Венера, мне надо будет тебе кое в чем сознаться, думаю, что и некоторые твои вопросы отпадут сами собой.

– Давай, сосунок ты мой любимый, сознавайся.

– Венера, нам предстоит серьезный визит, а тебе предстоит серьезная миссия выжечь, как сказал император, «каленым железом заразу». Хотела ведь жалование, как у Бройта? Будет оно у тебя в полуторном размере ввиду командировки со сроком год или сколько потребуется. Надеюсь, за год управишься. Сама ничего не делай. Только их руками.

– Чьими руками?

– Для чего, по-твоему, мы завтра в командировку отправимся? Вся эта тема будет выжигаться и ты этим будешь руководить. Все необходимые тебе сотрудники спецподразделений империи Дортис будут метаться и выполнять твои указания.

– Лон, сознавайся, ничему теперь не удивлюсь.

– В любви к тебе, Венера, сознаваться не буду. В этом случае твой муж вполне обоснованно открутит мне голову, потому что некоторые неприличные мыслишки о тебе посещают меня регулярно. Сознаюсь в том, что зовут меня не Лон Вериус, а Карстен Версорио. Все понятно? Еще вопросы?

– Это невозможно! – она приняла стойку смирно, – Этого не может быть!

– Расслабься, Венера, напрягаться тебе предстоит даже и не завтра. Завтра положись на меня, все переговоры я сам проведу со своей сестренкой Алисой и ее мужем. императорский карт-бланш получим. Куда они денутся? Твоя задача иная и совсем не простая – взять всех их сотрудников за хобот и заставить решать проблему самыми жесткими и радикальными методами. Сегодня станешь полковником, но будешь генерал-майором ко времени начала операции, а чего стесняться? Ты ведь этого хотела? Вот и будешь. Жалованье полуторное тоже будешь получать, вспомни только мои слова. Тебе надо именно это или все-таки нечто другое в жизни? Держи кольцо – это тоже амулет, давно изготовленный именно для тебя. Прискачу мгновенно, где бы ты ни была, после твоего простого пожелания о моем присутствии.

Тут ее по-настоящему пробрало.

– Лон, то есть Карстен, ты, думаешь, я не заметила, что на тех амулетах изображение Венеры купающейся изготовлено моим мужем? Думаешь, у него не было эскизов, на которые я могла случайно наткнуться? Думаешь, не догадалась, кто изготовитель тех амулетов? Теперь понимаю, как ты с ним познакомился. Оказывается, ты именно меня на них изобразил, но через искусство моего же мужа. Так?

– Не совсем. Все-таки он изображал не тебя, а статую богини. Но вдохновила на этот заказ меня именно ты. Все совпало во времени и пространстве. Твой муж еще про тебя ничего не знал, но после исполнения моего заказа был просто обречен на встречу и на все остальное с тобой.