Дивная золотистая улика Комарова Ирина

– Шикарно выглядишь, – он поправил сдвинувшееся набок колье. – Не знаю, что Витьке на сегодня требуется, но получил он выставочный экземпляр класса «Экстра».

Как только я услышала про Кириллова, настроение испортилось. Надо же, такую красоту – и для настолько неприятного типа! Я снова посмотрела в зеркало, приподняла подбородок, повела обнаженными плечами… м-м-м, а все ли мы хорошо продумали? На дворе, конечно, весна, но до настоящего тепла еще далеко.

– Ребята, а не слишком ли я легко одета?

– В каком смысле? – уставился на меня Гоша.

– В смысле – холодно, – я выразительно обхватила себя руками за плечи и поежилась. – Замерзну!

– С Витькой? – хмыкнула Нина. – С Витькой не замерзнешь.

Не могу сказать, что ее негромкое замечание меня особенно успокоило. Скорее наоборот, я начала дрожать по-настоящему.

Гошка посмотрел на меня, пробормотал что-то невнятное – я предпочла не вслушиваться – и ушел за ширму. Вернулся он с миленьким меховым палантином в руках. Черный, с серебристыми искрами, мех идеально подходил к моему наряду.

Я тут же набросила палантин на плечи, потом спустила один край, пропустив его под локтем, снова закуталась – восторг!

– Гоша, какая прелесть! Что за мех?

– Шанхайский барс, – ухмыльнулся напарник. – Сам ловил, сам шкуру выделывал.

– Синтетика голимая, – тут же разоблачила его Нина. – Но смотрится классно.

– И тепленькая, – мурлыкнула я, прижимаясь щекой к меху. Удивительно, но синтетический барс примирил меня даже с существованием Кириллова. Где он там, мой временный напарник? Я готова к работе.

Кириллов не заставил себя ждать: как и обещал, он явился ровно в тринадцать ноль-ноль. И я сразу поняла, что никуда моя неприязнь к нему не исчезла. Да и с чего ей было исчезать? Я выглядела великолепно, я это знала. Но рядом с Кирилловым чувствовала себя не очаровательной женщиной, не экземпляром класса «Экстра», как сказал Гошка, а неуклюжим манекеном, экспонатом на выставке. Виктор не поленился обойти вокруг, внимательно меня осматривая.

– Парик не свалится?

– Никогда! Можешь подергать, если хочешь, – Ниночка ухватила меня за завитой локон и несильно потянула.

Кириллов ее щедрым предложением не воспользовался. Обошел вокруг меня еще раз, потом покачал головой и сделал вывод:

– Ну что ж, в первом приближении сойдет.

– Не понял, – обиделся Гоша. – По-моему, все прекрасно. Как раз то, что тебе нужно.

– Макияж ярковат.

– Мне умыться? – осведомилась я с достоинством.

Взгляд Виктора неожиданно потеплел.

– Не стоит, – усмехнулся он. И добавил почти примирительно: – Просто рыжая ты мне больше понравилась.

Надо же! Вчера я, значит, ему понравилась! Интересно, как он ведет себя с девушками, которые ему неприятны? Увы, я не успела облечь эту мысль в достаточно элегантный и ядовитый ответ. Виктор повернулся и двинулся к двери. На пороге обернулся и поторопил меня:

– Ну что ты застряла? Пошли, время не ждет.

– Не тушуйся, Рита, – Гоша не то успокаивающе погладил меня по плечу, не то подтолкнул. – Давай, покажи класс!

– Угу, – откликнулась я без энтузиазма. – Еще что показать?

Осторожно, покачиваясь на шпильках, я спустилась по лестнице и вышла на крыльцо. Виктор стоял около машины («Сааб», причем не старый и в очень приличном состоянии) и держал для меня открытую дверцу. Такая неожиданная галантность польстила, но шаг я не ускорила. Не из вредности, просто побоялась слететь по ступенькам, ломая каблуки. Судя по короткой усмешке и отсутствию комментариев, он это понял.

Пока я устраивалась на комфортном широком сиденье, Виктор захлопнул дверцу, обошел машину и сел за руль.

– Это твоя? – я провела пальцем по кожаной обивке.

– Смеешься? – он завел мотор, и машина мягко тронулась с места. – Ты хоть представляешь, сколько такая тачка стоит?

– Нет, – честно ответила я. Цены на иномарки не входят в круг моих интересов. – А откуда же она у тебя?

– Ну-у, – Виктор бросил на меня короткий насмешливый взгляд. – Скажем так: краткосрочная аренда. Устраивает?

– Да пожалуйста, – я отвернулась к окну. – Меня это вообще не касается.

– Умница.

Я закусила губу. Никаких сомнений, тон явно издевательский. Нет, Гошка, конечно, трепло нахальное, и время от времени я тоже готова шарахнуть его по башке чем-нибудь увесистым, но по сравнению с этим неприятным типом мой напарник – настоящее сокровище! В первый же свободный вечер испеку ему пирог, обязательно!

Мы ехали минут двадцать. Я молчала и, похоже, Виктора это устраивало. Открыть рот он соизволил только когда въехал на небольшую, огороженную ажурной решеткой стоянку и выключил мотор. Деловито и сухо изложил мне основные правила, которые я должна выполнять неукоснительно. Вести себя естественно. Держаться рядом. Не привлекать внимания. Моя задача: придать достоверность образу средней руки бизнесмена, которого сегодня изображает Виктор. Я его сопровождаю и «создаю антураж» – ничего больше! Поэтому я не должна откровенно глазеть по сторонам. И тем более, нельзя пытаться незаметно «контролировать периметр». Одним словом, ничего нового. Гошка позаботился о том, чтобы все эти нехитрые заповеди, хотя и в несколько иных формулировках, я выучила как таблицу умножения. В качестве завершающего аккорда Виктор спросил строго:

– Ты все поняла?

– Могу повторить, – проворчала я. – Хочешь подряд, хочешь в разбивку. Гошка мне подобные лекции два раза в неделю читает, по вторникам и четвергам.

Виктор неопределенно хмыкнул и открыл дверцу.

– Ладно. Выходим.

Это был клуб-казино «Знойный вечер». Я задержалась, разглядывая путаницу мигающих неоновых трубок над головой, но ненадолго – временный напарник обернулся и тихо рыкнул:

– Рядом держаться!

Он убавил звук до минимума, но прозвучало это эффектно, я бы даже сказала, грозно. Наверное, следовало испугаться, но именно в эту минуту меня пробил нервный смех. Уж очень забавной показалась мне ситуация – словно строгий хозяин дал команду своей легкомысленной собачонке: «К ноге!» Развеселившись, я взбежала по широким, очень удобным ступеням и сделала легкий реверанс:

– Айм сорри!

С чего меня вдруг на английский потянуло? Не спрашивайте, все равно не отвечу. Может, дурное Гошкино влияние? Не знаю. Виктор посмотрел на меня с сомнением.

– Ты в порядке?

– Абсолютно, – я хихикнула и тут же состроила самую деловую физиономию, на какую только была способна. – Правда, все в порядке, просто вхожу в роль. Не хочу нарушать пункт третий твоей инструкции. Подумай сам: нелепо ведь, если я буду разгуливать по такому заведению с постной миной? Это может привлечь нежелательное внимание.

Несколько секунд он молча разглядывал меня, потом буркнул:

– Не перестарайся.

– Приложу все усилия! – отсалютовала я.

Виктор снова уставился на меня.

– Это про тебя Баринов сказал: «серьезна и дисциплинирована»? Я ничего не перепутал?

– Серьезность и дисциплинированность – мое второе имя, – заверила я. – И третье.

Неожиданно он подмигнул мне:

– Авантюристка. Тебе это нравится, так ведь? – не дожидаясь ответа, распахнул стеклянную дверь. – Прошу, мадемуазель!

Под руку, правда, он меня так и не взял – небольшой квадратный холл мы миновали хотя и рядом, но каждый сам по себе. Широкие мраморные ступени, еще одни стеклянные двери, и тут же, словно чертик из коробочки, выскочил молодой парень в белой рубашечке с запонками в рукавах и длинном – от пояса и почти до щиколоток – плотном красном фартуке:

– Желаете столик?

– Поближе к фонтану, – кивнул Виктор.

Парень заученно улыбнулся и повел нас в глубину плохо освещенного зала. Поскольку в данный момент я изображала девицу, посещающую клубы семь раз в неделю, проявлять любопытство мне было не положено, но хотя бы одним глазком, хотя бы краешком, я могла посмотреть? Впрочем, разглядеть почти ничего не удалось. В зале, как я уже сказала, было довольно темно: мелкие цветные лампочки, вплетенные в украшающие стены цветочные гирлянды, являлись скорее дизайнерским изыском, а не источником освещения. Примерно те же функции выполняли стоящие на столиках светильники – что-то вроде пестрых китайских фонариков. Хорошо хоть, пол выложен какими-то белыми плитками. Наверное, специально, чтобы было видно, куда идешь.

Неуверенно покачиваясь на тонких каблуках, я немного отстала от Виктора. Должна признать, это было ошибкой. Второй ошибкой, если быть точной. Первая ошибка состояла в том, что я решила проявить самостоятельность и не вцепилась в его рукав сразу, при входе в зал. Если бы я это сделала, то в критический момент меня бы поддержала твердая мужская рука. А так… со стороны это выглядело до предела глупо.

Я шла по белым плиткам, пытаясь незаметно коситься по сторонам, и не слишком внимательно глядя под ноги. Поэтому то, что пол внезапно закончился, оказалось для меня полной неожиданностью. В центре зала протекал широкий, слабо подсвеченный цветными лампочками ручей! Мало того, в этом ручье плавали рыбы! Очень красиво, не спорю, но я-то едва не встала прямо на золотистую рыбью спинку. Непроизвольно взвизгнув, я отдернула ногу. Неустойчивый каблук предательски качнулся, я замахала руками, восстанавливая равновесие…

– Что с тобой? – Виктор, наконец, вспомнил об обязанностях кавалера и, не слишком деликатно, но очень вовремя поймал меня.

– Уф-ф, – я перевела дыхание. – Спасибо. А то я чуть в воду не свалилась.

– В воду? – он посмотрел себе под ноги.

– Ой!

Только теперь я разглядела, что ручей накрыт толстым стеклом, и рыбка, на которую я чуть не наступила, сейчас вяло шевелила плавниками чуть правее каблука Виктора.

– Ой, – шепотом повторила я. – Я не заметила. Извини.

– Выходит, в твоей подготовке все-таки есть пробелы, – ехидно сообщил он. – Надо сказать Гошке, что тебе не хватает опыта посещения хороших ресторанов. Ты ведь в клубе первый раз?

– Первый, – я опустила глаза.

– Будем надеяться, что нам повезло, и на твои показательные выступления никто не обратил внимания.

– Вообще-то я везучая.

– Гоша говорил, – усмехнулся он. – Пошли за столик, везучая.

Паренек в красном фартуке, терпеливо дожидаясь, пока мы закончим разговор, позволил себе расслабить лицевые мускулы, но как только мы подошли к нему, снова растянул губы в улыбке.

Несколько шагов вдоль ручья, поворот, широкая, тоже плохо освещенная галерея с довольно нелепыми архитектурными украшениями в виде просторных ниш. Я бы еще поняла, если бы там стояли статуи или большие вазы с цветами – хоть что-нибудь! Но ниши почему-то были пустыми. Справа осталась арка, через которую виден большой зал с бильярдными столами. Мы сделали еще несколько шагов, миновали странную, из стеклянных бусин и переливающихся серебряных нитей занавеску, и я увидела фонтан.

Ну что вам сказать? Это было красиво. Очень красиво. Двухметровая альпийская горка, сложенная из крупных темных камней, была украшена темно-зеленым мхом и звездочками мелких белых и голубых цветочков. По камням стекали струйки воды и падали вниз, в небольшое озерцо, огороженное прозрачным экраном. Интересно, как устроена вся система? То есть понятно, что вода из маленького водоема идет дальше, в ручей, пересекает зал… А что потом? Вряд ли она уходит в канализацию. Если здесь плавают рыбки, то это должна быть замкнутая система, вроде аквариума. Большая красно-фиолетовая рыба поднялась со дна озерца, посмотрела на меня и, плавно развернувшись, уплыла в ручей. Виктор тронул меня за плечо.

– Рита, ты что, опять в ступоре? Садись.

– Боже! Извини, – я торопливо опустилась на выдвинутый для меня стул. – На рыбку загляделась.

– Угу, – равнодушно кивнул Кириллов и сосредоточился на изучении меню. – Что закажешь?

Я тоже взяла темно-коричневую папку, которую, продолжая улыбаться, протягивал мне паренек. Открыла ее и с умеренным интересом изучила пару страниц. Суп французский луковый, мясо «по-баварски», осетрина «по-монастырски», коктейль «Голубая лагуна»… Я вспомнила манерную героиню какого-то сериала (мне надо было перегладить постельное белье, а гладить я люблю с включенным телевизором и в этом случае смотрю все подряд), захлопнула папку и жеманно пропела:

– Стакан апельсинового сока, пожалуйста.

– Угу. А что еще?

М-да, кажется, шутка не удалась. Я небрежно махнула рукой:

– На твой вкус.

– Угу.

Просто дивный собеседник! Словно в лесу с филином общаешься.

Впрочем, для официанта слова у него нашлись. Не вслушиваясь, что он там заказывает, я снова повернулась к фонтану. Красно-фиолетовая рыба уже уплыла, зато явились сразу две – с золотистой чешуей, золотистыми плавниками и большими, золотистыми хвостами. Только глаза у них были красными. Я любовалась на этих красавиц до тех пор, пока на нашем столике не начали появляться тарелки.

Ничего, кстати, особенного. Трюфелями, устрицами и ананасами в шампанском Кириллов меня баловать не собирался. Овощной салатик на закуску, мясное ассорти, рыба в кляре с картофелем фри и бутылка белого вина. Я попробовала прочесть название, но не смогла – вычурные латинские буквы, стилизованные под готический шрифт, расплывались в полумраке.

– Тебе здесь не нравится? – неожиданно спросил Витя. Без насмешки, без раздражения, просто спросил. Поэтому и я ответила откровенно, без затей.

– Здесь красиво. Только почему так темно везде?

– Для интима? – предположил он. – Или чтобы названию соответствовать: вечер же. Значит, всегда сумерки.

– А зачем это нужно? Вообще, зачем сюда люди ходят?

– Поесть? – улыбнулся он, наливая мне вина.

– Спасибо. А смысл? Разве дома салат трудно нарезать? Или картошку поджарить? А что касается рыбы в кляре, – я отрезала небольшой кусок и положила его в рот. – М-м, неплохо. Но моя мама ее лучше готовит. И потом, дома гораздо дешевле получается.

– Это точно.

Витя слегка приподнял свой фужер.

– Ну что, за знакомство? – и сделал крохотный глоток.

И снова – никакой издевки, нормальная человеческая улыбка. Что ж, очень хорошо. Возможно, моя неожиданная командировка окажется не такой неприятной.

– За знакомство, – отсалютовала я в ответ. Следуя его примеру, смочила губы и поставила фужер на стол. Не могу сказать, что я хорошо распробовала, но вино оказалось совершенно незнакомым: терпкое, чуть кисловатое, с приятным пряным запахом.

– А тебе здесь нравится?

– Я на работе, – Витя слегка повернул голову и бросил рассеянный взгляд на водопад. – Но ты права, здесь красиво.

Он снова нахмурился и замолчал. Ну и ладно, не хочет вести светскую беседу – не надо, его право.

Я сосредоточилась на содержимом своей тарелки. Между прочим, время как раз обеденное, так что кушать хочется.

В отличие от меня, Витя, очевидно, был совсем не голоден. Он ел неторопливо – отрезал себе микроскопические кусочки и долго жевал, рассеянно поглядывая по сторонам. Опять-таки, его дело. А я вот, уже начинаю думать, не попросить ли добавки? Что-то порции в этом ресторане маловаты.

– Не мечи ты так, притормози.

Виктор говорил очень тихо, но я подавилась от неожиданности. Пришлось запить вставший поперек горла кусок парой хороших глотков вина, что вызвало гримасу неудовольствия на лице Кириллова.

– Тебя по спине похлопать? – голос тоже раздраженный.

Я только помотала головой. Ага, такому дай похлопать, потом неделю с синяками ходить будешь! Спасибо большое, как-нибудь сама прокашляюсь.

– Почему? – просипела я, когда обрела способность дышать. Может, вопрос прозвучал слишком коротко и невнятно, но Кириллов меня прекрасно понял.

– Потому. Ты сюда не есть пришла. Я не знаю, сколько нам сидеть придется, так ты что, потом на пустые тарелки любоваться будешь? Или добавку потребуешь?

– А… гм… ну… – если бы не его отвратительный тон, я бы, может, и призналась, что именно такая мысль посетила мою голову. Хотя что такого? Или Кириллову денег жалко? Так я могу и сама за свой ужин заплатить. Могу? А сколько, интересно, у меня в кошельке? И сколько, интересно, эта рыбка стоит? Изображая светскую даму, я не взглянула на цены, а напрасно. Наверное, лучше не рисковать. Я опустила глаза:

– Понятно, – и сама удивилась, услышав произнесенное моим собственным голосом, жалобное: – Я больше не буду.

Виктор тоже посмотрел на меня с изумлением.

– Да нет, ты ешь. Просто не так быстро. Посмотри вокруг, здесь все сидят, в тарелках ковыряются.

Понаблюдав немного, я была вынуждена согласиться: мало кто ел, как я привыкла – деловито и сосредоточенно. В основном народ беседовал, иногда поклевывая с тарелок. Что ж, все логично. Глупо приезжать в ресторан на пятнадцать минут. А быстренько поесть и, как выразился Витя, любоваться на пустые тарелки, еще более глупо.

Кириллов, оценив мое послушание, сменил гнев на милость и решил посвятить меня в детали будущей работы.

– Ко мне должен подойти человек. Как только он появится, тебе нужно исчезнуть.

– Навсегда? – пошутила я.

Напрасно я это сделала. Взгляд Кириллова моментально заледенел. Я торопливо извинилась и, чтобы исправить впечатление, с самым деловым видом осведомилась:

– Мне сказать: «Мальчики, я пойду, попудрю носик»?

– А если бы мы с тобой просто так здесь сидели, и ко мне подошел знакомый, ты бы так сказала? – хмуро ответил он вопросом на вопрос.

– Н-нет. Если бы я увидела, что вам надо поговорить, извинилась бы и отошла. Ну, может, еще сказала, что я на минуточку… или, что хочу посмотреть на рулетку. Это же клуб-казино, значит должна быть рулетка. А, кстати, где она?

– Игровые залы на втором этаже. Для тех, кто не состоит в клубе, вход платный.

Никаких эмоций или оценок, только информация – коротко и по существу. Кажется, я начинаю привыкать к фирменному стилю Виктора Кириллова.

– Э-э… я лучше посмотрю, как на бильярде играют.

– Вот так и сделай. Пойди, посмотри на бильярд. А ты что, любительница?

– Видела один раз, как играют. Мне понравилось.

– А сама не пробовала?

– Нет, ни разу. А ты?

– Так, кий в руках держать умею, – он внезапно потерял интерес к этой теме. Хотя я уверена, еще секунду назад собирался предложить научить меня. – Значит, ты пойдешь в бильярдную. Развлекайся, получай удовольствие. На меня не оглядывайся, не ищи, я сам к тебе подойду. Поняла?

– Поняла. А потом что?

– А потом посмотрим, – он ухмыльнулся. – Или вернемся за столик и будем пить кофе, или…

– Или? – поторопила я.

– Или будем быстро-быстро удирать.

– О-о! – я не столько испугалась, сколько была шокирована. Хотя, судя по тому, что Нина рассказывала, и такой вариант развития событий вполне возможен. На всякий случай я уточнила: – Ты серьезно?

– Шучу.

Короткий ответ Виктор сопроводил такой же короткой улыбкой. Точнее, это он считал, что улыбнулся. А по-моему, просто раздвинул губы, да зубы продемонстрировал: ровные, белые, никакого «орбита» не надо. Меня передернуло. Гошка, конечно, тоже весельчак каких мало. Но насколько же мне с ним проще и комфортнее!

Следующие десять минут прошли в молчании. Я держала рот закрытым из принципа, а Кириллову, похоже, и в голову не приходило, что легкая необременительная беседа была бы сейчас вполне уместна. В конце концов, как, по его мнению, мы выглядим со стороны? Сидят за столиком симпатичный парень (да, я помню, что говорила по поводу его внешности! Но это мое субъективное мнение. А на взгляд незаинтересованного наблюдателя Виктор может считаться вполне симпатичным) и очень симпатичная девушка и не обращают друг на друга внимания. Скребут вилками по тарелкам, изредка делают глоток-другой вина и молчат.

Поведение совершенно неестественное и вызывающее подозрение: не просто так эта парочка здесь сидит, чего-то дожидается. Что ж, раз сегодня в мои обязанности входит «создавать антураж», значит, мне и придется проявить инициативу. Я сладко улыбнулась и проворковала:

– У англичан в таких случаях принято говорить о погоде.

Виктор вздрогнул и уронил на скатерть горошину, которую только что с немалым трудом сумел насадить на зубец вилки.

– Что?

– Ты хотел, чтобы мы с тобой как можно меньше выделялись среди остальных пар в этом зале, – я нежно провела пальчиком по рукаву его пиджака. Кириллов отдернул руку и посмотрел на меня почти с испугом. Казалось бы, пустячок, а как приятно! Я позволила себе тихонько рассмеяться и пояснила: – Посмотри вокруг. Люди не просто жуют, они разговаривают. У нас с тобой общих тем немного, значит, мы можем обсудить погоду. Со стороны будем выглядеть вполне достоверно.

– Хм, – несколько мгновений он сверлил меня подозрительным взглядом, потом неожиданно накрыл мою ладонь своей. Надо же, я привыкла считать, что у меня крупные руки, но из под Витькиной ладони даже кончиков пальцев не видно. Не ладонь, а лопата. Совковая. – Ты права. И англичане – не самая глупая нация. Так что там с погодой?

– Антициклон с востока, – пробормотала я и попробовала потянуть руку к себе. Безрезультатно. – Несет теплые массы воздуха прямо на нас. В Чите тепло, в Астрахани холодно, в Калининграде дождь. Деревню Гадюкино смыло. Отпусти.

– Ни-ни, – оказывается, сладкая улыбка получается у него не хуже, чем у меня. – Я же сказал, что ты права: надо вести себя как все.

Ах, так? Ну ладно, сам напросился. Я немного наклонилась вперед и защебетала:

– А в Японии ночью было землетрясение, и сейчас власти предупреждают, что на побережье идет цунами. Волна ожидается высотой около одного метра. На Камчатке вулканы проснулись, а Гольфстрим потихоньку поворачивает в сторону Северного Ледовитого океана. Из-за этого вечные льды начинают таять, и общий уровень воды повышается. Глобальная катастрофа – Венецию вот-вот затопит…

– Что за ахинею ты несешь?

Надо же, я думала, Виктор рассердится, а он засмеялся. Я тоже улыбнулась, пожала плечами:

– Не нравится? Ну, извини, плохо подготовилась. Я все-таки не метеоролог. Может, лучше я теорему о подобии треугольников докажу?

– Какую теорему? – глаза Кириллова стали круглыми – такого он явно не ожидал. Очевидно, «старшие» не посчитали нужным рассказать ему про мое недавнее школьное прошлое.

– О подобии треугольников, – с удовольствием повторила я. – Или объясню, как строить график функции игрек равняется…

– Не надо, – перебил меня он. – Не дай бог, кто услышит, как ты мне про треугольные игреки впариваешь! Лучше давай про землетрясение в Венеции.

– Запросто!

И совсем это было несложно – работать с Витькой Кирилловым. Я весело продолжала нести «ахинею» до тех пор, пока около нашего столика не остановился немолодой мужчина с тонкой кожаной папкой в руках.

– Добрый вечер.

– Добрый вечер, – машинально ответила я, пытаясь сообразить, кто это. Нет, я не забыла, что должна исчезнуть, когда к Виктору подойдет тот, кого он ждет. Но поймите меня правильно: я была уверена, что это будет накачанный парень с квадратной челюстью, возможно в кожаной куртке и темных очках. А этот… Я подумала, что случайно встретилась с папашей какого-то из моих бывших учеников.

Витька выразительно кашлянул:

– Дорогая, ты хотела погонять шары?

Каюсь, виновата. Я должна была сама уйти, не дожидаясь, пока меня откровенно попросят! Но все равно, Витька мог говорить не так сердито.

– Д-да, конечно, – я неловко вскочила, едва не опрокинув стул. – Извините.

– Иди, иди.

Я удалилась, чувствуя напряженной спиной сразу два взгляда: злой и заинтересованно-одобрительный. Причем одобрительно смотрел вовсе не Кириллов, можете мне поверить.

До бильярдной я добралась без приключений. Потопталась немного у самых дверей, потом неуверенно подошла к одному из столов. Я выбрала тот, вокруг которого собралось побольше народа. Раз столько людей смотрят, значит, и я имею право.

Молодой худощавый парень неторопливо выбирал шар для удара. Примерился к одному, перешел к другому, снова примерился. Присел, так, что глаза оказались на уровне бортика бильярдного стола, покачал головой и вернулся к первому шару. На мгновение замер, склонившись над столом и, наконец, ударил. Шар покатился, стукнул один, зацепил другой, третий… В общем, я не поняла, как это у паренька получилось, но через мгновение в лузе трепыхался шар, который находился на совсем другом конце стола. Люди, собравшиеся вокруг стола, зааплодировали. А мне на плечо легла тяжелая рука.

– Скучаешь, птичка?

Я обернулась. Вот-вот, именно такой тип и должен был, по моим понятиям, подойти к нашему столику. Высокий, шкафообразный, с бычьей шеей и низким лбом. Типичный представитель криминального мира, сто раз таких в кино видела. И этот слонопотам решил скрасить мое одиночество.

М-да, тяжелый случай. Такие мальчики простых и внятных слов не воспринимают. Строгий учительский тон в сочетании с ледяным взглядом, может, и подействовал бы, но сейчас я его применить не могу – с макияжем не монтируется. Может, попробовать обыкновенную вежливость?

– Нет, спасибо. Я совершенно не скучаю.

– Да брось ты! – он легко выдернул меня из толпы. – Пойдем, шампанским угощу.

– Спасибо, нет, – с достоинством отказалась я. – Моему спутнику это не понравится.

– Какому спутнику?

– Вы же не думаете, что я пришла сюда одна?

Я добавила в голос немного высокомерия и слегка приподняла бровки, так тщательно прорисованные Гошкой. Надежда, что это остудит моего неожиданного поклонника, естественно, не оправдалась. Он только заржал и хлопнул меня по спине:

– Хорош выпендриваться! Или я не вижу, когда баба без мужика? Пошли, говорю! Не пожалеешь.

Да, в хорошенькое местечко привез меня Кириллов! Приличной девушке невозможно спокойно посмотреть, как люди в бильярд играют, тут же начинают приставать всякие жлобы. И что мне теперь делать? Конечно, двух хороших ударов достаточно, чтобы этот Казанова улегся отдыхать, но не могу же я устраивать здесь драку. Хотя, почему не могу?

– Хорошо, – кивнула я и многообещающе улыбнулась. – Пусть будет шампанское.

Пусть будет шампанское. Как только мы покинем людное место, в полутьме, у стеночки я тихонечко сделаю элегантное движение локтем, потом добавлю ребром ладони… зря, что ли меня Гошка столько гонял? Главное, выбрать уголок поукромнее. А, вот тут мне и пригодятся ниши в коридоре! Не такие уж они, оказывается, нелепые. Я взяла назойливого кавалера под руку и потянула к выходу из зала.

– Ну вот, а ты ломалась! – обрадовался он. – Слушай, а чего нам вообще здесь время терять? Шампанское у меня и дома есть. Поехали?

– Время терять глупо, – промурлыкала я, сворачивая в очень подходящую нишу, просторную и темную. – Иди сюда.

– Ух, ты! Огонь-девка! – он послушно нырнул за мной.

Гошка может мной гордиться – я не подвела своего наставника и напарника. Правда, к намеченным по плану двум ударом пришлось добавить еще один, коленом (больно здоров оказался мой кавалер), но полученный результат – безупречен! Наглый приставала бесформенной кучей осел на пол и не скоро придет в себя. Так что я могу возвращаться в бильярдную и дожидаться Кириллова. Надеюсь, долго ждать не…

– Неплохо, – услышала я Витькин голос за спиной. – Чувствуется Гошкина школа.

Я перевела дыхание и только тогда обернулась.

– Разве можно так? У меня нервы не железные!

– Надо же, какие мы нежные. Ладно, я свои дела закончил. Если ты тоже освободилась, – Витька покосился на мужчину у моих ног, – можем идти. Я, правда, обещал тебе кофе…

– Не надо кофе! – я чуть ли не бегом рванулась к выходу.

– Куда? – поймал он меня за плечо. – Вместе пришли, давай и уйдем вместе.

Я мгновенно подстроилась к его неспешному шагу. Пусть медленно, главное, что мы уходим!

Впереди показались два темных силуэта. Мужчины быстро приближались к нам, перебрасываясь на ходу короткими фразами.

– Вот, черт!

Кириллов на мгновение замер, потом резко дернул меня назад, возвращая в нишу.

– А? – успела спросить я, прежде чем Витька прижал меня к себе и поцеловал.

И опять-таки, поймите меня правильно: приходилось мне и раньше целоваться. И для собственного удовольствия, и для дела, когда мы с Гошкой вели по заказу клиента плотное наблюдение. В общем, повторяю, приходилось. Но у Витьки это получилось как-то особенно… захватывающе. Я даже на мгновение поверила, что он целует именно меня, Риту Рощину, целует потому, что я ему понравилась, потому что хочет меня поцеловать. А еще мне показалось, что, обнимая, он защищает меня. От неприятностей, опасностей, горя, болезней – от всего! Никогда еще я не чувствовала себя так уверенно и спокойно, как в объятиях неприятного Витьки Кириллова. «Нашего» Витьки, как говорит Ниночка. Интересно, а с ней он тоже целовался? Наверное, приходилось.

Настроение не то что испортилось, а так – потускнело. К тому же, до меня дошло, что в коридоре, кроме нас, давно никого нет. Я слабо шевельнулась, попробовала отодвинуться. Виктор дрогнул, прижал меня к себе еще крепче и тут же резко, так, что я чуть не упала, отпустил. Лицо его скрывал полумрак, но я чувствовала, что Кириллов смотрит на меня удивленно, почти растерянно. Впрочем, он быстро взял себя в руки. Кротко наклонил голову:

– Извини. Эти люди не должны были меня видеть.

– Ничего. Я же понимаю, работа. – Я машинально коснулась пальцем своих губ и с некоторым усилием улыбнулась: – Это тоже Гошкина школа.

Моя попытка перевести неловкую ситуацию в шутку не удалась. Вместо того чтобы развеселиться, Витя помрачнел.

– Гошка, он на все руки мастер. Ладно, что мы здесь время теряем? Пошли.