История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I Забелин Иван

Однако вел. кн. Василій Дмитр. поршилъ встртить его и, собравъ во множеств ратныхъ, двинулся къ Коломи на берегь Оки съ намреніемъ дать врагу должный отпоръ по примру своего отца, достославно встртившаго Мамая.

Но въ виду громкой побдительной славы Темира положенiе являлось вполн отчаяннымъ. Предвидлось бдствіе неизобразимое и оставалась одна надежда на милосердіе Божіе. Какъ и въ Тохтамышево нашествіе въ Москву собралось множество народа подъ защиту ея каменныхъ стнъ.

Городъ готовился сидть въ осад и каждый день приходили всти одна грозне другой, что похваляется супостатъ идти къ Москв, поплнить, пожечь, разорить ее. Живо помнилось Тохтамышево разореніе. Но теперь и митрополитъ, тотъ же Кипріанъ, оставался въ город, въ осад, и принималъ святительскія мры для спасенія: заповдалъ всмъ людямъ поститься, молебны пть, милостыню творить, готовиться встртить гнвъ Божій въ душевной и тлесной чистот.

Богомольные и благочестивые помыслы оснили и воинство вел. князя на Ок. Вспоминали великую помощь издревле Крпкой Заступницы стольнаго города Владиміра и всей Суздальской, а нын уже Московской Земли, Владимірской иконы Богоматери, и въ зтихъ помыслахъ вел. князь прислалъ митрополиту сказать свое богомольное ршеніе, что было бы святымъ дломъ принести изъ Владимiра чудотворную икону для спасенія новаго Владимірскаго же стольнаго города Москвы.

По общему совту съ братьями вел. князя, митрополить благословилъ это дло и отправилъ во Владиміръ за иконою особое священническое посольство.

Въ самый день Успенія Богородицы городъ Владиміръ далеко проводилъ икону съ великими слезами и рыданіями, лишаясь святого «утшенія и заступления и скорыя помощи и надежи».

А городъ Москва, весь городъ, все множество безчисленное народа, съ радостными слезами встртилъ икону 26 августа далеко на Кучков пол, возсылая усердныя мольбы, да будетъ Владычица Богородица теплою Заступницею и скорою Помощницею и Покровомъ городу Москв.

Тамерланъ слишкомъ дв недли стоялъ на своемъ мст, не подаваясь «ни смо, ни онамо», ни туда, ни сюда, и потомъ вдругъ побжалъ безъ оглядки назадъ въ свои степи, именно въ тотъ самый день и въ тотъ часъ, когда въ Москв происходила торжественная встрча чудотворной Владимірской иконы, о чемъ свидтельствовали нкоторые встники, находившіеся въ его стан.

Въ Москв стали потомъ разсказывать, что въ тотъ день онъ видлъ страшный сонъ — гору высокую, а съ горы идутъ къ нему святители съ златыми жезлами въ рукахъ, претяще ему зло, и тутъ же внезапно онъ видитъ на воздух жену въ багряныхъ ризахъ со множествомъ воинства «претяще ему лют«. Проснувшись въ ужас, онъ тотчасъ повеллъ всей своей сил немедля возвращаться домой, откуда приходилъ.

Съ той поры чудотворная икона, поставленная въ Успенскомъ собор въ среду мстныхъ иконъ на десной сторон отъ св. дверей царскихъ, стала историческимъ знаменіемъ Москвы, какъ она была такимъ же святымъ знаменемъ и стараго стольнаго города Владиміра. Ея перенесеніе въ полнот выразило въ религіозномъ движенiи всенароднаго сознания ту истину, что отнын Москва становится стольнымъ городомъ не одного Московскаго Княжества, но стольнымъ городомъ и всхъ другихъ Княжествъ, стольнымъ городомъ всей Русской Земли.

Чудотворная икона своимъ переселеніемъ въ Москву освятила политическую твердыню города.

Отъ Тохтамыша до пришествія Тамерлана прошло ровно 13 лтъ (1382–1395) и вотъ опять еще ровно черезъ 13 лтъ отъ прихода Тамерлана по повелнію царя Булата подъ Москвою явился въ 1408 г. новый Татаринъ, Едигей, со множествомъ войска, съ Ордынскими царевичами и прочими князьями. Это было въ зимнюю пору, 1 декабря, какъ случилось и первоначальное Батыево нашествіе. Москва не ожидала такой зимней грозы. Татаринъ устроилъ свой станъ въ сел Коломенскомъ и распустилъ полки на грабежъ по всмъ городамъ Московскаго Княжества, приказавъ и Тверскому князю идти къ Москв «съ пушками, тюфяками, самострлами, со всми сосудами градобойными», чтобы до основанія разбить и разорить городъ Москву. Однако Тверской князь, соблюдая договоры съ Московскимъ, по отзыву лтописца, сотворилъ премудро, вышелъ съ малою дружиною да отъ Клина и воротился назадъ, угождая и нашимъ и вашимъ, и Москв и Едигею.

Почти вс обстоятельства повторились, какъ было въ приходъ Тохтамыша. Вел. князь, услыхавъ объ опасности, ушелъ къ Костром собирать ратныхъ. Въ осаду слъ Храбрый Владиміръ Андреевичъ съ племянниками, а съ нимъ многое множество тмочисленно сбжавшагося со всхъ сторонъ народа, «ради твердости града», ради каменныхъ его стнъ. Опять былъ выжженъ посадъ вокругъ города самими посадскими. Хорошо помня Тохтамышевъ разгромъ, вс были въ великомъ страх и отчаяніи и попрежнему, надясь только на милосердіе Божіе, молились и постились. А Едигей собирался и зимовать подъ городомъ, пока не возьметъ и не разорить его. Готовя свирпую осаду, ожидая Тверской помощи, Едигей пока не приступалъ къ городу, а стоялъ все время въ Коломенскомъ, цлыя три недли. Но милосердіемъ божiимъ и молитвами Чуд. Петра грозныя обстоятельства перемнились. Въ то самое время въ самой Орд настала усобица и по повелнію царя Едигей долженъ былъ немедленно возвратиться съ полками въ Орду. Тая отъ осажденныхъ это обстоятельство, Едигей запросилъ у нихъ, что если дадутъ ему окупъ, тогда онъ и уйдетъ отъ города. Для осажденныхъ это было Божіе помилованіе. Они собрали казну и отдали Татарину, вроятно по его запросу, 3000 р.

20 декабря, на память преставленія св. Чуд. Петра, Едигей. стоявши подъ городомъ цлый мсяцъ, ушелъ со всми своими силами, везя за собою награбленное добро и ведя плнныхъ тысячами. Жалостно было видтъ, говоритъ лтописецъ, и достойно многихъ слезъ, какъ одинъ Татаринъ велъ по 40 человкъ плнныхъ, крпко привязанпыхъ гуськомъ другъ къ другу.

Но еще жалостне было разгадывать, какъ это нашествіе по всмъ видимостямъ было устроено крамолою Московскаго боярства противъ вел. князя, т.-е. противъ коренной Московской идеи тснаго государственнаго единенія. Московская область по этой крамол была опустошена Едигеевыми полками отъ Рязанскихъ предловъ до Галича и Блоозера, «бысть тогда во всей Русской Земл всмъ христіаномъ туга велика и плачъ неутшимъ и рыданіе и кричаніе, вся бо Земля плнена бысть»…

Какъ упомянуто, Едигей ушелъ оть города 20 декабря, наканун празднованія св. Петру митрополиту въ память его преставленія. Благочистивые москвичи не могли не видть этой особенной благодати Божіей, избавившей ихъ отъ конечной бды именно молитвами Святого Чудотворца, еще при жизни своей превозлюбившаго Москву паче всхъ другихъ городовъ и съ того времени во всхъ Московскихъ длахъ и бдствіяхъ подававшаго городу молебное заступленіе и охраненіе. Въ Московской исторіи не мало было случаевъ, гд чудесная таинственная помощь святителя Петра съ очевидностью подтверждала и укрпляла эту искренюю вру Московскаго народа.

Какъ великій Христовъ мученикъ Димитрій, замчаеть лтописецъ, избавлялъ многажды градъ свой Солунь отъ нашествія Срацинъ, такъ и сему граду Москв и людямъ, въ немъ живущимъ, далъ Богъ Чуднаго Святителя, могущаго заступати и спасати отъ преходящихъ золъ.

Едигей съ дороги прислалъ великому князю письмо-замчательнйшій памятникъ, ярко рисующій тогдашнія внутреннія дла Москвы, именно отношенія прежде столько славнаго Московскаго боярства, всегда единодушнаго, а теперь раздлившагося въ своихъ интересахъ на дв стороны, по той причин, что стала длиться на части и Великокняжеская семья. Старые бояре негодовали на молодыхъ любимцевъ вел. князя, занявшихъ передовыя мста на его лавкахъ.

Татаринъ съ большимъ выговоромъ писалъ, что въ Москв теперь длается не такъ, какъ было прежде. «Спросилъ бы тыобъ этомъ, писалъ онъ вел. князю, своихъ старыхъ бояръ, какое добро Орд было при нихъ. Добрые были нравы, и добрыя дла, и добрая дума была къ Орд. А нынче ты старыхъ не слушаешь. Съ молодыми заслъ и изъ ихъ думы, изъ ихъ совта и изъ ихъ слова не выступаешь. Вотъ уже третій царь сидитъ въ Орд на царств, а ты ни къ которому не бывалъ, ни сына, ни брата, ни старйшихъ бояръ не присылалъ. Доброе ли дло ты такъ длаешь? Надъ такимъ улусомъ старйшій ты Великій Князь, а вс дла твои не добры. Впередъ того не длай. Собралъ бы ты старйшихъ бояръ и старцевъ Земскихъ и думалъ бы съ ними добрую думу о старой пошлин, чтобы твоимъ крестьянамъ въ твоей держав не погибнуть до конца».

При этомъ Едигей наименовалъ нкоторыхъ бояръ, кого слдовало слушаться и которые по всему вроятію заявляли въ Орд свои жалобы на новые порядки. Это были бояре Илья Ивановичъ, Петръ Константиновичъ, Иванъ Никитичъ.

Здсь скрывался уже зародышъ будущихъ смуть и усобицъ, выпадавшихъ на долю несчастнаго сына Вас. Дм., Василья Васильевича Темнаго, противъ котораго и дйствовали нкоторые изъ упомянутыхъ Едигеемъ бояръ.

Началась и въ Москв, какъ бывало въ Кіев, домашняя усобица дяди съ племянникомъ, а потомъ племянника съ двоюродными братьями. Началась она въ тотъ же день, какъ померъ вел. князь Василій Дмитріевичъ, и продолжалась съ мирными перерывами, съ переходомъ побды или пораженія то на ту, то на другую сторону, въ теченіи цлыхъ 27 лтъ (1425–1452). Въ то же время и татары не спали и внезапными набгами на Москву грозно напоминали свое разбойное владычество.

Во время этой усобицы, въ 1439 году, въ пятницу, 3 іюля, внезапно пришелъ къ Москв Ордынскій царь Махметъ. Гонимый отъ Орды своимъ братомъ, онъ пришелъ на Русь и поселился въ Блев. Вел. князь выслаль на него большую рать, предводимую двумя Юрьевичами. Рать сначала одолла Татаръ, а потомъ была побита. Мстя такую встрчу, Махметъ появился у стнъ города. Вел. князь не усплъ собрать войско и удалился на Волгу, а въ город въ осаду посадилъ князя Юрья Патрикевича съ безчисленнымъ множествомъ народа. Царь пожегъ посады, стоялъ подъ городомъ 10 дней, взять его не могъ и ушелъ домой, опустошивъ по пути Коломну.

Въ 1445 г. тотъ же Махметъ, теперь царь Казанскій, съ двумя сыновьями, побуждаемый Дм. Шемякою, сталъ опять воевать изъ Нижняго къ Мурому. Вел. князь вышелъ противъ него. Услыхавши объ этомъ, царь воротился въ Нижній, но потомъ выслалъ на вел. князя своихъ двухъ сыновей. Вел. князь снова долженъ былъ идти въ походъ на этотъ разъ съ малымъ числомъ войска, вслдствіе чего и случился несчастный бой подъ Суздалемъ, у Ефимьева монастыря, на которомъ самъ вел. князь попался въ плнъ, потому что бился добр мужественно, весь былъ израненъ. Это случилось въ среду 7 іюля. Татары привели его въ монастырь, сняли съ него кресты-тльники и послали ихъ въ Москву къ матери вел. князя, Софь, и къ его жен, Марь.

Татаринъ Ачисанъ привезъ эти кресты; плачъ великіи и многое рыданіе разнеслось по всему городу. Въ страх Москвичи сли въ осаду, ожидая и къ Москв скораго прихода Татаръ. Попрежнему въ городъ собралось множество и изъ другихъ городовъ, кого только застала здсь недобрая всть.

Къ этому несчастію присоединилось еще другое. Ровно черезъ недлю по плненіи вел. князя, въ среду же, 14 іюля, въ ночь загорлось внутри города (Кремля) и выгорло дерево все, такъ что и церкви каменныя распались, и стны каменныя упали во многихъ мстахъ. Людей погорло великое множество, потому что здсь огонь, а изъ заградія боялись Татаръ и никто не зналъ куда дваться. Казны многія выгорли и всякаго товара безчисленно. Вел. княгини и съ дтьми, въ числ которыхъ былъ и пятилтнiй Иванъ Васил., а также и съ боярами своими успли уйти къ Ростову. Горожане остались опять, какъ овцы безъ пастыря, въ великомъ волненіи и страх; какъ и при Тохтамыш, чернь попрежнему завладла положеніемъ и стала укрплять городъ, сколько было возможно, начавъ устроивать городовыя ворота. «А кто хотлъ бжать изъ города, тхъ стали хватать, бить, ковать». Такимъ порядкомъ и утихло волненіе. Вс сообща начали городъ крпить и всякій пристрой готовить. Шемяка тор-жествовалъ, тмъ боле, что царь прислалъ къ нему своего посла съ радостною встью, что вел. князь плненъ. Шемяка отпустилъ посла со всмъ лихомъ на вел. князя, чтобы не быть ему на Великомъ Княженіи.

Но Татары руководились не политикою, а жадною корыстью и потому, гд надялись больше получить, тамъ и продавали свое слово и свое общаніе, лишь было бы выгодне. Такъ случилось и теперь. На Покровъ Богородицы, 1 октября, царь, дошелъ уже Курмышля, отпустилъ вел. князя, утвердивъ его крестнымъ цлованіемъ, что дастъ за себя окупъ сколько можетъ больше.

Въ Москв въ тотъ же самый день, въ 6 часовъ ночи, люди слышали рдкое явленіе: «потрясеся градъ Москва, Кремлъ и посадъ весь, и храмы поколебались. Спящіе не слыхали, но не спавшіе въ большомъ страх ожидали, что пришелъ конецъ міра».

На радость своей семь и всему городу вел. князь возвратился въ Москву 17 ноября и, такъ какъ городъ еще не обстроился посл пожара, остановился во двор своей матери, Софьи, за городомъ на Ваганков, а потомъ уже перешелъ въ городъ на новый дворъ князя Юрья Патрикевича.

Въ 1451 г. внезапно появился подъ Москвою Ордынскій царевичъ Мазовша. По всему вроятію и въ это время Москва содержала въ степяхъ особыхъ сторожей-встниковъ изъ тхъ же Татаръ, получавшихъ, конечно, щедрыя награды за надобныя всти. Такимъ путемъ была получена въ Москв всть и о царевич Мазовш. Вел. князь, не успвъ собраться ратными, все-таки пошелъ къ Коломн навстрчу Татарину, предполагая, что онъ еще далеко, а онъ уже приближался къ Ок. Вел. князь поспшно воротился въ Москву, дабы укрпить городъ въ осаду, а небольшой свой полкъ отпустилъ съ княземъ Иваномъ Звенигородскимъ на Оку, чтобы замедлить Татарамъ переправу черезь рку. Князь Звенигородскій разсудилъ однако также уйти къ Москв, конечно, другою дорогою отъ вел. князя. Татары пришли къ берегу, ожидая встртить московскую рать, и никого не встртили, кругомъ все было пусто. Спокойно переправившись, они быстро устремились къ Москв и съ восходомъ солнца явились подъ городомъ въ пятницу, 2 іюля, на праздникъ Положенія Ризы Прч. Богородицы. Въ одинъ часъ они зажгли вс посады, а сами со всхъ сторонъ начали приступать къ городу. Вел. князь Василій посадилъ въ город матерь свою, вел. княгиню Софью, да сына своего Юрья и множество бояръ и дтей боярскихъ, а прежде всего отца своего, митроп. Іону, и Ростовскаго архіепископа Ефрема со всмъ священническимъ и иноческимъ чиномъ и со множествомъ народа. Самъ онъ съ сыномъ Иваномъ по обычаю удалился къ Волг собирать ратныхъ, а свою княгиню съ меньшими дтьми отправилъ въ Угличъ.

При пожар посадовъ огонь со всхъ сторонъ объялъ весь городъ. Была при этомъ и великая засуха. Загорались и храмы, отъ дыма нельзя было и прозрть, а къ городу, ко всмъ воротамъ и гд не было крпости каменной, приступали Татары. Горожане не знали, что длать; настало отчаянное сокрушеніе и скорбь. Молились къ Пр. Богородиц, крпкой Помощниц и Молебниц, «ея же празднику приспвшу».

Когда посады погорли, люди вздохнули свободно отъ великой огненной истомы и дыа и стали на вылазкахъ отбивать Татаръ. Наступилъ вечеръ; въ сумеркахъ Татары отступили. А граждане, ожидая на утро приступа, начали поспшно пристрой градной готовить, пушки, пищали, самострлы, оружіе всякое и щиты, луки и стрлы. Но ожиданія гражданъ оказались напрасными. Взошло солнце и никого не было видно подъ городомъ. Горожане стали выходить, осматривали мста и нигд никого не находили. Послали встниковъ въ Татарскіе станы и узнали, что вся Татарщина исчезла, оставивъ на мстахъ все тяжелое отъ мди и желза и много другого разнаго товара. Народъ прозвалъ этотъ набгъ скорою Татарщиною, — въ какой день пришла, въ тотъ же день и прочь побжала. И съ какимъ усердіемъ помолились люди, благодаря Господа и Пресв. Матерь Его и Чудотворцевъ за это изумительное спасеніе города. Митрополитъ Іона въ ознаменованіе этого событія въ построенной имъ полат основалъ себ домовый храмъ въ имя Положенія Ризы Пр. Богородицы, который потомъ былъ выстроенъ особо у юго-западнаго угла Успенскаго собора, существующій и донын.

Черезъ 8 лтъ (1459 г.) т же Татары Седи-Ахматовой Орды похвалились опять идти на Русь и, конечно, разгромить Москву. На берегу ихъ встртилъ сынъ вел. князя Иванъ Васил. со многими силами и не перепустилъ ихъ черезъ рку, такъ отбилъ ихъ отъ берега, что они безъ оглядки побжали. Побда была славная, почему митрополитъ Іона и этотъ набгъ ознаменовалъради Татарской похвальбы постройкою небольшой каменной церкви во имя Похвалы Богородицы, пристроенной къ алтарю Успенскаго собора возл южной двери.

Извстно, какь потомъ окончились Ордынскія нашествія въ 1480 г., когда пришедшій на р. Угру царь Ахматъ постыдно побжалъ отъ Московской рати, которая съ такимъ же стыдомъ побжала въ то же время и отъ его полковъ. «Дивное чудо тогда совершилось», замчаетъ лтописецъ. «Едини отъ другихъ бжаху, а никто не гнался. И тако избави Богъ и Пречистая Русскую Землю отъ поганыхъ».

Цлыя сто лтъ прошло отъ Мамаева побоища до этого чуднаго обоюднаго бгства, и мы видли, сколько разъ посл Тохтамыша Москва въ отчаяніи ждала своей погибели отъ этихъ нашествій; но миловалъ Богь и городъ оставался попрежнему нерушимою твердынею и въ своихъ каменныхъ стнахъ, и главное въ народномъ стремленіи свивать крпче и хранить твердо это гнздо Русскаго единенія.

Какъ видли, народъ посл каждаго разгрома Московскаго посада снова покрывалъ опустошенныя мстности тысячами жилыхъ дворовъ, то-есть снова неутомимо гнздился вокругъ каменныхъ стнъ города.

Но отъ времени постройки этихъ стнъ (въ 1367 г.) протекло почти цлое столтіе, въ теченіи котораго городъ, постоянно испытывая неизобразимыя бдствія или отъ Татарскихъ нашествій, или оть домашней усобицы, или отъ мора, голода, не упоминая о пожарахъ, не могъ собраться съ силами и средствами для должнаго своего устройства соотвтственно политическому единодержавному своему росту, быстро развивавшемуся наперекоръ всмъ затрудненіямъ и препонамъ.

Столтняя бдность города явственне всего выразилась въ незначительности и маломъ количеств каменныхъ построекъ. Лтописцы заботливо упоминали о такихъ постройкахъ, какъ о рдкостяхъ, выходящихъ изъ ряду обычныхъ деревянныхъ строеній.

Еще до постройки каменныхъ стнъ, какъ упомянуто, митрополитъ Алексй въ основаніе своего монастыря (Чудова) построилъ въ 1366 году небольшой каменный храмъ во имя Чуда Арх. Михаила.

Вь 1393 г. вел. княгиня Евдокія, вдова Донскаго, соорудила у своихъ хоромъ каменную церковь Рождества Богородицы на мст, гд прежде стояла малая деревянная церквица Воскрешеніе Лазарево, которая при новой церкви была устроена предломъ близъ алтаря съ южной стороны. Вел. княгиня богато украсила свой храмъ иконами, многоцнными пеленами и всякими церковными узорочьями, а также и стнописью.

Само собою разумется, что Великокняжескій дворецъ посл каждаго разгрома или пожара немедленно приводился въ надлежащее устройство и при накопленіи средствъ украшался и новыми зданіями, но все-таки деревянными. Вроятно, около того же времени, какъ вел. княгиня Евдокія строила храмъ Рождества Богородицы у своихъ хоромъ, съ западной стороны дворца, ея сынъ, вел. князь Василій Дмит., съ восточной стороны дворца построилъ каменную церковь Благовщенія, за которою въ 1404 г. поставилъ даже вельми чудные часы и съ луною, стоившіе боле полутораста рублей, а потомъ въ 1405 г. украсилъ новый храмъ стнописью. Часы своимъ устройствомъ произвели такое внушительное впечатлніе, что лтописецъ нашелъ необходимымъ описать ихъ въ подробности. «Въ лто 6912 (1404) князь Великій замысли часникъ и постави е на своеиъ двор за церковью за Св. Благовщеньемъ. Сій же часникъ наречется часомрье; на всякій же часъ ударяетъ молотомъ въ колоколъ, размряя и разсчитая часы мощныя и дневныя; не бо человкъ ударяше, но человковидно, самозвонно и самодвижно, страннолпно нкако створено есть человческою хитростью, преизмечтано и преухищрено. Мастеръ же и художникъ сему бяше нкоторый чернецъ, ижо отъ Святыя Горы пришедый, родомъ Сербинъ, именемъ Лазарь; цна же сему бяше вящьше полувтораста рублевъ».

Незадолго до своей кончины вел. княгиня Евдокія основала себ двичій монастырь возл Фроловскихъ воротъ у самой стны города и въ 1407 г. заложила въ немъ церковь Вознесенія, въ которой, еще только застроенной, и была погребена. Храмъ этотъ сооружался боле 60 лтъ. Совершала его и вел. княгиня Софья Витовтовна и довела стны и своды только по кольцо, гд верху быти, но верху не сведе. Постройка съ горемъ пополамъ была окончена уже въ 1467 г. вел. княгинею Марьею, вдовою Василья Темнаго. Существующій донын храмъ Вознесенія, по свидтелству Арсенія, архіеп. Елассонскаго, построенъ при цар едор Иванович.

Такимъ же образомъ строилась и церковь Успенія въ Симоновомъ монастыр. Она была освящена 1 октября 1404 г., по первомъ основаніи ея въ 26 лто.

Все это служитъ достаточнымъ свидтельствомъ, какія затрудненія въ средствахъ переживалъ городъ въ это бдственное столтіе.

Въ 1411 г. Ростовскій епископъ Григорій построилъ въ Дорогомилов на своемъ двор каменную церковь Благовщенія.

Въ 1450 г. Владиміръ Ховринъ заложилъ на своемъ двор церковь каменную Воздвиженія, на мст первыя церкви, каменной же, что распалась въ пожаръ 1445 г.

Въ тотъ же годъ митрополитъ Іона заложилъ на своемъ двор полату каменную, а въ ней потомъ, какъ упомянуто, устроилъ домовую церковь Положенія Ризы Пресв. Богородицы.

Въ 1458 г. построена въ Кремл на Симоновскомъ подворь церковь Введенія съ полатою.

Въ 1459 г. пристроенъ небольшой предлъ у южныхъ вратъ Успенскаго собора во имя Похвалы Богородицы.

Въ 1460 г. построена на Троицкомъ подворь въ Кремл церковь Богоявленія.

Въ 1461 г. построена въ Кремл же у Боровицкихъ воротъ церковь Рождества Іоанна Предтечи.

Въ 1462 г. была поновлена стна городная отъ Свибловы стрльницы до Боровицкихъ воротъ каменемъ, предстательствомь Вас. Дмитр. Ермолина (Изв. А. Н. т. VIII, кн. 4, стр. 77).

Въ духовной сел. князя Василія Темнаго 1462 г. упомянута каменная церковь Егорья на посад (Георгіевскій монастырь). По случаю пожара въ 1472 г. упомянута церковь Богоявленіе каменное, чудное, какъ его именовали (Богоявленскій монастырь).

Вотъ вс каменныя постройки въ теченіи столтія, о которыхъ упоминаютъ лтописцы.

Можетъ быть, встртятся и еще свидтельства о такихъ постройкахъ, но и они не послужатъ опроверженіемъ той истины, что городъ цлое столтіе не обладалъ достаточнымъ богатствомъ для своего устройства.

Однако и въ это небогатое устройствомъ города время въ Москв стали процвтать нкоторыя художества, въ особенности иконописное и стнописное, насажденныя еще при митрополит еогност и къ началу XV ст. достигшія полнаго расцвта съ именемъ Русскаго мастера Андрея Рублева и подъ руководствомъ и учительствомъ иконника гречина-философа еофана.

Въ 1394-5 году онъ съ Симеономъ Чернымъ и учениками росписалъ церковь Рождества Богородицы у хоромъ вел. княгини: въ 1399 г. соборъ Архангельскій; въ 1405 была росписана Благовщенскаяцерковь на Великокняжескомъ двор, а въ 1408 г. соборъ во Владимір мастерами Даніиломъ иконникомъ и Андреемъ Рублевымъ.

Очень любопытно и то обстоятельство, что Новгородъ и Псковъ, при своемъ богатств и при постоянныхъ сношеніяхъ съ Нмцами, не успли водворить у себя надобныя художества и по нужд обращались все-таки въ Москву. Псковскій лтописецъ разсказываетъ такой случай. Въ 1420 г. Псковичи наняли мастеровъ едора и дружину его «побивати церковь Св. Троицы свинцомъ, и не обртоша Псковичи такова мастера во Псков, ни въ Новгород, кому лити свинчатыя доски. Къ Нмцемъ посылали въ Юрьевъ, поганіи не даша мастера. И пріхалъ мастеръ изъ Москвы отъ Фотія митрополита и научилъ едора мастера Св. Троицы, а самъ потомъ отъхалъ на Москву. И тако побита бысть Св. Троица Августа во 2 день и даша мастеромъ 44 руб.».

Мы упоминали, что въ 1342 г. Московскій же мастеръ Борисъ лилъ колокола для Новгорода.

Въ то время вс такія художества и ремесла сосредоточивались у Божьяго храма и главнымъ образомъ во двор митрополита подъ защитою тхъ льготь, какія были даны митрополиту огъ Ордынскихъ царей. Извстно, что вс церковные люди, состоявшіе въ вдомств митрополіи, были освобождены отъ всякихъ даней и пошлинъ, а къ церковнымъ людямъ принадлежали и ремесленники, писцы, каменные здатели, древодлы и иные мастера, каковы ни буди, какъ упоминалось въ царскихъ ярлыкахъ-грамотахъ.

Очень понятно, что при этихъ льготахъ подъ крыло митрополичьяго вдомства собиралось все сколько-нибудь выдающееся достоинствомъ своего мастерства, и такимъ образомъ митрополичій дворъ становился доброю школою для всякаго художества и ремесла на церковную потребность.

Къ концу ХV ст. миновали тяжкія испытанія Московской политической твердыни, миновали годы всяческихъ бдствій, длившіеся цлое столтіе.

Настало время Государя Ивана III, совсмъ другое время, какое было при Иван I, при великомъ княз, Иван Данилович Калит.

Но и въ это другое время Московская Исторія собственно города или его устройства въ точности повторила тже основы городскихъ событій, какими ознаменовалось время Ивана Калиты. Его праправнукъ Иванъ III Васильевичъ неотмнно шествуетъ въ устройств города по стопамъ своего знаменитаго прапрадда. Твердое основаніе Московскому первенству среди другихъ Княжествъ при Калит было положено въ построеніи въ Москв перваго каменнаго соборнаго храма во имя Успенія Богородицы, который собственными руками заложилъ первосвятитель всея Руси св. Петръ митрополитъ, вскор почившій и погребенный въ недостроенномъ еще храм. Вскор посл того за Москвою уже навки утвердилось и Великое Княженіе, то-есть великокняжеское старшинство въ Русской Земл.

Божій храмъ на самомъ дл являлся какъ бы основнымъ камнемъ для созданія народнаго государственнаго единства. Прошло около полутораста лтъ, и это единство въ полной мр укрпилось въ сознаніи самого народа, какъ о томъ краснорчиво засвидтельствовала вся исторія Шемякиной смуты. Здравый смыслъ, здравый разсудокъ народа, не покидавшій его оть древняго времени, восторжествовалъ. Единеніе, единство жизненныхъ и всякихъ другихъ силъ, гд бы оно ни возрождалось, отъ малаго до великаго, повсюду и всегда является созидающею міровою силою въ противоположность всякой розни, которая въ свой чередъ является везд и всегда міровою силою разложенія и гніенія и слд. неминуемой гибели и смерти. Хорошо понималъ и хорошо чувствовалъ жизненное дйствіе этихъ міровыхъ законовъ именно здравый смыслъ народа. А потому народное единеніе, политическое единодержавіе уже существовало въ народныхъ умахъ гораздо прежде, чмъ началъ свои подвиги въ этомъ направленіи самъ единодержецъ или государь самодержецъ вел. князь. Ему оставалось только идти за общимъ направленіемъ народныхъ умовъ. Такъ и шелъ праправнукъ Калиты, Третій по имени Иванъ (Васильевичъ).

Великимъ, сильнйшимъ дятелемъ раздробленной древней Руси, сильнйшимъ дятелемъ именно ея раздробленія, былъ Новгородъ Великій. Живя на далекомъ краю Русской Земли, онъ и въ это время очень помогалъ политическому разъединенію Земли и самъ хотлъ уйти къ Польскому королю Казиміру, то-есть хотлъ бороться съ единодержавіемъ Москвы при помощи Литвы, какъ нкогда боролась съ Москвою не совсмъ счастливая Тверь.

Московское единодержавіе не могло оставить эту Новгородскую попытку безъ должнаго напоминанія, что Новгородская великая область искони составляетъ неотъемлемый край Русской Земли и не можетъ отдляться отъ нея въ Литовскую сторону. Дло началось ратнымъ походомъ на Новгородъ, поршившимъ въ битв на р. Шелон, что замыслы разносить на части Русскую Землю теперь никогда уже не останутся безнаказанными. Это случилось въ лтнюю пору 1471 года, когда митрополитъ Филиппъ сталъ усердно помышлять о постройк новаго каменнаго соборнаго храма въ Москв, ибо старый, построенный Калитою, отъ древности и отъ многихъ пожаровъ грозилъ уже разрушеніемъ, своды его уже были подкрплены, подперты древами толстыми. А за годъ передъ тмъ (1470 г.) посл пожара, отъ котораго въ город осталось всего 3 двора, разрушился совсмъ и застнный предлъ собора во имя Поклоненія Веригь Апостола Петра. Теперь святитель Филиппъ прежде всего началъ собирать казну для новой постройки: «Сотвори тягиню велику со всхъ поповъ и монастырей сбирати серебро на церковное созданіе сильно, а бояре и гости своею волею давали отъ своего имнія. По всей своей митрополіи онъ посылалъ съ добромъ (разнымъ товаромъ) Преч. Богородицы торговати (продавать), чтобы что прибыло церкви Божіей въ подможеніе».

Несомннно, что и вел. князь, получившій съ Новгородцевъ за ихъ вину 16 тысячъ новгородскихъ рублей, также вложилъ свою богатую лепту на новую постройку. Собравши премного-много серебра, митрополитъ замыслилъ выстроить храмъ великій и высокій, подобный собору Владимірскому, что былъ построенъ Андреемъ Боголюбскимъ и его братомъ Всеволодомъ. Святитель много разъ видлъ этотъ чудный храмъ и возгорлся желаніемъ создать такой же храмъ и въ Москв. Призваны были мастера, каменосчцы, Ивашка Кривцовъ да Мышкинъ, которыхъ святитель отправилъ во Владиміръ осмотрть и изслдовать тотъ храмъ и мру сняти съ него, широту и высоту, и алтарь. Мастера подивились чудной постройк и взялись за дло съ увреніемъ, что выстроятъ еще и обширне новый храмъ. Митрополитъ привлекъ къ длу и множество умющихъ длателей-работниковъ всякаго мастерства, нарочно для того даже и купленныхъ имъ въ крпость.

1 сентября 1471 г. святитель торжественно встртилъ вел. князя, возвратившагося на радость Москв со славою побдителя Новгородскихъ крамольниковъ и непослушниковъ, и тогда же осеныо повеллъ камень готовить на созданіе церкви, который затмъ всю зиму возили къ мсту постройки. Въ ту же зиму мсяца декабря, по Рождеств Христов, «явися на небеси звзда велика, а лучь (хвостъ) отъ нея дологь вельми, толстъ, свтелъ, свтле самой звзды; а восхождаше въ 6-мъ часу ночи (по нашему счету въ 10-мъ часу вечера) съ лтняго восхода солнечнаго и идяше къ западу лтнему же; а лучь отъ нея впередъ протяжеся, а конецъ луча того аки хвостъ великія птицы распростреся». Вслдъ затмъ въ генвар по Крещеніи-другая звзда «явися хвостата надъ лтнимъ западомъ; хвостъ же ея тонокъ, а не добр дологъ, а первыя звзды луча темне. Первая звзда за 3 часа до восхода солнечнаго на которое мсто приходила, сія другая по захожденіи солнца 3 часы на томъ же мст являлась, да къ западу же идяше».

Такое чудное и страшное знаменіе сопровождало предпринятую постройку собора, когда еще готовился и привозился только камень для его сооруженія.

Оно на самомъ дл предзнаменовало много важнйшихъ ссбытій для города Москвы.

Въ эту же зиму была покорена Пермь Великая и 16 генваря 1472 г. посланы послы въ Римъ за царевною Софіею, сватовство съ которою началось еще осенью 1471 г.

Какъ только прошла зима и стаяли снга въ апрл 1472 г., мастера обмрили окладъ или планъ новаго храма вокругъ стараго обширне даже и Владимiрскаго собора въ широту и долготу на полторы сажени, намреваясь настолько же прибавить и высоту церкви.

По поряду стараго строительнаго дла выкопали по окладу рвы, набили въ ихъ подошву сваи и потомъ положили основаніе зданію каменною кладкою. 30 апрля митрополитъ съ крестнымъ ходомъ въ сопровожденіи всего духовнаго собора, при звон во вс колокола, вышелъ совершить торжественно закладку храма. Еъ торжеству прибылъ и вел. князь съ сыномъ и братьями, въ сопровожденіи бояръ и вельможъ, при безчисленномъ собраніи народа.

Посл молебна святитель прежде всхъ своими руками положилъ начало, гд быть алтарю, также по сторонамъ и до угламъ, укладывая основные камни. Лтописецъ записалъ, что новый храмъ заложенъ спустя 146 лтъ безъ трехъ мсяцевъ посл основанія древней церкви.

Предстательство, т.-е. завдываніе и попеченіе, о постройк вначал было поручено нкоему Вас. Ермолину и Ивану Влад. Голов. Но промежъ ихъ произошла пря, разноголосица, и Ермолинъ отступился всего наряда, а Голова началъ наряжати [62].

О чемъ была пря, лтописецъ не оставилъ свднiя, но, судя по послдующему, именно по случаю несчастнаго разрушенія недостроеннаго еще храма, возможно гадать, что отказавшійся отъ дла Ермолинъ, быть можетъ, былъ праве Головы, такъ какъ имлъ боле опытности и боле толку въ строительныхъ длахъ, хотя и не былъ зодчимъ, архитекторомъ и подрядчикомъ, а только предстателемъ, т.-е. попечителемъ дла. Это явствуетъ изъ указанія, что посл Ермолина предстателями, новыми попечителями, были отецъ Головы, Владиміръ Григор. Ховринъ и его сынъ Голова.

Когда зданіе выведено было въ ростъ человка, приступили къ разборк древняго храма и очистили мсто до уровня гробницъ митрополичьихъ. 29 мая въ пятницу святитель съ тмъ же торжественнымъ собраніемъ духовенства, во глав котораго былъ Сарайскій епископъ Прохоръ [63], и въ присутствіи вел. князя, его матери и сына, а также и 4 братьевъ съ служебными князьями и боярами и опять при всенародномъ множеств, совершилъ перенесеніе гробницъ изъ старыхъ ихъ мстъ на уготованныя мста въ новостроящемся храм, гд въ стнахъ сдланы были для того особые кiоты-впадины на тхъ же сторонахъ церкви. Мощи митроп. Кипріана и Фотія помстили въ одномъ кіот въ рядъ, съ правой же стороны собора, у южной стны. Гробницу еогноста митр. поставили въ кіот объ одну стну съ гробницею св. Петра митрополита.

Когда приступили къ гробу Іоны митрополита и сняли съ него доску, въ тотъ часъ «изыде изъ гроба благоуханіе много по всему храму; мощи же его явились вс цлы и нерушимы, прилпе бо плоть кости его и не двигнушася составы его».

Гробницу его поставили на лвой сторон собора въ углу сверо-западномъ. Тутъ же вскор отъ мощей св. Іоны послдовали чудныя исцленія хромого отрока 6-ти лтъ и нкоего Рязанца, имущаго внутри болячку. Множество народа стало прикладываться къ мощамъ и при этомъ наметало не мало серебра, которое митрополитъ все отобралъ у поповъ на созиданіе церковное.

У митроп. Фотія обрли въ тл едины только ноги, а Кипріана обрли всего истлвша, оставались едины кости.

Въ это же время въ предл св. Димитрія Солунскаго вынули изъ стны и мощи перваго великаго князя Москвы, Юрья Даниловича, вложили ихъ въ деревянную раку и поставили на гроб еогноста митрополита, гд была церковь Поклоненія Веригъ, а потомъ, когда въ новомъ зданіи уготовано было мсто для гробницы, поставили ее въ стн же и на той же сторон въ томъ же предл св. Димитрія. Перенесеніе было совершено митрополитомъ съ священнымъ соборомъ, въ присутствіи вел. князя, его сына и множества народа.

Съ великимъ освященiемъ и съ установленіемъ даже особаго празднованія были перенесены мощи св. Петра митрополита.

Митрополитъ Филиппь пожелалъ попревозвышено положити мощи святаго въ новой церкви, но на прежнемъ же мст, возл жертвенника, и сказалъ о своемъ желаніи вел. князю, который отвтилъ, что это дло не его мры, а митрополичье и всего освященнаго собора, и предложилъ собрать для этого всхъ епископовъ и всю духовную власть, что и было исполнено.

Пока собиралось духовенство, святитель 14 іюня въ ночь съ воскресенья на понедльникъ пришелъ къ гробу святаго и повеллъ священникамъ разобрать надъ мощами надгробницу, а самъ съ нимй со страхомъ и обливаясь многими слезами помышлялъ: угодно ли это будетъ святому, что поднимутъ его мощи. Разобрали надгробницу и увидали гробъ весь распавшійся отъ бывшаго огня, а мощи, яко свтъ блещашися, ничто къ нимъ не прикоснулось и благоуханiе многое исходяще отъ нихъ. Говорили объ этомъ такъ, что гробъ въ Тохтамышево нашествіе Татары разорили, предполагая, что въ немъ скрыто какое-либо сокровище; потомъ въ общемъ пожар города погорлъ и гробъ святаго, но мощей и дымная воня не коснулась. Ризы на святомъ сверху также погорли, а подъ мощами остались цлы. Митрополитъ со страхомъ и съ радостью переложилъ мощи изъ распавшейся раки въ новую, каменную, и поставилъ близъ того же мста, а потомъ, когда стали устроивать особый кіотъ на томъ старомъ мст, въ ночь же перенесъ до времени гробницу святаго къ гробниц митр. Іоны.

По этому поводу въ народ говорили, что гробъ св. Петра ночью ископаша и обртоша мощи его и людямъ не явиша, но ларецъ поставиша возл Іонина гроба, гд нын митр. Филиппъ лежитъ, и лобзаша его вс приходящіе. Однако неизвстно было, тутъ ли были мощи или нтъ. Если вправду он были туть, то нельзя было не подивиться, что такого Чудотворца положили здсь столь безчестно и не вынесли его въ другой храмъ, ибо длатели рабочіе поверхъ его ходятъ, а что ни есть отесковъ каменныхъ, то все на гробъ его падаетъ. Іону митрополита больше берегутъ! Иные говорили, что митрополитъ св. мощи Петра въ своей полати поставилъ. а для народа явилъ, что он покоятся въ ларц, возл Іонина гроба, чтобы толпы народа въ полату не ходили. Записавшій эту народную молву лтописецъ присовокупляетъ, что Пахоміи Сербинъ въ своемъ Слов о житіи Чудотворца и обртеніи его мощей написалъ, что въ тл обрли Чудотворца, неврія ради людскаго, занеже кой только не въ тл лежитъ, тотъ у нихъ не святъ, а того но помянутъ, яко кости наги источаютъ исцленія.

Съ такимъ вниманіемъ слдитъ Московскій народъ за всми порядками, какіе происходили въ новосозидаемомъ собор.

Особый кіотъ для св. мощей Петра митр., какъ упомянуто, былъ устроенъ на томъ самомъ мст, гд впервые былъ погребенъ святитель, собственными руками устроившій себ гробницу.

Новая гробница была помщена только значительно выше прежней, такъ какъ помостъ въ новомъ зданіи построенъ былъ выше прежняго боле чмъ въ ростъ человка.

1-го іюля совершилось торжественное перенесеніе св. мощей Петра м. при служеніи митрополита, архіепископа, 4 епископовъ и всего священнаго собора и въ присутствіи вел. князя, его матери, сына, братьевъ, бояръ и множества народа. Тогда же установили въ этотъ день навсегда праздновать перенесеніе св. мощей.

Гробница въ это время была открыта и всмъ были видимы мощи святаго. Несмтныя толпы богомольцевъ тснились около гроба съ желаніемъ хотя бы только прикоснуться къ святын.

Во время перенесенія мощей нкоторые видли, какъ леталъ высоко надъ гробомъ святаго блый голубь до тхъ поръ, пока былъ открытъ гробъ, и затмъ исчезъ, когда были закрыты св. мощи. Литургію въ новомъ еще только начатомъ постройкою зданіи невозможно было служить и потому митрополитъ служилъ въ полат, на своемъ двор въ церкви РизъПоложенія; епископы служили въ Архангельскомъ собор и въ другихъ храмахъ Кремля.

Вел. князь закончилъ всенародный Московскій праздникъ раздачею всему духовенству щедрой милостыни: и по всему городу во вс церкви священникамъ, монастырямъ и нищимъ; а затмъ начальному духовенству и всмъ боярамъ на своемъ двор устроилъ пиръ: «вс ядоша и пиша».

Извстному тогда писателю житій Пахомію Сербину поручено было написать и канонъ перенесенію мощей Петра митр. и Слово о ею житіи, а также и канонъ Іон митрополиту.

Незозможно было оставить св. мощи среди строящагося храма, среди повсюду лежащихъ каменныхъ отесковъ, и потому великій князь повеллъ на мст будущагоалтаря построить временный деревянный храмъ во имя Успенія, приградивши къ нему и гробъ Петра Чуд., почему эта церковь впослдствіи именовалась что у Гроба. св. Петра.

Въ этомъ же деревяннонъ храм совершилось потомъ и бракосочетаніе вел. князя съ царевною Софьею.

Въ то самое время, какъ выстроивался мало-по-малу новыйсоборъ, происходило и сватовство вел. князя съ царевною. Посланный за царевною Антонъ Фрязинъ прибылъ въ Римъ 23 мая, а 29 числа того же мсяца послдовало въ собор обртеніе мошей Московскихъ святителей.

Затмъ 14 числа іюня были обртены и мощи св. Петра митр. и въ послдующіе дни включительно до 30 числа священство усердно готовилось къ торжественному. перенесенію святыни на уготовленное мсто. За шесть дней или за недлю до этого событія, именно 24 іюня, съ немалымъ торжествомъ отпущена была въ Москву и царевна Софья.

Въ конц іюля пришла въ Москву всть, что Ордынскій царь Ахматъ со всею Ордою идетъ къ Алексину. Вел. князь въ тоть же часъ, на 2 часу дня, отслушавъ обдню и ничего даже и не вкусивъ, вборз, двинулся съ полкомъ къ Коломн, къ берегу, какъ тогда прозывалась рка Ока, за которой, дйствительно, разстилался степной океанъ-море. Другіе полки успли также собраться вовремя на этомъ берегу. Увидя множество Русскихъ полковъ, аки море колеблющихся, царь быстро побжалъ домой.

Царевна прибыла въ Москву уже въ ноябр, 12 числа, въ четвергь. По всему пути отъ самаго Рима и до нашихъ городовъ Пскова и Новгорода везд ее встрчали еъ великими почестями, какъ того требовалъ въ своихъ странахъ самъ Папа. Онъ отправилъ съ царевною большого посла Антонія Легатоса и далъ ему честь великую, которая заключалась въ томъ, что во время пути передъ нимъ несли крыжъ, — Латинскій крестъ. Такъ онъ шествовалъ по всмъ землямъ.

Первые Псковичи подивились этому Легатосу, замтивъ, что онъ былъ одтъ не по нашему чину, весь облаченъ въ червленое красное платье, имя на себ куколь червленъ, на голов обвитъ глухо какъ каптуръ Литовскій, только одно лицо видно; и нерстатицы на рукахъ, и въ нихъ и благословляетъ; и крестъ предъ нимъ съ Распятіемъ вылитымъ носятъ, на высокое древо взоткнуто вверхъ; святымъ иконамъ не поклоняется и креста на себ рукою не кладетъ.

Все это было не по нашему обычаю и чину.

Когда шествіе царевны было уже близко Москвы, вел. князю донесли, что идетъ Легатосъ и крыжъ передъ нимъ несутъ. Услыхавши это, вел. князь сталъ объ этомъ мыслити съ матерью своею и съ братьями и съ бояры. Одни совтовали не воспрещать Легатосу: какъ онъ идетъ, такъ пусть и идетъ. Другіе возстали противъ такой новины, говоря, что того не бывало въ нашей земл, не бывало, чтобы въ такой почести являлась Латынская вра. Учинилъ было такую новину Сидоръ, онъ и погибъ. Вел. князь предоставилъ ршить это дло митрополиту. Святитель далъ такой отвтъ: «Не можно тому быть! Не только въ городъ войти, но и приблизиться ему не подобаетъ. Если позволишь ему такъ учинить, то онъ въ вороты въ городъ, а я въ другія вороты изъ города выйду. Не достойно намъ того и слышать, не только видть, потому что возлюбившій и похвалившій чужую вру, тотъ всей своей вр поругался».

Услышавъ такія рчи отъ первосвятителя, вел. князь послалъ къ Легату съ запрещеніемъ, чтобы не шелъ передъ нимь крыжъ. Легатъ сопротивлялся немного и исполнилъ волю вел. князя. Другой лтописецъ пэвствуетъ, что вел. князь послалъ съ этою цлью боярина едора Давыдовича съ повелніемъ — крыжъ, отнявши, въ сани положить. Бояринъ встртилъ царевну за 15 верстъ и точно исполнилъ повелніе князя. Такъ твердо и крпко старая Москва отстаивала коренныя идеи своего существованія.

Какъ упомянуто, 12 ноября въ четвертокъ царевна съ Легатомъ прибыли въ городъ. Съ бракосочетаніемъ надо было торопиться. 14 ноября наставалъ Филипповъ постъ, поэтому въ тотъ же день 12 числа послдовало обрученіе, а на другой день 13 числа совершилось и бракосочетаніе въ новопостроенной деревянной церкви, среди сооружаемыхъ стнъ новаго собора.

Весною на слдующій 1473 г., въ Похвальную недлю, 5-ю Великаго поста, въ воскресенье, 4 апрля, въ Кремл случился большой пожаръ. Загорлось у церкви Рождества Богородицы, на сняхъ у вел. княгини; по близкому сосдству загорлся и митрополичій дворъ и дворъ брата вел. князя Бориса Васил., и погорло много дворовъ по Троицкое подворье, по Богоявленье и по городскія житницы. Сгорлъ Житничій дворъ вел. князя, а большой жилой его дворъ едва отстояли, Выгорли и кровли на стнахъ Кремля и вся приправа городная.

Митрополитъ отъ пожара удалился за городъ въ монастырь Николы Стараго на Никольской. Когда пожаръ сталъ униматься, уже на разсвт другого дня, 5 апр., онъ возвратился въ церковь Богородицы къ гробу Чуд. Петра и повеллъ пть молебенъ, обливаясь многими слезами.

Въ то время пришелъ къ нему и вел. князь и, видя его плачущаго, сталъ его утшать, думая, что онъ плачеть о своемъ пожарномъ разореніи. «Отче, господине!» говорилъ вел. князь, «не скорби. Такъ Богъ изволилъ. А что дворъ твой погорлъ, то я сколько хочешь хоромъ теб дамъ, или какой запасъ погорлъ, то все у меня бери». А святитель посл многихъ слезъ сталъ изнемогать, тутъ же ослабла у него рука, потомъ нога, и сталъ просить вел. кнлзя отпустить его въ монастырь. Вел. ккязь не пожелалъ отпустить его въ дальній загородный монастырь, но помстилъ въ кремлевскомъ Троицкомъ Богоявленскомъ монастыр. Святитель, чувствуя приближеніе своей кончины, тотчасъ послалъ за своимъ духовникомъ, исповдался, причастился и соборовался масломъ.

На смертномъ одр онъ говорилъ и приказывалъ вел. князю только объ одномъ, чтобы церковь была совершена. Въ это время она была возведена до большого пояса, до половины, гд начали длать кіоты святымъ на всхъ трехъ стнахъ (для написанія въ кіотахъ ликовъ святыхъ).

Посл того святитель сталъ приказывать о церковномъ дл Владиміру Григорьевичу (Ховрину) и сыну его Ивану Голов, казначеямъ вел. князя: «Только попечитесь», говорилъ святитель, «а то все готово на совершеніе церкви». Также и прочимъ приставникамъ церкви все о томъ, не умолкая, говорилъ, и о людяхъ, которыхъ искупилъ на то дло церковное, прказывалъ отпустить ихъ всхъ на волю посл своей смерти. Подавъ всмъ благословеніе и прощеніе, онъ скончался 5 апрля, въ исход перваго часа ночи, 1473 г. Многіе тогда говорили, что онъ видніе видлъ въ церкви.

По кончин открыли на немъ два креста желзные и верши, великія цпи желзныя, которыя и нын всмъ видимы на его гроб, замчаетъ лтописецъ, а до того времени никто того не зналъ-ни духовникъ его, ни келейникъ. 7 апрля совершилось его погребеніе въ недостроенномъ его храм въ присутствіи вел. князя, его семьи, бояръ. Весь народъ града Москвы собрался на погребеніи; но изъ духовныхъ властей былъ только одинъ епископъ, тотъ же Прохоръ Сарайскій, при которомъ происходила и закладка храма.

Припоминая время постройки перваго храма Богородицы при св. митрополит Петр, видимъ, что нкоторыя обстоятельства сходствуютъ съ обстоятельствами постройки и этого новаго храма. И святитель Петръ имлъ видніе о скорой своей кончин и потому, призвавъ къ себ Тысяцкаго Протасія, передалъ ему большую сумму, завщая употребить ее на сооруженіе церкви и довряя ему попечительство объ этомъ сооруженіи. Такъ и митрополитъ Филиппъ особенно возлагалъ такое попечительство на Ховриныхъ, говоря имъ, что для строенія у него все приготовлено, только бы они позаботились, чтобы дло шло правильно къ окончанію. И первый святой строитель собора и второй его строитель въ боле обширномъ объем и вид, по вол Божіей, не дожили до окончанія постройки и были погребены среди еще непокрытыхъ ея стнъ, и тотъ, и другой съ сверной стороны, первый въ алтар, второй въ самомъ храм близъ сверныхъ дверей, посторонь Іоны митрополита [64].

Постройка собора продолжалась своимъ чередомъ. Къ весн слдующаго 1474 г. церковь видилась «чудна вельми и превысока зело», уже была выведена до сводовъ, которые оставалось только замкнуть, чтобы на нихъ соорудить верхъ большой, — среднюю главу. И вдругъ ая 20 въ часъ солнечнаго заката церковь внезапно разрушилась, упала сверная стна, надъ гробами митрополитовъ Іоны и Филиппа-Строителя, вся по алтарь; наполовину разрушилась и западнал стна и устроенныя при ней полати (хоры), также столпы и вс своды. И Чудотворца Петра гробъ засыпало, но ничмь не повредило его; у деревянной церкви верхъ разбило, но въ остальномъ эта церковъ осталась невредимою, иконы, св. сосуды, книги, паникадила — все сохранилось въ цлости. Алтарь новаго зданія и вся южная стна со столпами и сводами, также половина западной и съ западными дверьми не подверглись окончательному разрушенію, но были настолько повреждены, что было страшно войти и въ деревянную церковь, почему великій князь вскор повеллъ и ихъ разрушить. Одинъ лтописецъ свидтельствуетъ, что въ этотъ день, 20 мая, «Бысть трусъ во град Москв и церковь св. Богородицы, сдлана бысть уже до верхнихъ каморъ, падеся въ 1 часъ ночи, и храми вси потрясошася, яко и земли поколебатися».

Главною причиною такого несчастія и такой печали для всего города послужило плохое искусство мастеровъ или, врне сказать, полная несостоятельность тогдашняго строительнаго художества по всей Московской области. Старый способъ постройки каменныхъ храмовъ, усвоенный отъ древняго художества, заключался, можно сказать, въ непреложномъ обыча класть стны снаружи и внутри съ наличной стороны изъ тесанаго камня въ одинъ рядъ, наполняя середину этой облицовки бутовымъ камнемъ и даже булыжнымъ, при чемъ самое существенное въ этомъ дл былъ добрый растворъ известя, которая въ древней кладк оказывалась столь же крпкою, какъ и булыжный камень. Такое изготовленіе извести совсмъ было забыто въ это время и многія церкви сами собою падали повсюду, и въ Новгород, и въ Ростов, и въ самой Москв, и къ тому же церкви не столь значительной обширности и высоты.

Но, кром того, непосредственную причину, отчего разрушился соборъ, современники видли въ томъ, что мастера, сооружая сверную стну, въ средин ея возводили высокую лстницу на полати, или хоры, расположенныя надъ западными дверьми по западной стн, куда также проходила эта несчастная лстница. Тощая пустотлая стна не выдержала тяжести сводовъ и разрушила все зданіе. Къ счастію, что это случилось въ недостроенномъ еще храм, но и достроенный онъ долженъ былъ развалиться рано ли, поздно ли.

Современники видли преславное чудо и благодатное заступленіе Богоматери въ томъ обстоятельств, что при разрушеніи церкви никто изъ людей не палъ жертвою этого несчастія. Весь тотъ день каменосчцы усердно работали: одни сводили своды, другіе замыкали своды, носили камень, известь, древіе; многіе обыватели тутъ же ходили, смотрли работу. За часъ до солнечнаго захожденія работающіе покончили работу и разошлись съ подмостокъ. Посл нихъ многіе всходили посмотрть, пока было свтло, но и т по заход солнца также сошли всего за пятую часть часа до паденія стнъ. Однако изъ любопытныхъ остался на подмосткахъ одинъ отрокъ, сынъ князя едора Пестраго; онъ еще ходилъ по сводамъ и, услыхавши трескъ, въ испуг побжалъ на южную стну и тмъ спасся отъ врной погибели.

Великій князь, митрополить и весь городъ Москва очень печалились объ этомъ разрушеніи, ибо шелъ уже третій годъ, а соборной церкви не было въ славномъ город.

Великій князь теперь остановился на мысли призвать умющихъ мастеровъ изъ иныхъ земель и сначала послалъ во Псковъ, гд мастера «каменосчной хитрости» навыкли у Нмцовъ. Однако Псковскіе мастера, осмотрвъ строеніе, не взялись за дло; похвалили работу, что гладко длали, и похулили только дло извести, потому что жидко она растворялась и была оттого не клеевита. Псковичи, впрочемъ, остались въ Москв и построили сравнительно небольшіе каменные храмы: Троицу въ Сергіев монастыр (1477 г.) и въ Москв Ивана Златоустаго (1478 г.), Сртеніе на Кучковомъ пол, Ризположенiе на двор митрополита и Благовщеніе на двор великаго князя.

Великій князь ршилъ, наконецъ, послать за мастеромъ въ Венецію, такъ какъ съ Дюкомъ Венецейскимъ въ то время происходили оживленныя сношенія.

Черезъ два мсяца посл разрушенія церкви, 24 іюля, туда былъ отправленъ посломъ Семенъ Толбузинъ съ порученіемъ пытать отыскивать мастера церковнаго.

Возвратившись съ успхомъ въ Москву (въ 1475 г.), Толбузинъ разсказывалъ, что много тамъ у нихъ мастеровъ, да ни одинъ не пожелалъ хать на Русь, и только одинъ согласился, и порядился съ нимъ давать ему за службу по 10 руб. на мсяцъ. Его звали Аристотелемъ ради хитрости его художества. Звалъ его къ себ ради его хитрости и Турецкій царь, что въ Цареград нын сдитъ.

Церковь въ Венеціи св. Марка вельми чудна и хороша да ворота Венецейскія, сказываютъ его же дла, вельми хитры и хороши.

Да еще показалъ онъ ему, Семену, такую хитрость свою: позвалъ его къ себ на домъ, а домъ у него добръ и полаты есть; да веллъ принести блюдо мдное на четырехъ яблокахъ, а на немъ сосудъ, какъ умывальница, какъ оловяникъ (кувшинъ), и началъ лить изъ него изъ одного воду и вино и медъ, чего хочешь, то и будетъ.

Венецейскій князь никакъ не хотлъ отпустить его на Русь и только посл многихъ просьбъ и увреній въ большой къ нему дружб велякаго князя Москвы едва отпустилъ его, какъ бы въ драгоцнный даръ.

Взялъ съ собою тотъ Аристотель своего сына Андрея да паробка, Петрушею зовутъ: можетъ быть, это тотъ Петръ Антон. Фрязинъ, прибывшій въ Москву въ 1490 г. и строившій потомъ башни и стны Кремля.

Пока Толбузинъ хлопоталъ, ходатайствовалъ объ отпуск Аристотеля, прошло не мало времени, такъ что они прибыли въ Москву уже весною на другой годъ, 1475, на самую Пасху, 26 марта. Возвратился посолъ Толбузинъ, замчаетъ другой лтописецъ, и привелъ съ собою мастера Муроля, кой ставилъ церкви и полаты, Аристотель именемъ, также и пушечникъ онъ нарочитъ лити ихъ и бити изъ нихъ, и колоколы и иное все лити хитръ вельми.

Радостное торжество св. Пасхи увеличилось для всхъ Москвичей съ пріздомъ этого славнаго Муроля, о дяніяхъ котораго лтописцы усердно и съ любовью записывали въ свои сборники всякую подробность, особенно по сооруженію любезнаго имъ храма.

Муроль обстоятельно осмотрлъ разрушенный храмъ. Похвалилъ гладость сооруженія, похулилъ известь, что не клеевита, да и камень, сказалъ, не твердъ. Камень былъ, по всему вроятію, Мячковскій изъ подмосковныхъ каменоломенъ. Плита, т.-е. кирпичъ, тверже камня, примолвилъ онъ, а потому своды надо длать плитою. Онъ не согласился строить вновь сверную стну, чтобы сомкнуть ее съ южною, и ршилъ все сломать и начать дло сызнова.

Для этого 16 апрля 1475 г. послдовало новое перенесеніе мощей митрополитовъ св. Петра, еогноста, Кипріана, Фотія, Іоны теперь въ церковь Іоанна Святаго подъ Колоколы.

На другой же день 17 апрля Муроль началъ разбивать оставшіяся стны собора и въ тотъ же день разбилъ два столпа и западныя двери со стною.

А разбивалъ онъ такимъ образомъ: поставилъ три дерева, совокупивъ ихъ верхніе концы воедино, а между деревами повсилъ на канат брусъ дубовый, съ конца окованный желзомъ, и, раскачивая этотъ брусъ, разбивалъ имъ стны. А другія стны съ исподи, съ низу подбиралъ и на бревнахъ ставилъ, потомъ зажигалъ бревны и отъ сгорвшаго дерева стны падали. Чудно было видть, восклицаетъ лтописецъ, что три года длали, а онъ въ одну недлю и даже меньше все развалилъ, такъ что не поспвали выносить камень, а то бы въ три дни хотлъ развалить. Книжники называли этотъ дубовый брусъ бараномъ и говорили, что написано въ книгахъ, какъ таковымъ образомъ Титъ Ерусалим разбилъ.

здилъ Муроль и во Владиміръ смотрть тамошній соборъ. Похвалилъ дло, сказавши: «нкіихъ нашихъ мастеровъ дло».

Въ начал іюня Муроль началъ рвы копать на основаніе церкви, снова, глубиною въ дв сажени, а въ иномъ мст и того глубже. Во рвахъ также набилъ коліе дубовое, сваи.

И кирпичную печь устроилъ за Андронниковымъ монастыремъ, въ Калитников [65], въ чемъ ожигать кирпичъ и какъ длать, нашего Русскаго кирпича у же да продолговате и тверже, кода его надо ломать, то въ вод размачиваютъ. Известь же густо мотыками повеллъ мшать, какъ на утро засохнетъ, то и ножемъ невозможно расколупить.

Посл того Муроль обложилъ церковь продолговатую полатнымъ образомъ (1475).

На первое лто онъ вывелъ постройку изъ земли. Камень ровный и внутри веллъ класть. Известь какъ тсто густое растворялъ и мазали лопатками желзными. Четыре столпа внутри самой церкви заложилъ круглые, такъ, говорилъ, крпче будутъ стоять, а въ алтар два столпа заложилъ четыреугольные кирпичные. И все длалъ въ кружало (по циркулю) да въ правило (по линейк).

На другое лто 1476 г. Муроль вывелъ стны храма по кивоты, которые сдланы снаружи стнъ въ вид пояса и представляютъ рядъ колонокъ, соединенныхъ круглыми перемычками. Внутри же стнъ всуцпы желзные положилъ какъ правило на веретенахъ, а межъ столповъ, гд кладутъ для связи брусье дубовое въ нашихъ церквахъ, то все (т.-е. вс связи) желзное кованое положилъ.

На третье лто (1477) достигнувъ подсводной части зданія, Муроль, чтобы доставлять камень и кирпичъ наверхъ, сотворилъ колесо, съ малыми колесцами, которыя плотники вкшею зовутъ, чмъ на избу землю волочатъ, и этимъ снарядомъ посредствомъ веревокъ взволакивалъ на верхъ вс тяжести. Уже не носили камни на плечахъ, а прицпляли ихъ къ веревкамъ и колесами безъ труда притягивали ихъ на верхъ, — чудно было видти, отмчаетъ лтописецъ.

Чудно было также видть, какъ онъ на столпы положилъ по 4 камени великихъ и совокупилъ кружало (сводъ) и истесалъ на нихъ по 4 конца на четырехъ странахъ, одно противъ другого, точно на каменныхъ деревьяхъ, насквозь каменье то сбито.

Наконецъ, на четвертое лто, въ 1478 г., славная постройка была окончена вчерн. Аристотель соорудилъ у ней 4 верха, кром большой средней главы. Внутри вокругъ шеи этой главы устроилъ потаенную казну, хранилище для опасныхъ случаевъ; полати построилъ возл алтаря отъ южныхъ дверей и тутъ же вывелъ лстницу, всходить на верхъ храма. Церковные своды свелъ въ одинъ кирпичъ; помостъ намостилъ мелкимъ камнемъ (мозаично); въ алтар надъ митрополичьимъ горнимъ мстомъ, за престоломъ, крыжъ Лятскій истесалъ на камени, который посл митрополитъ стесать веллъ. Передъ передними, западными дверьми помостъ (площадку) накрылъ камнемъ и сводъ въ одинъ кирпичъ свелъ и середку повсилъ на гир желзной, какъ это существуетъ и до сихъ поръ.

Кровлю длать вел. князь повеллъ мастерамъ только что совсмъ покореннаго имъ Новгорода, которые и покрыли зданіе сначала деревомъ вельми хорошо, а по дереву нмецкимъ желзомъ блымъ. Совсмъ постройка была окончена на пятое лто въ 1479 г.

Была та церковь, пишетъ лтописецъ, чудна вельми величествомъ и высотою и свтлостію и звоностію и пространствомъ, таковой прежде не бывало на Руси кром Владимірской.

12 августа 1479 г. соборъ былъ торжественно освященъ митрополитомъ Геронтіемъ съ архіепископомъ Ростов. Вассіаномъ, епископомъ Суздальскимъ Евфиміемъ и Сарскимъ Прохоромъ.

Радость въ этотъ день всего города Москвы была неописуемая, потому что минуло уже 7 лтъ и 4 мсяца, какъ древній Калитинскій храмъ былъ разобранъ и не было въ город соборнаго храма. Вел. князь повеллъ раздать милостыню на весь городъ и на окружные монастыри, священникамъ, инокамъ и всмъ нищимъ, а высшему духовенству и боярамъ далъ обдъ, на которомъ и вс седмь приходскихъ соборовъ на его же двор въ особой храмин также ядоша и пиша у него (по другимъ спискамъ лтописи вс соборы 7 дней ядоша и пиша).

Черезъ нсколько дней торжественно совершилось и перенесеніе мощей митрополитовъ. Въ церкви Іоанна подъ Колоколы, гд они пребывали до этого времени, мощи св. Петра въ ночь были переложены изъ каменной гробницы въ деревянную раку и на другой день, 23 августа, въ понедльникъ, передъ вечернею были несены въ новый соборъ самимъ вел. княземъ и его сыномъ Иваномъ Ив. съ помогающими, кто удостоился, при звон во вс колокола. Принесенныя мощи вначал поставили среди церкви на митрополичьемъ амвон, гд митрополиты облачаются. По совершеніи слдуемыхъ церковныхъ службъ на другой день утромъ 24 августа, во вторникъ, передъ обднею митрополитъ съ святителями и вел. князь съ сыномъ снова подняли раку и перенесли ее на уготованное мсто близь св. жертвенника. Потомъ была совершена литургія.

Самое празднованіе перенесенію мощей, назначенное прежде на 30 іюля, было тогда же перенесено на этотъ день, 24 августа.

Вел. князь снова роздалъ щедрую милостыню духовенству всего города.

Перенесеніе мощей другихъ митрополитовъ и кн. Юрья Даниловича происходило 27 августа, въ пятницу, также передъ вечернею, въ 9 часъ дня. Къ этому времени собрались къ церкви Іоанна подъ Колоколы митрополитъ съ священнымъ соборомъ и вс священники города, которые въ присутствіи вел. князя иего сына подняли каменную раку Кипріана митр. и перенесли ее въ соборъ, поставивъ въ юго-западномъ углу храма у стны. Потомъ Фотіевы мощи въ каменной же рак перенесли и поставили съ Кипріановыми въ рядъ и устроили надъ ними надгробницы каменныя. Затмъ перенесли мощи Іоны Чудотворца въ деревянной рак и поставили въ противоположномъ сверо-западномъ углу храма поверхъ помоста. Мощи еогноста митр. поставили въ предл апостола Петра на верхъ помоста, обложивши кирпичемъ, объ одну стну съ Чудотв. Петромъ, какъ прежде лежали. Наконецъ, принесли мощи вел. князя Юрья Дан. въ деревянномъ гроб и положили въ предл св. Димитрія въ застнк въ землю съ помостомъ ровно и надгробницу учинили надъ нимъ.

Гробница строителя разрушившагося храма, митр. Филиппа, не была вынесена въ церковь Іоанна подъ Колоколы, потому что она оставалась снаружи храма, за межею сверной стны Аристотелевой постройки, которая, слдовательно (то-есть вся постройка), по плану была отодвинута немного къ югу противъ прежняго Филипповскаго плана. Теперь подняли его каменный гробъ и перенесли въ церковь, поставивъ его въ рядъ съ гробницею митрополита Іоны у сверной стны, вроятно, противъ того же мста, гд онъ покоился за стной новой церкви. Когда открыли его гробъ, увидли его лежавшаго всего цлаго въ тл, подобно Іон митр., и ризы его нимало не истлли, а прошло уже 6 лтъ и 5 мсяцевъ безъ 8 дней отъ времени его кончины. Увидвши это, благочестивые люди усердно молились Богу, прославляющему угодниковъ Своихъ. 12 дней стоялъ его гробъ непокрытымъ, быть можетъ, въ ожиданіи чудесныхъ исцленій, какія явились у мощей Іоны, и только въ 13 день склали надъ нимъ надгробницу кирпичную.

Богомольные Москвичи очень внимательно слдили за всмиподобными обстоятельствами, а потому и усердно записывали ихъ въ лтопись. Для нихъ очень важно было, кто и какъ былъ положенъ, кто поверхъ помоста, кто вровень съ помостомъ, кто въ земл.

Посл этого уже окончательнаго устройства новаго соборнаго храма вел. князь снова одлилъ все духовенство и всхъ нищихъ города щедрою милостынею и кормомъ, а высшимъ властямъ и служившимъ священникамъ и всмъ соборамъ далъ обдъ и въ почесть всему духовному чину на томъ обд стоялъ передъ ними и съ сыномъ своимъ, угощая обдавшихъ. Таковъ былъ старозавтный обычай въ великокняжескомъ и потомъ въ царскоыъ быту.

Упомянемъ также объ одномъ немаловажномь по тому времени для врующихъ и богомольныхъ Москвичей обстоятельств, какое возникло по случаю освященія новаго храма. Нкіе прелестники наклеветали вел. князю на митрополита (Геронтія), что не по солнечному всходу, ке посолонъ, какъ солнце ходитъ, митрополитъ ходилъ со крестами около церкви. Вел. князь очень разгнвался на святителя, «воздвиже на него гнвъ великій». Оттого, говорилъ вел. князь, гнвъ Божій приходитъ! Возбуждены были большіе споры и пререканія. Старались найти въ писаніяхъ какой-либо уставъ объ этомь, посолонь ли ходити или не посолонь, и ничего твердаго не нашли.

Было много спорныхъ рчей, большинство, вс священники и книжники, иноки и міряне стояли на сторон митрополита. Очевидцы, бывалые въ далекихъ странствованіяхъ, указывали, что такъ святили церковь, ходя противъ солнца, во святой Аонской гор. Вел. князь подъ вліяніемъ владыки Ростов. Вассіан, который, быть можетъ, и заварилъ это дло, и Чудовскаго архимандрита Геннадія, и только съ ними одними, стоялъ противъ митрополита. Эта сторона никакихъ свидтельствъ не указывала.

Много и премного спорили, но истины не обртоша, каждый оставался при своемъ мнніи.

Споръ однако продолжался долгое время. Вел. князь остановилъ даже освященіе новопостроенныхъ церквей, цлый почти годъ не были освящены церкви Іоанна Златоуста (въ монастыр), Рождества Б-цы въ Кремл съ предломъ Онуфрія и многія другія, въ ожиданіи, что митрополитъ положитъ на его мысли. Въ ствтъ на настойчивость вел. князя митрополитъ въ 1482 году оставилъ посохъ свой въ собор и съхалъ на Симоново въ келью, взявши съ собою только ризницу. Онъ мыслилъ такъ если князь великій, пріхавъ къ нему, не добьетъ челомъ и роптанія своего, что посолонь ходити, не оставитъ, тогда онъ совсмъ оставитъ митрополичій санъ и будетъ жить простымъ монахомъ въ кель. И такъ какъ на его сторон стоялъ весь священный чинъ и вс міряне города, то вел. князь поневол уступилъ и послалъ къ святителю своего сына просить, чтобы возвратился на свой столъ. Митрополитъ не послушалъ этого призыва. Тогда уже самъ вел. князь похалъ къ нему и билъ ему челомъ, умоляя, чтобы возвратился на свой столъ, а самъ «во всемъ виноватъ сотворися» и общалъ слушать святителя во всемъ, и въ хожденіи волю ему далъ, какъ велитъ, какъ было въ старину. Посл такого покаянія митрополитъ возвратился.

Въ этомъ обстоятельств ярко выразилась та сторона Московскаго благочестія и Московскихъ общественныхъ интересовъ, которая впослдствіи мало-по-малу стала развиваться въ невжественное старовріе, послужившее къ расколу врующихъ на множество толковъ и суемудрій.

Но возвратимся къ исторіи новаго собора. Въ 1482 г. храмъ былъ украшенъ иконописью. На это дло упомянутый Ростовскій владыка Вассіанъ еще при своей жизни (онъ померъ въ 1481 г.) далъ сто рублей мастерамъ иконникамъ: Денисію, попу Тимоею, да Ярцу, да Кон, которые и написали чудно вельми Деисусъ и съ Праздники и съ Пророки.

Исторія постройки собора весьма любопытна и съ другой, именно съ политической, стороны.

Когда лтомъ 1471 г. митр. Филлиппъ крпко сталъ помышлять о сооруженіи новаго храма, вел. князь уже былъ въ поход подъ Новгородъ Великій, обвиненный въ то время всеобщимъ мнніемъ Низовой Руси въ отступленіи отъ Православія и въ намреніи поддаться Латинскому королю. Тогда 14 іюля 1471 г. произошла знаменитая битва на р. Шелони, послужившая первымъ подвигомъ Москвы къ упраздненію Новгородской независимости.

Въ 1474 г. новозастроенный соборъ, доведенный уже до замкнутія сводовъ, внезапно разрушился, какъ бы предзнаменуя, что такъ съ неумлымъ, старымъ строительнымъ художествомъ разрушится и старозавтный вчевой порядокъ Русской жизни, именно въ Новгород, какъ сильнйшемъ представител и охранител этого порядка.

Въ 1475 г., когда началась уже новая Аристотелевская постройка собора, вел. князь снова двинулся въ Новгородъ со многими людьми, но пошелъ туда миромъ пировать съ Новгородскимъ Владыкою, съ тысяцкими, посадниками и житьими людьми, со всми людьми Новгорода Великаго. Среди любовныхъ встрчъ и пировъ онъ встртилъ тамъ и много обиженныхъ людей, которые, воспользовавшись присутствіемъ въ город вел. князя, пришли къ нему отъ цлыхъ двухъ улицъ съ большими жалобами на тамошнихъ сильныхъ людей, на бояръ, на посадниковъ степенныхъ и на другихъ сильниковъ въ грабежахъ и убійствахъ. И множество другихъ жалобниковъ пришли къ вел. князю искать своихъ обидъ и насилій, понеже, замчаетъ лтописецъ, та Земля отъ давнихъ многихъ лтъ въ своей вол живяху и о вел. князехъ, своихъ отчинникахъ, небрежаху и не слушаху ихъ, и оттого много зла въ той земл происходитъ, между себя убійства и грабежи и домамъ разореніе, кто кого сможетъ. Такимъ образомъ, вел. князь нашелъ въ своей давней вотчин то же самое, чмъ она начала свою Исторію почти за 600 лтъ тому назадъ. Вел. князь поставилъ всмъ, обиженнымъ правдивый судъ предъ лицемъ Владыки и посадниковъ и виновныхъ тотчасъ же отправилъ въ Москву.

Однако почти два мсяца чуть не каждый день продолжались пиры у Владыки, у посадниковъ, у богачей бояръ и у самого вел. князя, угощавшаго всю знать Великаго города.

Но широкіе пиры не успли преклонить вел. князя на милость къ осужденнымъ и отправленнымъ въ Москву боярамъ, какъ ни упрашивали о нихъ и Владыка и вс ихъ товарищи. Когда малые обиженные люди почувствовали державную руку вел. князя, то въ город все двинулось на перемну прежнихъ отношеній и порядковъ и почва для этого была уже вполн подготовлена. Теперь обиженные уже прямо шли на Великокняжескій судъ, какъ на единую крпкую защиту въ ихъ обидахъ. Съ своими жалобами и исканiемъ суда они теперь шли уже прямо въ Москву. «А того не бывало отъ начала, какъ и земля ихъ стала: и какъ вел. князи начали быти отъ Рюрика на Кіев и на Владимір и до сего вел. князя, который на то ихъ привелъ». Такъ это случилось на другой же годъ (въ начал 1477 г.), когда и соборъ былъ выстроенъ по кивоты, т.-е. до половины зданія.

Въ это время, Великимъ постомъ, въ Москву явилось многое множество новыхъ жалобниковъ, житьихъ, посадскихъ поселянъ, черницъ, вдовъ, вс преобиженные сильниками. Быть можетъ, видя такое движеніе жалобниковъ, архіепископъ и весь Вел. Новгородъ вслдъ за ними прислали къ вел. князю своихъ пословъ съ челобитьемъ и называя его Государемъ, чего не бывало отъ начала какъ и земля ихъ стала, ни котораго вел. князя Государемъ не называли, но господиномъ.

Въ древности это было простое рядовое обычное наименованіе каждаго домохозяина, владыки дома или своей земли и всякой собственности. Но въ это время Московскій вел. князь сталъ уже домохозяиномъ и владыкою не одной Москвы, но и всей Низовой Русской земли, лежавшей въ рчномъ углу Волги и Оки. Здсь уже давно, особенно посл Шемякиной смуты, ходила и утверждалась въ самомъ народ очень ясная ж всмъ понятная идея Государя и Государства, родная идея полнаго домохозяина въ своемъ владніи и полной его власти въ своемъ государств-домохозяйств. Повторимъ, что самое слово Государь или Господарь ничего другого боле обширнаго и высокаго и не обозначало, какъ только домоиземлевладльца. Получивъ такое, въ сущности очень обычное, простое наименованіе и отъ вольнаго города, вел. князь послалъ къ Новгородцамъ своихъ пословъ подкрпить данное ему вольными людьми наименованіе съ вопросомъ-какова они хотять огь него государства? Но вольные люди, повидимому, были обмануты своими послами, хотя одинъ изъ нихъ былъ вчевой дьякъ, или же скоро одумались и отвчали, что они съ такими рчами не посылывали и назвали то ложью.

По зтому случаю возникъ мятежъ, созвонили вче, вскричали на какого-то Василія Микифорова и тутъ же безъ милости убили его по обговору дьяка (?) Захарія Овина, а потомъ и этого убили и брата его у Владыки на двор. И оттого взбсились, яко пьяные, одинъ одно кричитъ, другой другое, и заговорили къ королю опять поддаться.

Услыхавши о такихъ длахъ у вольныхъ людей, вел. князь очень пожаллъ убіенныхъ и даже прослезился и отдалъ это дло на обсужденіе митрополиту и всей своей боярской Дум.

«Съ чмъ присылали сами, — говорилъ онъ, — чего и не хотлъ я у нихъ, государства, и они отъ того заперлись и на меня лжу положили!» Разгнвался вел. князь на Новгородъ за эту ложь и, помолясь Богу и раздавъ повсюду милостыню церквамъ, повеллъ собираться ратнымъ, чтобы шли къ Новгороду со всхъ концовъ по всмъ дорогамъ.

А тмъ временемъ Псковскіе мастера заложили у Троицы въ Сергіевомъ монастыр новую церковь каменную, а Аристотель довелъ постройку собора уже до сводовъ. Оставалось замкнуть своды и соорудить пять куполовъ, пять главъ надъ совершеннымъ зданіемъ, какъ и вел. князю оставалось сомкнуть своды Новгородской вольности и соорудить политическія государственныя главы надъ пятью концами вольнаго города, то-есть надъ всмъ его вольнымъ бытомъ.

1477 г. 30 сентября вел. князь по старому порядку отношеній послалъ Новгородцамъ складную грамоту съ простымъ подьячимъ, а 9 октября самъ выхалъ изъ Мсквы казнить ослушниковъ войною.

Московскія Низовскія рати, а съ ними и Псковичи окружили Новгородъ со всхъ сторонъ, заняли вокругъ города вс монастыри, стснили городъ такъ, что въ немъ отъ собравшихся во множеств въ осаду людей появился моръ.

Начались переговоры съ Владыкою, посадниками, со всмъ Новгородомъ Великимъ. Начались разсужденія о томъ, какой смыслъ заключается въ словахъ Государь и Государство?

Новгородъ, находясь уже въ немалой тснот отъ Москвы, промолвился, назвавши вел. князя Государемъ, конечно изъ особаго почтенія, какъ величали вел. князя въ Москв, употребилъ, стало быть, Московскую рчь, а вел. князь тотчасъ же спросилъ: какого же государства хочетъ Новгородъ?

Вотъ на этотъ вопросъ и должны были отвчать вольные люди, окруженные войсками, едва дышавшіе теперь въ Московскихъ ратныхъ тискахъ. Очень естественно, что они стали отвчать по старымъ привычнымъ уговорамъ съ вел. князьями, ограничивая и теперешняга вел. князя своими вольностями, стали указывать ему, какъ онъ долженъ держать у нихъ свое государство, т.-е. свою государственную власть; стали просить, если не требовать, напр., чтобы въ Низовскую землю къ берегу (противъ Татаръ) службы имъ не было, что готовы они защищать только свои границы и т. п.

«Вы нынча сами указываете мн«, говорилъ вел. князь, «и чините урокъ нашему государству, какъ ему быть у васъ. Какое же тутъ мое государство, когда не я вамъ, а вы мн указываете и урекаете, какъ долженъ я держать васъ. Я хочу такого государства, какъ живу на Москв. Какъ на Москв, такъ хочу быть и въ отчин нашей въ Новгород«. Тогда Владыка, посадники и житьи, говорившіе отъ всего Новгорода, ударили челомъ вел. князю и вымолвили, чтобы вел. князь самъ сказалъ, какъ его государству быть въ Новгород, потому что Новгородъ Низовой пошлины не знаютъ, какъ государи наши вел. князья держатъ свое государство въ Низовской земл.

«Наше государство вел. князей таково, отвтилъ вел. князь: Вчу, колоколу въ нашей отчин въ Новгород не быть, посаднику не быть, а государство все намъ держать и всему остальному быть какъ у насъ въ Низовской земл«.

Не знали Новгородцы такого Государства только въ своемъ политическомъ устройств, но въ домашнихъ своихъ порядкахъ они хорошо знали, что такое Государь — хозяинъ дома и владтель своей отчины, своей волости, своего села. Они хорошо знали и помнили, какъ распоряжались и государили со своими подвластными землями и пригородами, напр., съ Двиною, въ 1398 г., съ Заволочьемъ и т. д., не говоря о вчевомъ буйств, когда цлыя улицы подвергались государскому разгрому. И то вдь было государство, т.-е. власть силы, и такимъ же государемъ было вче.

Такимъ образомъ вольный Новгородъ былъ покоренъ въ полной мр Московскому государству. Какъ и сталъ Великій Новгородъ и Русская земля, такого изневоленья на нихъ не бывало ни отъ котораго вел. князя, да и отъ иного ни отъ кого.

Со стороны Новгорода событіе совершилось мирнымъ порядкомъ-войны не было.

Со стороны Москвы оно теперь совершилось несравненно успшне, чмъ бывало прежде, по той причин, что теперь уже по всей Низовской земл ходило въ народ мнніе, что государство (единовластіе, единодержавіе) прибыльне для людей, чмъ разновластіе; что одинъ государь, какъ ни бывалъ онъ грозенъ, своеволенъ, все-таки скоре дастъ крпкую и врную защиту обиженнымъ, чмъ множество государей, неспособныхъ и себя защитить отъ насилій сильнаго.

Какъ въ древнія времена въ народныхъ отношеніяхъ господствовала, торжествовала и являлась принудительною силою идея вча, такъ теперь стала торжествовать и уже являлась принудительною силою идея государя и государства, и потому самый Новгородъ, какъ политическая вчевая сила, именуетъ себя также государемъ, а Псковичи, другая вчевая сила, въ это время прислали вел. князю грамоту, въ которой величали его не только господиномъ-государемъ, но и царемъ всея Руссіи, предупреждая даже Московскія понятія о значеніи государевой власти.

Итакъ, не только вольному Новгороду, но и всей Земл теперь было растолковано не одними словами, но еще сильне самымъ дломъ окончательнаго покоренія вчевого порядка государственнымъ началамъ, было до точности растолковано, что значитъ и какой смыслъ иметъ государево государство.

Все это происходило зимою 1477–1478 г. Дло совсмъ окончилось 20 генваря, когда вел. князь поспшилъ послать добрую всть въ Москву къ своей матери и къ митрополиту и къ сыну, что привелъ вольный городъ во всю свою волю и учинился на немъ государемъ, какъ и на Москв. Черезъ 7 дней, генв. 27, эта всть прибыла и въ Москву. Самъ вел. князь прибылъ въ Москву 5 марта, въ четвертокъ 5 недли поста, повелвъ за собою и колоколъ ихъ вчевой привезти на Москву, и «какъ привезенъ былъ и взнесли его на колокольницу на площади съ прочими колоколами звонити».

Въ этомъ достославномъ поход былъ и Аристотель. Онъ еще въ начал дла построилъ черезъ Волховъ подъ Городищемъ мостъ на судахъ, который и посл оставался надолго цлымъ.

Итакъ, постройка Московскаго большого собора совершалась въ одно время и шагъ за шагомъ въ рядъ съ постройкою Московскаго единодержавнаго государства. Очень понятно, какъ были рады Москвичи, по крайней мр въ ихъ властной сред, окончанію сооруженія храма и концу вчевого порядка. Примчательно и то обстоятельство, что, какъ было упомянуто, Новгородскіе мастера устроивали и кровлю собора, покрывая его нмецкимъ блымъ желзомъ.

Какъ во времена митрополита св. Петра и вел. князя Ивана Калиты, такъ и теперь сооруженіемъ соборнаго храма было положено только начало новому устройству города. Воздвигнутый величественный храмъ одною своею массивностью и свтлостью новаго строенія, сравнительно съ остальными малыми и низменными зданіями старинной еще Калитинской постройки, отражалъ въ сильной степени ихъ незначительность и бдноту и необходимо вызывалъ мысль о сооруженіи соотвтственныхъ ему по красот и величію вмсто старыхъ новыхъ зданій.

Но для такихъ зданій не было мастеровъ-строителей, такъ какъ одинъ Аристотель, занятый въ это время пушечнымъ и колокольныыъ литьемъ, денежнымъ дломъ и даже походами съ новою артиллеріею, напр., въ Новгородъ, подъ Казань, въ Тверь, по всему вроятію уже не имлъ времени заниматься архитектурнымъ дломъ, и очень вроятно также, что онъ указывалъ на свою родину, откуда возможно было добывать мастеровъ не однихъ только архитекторовъ.

Съ Италіей въ то время происходили самыя оживленныя сношенія, и потому вел. князь не мало заботъ положилъ о вызов оттуда дловыхъ, знающихъ людей самыхъ разнообразныхъ художествъ.

Мы видли какихъ трудовъ и препятствій стоилъ вызовъ и самого Аристотеля. Проходили годы, пока въ Москв наконецъ стали появляться эти очень надобные и желанные художники.

Между тмъ, въ ожиданіи Итальянскихъ художниковъ, вел. князь воспользовался и искусствомъ Псковскихъ мастеровъ и 6 мая въ 1484 г. повеллъ имъ построить на мст стараго свой дворцовый храмъ Благовщенія, разобравъ старый только по казну и по подклтъ, т.-е. до цоколя.

Вмст съ тмъ около того подклта была заложена казна, особыя помщенія для храненія казны, и кром того была заложена кирпичная полата съ казнами, наименованная впослдствіи Казеннымъ Дворомъ.

Храмъ Благовщенія строился боле пяти лтъ отъ заложенія въ 1484 г. до 1489 г., когда былъ освященъ, а разбирать его старое зданіе начали еще въ 1482 г. и продолжали въ 1483 г. Неизвстны причины такой медленной постройки.

Слдуя за вел. княземъ, и митрополитъ въ то же лто и съ тми же Псковскими мастерами заложилъ у своего двора въ 1484 г. церковь Ризположенія, совершенную въ 1485 г. и освященную въ 1486 г. авг. 31.

Въ этихъ двухъ храмахъ Псковскіе мастера занесли и въ Москву типы своихъ Новгородскихъ и Псковскихъ церквей, замтнымъ образомъ обозначенные въ подробностяхъ устройства подглавій или шей, иначе и неудачно теперь называемыхъ трибунами, барабанами. Но еще прежде, лтъ за пять до постройки этихъ двухъ храмовъ, Псковскіе мастера соорудили въ 1479 г. храмъ Іоанна Златоуста въ монастыр того же воимя. Этотъхрамъ былъ построенъ въ честь тезоименитаго Ангела вел. князя и въ память покоренія Новгорода, такъ какъ послдніе дни Новгородской свободы, когда эта свобода окончательно была упразднена, эти дни совпали съ днями рожденія вел. князя и его именинъ 22 и 27 января 1478 г.

Неизвстно, когда именно прибыли въ Москву первые посл Аристотеля Итальянскіе архитекторы Антонъ Фрязинъ и Марко Фрязинъ, но ихъ работы начались уже въ 1485 г. и не постройкою храмовъ, а сооруженіемъ новыхъ Кремлевскихъ стнъ.

Старыя стны, значительно обветшавшія и отъ времени и отъ многихъ пожаровъ. теперь уже не удовлетворяли новымъ требованіямъ и могуществу государственнаго гнзда, какимъ являлся этотъ ветхій Кремль. А величественный соборъ Успенскій и здсь какъ бы указывалъ на необходимость окружить его достойнымъ внкомъ новыхъ сооруженій. Какъ мы упомянули, его зданіе ярко освщало ветхую старину всхъ остальныхъ построекъ Кремля. Кром того, и въ чемъ была главная забота Моск. государя, требовалось укрпить гнздо славнаго государства новыми ужеевропейскими способами городовой защиты при помощи европейскихъ же строителей.

Само собою разумется, что постройка новыхъ стнъ производилась не вдругъ, но частями, мало-по-малу, потому что въ одно время съ постройкою новой стны было необходимо оставлять возл нея и старыя стны, дабы на случай опасности не раскрыть городскую ограду на произволъ враждебной осады. Итальянецъ Контарини, бывшій въ Москв въ 1475 г. и, стало быть, видвшій старыя стны, описывая городъ, говоритъ между прочимъ, что онъ «расположенъ на небольшомъ холм и что вс строенія въ немъ, не исключая и самой крпости, деревянныя». Это указаніе не иначе можно объяснить какъ тмъ, что обветшавшія стны по мстамъ были починены деревомъ вмсто камня.

Кром того, надо имть въ виду, что городовыя каменныя стны всегда были покрываемы деревянною кровлею; изъ дерева же устроивались и заборолы, родъ разборнаго забора, который защищалъ осажденныхъ въ пролетахъ между зубцами стнъ. Все это придавало стнамъ видъ деревянной постройки.

Сооруженіе и досел существующихъ стнъ Кремля началось, какъ упомянуто въ 1485 году, съ теперешнихъ Тайницкихъ воротъ, что надъ Москвою-ркою передъ соборами.

Въ то время находившіяся здсь старыя ворота именовались Четьковыми, Чишковыми, Чушковыми и Шешковыми. По всему вроятію отъ имени боярскаго двора, здсь находившагося.