История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I Забелин Иван

Древній дворъ князя Андрея, сына Калиты

Мстность, гд при Годунов были выстроены упомянутые Приказы, между Архангельскимъ соборомъ и дворомъ Мстиславскаго, на протяженіи 30 саж., въ особенности достопамятна тмъ, что въ древнее время она была занята дворомъ князя Андрея Ивановича (у 1352), младшаго сына вел. князя Ивана Калиты. Въ томъ двор жилъ и знаменитый ршитель Куликовской битвы, сынъ Андрея, Влаиміръ Андреевичъ Храбрый (1410 г.), съ супругою Еленою Ольгердовною, которая посл кончины мужа, схоронивши всхъ своихъ сыновей, оставила дворъ своему внуку, Василію Ярославичу, единственному въ живыхъ наслднику всего рода Владиміра Андреевича. Въ духовной (1452 г.) княгини Елены, въ иночеств Евпраксіи, вовсе не упомянутъ ея дворъ и передача его внуку, почему можно полагать, что дворъ уже принадлежалъ внуку по прямому наслдству отъ дда и отъ отца Ярослава.

Княгиня между прочимъ отказала внук своей Марь, дочери Ярослава и супруг вел. князя Василія Темнаго, «мсто подъ дворомъ подъ старымъ на Подол (Кремля), гд были владычни хоромы [85] до ея живота, а по живот внуку Василію». Такимъ образомъ владнье этого стараго двора простиралось и внизъ подъ гору на Подол къ рк. Въ связи съ этимъ дворомъ могутъ находиться и упомянутыя выше церкви Аанасія и Трехъ Исповдниковъ. Какъ сказано, крещеное имя Ярослава было Аанасій, а въ храм Трехъ Исповдниковъ совершалось поминовеніе вел. княгини Мары, въ міру Маріи, дочери Ярослава.

Его сынъ, Василій Ярославичъ, усердно и много работавшій въ Шемякину смуту за вел. князя Василія Темнаго, потомъ вь 1456 г. отъ него же подвергся жестокой опал и скончался въ заточеніи въ Углич. Спустя нсколько лтъ посл его заточенія въ 1462 г. дти боярскія несчастнаго князя задумали освободить его изъ Углича и, конечно, бжать съ нимъ въ Литву, но были вовремя застигнуты и потерпли ужаснйшую казнь. Били ихъ кнутьемъ, отскали руки и ноги, носы рзали, а инымъ и головы отскали. Все это длалось, замчаетъ лтописецъ, княжимъ велніемъ, а злого дьявола наученіемъ.

Само собою разумется, что дворъ опальнаго князя поступилъ во владнье государево и по духовной великаго князя Василія Темнаго былъ отказанъ его сыну Юрью Васильевичу Меньшому, при чемъ прямо упомянуто, что этотъ «дворъ Васильевскій Ярославича княжъ Владимеровскій, за Архангеломъ», т.-е. за соборомъ Михаила Архангела. Юрій скончался въ 1473 г. и дворъ снова поступилъ въ государево владніе. Его мстность долгое время носила имя своего несчастнаго владльца-Ярославичевское мсто.

Во время задуманной постройки новаго каменнаго дворца въ 1492 г. вел. князь Иванъ Васильевичъ на этомъ Ярославичевскомъ мст построилъ было себ деревянный дворецъ для временнаго житья, пока выстроится на старомъ мст каменный. Въ пожаръ 1493 г. апрля 16 этотъ дворецъ въ числ немногихъ строеній уцллъ, но затмъ въ новый пожаръ того же года 16 іюля онъ сгорлъ безъ остатка.

Послдующая исторія этой мстности до временъ Годунова неизвстна. Можно предполагать, что построенные здсь Годуновымъ Приказы заняли все то пространство, какое принадлежало древнйшему княжескому двору. Быть можетъ, и дворъ Мстиславскаго занялъ часть первоначальнаго жилища князя Андрея Калитина.

Приказы

Постройка на этой мстности Приказовъ началась въ 1565 г. сооруженіемъ Посольской полаты, стоявшей одною стороною къ Архангельскому собору и другою стороною противъ Ивана Святого подъ Колоколы, на мст котораго потомъ былъ выстроенъ въ 1600 году Иванъ Великій. Потомъ въ 1591 г. здсь, какъ упомянуто, были выстроены и другіе Приказы и вмсто Посольской полаты на томъ же мст Посольскій приказъ, возл него Разрядъ, дале Помстный приказъ, Большой Приходъ и Казанскій Дворецъ, т.-е. весь корпусъ по чертежу въ вид буквы П, съ воротами къ сторон Мстиславскаго двора и съ открытою площадью внутренняго двора къ Архангельскому собору.

Со стороны площади Ивана Святого это зданіе Приказовъ простиралось на 30 саж., со стороны Мстиславскаго двора — на 29 1/2 саж., со стороны набережной или Подольной части Кремля — на 29 саж. Въ ширину зданіе имло 6 саженъ. Оно было двухъярусное. Посредин полатъ образовался обширный дворъ.

Посольскій приказъ, (Альбомъ видовъ XVII), устроенный изъ старой Посольской полаты, имлъ свой особый размръ: съ лицевой стороны отъ Ивана Святого 7 саж., отъ Архангельскаго собора — 9 1/2 саж., съ внутренней стороны — 11 саж. Въ половин XVII ст. въ этомъ зданіи помщался Посольскій приказъ и Новгородская Четь. Возл слдовалъ въ нижнемъ этаж Разрядъ, занимавшій пространство въ 12 саж. Въ верхнемъ ярус къ Посольской полат примыкалъ Рейтарскій приказъ на 6 саж., дале Малороссійскій приказъ и Галицкая Четь тоже на 6 саж. Дальше въ нижнемъ ярус возл Разряда слдовалъ Помстный приказъ на 11 саж., вверху котораго находилась его же верхняя полата. Этотъ Приказъ выходилъ на уголъ всего зданія къ Мстиславскому двору. Входы въ Посольскій, Разрядный и Помстный приказы находились съ вншней стороны зданія отъ Ивановской площади.

По сторон Мстиславскаго двора внизу помщался Казанскій Дворецъ, на 11 саж., со входомъ со двора, а вверху надъ нимъ полаты Сибирской Казны.

Затмъ слдовали ворота въ 11/2 саж. шириною и въ 6 саж. длиною. Съ другой стороны воротъ внизу помщался Большой Приходъ, на 11 саж., со входомъ со двора, а вверху надъ нимъ— Сибирскій приказъ, который соединялся съ своими полатами Сибирской Казны, занимавшими пространство и надъ воротами.

Большой Приходъ составлялъ другой уголъ зданія съ набережной его стороны. Полаты Большого Прихода отъ воротъ занимали внутри двора только 5 саж. и отъ нихъ направлялся набережный корпусъ зданія шириною въ 6 саж.

Здсь въ углу внизу помщался Стрлецкій приказъ на 7 саж. со входомъ со двора, а надъ нимъ Иноземскій приказъ съ лстницею со двора. Дале внизу находилась Черная полата Стрлецкаго приказа на 5 саж., а надъ нею Челобитенный приказъ тоже на 5 саж. съ лстницею къ нему со двора.

Потомъ внизу слдовала Черная полата Разбойнаго приказа на 5 1/2 саж. и надъ нею Ямской приказъ тоже на 5 1/2 саж.

Затмъ корпусъ оканчивался помщеніями внизу Разбойнаго приказа на 6 саж., а вверху надъ нимъ Пушкарскаго приказа тоже на 6 саж. Для входа въ Ямской и Пушкарскій приказы существовала особая лстница со двора съ снями. Возл Разбойнаго приказа стояла его изба на 4 саж., со стороны которой находился и входъ въ этотъ Приказъ.

За избою Разбойнаго приказа у самаго Архангельскаго собора съ набережной его стороны стояло особое зданіе (на 9 саж., поперекъ 4 саж.), въ которомъ внизу помщалась у Архангельскаго собора Скорняшная полата, примыкавшая къ зданіямъ государева Казеннаго двора и составлявшая его ремесленное отдленіе, готовившее пушной (мховой) товаръ. Вверху надъ полатою помщалась Новая Четъ, съ особою лстницею для входа.

Къ концу ХVІІ ст. зданіе Приказовъ очень обветшало и полаты порушились во многихъ мстахъ, сидть въ нихъ стало очень опасно, поэтому 14 марта 1670 г. послдовалъ государевъ указъ о перенесеніи засданій и всхъ длъ изъ Кремлевскаго зданія въ разныя мста, въ Китай и въ Блый городъ, при чемъ было назначено въ Кита на Гостиномъ новомъ двор помстить Сибирскій приказъ и Большой Приходъ; на двор боярина Ивана Андреевича Милославскаго — Ямской и Челобитный приказы; въ Бломъ город, на Англинскомъ двор (Рязанское подворье?) — Разбойный приказъ; на Пушечномъ двор — Пушкарскій приказъ. Остальные Приказы, вроятно, размстились гд-либо въ Кремл.

Однако къ постройк новыхъ Приказовъ было приступлено только черезъ 5 лтъ, когда въ 1675 г. царь Алексй Мих. повеллъ строить новые Приказы на средства приказа Каменныхъ длъ по чертежу, каковъ былъ присланъ изъ Посольскаго приказа мая 7, при чемъ было указано на первое время строить Разрядъ, Посольскій съ Четвертями, Большой Казны, Помстный Стрлецкій и Казанскій Дворецъ. По смт подмастерьевъ каменныхъ длъ на то приказное строеніе предполагалось расходу на 24.806 р. 3 алт. 5 денегъ. По этой росписи выведены были нижнія житья (этажи) въ числ 28 полатъ. Затмъ 10 декабря 1677 г. царь едоръ Алексевичъ указалъ на тхъ нижнихъ житьяхъ построить верхнія житья мрою противъ нижнихъ и къ тмъ верхнимъ полатамъ сдлать всхожiя лстницы съ перилами и крыльца, а на прозжихъ воротахъ внизъ къ Тайницкимъ Кремлевскимъ воротамъ построить церковь Техъ Исповдниковъ, какая существовала на двор Мстиславскаго, какъ упомянуто выше. Оказывалось, что и эту постройку возможно было исполнить на сумму той же прежней смты.

Полаты были построены вдоль по Кремлевскому взгорью, или зарубу, какъ именовалось это взгорье въ XV в., въ длину отъ Архангельскаго собора на 62 саж., шириною со стнами въ 13 саж., слдовательно вдвое шире противъ старыхъ разобранныхъ. У Архангельскаго собора ихъ уголъ съ площади отстоялъ отъ соборнаго предла св. Іоанна Предтечи всего на дв саж. безъ трети; а задній уголъ былъ приведенъ къ самой Скорняшной полат, которая отъ прежнихъ полать находилась въ разстояніи 4 саженъ. Съ другого конца зданія къ Спасскимъ воротамъ на бывшемъ двор Мстиславскаго оставалось полаго мста на 34 саж. вплоть до двора кн. Мих. Яковл. Черкасскаго, гд впослдствіи также были выстроены полаты. По росписи Каменнаго приказа распредленіе полатъ было слдующее;1) отъ Скорняшной полаты первый приказъ Большой Казны 5 полатъ, 2) Посольскій съ Четвертями 7 полатъ [86], 3) къ прозжимъ воротамъ Разрядъ 4 полаты, ворота 6 саж. По другую сторону воротъ: 4) Помстный 4 полаты, 5) Стрлецкій 4 полаты, 6) Казанскій Дворецъ 4 полаты. Всего 28 полатъ. Но это распредленіе было измнено. Въ 1680 г. февраля 13, когда все зданіе было окончено постройкою, государь указалъ размстить Приказы такимъ образомъ: отъ Архангельскаго собора первый — Посольскій, въ которомъ велно было сидть еще 6 февр. 1680 г. Думный дьякъ Ларіонъ Ивановъ перешелъ мая 30, 2) Разрядъ, 3) у прозжихъ воротъ Большая Казна и Новгородскій съ Четвертями. Дале по той же линіи на Мстиславскомъ бывшемъ двор отъ прозжихъ воротъ, 4) Помстный, 5) Казанскій Дворецъ, въ одной изъ полатъ котораго находился колодезь и 6) въ крайнихъ полатахъ — Стрлецкій.

Отъ верхнихъ житей (зтажей) зданія на Ивановскую площадь выдвигались семь длинныхъ лстницъ съ крыльцами, по которымъ всходили приказные и челобитчики. Посредин лстница выдвигалась на 10 саж.; съ каждой ея стороны протягивались три лстницы длиною по 8 саж., шириною по 11/2 саж. Разстояніе между лстницами было около 7 саж. и только около средней со стороны Архангельскаго собора было 10 саж., гд въ промежутк находились ворота; съ другой ея стороны разстояніе между лстницами было въ 9 саж.

Прозжія ворота съ площади внизъ къ Тайницкимъ воротамъ были устроены почти на томъ же мст, гд прежде проходила улица между Приказами и дворомъ Мстиславскаго. Въ ХVІІІ ст. они стали прозываться также Тайницкими верхними, а иногда и Черниговскими а Кремлевскія городовыя — Тайницкими нижними.

Вмсто предположеннаго въ начал храма Трехъ Исповдниковъ надъ воротами было построено два храма, одинъ во имя св. вел. князя Александра Невскаго, другой во имя Черниговскихъ чудотворцевъ князя Михаила и его боярина еодора. Въ 1683 г. оба храма были окончены постройкою, начало которой относится еще къ 1681 году. Тогда празднованіе Черниговскимъ чудотворцамъ 20 сентября происходило въ Архангельскомъ собор, куда были перенесены и мощи ихъ, для того что прежняя ихъ церковь была разломана (Вивл., X, 30).

Храмъ Черниговскихъ былъ освященъ 16 сентября 1683 г. патріархомъ Іоакимомъ, при чемъ были перенесены изъ Архангельскаго собора и мощи святыхъ. На перенесеніи и царь Петръ былъ. Храмъ Александра Невскаго освященъ 1 октября 1683 г. Крутицкимъ митрополитомъ Варсонофіемъ (Вивл., X, 30, 89) со архимандриты и игумены. Празднованіе 23 ноября.

Оба храма до перенесенія ихъ на новыя мста находились на Ивановской площади передъ колокольнею Ивана Великаго и также противъ зданія Приказовъ и стояли рядомъ, одинъ подл другого.

На Годуновскомъ чертеж Кремля храмъ Черниговскихъ очень явственно нарисованъ на упомянутомъ мст. Храмъ Александра Невскаго построенъ возл патріархомъ Филаретомъ въ 1630 г., вроятно на старомъ мст, такъ какъ онъ упоминается въ 1625 г. (Доп. А. И., IX, 316). Въ 1634 г. храмъ именуется уже соборомъ, когда 15 іюня онъ былъ освященъ, вроятно какъ соборный.

Храмъ Черниговскихъ точно также былъ соборный, что означало, вообще, увеличенный составъ причта съ протопопомъ во глав. Въ 1584 г. въ Черниговскомъ собор состояли: протопопъ, 2 попа, 2 діакона, 2 дьячка, 2 понамаря (Доп. А. И, I, 206). Такой же составъ причта былъ и въ собор Александра Невскаго.

Въ Черниговскомъ собор было два предла: Обновленіе храма Воскресенія Христова и Николая чудотворца, какъ видно и на Годуновскомъ чертеж.

Когда былъ построенъ этотъ первоначальный Черниговскій соборъ, свдній не имемъ. Мощи святыхъ были перенесены въ Москву изъ Чернигова. По этому поводу Грозный написалъ и послалъ обширное и многоглаголивое челобитье-моленіе къ святымъ мученикамъ.

«Мы смиренніи», писалъ онъ, «со отцемъ своимъ Антоніемъ митрополитомъ всея Руси и со святители Русскія Земли и со всмъ освященнымъ соборомъ и со иноки и съ бояры и со всми православными христіаны, соборне совтовавше, къ Вамъ святіи врою влекомы, желающе ваша мощи видти въ славномъ град Москв. Соборне единомышленно мы смиренніи… моленіе послахомъ къ Вашей святыни, не яко властельски и заповдающе, но яко рабски и припадающе молимъ вашу святыню, не яко отшедшихъ, но яко живыхъ васъ молимъ… Призрите на наше смиреніе, услышите моленіе святительское, вдадите себя посланнымъ отъ насъ къ вамъ, не бо они мощи ваши принесутъ, но вы сами благоизвольно пріидите къ намъ и насъ просвтите и градъ сохраните, по Божію изволенію изволите съ намя въ царствующемъ град Москв жити… Бога ради услышите моленіе преосвященнаго Антонія митрополита всея Русіи и всего еже о немъ освященнаго собора и нашего убожества моленіе и всего Православнаго христіанства» (Снегирева: Памятники Моск. древности, примчанія, стр. 4).

Такая благочестивая забота о перенесеніи мощей можетъ свидтельствовать, что храмъ для этой святыни былъ построенъ въ тотъ же годъ и притомъ на самомъ видномъ мст Кремля предъ колокольнею Ивана Святого.

О времени перенесенія мощей въ Москву свидтельства очень разнорчивы. Снегиревъ относить это событіе къ 1575 г., Рычинъ (Путеводитель М., 1890 г., стр. 158) — къ 1578 г., Кондратьевъ (Сдая старина Москвы, М., 1893 г., стр. 86) вслдъ за Филаретомъ Черниговскимъ (Русскіе Святые, сент. 20, стр. 101) — къ 1572 г. Путеводитель 1792 г. отзывается, что годъ неизвстенъ, а мсяцъ февраль 14.

Митрополитъ Антоній занималъ Московскую каедру отъ 1572 до начала 1581 г.

Вс повторяютъ за Путеводителемъ 1792 г. стр. 121, что мощи были помщены въ Черниговскомъ собор надъ Тайницкими воротами съ поправкою: у Тайницкихъ воротъ. Но это было уже позднйшее ихъ помщеніе, а первоначальное совершилось въ упомянутомъ выше особо для нихъ выстроенномъ храм, откуда, какъ упомянуто, они были временно перенесены въ 1681 г. въ Архангельскій соборъ, а потомъ въ 1683 году въ новый соборъ надъ Тайницкими Верхними воротами, что между Приказовъ. Въ XVIII ст. эти ворота иногда прозывались по имени храма Черниговскими.

Въ 1770 г. по случаю постройки воображаемаго обширнаго дворца все зданіе Приказовъ было назначено въ разборк и потому св. мощи снова были временно перенесены въ Сртенскій дворцовый соборъ, гд находились до 1774 г., когда 21 ноября были уже навсегда перенесены въ Архангельскій соборъ и поставлены въ новой серебряной рак, сооруженной мастеромъ Петромъ Робертомъ по повелнію импер. Екатерины II въ память преславно заключеннаго въ 1774 г. съ Турціею мира, какъ гласила надпись на этой рак, прославляющая вообще самоё императрицу за ея побды надъ Турками. Въ 1812 г. эта великолпная рака была похищена французами; новая рака мдная высеребренная.

Въ 1681 г. на оба собора причту выдавалась щедрая руга.

Панорама Москвы начала XVIII ст. въ точности указываетъ мстоположеніе этихъ двухъ соборовъ. Они оба пятиглавые, стояли рядомъ, не надъ самыми воротами Приказовъ, а надъ полатами, находившимися возл воротъ со стороны Архангельскаго собора надъ Приказомъ Большой Казны и Новгородскимъ. Повидимому, каждый изъ нихъ занималъ мсто въ6 саж. шириною, такъ какъ зданіе Приказовъ имло ширины со стнами 13 саж. (Альбомъ видовъ, No IV).

Присоединимъ къ обозрнію всей этой набережной площади, гд теперь красуется памятникъ Императору Александру Николаевичу, нсколько свдній о раскопкахъ, произведеныыхъ для его сооруженія и обнаружившихъ древній составъ разновременныхъ наслоеній, изъ которыхъ образовалась самая площадь, о чемъ мы уже говорили выше.

Береговой край древнйшей площади въ этой мстности находился, идя отъ угла Николаевскаго дворца прямо къ памятнику въ 30 саж., слд., почти на половин пространства теперешней площади. Здсь на краю древней площади стоялъ храмъ Николы Гостунскаго (въ двадцати саженяхъ отъ Николаевскаго дворца). Неподалеку отъ него гора спускалась къ рк довольно отлого, какъ она и теперь спускается отъ Спасскихъ воротъ въ нижній Кремлевскій садъ.

Теперешняя гора со своимъ краемъ и половиною площади вся состоитъ изъ насыпной земли, накопленной жилымъ мусоромъ. Раскопки обнаружили, что материкъ подъ этою толщею насыпи лежалъ на глубин девяти аршинъ, и чмъ дальше къ рк, подъ гору, тмъ еще глубже.

Въ этой насыпи обнаружились фундаменты и подвалы стоявшихъ здсь каменныхъ Приказовъ, а подъ ними въ нижнихъ слояхъ слды пожаровъ съ обгорлыми частями деревянныхъ построекъ. Въ этихъ нижнихъ слояхъ открывалось по мстамъ множество человческихъ костей, а въ одномъ мст часть кладбища, гробы котораго были насквозь пробиты дубовыми сваями. «Кром правильнаго погребенія, найдены цлыя груды такихъ костей и череповъ, перемшанныя съ землей въ полномъ безпорядк«. Попадались мста не очень обширныя по объему, напр., въ три— четыре кубическихъ аршина, гд костей было очень много, которыя по своему числу совершенно не соотвтствовали числу цлыхъ костяковъ, напр., число череповъ было гораздо больше числа тазовыхъ костей или голеней. Очевидно, что такія мста въ свое время служили погребальными ямами, въ которыя въ безпорядк были схоронены части разрубленныхъ труповъ. Нсколько десятковъ ящиковъ съ костями было погребено на Ваганьковскомъ кладбищ; около 80 череповъ отобрано Московскимъ университетомъ (Султановъ: Памятникъ Импер. Александру II въ Кремл Московскомъ. Спб., 1898 г., стр. 605–606).

Все это несомннные свидтели страшнаго по кроворазлитію нашествія Тохтамыша въ 1382 г.

Въ слояхъ насыпи найдено было много различныхъ предметовъ домашняго обихода, начиная отъ кремневаго копья (громовой стрлы по народному мннію) и оканчивая глиняными чернильницами, во множеств попадавшимися возл фундаментовъ старинныхъ Приказовъ или тогдашнихъ судебныхъ и другихъ присутственныхъ мстъ.

Мы упоминали выше, стр. 219, что эта насыпная площадь существовала уже въ конц XV ст. и ея край въ то время прозывался Зарубомъ, что соотвтствовало взрубу у Кремлевской же горы, вблизи государева дворца, гд царь Иванъ Вас. Грозный построилъ своимъ дтямъ соборъ Сртенія и особыя хоромы на взруб. Зарубъ и взрубъ означали особое устройство береговой крутизны посредствомъ насыпной земли, огражденной бревенчатою постройкою для увеличенія пространства существовавшей нагорной площади. Чтобы утвердить пасыпь по косогору, у подошвы зтого косогора строили на сваяхъ такъ называемыя избицы, т.-е. деревянныя клти, которыя, наполненныя также землею, и поддерживали всю толщу насыпной площади, что и называлось взрубомъ и зарубомъ.

Вознесенскій монастырь

Идя отъ Спасскихъ воротъ по лвой сторон древней Спасской улицы и затмъ по лвой же сторон древней площади, впослдствіи проименованной Ивановскою площадью, мы достигли въ своемъ обозрніи древнихъ мстностей Кремля, по этой сторон, собора Архангельскаго или вообще соборной мстности, откуда возвратимся теперь снова къ Спасскимъ воротамъ и пройдемъ правою стороною Спасской улицы и дальнйшимъ ея направленіемъ, по правой сторон упомянутой площади.

Справа отъ входа въ Кремль у Спасскихъ воротъ стоялъ небольшой каменный объ одной глав храмъ во имя св. вмч. Георгія, построенный ъъ 1527 г. вел. кн. Василіемъ Ивановичемъ, вроятно, по какому-либо благочестивому обту. Въ начал XVII ст. въ этомъ храм былъ предлъ во имя Димитрія Солунскаго. Церковь пользовалась государевою ругою; въ 1625 г. ругу получали два попа, дьяконъ и просвирня, а въ 1671 г. еще дьячокъ и понамарь.

Церковь стояла въ разстояніи отъ Спасскихъ вороть въ девяти саженяхъ у Вознесенскаго монастыря (Альбомъ видовъ, No XIX) и была разобрана въ 1808 г. при постройк готическаго нын существующаго храма во имя вмч. Екатерины, алтарь котораго занялъ почти все мсто упраздненной старинной церкви. Этотъ новый готическій храмъ совсмъ закрылъ древній соборъ Вознесенскаго монастыря и вс старыя монастырскія зданія.

О Вознесенскомъ монастыр лтописцы впервые упоминаютъ еще въ 1386 г., когда въ немъ былъ погребенъ какой-то Симеонъ Яма, человкъ почему-либо значительный, если удостоился лтописной памяти. Однако въ одномъ изъ списковъ Никоновской лтописи значится, что этотъ Яма былъ погребенъ въ монастыр св. Аанасія, т.-е. на Кирилловскомъ подворь, что, можетъ быть, и вроятне. Какъ бы ни было, но основаніе монастыря лтописцы единогласно приписываютъ супруг вел. кн. Дмитрія Донскаго, Евдокіи, вступившей въ бракъ съ вел. княземъ въ 1365 г. и скончавшейся 7 іюня 1407 г. Въ этотъ послдній годъ своей жизни, еще весною, она заложила въ монастыр каменную церковь Вознесенія, по всему вроятію, на мст деревянной. При ея жизни постройка была выведена не высоко, но все-таки вел. княгиня, несомннно по ея слову, была погребена въ новосооруженномъ храм и тмъ установила за своимъ монастыремъ значеніе общей усыпальницы великихъ княгинь и царицъ и другихъ лицъ женской половины Государева Дома.

Вдовствуя 18 лтъ и ведя жизнь строгой постницы, въ теченіи этого времени вел. княгиня подверглась злой молв отъ легкоумныхъ человкъ, что вдовствуетъ не цломудренно. Молва дошла и въ уши ея сыновей, изъ которыхъ особенно былъ смущенъ этою молвою князь Юрій, впослдствіи соперникъ Василію Темному о правахъ на Великое Княженіе. Чтобы утишить злосмрадную молву передъ сыновьями, она призвала ихъ къ себ и въ богатой одежд, въ которой обыкновенно ходила, она раскрыла передъ ними свою грудь, истощенную и изможденную постомъ и богомольными трудами, такъ что видлась одна почернвшая кожа, прилипшая къ костямъ. Строго запретила она сыновьямъ разсказывать о томъ, что они видли, чему были свидтелями, и заповдала, чтобы они не преслдовали легкоумныхъ поносителей ея цломудрія, ибо всмъ людямъ крпкій и долготерпливый Судья Самъ Господь.

Скрываемая отъ всхъ, ея строгопостническая, трудовая и потому святая ея жизнь была ознаменована Божіею благодатію, чудесами во время ея шествія въ монастырь на постриженіе. Въ это время слпой нищій прозрлъ, утерши глаза оставленнымъ ему рукавомъ отъ ея срачицы. Затмъ до 30 человкъ, одержимыхъ различными болзнями, получили также исцленіе во время этого шествія. Во иночеств великая княгиня была наречена именемъ Евфросиніи.

Спустя много лтъ постройку заложеннаго храма продолжала вел. княгиня Софья Витовтовна. При ней зданіе было возведено «по колъцо гд верху быти», то-есть куполу и глав. Пожары 1414, 1415, 1422 гг., особенно великій пожаръ 1445 г. и наставшая Шемякина междуусобная смута не дали возможности завершить постройку конечнымъ сводомъ. Отъ многихъ пожаровъ камень снаружи перегорлъ и своды двигнулись, хотя внутри все было твердо. Въ такомъ вид храмъ стоялъ до 1467 г., когда вдова скончавшагося вел. князя Василія Темнаго, вел. княгиня Марія, задумала обветшавшій храмъ разобрать и поставить на томъ мст новый. Но извстный уже намъ Василій Дмитріевичъ Ермолинъ, вроятно въ этомъ дл добрый слуга и пособникъ великой княгини, съ мастерами каменщиками поршилъ не разбирать церковь до основанія, а разобралъ только двигнувшіеся своды и вновь ихъ свелъ, а обгорвшія снаружи стны одлалъ новымъ камнемъ да кирпичамъ ожиганымъ и такимъ способомъ всю церковь совершилъ. Въ то время вс дивились такому необычайному длу. Тог же года ноября 3 храмъ былъ освященъ митрополитомъ Филиппомъ.

Въ 1475 г., во время большого пожара, въ Кремл обгорло 10 каменныхъ церквей, а у одиннадцатой, у Вознесенiя и нутрь выгорѣлъ.

Въ 1482 г. въ церкви сгорла чудная икона Одигитріе греческаго письма, сооруженная въ мру чудной Цареградской. Сгорло письмо и кузнь-окладъ, а доска осталась. Діоносій иконникъ на той доск написалъ тотъ же образъ. О пожар самаго храма Лтопись не упоминаетъ, слдовательно этотъ случай касался только иконы.

Конечно, посл пожара 1475 г. церковь была возобновлена и простояла съ того года еще слишкомъ сорокъ лтъ, когда въ 1519 г. вел. князь Василій Иван. повеллъ ее разобрать «ветхости ради» и заложилъ новую.

Когда была окончена строеніемъ эта новая церковь, лтописцы не даютъ свидтельства. Можно предполагать, что строителемъ этого храма былъ тотъ же итальянскій архитекторъ, Алевизъ Фрязинъ, который еще въ 1514 г. по повелнію Государя заложилъ въ разныхъ мстахъ Москвы десять церквей, изъ которыхъ за Неглинною церковь Леонтія Ростовскаго и на Сртенк Введеніе были совершены въ 1519 г., слдовательно строились четыре года, а потому можно полагать, что Вознесенская церковь былаотстроена въ начал двадцатыхъ годовъ.

Въ 1527 г. возл монастыря у самыхъ Спасскихъ воротъ вел. князь выстроилъ церковь св. Георгія, присоединенную впослдствіи (въ 1642 г.) къ монастырскимъ храмамъ.

Во время лютыхъ пожаровъ 1547, 1571, 1626, 1633 и 1737 гг. монастырь въ своихъ деревянныхъ постройкахъ выгоралъ безъ остатка, а каменный его храмъ сохранялъ только свои обгорлыя стны. Въ пожаръ 1547 г. въ монастыр сгорло 10 старицъ, погибло все: образа, сосуды церковные и всякое имущество; только одинъ чудотворный образъ Богородицы протопопъ усплъ вынести. Въ пожаръ 1571 г. въ монастыр сгорла игуменья съ сестрами.

При цар едор Иванович монастырю было отдано находившееся рядомъ подворье Новодвичьяго монастыря съ полатами. На этомъ мст и въ его полатахъ монастырь устроилъ трапезу. Арсеній Елассонскій удостовряеть, что царь едоръ воздвигъ великій храмъ Вознесенія, при которомъ имется большой монастырь для многочисленныхъ двственницъ-монахинь, но, вроятно, это свдніе относится къ устройству упомянутой трапезы (Дмитріевскій: Архіеп. Елассонскій Арсеній. Кіевъ, 1899 г. стр. 93). Взамнъ того Новодвичьему монастырю былъ отданъ дворъ Петра Головина съ полатами.

Въ 1626 г. пожаръ начался на Варварскомъ крестц и въ рядахъ, откуда загорлся верхъ храма Василія Блаженнаго, а отъ него огонь распространился и на Кремль, гд первая загорлась соборная церковь въ Вознесенскомъ монастыр, затмъ по сосдству въ Чудов соборная церковь Михаилова Чуда и дале горло по всему Кремлю.

Въ начал XVII ст. въ монастыр существовали храмы: соборный Вознесенія и съ 1625 г. два предла — одинъ Аанасія и Кирилла, другой Михаила Малеина. Потомъ упоминается въ 1626 году предлъ у инокини Великой старицы Мары Ив., вмч. Екатерины, и въ томъ же году предлъ еодора, иже въ Пергіи, и затмъ Георгія съ предломъ Дмитрія Солунскаго (упом. съ 1625 г.). Т же церкви существуютъ и въ 1792 г.

Когда и по какому поводу построена церковь вмч. Екатерины, точныхъ свдній не имемъ, но это воимя, Екатерининъ день, въ XVII ст. составлялъ второй большой монастырскій праздникъ посл Вознесенія. Церковь съ именемъ предла, что «у Великой старицы Мары Ив.», какъ видли, упоминается въ 1626 г. Повидимому, этотъ предлъ находился при соборномъ храм монастыря, потому что въ день празднества со святынею приходилъ къ патріарху соборный протопопъ съ братіею, а упоминаніе, что предлъ находился у Великой старицы, можетъ указывать на нее, какъ на основательницу предла.

Въ 1686 г. церковь вмч. Екатерины вновь построена на воротахъ въ трапез и освящена патріархомъ Іоакимомъ 24 ноября, въ присутствіи царя Ивана Алексевича и царевны Софіи Алексевны.

Въ 1694 г. окт. 15, вроятно по случаю обновленія, освященъ предлъ церкви Михаила Малеина, св. еодора, иже въ Пергіи.

Въ 1696 г. ноября 14 былъ освященъ возобновленный соборный храмъ Вознесенія, обновлены стны и пробиты окна. Изъ приказа Каменныхъ длъ на это возобновленіе, на покупку каменныхъ, желзныхъ и всякихъ припасовъ и за дло, и оть письма святыхъ иконъ, было выдано 3.000 рублей (Записки Отд. Русской и Слав. Археологіи, томъ IV, стр. 351). Въ это время были возобновлены или построены вновь и разныя служебныя и жилыя зданія монастыря. Въ 1711 г. построена церковь Казанскія Богородицы по обту монахини княжны Іоанны Барятинской.

Въ 1722 г. эта церковь по какому-то случаю была разломана, но въ 1729 г. по челобитью княжны Синодомъ разршено на томъ же мст построить вновь церковь теплую, въ то же имя престолъ, которая и была сооружена въ 1730 г.

Въ 1731 г. съ сверной стороны соборнаго храма пристроенъ предлъ Успенія Богородицы надъ гробницею отца царицы Прасковьи едоровны, супруги царя Ивана Алексевича, боярина едора Петровича Салтыкова (1697 г.). Строителемъ былъ его сынъ, Василій ед. Салтыковъ, Московскій генералъ-губернаторъ.

Другой предлъ пристроенъ съ южной стороны во имя Всхъ Скорбящихъ Радости въ 1732 г. надъ гробомъ царевны Прасковьи Ивановны, сестры императрицы Анны Ивановны, по усердію которой несомннно и построенъ этотъ предлъ.

Въ 1737 г. опять обгорла соборная же церковь Вознесенія и особенно церковь Михаила Малеина съ предломъ, а также церковь св. Георгія съ каменнымъ рзнымъ образомъ св. Георгія и вс кельи, игуменскія и казначейскія на 13 саженъ и кельи монахинь на 97 саж., какъ и вс другія зданія.

Въ начал XIX столтія церкви св. Георгія съ предломъ Дмитрія Солунскаго, Аанасія и Кирилла и церковь Казанской Богородицы были упразднены. Престолъ Казанской Б-цы въ 1829 г. помщенъ предломъ въ новопостроенной въ 1817 году церкви Великомученицы Екатерины.

Въ 1521 г. іюля 28 случилась старая исторія — внезапно, никому невдомо, безвстно появился у Оки Крымскій царь Магметъ-Гирей со многимъ воинствомъ изъ всхъ низовыхъ Татарскихъ ордъ, съ Черкасами и Литвою. Его полки стали опустошать Коломенскія мста и въ разъздахъ достигали даже и подмосковнаго села Острова и выжгли монастырь Николы на Угрши. Москва сла въ осаду, попрежнему ожидая великой напасти. Въ городъ собрались вс посажане и пришлецы изъ уздовъ. По старому порядку вел. князь отправился на Волокъ собирать войско, строить полки. Заслышавъ, что собирается большая Московская рать, царь поспшилъ убраться восвояси. Сидвшая въ осад Москва благочестиво приписала это бгство царя чудесному заступленію Богоматери и Моск. чудотворцевъ. Въ народ остались сказанія о многихъ видніяхъ по этому случаю.

Блаженный Христа ради юродивый Нагоходецъ Василій, за нсколько дней передъ нашествіемъ Магметъ-Гирея, въ одну изъ ночей пришелъ къ западнымъ (переднимъ) вратамъ Успенскаго собора и долго стоялъ въ уныніи, тайно творя молитву. Были тутъ и другіе благочестивые люди. Они въ это время услышали великій шумъ внутри храма и видли церковныя двери отворенныя, образъ Владимірскія Богоматери подвигнулся съ своего мста и слышенъ былъ гласъ, что съ Русскими святителями хочетъ выйти изъ града и по всей церкви огонь распалился, во вс двери и окна пламя исходило и вся церковь какъ огненная показалась и потомъ все невидимо стало.

Когда пршли всти о приход царя и о томъ, что Татары уже воюютъ около Николы на Угрши, сидящіе въ осад Москвичи въ церквахъ и въ домахъ и по келіямъ стали возсылать непрестанныя усердныя молитвы о избавленіи отъ приходящей скорби, спасеніи, принося покаяніе въ своихъ грхахъ, ибо за грхи Господъ посылаетъ наказаніе отъ иноплеменныхъ.

Въ это время общаго молитвеннаго настроенія одна изъ инокинь Вознесенскаго монастыря, уже престарлая и притомъ слпая, стоя въ своей кель также на молитв, удостоилась слдующаго виднія.

Слышить она какъ бы великій шумъ и страшный вихорь и звонъ какъ бы площадскихъ колоколовъ (отъ соборной площади). И Божественнымъ мановеніемъ, восхищена бывши умомъ, стоитъ она уже вн монастыря и отверзлись ея очи мысленныя и вкуп и чувстенныя.

Видитъ она не яко во сн, но яко наяву — идетъ изъ града во Фроловскія ворота многочисленный свтовидный соборъ святолпныхъ мужей въ освященныхъ одеждахъ, многіе митрополиты, епископы, изъ нихъ были познаваемые великіе чудотворцы: Петръ, Алексй, Іона и Ростовскій Леонтій, и иные многіе іереи и дьяконы и прочіе причетники. Съ ними же несома была и икона Владимірской Богоматери и прочіе иконы и кресты и Евангелія и прочія святыни, съ кадилами, со свщами, съ лампадами, съ рипидами и хоругвями, все по чину, какъ въ крестныхъ ходахъ, и за ними народъ въ безчисленномъ множеств.

И въ то же время отъ Великаго Торговища Ильинскаго навстрчу священному шествію, скоро поспшая, шествовалъ Сергій чуд. и къ нему досплъ Варлаамъ Хутынскій чуд. Оба преподобные, встртя святителей, со слезами вопрошаютъ ихъ: «Чего ради исходите изъ града и куда уклоняетесь и кому оставляете паству вашу въ это время варварскаго нашествія?»

Свтовидные святители также со слезами отвтили, что по Господню повелнію они идутъ изъ града и выносятъ икону Владимірскую, потому что люди забыли страхъ Божій и о заповдяхъ Божіихъ не радятъ; того ради Богь и попустилъ придти сюда варварскому языку, да накажутся люди и покаяніемъ возвратятся къ Богу. Святая двоица преподобныхъ умолила святителей общею молитвою помолиться о гршныхъ людяхъ, дабы праведный Божій гнвъ на милость претворить. Послдовало совокупное торжественное моленіе, посл котораго священный ходъ возвратился въ городъ.

Видвши все это, инокиня опять очутилась въ своей кель, пожила посл того два года и ослпленными очами свтъ увидала. Она разсказала о видніи своему духовнику, игумену стараго монастыря св. Николы, Давыду.

И не одна эта инокиня видла это чудо, но и другія многія. Видли то же дивное видніе дв вдовицы, одна Евдокія, зовомая Коломянка, жена нкоего воина Костромитина, другая Іуліянія очами мало видя, вдова Воздвиженскаго пресвитера, что близь тхъ же Фроловскихъ воротъ. И сіи вдовы со многими другими были въ Кремл въ осад и, не имя своего дома въ город, жили въ тснот подъ папертью у церкви Георгія, что у Фроловскихъ воротъ, и все то видніе откровенно видли, какъ и помянутая инокиня.

То же видла и третья вдовица, родственница Ивану Третьякову, царскому казначею, сидвшая въ его дом въ горней храмин, что близь тхъ же Фроловскихъ вороть, и видвшая видніе въ оконце храмины.

Совокупное съ этимъ видніемъ случилось и у Благовщенской церкви на Дорогомилов, гд домъ Ростовскихъ архіепископовъ, надъ Москвою-ркою. Въ то же время понамарь шелъ къ той церквя и видитъ св. Леонтія чуд., спшно идущаго къ церкви и глаголяща понамарю: «Скорй, скорй отвори мн двери церкви, войду въ нее и облекусь во священную мою одежду, да немедленно достигну святйшихъ митрополитовъ, идущихъ со священнымъ соборомъ изъ сего города». Святитель вошелъ въ церковь, облачился во все святительское благолпіе и быстро вышелъ къ городу. Говорили нкоторые, что въ Дорогомиловской той церкви отъ древнихъ лтъ хранились священныя ризы чудотворца Леонтія и отъ того времени не оказались тамъ и нигд въ другомъ мст и донын, на увреніе преславнаго чудеси (Степенная кн., II, стр. 200).

Въ тотъ самый день пришли вь Москву всти, что Татары, никмъ не гонимые, побжали отъ города.

Царь хотлъ стремительно напасть на городъ и послалъ передовой полкъ съ повелніемъ пожечь вс посады. Но посланные, приблизившись къ городу, увидили безчисленное Русское воинство полны поля по об стороны посадовъ. Не довряя, царь посылалъ еще два раза новыхъ соглядатаевъ и т видли еще большее число войска. Тогда въ ужас онъ побжалъ безъ оглядки. Затмъ вскор онъ былъ убитъ Ногайцами.

Въ Смутное время въ монастыр временно пребывали: несчастная царевна Ксенія Годунова, потомъ царица инокиня Мара ед. Нагихъ, которую Самозванецъ вынудилъ признать его сущимъ ея сыномъ. Онъ по сыновнему встртилъ ее, помстилъ ее во дворц до того времени, пока ей выстроили въ монастыр богатыя хоромы въ род дворцовыхъ. Помстивъ ее въ этихъ хоромахъ, съ царскимъ содержаніемъ, Самозванецъ, какъ любящій и покорный сынъ, каждый день приходилъ къ ней на поклонъ.

Никогда небывалыя событія въ Москв и въ кельяхъ монастыря происходили во время прізда въ Москву невсты самозванца, Марины или Марихи, какъ называли ее Русскіе, Мнишковой. Изумительная по богатству обстановки встрча ей, и далеко за городомъ, и передъ самымъ городомъ, и потомъ торжественный въздъ въ богатйшихъ каретахъ самой невсты и всей ея свиты представляли невиданное для Москвы зрлище. Когда церемонія стала приближаться къ Кремлю, собранные на Красной площади музыканты ударили въ литавры и барабаны, трубили въ трубы. Шумъ былъ несносный, боле похожій на собачій лай, нежели на музыку, оттого что барабанили и трубили безъ всякаго такта, какъ кто умлъ, замтилъ очевидецъ. Этотъ громъ не умолкалъ, докол невста не вступила въ жилище царской матери. Блистательное шествіе, войдя въ Спасскія ворота, остановилось у воротъ монастыря; невста чинно вышла изъ кареты и удалилась въ новопостроенныя хоромы на временное жительство у своей свекрови, заявленной матери Самозванца. Тамъ ожидалъ ее женихъ.

«Доброжелатели сего безразсуднаго», говоритъ Карамзинъ, «хотли уврить благочестивыхъ Россіянъ, что Марина въ уединениыхъ недоступныхъ кельяхъ учится нашему закону и постится, готовясь къ крещенію. Въ первый день она дйствительно казалась постницею, ибо ничего не ла, гнушаясь Русскими яствами; но женихъ, узнавъ о томъ, прислалъ къ ней въ монастырь поваровъ отца ея, коимъ отдали ключи отъ царскихъ запасовъ и которые начали готовить тамъ обды, ужины совсмъ не монастырскіе. Марина имла при себ одну служанку, никуда не выходила изъ келій, не здила даже и къ отцу; но ежедневно видла страстнаго Лжедимитрія, сидла съ нимъ наедин, или была увеселяема музыкою, пляскою и пснями не духовными. Разстрига вводилъ скомороховъ въ обитель тишины и набожности, какъ бы ругаясь надъ святымъ мстомъ и саномъ инокинь непорочныхъ. Москва свдала о томъ съ омерзніемъ». Марина жила въ монастыр пять дней, потомъ перешла во дворецъ и торжественно повнчалась съ женихомъ.

Ихъ названная мать инокиня Мара Нагихъ, по смерти Лжедимитрія, тотчасъ, мая 21, отреклась отъ своего ложнаго сына. Разсказывали (Поляки), что народная толпа, тащившая трупъ Самозванца на Красную площадь, остановилась у Вознесенскаго монастыря и потребовала названную его мать съ вопросомъ: «точно ли убитый сынъ ея?» Она будто бы отвчала: «объ этомъ надобно было спросить, когда онъ бьглъ живъ, а теперь онъ уже не мой», Она оставалась въ монастыр до своей кончины въ 1608 г., когда была и погребена какъ бывшая царица въ соборномъ храм. Царь Михаиль ед. въ 1638 г. на ея гробъ положилъ богатый покровъ.

Спустя пять лтъ въ 1613 г. въ монастыр поселилась Великая старица, мать Богомъ избраннаго царя Михаила едоровича, инокиня Мара Ивановна. Примчательно, что Великая старица и ея сынъ прибыли въ Москву также 2 мая, какъ и невста Самозванца, Марина.

Въ это время, отъ пребыванія Поляковъ, царскій дворецъ былъ разоренъ, полаты и хоромы стояли безъ кровель, внутри безъ половъ и дверей и безъ окончинъ, все это деревянное было употреблено Поляками на отопленіе. Молодому царю негд было и поселиться. Не ожидая отъ него указа по этому поводу, боярская Дума изготовила нсколько помщеній и въ томъ числ для Великой старицы отдлала хоромы въ Вознесенскомъ монастыр, въ которыхъ жила царица Мара Нагихъ, «устроила великими покои попрежнему», то-есть какъ было при Марин. Между тмъ царь Михаилъ назначалъ было для матери помщеніе во дворц въ хоромахъ царицы Василія Ивановича Шуйскаго, но за недостаткомъ и лса, и плотниковъ отдлать ихъ къ прибытію царя уже не было возможности.

Такимъ образомъ Великая старица поселилась въ приготовленныхъ ей въ монастыр бывшихъ царицыныхъ хоромахъ, какъ он въ то время обозначались.

Въ сентябр эти хоромы были убраны суконнымъ нарядомъ, на который употреблено на двери и на окна половинка (25 арш.) сукна лятчины червчатой, еще половинка сукна Рословская, 10 рш. лятчины, 12 арш. атласу зеленаго, 2 арш. камки адамашки червчатой. Уборъ, повидимому, былъ цвтной, червчатый, зеленый, а потому едва ли удобный для Великой старицы инокини. Такъ и случилось. Старица не осталась жить въ этихъ хоромахъ.

Когда настала зима (1613 г.), то упомянутыя обширныя хоромы вроятно не представили теплаго удобства для жизни. Тогда Великая старица въ декабр выстроила себ особую малую избушку. въ которой дверной приборъ былъ обитъ вишневымъ сукномъ. Къ генварю 1614 г. избушка была готова и 2-го числа государь послалъ матери на новоселье сорокъ соболей, по сибирской цн въ 60 руб. Въ октябр 1614 г. въ этой избушк двери и окончины были обиты англинскимъ лазоревымъ сукномъ.

Въ іюн 1616 г. Великая старица справляла опять новоселье, куда нареченная государева невста, несчастная Настасья Ивановна Хлопова, принесла, челомъ ударила, стариц два сорока соболей на 55 р.

Повидимому, первымъ дломъ старицы было устройство особаго предла въ Вознесенскомъ храм во имя государева ангела Михаила Малеина, о которомъ упоминается уже въ 1617 г. Затмъ былъ устроенъ предлъ св. еодора, иже въ Пергіи, ангелъ ея мужа, едора Никитича Романова, теперь Филарета Никитича, съ 1619 г. патріарха Московскаго. Объ этомъ предл упоминается въ 1626 г.

Въ 1624 г. старица выстроила себ новое особое помщеніе позади царицыныхъ хоромъ, названное также избушкою, вроятно въ ласкательномъ смысл, потому что въ этой избушк было устроено шесть слюдяныхъ оконъ и не малая изразчатая печь; дверной и оконный приборъ былъ желзный луженый. Передъ избушкой были также сни и на сторон чуланъ и столчакъ. Для этой избушки былъ купленъ срубъ еловый на 23-хъ внцахъ, трехъ саженъ, съ углы, заплаченъ 13 руб. Потомъ въ 1626 г. старица построила себ новую келью, въ которой на новоселье 1 октября отнесена къ ней оловянная солонка съ хлбомъ и съ солью патріархомъ Филаретомъ Никитичемъ.

Эта избушка и келья, должно быть, соединялись съ церковью св. Георгія, поступившею теперь въ число монастырскихъ храмовъ. Въ 1629 г. церковь Георгія обозначена, «что у великія государыни иноки Мары Ивановны на сняхь».

Поселившись въ монастыр вдали отъ дворца, Великая старица все-таки по необходимости должна была принять на себя управленіе всмъ порядкомъ и обиходомъ царицына вдомства, такъ какъ царицы налицо не было, а новоизбранному государю, ея сыну, было всего 16 лтъ съ небольшимъ. Въ этомъ управленіи правою ея рукою была верхняя ея боярыня Марья Юрьевна Головина (1614) и казначея Марья, неизвстная по отчеству. Въ первые годы своего пребыванія въ монастыр Вел. старица жила на царскомъ положеніи, приказывая и повелвая своимъ словомъ, какъ сама царица въ уровень съ повелніями молодого, еще неопытнаго государя.

Въ 1613 г. «іюля 29 (дано) стряпчему едору Михайлову сыну Толочанову, за перстень золотъ, наведенъ финифтомъ блымъ да зеленымъ, въ немъ изумрудъ четвероуголенъ, 3 руб. А взяла тоть перстень государыня старица инока Мара Ивановна; а денги приказалъ ему дати словомъ государыни старицы иноки Мары Ивановны, кравчей Михайло Мих. Салтыковъ». Того же 1613 г. декабря 6 въ денежномъ расход записано между прочимъ: «словомъ государыни великой старицы иноки Мары Ивановны, крестовый діякъ Иванъ Семіоновъ взялъ 2 золотыхъ. А т золотые приложилъ государь на молебн къ образу чудотворца Николы Гостунскаго». Въ 1614 г. декабря 12 «По имянному приказу государыни великіе старицы иноки Мары Ивановны, дано крестовому дьяку Овдю Васильеву вершокъ шапочной настрафиль багровъ, цна 5 ал. купли 122 году. Приказала словомъ государыни великіе старицы иноки Мары Ивановны, старица Олена Языкова».

Ея высокое положеніе заставляло и народъ относиться къ ней съ большимъ почетомъ. По случаю внчанія на царство ея дорогого сына (11 іюля 1613 г.), черезъ нсколько дней посл этого событія Псковичи посадскіе люди, староста Климентій Ивановъ съ товарищами, поднеся обычные дары самому государю, приходили и къ Великой стариц также съ дарами и «били челомъ хлбы и дары». Государыня хлбы приняла, а даровъ но приняла, и Псковичи тми дарами государю же челомъ ударили. Они подносили ей серебряный кубокъ въ гривенку (фунтъ) всомъ, который государь повеллъ отдать на Сытный дворецъ, на поставецъ, т.-е. сохранилъ его въ своемъ обиход, такъ какъ другіе подобные кубки поступали въ награду, т.-е. выходили на вс стороны изъ дворцоваго обихода. Кром кубка, они подносили 10 арш. атласу вишневаго, 9 арш. адамашки лазоревой, сорокъ куницъ и 30 золотыхъ Угорскихъ и Московскихъ.

Мало-по-малу въ монастыр сосредоточились и вс важнйшія работы царицына дворцоваго обихода, т.-е. свтличныя работы— шитья, вышиванья, низанья и т. п., для чего къ Великой стариц въ хоромы доставлялся на эти дла различный матеріалъ— шелки, волоченое, пряденое золото и серебро, жемчугъ, разный металлическій приборъ, въ род серебряныхъ такъ называемыхъ пелепелковъ (особаго устройства булавокъ или шпилекъ), которыхъ въ 1624 г. къ ней доставлено 100 золотниковъ блыхъ и 200 золотн. золоченыхъ. А жемчугу въ 1625 г. ей было доставлено для работъ 6077 зеренъ разной величины на сумму 1557 рублей слишкомъ.

Золотымъ шитьемъ и жемчужнымъ низаньемъ изготовлялись ризы, пелены, покровы и другія церковныя утвари, при чемъ употреблялись и дорогіе камни, изумруды, лалы, яхонты.

Въ 1614 г. Великая старица строила государю аксамитную шубу съ жемчужнымъ круживомъ, въ которое были вставлены въ гнзда 16 яхонтовъ лазоревыхъ большихъ. Само собою разумется, что въ свтлиц Вел. старицы изготовлялись для государя и вс рядовые предметы одежды, напр., сорочки, на которыя 11 декабря 1613 г. доставлено въ ея хоромы ІЗ арш. тафты виницейки алой и 66 арш. еще такой же тафты широкой. Однако нарядныя сорочки государь употреблялъ изъ оставшагося имущества Богдана Бльскаго. Въ томъ же декабр 1613 г. ему поданы 4 сорочки тафтяныя, червчатыя и блыя, а на сорочкахъ на вороту и на мышкахъ и на прорхахъ 373 зерна жемчужныя на синхъ (гнздахъ) серебряныхъ. Какъ сохранилось богатое имущество Бльскаго, неизвстно, но молодой государь въ своемъ обиход пользовался имъ во многихъ случаяхъ (см. дворъ Бльскаго.)

Заботясь о государ-сын, Вел. старица столько же показала заботы и о бывшемъ своемъ муж, Филарет Никитич, все еще находившемся въ плну у Поляковъ. Въ октябр 1614 г. она послала ему въ Литву охобенекъ объярь таусинная да шубу объярь вишневая на соболяхъ, цна 109 руб., и кром того шесть сороковъ соболей на 367 руб. Это, вроятно, для подарковъ Полякамъ, когда происходилъ обмнъ плнныхъ. Извстно, что Филаретъ Никитичъ вымненъ на пана полковника Струся и другихъ Поляковъ (А. О. II., № 909). Потомъ въ август 1617 г., когда, вроятно, послдовало освобожденіе плннаго, Вел. старица послала ему святительскій нарядъ: монатью праздничную и другую будничную и ряску.

Для своей одежды старица употребляла черную тафту виницейку; въ томъ же 1613 г. сентября 14 ей подано такой тафты 26 арш. За недостаткомъ тканей чернаго цвта ей чернили (красили) ткани цвтныя. Такъ, въ ма 1613 г. зеленая тафта 16 аршинъ была почернена на завсъ къ ея колымаг, а зимою въ декабр почернено сукно къ ея каптанк. Каптанка имла двери и окошечки, которыя обдлывались соболями. Въ іюн красильный мастеръ красилъ желтые киндяки въ гвоздичную краску на опашенки Вел. стариц. Комнатная ея одежда была ряска, а выходная опашень, охобень и шуба. Въ 1614 г. ей сдлана шуба горностайная изъ черной тафты и опашенекъ изъ багроваго киндяку. Носила шапочку соболью.

Изъ числа разныхъ предметовъ потребленія въ 1614 г. Великой стариц поданы два раза спицы сахару леденцу, всомъ каждая въ полтора фунта. Въ 1619 г. ей поданы четки ароматныя, два кружка мыла іерусалимскаго съ мастикою, восемь кружковъ мыла іерусалимскаго съ красками.

Когда у царицы Евдокіи Лукьяновны родилась въ 1627 году дочь-первенецъ, царевна Ирина Михайловна, Великая инока несомннно была очень обрадована. По третьему году царевна жила у бабушки въ кельяхъ. Въ 169 г. въ монастырь царевн было отпущено изъ царицыной Мастерской полаты 20 лоскутовъ отласныхъ золотыхъ и серебряныхъ и камчатыхъ и тафтяныхъ на потшныя куклы, приняла старица Олена Языкова. Въ домашнемъ или въ своемъ келейномъ обиход она отчасти сохраняла старые порядки свтской жизни, такъ въ ея хоромахъ жила и дурка, именемъ Манка. Другая дурка, именемъ Марфа уродливая, находилась въ числ монастырскихъ старицъ. Въ 1613 г. у Вел. старицы находились, кром крестоваго дьяка и крестоваго дьячка, псаломщика, стольникъ едоръ Судимантовъ, бахарь Петруша Макарьевъ, арапъ Давыдъ Ивановъ, дуракъ Мосй (1621 г.). Имя Петруша, а не Петрушка, должно обозначать, что бахарь былъ въ извстномъ почет за свои сказанія и дарованія. У государя бахарь именовался Петрушкою (Тарасьевъ-Сапоговъ).

Видимо, что въ теченіи годовъ Великая старица мало-по-малу удалялась изъ великихъ покоевъ Царицыныхъ хоромъ въ настоящую иноческую келью и въ полное иноческое житіе. Она скончалась 28 генваря 1631 г. и погребена въ монастыр у Спаса на Новомъ, гд покоятся родители Романовыхъ.

Пользуясь въ своемъ содержаніи казною государя, Великая старица имла и особую собственную казну, получаемую изъ оброчныхъ доходовъ съ принадлежавшихъ ей Галицкихъ волостей, такъ что посл ея кончины у ней оставалось денегъ 6185 рублей, которые вс и израсходованы на ея поминовеніе.

Спустя съ небольшимъ три года посл ея кончины царь Михаилъ едоровичъ въ 1634 г. въ теченіи лта, отъ 1 мая до сентября, построилъ на мст деревяннаго каменный храмъ во имя своего ангела, Михаила Малеина. Постройкой завдывали дворяне-жильцы, строителями были «у заводу и у указу» подмастерья каменныхъ длъ Баженъ Огурцовъ и Семейка Блой.

Какъ мсто упокоенія царскихъ родителей, знатное кладбище великихъ княгинь и царицъ и всего государева семейства по женскому колну, Вознесенскій монастырь по своему царственному значенію и богатству первенствовалъ между всми женскими монастырями, а потому въ своихъ стнахъ сосредоточивалъ монашеское женское населеніе наиболе боярское и дворянское съ ихъ послуживицами.

Въ этомъ населеніи въ разные годы числилось боле ста сестеръ-старицъ. Въ 1625 г. числилось: игуменья, келарь, казначея, 9 старицъ боярынь, 4 старицы соборныя, 3 уставщицы, 26 крылошанокъ, 88 рядовыхъ, всего 133 старицы. Составъ рядовыхъ старицъ измнялся. Въ 1627 г. ихъ было 79, въ 1631 г.-90, въ 1636 г.-100 и т. д. Эта послдняя цифра въ теченіи XVII ст. была какъ бы штатною, хотя иногда и увеличивалась.

Игуменья, келарь и казначея представляли монастырскую руководящую и распорядительную власть, при собор или совт, состоявшемъ изъ боярынь и княгинь и соборныхъ старицъ, числомъ 19. Рядовыхъ сестеръ въ 1696 г. числилось 100 чел. написанныхъ въ удли, въ цломъ удл 64, въ полуудл 36. Но въ 1697 удльныхъ числилось 100 и полуудльныхъ 38 и 5 малыхъ двокъ [87]. Въ 1652 г. он обозначены мстными 130 ч. и безмстными 30 ч. и 2 двки. Особою статьею числились крылошанки (пвчія), во глав съ уставщицею и головщицею. Въ 1681–1699 г., какъ и въ 1625 г., крылошанокъ было 26 ч., уставщица и дв головщицы, всего 29 человкъ.

Поступавшіе вновь въ монахини вкладомъ вносили 50, 60 и 70 рублей, смотря по своему достатку.

Церковный причтъ составляли протопопъ, 3 попа, 2 діакона, 1 понамарь, кром предльныхъ поповъ съ причетниками, съ которыми въ 1699 г. всего причта числилось 14 чел.

Въ 1681 г. за монастыремъ числилось вотчинъ 1914 дворовъ, а къ 1699 г. было уже 2128 дворовъ. Для управленія вотчинами и монастырскими длами необходимъ былъ и мужской чинъ, составлявшій приказъ монастырскихъ длъ. Въ его составъ входили и получали годовое содержаніе: дьякъ 50 р., монастырскій стряпчій 30 р., ему же на вино для приказныхъ людей 10 р., подьячіе: 1) казенный 5 р., 2) у хлбнаго сбору 8 р., 3) подьячій конюшій 5 р. Низшія мужскія должности исполняли: слуги 11 чел. по 5 р. каждому; сторожа церковные 3 ч., конюхи 8 ч., коновалъ 1, приказный сторожъ 1, воротники 4 ч., водовозы 6 ч. идр. работники по 4 р. каждому.

Вотчинные доходы монастыря въ 1697 г. простирались (круглыми цифрами) до 3500 р., къ которымъ присоединялся остатокъ предыдущаго года въ 2290 р., всего выходило въ приход около5800 р. и за расходомъ въ этомъ году 2290 р. явился остатокъ къ 1698 г. около 3500 рублей.

Расходъ былъ окладной, что выдавалось по опредленному окладу, и неокладной, который содержалъ мелкія всякія дачи и расходы и по приказу и по приговору властей.

Сестры-старицы получали по окладу въ годъ на келейный обиходъ: игуменья, келарь, казначея по 4 р., рядовыя написанныя въ удли по 2 р. каждая.

Затмъ слдовали заздравныя выдаваемыя въ именинные дни царскаго дома, которыхъ въ 1697 г. числилось 17 ангеловъ, игумень, келарю, казначе по 2 алтына, рядовымъ по алтыну. Потомъ панихидныя въ каждый день памяти по скончавшимся царямъ, царицамъ, царевичамъ и царевнамъ, и нкоторымъ ихъ родственникямъ, въ томъ числ по патріарх Филарет Никитич, которыхъ въ 1697 г. насчитывалось 70 памятей панихидъ, тремъ властямъ по гривн, рядовымъ удльнымъ по 10 денегъ. Этотъ надлъ вначал, какъ и слдовало, производился изъ государевой казны, въ вид руги, но въ конц ХVІІ ст. съ 1681 г. велно расходовать изъ монастырской казны.

При Петр въ 1699 г. вс ружные расходы для вотчинныхъ богатыхъ или достаточныхъ монастырей были упразднены и переведены на монастырскую казну.

Кром того, по окладнымъ записямъ монахинямъ выдавались деньги, слдуя по временамъ года, на различные хозяйственные припасы.

Съ наступленіемъ осени, когда начинался и новый годъ, съ 1 сент. сестры-старицы получали на капусту, власти по 26 алт. 4 ден. — 80 к., удльныя по 40 к.; на дрова на годъ власти по 1 р. 20 к., удльныя 60 к. Въ генвар на коровье масло властямъ за пудъ каждой 1 р. 20 к., удльнымъ 100 ч. по 60 к. на полпуда, полуудльнымъ 38 ч. — по 30 к. за 10 фунтовъ, малымъ двкамъ по 15 к.

Въ конц Рождества и Богоявленія на кутью по 4 денги (по 2 коп.). То же и къ Сырной недл въ Родительскую субботу.

Великимъ постомъ на сушеные грибы въ половину противъ рыбы.

Въ март (ко Святой) вмсто рыбныхъ ловель на рыбу удльнымъ 100 ч. по 25 к.; то же и полуудльнымъ 35 ч.; искусницамъ и двкамъ въ половину противъ удльныхъ 121/2 коп.

Въ свтлый праздникъ устроивался кормъ-столъ на весь монастырь съ протопопомъ и игуменьею во глав. Для этого стола въ 1697 г. было куплено 2 осетра просольныхъ, 2 осетра свжихъ, во щи 10 тешекъ, 25 щукъ свжихъ (4 пуда), 12 судаковъ, 23 язя, 23 леща, пудъ семги, 50 пучковъ вязиги, пудъ 3 ф. черной зернистой икры, 2 четверика снятковъ, да во всякое кушанье луку полъ-осмины, фунтъ перцу, 8 фунтовъ хрну, ведро уксусу, кром того, 10 паровыхъ стерлядей да ушной рыбы 90 судаковъ, 250 плотицъ.

Про игуменью и про соборныхъ старицъ къ тому же столу особо куплено живой рыбы: 2 щуки, лещъ, шерешперъ, 3 язя. Въ пироги 3 налима, 3 окуня росольныхъ, 15 плотицъ, 5 карасей, 5 стерлядей въ уху, всего на 1 р. 50 к.

Въ праздникъ Вознесенія вмсто положеннаго стола-корму старицамъ по гривн; на праздникъ Екатерины по 10 денегъ.

Такимъ образомъ, каждая монахиня въ удлъ получала въ годъ по 8 р. 30 к. деньгами; три особы властей получали вдвое.

По тогдашнимъ цнамъ на потребные запасы и разные предметы этой суммы было весьма достаточно на годовое прожитіе монахини.

Крылошанки пользовались особыми доходами. На Рождеств он приходили ко властямъ славить, игуменья давала имъ по рублю на крылосъ, келарь по 50 к., казначея по 25 к. Кром того, въ прежнее время он здили славить по боярскимъ дворамъ, что при Петр было воспрещено, и за это изъ монастырской казны имъ выдавалось на оба крылоса 30 р.

На Святой имъ выдавали за 2 пуда меду на крылосъ по 1 р. 20 к. деньгами.

Старицы-церковницы, которыя стоятъ у гроба блг. княгини Евфросиніи Донской, 5 чел., получали на башмаки и чулки по 20 к. каждой.

Чашница завдывала монастырскими погребами, на которыхъ сохранялось конопляное и другія постныя масла, а также коровье и на питейномъ погреб пиво, медъ, вино.

Кром Свтлаго праздника, монастырь торжественно праздновалъ свои мстныя празднества — день Вознесенія и день вмч. Екатерины. Несомннно, что и въ эти дни бывали такіе же кормы, какъ и на Свтлый день. Кром състного, къ праздникамъ устроивались и медовыя ставки, для которыхъ на монастырскомъ погребу сохранялся медъ. Къ 1697 г. такого меда оставалось 48 пуд. слишкомъ, къ тому вновь поступило оброчнаго съ вотчинъ 106 пудовъ. На каждую ставку меду выходило около 37 пуд. Варили также и монастырское пиво къ тмъ же праздникамъ или къ особому торжеству, напр., въ 1696 г. къ освященію храма Вознесенія; хмелю 20 ф., пивовару за работу отъ вари 20 к.

Въ 1697 г. къ Свтлому празднику для пересиживанья вина было куплено по 15 золотниковъ гвоздики, бадьяну, кардамону да фунтъ анису, слд. готовились особыя водки, — частью для монастырскаго употребленія и особенно для гостей. Для гостей покупалось и ренское (блое) вино.

Къ освященію Вознесенскаго собора 14-го ноября 1696 г. въ кельи къ игумень, келарю и казначе для гостей куплено живой и свжей рыбы на 2 р. 80 к., да къ игумень въ келью четвертная скляница ренскаго 50 к.

По заведенному изстари обычаю въ дни монастырскихъ праздниковъ Вознесенія и вмч. Екатерины монастырскія власти, игуменья съ келаремъ и казначеею, подносили праздничныя иконы всмъ особамъ царскаго дома по комнатамъ, а также нкоторымъ близкимъ къ монастырю боярамъ и дьякамъ. Иконы въ серебряномъ оклад подносились государю, царевичу, царевнамъ именинницамъ (въ день вмч. Екатерины) и патріарху. Остальнымъ лицамъ и самои цариц подносили иконы неокладныя. Въ 1697 г. въ Екатерининъ день такихъ иконъ было поднесено 5 окладныхъ и 26 неокладныхъ. Каждая икона стоила 30 к. и окладъ 1 р. Пять неокладныхъ иконъ были поднесены боярамъ кн. Одоевскому, Салтыкову, Лопухину (отцу царицы), кн. Троекурову и Шереметеву. Одна икона Крутицкому митрополиту. Образа Вознесенія монастырь подносилъ и на именины царя и царевича.

Съ комнатами женской половины царскаго Двора монастырь жилъ въ большой дружб и въ постоянныхъ сношеніяхъ. Съ наступленіемъ осени, когда наставала и плодовая яблочная пора, монастырь строилъ-варилъ царицамъ и царевнамъ яблочники, что случалось и въ зимнюю пору. Въ 1696 г. въ сентябр эти яблочники строила казначея, на что ей выданъ былъ рубль, а въ декабр сама игуменья Варсанофія (Бутурлина) варила яблочники въ подносъ по комнатамъ царицамъ и царевнамъ, для чего ей въ келью выдано 4 р. Кром яблочниковъ, игуменья въ іюл 1697 г, строила и разныя кушанья и посылала въ Верхъ по комнатамъ, на что ей въ келью выдано 10 р. Вроятно, это бывали какія-либо особо любимыя, собственно монастырскія, блюда царицъ и царевенъ. Между прочимъ и опальной въ то время царевн Софь Ал., пребывавшей въ Двичьемъ монастыр, монастырь посылалъ въ подносъ яблоки и грецкіе орхи, которыхъ 5 дек. 1696 г. было куплено на 20 к.; въ феврал 1697 г. ей же отвезено 100 грецкихъ орховъ, и потомъ въ апрл 1697 г. казначея поднесла ей 100 грецкихъ орховъ, куплены по 10 к. за сотню.

Для царевенъ монастырская казна представляла своего рода сохранную казну или банкъ. Он нердко занимали въ монастыр на свои нужды деньги, закладывая даже и свои вещи. Вотъ подлинная монастырская запись о такихъ долгахъ, составленная по случаю счетовъ о приход монастырскихъ суммъ. «Да въ долгхъ прошлыхъ лтъ со 199 (1681) по ныншній 205 (1697) годъ: государыня царевна Софья Алексевна какъ пошла въ Новодвичь монастырь изволила взять 150 руб. Она же г. царевна и вел. кн. Софья Ал. въ 203 (1695) году изволила взять 100 р. Брала постельница Ирина Блохина. Г. царевна и вел. кн. Мара Алекс. изволила взять 30 р., да въ 203 г. 40 р. — Г. царевна еодосія Ал. изволила взять 25 р. и въ 202 году прислала въ уплату 10 р.; да въ 203 году она жъ изволила взять 15 р. и въ ныншнемъ 205 г. ноября въ 1 день за т взятыя деньги она государыня изволила прислать золотую цпочку и та цпочка продана, взято 30 р. и т деньги въ монастырскую казну взято. Г. царевна еодосія Ал. изволила взать 15 р., а въ заклад положены ефимки. Г. царевна Татьяна Мих. изволила взять 10 р. и въ 204 г. прислала въ уплату 5 руб. На вдов Прасковь Тарбевой 20 р. На окольничемъ Петр Иван. Потемкин 30 р. На игумень Варсунофіи Иван. Бутурлиной 100 р., что взяла невстк своей» и т. д. На царевн Татьян Мих. еще въ 204 г. числилось 3 р., которые она уплатила въ 205 году.

Расходныя статьи монастыря были очень разнообразны и въ бытовомъ отношеніи весьма любопытны. Въ праздникъ Вознесенія игуменья готовила въ подносъ патріарху пироги съ стерлядями и налимами, на что въ 1697 г. израсходовано 80 к.

На Рождеств не малая сумма употреблялась на раздачу приходившимъ въ монастырь славельщикамъ-пвчимъ. Государевыхъ пвчихъ приходило пять станицъ (хоровъ), патріаршихъ-шесть станицъ и дв малыхъ. Приходили также крестовые дьяки комнатные отъ царицъ и царевенъ.

Въ келью къ самой игумень приходили славить патріаршіе: архидіаконъ, ризничій и черные священники-монахи, дано 4 р. 50 к. Всмъ выдавалась установленная дача по окладу.

Прилагаемъ своего рода расходный дневникъ:

1696 г. окт. 1 боярину Алексю Сем. Шеину, какъ пришелъ съ государевою войсковою силою изъ Азова со службы, поднесенъ образъ Вознесеяія окладной. Того жъ числа, снох стольника кн. Ив. ед. Борятинскаго, сыновн жен, какъ посл свадьбы пришла къ игумень на поклонъ въ келью, поднесенъ образъ Вознесенія, окладной. — Окт. 12 подмастерью каменщику Ивашк Степанову, какъ отлевкасили стны въ церкви Вознесенія и пробили окна и учинили совсмъ въ отдлк и на отход съ дла ему Ивашк игуменья благословила образомъ Вознесенія, неокладнымъ. Окт. 14 куплено рдкое сито цдить монастырское пиво, дано 5 к. Окт. 13 у игуменіи были въ кель боярыня княгиня Елена Борисовна Хворостинина да царевны Наталіи Алексевны мама и бывъ обдали и къ тому обду куплено свжіе и живые рыбы: 3 щуки, стерлядь, 3 налима, 5 пучковъ вязиги, 3 гривенки икры зернистой, тешка блужья за все дано 1 р. 5 к.; на другой день про нихъ же къ обду: щука, стерлядь, 2 налима-51 к. Окт. 19 куплено къ игумень въ келью 100 свчъ, сальныхъ да къ келарю и къ казначе въ келью по 50 свчъ, за сто дано по 24 к. (дек. 22 тоже). Окт. 24 боярину кн. Мих. Яковл. Черкасскому, какъ женилъ сына на дочери боярина кн. Бориса Алексев. Голицына и посл свадьбы поднесенъ ему образъ Вознесенія окладной. — Дек. 29, кузнецу Мих. Хаилову отъ подковки лошадей и отъ монастырскихъ каретъ, колясокъ и избушекъ (зимнихъ возковъ) за полгода дано 6 р. 22 к.

1697 г. марта 15 чистопрятомъ отъ чистки (отхожихъ мстъ) дано 23 алт. 2 денги. Апр. 15 данъ рубль келарю Веденикт Пушкиной на загородный монастырскій дворъ, что подъ Двичьемъ монастыремъ, на покупку всякихъ овощей садить про монастырскій обиходъ. — Мая 17 боярину Льву Кирилловичу Нарышкину поднесенъ образъ Вознесенія, какъ ему даровалъ Богъ дщеръ. — Мая 22 куплено въ церковь Вознесенія листу всякаго (травъ и цвтовъ) къ Троицкой вечерн на 7 к. — Мая 26, какъ здила келарь съ старицами на загородной дворъ подъ Двичь монастырь досматривать садовъ и овощей и въ то число слугамъ, кои съ ними были, отпущено окорокъ ветчины. — Мая 28 какъ были у игуменьи боярыня княгиня Елена Борис. Хворостинина да боярыня Анна Мих. Салтыкова, изволили кушать, куплено про нихъ свжіе и живые рыбы на 60 к.-Іюня 8 куплено для поливанія монастырской капусты кувшиновъ на 3 к.-Іюня 12 новопоставленному Новгородскому митрополиту Іову поднесенъ образъ Вознесенія окладной. — Іюня 20 монастырскому слуг Естифю Осипову, что онъ строилъ коврижку, которая послана къ боярину Борису Алексев. (Голицыну) за всякіе припасы 75 к.-Іюля 19 къ игумень въ келью, какъ къ ней приходили св. патріарха крестовые черные священники со святынею отъ Двунадесятъ Апостолъ, ано имъ рубль. — Авг. 8 поднесенъ образъ Вознесенія, окладной, стольника князь Михайловой жен Михаиловича Голицына, какъ ей даровалъ Богъ сына. — Авг. 15 служили въ конюшн молебенъ Флору и Лавру, священникамъ дано 10 коп.

Когда въ 1718 г. умерла игуменья Евдокя Челищева, то, согласно царскому указу, послдовалъ выборъ въ игуменьи достойной такой чести и доброй монахини изъ всхъ монахинь монастыря.

Выборъ происходилъ 26 сент. 1718 г. всмъ соборомъ, на которомъ присутствовали духовникъ іеромонахъ Макарій, казначея, 14 боярынь княгинь и соборныхъ старицъ, уставщица, головщица и вс того монастыря монахини. Соборомъ он приговорилина мсто умершей игуменьи быть у нихъ въ игуменьяхъ того же монастыря келарю ВедениктПушкиной для того, что она монахиня добрая и такой чести достойна. Подписалъ выборъ одинъ духовникъ. О благословеніи ея на игуменство посланъ указъ къ Преосвященному Крутицкому епископу, который и благословилъ ее въ Успенскомъ собор.

Выборъ въ дйствительности былъ вполн правильный и достойный. Черезъ 8 мсяцевъ посл своего выбора Веденикта Пушкина съ сестрами возбудила спорное дло о принадлежавшей монастырю земл съ очень сильными въ то время людьми, князьями Трубецкими, съ генералъ-фельдмаршаломъ и кавалеромъ кн. Иваномъ Юрьевичемъ и братомъ его тайнымъ дйствительнымъ совтникомъ и кавалеромъ кн. Юрьемъ Юрьевичемъ.

Подробности объ этомъ любопытномъ спор мы помщаемъ въ обозрніи мстности двора князей Трубецкихъ.

Дворъ Ховриныхъ-Головиныхъ

.

Возл самыхъ зданій Вознесенскаго монастыря находилось подворье Новодвичьяго монастыря съ полатами, которое при цар едор Иван. было отдано въ Вознесенскій монастырь для помщенія въ полатахъ монастырской трапезы, а Новодвичьему монастырю взамнъ того былъ отданъ дворъ Петра Головина, стоявшій рядомъ [88], знаменитый дворъ по знатности и богатству своихъ владльцевъ (Альбомъ видовъ, No XX).

Новодвичье древнее подворье находилось на томъ мст, гд теперь выдвигается на площадь готическая церковь Вознесенскаго монастыря во имя вмч. Екатерины, построенная на мст бывшей трапезы и трапезной церкви того же воимя, именно въ полатахъ Новодвичьяго подворья. Новое подворье Новодвичьяго монастыря, заключавшее въ себ дворъ Головина, занимало мстность, гд теперь ворота Николаевскаго дворца, дворцовый скверъ и служебный дворцовый корпусъ. Это подворье существовало еще въ 1626 г., когда посл пожара между его каменными полатами и Крутицкимъ каменнымъ же подворьемъ Спасская улица оставлена безъ расширенія, такъ какъ между каменныхъ построекъ большой опасности не представлялось въ случа новаго пожара.

Когда было упразднено Новодвичье подворье, свдній не имемъ, но можно предполагать, что оно вмст съ Головинскимъ мстомъ поступило во владнъе Чудова монастыря въ 1677 году.

Упомянутая полата Петра Головина, отданная на подворье Новодвичьему монастырю, заключала въ себ «вверху четыре передлы, а въ исподи (внизу) пять передловъ, т.-е. отдльныхъ комнать или полатъ. При ней было два каменныхъ погреба. Эта полата во двор предка Петра Головина, Владиміра Григорьевича Ховрина, была построена въ 1486 г. его сыномъ Иваномъ Головою, родоначальникомъ Головиныхъ, и принадлежала къ числу первыхъ каменныхъ зданій въ Кремл, сооруженныхъ частными лицами. Такихъ полатъ было всего четыре: 1-я купца Тарокана, построенная въ 1470 г.; 2-я Дмитрія Владиміровича Ховрина, — въ 1485 г.; 3-я полата Вас. ед. Образца, построенная въ 1486 г., и 4-я описанная выше.

Ховрины-Головины-богатый и славный полубоярскій родъ въ конц XV столтія. Объ ихъ происхожденіи Родословная книга разсказываетъ слдующее:

«Во дни вел. князя Дмитрія Ив. Донскаго (подругимъ спискамъ Василія Дмитріевича) пришелъ въ Москву князь Стефанъ Васильевичъ изъ своей вотчины съ Судака (Сурожа), да изъ Манкупа, да изъ Кафы.

«У него былъ сынъ Григорій прозваніемъ Ховра; а у Григорья сынъ Володиміръ былъ у великаго князя Ивана Васильевича бояринъ; а у Владиміра было пять сыновей, да три дочери. Большой сынъ Иванъ Голова, а прозванъ Головою потому, что его крестилъ вел. князь Иванъ Васильевичъ и былъ у Вел. князя бояринъ; а другой сынъ Иванъ же бездтенъ, ходилъ къ Господню Гробу молиться и убили его на пол Татары; третій тоже Иванъ Третьякъ; четвертый тоже Иванъ Четвертакъ бездтенъ и пятый Дмитрій. Большая дочь Овдотья была за княземъ Ив. Дм. Пронскимъ, меньшая, тоже Овдотья, была за Ив. Вас. Хабаровымъ».

У пятаго сына Дмитрія былъ сынъ Иванъ, а у него дочь Дарья (Варвара) была за Никитою Романовичемъ Юрьевымъ, слдовательно была бабушкою царю Михаилу едоровичу.

Повидимому, первый родоначальникъ, Стефанъ, хотя и названъ княземъ, но явился въ Москву не бояриномъ или княземъ-воиномъ съ дружиною, какъ приходили другіе иноземцы, а человкомъ гражданскимъ, торговымъ, почему и внукъ его, Владиміръ Григорьевичъ, названъ былъ гостемъ и у вел. князя Ивана Васильевича занялъ должность казначея, а не воеводы, и потому въ мстническомъ распорядк никого не потснилъ, но самъ собою и съ сыномъ Иваномъ занялъ очень видное и очень вліятельное положеніе среди тогдашняго боярскаго общества.

Въ 1450 г. гость Володиміръ Григорьевичъ Ховринъ передъ своимъ дворомъ, по другимъ свидтельсхвамъ-на своемъ двор, построилъ церковь во имя Воздвиженья Честнаго Креста Господня, «повел заложити около кирпичемъ, а изнутри блымъ каменемъ».

Церковь была заложена на мст прежней, тоже каменной, которая распалась въ лютый пожаръ 1445 г., когда подъ Суздалемъ и вел. кн. Василій Васильевичъ попалъ въ плнъ къ Татарамъ, отчего и время этого событія прозывалось Суздальщиною. «Церковь распалася въ пожаръ по Суздальщин«, какъ обозначилъ лтописецъ. Она такъ и прозывалась Володимеровою церковью.

Въ 1457 г. окт. 20 снова случился пожаръ, «загорся внутри города Кремля близъ Владимеровы церкви Ховрина и погорло почти треть города».

Владиміровъ дворъ у Воздвиженья упоминается и въ 1460 г. Тогда противъ него, у Воздвиженья, существовалъ дворъ старца Симонова монастыря Андріяна Ярлыка, несомннно, въ міру не мене знатнаго человка, какимъ былъ и Ховринъ. Этотъ свой дворъ Ярлыкъ отказалъ Симонову монастырю (Акты Колачева. I, 553, 554).

Очень примчательно, что Ховринская церковь, несмотря на періодическіе неизобразимые по бдствіямъ пожары, простояла слишкомъ 350 лтъ до начала теперь ушедшаго уже въ вчность XIX столтія. Она находилась на томъ мст, гд нын существують святыя ворота Вознесенскаго монастыря, которыя въ прежнее время находились подъ монастырскою трапезою, занимавшею мсто готическаго храма вмч. Екатерины. Церковь видна еще на гравюр «Видовъ Москвы 1795 г.», изданныхъ купцомъ Валзеромъ въ 1799 г., гд изображена внутренняя часть Кремля передъ Спасскими воротами (Альбомъ видовъ No XX).

Въ 1763 г. церковь, входившая уже въ составъ Чудова монастыря, описана слдующимъ образомъ:

«Алтарь длины 41 /4 арш., ширины 31/2 саж. Въ немъ два окошка съ желзными ршетками и дверь деревянная въ больничную монастырскую полату. Трапеза длины 2 саж. 2 арш., ширины 5 саж. 1 арш.; въ ней 6 окошекъ. Полъ въ олтар въ церкви и въ трапез деревянный, дощатый. Возл церкви полатка длиною 3 арш., шириною 41/2 арш. Изъ церкви въ трапезу дверь и два окошка безъ оконницъ. Изъ трапезы на паперть дверь желзная, паперть на столбахъ со сводами каменными длиною 9 арш., шириною 5 арш., крыта тесомъ. На церкви дв главы, крыты жестью (блымъ желзомъ), церковь крыта желзомъ».

Судя по упомянутому изображенію церкви, она была построена на подклтномъ нижнемъ ярус, гд, по всему вроятію, помщались кладовыя полаты. Такъ обыкновенно строились храмы именно для сохраненія имущества отъ пожаровъ.

Описанные размры храма указываютъ, что онъ былъ небольшой, всего, кром алтаря, съ небольшимъ пять саженъ въ квадрат.

Владиміръ Григорьевичъ Ховринъ, внукъ родоначальника, вмст съ сыномъ Иваномъ Головоюпредставляли такую денежную и умную силу, что митрополитъ Филиппъ, начавшій постройку новаго Успенскаго собора, предъ своею кончиною въ 1473 г. поручалъ вс заботы и попеченіе объ этой постройк имъ обоимъ, говоря, что для того дла все готово, все уготовлено, только попечитесь о немъ. А относительно ихъ богатства упоминаетъ вт. своемъ духовномъ завщаніи братъ вел. князя, князь Юрій Васильевичъ, что остался Владиміру Григорьевичу должнымъ слишкомъ 380 р., давши ему въ закладъ разными вещами 9 фунтовъ золота и 11 ф. серебра.

Въ 1484 г. Владиміръ Григор. печаловался у вел. князя объ отпуск по домамъ плнныхъ Югорскихъ князей, имя въ виду ихъ покорность и водвореніе добрыхъ мирныхъ отношеній къ далекому Югорскому краю.

Его сыновья, старшій Иванъ Голова и самый младшій Дмитрій, прозваніемъ Овца, были также казначеями. Дмитрію поручались и посольскія дла. Въ 1510 г. онъ участвовалъ въ переговорахъ съ Псковичами по случаю упраздненiя Псковской вольной свободы. При Грозномъ и при цар едор Ив. казначеемъ былъ тоже Головинъ Владиміръ Васильевичъ, 1584 г.

Возл двора Головиныхъ находился дворъ младшаго брата царя Василія Шуйскаго, Александра, на которомъ въ Смутное время стоялъ извстный Масквичъ, описавшій свое знакомство съ едоромъ Головинымъ, оказавшимъ ему не малое дружелюбіе. Масквичъ разсказываетъ объ этомъ знакомств слдующее:

«Мн было тепло. Я стоялъ съ хоругвію во двор младшаго брата царскаго, Александра Шуйскаго, уже умершаго (вдову его царь выдалъ за Татарскаго царевича, крещеннаго въ Русскую вру, Петра Урусова, того самого, который убилъ Самозванца въ Калуг во время охоты). Рядомъ съ симъ дворомъ былъ дворъ боярина едора Головина. Я же зналъ въ Жмуди вдову Головину, вышедшую впослдствіи за пана Яна Млечка, судью земскаго; а прежде она была за роднымъ братомъ едора Головина, удалившимся изъ Москвы, какъ сказываютъ, еще при Стефан, въ Жмудь, гд дали ему помстье.

«Я воспользовался этимъ случаемъ, чтобы познакомиться съ бояриномъ; припомнилъ все, что зналъ, придумалъ, чего не было, и отправился къ сосду. Сначала не хотли впустить меня и въ ворота, обыкновенно всегда запертыя; но когда я сказалъ, что намренъ сообщить кой-что о брат боярина, бывшемъ въ Литв, Москвичъ былъ весьма радъ мн, какъ и всякому пріятно слышать добрыя всти о родныхъ и домашнихъ. Онъ разспрашивалъ меня о помстьяхъ, объ оставшихся дтяхъ, о жить-бытъ покойнаго брата; я говорилъ что на умъ приходило, ничего не зная и выдавая выдумки за истину. Съ тхъ поръ мы подружились и стали называть другъ друга кумомъ. Это кумовство мн было очень выгодно: я часто бывалъ у него съ товарищами на обдахъ; сверхъ того онъ всегда присылалъ мн състные припасы, привозимые изъ помстьевъ, и всякаго рода овощи, а для кожей овса и сна.

«Въ особенности дорога его дружба была мн при возстаніи Москвитянъ. Я съ своей стороны при всякомъ случа оказывалъ ему помощь, часто угощалъ его обдами, приготовленными по Польски, къ великому удивленію боярина, который не только не далъ прежде нашихъ кушаньевъ, но никогда ихъ и не видывалъ. Познакомившись короче, я просилъ его, въ тайныхъ бесдахъ, предостеречь меня отъ измны Москвитянъ; онъ общалъ охотно, и со своей стороны просилъ моей защиты отъ Поляковъ. Предосторожности наши были, однако, напрасны; мятежъ разразился громомъ, и немногіе могли угадать оный; впрочемъ Головинъ предупреждалъ меня въ другихъ неблагопріятныхъ случаяхъ, и тмъ оказалъ намъ большую услугу…

«Науками въ Москв вовсе не занимаются; он даже запрещены. Выше упомянутый бояринъ Головинъ разсказывалъ мн, что въ правленіе извстнаго тирана, одинъ изъ нашихъ купцовъ, пользовавшихся правомъ прізжать въ Россію съ товарами, привезъ съ собою въ Москву кипу календарей; царь, узнавъ о томъ, веллъ часть этихъ книгъ принесть къ себ. Русскимъ он казались очень мудреными, самъ царь не понималъ въ нихъ ни слова; посему, опасаясь, чтобы народъ не научился такой премудрости, приказалъ вс календари забрать во дворецъ, купцу заплатить, сколько потребовалъ, а книги сжечь. Одну изъ нихъ я видлъ у Головина. Тотъ же бояринъ мн сказывалъ, что у него былъ братъ, который имлъ большую склонность къ языкамъ иностраннымъ, но не могъ открыто учиться имъ; для сего тайно держалъ у себя одного изъ Нмцевъ, жившихъ въ Москв; нашелъ также Поляка, разумвшаго языкъ Латинскій; оба они приходили къ нему скрытно въ Русскомъ плать, запирались въ комнат и читали вмст книги Латинскія и Нмецкія, которыя онъ усплъ пріобрсть и уже понималъ изрядно. Я самъ видлъ собственноручные переводы его съ языка Латинскаго на Польскій и множество книгъ Латинскихъ и Нмецкихъ, доставшихся Головину по смерти брата. Что же было бы, если бы съ такимъ умомъ соединялось образованіе».