История города Москвы. От Юрия Долгорукого до Петра I Забелин Иван

Но въ другой разъ 1614 г. на Вербное воскресенье, 17 апр., когда былъ назначенъ такой же чиновный и почетный столъ съ тми же самыми лицами, Лыковъ снова сталъ бить челомъ, что подъ Романовымъ ему быть невмстно по отечеству. Въ свою очередь Романовъ билъ челомъ, что Лыковъ тмъ его обезчестилъ, что быть съ нимъ у стола не хочетъ. Государь напомнилъ Лыкову о предыдущемъ случа, когда онъ былъ ниже Романова и не жаловался на то, и что вообще ему Борису съ Романовымъ можно быть, повторялъ государь. Но Борисъ въ это время уперся необычайно и говорилъ, что меньше Романова ему никоторыми длы быть невмстно. Лучше бы его веллъ государь казнить смертью, а меньше Ивана быти не веллъ. А если государь укажетъ быть ему меньше Романова по своему государеву родству, что ему государю по родству Иванъ Никитичъ дядя, и онъ Лыковъ тогда съ Ив. Никитичемъ быть готовъ. Государь говорилъ, что меньше Ивана Ник. теб Лыкову быть можно по многимъ мрамъ, а не по родству, и онъ бы Лыковъ его государя не кручинилъ, садился бы за столъ подъ Иваномъ Ник. Но Борисъ государева указу не послушалъ, за столъ не слъ и похалъ къ себ на дворъ. Государь веллъ послать за нимъ съ приказомъ, чтобъ халъ къ столу, а если не подетъ, то государь велитъ его Лыкова выдать головою Ивану Ник. Посылали за нимъ два раза съ такимъ наказомъ, но послы возвращались съ отвтомъ, что Борисъ не послушался государева указу, къ столу не детъ, и говоритъ, что онъ хать готовъ къ казни, а меньши Ивана Ник. ему не бывать. — Посл стола государь послалъ двоихъ дворянъ и веллъ имъ, взявъ кн. Бориса, отвести его къ Ивану Никитичу за его безчестье, сказать Ивану Ник. государево жалованье и выдать кн. Бориса ему головою. Такъ это и было исполнено.

Такія мстническія стычки случались нердко и получившему должное по уставу мстническое возмездіе нисколько не вредили и не измняли занятаго имъ въ служб положенія.

Въ сентябр того же 1614 г. Лыкову поручена была немаловажная служба-усмирять бродившихъ по всей земл разбойниковъ казаковъ.

Посл войны съ королевичемъ Владиславомъ онъ въ 1619 г. управлялъ Разбойнымъ приказомъ, потомъ былъ (въ 1620 г.) назначенъ первымъ воеводою въ Казань, гд и воеводствовалъ до 1622 г. Въ Москв въ 1624 г. и 1626 г. на свадьбахъ государя онъ занималъ очень почетное мсто конюшаго съ обязанностію здить всю ночь около снника или спальни новобрачныхъ. За царскими чиновными столами, какъ упомянуто, онъ также занималъ почетныя мста. Въ отсутствіе изъ Москвы государя ему поручалось иногда береженье города и царскаго двора въ 1629 и въ 1640 г.

Въ 1628–1629 г. онъ управлялъ Монастырскимъ приказомъ, съ 1629 по 1635-Ямскимъ приказомъ, потомъ въ 1635–1642 г. приказомъ Казанскаго дворца и въ 1638 г. Каменнымъ приказомъ. Вмст съ тмъ онъ участвовалъ иногда въ переговорахъ съ иноземными послами. Его богатство или достатокъ выражались тмъ, что при встрчахъ пословъ онъ выставлялъ въ наряд своихъ дворовыхъ людей отъ 12 до 16 чел., что должно обозначать среднее состояніе боярскаго житья, ибо боле богатые выставляли по 30 человкъ.

Прослуживъ лтъ 50 слишкомъ, Лыковъ померъ въ старости въ 1646 г., въ годъ вступленія на царство царя Алекся Михаиловича.

Дворъ его оставался за его вдовою Анастасіею Никит., умершею въ 1655 г. Передъ кончиною она поступила въ монастырь и скончалась схимницею. При жизни она пользовалась тмъ же почетомъ, какъ и ея супругъ.

Наслдниковъ посл нихъ не осталось, и дворъ ихъ поступилъ во владнье государя.

Дворъ боярина занималъ пространство отъ городовой стны до улицы со стороны сосдняго двора боярина Шереметева 35 (33) саж.; съ другой стороны подл Никольскихъ воротъ 38 саж.; поперекъ, по улиц, около 40 саж. и подл стны около 45 сажень.

Лыковъ распоряжался въ своемъ двор по-боярски, самовольно, задлалъ даже и всходъ на Никольскія ворота особо выстроенною полаткою и возл воротъ у городовой стны построиль каменную церковь во имя Всемилостиваго Спаса и Владимірской Богородицы. Долгое время и посл его смерти его дворъ прозывался Лыковымъ дворомъ. При цар Алекс Мих. на этомъ двор, вроятно, уже по кончин боярыни, вдовы Лыкова, было устроено такъ называемое Архангельское подворье. Оно такъ именовалось по поводу принадлежности его Архангельскимъ владыкамъ, митрополитамъ, архіепископамъ и епископамъ, которые присвоивали себ это наименованіе не отъ города Архангельска, тогда бы они прозывались Архангелогородскими, а отъ Архангельскаго Московскаго собора, гд они учреждались для почетнаго поминовенія по усопшимъ великимъ князьямъ и царямъ.

Сколько извстно, первымъ изъ этихъ владыкъ былъ Еласунскій (Галасунскій) архіепископъ изъ Грековъ, прибывшій въ Москву съ патріархомъ Іереміею въ 1588 году, и по всему вроятію въ то время, когда патріархъ поставлялъ на мста многихъ другихъ Русскихъ владыкъ, и Арсеній былъ учрежденъ богомольцемъ въ Архангельскомъ собор. О немъ въ записк (1610 г.) о царскомъ двор сказано, что «безотступно живетъ у царскихъ гробовъ у Архангела и служитъ завсегда по родителхъ государскихъ». При тхъ гробахъ онъ находился и въ Смутное время, сидя съ боярами въ плну у Поляковъ въ Кремл.

Въ это время къ концу сиднья съ нимъ совершилосъ чудо. Онъ изнемогалъ отъ голода, какъ и вс Кремлевскіе сидльцы, уже готовился къ смерти и отходную себ проговорнлъ, лежа въ своей кель. Вдругъ слышитъ, кто-то подошелъ тихо къ кель и творитъ входную обычную молитву: «Господи Іисусе Христе Сыне Божій, помилуй насъ». Архіепископъ едва уже могъ отвтить — аминь. Въ келью вошелъ чудотворецъ Сергій и въ кель возсіялъ велій свтъ. Святый чудотворецъ проговорилъ ему, что ради молитвъ Богородицы и всхъ святыхъ Господь Богъ на утро градъ Китай предастъ въ руки христіанъ и враговъ низложитъ. Такъ и случилось 22 октября 1612 г.

При немъ же, еще въ 1610 г. октября 20, за 9 мсяцевъ до низложенія съ царства Шуйскаго (17 іюля 1611 г.), слдовательно предъ началомъ настоящей Смуты, въ Архангельскомъ собор совершилось особое чудо.

Въ полночь съ четверга на пятницу были услышаны гласы плачевные и шумъ большой, аки нкія сопротивоборныя бесды и потомъ псальмское священнословіе, гласъ поющихъ 118 псалма и со аллилуями. И потомъ съ плачемъ прекратился гласъ. Слышали это соборные сторожа и разсказали людямъ. Многіе отъ народа тогда говорили, что царство Шуйскаго съ плачемъ окончится.

Кто же плакалъ плачевными голосами и шумлъ въ собор, какъ не погребенные въ немъ великіе князья и цари, созидатели Московскаго Государства, пришедшаго теперь къ конечному разоренію и опустошенію, прямо къ явной погибели. Какъ ярко и выразительно высказалось въ этой легенд религіозное чувство народа, глубоко сознававшаго политическую гибель Государства. Неизвстно, въ какой мстности Кремля находились кельи архіепископа Арсенія при начал его поселенія. По его указанію его домъ находился возл древняго цейхгауза или Оружейнаго Дома, на план Годунова обозначеннаго именемъ Хобро, о чемъ мы говорили выше, стр. 222. Во время сиднья въ Кремл Поляковъ въ 1611 г. этотъ домъ взорвало и онъ погорлъ, а съ нимъ сгорла и нкоторая часть дома Арсенія. Имя въ виду мстоположеніе упомянутаго цейхгауза за Хобро на восточномъ краю Кремлевской площади, мы указывали мстность Арсеніева дома возл домовой церкви во двор князей Черкасскихъ, такъ какъ самъ Арсеній говоритъ, что «въ своемъ дом, находящемся вблизи дворца, онъ устроилъ церковь св. вмч. Димитрія Мироточиваго, украсивши ее и паперть ея внутри и вн, покрывши всю блою жестью» [104].

У князей Черкасскихъ и въ начал XVII ст. существовала церковь того же воимя, о чемъ упомянуто выше, стр. 211. Потомъ она была освящена во имя Владимірской Богоматери.

При цар Алекс Мих. для помщенія Архангельскихъ владыкъ, исполнявшихъ упомянутое поминовеніе въ Архангельскомъ собор, было отдлено мсто во двор Лыкова, вроятно, вскор посл кончины его вовы, которое потомъ стало именоваться Архангельскимъ подворьемъ, по имени владыкъ Архангельскаго собора, какъ и они прозывались Архангельскими. Сколько намъ извстно, первый съ этимъ наименованіемъ появляется въ 1660 г. Архангельскій архіепископъ Стефанъ. При немъ, вроятно, и основалось подворье. За нимъ слдуетъ Сербскій митрополитъ еодосій (1662–1667), почему подворье именуется митропольимъ. Потомъ является Сербословенскій епископъ Іоакимъ (съ 1667–1673 г.), именовавшій себя Сербословенскимъ и Архангельскимъ.

Для устройства подворья изъ двора Лыкова былъ отдленъ его уголъ, прилегавшій къ Никольскимъ воротамъ и къ наугольной Собакиной башн, на пространств по улиц въ 15 или 20 саж. Для подворья тутъ же существовала и упомянутая Лыковская церковь Всемилостиваго Спаса.

Это подворье примчательно тмъ обстоятельствомъ, что сюда былъ привезенъ въ декабр 1666 г. судимый тогда на собор патріархъ Никонъ. Тогдашній пріздъ его въ Москву и пребываніе на подворь описываетъ его келейникъ, Иванъ Шушера, слдующимъ образомъ:

Патріарху повелно было прибыть въ Москву въ ночь 1-го декабря 1666 г. за 3 или за 4 часа до свта съ небольшими людьми. Онъ и пріхалъ въ ночь часа за 4 до свта на субботу на 1-е декабря.

«И везоша насъ (изъ Воскресенскаго монастыря) на Ваганково (за Прсней), потомъ въ Смоленскія ворота (Арбатскія), на Каменный мостъ (у Троицкихъ воротъ Кремля); въ воротахъ Каменнаго моста многіе фонари поставлены, осматривали, кто и сколько людей детъ. Съ патріархомъ было 30 чел. и больше. И пріидоша къ Архангельскому подворью, что было въ Кремл у воротъ Никольскихъ. Т ворота тотчасъ затворили. Патріархъ прибылъ во уготовленный ему дворъ, существуетъ тотъ дворъ во град Кремл у Николаевскихъ воротъ въ углграда, что именуется Лыковъ дворъ[105]. Въ храминахъ были уготовлены возженныя многія свчи. Время было уже къ разсвту. Когда вс пріхавшіе собрались во двор, то къ воротамъ и окрестъ двора поставлены были крпкія и великія стражи, чтобы отнюдь никто не могъ не только во дворъ войдти или изъ двора выйдти, но даже никому и мимо идти не было возможно, при чемъ и Николаевскія ворота затворили крпко, дабы не было тмъ путемъ проходу, и самый мостъ при воротахъ вн Кремля, черезъ ровъ, разобрали».

Все такъ устроивалось по повелнію царя въ видахъ предупрежденія смуты въ Московскомъ народ, который принималъ живое участіе въ этомъ церковномъ замшательств. Привезенные Никономъ състные запасы для прокормленія своихъ людей, по случаю строгаго надсмотра за нимъ, были вс отправлены на его подворье Воскресенское, находившееся въ Китай-город, такъ что на всю братію осталась случайно сохраненная только четвертина хлба. Люди цлыя сутки голодали. Четвертина была раздлена и съдена. Оставалось умирать съ голоду. Тогда самъ патріархъ вышелъ на высшую храмину двора и возгласилъ къ сторожевымъ стрлецкимъ сотникамъ (а стражи стрлецкой было до 1000 человкъ), чтобы извстили государю, что патріархъ Никонъ и протчіе съ нимъ помираютъ отъ голода. Одинъ изъ сотниковъ пошелъ и доложилъ объ этомъ боярамъ; дошелъ слухъ о томъ и до самого государя, повелвшаго отпустить изъ дворца ствы и питіе. Немедленно подьячіе съ Кормоваго и Сытнаго дворцовъ привезли цлые возы всякаго корму и питія. Однако Никонъ не принялъ этого царскаго угощенія, сказавши, что лучше зеліе сть (травы) съ любовію, нежели тельца упитаннаго со враждою. Онъ просилъ у государя дать людямъ свободу входить и выходить со двора невозбранно. Царь разгнвался, но разршилъ зто только однимъ людямъ патріарха, которые тогда же и перевезли свои запасы съ Воскресенскаго подворья.

12 декабря Судъ Вселенскихъ патріарховъ постановилъ патріарха Никона отставить съ патріаршества и сослать его въ Ферапонтовъ монастырь. Въ народ это событіе произвело большое волненіе, и когда по царскому повелнію назначенъ былъ отъздъ Никона (рано утромъ на другой день, т.-е. 13 декабря). то весь Кремль наполнился множествомъ народа, желавшаго видть осужденнаго и проводить бывшаго своего архипастыря. Не было только извстно, въ какія ворота Кремля онъ будетъ вывезенъ. По царскому указу стрльцы, не яко съ яростію, но тихо выпроводили народъ въ Спасскія ворота, увряя толпу, что осужденный патріархъ пойдетъ въ эти ворота и потомъ по Сртенской улиц. Между тмъ, когда Кремль опустлъ отъ народной толпы, Никона увезли по прежнему пути въ Троицкія ворота по Арбатской или Смоленской улиц.

12 дней жилъ патріархъ на двор Лыкова и на Архангельскомъ подворь, и описатель его житія Иванъ Шушера разсказываетъ, что чуть не каждую ночь и даже днемъ патріархъ принужденъ былъ слышать стоны и вопли, происходившіе близко за стною Кремля на Земскомъ двор (гд нын зданіе Историческаго музея), отъ великихъ пытокъ, которымъ подвергались тамъ судимые по разнымъ преступленіямъ, какъ бы для того, чтобы устрашать патріарха и его людей, при чемъ въ послднюю ночь проносилось слово (молва), что это мучатъ Ивана Шушеру, преданнаго патріарху его келейника.

За выдломъ мстности на Архангельское подворье отъ двора Лыкова оставалось еще значительное пространство шириною по стн Кремля на 28 (30), а по улиц на 25 (241/2) сажень, и въ длину между стною и улицею на 37 (38) саж. со стороны подворья и на 35 (33) саж. со стороны сосдняго Шереметевскаго двора. Въ стоявшихъ посреди двора хоромахъ боярина были впослдствіи помщены Иноземскій и Рейтарскій Приказы и тутъ же находился такъ называемый Опасный дворъ, особая стоянка стрльцовъ для сторожбы и для полицейскихъ розыскныхъ надобностей. Въ 1675 г. съ этого двора были отправлены 50 человкъ стрльцовъ для уголовныхъ розысковъ въ Тверской уздъ.

Въ 1677 г. часть Лыкова двора была отдлена для помщенія переведеннаго сюда Симоновскаго подворья. Въ государевомъ дворц въ это время поднимались происки со стороны партіи царевны Софьи противъ царицы Натальи Кирилловны и ея малолтняго сына Петра съ коварною цлью выселить ихъ изъ отцовскаго дома подальше кудалибо. Налицо оказался свободнымъ прилегавшій къ дворцовымъ строеніямъ дворъ боярина Семена Лукьяновича Стршнева, бывшій Бльскаго и Голицына, на меж съ подворьемъ Симонова монастыря, почему для большаго пространства понадобилось присоединить ко двору Стршнева и это подворье, которое и было переведено на дворъ Лыкова съ отдленіемъ для него земли мра въ мру, сколько оно занимало на своемъ старомъ мст. Пространство его земли заключало въ себ 35 саж. въ длину и 12 саж. въ ширину. То самое число сажень и было отдлено возл Архангельскаго подворья по улиц 12 саж., а вглубь двора къ городовой стн 35 саж.; въ томъ числ было занято и мсто упомянутыхъ Приказовъ.

Въ томъ же году иноки на новую землю перевезли и построили кельи и всякое дворовое строеніе.

Въ 1678 г. имъ была выдана и жалованная грамота владть новымъ подворьемъ вчно и впредь неподвижно.

Однако, какъ увидимъ, эта вчность продолжалась не долго. Но и дворецъ для царицы Натальи Кирилловны на томъ мст, которое и было для него приготовлено, не былъ выстроенъ, и все мсто поступило подъ новый дворцовый Запасный дворъ (см. статью о двор Бльскаго и Голицына), который со всхъ сторонъ былъ обнесенъ каменною оградою.

Въ 1688 г. генваря 8 послдовалъ указъ царей, т.-е. царевны Софьи, чтобы подворья Симонова и Донскаго монастырей, устроившіяся на Лыковомъ двор, были переведены на прежнія мста, чтобы хоромное и всякое дворовое строеніе было снесено и дворъ былъ бы очищенъ (быть можетъ для того, чтобы помстить здсь большой стрлецкій караулъ).

Подворье Донскаго монастыря прежде находилось въ бывшемъ двор С. Л. Стршнева, гд потомъ былъ дворцовый плотничный дворъ и поварни. На томъ мст для подворья теперь было отведено земли возл Симоновскаго подворья, въ длину 22 саж., въ противоположномъ конц по переулку 18 1/2 саж., поперекъ 12 саж., въ другомъ конц, опять возл Симоновскаго подворья, 19 саж., на что была выдана крпостная даная [106].

Неизвстно, оставался ли рядомъ съ подворями и Опасный стрлецкій дворъ, для котораго свободнаго мста оставалось еще слишкомъ 12 саж.

Необходимо также упомянуть, что на мст, отведенномъ для новаго Симоновскаго подворья и дальше на всемъ пространств двора, повидимому, назначалась постройка Житницъ, планъ которыхъ изображенъ въ изданіи «Планы города Москвы ХVІІ в.», стр. 11. Были ли построены такія Житницы, — неизвстно.

Въ конц XVII ст. на мстности Лыкова двора существовалъ уже дворъ Вас. ед. Салтыкова, кравчаго у царя Іоанна Алексевича изъ комнатныхъ стольниковъ. Дворъ Салтыкова между прочимъ занялъ мстность и Донскаго подворья, которое по этому случаю было переведено на старое свое мсто, какъ упомянуто выше.

Бдственную исторію этого подворья кратко излагаетъ архимандрить монастыря Антоній (1689–1705) въ челобитной царю Петру Алексевичу.

«Въ прошлыхъ, государь, годхъ, по вашему, великаго государя, указу дано намъ было богомольцамъ твоимъ подворье въ Кремл город, возл Никольскихъ воротъ, ради соборнаго пнія, и то подворье у насъ взято и отдано боярину еодору Петровичу Салтыкову (отцу упомянутаго Вас. ед.). Да по вашему же великаго государя указу вмсто взятаго нашего подворья дано намъ иное подворье въ Кремл жъ город, позадь Патріарши конюшни. И на т подворья даны намъ жалованныя грамоты и даныя. И посл того и тое подворье у насъ взято и отдано Симонову монастырю, а намъ велно пріискивать подворья въ иномъ мст. И по сіе число мы, богомольцы твои, прізжая въ соборную святую церковь, не имемъ никакова нигд пріюту и скитаемся по всему граду Москв, аки заблуждшія овцы, не имющія пристанища».

Архимандритъ просилъ отдать монастырю пустовавшій дворъ за Москвою-ркою у новаго Каменнаго моста (Описаніе Донскаго монастыря, стр. 127).

Дальше по Житницкой улиц, за дворомъ Лыкова слдовалъ смежный ему дворъ боярина ед. Ив. Шереметева, принадлежавшій потомъ князьямъ Одоевскимъ. По меж отъ Кремлевской стны до мостовой улицы онъ простирался на 35 саж., но дальше улица уклонялась нсколько вправо и потому дворъ къ своему концу по этой линіи долженъ былъ иыть меньше 35 саж. Какъ далеко этотъ дворъ простирался по линіи стны, точныхъ указаній не имемъ. Существовавшая на этомъ двор церковь Бориса и Глба стояла вблизи глухой башни, раздляющей стну между Троицкими воротами и наугольною Собакиною башнею на дв равныя половины.

Можно полагать, что Шереметевскій дворъ по линіи стны занималъ пространство сажень на 40 или на 50 отъ межы Лыкова двора.

Въ конц ХVІ и въ начал XVII ст., при Годунов, этотъ дворъ принадлежалъ дяд царя Бориса, боярину конюшему Дмитрію Ивановичу Годунову, по смерти котораго (въ 1605 г.) при цар Шуйскомъ былъ отданъ знаменитому племяннику царя Михаилу Васил. Скопину-Шуйскому, а посл Смуты тотчасъ же былъ отданъ по приговору правящихъ бояръ во владнье боярину ед. Ив. Шереметеву, сидвшему во все Смутное время въ Кремл съ Поляками и по всему вроятію сидвшему на этомъ самомъ двор, такъ какъ посл Скопина и въ Смутное время дворъ несомннно пустовалъ.

Дм. Ив. Годуновъ находился въ большомъ приближеніи у Грознаго, получивъ въ 1571 г. самую приближенную къ царю должность постельничаго. Въ 1573 г. былъ возведенъ въ санъ окольничаго, а въ 1578 г. въ санъ боярина. Можно сказать, что онъ открывалъ широкую дорогу къ возвышенію рода Годуновыхъ, потому что первый изъ этого рода выдвинулся на поприщ царской службы. За нимъ слдовалъ его родственникъ Степанъ Вас, получившій въ 1576 г. санъ окольничаго. Потомъ за ними уже слдовалъ и Борисъ ед. Годуновъ, получившій въ 1578 г. тоже важнйшую должность по приближенію къ царю, именно должность кравчаго, а потомъ, въ 1581 г., боярскій санъ. За Борисомъ шелъ братъ Степана, Иванъ Вас, въ тотъ же годъ получившій санъ окольничаго, а въ 1584 г. и боярскій санъ вмст съ братомъ Григоріемъ Вас, о которомъ говорено выше.

При Грозномъ Дмитрій Ив. въ служебномъ распорядк постоянно двигался впереди Бориса, который перегналъ его только при воцареніи едора Ив. и при собственномъ воцареніи далъ ему высокую должность конюшаго (въ 1599 г.). Въ этой должности онъ померъ въ 1605 г. во время крушенія царственной семьи Годуновыхъ.

Въ супружеств за нимъ была Аграфена, занимавшая на свадьб Грознаго на Маріи Нагой, въ 1580 г., третье мсто въ сидячихъ боярыняхъ.

Бояринъ ед. Ив. Шереметевъ очень позаботился укрпить за собою упомянутый дворъ Д. И. Годунова. 26 ноября 1612 г., то-есть спустя только мсяцъ посл выхода Поляковъ изъ Кремля, бояринъ получилъ отъ временныхъ правителей князя Трубецкаго и кн. Пожарскаго слишкомъ поспшную какъ бы законную даную на владнье этимъ дворомъ, въ которой сказано, что дворъ данъ взамнъ стараго его собственнаго двора, при чемъ перечислены и существовавшія на этомъ двор различныя постройки въ томъ вид, какъ он оказывались посл Московской Розрухи и Кремлевскаго сиднъя. «А на двор храмъ (Бориса и Глба), а въ немъ четыре престола, да подъ ними три полаты, да три погребы; да полата каменая. а подъ нею подклтъ, да погребъ, да дв хлбни каменыхъ не покрыты, да мыльня, да поварня каменые; да у храму подъ лстницею избушка каменая, да къ стн (городовой) придланы два погреба каменые безъ сводовъ, не покрыты. И боярину . И. Шереметеву, заключаетъ даная, на томъ мст дворъ строить и владть тмъ мстомъ, чмъ владлъ бояринъ Дм. Ив. Годуновъ».

По вступленіи на царство Михаила едоровича, черезъ полгода отъ написанія упомянутой даной, это владніе было утверждено за . Ив. царскою жалованною грамотою отъ 19 мая 1613 г., въ которой опись построекъ не приведена вполн, но упомянуто, что храмъ былъ каменный во имя Бориса и Глба да четыре предла, а подъ ними три полаты и пр., и сказано, что мсто отдается боярину взамнъ стараго его двора, что у него взялъ царь Борисъ въ Кремл же город, а на томъ его старомъ мст было полатъ и передловъ и погребовъ и поваренъ и сушилъ каменныхъ 26.

Къ концу своихъ дней бояринъ завщалъ свой дворъ зятю своему князю Никит Ив. Одоевскому, женившемуся въ 1622 г. на его дочери Евдокіи едоровн.

Въ написанной, имъ 29 ноября 1645 г. весьма обстоятельной духовной грамот бояринъ разсказалъ и о томъ, что онъ вновь выстроилъ на своемъ двор, и по какому случаю этотъ дворъ поступилъ въ его владніе: «А поставилъ я на томъ своемъ двор трои хоромы каменные, а на нихъ верхніе полаты, а подъ ними полата жъ да мыльня; а у всхъ хоромъ сни и крыльцы да сушилы и чердакъ и поварня и хлбня каменные; а что была поварня, и я подъ нею сдлалъ ледникъ, а въ поварн полату. А тмъ дворомъ пожаловалъ меня блаженныя памяти государь царь и вел. князь Михайло едоровнчъ всеа Русіи вмсто взятаго моего двора, что взялъ у меня дворъ съ полаты царь Борисъ едоровичъ въ Кремл город, противъ Николы Гостунскаго (нын Малый Николаевскій дворецъ) и тоть мой дворъ разорилъ: двадцать шесть житей полатныхъ и погребныхъ веллъ разломати. А тотъ дворъ былъ государя царя Ивана Васильевича роднова брата, князя Юрья Васильевича. И царь Иванъ Васильевичъ тотъ дворъ далъ отцу моему Ивану Васильевичу, а за тотъ дворъ веллъ взяти у отца моего, у Ивана Вас., двема дворами и денгами 7800 рублевъ».

Почтенный авторъ «Исторіи рода Шереметевыхъ», А. П. Барсуковъ, присовокупляетъ къ вышеизложеннымъ свдніямъ, что «. Ив. Шереметевъ крпко слъ на пожалованномъ мст. Онъ развелъ въ немъ два сада, исправилъ старыя зданія и выстроилъ много новыхъ», что впослдствіи дворъ Шереметева заключалъ въ себ будто бы 62 полаты (быть можетъ покоевъ). Намъ кажется, что эта цифра слишкомъ велика для того пространства, какое могъ занимать описанный дворъ.

Передавая дворъ въ наслдство своему зятю кн. Н. И. Одоевскому, бояринъ Шереметевъ въ своей духовной приказывалъ зятю отдать дворъ никому иному изъ своихъ дтей, какъ только сыну князю Якову, любимому внуку боярина. «Дтемъ своимъ никоторому не дати, а дати сыну своему, а моему внуку князю Якову».

Такъ это и исполнилось, но зять Никита Ив., далъ Богъ здоровья, прожилъ до 1689 г., когда 12 февраля и скончался. Внукъ Яковъ Никит. скончался въ 1697 г. Псл него дворомъ владла его вдова кн. Анна Михаиловна, при которой по повелнію Петра I въ 1701 г. дворъ былъ назначенъ къ разборк по случаю постройки на этой мстности ныншняго Арсенала лодъ названіемъ Цейхгауза.

ед. Ив. Шереметевъ появляется, сколько извстно по Разряднымъ записямъ, въ 1592 г. дворяниномъ, занимавшимъ мсто довольно почетное за царскимъ столомъ по случаю крещенія новорожденной дочери царя едора Ив., еодосіи.

За этимъ столомъ безъ мстъ присутствовали въ числ бояръ, большею частью Годуновыхъ, только два дворянина и вторымъ изъ нихъ былъ Шереметевъ.

Женитьбою на княжн Ирин Борисовн Черкасской, дочери Мары Никитичны Романовой, сестры едора, впослдствіи Филарета Никитича Романова, Шереметевъ породнился съ домомъ Романовыхъ и потому съ одной стороны пріобрлъ подозрительность и гоненіе отъ Годунова, заодно съ Романовыми, а съ другой, какъ родственникъ Романовыхъ, пріобрлъ впослдствіи весьма знатное положеніе въ боярской сред. Воцарившійся Годуновъ сначала отправилъ его на службу въ Черниговъ, а потомъ въ 1601 г., когда произошла опала на Романовыхъ, въ Сибирь, въ Тобольскъ воеводою, гд онъ оставался до 1603 г.

Явное дло, что сочувствовать Годунову онъ не могъ, а потому при появленіи Самозванца, когда престолъ Годунова сталъ колебаться, посланный противъ ложнаго царя подъ Кромы (гд и ршилась судьба Годунова), а потомъ въ Орелъ, Шереметевь передался Самозванцу вмст съ В. В. и Ив. В. Голицыными и встртилъ его въ Орл какъ истиннаго царя, за что потомъ и возведенъ былъ въ санъ боярина, и занялъ свое мсто 16-мъизъ 31. Затмъ, отъ кого получилъ боярство, того самаго вмст съ В. Ив. Шуйскимъ и долженъ былъ уничтожить.

При цар Шуйскомъ смута разгорлась со всхъ сторонъ. Самозванцы стали расти какъ грибы. Въ Астрахани появился Петръ царевичъ, будто сынъ царя едора Иван. Усмирять Астраханскій мятежъ Шуйскій послалъ Шереметева. Но воевода не осилилъ мятежниковъ и безъ успха пошелъ къ Москв, однако со славою очищая и приводя на сторону Шуйскаго вс Понизовскіе Поволжскіе города.

Царь послаль ему жалованное слово за этотъ походъ, но выст съ тмъ и выговоръ, что государевымъ дломъ не радетъ, идетъ къ Москв мшкотно, такъ какъ Москв со всхъ сторонъ угрожала опасность.

Такъ онъ дошелъ до Суздаля, гд встртилъ полки Лисовскаго и былъ безславно побитъ, потому что не доглядлъ, что подъ Суздалемъ нтъ крпкаго мста, гд пшимъ людямъ укрпиться, все пришли поля. Конные полки Лисовскаго скоро разгромили пшихъ въ числ 6000 человкъ.

Вообще прославляемый походъ Шереметева хотя и ободрилъ Москву вначал, но не принесъ ни малйшей пользы Шуйскому, дни царствованія котораго уже были сочтены. Все оставалось попрежнему. Смута разгоралась все сильне, и вскор несчастнаго боярскаго царя смстили съ престола и даже постригли въ монахи.

Знаменитые семь бояриновъ стали править Государствомъ и заставили народъ присягнуть этому управленію, поставляя непремннымъ условіемъ, чтобы народъ слушался и повиновался имъ и чтобы избраніе царя, кого Богъ дастъ, было совершено голосомъ всей Земли, сношеніемъ со всми городами.

Шереметевъ вошелъ въ составъ этой семибоярщины, которая тотчасъ и нарушила уставъ крестоцловальной записи, склонившись безъ опроса всей Земли и городовъ къ избранію въ цари Польскаго королевича Владислава.

Черезъ мсяцъ посл сверженія Шуйскаго, 17 августа былъ подписанъ договоръ съ Гетчаномъ Жолквскимъ объ этомъ избраніи, въ которомъ между прочимъ говорилось, чтобы Поляковъ не пускать въ городъ безъ согласія бояръ и безъ нужды, безъ дла. Но прошелъ еще мсяцъ и 17 сентября 1610 г. Поляки благополучно вошли въ Кремль и поселились тамъ на долгое житье.

Таковы были дла семибоярщины. Она себ же надла на шею польскую петлю. Конечно, все это творилось изъ опасенія предъ Тушинскимъ Воромъ. Но здсь же высказывались и коренныя стремленія боярства, заботы о своемъ кормленіи, которое возможне было добывать, когда существовалъ уже избранный дарь законный, раздающій такое кормленіе.

Договоръ утвердили избранные старшіе бояре Мстиславскіе, Голицыны и Шереметевы.

Спустя недлю или около того, какъ Поляки водворились въ Кремл, Шереметевъ уже послалъ къ Польскому королю и новому Московскому царю Владиславу усердное челобитье о вотчинныхъ деревнишкахъ и счелъ необходимымъ писать объ этомъ и къ канцлеру Сапег, милостивому пану и добродю, дабы онъ смиловался, помогъ ему въ посланномъ къ королю и царю челобить. Къ тому бояринъ прибавлялъ, что служба его и правда королю и царю вдомы гетману Станиславу Станиславовичу Жолквскому (А. И., II, 355).

30 ноября 1610 г. боярину данъ листъ на отчину его прародительскую на Рязани, село Спасово и пр.

Вслдъ затмъ бояринъ получилъ въ помстный и денежный боярскій окладъ вотчину въ Борисоглбскомъ узд на тысячу четвертей (500 десятинъ) пашни, но снова билъ челомъ, что тою вотчиною ему съ людьми прожить невозможно и просилъ пожаловать его по отечеству и по служб его къ королю, врной и зычливой, дать ему въ Суздальскомъ узд Корсаковскую волость, гд пашни 2000 четвертей (1000 десятинъ), а денежныхъ доходовъ 1000 руб. Король пожаловалъ мая 4, 1611 г., въ то самое время какъ въ Москву собралось Ляпуновское ополченіе. Кремлевскіе бояре присягнули Владиславу и вмст съ тмъ служили врою и правдою и самому Сигизмунду, а потому и писали во вс города, чтобы народъ не поднимался противъ Поляковъ.

Шереметевъ подписывалъ эти грамоты не изъ страха, а съ увренностыо въ своей правд, т.-е. въ присяг Владиславу.

Всенародное множество во всхъ городахъ мыслило иначе. Почитая Поляковъ съ ихъ королемъ, какъ католиковъ, богохульными еретиками, народъ собирался очистить Москву именно отъ владычества Поляковъ и съ своей, вполн Русской, точки зрнія справедливо называлъ Кремлевскихъ бояръ измнниками Русскому длу.

Проживая въ Кремл, Шереметевъ занялъ для своего поселенія пустовавшій дворъ Д. И. Годунова, о чемъ говорено выше.

При цар Михаил ед. Шереметевъ занимаетъ одно изъ первенствующихъ мстъ въ тогдашнемъ служебномъ порядк. Избравшій царя Земскій Совтъ посылаетъ его въ челобитчикахъ къ новому царю, чтобъ успокоилъ царство, шелъ бы царствовать немедля. Извстно, что избранный молодой царь и его мать Мара Ивановна вначал не очень радовались этому избранію, опасаясь, что и съ этимъ царемъ можетъ случиться то же самое, что случилось съ боярскими царями, Годуновымъ, Самозванцемъ, Шуйскимъ. Поэтому и требовалось большое челобитье и крпкое увреніе, что теперь такихъ случаевъ не произойдетъ. Какъ передовой представитель Земскаго Совта изъ боярской среды, Шереметевъ тмъ самымъ выдвинулся главнымъ дятелемъ этого всенароднаго челобитья, конечно, въ подчиненіи общему совту духовныхъ властей и всхъ посланныхъ челобитчиковъ, а ихъ изъ всхъ званій было очень много, цлый полкъ.

На поход съ избраннымъ государемъ въ Москву, во время стоянки въ Ярославл, Шереметевъ нашелъ это время очень удобнымъ для челобитья государю о своихъ личныхъ длахъ, именно о томъ, чтобы разбжавшіеся и расхищенные въ Смутное время изъ его вотчины крестьяне были неуклонно собраны и водворены попрежнему въ старыхъ своихъ дворахъ въ его вотчин. Здсь вновь выразилась особенная заботливость Шереметева о своемъ боярскомъ кормленіи.

Какъ только царь прибылъ въ Москву (2 мая 1613 г.), бояринъ не помедлилъ выпросить у него подтвердительную грамоту на владнье дворомъ въ Кремл, принадлежавшимъ прежде Дм. Ив. Годунову. Грамота дана 19 мая того года. Другая грамота, выданная 23 мая, доставляла ему льготы по сбору денежныхъ доходовъ съ его Нижегородскихъ вотчинъ. Затмъ въ теченіи полугода года имя Шереметева не упоминается въ служебныхъ Разрядахъ. При торжеств царскаго внчанія 11 іюля онъ также не участвуетъ. Есть свдніе, именно въ книг объ избраніи на царство Михаила, стр. 61, что ед. Ив. Шереметевъ во время церемоніи держалъ яблоко великодержавное, т.-е. державу, но офиціальныя Разрядныя записи свидтельствуютъ, что яблоко держалъ кн. Д. М. Пожарскій. Это подтверждаетъ и новый лтописецъ.

Ндо замтить, что книга объ избраніи составлена знаменитымъ А. С. Матв евымъ лтъ 60 посл событія, уже при цар Алекс Михаилович, и о царскомъ внчаніи многое въ ней описано съ преувеличеніемъ уже согласно чину внчанія царя Алекся Михаиловича. Внчаніе царя Михаила на самомъ дл было проще и бдне.

Достопамятная служба ед. Иван. началась въ 1618 г. по случаю переговоровъ о мир съ Поляками, проведенныхъ съ большимъ успхомъ на радость царя и всхъ людей Московскаго Государства. Миръ былъ заключенъ, плнные размнены и въ томъ числ возвратился въ Москву и отецъ государя, Филаретъ Никитичъ, что и представляло для царя самую великую радость.

Хотя миръ былъ счастливо заключенъ только на 141/2 лтъ, но это событіе было важнйшимъ дломъ для Государства и лично для самого царя, а потому заслуга едора Ив. возвысила его въ боярской сред особымъ приближеніемъ къ царю, какъ одного изъ самыхъ довренныхъ лицъ.

Съ этого времени и молодой государь и отецъ его Филаретъ Никитичъ, возведенный въ санъ патріарха и взявшій въ свои руки управленіе Государствомъ, оказывали ед. Ив. полнйшее расположеніе и довріе. Во время выздовъ царя изъ города ему почти всегда поручалось береженье и охрана царской семьи, царскаго дворца и всей Москвы.

Когда въ 1632 г. срокъ перемирія съ Поляками оканчивался, снова поднялась съ ними несчастная Смоленская война, посл которой заключенъ былъ уже вчный миръ, установлять который опять было поручено ед. Ив. съ товарищами и опять дло окончилось съ должною славою для боярина-дипломата.

На ратномъ поприщ ед. Ив. не отличался и повидимому не проявлялъ никакой склонности воеводствовать, хотя одно время при Шуйскомъ, какъ упомянуто, побдоносно двигался отъ Астрахани по Поволожью, поражая мятежныя скопища, а потомъ былъ побитъ Поляками подъ Суздалемъ, гд его воеводская неосмотрительность выразилась во всей полнот.

Зато въ гражданскомъ управленіи онъ пользовался большимъ довріемъ царя и въ разное время управлялъ весьма значительными Приказами: въ 1617 г. — Разбойнымъ, 1638 г. — Стрлецкимъ и Болъшой Казны, 1638–1645 гг. — Приказомъ, что на сильныхъ бьютъ челомъ, 1645 г. — Новой Чети, 1644–1646 гг. — Аптекарскимъ.

Въ ряду боярскихъ родовыхъ отношеній онъ занималъ среднее положеніе, какъ и относительно своего богатства, которое можно измрять числомъ такъ называемыхъ даточныхъ (дворовыхъ) людей, выставляемыхъ по случаю въздовъ иноземныхъ пословъ. Онъ высылалъ для этой церемоніи 16–20 человкъ, въ то время какъ другіе богатые бояре выставляли по 25 и 30 человкъ, а мене достаточные 8-10 человкъ.

Бояринъ скончался въ 1650 году и дворъ свой завщалъ своему зятю князю Никит Ивановичу Одоевскому съ неотмннымъ наказомъ передать дворъ никому другому изъ его сыновей, какъ только одному князю Якову, любимому внуку Шереметева.

Кн. Никита Ивановичъ Одоевскій знатностью своего рода (отъ Михаила Черниговскаго) и большимъ приближеніемъ къ царю Михаилу, а потомъ къ его сыну Алексю Михаиловичу и внуку едору Алексевичу, занималъ въ боярской сред первенствующее доложеніе почти до самыхъ дней прямого воцаренія Петра въ 1689 г. Видное это положеніе при царскихъ особахъ онъ получилъ по наслдству отъ своего отца, боярина Ивана Никитича Одоевскаго Большаго, получившаго боярскій санъ при Разстриг въ 1606 г.

Это обстоятельство даетъ поводъ предполагать, что онъ находился въ родств съ семьею Романовыхъ, быть можетъ по женитьб на ихъ родственниц. Онъ померъ въ 1616 г.

Вскор посл его смерти его сынъ Никита въ 1619 г. уже столничаетъ стольникомъ 1-й статьи при царскихъ столахъ и смотритъ въ большой столъ, т. — е. распоряжается угощеніемъ сидвшихъ за этимъ почетнымъ столомъ; въ другое время онъ вина наряжаетъ, т.-е. ведетъ угощеніе винами. Кром того, въ извстныхъ церемоніальныхъ случаяхъ исполняетъ должность рынды, стоя у царскаго трона съ топоромъ-бердышемъ. Такія должности свидтельствуютъ, что князь Никита въ эти годы былъ уже въ возраст, по крайней мр, 20 лтъ и притомъ былъ красивъ собою, такъ какъ въ рынды, какъ мы упоминали, ставились молодые люди, отличавшіеся своею осанкою и красотою.

Въ 1633 г. Никита былъ назначенъ второстепеннымъ воеводою подъ начальство кн. Дмитрія Мамстрюковича Черкасскаго идти подъ Смоленскъ выручать несчастнаго боярина Шеина.

Стольникъ и воевода кн. Одоевскій по мстническимъ соображеніямъ заявилъ государю, что съ бояриномъ кн. Черкасскимъ ему быть сомнительно, въ его версту никто съ нимъ не былъ, а потому чтобы тмъ бытьемъ съ кн. Черкасскимъ не случилось его отечеству, роду Одоевскихъ, порухи. На это кн. Черкасскій отвтилъ, что Одоевскій тмъ наноситъ ему безчестіе, и просилъ государя оборонить его отъ такого безчестія. Государь ршилъ, что Одоевскій не правъ, и повеллъ за безчестіе кн. Черкасскаго посадить его въ тюрьму. Въ тюрьму его повелъ кн. Горчаковъ, но, не доходя Спасскихъ воротъ, государь пожаловалъ веллъ его воротить и въ тюрьму не сажать. Такія мстническія стычки нисколько не служили помхою въ остальныхъ отношеніяхъ къ государю.

1640 г. кн. Одоевскій былъ пожалованъ въ бояре и отправленъ главнымъ воеводою въ Астрахань, гд и находился на служб до 1642 г. Возвратившись въ Москву, онъ занялъ среди бояръ выдающееся мсто. Въ отсутствіе изъ Москвы государя сталъ вдать царскій дворъ и городъ Москву, т.-е. исполнять должность ныншняго генералъ-губернатора. Ему же поручаются дипломатическіе переговоры съ Датскими послами, по случаю сватовства Датскаго королевича Волдемара за дочь царя Михаила ед. Ирину; въ 1644 г. и потомъ въ 1645 г. съ Литовскимъ посломъ.

Въ этотъ разъ Одоевскому случилась другая мстническая стычка. Вести переговоры съ посломъ назначенъ былъ кн. Никита и въ товарищахъ къ нему бояринъ же Иванъ Петровичъ Шереметевъ, который тотчасъ же билъ челомъ государю въ отечеств на кн. Никиту, что ему съ нимъ быть невмстно. Черезъ три дня боярину Шереметеву въ переднихъ сняхъ царскихъ хоромъ думнымъ разряднымъ дьякомъ былъ сказанъ слдующій государевъ указъ: Билъ ты челомъ на боярина кн. Н. И. Одоевскаго въ отечеств и ты билъ челомъ не по длу. Родители ваши при прежнихъ государяхъ безпрестанно съ Одоевскими бывали, а на нихъ государямъ не бивали челомъ; быть теб меньше боярина кн. Н. И. Одоевскаго можно по многимъ случаямъ; везд Шереметевы съ Одоевскими бывали въ товарищахъ безсловно, и потому за безчестье боярина кн. Н. И. Одоевскаго веллъ государь тебя послать въ тюрьму. Отводилъ въ тюрьму дворянинъ Ив. Толбузинъ.

Въ 1645 г. іюля противъ 13 числа въ 4-мъ часу ночи (по теперешнему счету въ 12-мъ часу ночи) скончался царь Михаилъ ед. Кн. Никита Ивановичъ не помедлилъ присягою сыну покойнаго, царевичу Алексю Мих., и какъ первенствующій бояринъ тотчасъ сталъ всхъ приводить ко кресту.

Повидимому, кн. Никита Ив. обладалъ такими достоинствами своего ума и познанія, и своего характера и поведенія, которыя во многихъ случаяхъ давали ему передовое мсто въ боярской сред и особенно привлекали къ нему доброе расположеніе молодого 16-лтняго государя, въ высокой степени чувствительнаго ко всякому добру и общему благу и къ доброй, честной и правдивой служб своихъ любимыхъ бояръ.

Въ 1648 г. князю Никит было поручено важнйшее государственное дло-составленіе своднаго Соборнаго Уложенія, едва ли не по мысли князя и поставленное на очередь къ исполненію.

Нсколько разъ ему поручалось и воеводство въ полкахъ: въ 1646 г. противъ Татаръ въ Блгород, въ 1651–1653 гг. онъ былъ главнымъ воеводою въ Казани, куда были написаны ему царемъ Алексемъ самыя дружелюбныя и любезнйшія письма, одно о принесеніи въ Москву св. мощей Филиппа митроп., другое въ утшеніе ему о смерти его сына Михаила, гд въ полной мр раскрывается сердобольная любовная душа достопамятнаго царя.

Во время очень счастливой войны съ Польшею въ 1654–1656 гг. подъ предводительствомъ самого государя кн. Никита былъ воеводою въ передовомъ полку и влст съ другими полками въ 1654 г. взялъ Оршу и разгромилъ полки Гетмана Радивила.

Въ это же время, когда началась война и со Швеціей и когда съ Поляками велиь уже мирные переговоры, кн. Никита былъ посланъ въ Вильну полномочнымъ посломъ на създъ съ польскими комиссарами, на которомъ Поляки заявили, что царь Алексй избранъ королемъ Польскимъ. Это было для царя очень радостное событіе, о которомъ онъ поспшилъ увдомить и царицу, при чемъ въ очень выгодномъ свт поминалось и имя Никиты.

Но это былъ коварный обманъ, котораго кн. Одоевскій съ товарищи не сумли разсмотрть и въ простот души поврили ему. А обманъ былъ устроенъ только для того, чтобы прекратить несчастную для Литвы войну.

Надо замтить, что въ Вильну на създъ кн. Никита отправился съ двумя своими сыновьями — кн. едоромъ, уже бояриномъ, назначеннымъ къ отцу въ товарищи, и съ младшимъ кн. Яковомъ. Кн. едоръ вскор на създ же и скончался.

Въ послдующіе годы кн. Никита въ качеств полномочнаго посла велъ вс переговоры съ Поляками не только о временномъ, но и о вчномъ мир. Однако по возникшимъ политическимъ обстоятельствамъ безъ малйшей удачи.

Опять началась война уже не совсмъ счастливая, окончившаяся въ 1664 г. перемиріемъ на 13 лтъ, которое съ трудомъ заключилъ уже боле искусный дипломатъ Ордынъ-Нащокинъ.

Принадлежа къ небольшому кругу бояръ ближнихъ, именуемыхъ также и комнатными, т.-е. кабинетными, кн. Никита и между ними пользовался выдающимся положеніемъ. Чаще, чмъ другимъ, ему поручалось обереганіе царскаго двора и Москвы въ отсутствіе государя. Въ придворныхъ обрядахъ онъ также всегда занималъ очень почетныя мста. Во время посольскихъ пріемовъ стаивалъ у царскаго трона съ правой стороны.

На свадьб царя Алекся Мих. съ Марьею Ильиничною Милославскихъ, въ 1648 г., занималъ мсто дружки государя, а на свадьб съ Натальею Кирилловною Нарышкиною, въ 1671 г., занималъ мсто посаженаго отца.

Нердко во время выздовъ государя сиживалъ съ нимъ въ его карет, что почиталось великимъ почетомъ.

Въ Вербное воскресенье водилъ иногда осля подъ патріархомъ, что означало. что онъ занималъ мсто самого государя.

Само собою разумется, что и за царскими столами онъ всегда первенствовалъ, когда былъ приглашаемъ.

Въ гражданскихъ, городскихъ и государственныхъ длахъ ему также поручались наиболе важныя и довренныя обязанности. Такъ, въ 1663 г. онъ былъ посланъ съ духовными властями въ Воскресенскій новаго Іерусалима монастырь къ Никону для духовныхь длъ, т.-е. разбирать дло бывшаго патріарха. Въ 1668–1671 гг. онъ управлялъ Приказомъ Большой Казны, въ 1643 г. — Приказомъ Казанскаго Дворца, Сибирскимъ Приказомъ— въ 1644–1646 гг.

Въ 1659 г., когда, по слухамъ, въ Москв ожидали нашествіе Крымскаго хана и стали укрплять городъ, кн. Никит было поручено длать вокругъ всего города земляной валъ и по валу острогъ, деревянный тынъ изъ стоячихъ бревенъ.

Въ 1675 г. мая 30, по особому порученію государя, кн. Никита Ив. производилъ розыскъ о вдомой ворих и вороже слпой двк еньк, которая жила въ дому кн. . . Куракина, дядьки царевича.

Дядьк тотчасъ было приказано сидть въ своемъ двор и до указу никуда не вызжать, а двку и людей его лучшихъ у него взять и пытать ихъ жестокою пыткою накрпко.

Двку на пытк разспрашивали, гд она здила и по которымъ боярскимъ дворамъ, и по скольку жила въ которомъ двор съ людьми своего боярина кн. Куракина и съ двками, и съ женскимъ поломъ, и сколько ихъ человкъ здило съ нею, и бояринъ кн. Куракинъ про то вдалъ ли и княгиня его, какъ она, енька, здила съ людьми его, и съ двками и съ боярскими боярынями и съ работными женками; и будучи у князя въ дом, съ кмъ она ла и жила?

Показанія еньки коснулись и стороннихъ людей и въ томъ числ коснулись стольника и ближняго человка Никиты Ивановича Шереметева и съ женою. Допросъ имъ былъ слдующій:

Почему енька ему, Шереметеву, и жен его знакома, и за что онъ ее дарилъ и тлогреи на нее длалъ атласныя и камчатныя, и сколь давно у нихъ съ нею учинилось знакомство, и сколько у него она, енька, въ дом жила, и часто ль къ нему приходила и въ которые мсяцы, недли и дни?

При этомъ велно было разспросить и его дворовыхъ людей и двокъ и боярскихъ боярынь и верховыхъ ребятъ, которые у нихъ въ верху живутъ, и работныхъ двокъ и женокъ, которыя съ нею ходили и здили и куда?

Коснулось дло и тестя Никиты Шереметева, Смирнова Григорьева Свиньина, который съ женою долженъ былъ отвчать на т же самые вопросы.

Несчастная енька съ пытокъ умерла и погребена въ Убогомъ дому.

Доклады объ этомъ дл государь принималъ при комнатныхъ боярахъ, окольничихъ и думныхъ дворянахъ, что свидтельствуетъ о немаловажномъ значеніи дла для самого государя.

Въ 1678 году и по день своей кончины (12 февр. 1689 г.) кн. Никита управлялъ Аптекарскимъ Приказомъ, которое управленіе тогда же, февр. 15, перешло къ его сыну Якову Никитичу.

По случаю кончины царя Алекся Мих., въ 1676 г. генв. 30, въ 4-мъ часу ночи, ему, какъ старйшему изъ бояръ, снова выпало на долю быть главнымъ распорядителемъ по приведенію всхъ чиновъ къ присяг царевичу еодору Алекс.

Въ ту же ночь въ деревянныхъ хоромахъ государя, въ Передней, къ вр приводили всхъ, кто тутъ прилучился, князь Никита да сынъ его Яковъ Никитичъ, а посл того въ Столовой приводилъ къ присяг Яковъ Никитичъ. Въ Успенскомъ собор во всю ночь также совершалась должная присяга.

Царь едоръ столько же, если еще не больше, благоволилъ и къ отцу и къ его сыну Якову Одоевскимъ.

Въ 1681 г. мая 9 царь учредилъ нчто въ род Сената, особую Комиссію, указавъ у расправныхь длъ быть и вдать Москву, когда государь бываетъ въ походахъ, избраннымь лицамъ: 3-мъ боярамъ, 3-мъ окольничимъ, 3-мъ думнымъ дворянамъ и 12 думнымъ дьякамъ, подъ главнымъ начальствомъ кн. Никиты Ивановича.

При цар еодор Ал. и по кончин его кн. Никита Иван. почти каждый годъ на празднеств Новолтія, 1 сентября, по обыкновенію говорилъ отъ лица всхъ чиновъ поздравительныя рчи сначала самому государю, а затмъ патріарху, властямъ и всему освященному собору.

Въ послдній разъ (въ годъ своей кончины) онъ говорилъ такія рчи 5 генваря 1689 г. въ праздникъ навечерія Богоявленія, а 12 февраля его уже не стало. Несомннно, въ это время ему было лтъ девяносто.

Изъ частной жизни кн. Никиты Ив. выдается одинъ случай, записанный даже въ государевой Разрядной книг, какъ необыкновенное явленіе.

«Въ 1675 г. іюня 14», свидтельствуетъ эта записка, «изволеніемъ Божіимъ были громы великіе и молніи большія. Въ то число халъ бояринъ кн. Н. И. Одоевскій изъ подмосковной своей вотчины изъ села Выхина, и его на дорог самого оглушило и во всемъ раздробило, да у него жъ дву робятъ верховыхъ[107], которые съ нимъ сидли въ корет, оглушило жъ и привезли къ Москв чють живыхъ и нын лежатъ при смерти. Да у него жъ, боярина, убило двухъ человкъ служивыхъ людей до смерти, а человкъ съ десять оглушило жъ и молніею обожгло; да у него жъ, боярина, убило громомъ въ корет дву возниковъ (лошадей) до смерти».

На другой день, 15 іюня, снова «былъ громъ великій и молніи большія и отъ того грому убило сокольника до смерти, да 3 человкъ за Москвою ркою посадскихъ, да на Устртенской улиц и за Покровскими вороты и за Яузскими побило всякихъ розныхъ чиновъ людей громомъ 20 человкъ; да отъ молнія многія башни и дворы загоралися».

Однако посл такого страшнаго случая кн. Никита черезъ нсколько времени оправился въ своемъ здоровь и 10 іюля того же года, когда государь выхалъ на Воробьеву гору, сидлъ съ нимъ въ корет, что, конечно, составляло для него великую почесть.

Въ бытность кн. Никиты на воеводств въ Казани (1652 г.) царь Алексй Мих. написалъ къ ему достопамятное письмо, извщая его о печальной кончин его сына Михаила. Царь въ то время, 1 ноября, выхалъ въ село Покровское тшиться охотою и, разъзжая по полямъ, завернулъ въ подмосковную вотчину князя въ село Вешняково. Описывая, какъ разболлся его сынъ, государь пишетъ между прочимъ: «И (въ) тотъ день былъ я у тебя въ Вешняков, а онъ (сынъ) здравъ былъ, потчивалъ меня, да радъ (радостенъ) такоъ (былъ), а его такова радостна николи не видалъ. Да лошадью онъ да (братъ его) князь едоръ челомъ (мн) ударили, и я молвилъ имъ: Потомъ я прізжалъ къ вамъ, что грабить васъ? И онъ, плачучи, да говоритъ мн: Мн де государь тебя не видать здсь. Возьмите государь для ради Христа, обрадуй батюшку и насъ. Намъ же и до вка такова гостя не видать. И я, видя ихъ нелестное прошеніе и радость несумнную, взялъ жеребца темносра. Не лошадь дорога мн, всего лучше ихъ нелицемрная служба и послушанье и радость ихъ ко мн, что они радовалися мн всмъ сердцемъ. Да жалуючи тебя и ихъ, везд былъ, и въ конюшняхъ, всего смотрлъ, во всхъ жилищахъ былъ, и кушалъ у нихъ въ хоромхъ; и посл кушанья послалъ я къ Покровскому тшиться въ рощи въ Карачельскія. Онъ со мною здоровъ былъ и пріхалъ (я) того дни къ ночи въ Покровское. Да жаловалъ ихъ обоихъ виномъ и романеею и подачами и корками (пряниками) (?). И ли у меня, и какъ отошло вечернее кушанье, а онъ всталъ изъ-за стола и почалъ стонать головою, голова де безмрно болитъ, и почалъ бить челомъ, чтобъ къ Москв отпустить для головной болзни да и пошелъ домой…»

Царю, конечно, самому было не безъ особой печали, что смертная болзнь случилась именно у него на вечернемъ пиру, и потому его письмо исполнилось самаго сердечнаго соболзнованія и утшенія бдному отцу. Царь увдомлялъ также, что и на выносъ и на все погребальное онъ послалъ, сколько Богъ изволилъ, потому что впрямь узналъ и провдалъ про васъ, пишетъ государь, что, опричь Бога на небеси, а на земли опричь меня никаво у васъ нтъ. И я радъ ихъ и васъ жаловать. Только ты, князь Никита, помни Божію милость, се наше жалованье. Какъ живова его пожаловалъ, такъ и поминать радъ…

Въ конц письма царь собственноручно приписалъ: князь Никита Ивановичъ! Не оскорбляйся, токмо уповай на Бога и на насъ будь надеженъ.

Таковы были отношенія государя къ своему комнатному боярину и его семь.

Сельцо Вешняково съ пустошами, находящееся возл Кускова, принадлежало боярину ед. Ив. Шереметеву, и по духовному завщанію, написанному еще въ 1645 г., назначалось въ собственность любимому внуку, кн. Якову, который и получилъ его по смерти дда боярина . И. Шереметева въ 1650 г.

Кн. Яковъ Никитичъ по стопамъ родителя началъ свою службу въ 1650 г. ближнимъ человкомъ въ обычныхъ должностяхъ стольника, чашника, рынды, ясаула, а затмъ въ 1663 г. возведенъ въ санъ боярина и занялъ т же мста, какія всегда занималъ и его отец. Пожалованный бояриномъ, онъ тогда же, дней черезъ 10, назначенъ главнымъ воеводою въ Астрахань, гд по заведенному порядку воеводствовалъ года три и потомъ въ 1671 г. опять былъ отправленъ на это воеводство тоже на три года. Кром обычныхъ длъ главнаго воеводы, государь поручалъ ему призывать изъ-за моря, буде въ Астрахани и на Терк нтъ тутовыхъ и виноградныхь садовъ садовниковъ, присылать тутовое деревье, арбузныя и иныя смена, шелковыхъ червей, поставлять бумагу хлопчатую при посредств уговорщиковъ иноземцевъ. Все это требовалось для разведенія знаменитаго Измайловскаго государева хутора.

Въ 1675 г. марта 17 онъ былъ посланъ въ Ростовъ для государева тайнаго дла и для сыску и съ нимъ въ товарищахъ бояринъ Артемонъ Серг. Матвевъ съ думными дьяками и подьячими цлою канцеляріею. Велно разспросить жену стольника Алекся Богданова Мусина-Пушкина [108], Арину, и велно ее пытать накрпко.

Какое это было дло, неизвстно, но оно сопровождалось слдующими распоряженіями государя:

Въ одно время съ посылкою на розыскъ бояръ и канцеляріи были отправлены для заставы въ дворцовыя села по Троицкой дорог въ Танинское, Братовщину, Воздвиженское головы Москов. стрльцовъ разныхъ Приказовъ, каждый со своимъ Приказомъ-полкомъ, и велно имъ допрашивать, кто съ Москвы подетъ или къ Москв, какого чину и для какого дла и писемъ всякихъ досматривать.

По сыску бояръ бдную Арину велно сослать изъ ея Ростовской деревни, изъ села Угорючи, въ ея же деревню на Вологду, а сына ея Ивана велно оставить въ Ростовской деревн. Да къ ней же велно посылать съ Москвы стрльцовъ по 100 чел. по перемнамъ для караулу, а съ ними стольниковъ тожъ почередно. Провожали ее въ Вологодскую деревню 50 чел. стрльцовъ.

Того же году посл этого распоряженія кн. Яковъ Никитичъ по указу государя здилъ въ свою вотчину Звенигородскую въ село Вырюпино для сыску; и по сыску боярина и по докладу государю указано хать стольнику Андрею Елизарову въ Вырюпино и казнить двухъ человкъ портныхъ мастеровъ, — одному голову отскли, другому языкъ вырзали и сосланъ въ Сибирь на вчное житье совсмъ съ женою и съ дтьми и со всми животы въ службу.

Къ тому же Ростовскому и Ярославскому длу былъ привлеченъ и сокольникъ Изотъ Полозовъ, а также и сестры Арины, жена стряпчаго Алекся Луговскаго и жена стольника Ивана Борисова-Пушкина, которые содержались подъ стрлецкимъ карауломъ не указано къ нимъ пущать на дворъ и съ двора никого до государева указу. Для очной ставки съ этими людьми была привезена въ Москву и сама Арина и съ сыномъ и также отдана за крпкіе караулы, не велно къ ней пущать на дворъ и съ двора никого, и съ нею говорить и съ сыномъ ея не давать.

Дло іюня 7 закончилось тмъ, что виновныя-Арина Мусина-Пушкина и ея дв сестры-сосланы вь дальнія ихъ деревни, Арина въ свою Ростовскую Угорючи, а помстья и вотчины ихъ отписаны на государя. Сынъ Арины Иванъ пропалъ безъ всти. Однако при цар едор Алекс. онъ появляется въ 1679 г. въ числ стольниковъ, а въ 1683 г. въ числ окольничихъ. Въ 1698 г. сент. 9 пожалованъ въ бояре за Астраханскую его многую службу и за всякое въ своихь государевыхъ длахъ радніе съ милостивою грамотою изъ Разряда. Съ этого времени онъ становится любимымъ сотрудникомъ Преобразователя Петра, который при учрежденіи Сената избираетъ его первымъ въ члены этого важнйшаго учрежденія, а потомъ въ 1710 г. жалуетъ ему графскій титулъ. Главнйшія его заслуги были по управленію Монастырскимъ приказомъ и имніями духовенства, въ точной исполнимости намреній и цлей Преобразователя, по смерти котораго онъ потерплъ крушеніе и умеръ въ 1729 г. въ ссылк, въ Соловецкомъ монастыр.

При цар ед. Ал. кн. Яковъ вдаетъ нердко государевъ дворъ и Москву въ отсутствіе царя и въ 1681 г. управляетъ приказомъ Казанскаго Дворца.

По смерти царя едора Ал. онъ первенствуетъ въ сред боярства и въ 1689 г. по смерти своего отца управляетъ Аптекарскимь приказомъ.

Во время борьбы царевны Софьи съ домомъ Нарышкиныхъ со стороною царя Петра, кн. Яковъ, повидимому, держалъ себя очень осторожно и явно не примыкалъ ни къ какой сторон, занимая по мстническимъ порядкамъ первое мсто среди бояръ. Въ послдній день Софьина правительства, 29 августа 1689 г., когда она собралась было идти въ Троицкій монастырь къ убжавшему туда царю Петру, кн. Яковъ сопровождалъ ее первымъ по мсту, а 2-мъ былъ ея любимецъ, В. В. Голицынъ. Извстно, что Петръ воротилъ ее съ дороги, сказавши, что иначе поступлено будетъ съ нею нечестно. Она возвратилась въ Москву 31 авг. въ 7-мъ часу ночи (во второмъ пополуночи) на 1 сентября.

Черезъ недлю, 7 сентября, она была отршена отъ управленія царствомъ, а 12 числа кн. Якову Никитичу повелно вдать Полату Расправныхъ длъ, тогдашній Сенатъ, гд онъ начальствовалъ и въ 1690-хъ годахъ.

Въ военныхъ длахъ ему не приходилось участвовать. Онъ скончался въ 1697 г. Былъ женатъ на Анн Михаиловн, неизвстно какой фамиліи, которая оставалась владтельницею двора до 1701 г., когда для строенія Арсенала этотъ дворъ былъ разобранъ до материка.

Слдуя по Житницкой улиц дальше, возл двора Дм. Ив. Годунова, принадлежавшаго потомъ Шереметеву и князю Одоевскому, находимъ дворъ Семена Никитича Годунова, примыкавшій къ Троицкимъ воротамъ.

Семенъ Никитичъ прославился, по выраженію Карамзина, какъ новый Малюта Скуратовъ, самыми гнуснйшими длами, служа усердно коварнымъ цлямъ своего родственника, царя Бориса, который при своемъ воцареніи пожаловалъ ему въ 1598 г. санъ окольничаго, а въ 1603 г. санъ боярина, вроятно, за успшное устройство гибели омановыхъ, какъ это случилось въ 1601 году.

Извстно, что по его умыслу слуга-казначей боярина Александра Никитича Романова, Бартеневъ, по прозванью Второй, подкинулъ въ свою же боярскую казну мшки съ отравными будто бы кореньями, заготовленные самимъ Семеномъ Никитичемъ. Послдовалъ доносъ и началось дло, погубившее Романовыхъ и многихъ ихъ родственниковъ. Разсказывали также, что Семенъ по замыслу Бориса очень поспособствовалъ также преждевременной кончин герцога Датскаго Іоанна Ягана. королевича, пріхавшаго въ 1602 г. въ Москву въ качеств жениха царевны Ксеніи и возбудившаго будто бы зависть Бориса, такъ какъ въ Москв вс очень его полюбили, почему Борисъ и опасался, чтобы посл него не выбрали королевича въ цари. Семенъ, завдывавшій Врачебнымъ приказомъ, не допустилъ будто бы вылчить королевича, заболвшаго горячкою.

Какъ бы ни было, но одного дла о гибели Романовыхъ было достаточно для того, чтобы Семена возненавидли вс, кому бывала обида отъ Годуновыхъ. Во время прихода Самозванца, когда весь родъ Годуновыхъ потерплъ крушеніе, Семена сослали въ Переяславль и тамъ его удушили.

Во второй половин XVII ст. на мст двора Семена Годунова находились обширныя Житницы Дворцоваго вдомства. Есть свидтельство о пожар въ 1473 г., которое указываетъ на существованіе и въ то время на этомъ же мст городского Житнаго двора или городскихъ Житницъ, до которыхъ доходило въ тотъ годъ огненное опустошеніе.

Городскія Житницы здсь помстились, по всему вроятію, отъ первыхъ временъ городового устройства въ Кремл, такъ какъ эта сторона Кремлевскаго укрпленія была боле безопасна оть вражескихъ приступовъ, чмъ другія его стороны. Именемъ городскія Житницы обозначилось ихъ, такъ сказать, общественное значеніе, въ качеств запасныхъ магазиновъ для всего города, а потому становится достаточно понятнымъ то обстоятельство, что Мостовую улицу къ Житницамъ отъ Никольскихъ вороть и до Троицкаго подворья у Троицкихъ воротъ, на протяженіи 99 саженъ, повинны были мостить Гостиная и Суконная Сотни, т.-е. богатые торговцы, всегда въ опасныхъ случаяхъ забиравшіеся въ городъ со всми своими товарами и имуществомъ подъ крпкую защиту его стнъ. Можно полагать, что эти Житницы были расположены вдоль всей городовой стны отъ наугольной Собакиной башни до Троицкихъ воротъ и впослдствіи ихъ мста занимались боярскими дворами, которые могли устроиваться по улиц и впереди Житницъ, какъ обозначено на план Годунова у двора Григорія Годунова, но он уже не показаны на дворахъ Дмитрія и Семена Годуновыхъ.

При цар Алекс Михаилович на двор Семена Годунова были построены обширныя каменныя Житницы (упоминаются въ 1666 г.), 18 амбаровъ, въ которыхъ сохранялись съ десятинныхъ государевыхъ пашенъ отъ разныхъ волостей рожь и овесъ [109].

Возл Житницъ, у самыхъ Троицкихъ воротъ, при цар Михаил ед. находился дворъ дохтура Валентина Бильса Старшаго, состоявшаго на царской служб съ 1615 и до 1633 г., когда онъ въ Москв же и скончался.

Въ числ врачей это былъ изъ главныхъ вначал первымъ, а потомъ съ 1621 г., когда прибылъ вь Москву англичанинъ Артемій Дій, вторымъ посл него. Бильсъ, какъ потомъ и Дій, пользовался особымъ благоволеніемъ государя, вполн доврявшаго его искусству и знаніямъ, почему и помстившаго его вблизи дворца, такъ какъ отъ Троицкихъ воротъ и до заднихъ, Курятныхъ воротъ дворца насчитывалось не боле сотни шаговъ. Жалованья онъ получалъ 200 р. въ годъ, да кормовыхъ по 55 р. въ мсяцъ, всего 860 р. въ годъ, — сумма, равнявшаяся первостепеннымъ боярскимъ окладамъ.

Чрезвычайное благоволеніе къ нему государя распространилось и на его сына, именемъ тоже Валентина, который еще въ семилтнемъ возраст былъ отправленъ въ 1625 году въ Голландію для воспитанія и обученія докторской наук и пребывалъ тамъ 16 лтъ на щедромъ иждивеніи царя. Окончивъ науку, получивъ дипломъ доктора, возвратился, наконецъ, въ 1642 г. въ Москву и поступилъ на службу. Содержаніе ему было положено въ половину отцовскаго. Однако въ 1644 г., по государеву указу, онъ былъ отставленъ изъ докторовъ. безъ вины, какъ онъ заявлялъ, но, вроятно, за малое искусство.

Упомянутыми Житницами и дворомъ дохтура Бильса оканчивалась правая сторона Житницкой улицы, которая выходила на Троицкую улицу, противъ Троицкаго подворья.

На лвой сторон противъ Житницъ въ конц XVI ст. и въ начал ХVІІ ст. находился обширный дворъ боярина Богдана Яков. Бльскаго, унаслдованный имъ, по всему вроятію, посл бояръ князей Бльскихъ, отчаянно боровшихся съ Шуйскими въ малолтство Грознаго.

Потомъ по направленію къ Никольскимъ воротамъ слдовало подворье Симонова монастыря съ церковью Введенія, которая была построена еще въ 1458 г. и съ полатою.

Затмъ слдовалъ переулокъ, шириною въ 2 саж., выходившій отъ Житницкой улицы на Никольскую, о которомъ упомянуто выше. Симоновское подворье занимало съ своей стороны всю линію переулка противъ церкви подворья. На другой сторон переулка на небольшой площади стояла церковь Входа въ Іерусалимъ всего черезъ переулокъ въ 37 1/2 саж. отъ церкви Введенія на Симоновскомъ подворь. Такимъ образомъ, въ этой мстности почти рядожъ стояли три церкви. Во двор Шереметева церковь Бориса и Глба, на Симоновскомъ подворь ц. Введенія и возл нея приходская церковь Входъ въ Іерусалимъ. Ихъ мстоположеніе находилось у теперешнихъ главныхъ воротъ Арсенала и частью внутри его двора.

Мстность церкви Входа въ Іерусалимъ съ принадлежащимъ къ ней кладбищемъ простиралась вдоль по улиц на 25 саж., а съ порозжимъ мстомъ на 32 саж., въ томъ числ подъ церковнымъ монастыремъ числилось 19 1/2 саж., подъ кладбищемъ 6 саж.; въ ширину церковная земля имла 10 саж. Внутри, возл самой церкви, стоялъ дворъ попа Григорья, такъ что его граница находилась въ 3 3/4 арш. отъ церкви. Длина его дворовой земли занимала 12 саж., ширина 4 саж. Къ самому алтарю церкви примыкалъ заборомъ дворъ попа Благовщенскаго собора Алекся, въ длину по направленію улицы 16 саж., поперекъ 10 саж. и отъ Рождественскаго подворья 13 саж. Остальное пространство по улиц, приближаясь къ Никольскимъ воротамъ было занято другими поповскими дворами, а къ самымъ воротамъ мсто оставалось порожнимъ, шириною въ 12 саж.

Прозды между упомянутыми церквами и поповскими дворами шириною были въ 2 1/2, въ 3 и 3 1/2 саж. Житницкая улица до 1626 г. была шириною въ 3 саж. и только въ этомъ году, посл пожара, расширена на 4 саж.

Въ такомъ состав была описанная сторона Житницкой улицы по направленію отъ Троицкихъ къ Никольскимъ воротамъ. Пройдя такимъ образомъ эту улицу, возвратимся къ двору Богдана Бльскаго.