Если свекровь – ведьма Касмасова Лилия

Миша налил себе черпаком кофе в чашку, пошел и, позевывая, приземлился на второй диван.

– Я тут подумала, – произнесла Орхидея, отставляя пустую чашку, – остаться и отремонтировать самолет. – Она повернулась: – Можно, Денис?

– Да, – кивнул он, отложил газету в сторону, снял очки и спрятал их во внутренний карман пиджака. Потом поднялся, подошел к нам и налил поварешкой себе еще кофе. – Я отмечу в отчете, что вы уже ответили на все двести шестьдесят семь вопросов и что за вами нет нарушений.

– Спасибо, – сказала Орхидея.

– Сколько вопросов? – не поверила я.

– Двести шестьдесят семь, – сказал Бондин. – Ну, это вместе с обычными, анкетными, об имени, возрасте, весе, семейном положении…

– Вес-то зачем? – удивилась я.

– Ну, потому что ведьма не может сотворить предмет больше своего веса, – объяснил Бондин.

– Про вес-то понятно, – сердито кивнула Орхидея. – А вот про семейное положение к чему?

– Не знаю, – сказал Бондин. – Для галочки, возможно.

Я прекрасно понимала Орхидею. Все эти анкеты так и норовят каждый раз тыкнуть в глаза, что ты все никак не найдешь себе мужа.

– Внесите предложение, – сказала Орхидея, – пусть отменят.

– Хорошо, – кивнул Бондин, прихлебывая кофе, – внесу.

– А я помогу тебе с ремонтом, – сказал Николай Орхидее, – я тоже немножко разбираюсь в воздушных судах…

Орхидея улыбнулась:

– Спасибо.

– Здесь домик недалеко сдается, я уже говорил… – немного смущаясь, произнес Николай.

– Супер. – Орхидея цвела.

Похоже, у кого-то медовый отдых на острове намечается.

Со стороны главного входа раздался сигнал автомобиля.

– Вот и такси. – Бондин поставил пустую чашку на столик. – Вы могли бы позвать Мелиссу, Орхидея? Я за Сенькой.

За кем? Но спрашивать было не у кого – Денис уже выходил через стеклянные двери во внутренний дворик.

Орхидея пошла в спальню Мелиссы.

В гостиной остались только я, Миша и Николай. Миша подошел ко мне:

– Вика…

– Что?

– Я хотел… кхм… сказать…

– Говори. – Я уже повесила свою сумку на плечо, перекинула через руку кофту и подняла рюкзак.

Николай быстро взглянул на Мишу, на меня, сказал:

– Давайте я помогу. – Забрал у меня рюкзак и направился к выходу.

– Спасибо, – сказал вслед Николаю Миша. Потом снова повернулся ко мне: – Я много чего вчера наговорил. И про… про нашу женитьбу… Если бы я вообще не хотел, я бы не стал предлагать тебе…

– Я тоже так думаю, – насупленно сказала я.

– Я и так, без бабулиных советов, об этом задумывался… Просто мне нужно было время… Мне не хотелось спешить…

– Потому что ты не был уверен, что я – та самая, на всю жизнь?

– Нет, почему же… То есть… Я не знаю…

– Я тоже не уверена, что это ты, – сказала я.

– Да? – нахмурился он. – Это из-за инспектора?

– Да.

– Понятно.

– И раз уже мы больше не помолвлены… – Я щелкнула застежкой браслета, сняла его и отдала Мише.

– Хорошо. – Он взял браслет и спрятал в карман.

Слева раздалось покашливание. В гостиную уже зашел Бондин. На руках его сидел рыжий котяра.

Миша развернулся и пошел к выходу.

– Берешь кота с собой? – удивилась я.

– Да. Я его усыновил, – улыбнулся Бондин.

Кот мяукнул пару раз. Я повернула кольцо, спросила:

– Что?

Кот сказал:

– Это я его взял в сынки. Он на меня похож.

Я, смеясь, повторила слова Бондину. Он тоже расхохотался. Я выключила око – спросонья голова от него закружилась сразу.

Мы вышли в главный двор. Уже светало. По небу плыли золотисто-сиреневые длинные облака.

– И зовут его – Сенька? – догадалась я.

– Угу. Он сам выбрал имя, – пояснил инспектор.

– Сам?

– Угу. Полностью звучит – Гранде Сеньор де Ла Гомера.

– Мр, – сказал кот довольно.

– Он так назвался, чтобы все знали, откуда он родом… А сокращенно – Сенька.

– Мр, – снова сказал кот, будто подтверждая.

Я засмеялась. Мы прошли по дорожке к небольшой металлической калитке в белой стене, на дороге виднелся голубой минивэн. Около машины стоял Николай и болтал с водителем – небольшого роста смуглым дядькой. Беседа шла, похоже, на испанском. Миша сидел в автомобиле, на переднем сиденье, дверца была открыта.

Я повернула перстень, чтобы понимать язык. Дядька увидел нас и вскричал:

– Ну, наконец-то!

– Это еще не все, – сказал Николай и обратился к нам с Денисом: – Мы не стали раскладывать дополнительные сиденья. Ведь мы с Орхидеей не едем.

Денис кивнул. А шофер сказал беспокойно:

– А кто еще поедет?

– Я, – послышался от калитки голосок Мелиссы.

Не напрасно она провела столько времени в ванной. Она выглядела даже лучше, чем вчера на своей свадьбе: короткое цветное платьице на бретельках, пышная грива сияющих золотых волос, красные босоножки на шпильках.

Миша глазел из машины, открыв рот. Дядька-шофер побежал открывать дверь и никак не мог найти ручку.

Мы обнялись с Орхидеей. Она увидела, что на моей руке нет больше Мишиного браслета, сочувственно погладила меня по плечу, прошептала:

– Знаешь, по-моему, инспектор отличный парень.

– Знаю, – сказала я.

– Как тебе теперь колдуется, когда силы мало?

– Не знаю.

Я оглянулась – водитель уже скрылся в машине. Тогда я посмотрела на кусты поблизости и представила… бах! получилось! Куст расцвел пышными розами двух цветов – алыми и белыми.

Орхидея ахнула и всплеснула руками:

– Красота!

И ничего лишнего. Ничего тебе гигантского или выбалтывающего мои сердечные тайны. Никаких деревьев в придачу к фруктам и других подобных нагромождений. А потом я решила, что надо прибавить… И над кустами запорхали несколько больших бабочек – голубые, малахитовые, оранжевые…

Бондин попрощался с Орхидеей и Николаем. Я тоже. Мы обошли машину. Денис сказал мне тихо:

– А я тогда сразу понял, что бабочка – твоих рук дело. – Он прикоснулся пальцами к расстегнутому воротнику рубашки.

Я усмехнулась:

– Не надо было Джеймса Бонда из себя корчить.

– Да я и не корчил, – смутился он.

– Ага, как же. Бондин, Денис Бондин…

Он рассмеялся немного скованно:

– Ну, просто фамилия у меня такая… – Открыл дверцу, спросил: – Хочешь у окна?

Мне было все равно, у окна или нет, но сидеть рядом с Мелиссой не хотелось. Поэтому я кивнула. Пропустила Дениса внутрь, села сама и захлопнула дверь.

Водитель тронул машину. Орхидея кричала:

– Вика, ты в гости приезжай! Я вернусь через неделю!

– Через две! – крикнул Николай. Правой рукой он махал нам, левой обнимал Орхидею.

Таксист хотел подъехать к главному крыльцу аэропорта, но Денис велел ехать дальше. Мы помчались в окружную вдоль забора, въехали в небольшие распахнутые железные воротца, а потом проследовали по пустынному краю взлетного поля к черному самолету Ганса.

Таксист был удивлен и этим маршрутом, и цветом самолета. Он решил, что мы важные послы другой страны. Спросил, какой. Я перевела вопрос Денису и Мише.

– Скажи, что мы с Луны свалились, – ответил Денис, расплачиваясь с таксистом.

Я сообщила шоферу, что это секрет.

Он уважительно и слегка напуганно качнул головой, а когда мы вышли, развернул минивэн суетливо и неуклюже, так, что взвизгнули колеса, и укатил на всей скорости прочь с аэродрома.

Денис нервно взглянул на самолет, глубоко вздохнул, будто собираясь с силами. Мне стало его жалко, и я предложила:

– Хочешь пофигенции?

– Она запрещена, – замялся он.

Я пожала плечами и пошла вперед. Он догнал меня:

– Ты угощаешь или уже передумала?

Нас приветствовала улыбающаяся Фиалка в своей черной с костями треуголке. Помогла нести сумки и что-то там игриво нашептывала всю дорогу Денису.

Как-то так получилось, что Миша сел с Мелиссой, при этом уступив ей место у окна, а я уселась тоже у окошка, но у другого борта. Я ожидала, что Денис сядет со мной рядом, но он устроился отдельно от всех, надел наушники, подсоединил их к своему телефону и достал ручку и блокнот. Кота он спустил с рук на соседнее со своим кресло, и тот сидел там и вертел рыжей головой по сторонам, навострив уши.

Из динамиков раздался голос Ганса. Он поприветствовал нас, сказал, что рад снова нас видеть на борту самолета – голос при этом у него был совсем не радостный – и что у компании «ПлювГанса» новое правило для пассажиров: «Запрещается вмешиваться в ремонтные работы, и вообще втаскивать капитана в салон, если не просят». И добавил после паузы:

– … а также оставлять за бортом ящики с инструментами.

После чего пожелал нам «Приятного и трезвого полета».

Мелисса о чем-то живо говорила Мише, а также часто дергала его за руку, показывала пальцем в иллюминатор и ворковала восхищенным голосом. Как будто она впервые летит в самолете! Сколько в ней притворства! Миша поддакивал ей и иногда бросал на меня виноватые взгляды.

Я отвернулась и смотрела в окно. На взгляды Миши мне было начихать. А вот то, что Денис сел отдельно и занимался работой, мне не нравилось. Я оглянулась: он еще и свои митриловые очки надел, слушал и ухмылялся довольно. Вот что значит капля пофигенции на язык – нарушать Денис решил по минимуму. Но все же зря я предложила зелье – так бы сидел рядом со мной и от страха за руку держался.

Да ну его. От огорчения я заснула. Проснулась, когда Фиалка раздавала всем обед. Она поставила на столик перед Мишей и Мелиссой две большие плоские тарелки с затейливыми салатами в жареных сырных корзиночках и еще с чем-то разноцветным, типа риса с овощами.

Сколько я помню, Миша предпочитал что-нибудь простое и где мяса побольше. Похоже, обед заказала Мелисса.

Фиалка повернулась ко мне, и я спросила, можно ли пирог с капустой – ага, вот такие у меня неблагородные вкусы. Миша с завистью оглянулся на тарелку с дымящимся куском пирога, которую подала мне стюардесса.

Ну, раз уж тут волшебство, то заказывать, так заказывать, что в голову взбредет.

– Еще клубники, – сказала я. – И чай, какой-нибудь фруктовый.

Едва я откусила пирога, как ко мне, с тарелкой в руке, подсел Денис. Спросил:

– Можно?

– Угу, – прочавкала я.

На его тарелке была котлета и картофельное пюре. Я оглянулась. Кот сидел на столике у того кресла, где раньше сидел Денис, и ел из глубокой миски какой-то супчик.

– Над чем работал? – спросила я Дениса с вежливой заинтересованностью. Хотя не заслуживает он моей вежливости. Оставил меня одну, тогда как в соседнем ряду – мой бывший жених со своей новой невестой, то есть тоже бывшей, но которая, похоже, нацелена стать будущей.

– Обдумывал показания Мелиссы, – тихо сказал он.

– Ты посадишь Мелиссу в тюрьму? – сказала я немного громче, чем было необходимо.

Эффект был достигнут. Мелисса при этих словах так вздрогнула, что уронила салатный лист с вилки.

Денис усмехнулся, сказал обычным, не приглушенным тоном:

– Все довольно запутанно.

Мелисса вытянула шею, прислушиваясь. Миша уплетал рис.

Денис стал есть котлету.

Я проговорила вполголоса:

– Потому что замешана Далия?

Он поглядел на меня внимательно:

– Откуда ты знаешь?

Ой.

– Догадалась, – сказала я.

– Мм-м, – он продолжил обед… – ты невероятно догадливая.

Я не стала говорить: «спасибо за комплимент», потому что произнесен был этот комплимент странным тоном, таким тоном говорят: «Ну и пройдоха ты».

Вместо «спасибо» я хотела спросить, неужели он пошлет Мелиссу и Далию в Сибирь, но тут подошла Фиалка и подала Бондину самолетную телефонную трубку-палочку.

– Это вас, Денис, – обольстительно улыбнулась Фиалка и удалилась, цокая высоченными каблуками. Цокая? Я выглянула в проход – ковер остался на полу. Да, пожалуй, ведьмы и что похлеще умеют, чем цокать каблуками по ворсистой дорожке.

Денис говорил в смоляную глянцевую трубку:

– … Аж целый вагон?! Да не насмехаюсь я. – Но в глазах его плясали веселые искры.

Над кем он там не насмехается? Это опять Жасмин звонит?

– Да я полон почтения, – сказал Денис. – Уже звоню… Хорошо, не скажу… Это правильно… А тебе не кажется, что она не очень подходит для этой работы?.. Забрал бы ты ее в свой департамент… Но еще ведь не родственники? Да что ты! Ну, хотя бы на то время, пока думаешь… Ладно, пока.

Да что там за тайны? Кому и чего не скажет?

Он нажал на кнопку, отключил связь. Стал набирать номер, взглянул на чашку с клубникой на столе, спросил:

– Можно?

Я кивнула. Он съел ягоду, потом сказал в трубку елейным голосом:

– Жасмин? Здравствуй, солнце мое.

Чего-о?

А он продолжал тем же тоном:

– Что не звонишь, не докладываешься?.. Ах, некогда? – Потом спросил сурово: – А чем занята?.. Нет, сейчас… А именно?.. Всех? – Он послушал, потом сказал: – Да, я знаю… Нет, шабаши разрешены… Джинны?!. Хм. Джинны нет… А у меня на нее еще одно обвинение. Так что вези обратно. Нет. Всех… Твой рапорт уже уничтожен. – Он отключил трубку.

Посмотрел на меня:

– Жасмин повезла весь клан Реймсов в… турпоездку.

– В турпо… – не поняла я.

– На нашем спецпоезде. По Транссибирской магистрали.

– В Сибирь, что ли? – дошло до меня. – А почему весь клан?

– Потому что, – сказал Бондин, – она очень старательная… Ну вообще-то не весь клан. Сирень Аркадьевну Жасмин допросила первой и отпустила домой, потому что у нее дома дракон ждет, которого надо мороженым угощать. Так что она в шабаше не участвовала.

– Это тебе кто-то позвонил и сообщил про Жасмин?

– Ага. Мой брат.

– Он тоже в Министерстве работает?

– Да, – нехотя сказал он. – Возглавляет Департамент торговли.

– Ого.

– Вот именно.

– Но почему Жасмин увезла весь клан… – удивилась я. Нет, понимаю, Далию или пару самых вредных ведьм. Но всех? – За что?.. Ты сказал что-то про шабаши и про джиннов…

– Ага, – кивнул он. И совсем понизил голос так, что я едва слышала, что он говорит: – Чтобы загнать джинна в лампу, дамы Реймсов устроили шабаш, вчера в полночь. Жасмин пряталась поблизости, ну и… попала в лампу заодно с джинном. Прическу ужасно измяла, говорит, в этой тесной лампе… – Он усмехнулся. – Вот из-за прически она и взбесилась. И угнала всех кучей.

Джинн? Лампа? Та синяя керосинка, которая дергалась под мышкой Далии?

– Поэтому-то я и не мог вчера вечером к ней дозвониться, – сказал Бондин. – Она в лампе сидела.

Я хихикнула, потом вспомнила:

– Но ведь джиннов нельзя заводить.

– Нельзя, – кивнул Бондин. – Не представляешь, как Далия его удачно прятала.

– Как?

Он поглядел на меня:

– Ладно, к вечеру все равно все узнают. Под видом повара.

– Что-о?

А Денис сказал восторженно:

– Джинн притворился человеком!

– Жиэн!

– Угу.

– Жан-Натаниэль то есть…

– Он самый! – Глаза Дениса блестели.

– Ничего себе.

Но повар совсем не был похож на джинна. Никакой там синей кожи, или татуировок, или серьги в ухе… И вообще…

– Он не похож на джинна, – заявила я.

– Он при тебе, часом, не колдовал?

– Колдовал. Ну, я думала, что повара на кухне, они такие, знаешь… Почти колдуны.

– Повар – это не шаман, – покачал головой Денис.

– А что, шаманы не бывают поварами?

– Хм. Слишком приземленно для них.

– Я не знала.

– Ты вообще многого не знаешь.

– Ну и что.

– Ты потому и кнопку нажала – по незнанию?

Он не спрашивал, он утверждал. Я вздохнула:

– Угу, – и объяснила: – Я думала, что это какая-нибудь… сигнализация.

– Что, так ведьмы допекли?

– Далия, – призналась я.

– С ведьмами бывает трудно.

– И со мной?

Он улыбнулся:

– С тобой нормально.

Фиалка подошла забрать трубку, любезно осведомилась, не желаем ли мы чего-нибудь?

Мы ничего не желали.

Она все же сотворила для Дениса бокал с чем-то красивым, розовым.

– Клюквенный морс, – сказала она.

Похоже, она была убеждена, что всякие древние напитки – наши любимые.

Я отпила горячего чая. Хм. Он до сих пор горячий. Кружки у них волшебные, что ли?

Едва Денис взял бокал с морсом, как трубка в руках стюардессы пискнула. Стюардесса сказала в трубку: