Спасение по-русски Стрельцов Иван

Welcome to Russia

Пронзительная трель телефонного звонка выхватила Крауха из нежных объятий Морфея. Бывший германский разведчик, вздрогнув, схватил трубку телефона:

– Слушаю.

– Ты еще дрыхнешь, соня? – донеслась из динамика русская речь. Краух сразу же узнал голос своего компаньона Николая Кутепова.

– Это ты, Ильич, привык просыпаться с первыми соловьями, а я в основном работаю по ночам, потому и сплю допоздна, – в тон компаньону ответил Ганс. Они были знакомы не один десяток лет, и их совместный бизнес вытек из совместного прошлого. Тогда они были офицерами разведки, один служил в гэдээровской «Штази», другой – в Первом Главном управлении КГБ, судьба их свела в небольшой крымской деревушке Привальное, где из выходцев из стран Африки и Латинской Америки готовили борцов с западным милитаризмом. Несколько лет офицеры жили по соседству, потом судьба их развела. Кутепов получил предложение в Афганистан, а Крауха отправили советником в Анголу. В очередной раз они встретились через десять лет, к тому времени перестали существовать и ГДР, и Советский Союз, в Анголе прекратилась гражданская война, а белое меньшинство Претории уступило власть черному большинству. Недавние заклятые враги пытались существовать бок о бок. Так случилось и с разведчиком Краухом, который организовал совместный бизнес с юаровским офицером госбезопасности БОСС Робертом Фулгамом. Бывшие оперативники создали фирму «Африкан Марс», специализирующуюся на торговле оружием и поставках в «горячие точки» наемников. «Черный континент» был огромной топкой, ежесекундно и остро нуждающейся в топливе из огромного количества оружия и «солдат удачи». Поэтому бизнес «Марса» стремительно пошел в гору, и вскоре фирма стала вкладывать деньги не только в закупку оружия для дальнейшей его перепродажи, но и строить мастерские, где устаревшее вооружение модернизировали, делая его вполне пригодным для современных войн. Спустя какое-то время мастерские переросли в три небольших завода, на которых модернизировали стрелковое оружие, бронетехнику и авиацию. Специалистов для работы на этих предприятиях приходилось набирать в Восточной Европе, за хорошую оплату они обеспечивали качественную работу в срок.

Оружейный бизнес разросся до таких размеров, что вскоре пересекся с еще одной крупной фирмой «РЮШ», которая охватывала несколько европейских стран и имела доступы не только к армейским арсеналам с устаревшим вооружением, но и к самым современным образцам. Пересечение интересов двух монстров обязательно должно было перерасти в кровавое противостояние. Но в самый последний момент выяснилось, что конкурентной фирмой руководит не кто иной, как отставной полковник КГБ Николай Кутепов. Короткие переговоры привели к объединению двух оружейных монстров, позволив подмять под себя «Черный континент».

– Это хорошо, приятель, что ты работаешь, – загадочно произнес Кутепов, – но нынешнее время требует работы на перспективу, так сказать.

– Я и работаю на перспективу, – мрачно ответил Ганс, сон окончательно прошел. Он поднялся с постели и, не выпуская из рук телефонную трубку, набросил на плечи халат из натурального китайского шелка. Потом бросил взгляд на спящую молодую мулатку. Тонкая простыня не могла скрыть от него точеные ножки, упругие ягодицы и большую грудь с темно-коричневыми сосками пирамидальной формы. Это была новая пассия оружейного барона. Перешагнувший пятидесятилетний барьер, Краух неожиданно для себя ощутил острую необходимость в женском обществе, причем одной любовницы ему было мало, требовалось разнообразие. К этому желанию он отнесся философски, по принципу «седина в бороду»…

– Мои клиенты очень заинтересовались «Арканом», так что можно начинать модернизацию.

– Очень хорошо.

Управляемый противотанковый комплекс «Аркан», разработанный для еще советской «БМП-3», как оказалось, легко адаптируется и для стомиллиметровой пушки устаревшего танка «Т-54», которых полным-полно в Африке. Модернизация этих боевых машин могла принести многомиллионные прибыли и еще сильнее укрепить власть оружейного тандема.

Беседуя с компаньоном, Краух открыл дверь и вышел на террасу, с которой открывался захватывающий дух вид на раскинувшуюся внизу бухту.

Скалистый берег побережья был облагорожен широкими дорожками, вдоль которых росли пальмы и раскидистые ливанские кедры. Густые кроны деревьев обеспечивали тень в самые солнечные и жаркие дни. Внизу был обустроен пляж с дюжиной тростниковых бунгало, баром, эстрадой и небольшим аквапарком. Иногда Ганс Краух устраивал «суаре» для особо ценных клиентов. По своему размаху праздники получались просто царские, но всегда окупались, потому что гости, случалось, если и не были царскими особами, но властью и деньгами обладали не меньшими.

В центре бухты на пронзительно васильковой воде вяло покачивалась большая двухмачтовая крейсерская яхта с недвусмысленным названием «Марс». Ганс любил выходить в море и кроме этого парусного красавца владел еще несколькими моторными яхтами и гидросамолетом. Но это, как говорится, для души, для бизнеса «Африкан Марс» имел целый флот средних транспортных судов. В пятидесяти милях от виллы находилась еще одна бухта, куда доставлялась купленная боевая техника и откуда модернизированное вооружение отправлялось к покупателям. Там же в порту кроме мощных подъемных кранов и складских ангаров находился небольшой офис, где изготовляли необходимые судовые документы, меняя транспорту «биографию» – страну приписки и название.

При профессиональном подходе за несколько лет небольшая фирма, некогда промышлявшая контрабандой оружия, превратилась в настоящую империю, и, как считал Краух, это было только начало.

– Ганс, ты меня слышишь? – из динамика донесся голос Кутепова.

– Да, слышу, – делая глубокий вдох солоноватого океанского воздуха, ответил немец.

– Скоро намечается неплохая сделка с поляками, они сейчас собираются переходить на стандарты НАТО и хотят по-быстрому избавиться от боевого советского прошлого. Представляешь, какие это барыши? Тут главное не упустить время, так что срочно вылетай в Питер. Да, и по нашему «Подводному туману» пора сделать очередной взнос.

– Понял, – буркнул Краух.

Год назад бывшему чекисту Кутепову удалось достать документацию секретного проекта ударной электрической субмарины «Подводный туман». Разработанная в конце восьмидесятых, она стала настоящим ноу-хау, подводным «Стелсом», который никак не смогли бы засечь никакие современные средства поиска. Для нелегальных торговцев оружием такой «челнок» мог стать просто жизненно необходимым. По предварительным подсчетам, строительство лодки и корабля снабжения при соблюдении режима секретности должно было стоить около ста миллионов долларов. Но в данном случае игра стоила свеч, плюс деньги на постройку можно было выплачивать частями. Компаньоны ударили по рукам.

– Я все понял, Николай Ильич, сегодня вылетаю.

– Тогда до встречи, дружище. Прикажу сейчас же своим, чтобы баню начинали кочегарить, – напоследок хохотнул Кутепов.

Отключив телефон, Ганс тут же его включил и начал набирать номер своего заместителя. Тяжела и непредсказуема жизнь бизнесмена, причем независимо от континента и страны. Чем значительней бизнес, тем более он непредсказуемый, а уж нелегальный…

Уже в полдень Краух сидел в баре VIP-зала аэропорта Луанды в ожидании рейса в Россию. Устроившись за высокой барной стойкой, он со вкусом затягивался длинной тонкой сигареллой, время от времени прикладываясь к пузатому бокалу с французским коньяком. В Анголе он был не последним человеком, а потому пользовался всеми привилегиями власть держащих. Это выражалось не только местом в зале для VIP-персон, но и бронью на все рейсы ангольской авиакомпании «Анкардес», позволяющей ему вылететь без задержек в любую точку земного шара.

Правда, авторитет на Черном континенте имел и обратную сторону медали. В Россию Краух мог свободно летать под своим настоящим именем, а вот в странах Западной Европы бывшего офицера «Штази» не особо жаловали, и в досье тамошних спецслужб он фигурировал под псевдонимом «Канарис». Но, к слову сказать, особой ретивости «рыцари плаща и кинжала» не проявляли, и при необходимости Ганс посещал старушку-Европу под другими именами, благо разных паспортов в наличии имел более полусотни. Тем не менее даже на новой родине расслабляться не стоило.

Краух снова потянулся за бокалом, скосив глаза. За стеклянной стеной, отделяющей VIP-зал от общего, среди разношерстной толпы сидел немолодой, худощавый мужчина с аккуратно зачесанным пробором в старомодных очках с толстыми линзами. Ни дать ни взять – сельский учитель-миссионер, на самом деле за благопристойной внешностью скрывался волк восточно-германской разведки, бывший шеф Крауха полковник Мюллер. Он, как и многие его подчиненные, отказался возвращаться в объединенную Германию. После увольнения со службы из военной разведки полковник возглавил службу безопасности «Африкан Марс». Департамент Мюллера по численности мог посоперничать с армией небольшого государства, а в отношении профессионализма дал бы еще и фору.

Отношение руководителя службы безопасности к главе концерна было почти отеческое. Каждую поездку за пределы Анголы он лично сопровождал Крауха до аэропорта. И сейчас, сидя в пластиковом дешевом кресле, Мюллер держал на коленях старый потертый портфель и смотрел в противоположную от зала для важных персон сторону, но тем не менее Ганс знал, что все время он находится под неусыпным контролем. Экс-полковника всегда сопровождала дюжина крепких смуглолицых парней. Они с легкостью растворялись в толпе местных жителей, обладали зоркостью орла, реакцией кобры и суровой силой носорогов. Такие ни за что не позволят какой-либо спецслужбе утащить его, да и находясь в салоне самолета Краух не был уверен, что его и там не прикрывает пара-тройка невидимок.

Наконец объявили посадку на рейс до Санкт-Петербурга. Ганс не стал допивать коньяк, вмял окурок в дно пепельницы и, одной рукой подхватив кейс из крокодиловой кожи, а другой не соответствующее климату длинное демисезонное пальто, степенно проследовал на посадку.

Стюардесса была маленькой темнокожей с большими, как у испуганной лани, карими глазами и пухлыми, аппетитными губами. Темно-синяя форма только подчеркивала ее соблазнительные очертания. На столь длинный рейс пассажиров бизнес-класса было немного, и девушка вовсю пыталась им угодить еще до взлета.

Такая опека для Крауха была неприемлема, но грубо отшивать стюардессу он не стал, рейс длинный, мало ли что может за это время произойти. Сказать по правде, время от времени он позволял себе непродолжительные интрижки с воздушными наездницами.

Маршрут для оружейного барона был привычным, прежде чем аэробус достигнет северной столицы России, ему дважды придется садиться в аэропортах столиц Кении и Египта для дозаправки.

Усевшись у иллюминатора, Ганс открыл кейс и вытащил небольшой плоский ноутбук, решив просмотреть биржевые котировки на драгоценные камни, золото, платину. Это были те самые ценности, которыми покупатели – правители стран, повстанцы, заговорщики и интриганы из высшего света – рассчитывались за оружие.

Познакомиться со стюардессой старому ловеласу так и не довелось. До Найроби он работал с компьютером, после взлета плотно перекусил, потом погрузился в дрему. Еще раз заснул уже после того, как лайнер покинул аэропорт Каира.

Проснулся он от голоса командира лайнера:

– Дамы и господа, в связи со снежной бурей в аэропорту Пулково, наш самолет направляется в московский аэропорт Шереметьево-2.

– Начало многообещающее, – пробормотал Краух, покидая свое место. В хвосте самолета располагался переговорный пункт из четырех телефонных аппаратов, откуда можно было звонить, не мешая радиопереговорам экипажа.

Вставив магнитную карточку в паз, Ганс набрал номер Кутепова, русский компаньон тут же откликнулся:

– Приветствую тебя, дружище, я уже выезжаю тебя встречать.

– Не торопись, Николай Ильич, из-за снежной бури нас направляют в Москву.

– Действительно, погода дрянь, – в голосе Кутепова прозвучали нотки недовольства и огорчения. Но он тут же взял себя в руки. – Ничего страшного, не переживай. В Златоглавой у меня есть свой филиал, так что все будет в порядке. Они тебя встретят и доставят в Питер.

– Спасибо.

– До встречи, дружище…

Незапланированный борт из Африки тем не менее приняли как положено. Едва аэробус приземлился, к нему тут же подали трап, спустившихся пассажиров без промедлений доставили к зданию аэровокзала.

Таможенный контроль Ганс Краух прошел без задержки, декларировать было нечего, а из личных вещей только кейс. На пограничном контроле моложавая женщина с погонами прапорщика, бегло взглянув на паспорт, краем глаза скользнув по лежащему под стеклом списку, с размаху шлепнула печать, добавив на прощание:

– Добро пожаловать в Россию.

Зал ожидания аэропорта походил на растревоженный улей, и неудивительно. К рейсам штатного расписания добавилось несколько «залетных». И все же в бурном море людских тел Ганс разглядел двух мощных парней в коротких кожаных куртках, один из них держал над бритой башкой картонную табличку с надписью на английском «Mister Krauh».

«Что за глупость, я русский язык знаю не хуже родного», – удивился немец, но тут же сообразил, что его встречает не Кутепов, а всего лишь неизвестные парни из небольшого филиала.

– Вы меня встречаете? – приблизившись к бритым гоблинам, по-русски произнес Краух. – Добрый день, господа.

– Здрасьте, – хмыкнул один из встречающих с приплюснутым носом борца и маленькими поросячьими глазками. Серые зрачки беспокойно метались из стороны в сторону, как будто сравнивая словесное описание с оригиналом. Бизнесмен за буравящие все вокруг глаза про себя тут же окрестил его «Боровом».

«Что за варварство, можно было просто по факсу выслать мой снимок», – с раздражением подумал Ганс. Сверка закончилась, и «боец» оскалился довольной улыбкой.

– А мы вот вас встречаем, мистер Краух, – и гостеприимно указал в сторону автоматической двери. – Прошу.

Москва встретила африканского гостя ядреным морозцем, даже пальто его не спасло от стужи. Вдохнув полной грудью, он с удовольствием выдохнул облако белого пара.

Не успел Краух оглядеться по сторонам, как уже оказался возле остановки такси, следом скрипнул тормозами и послушно остановился серебристый джип «Опель».

– А вот и наша каруца, – непонятно чему улыбнулся второй, до сих пор молчавший качок.

Тонированное стекло передней дверцы опустилось, обнажив салон, где сидела еще одна пара молодых парней, мало чем уступающая габаритами сопровождавшим Крауха.

– Зачем нужно столько людей? – удивился он, развитие событий нравилось все меньше и меньше.

– Вы не знаете, какой Москва опасный город, без серьезной охраны иностранцу никак, – ответил Боров и, отворив заднюю дверь, пропустил внутрь своего напарника, потом указал рукой Гансу: – Прошу, герр Краух, – ему явно было весело.

Просторный салон немецкого внедорожника оказался не таким уж и вместительным в обществе двух бройлеров. Джип тронулся с места, плавно вырулил с привокзальной площади на трассу и стал стремительно набирать скорость.

За окном замелькал частокол придорожных лесополос, иногда их разделяла снежная целина.

Трасса жила своей обычной оживленной жизнью, по ней проносились малолитражки, тащились грузовики, пыхтели рейсовые перегруженные автобусы. Глядя в боковое стекло, Ганс еще издалека увидел стоявшую у обочины белую иномарку с короной разноцветных мигалок и надписью на двери «ГАИ».

Возле милицейской машины, поблескивая черным лаком, стоял новенький «Лексус», возле него суетились двое мужчин, они что-то горячо доказывали дорожным инквизиторам, но те были неумолимы. Обычная практика для трассы, но что-то в нервозных движениях этих двоих Крауху не понравилось. Что именно? Он, наверное, не смог бы обосновать свои подозрения, пожалуй, это было то, что психологи называют профессиональным чутьем.

Выехав на развилку, «Опель» повернул в сторону столицы.

– Почему мы возвращаемся в Москву? – Ганс удивленно уставился на Борова. – Меня должны были сразу же отвезти в Питер.

– В Питер? – переспросил качок, обменявшись с напарником насмешливыми взглядами. Теперь его улыбка не была лакейски-угодливой, сменившись оскалом хищника. – В Питер попозже, а пока… – в бок оружейного барона ткнулся куцый ствол «макарова», – пока, мистер Твистер, заткнись и сиди молча. – В голосе звучала нешуточная угроза.

«Твою мать!» – русское ненормативное выражение само вспыхнуло в мозгу экс-разведчика. Ему устроили примитивную классическую ловушку, в которую он влез сам, как последний дилетант, как несмышленый агнец. Предпринять что-либо при теперешнем раскладе он никак не мог, оставалось ждать подходящего момента.

– Подчиняюсь грубой силе, – наконец вполголоса сказал Краух.

– А вот это правильно, – пистолет ослабил свое давление на ребра немца и исчез в кармане кожаной куртки…

«Опель» въехал в городскую черту и под шинами зашуршал гладкий асфальт столицы. Обеденное время было небольшим промежутком между двумя периодами «часа пик», и сейчас можно было довольно свободно передвигаться по широким улицам.

– Черт, сигареты закончились, – чертыхнулся сидящий впереди здоровяк, выбрасывая в окно смятую пачку, потом обратился к водителю: – Давай, Леха, притормози вон у того киоска.

Водитель молча кивнул головой. Джип перестроился, подкатил к бетонному бордюру и остановился.

– Слышь, Молдаван, сгоняй, возьми мне «Честера» пачку, – не поворачивая головы, проговорил впереди сидящий.

– Сам сгоняй, Контуженый, – огрызнулся качок, сидящий по левую руку от Крауха.

Здоровяк неожиданно для своей комплекции резво обернулся и уставился на нахала острым профилем степняка с раскосыми глазами и глубоким треугольным шрамом, тянущимся от лба к виску и вниз к щеке. – Кому Контуженый, а для тебя, душара, Токон Султанович. Живо за сигаретами!

Молдаван, не выдержав тяжелого взгляда степняка, тяжело вздохнул и выбрался наружу.

Ганс несколько минут смотрел качку вслед, лихорадочно соображая, что делать, это был шанс, и второго такого больше быть не может. Давным-давно, действуя на Ближнем Востоке, ему довелось изучать израильский рукопашный бой Крав мага. Иудейские коммандос ничего не делают просто так, все у них имеет прикладное значение, и приемы кравмага разрабатываются для конкретной ситуации, в том числе и для применения в салоне автомобиля против нескольких неприятелей.

Молдаван возвращался от киоска нарочито неспешной походкой довольного бегемота, когда Краух неожиданно в одном рывке вскинул свой кейс и изо всей силы ударил Контуженого по затылку, и тут же отдернул его назад, вминая обломки чемоданчика в лицо Борова, в его и без того обезображенный нос. Тот тоненько, по-бабьи заголосил. Ганс навалился на него всем своим телом, пальцами правой руки стараясь обхватить необъятную шею, а левой хватаясь за ручку дверцы. Когда та распахнулась, они оба вывалились на асфальт. Оказавшись сверху, Краух дважды приложил Борова головой о тротуар и вскочил на ноги навстречу уже подходящему к машине Молдавану. Действовал бывший агент «Штази» по самой простейшей схеме: удар носком правой ноги под коленную чашечку сбил качка с ног, после чего тот кубарем покатился по мерзлому асфальту. Но сзади на немца уже навалился степняк, пытаясь его взять на боевой захват, а из внедорожника бежал водила, сжимая в обеих руках черную бейсбольную биту.

Еще минуту назад оживленная улица в одно мгновение опустела, остался лишь какой-то чудак, что-то бурно обсуждающий с тремя подростками. Обратив внимание на происходившее, он подтолкнул парней к ближайшей подворотне, а сам бросился в гущу драки.

Пришедший в себя Боров так и не смог подняться с асфальта, удар ноги в лицо снова уложил его. А водила, увидев такое изменение сил, попытался угомонить энтузиаста с помощью своей биты, но едва он занес ее над головой, как удар левой руки, затянутой в черную перчатку, отшвырнул бандюка к автомобилю. Ударившись о капот, он сполз под колеса, больше не проявляя прыти.

Крауху наконец удалось справиться со степняком. Поднырнув вниз, Ганс швырнул противника через себя и, когда тот упал, со всей злости вонзил кулак в раскосую физиономию. Тем временем подоспевший незнакомец мощным ударом ноги отбросил Молдавана на замерзшую землю клумбы.

Ухватив Крауха за рукав пальто, нежданный спаситель рявкнул:

– Ходу! – и потащил к ближайшему повороту…

Джентльмен удачи и его челядь

«Триста двадцатый» «мерин» шутя пожирал километры, только вот выбоины, эти вечные придатки, неизменные спутники российских дорог, портили впечатление от быстрой, стремительной езды.

На очередном таком «удовольствии», когда автомобиль основательно тряхнуло, Виктор Эпов недовольно поморщился, еще крепче сжимая рулевое колесо, обтянутое жесткой буйволиной кожей. Это был сорокатрехлетний крепко сбитый мужчина с волевым лицом и умным взглядом. Такое лицо могло принадлежать актеру, играющему роли разведчиков, дипломатов или преуспевающих бизнесменов, одним словом, хозяев жизни. Именно таким суперменом Виктор Эпов хотел быть всегда. С детства он запоем читал книжки о мушкетерах, пиратах, засматривался приключенческими фильмами и вестернами, которые в большом количестве «пекла» восточно-германская кинокомпания «Дэфа», но среди множества супергероев на первом месте был граф Монте-Кристо, соединивший в себе главные качества (как тогда считал юный Витя) – личную силу, богатство и власть. Цель жизни была определена уже в двенадцать лет – стать переродившимся Эдмондом Дантесом.

Эпов хорошо учился в школе, много и с удовольствием занимался спортом – легкой атлетикой, боксом, дзюдо. Купив за довольно большие по тем временам деньги на барахолке брошюру по бодибилдингу, все свободное время качал железо, любуясь в материнское трюмо, как постепенно изменяется рельеф его фигуры. Но такая загруженность имела и обратную сторону – друзей у него не было. Впрочем, Витя не особо и расстраивался, одноклассники, да и товарищи по спортивным секциям, по его мнению, были пустышками, людьми с невысоким интеллектом и приземленными жизненными ценностями. Такие не годятся в друзья супермену, им уготована роль прислуги, обеспечивающей комфортную жизнь хозяину судьбы.

В десятом классе встал логичный вопрос: каким путем дальше двигаться к заветной цели. Сказочный клад найти было нереально, власть тоже витала на недоступной для выпускника средней школы высоте. Оставались лишь полученные знания, что было вполне логично, ведь и Дантеса долго обучал всем премудростям образованнейший аббат Фариа. Не только давший неотесанному моряку обширные знания, но и передавший аристократические замашки, благодаря чему впоследствии ни у кого не возникло подозрений, что граф не настоящий.

«Знания должны стать лестницей к власти», – решил Витя Эпов. А лучшим направлением, где делать карьеру, была юриспруденция…

В МГУ медалиста приняли без особых сложностей. Учеба также проходила без напряга, хотя отношение к сокурсникам было точно такое же, как и к одноклассникам. Через пять лет спортсмена-разрядника, обладателя красного диплома распределили в МУР, что случалось крайне редко.

Еще спустя пять лет, поднабравшись оперативного опыта, старший лейтенант Эпов перевелся в оперативно-разыскное бюро (ОРБ), недавно переименованное из 6-го Управления МВД (борьба с бандитизмом и особо тяжкими преступлениями). Вспыхнувшее в стране маковым цветом кооперативное движение подняло мутную пену уголовщины, которая на больших деньгах коммерсантов стала шириться и организовываться. Противостоять этому валу организованной преступности старыми методами было невозможно, поэтому МВД пыталось реформироваться. Именно здесь Виктор и увидел ту самую дорогу к власти и богатству.

Время стремительно менялось, и пока майор Эпов обучался в Академии МВД, страна сменила свое политическое кредо, мутировав из социалистической страны в капиталистическую, а авторитарную КПСС заменила множеством политических партий, как говорится, на любой вкус и цвет. Виктору тогда приглянулось РНЕ, именно нацисты больше всего соответствовали его жизненным взглядам. Вступив в Русское национальное единство, он вскоре возглавил одну из боевых групп, которым надлежало обложить «оброком» коммерсантов кавказской и азиатской национальностей, имевших в столице свой бизнес. Почти год удавалось беспрепятственно снимать сливки с купцов, а потом, как в песне, «вдруг патруль, облава». Вернее, засада. Группу вместе со старшим, майором РУБОПа, взяли при передаче очередной мзды, то есть с поличным. Следствие было недолгим, потом суд и статья «вымогательство», и, как результат, Виктор Эпов получил пять лет плюс лишение офицерского звания. Доводы адвоката, горячо уверяющего уважаемый суд, что это политический процесс над офицером за его патриотические взгляды, не помогли. Сперва Виктор, оказавшись в узкой вонючей камере с маленьким окошком под потолком, думал, что сойдет с ума, но вскоре ему на помощь пришел кумир из далекого детства. Он понял, что без тюрьмы не выйдет из него граф Монте-Кристо.

Ментовская зона в Нижнем Тагиле совсем не походила на мрачные сырые казематы замка Иф. Да и внутренние законы не имели ничего общего с уголовными понятиями, которые почти год Эпов изучал в Академии. Хотя и здесь была своя иерархия.

На вершине «ментовской» масти стояли опера и боевики из силовых структур, типа ОМОНа или СОБРа. Дальше по убывающей, независимо от чинов и должностей, дознаватели, следаки, инспектора ГАИ и сторожа из вневедомственной охраны. Ниже штабисты и тыловики, еще ниже прокурорские, забывшие о своей надзирающей роли, и уже в самом иле зоновского дна находились судьи. Те, кому по должности приходилось выносить бесстрастные приговоры, а потому ненавидимые всеми местными сословиями.

Отряд, в который был зачислен Виктор Эпов, держали трое гоблинов – старший лейтенант из СОБРа и двое омоновских сержантов, появление в их угодьях майора из РУБОПа не пришлось им по вкусу, поэтому, недолго думая, решили новичка аттестовать. Да вот немного просчитались, многоборец с детства в свое время с легкостью выиграл чемпионат Академии по рукопашному бою в тяжелом весе.

Аттестация получилась кровавой. Майор потерял три зуба, выбил палец на ноге и заработал трещину в ребре, но из побоища вышел победителем. В отличие от «экзаменаторов», от госпитализации отказался. Через две недели гоблины вернулись в барак и сразу позвали Эпова «перетереть тему». Терка, к большому удивлению окружающих, оказалась на редкость короткой, боевики признали главенство бывшего борца с организованной преступностью и с ходу предложили вместе держать барак.

Аналитический ум Виктора тут же подсказал, что в здешних местах волку-одиночке выжить крайне сложно, куда проще и надежнее возглавить стаю таких же волков. Майор кивнул головой в знак согласия и подмигнул стоявшему ближе всех собровцу.

Отбывая срок, Виктор Эпов отдавал себе отчет, что в милицию, как и в государственные структуры, дорога ему заказана, а значит, нужно искать другой способ разбогатеть.

Опыт оперативной работы подсказывал: чтобы найти решение, необходимо собрать информацию, и чем больше ее будет, тем вернее станет решение. Вот все пять лет зоны бывший майор и собирал среди других сидельцев разную информацию, решая по ходу, какая для него полезней. Он, как и граф Монте-Кристо, после освобождения собирался мстить, и объектом мести должны были стать те, кто его отправил в места не столь отдаленные…

На свободу вся волчья стая вышла почти одновременно. Первым «сделал ручкой» Контуженый, Токон Тулейбин, сержант из Уфимского ОМОНа, получивший свой срок за мародерство в Чечне. Срок был приличный, но учли тяжелую контузию во время штурма Грозного.

Следом воля встретила уже бывшего сержанта Ивановского ОМОНа Кирилла Кряжнева, которого за нечеловеческую силу удара в ментовской зоне прозвали Кувалдой. Кирилл на войну в Чечню не попал, за сутки до отъезда в командировку сержант отмечал отходную в одном из ресторанов, там же оказалась бригада братков, которые в то время считали себя хозяевами жизни. Только одного не учли отморозки: отправляющимся в ад (а к тому времени о кошмарах Чеченской войны пресса раструбила вовсю) терять нечего.

Словесная перепалка между двумя группами молодых парней переросла в драку, которая тут же прекратилась. Кулак Кряжнева, врезавшись в нос бригадира, вогнал тому хрящи глубоко в мозг. Следствие было недолгим, и пришлось уже бывшему сержанту вместо юга отправиться в северном направлении с формулировкой «непреднамеренное убийство».

Эпов вышел на свободу вместе с экс-старшим лейтенантом Подмосковного СОБРа Сергеем Дунковым, прозванным Маклаудом. Толковый парень оказался жертвой переменчивости судьбы, которая срубила его на самом взлете карьеры. Их отряд блокировал встречу двух конкурирующих сообществ, так называемую стрелку. По-тихому взять бандитов не удалось, завязалась перестрелка, причем обе команды преступников объединились против милицейского спецназа. Но система всегда ломит силу, так и в этот раз получилось. Омрачало победу одно обстоятельство: во время перестрелки напарник Дункова выскочил вперед и попал на линию огня Сергея, девятимиллиметровая бронебойная автоматная пуля с пяти метров пробила титановый шлем и превратила содержимое черепа в сплошное месиво.

Следователи сочли это происшествие сведением счетов, благо был прецедент, оба бойца не особо ладили между собой, однажды даже подрались. Делу дали официальный ход…

На выходе из зоны их не встречали ни родные, ни близкие, только возле желтого такси лыбились двое битюгов. Все шло по задуманному плану, к этому времени Контуженый и Кувалда, осев в Екатеринбурге, за несколько месяцев ожидания притерлись к мирной жизни, активно занимаясь спортом. Здесь же они нашли и добровольцев в их будущую «бригаду». Время бешеных денег плодило волонтеров для кровавого ремесла. Спортсмены, интеллект которых был представлен накачанными мышцами, были лучшими кандидатами в бандитскую «пехоту». Трое раздутых от качалки и стероидов бройлеров – Геннадий Крецул (Молдаван), Андрей Масачкин (Кабан), Григорий Мехеев (Мехей) – должны были стать «мясом», наводящим страх на жертву. Автомобильный ас Алексей Игонин (он же Леха Мелкий), получивший в свое время всевозможные награды за ралли и теперь существующий на сущие копейки зарплаты инструктора в автошколе, был согласен за хорошее «лавэ» водить тачку хоть самому черту.

Юрий Шлейкин (Рыжий) и Олег Вавилов (Панчер) были титулованными боксерами, в настоящее время зарабатывающими на «боях без правил», а здоровья это не прибавляло.

Большое «войско» Виктору Эпову было не нужно, он не собирался воевать за территорию с уголовным сообществом. Его целью было обогащение. Собранная информация бывшего старшего оперуполномоченного РУБОПа позволяла осуществить этот план.

Первое их «дело» было провернуто в Казани, нефтяного магната похитили прямо на подъезде к его дому. В сыром подвале бизнесмену было сделано недвусмысленное предложение – выплатить всего полмиллиона, которые были спрятаны в тайнике на «черный день». Убеждали легко, в духе «восьмидесятых ревущих», при помощи утюга и полиэтиленового пакета. Через сутки нефтяной король был выгружен на пригородной остановке электрички, а окрыленные первой удачей «мстители» отправились дальше.

В Ярославле под видом ОМОНа они ворвались в усадьбу «вора в законе» Кондрата, казначея воровского общака. «Законника» вывезли в лес и долго пытали, несмотря на всю крутость, налетчики все же сломали старого вора. Только все старания мастеров «заплечных дел» оказались напрасными, «синие» уголовники наличку перевели в банковские активы.

– Попробуйте оттуда достать, засранцы, – прежде чем умереть, прохрипел Кондрат, харкая кровью.

– А че, может, действительно возьмем банк? – неожиданно предложил Кабан, нахмурив густые брови, он по очереди окидывал маленькими глазками лица собравшихся вокруг трупа «законника». Мехей с Молдаваном хищно оскалились, коротышка Леха Мелкий равнодушно курил в стороне, при любом раскладе ему сидеть за баранкой. Рыжий с Панчером задумчиво потирали небритые подбородки. «Пехота», как молодые хищники, попробовав вкус крови и «дурных денег», хотели продолжения.

«Безмозглое дурачье», – с трудом сдерживая раздражение, подумал Виктор, глядя на спортсменов. Он хорошо знал, сколько отмерено жизненного пути среднему «пехотинцу» в бандитской бригаде. Но в его планы не входило часто менять боевиков.

– Банки трогать не будем, – наконец подвел черту бывший старший оперуполномоченный. – Едем в Москву, там все финансы мира.

Такое предложение пришлось по душе не только «пехоте», но и «ветеранам», которым тоже не улыбалось штурмовать банк. Это только в американских боевиках все происходит быстро и ловко.

В самой Москве селиться не стали, сняли небольшой особняк в дальнем Подмосковье, за Солнечногорском. Денег нефтяного магната хватило и на аренду дома, и на покупку нескольких автомобилей и целого арсенала оружия. После всех трат толстые пачки заокеанских банкнот растаяли буквально на глазах. Но у Эпова был приготовлен козырный туз, который должен был окупить прошлую неудачу и стать трамплином в будущее. Зная, что безделье ведет к расслабленности, вакханалии и неповиновению, Виктор сразу поставил задачу:

– Изучайте город, столицу нашей родины. Улицы, переулки, и, главное, обращайте внимание на казино. Брать игорные заведения намного легче, чем банки, а денег там не меньше, самое главное – все они немеченые. Нужно проработать несколько вариантов, чтобы взять большой куш и наверняка.

Эпов кривил душой, он вовсе не собирался брать казино, необходимо было, чтобы его люди находились в постоянной форме для по-настоящему большого дела. Оставив вместо себя Молдавана, Виктор уехал в северную столицу. Вернулся через неделю, потом снова уехал, и снова, и снова… Отсутствовал, как правило, не больше недели – десяти дней. Возвращаясь, в подробностях интересовался проделанной работой подчиненных, изучал собранную по игорным заведениям информацию, как учитель, изучал их записи с планами возможных ограблений, и требовал более тщательной подготовки плана.

Сейчас он возвращался в Москву после восьмого посещения Санкт-Петербурга, оно должно было стать финальным, но не получилось. В идеально отработанный план некстати вмешалась погода, хорошо, что в Москве оставалась уже подготовленная команда.

Виктор Эпов скосил глаза на зеркало заднего вида и посмотрел на спящего за его спиной Кувалду. Кирилл Кряжев, закинув голову, тихо похрапывал, из-под расстегнутой куртки выглядывала кожаная сбруя с тяжелой «береттой» в наплечной кобуре. Под сиденьем лежал автомат Калашникова с навинченным глушителем, но бывшего омоновца это нисколько не смущало. Он вообще отличался завидным хладнокровием, которое на первый взгляд могло показаться заторможенностью…

Морпех подкрался незаметно

Урок по начальной военной подготовке уже четверть часа как закончился, но трое подростков не спешили домой и наперебой забрасывали преподавателя вопросами, благо учебный день подошел к концу.

Даже в коммерческом лицее, где готовили будущих предпринимателей, нашлось несколько романтиков, которых всерьез заинтересовала военная стезя. Еще бы, преподаватель не какой-то там отставной интендант, вся служба которого состояла из консервов да портянок, регулярно прилипающих к рукам. А офицер разведки морской пехоты, Герой России, такому есть что рассказать.

Только не сразу ученики прониклись к нему доверием, но за два месяца лед недоверия все же растаял, и те, кто нашел в его рассказах интерес для себя, потянулись к своему педагогу. Таких, правда, было немного, но в каждом классе находилось трое-четверо ребят, кого манила военная романтика. Вот и сегодня вокруг подполковника Волина вертелась троица подростков.

– Скажите, Игорь Александрович, вот в американских боевиках показывают крутых рейнджеров, а у нас такие есть? – спросил Волина долговязый мальчишка в темно-синем пиджаке с нашитым на груди золотистым гербом элитного британского клуба.

– Есть, Сидоров, есть и покруче, – просовывая руку с затянутым в черную перчатку протезом в рукав пальто, ответил Игорь. Его рабочий день уже закончился и можно было отправляться домой. – А вообще, это всего лишь кино, хотя, как сказал В.И. Ленин, «кино является важнейшим из искусств», но в полной мере этот тезис используют лишь американцы…

– А кто такой Ленин? – спросил второй мальчишка, настоящая белобрысая бестия с озорными голубыми глазами.

– Я, я знаю! – выкрикнул третий, крепыш с короткой стильной прической и набитыми костяшками на кулаках. – Этот Ленин революцию замутил, а потом царя грохнул.

Волин смог только шумно выдохнуть и укоризненно покачал головой. Еще десять лет назад было трудно даже представить, чтобы старшеклассники ничего не знали о своей недавней истории. Одним словом. «новое поколение выбирает пепси», и все.

– Все эти боевики кроме захватывающего сюжета несут более глубокие задачи. В первую очередь пропаганда американской армии и, соответственно, вербовка волонтеров в ее ряды. Второе, тоже пропаганда, только в этот раз для иностранных зрителей так называемая демонстрация силы, психологический нажим. Победа до начала боевых действий. А вообще о настоящих операциях спецназа знают только посвященные. Но главная ударная сила США не рейнджеры, это морская пехота. Корпус морской пехоты насчитывает больше двухсот тысяч, это по сути даже не отдельный род войск, а вооруженные силы в миниатюре, у которых есть своя артиллерия, танки, флот и даже авиация.

– А у нас?

Подростки, слушая Волина с раскрытыми ртами, не отходили от него ни на шаг.

– У нас, морпехов, раз в десять меньше, – на мгновение задумался Волин. – Артиллерия у нас тоже есть, танки… танки были, только сейчас они морально устарели и не годятся для современного боя. Авиация… (говорить о том, что несколько лет назад вертолетоносцы и авианосцы сопровождения новые демократические власти одним росчерком пера отправили на металлолом, не хотелось). Морскую пехоту прикрывает авиация берегового базирования.

Вчетвером они вышли из здания лицея и бодрым шагом двинулись по улице.

– А кто круче, американские морпехи или наши? – не унимался долговязый Сидоров.

– Америка – страна юристов, то есть договоров-контрактов, где все прописано по пунктам. Если подробнее, то солдату, завербовавшемуся на военную службу, положено кроме жалованья и доплат трехразовое питание, где предусмотрено пять видов «первого», пять видов «второго» и на десерт семь сортов мороженого и «кока-кола» с «пепси-колой». На любой вкус. И если из обозначенного отсутствует хотя бы один пункт, значит, со стороны государства контракт не выполняется, и, соответственно, военнослужащий вправе не выполнять свою часть контракта. Наши же будут воевать даже вообще без «первого», «второго» и компота с «дубовыми» сухарями пятидесятых годов из стратегического резерва. В Афганистане и в Чечне наши разведчики, уходя на «боевые», брали минимум еды, прихватывая взамен дополнительный запас боеприпасов.

Игорь замолчал, казалось, он перенесся в мыслях в места боев, засад, выходов, потом хмыкнул и добавил:

– Да, пожалуй, так раньше и было. Так было всегда.

– А Звезду Героя вы за что получили? – невинным голосом спросил крепыш.

– За войну.

– Опять за войну, – с досадой проворчал паренек. Он уже в третий раз задавал один и тот же вопрос и получал каждый раз уклончивый, пространный ответ. А ведь так хотелось услышать подробности, детали. Опять же, понять, как становятся героями. Игорь Волин не любил распространяться о себе, хотя часами мог говорить про военную службу, ввинчивая в свои рассказы истории о знакомых сослуживцах или вставляя примеры из истории. Рассказчик подполковник был завидный, только никакой конкретики, ни одного факта, сплошные общие фразы.

– Игорь Александрович, а военно-спортивные игры у нас будут? – поинтересовался блондинчик. Юноша был генератором множества идей, к воплощению в жизнь которых то и дело привлекал таких же неугомонных фантазеров, как и сам. Среди его проектов уже было создание военно-исторического клуба, секции исторического фехтования, лицейской команды по пейнтболу. Теперь он агитировал Волина на возрождение «Зарницы», в которую ему и его товарищам играть еще не доводилось.

– Ты не торопи события, Рябинин, – усмехнулся подполковник. – Директор еще не выпил все успокоительное, которое ему назначили после того, как ты заявил, что нужны деньги на экипировку для пейнтбола.

– Ничего с ним не будет, такие бабки с наших предков качает, что весь лицей может обрядить в «доспехи», – не сдавался паренек. Двое его приятелей дружно рассмеялись, коммерческое образование – вещь не из дешевых.

Беседуя, они не обратили внимания на внедорожник «Опель», который, сбавляя ход, проехал сотню метров вперед и остановился у тротуара. Из джипа проворно выскочил широкоплечий здоровяк и вразвалочку направился к табачному киоску.

Когда до внедорожника оставалось несколько десятков метров, снова распахнулась одна из дверей «Опеля» и оттуда вывалилось двое мужчин, что было силы мутузящие друг друга почем ни попадя. Вскоре к ним присоединился еще один, здоровый лось с широкой, как тарелка, азиатской рожей.

Игорь Волин успел разглядеть, что приличного вида мужик отчаянно дерется с братками явно криминального вида. Вещь в современном мире вполне привычная.

Подполковник согнул в локте левую руку, потом пальцами правой оттянул рычажок, встроенный в основание протеза. Пальцы в черной кожаной перчатке тут же сжались в кулак.

Зафиксировав протез, Волин, не отрывая напряженного взгляда от драки, прикрикнул на своих учеников:

– А ну-ка, парни, давайте домой, у меня срочное дело. Кругом, марш.

Подростки послушно развернулись и почти бегом припустили в обратном направлении. Игорь же в свою очередь ринулся в гущу драки, гражданский налет с него слетел, как сухая шелуха на ветру, обнажив воинственную натуру бойца.

Сейчас Волин не думал о том, кто дерется и за что. Он видел здоровых бугаев, уверовавших, что сила – мерило всему и кто сильнее, тот и хозяин положения. Только забыли, дурачки, на хитрую шайбу всегда найдется серьезный болт.

Ударом ноги Волин вырубил «бычка», пытавшегося подняться с асфальта, потом погрузил в глубокий нокаут коротышку-водителя, размахивавшего бейсбольной битой, как буденновец шашкой. И, наконец, с разворота вонзил ногу в грудь третьему братку, который пытался стать в боксерскую стойку, его попытки не увенчались успехом, и он кубарем полетел в клумбу.

Тем временем «приличный мужик» наконец справился с азиатом, бросил его через себя и от души добавил кулаком.

Победа вернула Волина в гражданскую действительность и отозвалась в мозгу морпеха мыслью «только не хватало в ментуру загреметь». Хороший пример для учеников коммерческого лицея! Поэтому он схватил незнакомца за рукав и крикнул: «Ходу!»

Незнакомец послушно сорвался с места и побежал вслед за Волиным, через минуту они уже вбегали под арку проходного двора.

Игорь был здесь впервые, краем глаза успел выхватить надпись «Цой жив», она была старой и выцветшей от времени. Под стеной высилась груда бытового мусора, уложенного в коробки, пакеты. Миновав свалку, они обогнули двухэтажный флигель с потрескавшейся штукатуркой и грязными, мутными окнами. Пробежав мимо стихийной дворовой стоянки, оказались у выхода на параллельную улицу. Здесь Волин остановился.

– В общем, так, мужик, – обратился он к незнакомцу, – теперь наши дороги расходятся, тебе налево, мне направо. – С этими словами он развернулся, собираясь уходить, но теперь уже мужчина ухватил его за руку.

– Подождите, – он проворно выхватил из нагрудного кармана книжечку заграничного паспорта. – Я бизнесмен из Анголы, Ганс Краух.

– Очень приятно, Игорь Волин, – морпех пожал протянутую руку.

– Я должен был прилететь в Санкт-Петербург, но из-за погодных условий нас направили в Москву.

– Тогда тебе на вокзал нужно.

– В Шереметьеве меня должны были встретить служащие моего партнера, но в аэропорту перехватили бандиты. – Иностранный бизнесмен выражался без малейшего акцента, отчего у его спасителя возникли вполне закономерные подозрения. Время перемен, как правило, порождает расцвет всякого рода мошенников.

– Тогда тебе в милицию, – Игорь уже начал терять терпение.

– Не надо милицию, – запротестовал Краух. – Мне нужно несколько дней, чтобы осмыслить ситуацию.

– Ну, тогда в гостиницу.

– И в гостиницу нельзя. Преступники не случайно напали на меня, они даже знали, как меня зовут, – упавшим голосом сказал бизнесмен. – Поэтому наверняка проверят все гостиницы и отели.

Все, терпению Волина пришел конец. Он демонстративно вздохнул и спросил:

– От меня тебе что нужно?

– Можно мне несколько дней пожить у вас?

– А может, тебе еще и бабу привести? – съехидничал морпех.

– Бабу не надо, – не понял Ганс и отчаянно замотал головой. – Мне нужно всего несколько дней, чтобы определиться. Я хорошо заплачу, валютой.

– Да при чем здесь деньги, – с досадой буркнул Волин. За прошедшие годы он привык к одиночеству, жил полным бобылем, и пускать в дом постороннего означало нарушить обычный уклад. Но, с другой стороны, Игорь понимал, что в одиночку «африканцу» в каменных джунглях столичного мегаполиса не выжить. Морпех удрученно вздохнул: – Ох, не зря в училище наш ротный старшина любил говорить: «Не хочешь зла, не делай добра», оказывается, мудрый мужик был. Ладно, фриц, пошли.

– Я Ганс, – не замедлил поправить своего спасителя Краух, но тот только махнул рукой.

– Теперь-то какая разница. Но прежде чем ехать в мою берлогу, зайдем харчей прикупим. А то в моем холодильнике еще на прошлой неделе от голода последняя мышь повесилась…

Перебежчик на минном поле

Увидев указатель к дачному поселку «Радуга», Эпов сбавил скорость, вывернул руль, свернул на укатанную гравием грунтовую дорогу. Впереди показались аккуратные, ухоженные двухэтажные коттеджи с высокими заборами – открыто жить в нынешнее время зажиточный народ не любит. Проехав по проселочной дороге, экс-майор свернул в глухой переулок и, остановившись перед высокими деревянными воротами с широкими коваными петлями, несколько раз посигналил.

Через минуту ворота со скрипом распахнулись, открывая проезд во двор. Возле особняка уже были припаркованы внедорожник «Опель» и серая неброская «Тойота», своего «мерина» Виктор загнал в просвет между ними. Потом гаркнул чуть не в лицо безмятежно спящему Кувалде:

– Рота, подъем! Не спи, замерзнешь!

– Что, уже приехали? – Кирилл открыл глаза и широко зевнул, с безмятежным видом поинтересовавшись.

– Уже дома. Ну и силен ты дрыхнуть, Кирюха, – почти восхищенно произнес Виктор.

– Я когда на флоте срочную тащил, так у нас любили говорить: «Море любит сильных, сильные любят поспать». – Поправив куртку, Кувалда первым выбрался из салона «Мерседеса», за ним с усмешкой последовал Эпов. Опытный глаз бывшего опера окинул могучую фигуру встречающего их Мехея. Физиономия бройлера демонстрировала плохо скрытую злобную гримасу.

«Наверное, бесится гоблин, что пришлось остаться на вахте, а не поучаствовать в общем веселье», – направляясь к коттеджу, подумал про себя Виктор. Пока ничего не предвещало неприятностей.

В холле уже собралась вся команда. В центре комнаты, закинув ногу на ногу, сидел Маклауд, по левую руку от него на диване развалились Леха Мелкий и Рыжий. Глаза водителя прикрывали солнцезащитные очки, он вовсю дымил сигаретой, которая нервно дергалась, зажатая между пальцев. Сидящий рядом с ним боксер своим многострадальным лицом не выражал никаких эмоций.

С противоположной стороны в кресле неподвижно сидел Панчер, в его руках позвякивая порхал нож-«бабочка».

Контуженый, Молдаван и Кабан стояли в дальнем углу комнаты, преувеличенно внимательно пялились в окно, всем своим видом игнорируя вошедшего в дом старшего.

– Не понял, что за немая сцена из «Ревизора»? – Едва войдя в холл, Виктор грозно сдвинул брови. В мозгу бывшего рубоповца вспыхнул сигнал неясной опасности, но отступать он не привык. – Или это молчаливая забастовка? – Он криво усмехнулся и добавил: – Бунт на корабле, команда решила вручить капитану «черную метку».

Подчиненные продолжали хранить упорное молчание, экс-майору вдруг нестерпимо захотелось закурить. Он сунул руки в карманы своего кожаного пальто и увидел перед собой черный зрачок пистолетного ствола, направленного в переносицу.

– Не надо резких движений, Виктор Андреевич, – держа в вытянутой руке короткоствольный «макаров», ровным тоном произнес Сергей Дунков. Это была не пустая угроза, бывший офицер СОБРа одинаково хорошо стрелял с обеих рук. Даже при богатом выборе нелегального рынка оружия он оставался верен табельному «ПМ».

Увидев такой расклад, стоящий рядом с Эповым Кирилл выхватил из-под куртки «беретту», одновременно взводя курок, но, едва он успел направить оружие на Маклауда, как тут же в коротко стриженный его затылок уперся раструб куцего ствола «АКСУ».

– Не так быстро, ковбой, – за спиной раздался голос Мехея. Нажратая морда качка буквально светилась от счастья, он был поклонником американских боевиков и при каждом удобном случае выдавал подобные перлы, искренне восхищаясь собой.

– Что происходит? – стараясь сохранять спокойствие, спросил Эпов.

– Не стоит передергивать, Виктор Андреевич, как раз этот вопрос мы вам хотим задать, – мягко улыбнулся Дунков. Тем временем двое качков и Контуженый вышли из тени, выставив на обозрение разукрашенные в разные цвета физиономии.

Экс-майор жестко спросил:

– Конкретно, что вы от меня хотите узнать?

– Мы почти полгода изучали Москву, срисовывали режимы самых посещаемых казино, причем без твоего участия, Эзоп, – так Виктора Дунков окрестил еще на зоне, но ни разу не решался назвать в лицо. Теперь прерогативы сменились. – Ты все это время шикарно проводил время в Северной Пальмире, потом взял Кувалду и опять же, никому ничего не говоря, свалил с ним в Питер. Откуда позвонил и приказал «спеленать» заграничного барыгу.

– Который, как я уже понял, ушел от вас, как легендарный колобок, – тут Эзоп уже не смог удержаться от улыбки. – Он что, был с прикрытием?

– Это не так смешно, как тебе кажется. – Лицо Маклауда стало суровым, как в тот раз, когда осужденный майор Эпов впервые перешагнул порог зоновского барака, где ему была приготовлена проверка на вшивость. – Но прежде чем решить вашу судьбу, общество желает услышать полный отчет о проделанной вами работе.