Двойная страховка Гарднер Эрл

Глава 6

– Я рада, что вы здесь и снова взялись за дело, мистер Лэм, – объявила миссис Деварест. – Мне нравится миссис Кул, но к вам я питаю больше доверия. Возможно, из-за Хилтона, который вас пригласил.

Она была в черном, лицо без косметики, в глазах – печаль.

– Миссис Кул считает, что именно вы найдете способ заставить страховую компанию уплатить мне двойную страховку.

– Существует закон, регулирующий деятельность страховых компаний, – объяснил я. – Никто не заплатит, если нет фактов, подтверждающих законность притязаний клиента.

– Меня уже просветили, – призналась она.

– Мне бы не хотелось вас подвести.

– Обстоятельства против меня. Послушайте, мистер Лэм, я обещаю вам половину того, что удастся выжать из страховой компании.

– А судебное разбирательство вас не пугает?

– Не пугает… Итак, половину того, что получу… после всех процедур и консультаций с адвокатом.

– Возможно, это будет большая сумма.

– Если она не разочарует вас, значит, устроит и меня.

– Я посмотрю, что можно сделать.

– Это не все. – Миссис Деварест хотела не слушать меня, а говорить сама: – Вы будете регулярно получать заработную плату, стараясь доказать невиновность моего мужа. Он не брал драгоценностей, он не покончил с собой… В самом деле: если камни взял он – то где же камни? Где, я вас спрашиваю? Думать о самоограблении – абсурд!

– Кто-нибудь еще, кроме вашего мужа, знал шифр? – прорвался я в ее монолог.

– Очевидно, кто-то знал. Хотя мы-то не знали об этом. Сейф последней модели, не зная шифра, его не открыть. Но… но вы должны понять главное: я не хочу никаких скандалов!

– Никак нельзя предугадать, что обнаружится в ходе дела.

– Но… Но… необязательно предавать огласке все, что вдруг обнаружится.

– Необязательно.

– Отлично! Тогда приступайте.

Я помедлил и все же спросил ее:

– Вы опасаетесь, что откроется что-нибудь такое, о чем вы предпочли бы не знать?

– Хилтон был неплохим мужем, – ответила она. – Добрым, внимательным и заботливым. Но в чем-то (вы понимаете – в чем?) он был, наверное, ничуть не лучше других мужчин. Тут мужчинам нельзя доверять, согласны?

И она печально улыбнулась.

– Что ж, я приложу все усилия, – сказал я, готовясь расстаться с миссис Деварест.

Вдова заметно обрадовалась моему обещанию. И вдруг сообщила:

– Надин хочет повидаться с вами, мистер Лэм.

– А где она?

– Кажется, в детской, с Селмой.

– О’кей, я загляну туда.

– И вы действительно хотите помочь мне?

– Приложу все усилия.

– Замечательно!

– Скажите напоследок, вы открывали сейф после смерти мужа?

– Да. В его блокноте были записаны какие-то загадочные цифры. Мой адвокат посоветовал обратиться к шифровальщику, специалисту по сейфам. Тот разобрался в записях, разгадал комбинацию.

– Так вы знаете, что лежало в сейфе?

– Да, конечно.

– Что там было?

– Ничего особенного. Страховой полис и блокнот, в котором муж описывал течение своей болезни. Он вел записи с того самого дня, когда впервые проявились симптомы. Бедный Хилтон надеялся получить сведения, полезные для своей профессии. Не думаю, что он был очень уж серьезно болен, просто страшно переутомлен. Следи он за здоровьем, он бы осилил болезнь и прожил бы очень долго.

– Возможно, и так.

– Да, да! Адвокат подписал необходимые бумаги, и я скоро получу сорок тысяч. Но мы не остановимся на этом, мы добьемся того, чтобы мне заплатили вторую половину.

– О’кей.

– Не забудьте заглянуть к Надин.

– Не забуду.

Вдова взглянула на меня с чуть заметной улыбкой.

– Не знаю почему, мистер Лэм, но я питаю к вам доверие.

– Спасибо.

Надин Крой я нашел в детской комнате. Там я впервые увидел Селму. У девочки были красивые глаза – как у матери. Когда Селма улыбалась, на щеках появлялись ямочки.

Миссис Крой познакомила нас:

– Это мистер Лэм, дочка.

Селма доверчиво протянула мне ручку.

– Как поживаете? – спросила она, тщательно выговаривая каждое слово.

– Очень хорошо, спасибо, а ты?

– Я тоже хорошо. Мама обещала мне вечером показать кино, если я буду ее слушаться.

Миссис Крой засмеялась.

– Боюсь пробудить в ней тщеславие, – сказала она. – Я много снимала ее. Селма любит смотреть наши семейные фильмы.

– Дядя доктор мне тоже показывал кино, – неожиданно сообщила Селма. – А теперь дядя доктор уснул и больше не проснется.

– Ты так думаешь?

Девочка кивнула. У нее был серьезный, даже несколько торжественный вид.

– Мне нужно поговорить с вами, – тихо сказала Надин. – Я попрошу Жанетт посидеть с Селмой.

Она нажала кнопку звонка. Вскоре пришла горничная.

– Останьтесь, пожалуйста, с Селмой, – попросила Надин.

– Хорошо, миссис Крой.

Выходя из комнаты, я заметил, что Жанетт как бы следит за мной. В углу комнаты висело зеркало, в нем видно было, как Жанетт присела к девочке и обняла ее, но смотрела она – на меня. Жанетт тоже заметила, что я вижу ее отражение в зеркале, по лицу ее промелькнула тревога, но тут же губы раздвинулись в адресованной мне улыбке. Белозубой и немножко кокетливой.

– Сюда, пожалуйста, – пригласила меня Надин Крой.

Мы прошли во внутренний дворик, в самый дальний его угол, украшенный большим глиняным сосудом, из которого вилась виноградная лоза. Мы уселись на стулья, они будто специально предназначались здесь для интервью.

Вступительной части не было, разговор начался стремительно.

– Доктор Деварест говорил вам что-нибудь обо мне? – нетерпеливо спросила Надин.

– Нет.

– О моих семейных проблемах?

– Нет.

– Вы ничего от меня не скрываете?

– Нет.

Мое троекратное «нет» немало успокоило Надин. Она задумалась. Видно, нелегко было ей излагать свою семейную историю. Наконец…

– Мой брак был неудачным, – прямо сказала Надин. – Полтора года назад я разошлась со своим мужем. Я могла бы выдвинуть против него серьезные обвинения, но не хотела этого делать. Я добилась развода и того, чтобы мне оставили Селму.

– Ваш муж платил алименты?

– Нет, я в этом не нуждалась. Дело в том… Я унаследовала довольно крупную сумму денег от своего отца. Почти сразу же после его смерти я и познакомилась с Уолтером. Уолтер был добр, щедр, отзывчив и… Короче, я влюбилась… вышла замуж… Но довольно скоро поняла, что Уолтер интересуется не столько мной, сколько моим наследством… Муж строил разные планы использования этого капитала. Мне повезло: я не сразу получила отцовские деньги, сумма была солидной, требовалось некоторое время, чтобы соблюсти все необходимые формальности для передачи наследства. Мне повезло и с адвокатом: он оказался проницательным человеком и предостерег меня от идеи совместного владения, с которой так носился тогда Уолтер.

– Кто был вашим адвокатом?

– Форрест Тимкан… Муж, по-видимому, догадался, что Тимкан предупредил меня об опасности. Под разными предлогами я уклонялась от решения проблемы. Уолтер становился все настойчивей. Так что стало совершенно ясно, что его интересуют только деньги.

– Он вас не любил?

– Любил… Не любил… Женщины вообще его не очень-то занимали, – усмехнулась Надин. – Молодой и красивый, он умел ухаживать и покорял женщин. А по сути женщины для него ничего не значили. И как только Уолтер понял, что его идею я разгадала, он потерял всякий интерес к нашей супружеской жизни. И к Селме он был равнодушен… Вел себя… отвратительно. Подделывал мою подпись на чеках. За ним числились и другие проступки такого рода… Наконец я добилась развода.

– Что было дальше?

– Полгода назад Уолтер попытался пересмотреть решение суда, касающееся Селмы. Он захотел тоже стать опекуном, настаивал на том, чтобы девочка какое-то время жила у него.

– Но вы сказали, что он был равнодушен к дочери.

– Уолтера не интересует Селма, но ведь когда-нибудь она унаследует мои деньги. Уолтер учел это… Он был невероятно груб со мной.

– Что он придумал на сей раз?

– Он потребовал, чтобы я… заплатила ему за обещание отказаться от притязаний на дочь.

– Вы согласились?

– Нет. Мистер Тимкан предупредил: если я уступлю, вымогательствам не будет конца.

– Он прав.

– Уолтер продолжал меня преследовать, и вдруг… вдруг все прекратилось. – Надин внимательно посмотрела на меня. – Вы ничего не слышали об этих семейных проблемах от доктора Девареста?

– Ничего.

– Так вот. Неожиданно Уолтер успокоился. Мистер Тимкан не понимал, в чем дело, что произошло. Мы, конечно, тоже решили не трогать спящую собаку. Однако вчера адвокат Уолтера позвонил мистеру Тимкану. Оказывается, пауза была временной передышкой. Она вызвана всего лишь тем, что Уолтер своевременно не оплатил юридические расходы по делу. Сейчас деньги от него поступили, и адвокат объявил о своей готовности защищать интересы клиента.

– Какая связь между гибелью доктора Девареста и вашим горьким опытом семейной жизни? – спросил я.

– Такая связь есть… Но я хочу предложить вам встретиться с моим адвокатом. Я рассказала ему о вас.

Надин достала из кармашка блузки визитную карточку и отдала ее мне.

– Ладно, – сказал я, – поговорю с вашим адвокатом.

– Мне бы еще хотелось…

Надин умолкла, заметив мужчину, который вышел из гостиной во дворик, встал у фонтана, разглядывая его. Мужчина сдержанно поклонился миссис Крой, очевидно, не фонтан интересовал его. Лицо моей собеседницы приняло озадаченное выражение.

– Кто это?

– Корбин Хармли. Доктор Деварест помогал ему в свое время. Хармли был в Южной Америке, на нефтепромыслах, вернулся оттуда за день до смерти доктора. Он хотел повидаться с ним и вернуть долг.

– Большая сумма?

– Двести пятьдесят долларов. По-моему, он нравился дяде. Они обедали в одном и том же клубе, у них обнаружились общие вкусы и взгляды. Источник доходов Хармли – нефть, он постоянно разъезжает. Потому тетя Колетта и не видела его. Как-то ему не повезло в бизнесе, он счел, что поездка в Южную Америку поправит его дела, и дядя дал ему денег, можно сказать, выручил в трудный момент. Хармли подвергся натиску крупных корпораций, контролирующих нефтяные прииски. Вы же знаете, как это бывает, наверное, лучше меня.

– Да, знаю.

– Хармли удалось справиться с трудностями. Он прилетел в Штаты, планировал встретиться с доктором Деварестом, расплатиться с ним по долгу, обрадовать хорошими вестями. И вот, разворачивает газету и читает сообщение о смерти доктора… Хармли написал миссис Деварест. Очень хорошее письмо! Он готов был прийти и вернуть долг вдове, но писал не только об этом. Он тепло вспоминал своего друга – доктора Девареста, который всегда помогал людям. И не только деньгами. Поддерживал и ободрял их!

– Ваша тетя пригласила Хармли навестить ее?

– Да. Они познакомились на похоронах. Хармли – очень симпатичный человек… Одно время, кажется, сильно пил. Доктор Деварест избавил его от этого недуга.

– Но вы почему-то побаиваетесь его, не так ли? – бросил я мимоходом.

– Нет-нет… я его не боюсь. Просто… я вдруг подумала, что где-то видела его раньше.

– В награду за вашу откровенность я обещаю вам вести себя безупречно и слушать очень внимательно.

Надин улыбнулась.

– Я не собираюсь ничего от вас скрывать… Да, я уже видела этого человека. По-моему, он заходил к Уолтеру. Вскоре после нашей свадьбы. Правда, видела я его мельком, толком не познакомилась.

– Но вы могли бы спросить мистера Хармли, был ли он в доме у вашего мужа?

– Нет. Мне бы не хотелось. Это значило бы ввести его в семейные неурядицы. Зачем? Кроме того, ведь я могла и ошибиться…

– Но меня вы посвятили во все детали этих неурядиц…

– Я рассчитываю на вас. Мне бы хотелось, чтобы вы встретились с мистером Тимканом. И кстати, помогите мне установить: знает ли мистер Хармли Уолтера? Я не могу выбросить из головы мысль о том, что, может быть, он, Хармли, как-то повлиял на наши отношения с Уолтером. Ну, скажем… От него дядя мог узнать о притязаниях Уолтера и потом вмешаться…

– Вы опасаетесь судебного процесса, который решил бы теперь судьбу дочери?

Надин нахмурилась, отвела взгляд в сторону.

– Селма – неглупая девочка, она кое-что понимает. Но заставить ее давать свидетельские показания – жестокое испытание для ребенка. Тем более нельзя допускать, чтобы Уолтер выиграл процесс и добился частичной опеки над дочерью.

– Что ж, – заключил я, – надо встретиться с Тимканом.

– Пожалуйста, не заботьтесь о расходах, – сказала Надин. – Тратьте столько, сколько вам потребуется. Все это очень важно для меня. С деньгами, конечно, надо уметь обращаться аккуратно, но…

– Я понял.

– Не хотите ли сейчас познакомиться с мистером Хармли?

– Никаких возражений.

Надин поднялась со стула. Хармли внимательно смотрел на нас, когда мы пересекали дворик. Я отметил про себя оригинальную внешность этого человека. Мужчина лет тридцати пяти. Обилие темных волос, высокий лоб, горделивая посадка головы, проницательные глаза в глубоких глазницах, ироничность во взгляде.

– Я представлю вас как друга семьи, – сказала миссис Крой, понизив голос. – Будем называть друг друга по имени, так удобней… Тетя Колетта тоже так считает.

– Пусть будет так, – одобрил я.

Надин представила нас друг другу. Я ощутил теплое, дружеское пожатие Хармли. У него был сильный, красивый голос.

– Если вы были близко знакомы с доктором Деварестом, то не могли не заметить, какой это замечательный человек! – заявил Хармли.

– Да, конечно, – вежливо согласился я.

– Он перевернул мою жизнь! – Мой собеседник собрался было продолжать свою речь, но вовремя остановился, почувствовав, что дальнейшие выражения признательности можно счесть и неуместными, поскольку они связаны с упоминанием собственной персоны.

– Пойду посмотрю, что делает моя дочь, – сказала миссис Крой. – Дональд, так я рассчитываю, что вы поговорите с тем, о ком я упоминала?

– Обязательно.

Надин улыбнулась нам обоим и ушла.

Хармли проследил за ней взглядом.

– Знаете, Лэм, у меня странное чувство, будто я где-то видел эту женщину, но не могу вспомнить – где. – В голосе, которым он владел превосходно, прозвучала досада. – Черт возьми! Я убежден, что мы уже встречались!

– Это часто бывает. Иногда я тоже испытываю подобные ощущения…

– Неужели?

– В этом нет ничего удивительного, – сказал я. – Может быть, вы случайно встретились с ней в трамвае, обратили внимание на ее внешность. Или выходили из ресторана вместе с доктором Деварестом, а Надин ждала его в машине…

– Возможно, возможно.

– У нее чудесная малышка…

– Разве? Она, кажется, не живет с мужем.

– Разведена.

– Скверно, скверно. – Голос звучал теперь сочувственно-тихо.

– Вы, по-видимому, часто встречались с доктором Деварестом?

– Иногда чуть ли не каждый день, а потом не виделись месяцами.

– У вас общие друзья, интересы?

– Да, конечно. Мы были членами одного и того же клуба. Потом я вышел из этого клуба, но, когда бывал в городе, приходил туда в качестве гостя. Гостя доктора Девареста… Последний раз я был там шесть или восемь месяцев назад.

– Любопытное совпадение, – сказал я. – Как раз тогда кто-то рассказал доктору Деваресту о поступках одного его родственника, да таких, что доктор был потрясен.

Хармли усмехнулся.

– Вы говорите загадками, Лэм.

– Это не для вас загадки, Хармли.

Он рассмеялся.

– Я далек от критики, но, согласитесь, с первого нашего разговора…

– Жена этого «одного родственника» хочет знать, кто мог информировать доктора Девареста.

– А вы сами не догадываетесь?

– Нет.

– Вы не знаете, кто этот парень, которого мы здесь обсуждаем?

– Нет. Я расспрашиваю знакомых доктора. Потому спрашиваю и у вас… Вы ведь встречались с доктором – шесть или восемь месяцев тому назад?

– Точней – около семи месяцев, – поправил меня Хармли.

– И это, кажется, был период ваших частых встреч?

– Да как сказать? Скорее нет, – возразил Хармли. – Два дня подряд мы завтракали вместе, а в другой раз встретились после обеда у него в клинике. Доктор рассказал мне, чем он бывает занят в своем домашнем кабинете. – Хармли с усмешкой взглянул на меня. – А вас он посвятил в свои тайны?

– Устаревшая аппаратура, – засмеялся я.

– Вместилище для спиртного и детективов, – подхватил Хармли, тоже смеясь. – О, Хилтон умел хранить свои тайны. Но, думаю, немногим, самым близким друзьям он доверял.

– Разговаривая с вами, он упоминал о сейфе?

Хармли молчал в течение нескольких секунд. Глядел на фонтан, потом спокойно ответил:

– Что-то такое было. Подождите-ка… Мы завтракали вместе… Доктор сказал, что выбрал для себя сейф, самую лучшую модель. Да! В тот же день он его заказал.

– Послушайте, Хармли, я буду откровенен с вами: мне весьма важно знать, какие темы до последней вашей встречи вы обсуждали с доктором Деварестом.

– Зачем? Господи, неужели вы думаете, что это я сообщил ему сведения об «одном родственнике»?

– Да, я так думал.

В голосе Хармли появились сердитые нотки:

– Но я же не помню, о чем мы говорили на давних наших встречах.

– Прошу вас, постарайтесь вспомнить.