Золото поступает в слитках Гарднер Эрл
Берта отодвинула стул, подошла к двери и резко захлопнула ее.
Эшбьюри глянул на нее и сказал:
– Нет.
Берта тяжело вздохнула. Она изнемогала от желания энергично взяться за дело и овладеть ситуацией. Но сто долларов в день – это сто долларов, а приказание есть приказание.
Медсестра распахнула дверь, а доктор и Боб повели миссис Эшбьюри в ее спальню.
– Сумасшедший дом, – пробурчала Берта.
– Мы не можем рисковать, Дональд, – заявил Эшбьюри. – Мы могли бы использовать наш шанс и выдержать бурю, но этот доктор хорошо знает, чьим маслом он намазывает свой хлеб. Его показания произведут скверное впечатление на бракоразводном процессе.
– Вы – мой босс, – ответил я. – Но лично я считаю, что вы спутали в игре все карты.
Дверь в нижнем коридоре открылась и затворилась. Перед нами предстал негодующий доктор Паркердейл.
– Вы едва не убили ее, – грозно сказал он.
– Никто ее сюда не звал, – возразил я. – Нам нужен Боб. Пришлите его сюда.
– Он сидит у постели больной матери. Я лично не могу отвечать за последствия, если…
– Никто не требует, чтобы вы отвечали за что бы то ни было, – взорвалась Берта. – Эту женщину не убьешь и кувалдой, и вы это отлично знаете. Она разыгрывает спектакль.
– Мадам, – сказал доктор Паркердейл, – как все дилетанты, вы склонны судить по внешним обманчивым признакам. Говорю вам, ее давление достигло критической точки.
– Пусть доходит до кипения, – парировала Берта. – Это пойдет ей только на пользу.
– Вы действительно думаете, что она в опасном положении? – спросил Эшбьюри врача.
– В критическом.
– Ну да, – фыркнула Берта. – Настолько критическом, что врач разрешает своей пациентке прогуляться по коридору и затем устроить представление, которое даст ей в руки выигрышные для бракоразводного процесса факты.
Очевидная справедливость этой реплики допекла доктора Паркердейла, и он скрылся с поля боя.
– Мне очень жаль, Дональд, – сказал Эшбьюри, – но все они заодно. Медсестра, конечно, не будет оспаривать показаний врача.
Я потянулся за своей шляпой.
– Пеняйте на себя, – сказал я. – Мне все равно шла выигрышная карта, пока вы не побили моего туза.
– Виноват.
– Извинений не требуется. Если хотите сделать доброе дело, побеспокойтесь о своей жене.
– Но это значило бы полностью отдаться в ее руки.
– Вы тревожитесь о ней так сильно, – продолжал я, – что настаиваете на консультациях, обращаетесь к врачу-специалисту. Пусть он еще разок измерит ей давление.
Эшбьюри не отводил от меня суровых глаз. Затем его взгляд смягчился. Он направился к телефону.
– Пойдем, Берта, – позвал я.
Глава 14
Токамура Хашита сидел на краю постели и, щурясь от света, слушал меня.
– Знатоки утверждают, – сказал я, – что мои занятия джиу-джитсу не имеют смысла. Они говорят, что все эти приемы эффективны лишь по отношению к безоружным или почти невооруженным людям. Они клянутся, что ради интереса завяжут тебя узлом, как шнурок от ботинка. Предлагают пари на пятьдесят долларов. Я пытался продемонстрировать им свои достижения, но они запросто разделали меня и полагают, что, попадись им ты, они сделают то же и с тобой.
В точно покрытых черным лаком зрачках Хашиты отражался свет.
– Извините, пожалуйста, – сказал он. – Если вы посадите желудь, то через какое-то время на его месте вырастет большой дуб. Но никто не может мгновенно превратить зеленые побеги во взрослое дерево. Должно пройти время.
– Хотелось бы, чтобы ты показал свое мастерство. Надеюсь, оно убедит сомневающихся. Я готов принять пари и поставить пятьдесят долларов.
Хашита поднялся, сунул ноги в соломенные сандалии, прошлепал к шкафу и, скинув пижаму, оделся. Когда он молча повернулся ко мне, его глаза светились красноватым светом. В одежде Хашита выглядел совсем неплохо, правда, был немного полноват в талии. Но у него было плотное, мускулистое, без единой жиринки тело. Хашита надел пальто и шляпу, и мы спустились вниз, где нас ждало такси. Мы подъехали к игорному заведению. Я подошел к столу с рулеткой и включился в игру. Хашита, стоявший позади, глядел на меня с презрением.
Брюнетка, подменявшая Эстер Кларди, увидела меня и поспешно отвернулась. Вскоре она покинула комнату и вошла в помещение с табличкой: «Частный офис». Я сунул в руки японцу несколько долларовых фишек и велел поставить их, предупредив, что прекращаю игру. Вернувшаяся в это мгновение брюнетка прошептала что-то крупье на ухо, делая вид, что не узнала меня.
Японец поставил на тридцать шестой номер, и выигрыш выпал на него.
Крупье сгреб в кучу все фишки Хашиты.
Я обратился к крупье:
– Мой друг поставил фишку на тридцать шестой.
Крупье покачал головой:
– Извините. Вы ошиблись.
– Черт побери! – сказал я и повернулся к японцу: – Куда ты поставил свою фишку, Хашита?
Указательный палец уткнулся в цифру тридцать шесть.
– Вам придется обсудить это с менеджером, – не уступал крупье.
– Пожалуйста, сюда, – пригласил какой-то человек, неожиданно очутившийся рядом со мной.
Все было проделано безукоризненно. Никто из окружающих ничего не заподозрил. Мы остановились у двери с надписью: «Частный офис».
– Пойдем, Хашита, – сказал я.
Человек, сопровождавший нас, не вошел вместе с нами. Впустив нас, он плотно притворил дверь. Щелкнул замок, очевидно электрический, управляемый кнопкой, вделанной в стол менеджера.
У менеджера, тонкогубого, с высокими скулами, серыми глазами, были красивые руки с длинными пальцами, обычно отличающими музыкантов – или игроков.
– Присядьте, Лэм, – сказал он, с любопытством взглянув на японца.
– Этот человек поставил фишку на тридцать шестой номер, – пояснил я. – Номер выиграл, но крупье сгреб все его фишки, сказав, что произошла ошибка.
– Долларовые фишки? – осведомился менеджер.
Я кивнул.
Он вытащил из ящика стола кучку серебряных долларов, пододвинул их через стол японцу.
– Ол-райт, – обратился к нему менеджер. – С вами я покончил. Теперь займемся вами, Лэм. Вы сядете за стол и напишете, что вы были на четвертом этаже в отеле в номере двадцать первом, когда был убит Рингоулд; что вы обыскали его карманы и взяли чек на предъявителя на сумму десять тысяч долларов.
– Убирайтесь к дьяволу! – рявкнул я.
Он открыл стоявший на столе увлажнитель воздуха. Когда крышка откинулась, раздался странный щелчок, но все пространство внутри увлажнителя было забито сигаретами. Менеджер взял одну из них и захлопнул крышку. Увлажнитель ни на волос не сдвинулся с места. Казалось, что он привинчен к столу. Скрытые сигнальные провода, скорее всего, проходили сквозь дно увлажнителя через письменный стол и пролегали на полу под ковром.
Дверь распахнулась. Вошли двое.
– Обыщите их, – приказал менеджер.
– Стой спокойно, – бросил я Хашите.
Мужчины тщательно ощупали нас.
– Чисто, Сиг, – сказал один из них.
Менеджер указал на стол:
– Садитесь и пишите, Лэм.
– Вы хотите, чтобы я сам сунул голову в петлю?
– Никто не хочет причинить вам вреда, если вы не будете упорствовать.
– Возможно, вы не в курсе самых последних новостей. Копы схватили меня и пытались обвинить в том, что произошло в отеле. Подозреваю – не без вашего участия. У них ничего не вышло. Свидетельница не опознала меня.
Лицо менеджера поскучнело. Он обратился к Хашите:
– Вы ведь уже получили свои деньги, не так ли? Уберите его отсюда, – кивнул он мужчинам.
Те двое мужчин подошли к японцу. Он стоял спокойно, его мускулы казались полностью расслабленными. Но в его позе чувствовались основательность и сила.
– Выигрывай пари, Хашита, – сказал я, когда мужчины очутились рядом с ним и один из них схватил японца за плечи, пытаясь вытолкнуть за дверь.
Я не видел, что в точности произошло, но внезапно вокруг меня замелькали руки и ноги. Японец, собственно, не применял каких-то особых приемов. Он просто жонглировал телами, будто обычными предметами, демонстрируя свое искусство во время эстрадного представления.
Менеджер сунул руку в ящик стола.
В этот момент над ним пролетел мужчина вниз головой и вверх ногами – и обрушился на картину, висевшую над столом. Оба одновременно свалились на пол. Я схватил менеджера за руку.
Другой мужчина выхватил из кармана пистолет. Уголком глаза я увидел, как Хашита, взявшись за его кисть, вывернул ему руку, развернул корпус, просунул под мышку свое плечо и, резко дернув за руку, швырнул парня в менеджера.
Парень ударился о крышку стола, сшиб менеджера с его пистолетом. Вращающееся кресло треснуло, от ящика остались одни щепки, менеджер распростерся на полу.
Хашита не смотрел на них. Он смотрел на меня. Красный свет в его глазах еще не погас.
– Здорово, Хашита, твоя взяла, – громко сказал я.
Он даже не улыбнулся, продолжая пристально и сурово смотреть на меня.
Один из мужчин выкарабкался из-под стола. Сталь блеснула в его руке. Хашита перегнулся через стол и ребром ладони ударил парня по предплечью.
Тот взвыл от боли. Рука упала на стол, выронив пистолет. Она лежала неподвижно – не повиновались мышцы.
Быстрым деловым шагом Хашита обошел вокруг стола.
Я тоже взялся за дело: тщательно обыскал стол, не упуская ни одной мелочи. Менеджер, лежа на полу, бессмысленно глядел на меня.
– Скажи, где спрятаны письма Альты Эшбьюри? – потребовал я.
Менеджер не ответил. Возможно, он даже не слышал меня.
Я прошелся по всем ящикам. Я нашел договор, свидетельствующий о том, что Крумвезер был владельцем контрольного пакета акций «Этли эмьюзмент корпорейшн». Я обнаружил документы, касающиеся чистой прибыли, доходов и издержек. Но, к моей досаде, не нашел и следа писем Альты.
Отворилась боковая дверь. Какой-то человек просунул голову, обвел комнату изумленными глазами и выскочил.
Я сказал японцу:
– Ол-райт, Хашита, это все.
В комнате была еще одна боковая дверь, ведшая в отдельный туалет с умывальником, а оттуда открывалась дверь в офис, который заставил бы позеленеть президента банка. Но помещение выглядело запущенным, на мебели лежала пыль. Возможно, это был офис Крумвезера. Дверь из него выходила в коридор и на черную лестницу. Японец и я спустились по ней.
Я пожал Хашите руку и отдал ему пятьдесят долларов из моих расходных денег. Он не хотел их брать. Искорки красного света все еще мерцали в его глазах. Но я сказал:
– Ученик приносит глубокие извинения Высокочтимому Мастеру. Ученик ошибался.
Он чопорно поклонился.
– Это мастер ошибся, – сказал Хашита. – Доброй ночи. И не приходите, пожалуйста, больше никогда.
Он поймал такси и уехал.
Я тоже оглянулся в поисках свободной машины.
Одна из них притормаживала, подъезжая к тротуару. Я сделал знак водителю, он кивнул, подвел такси и распахнул дверцу.
Пассажиром, вылезшим из машины, был Лейтон Крумвезер.
Он взглянул на меня, и его костлявое лицо расплылось в приветливой улыбке.
– О, да ведь это мистер Лэм! – воскликнул он. – Человек, интересующийся нефтяными месторождениями. Как идут ваши дела, мистер Лэм?
– Прекрасно.
Продолжая улыбаться, он тряс мне руку, никак не отпуская ее.
– Я вижу, вы завершили свои дела в «Этли эмьюзмент корпорейшн».
– Полагаю, – ответил я, – что брюнетка позвонила вам сразу же, как только ей велел менеджер.
– Мой дорогой молодой друг, я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите. Наша встреча – случайность, совпадение, так как я иногда захожу в этот ресторан…
– И совсем случайно интересуетесь игорным заведением?
– Каким заведением? – воскликнул Крумвезер. – Какая игра? О чем вы толкуете?
Я не удержался от смеха.
– Вы удивляете меня, мистер Лэм. Вы хотите сказать, что в помещении над рестораном идет азартная игра?
– Боже упаси!
Он все еще держал мою руку в своей.
– Может, заглянем в ресторан, перекусим?
– Благодарю, но мне не нравится их кофе. Перейдем через улицу. Там есть другой ресторан.
– Их кофе отвратителен.
Крумвезер не отпускал мою руку, оглядываясь вокруг, словно ожидая чьей-то помощи. Наконец он неохотно отпустил ее.
– Вы так и не рассказали мне, как обстоят дела с нефтью.
– Процветают, – заверил я.
– Кстати, у нас, оказывается, есть общие друзья.
– Неужели?
– Мисс Эшбьюри. Мисс Альта Эшбьюри. Я взял на себя смелость пригласить ее на завтра в свою контору. Я знаю, она светская молодая женщина и ей вряд ли улыбается тратить свое время на посещение пожилого раздражительного адвоката. Но вы могли бы повлиять на нее, мистер Лэм. Повидаться со мной – в ее интересах.
– Я скажу ей об этом, если встречусь с ней.
– Что ж, все-таки выпьем по чашке кофе?
– Нет, благодарю.
– Вы были там? – Крумвезер кивком указал на здание, возле которого мы находились.
– Да. И мои дела там завершились удовлетворительно во всех отношениях.
– Ах вот как! – Его лицо сморщилось в улыбке, рот растянулся до ушей. – Вы разумно ведете себя, Лэм, мой мальчик. У вас не будет никаких хлопот, если вы проявите готовность к сотрудничеству. Я очень рад сближению наших интересов. Это принесет вам только пользу. – Он снова потянулся к моей руке. Я притворился, что не заметил этого жеста.
– Я должен идти, – обронил я.
– Ну что ж, я полагаю, теперь, когда мы понимаем друг друга, наши отношения будут самыми добрыми. Не забудьте, пожалуйста, что я жду мисс Эшбьюри завтра в полдень в своем офисе.
– Доброй ночи, – сказал я, усаживаясь в машину.
Я назвал водителю адрес Альты Эшбьюри. Крумвезер, сияя улыбкой, стоял на тротуаре, пока машина не тронулась с места.
Глава 15
Было восемь часов сорок минут, когда я вошел в отель, где оставил Эстер Кларди. Я попросил дежурившую на коммутаторе молодую женщину позвонить в номер мисс Клаксон и передать, что мистер Лэм ожидает ее внизу.
– Мисс Клаксон выехала из отеля, – сказала телефонистка.
– Давно?
– Кажется, сегодня ночью.
– Вы не можете назвать точное время?
– Вам лучше поговорить с портье.
Я подошел к регистрационному столу и задал тот же вопрос. Портье нагнулся к окошку с надписью «Касса» и ответил, что клиентка оплатила номер заранее.
– Я знаю это. Мне хотелось бы уточнить, когда она выехала.
Портье порылся в ящичке с карточками постояльцев.
– Мисс Клаксон выехала около двух часов ночи, – сообщил он.
Я поблагодарил и осведомился, не оставлена ли для меня какая-нибудь записка. Перебрав пачку конвертов, портье ответил отрицательно.
По телефону-автомату я позвонил Берте Кул. Ни служебный, ни домашний телефон не отвечали.
Я позавтракал в ресторане, выпил две чашки кофе, выкурил сигарету. Затем купил газету, пробежал заголовки, прочитал спортивные новости и снова позвонил в агентство. На этот раз Берта подошла к телефону.
– Что нового? – спросил я.
– Где ты находишься, Дональд?
– У телефона-автомата.
– Мне кажется, что полиция продвигается в деле об убийстве Рингоулда, – осторожно сообщила Берта. – Есть новости, которые тебе надо учесть.
– Какие же?
– Кто-то пробрался в номер отеля, очевидно рано утром, и разодрал там все в клочья. Обивка распорота, занавеси оборваны, ковры порезаны, картины вынуты из рам – в общем, полный разгром.
– Есть какие-нибудь улики?
– По-моему, никаких. Но полиция не особенно разговорчива. Я добываю информацию контрабандным путем.
– Все идет как надо, – сказал я.
– Что ты собираешься делать, дорогой?
– Продолжать движение по кругу.
– Да, звонили из офиса мистера Крумвезера. Мистер Крумвезер горит желанием увидеть тебя.
– Сказали, что ему нужно?
– Просто ему хотелось побеседовать с тобой.
– Этот старый проходимец общителен.
– Да. Пожалуйста, Дональд, не зарывайся. Я не смогу пользоваться твоими услугами, если ты попадешь за решетку.
– Ты хочешь сказать, что перестанешь платить жалованье, если меня посадят в тюрьму?
– Ты прав, черт побери! – взорвалась Берта. – Я перестану платить тебе жалованье, наглый, дерзкий мальчишка!
Мне было слышно, как она с яростью швырнула трубку.
Я вернулся в ресторан, выпил еще одну чашку кофе и отправился в офис Крумвезера.
Мисс Сайкс, увидев меня, сразу же вскочила.
– Минутку, – бросила она и вошла в кабинет, где немного задержалась. По-видимому, ей давали необходимые указания.
– Проходите, мистер Лэм.
Я вошел в кабинет. Крумвезер, как и недавно, улыбался мне во весь рот. Он протянул мне костлявую руку и держался заискивающе-доброжелательно, словно претендент на ссуду, встречающий банковского служащего, приехавшего оценить его материальное положение.
– Лэм, мой мальчик, – сказал он, – вы очень активны, чертовски активны. Вы становитесь известным. Да, сэр, это так. Присаживайтесь. – Крумвезер сбросил очки на кончик носа, сдвинул кустистые брови и оглядел меня холодным оценивающим взглядом, плохо вязавшимся с его широкой улыбкой. – Лэм, что вы делали с тех пор, как мы виделись с вами в этом кабинете?
– Размышлял.
– Ваша идея относительно нефтяной компании была достаточно оригинальной. Скажите-ка, Лэм, как она пришла вам в голову?
– Я посчитал ее удачной.
– Она и была удачной. Слишком удачной. Хотелось бы знать, кто вас надоумил?
– Никто.
– Исключено. Кто-то говорил вам обо мне. Но человек в моем положении не может допустить, чтобы его профессиональная репутация подверглась сомнению. А слухи имеют свойство распространяться, извращать реальность, нарушать пропорции.
– Вы правы.
– Если вы слышали что-нибудь о моем опыте юриста и о том, что я изыскал способ обходить «Блу скай экт», расскажите об этом подробнее. Я буду вам весьма признателен и благодарен, понимаете?
– Я ничего ни от кого не слышал.
Он сощурился.
– Значит, – заметил он саркастически, – идея возникла у вас сама по себе. «Пора пощупать Крумвезера, заставить его заговорить, – сказали вы себе. – Как лучше всего это сделать? Ага. Признаюсь-ка ему, что мне нужно обойти закон „Блу скай“». Выходит, так?
– Точно.
– Вздор!
Я запыхтел сигаретой.
Крумвезер пристально глядел на меня еще некоторое время, затем произнес:
– Знаете, Дональд, извините, что называю просто по имени, так как вы мальчик по сравнению со мной, – я питаю к вам отеческие чувства.
– Отеческие?
– Да. У вас острый, даже изощренный ум. Есть в вас нечто для меня привлекательное. Я познакомился с вашим прошлым. Понимаете, чем вызван мой интерес к вам?
– Пожалуй.
Он было осклабился, но попытался скрыть улыбку и притворно закашлялся.
– Нет, вы только у порога понимания, – сказал он и продолжал: – Я узнал, что вы юрист по образованию. Это чрезвычайно важно. Я считаю юридическое образование превосходным фундаментом почти в любой сфере деятельности.
– Особенно в юридической, – съязвил я.
Он рассмеялся.
– Ценю ваш сдержанный, строгий юмор, мой мальчик. Знаете, человек с вашим образованием и тонкостью восприятия способен добиться многого, работая в области права, но лишь при наличии связей. Очень трудно молодому адвокату приобрести собственный офис, обставить его, оплатить рекламу, привлекающую клиентов. Но люди влиятельные, уже имеющие богатую практику, порой заинтересованы в младших партнерах, предоставляя им право самостоятельного ведения дел.
Я сделал вид, что не понял намека.
– Я слышал, – заметил Крумвезер, – что у вас были разногласия с комитетом по рассмотрению жалоб в области юридической этики. Вы подсказали клиенту, как совершить убийство и уйти от ответственности.
– Ничего подобного. Мы обсуждали с ним абстрактные правовые проблемы.
– Комитет этого не понял и посчитал ваше поведение недопустимым.
– Знаю. Они действовали себе на пользу. Затыкали течь в лодке.
– Да, – согласился Крумвезер. – Я привлек к этому факту внимание одного из знакомых мне членов комитета. Он назвал предмет спора и претензий к вам запутанным и не вполне проясненным.