Золото поступает в слитках Гарднер Эрл

– Сфера вашего влияния, кажется, очень широка, – заметил я.

– Пожалуй. Я имею в виду, конечно, не физическое воздействие. Убежден, что интеллектуальная энергия достигает своего пика именно при консервации физической энергии.

– Ол-райт, – сказал я. – Хватит трепать языком. Где Эстер Кларди?

Он поглаживал свою костлявую челюсть уродливыми подагрическими пальцами.

– Я рад, что вы подняли этот вопрос. Я сам собирался перейти к этой теме. Я…

Секретарша просунула голову в дверь.

– Междугородный звонок, – объявила она. – Из…

Улыбка исчезла с лица Крумвезера, ставшего еще более злобным и уродливым.

– Я предупреждал, чтобы вы меня не беспокоили. Я сказал, что вам следует делать. Убирайтесь отсюда и…

– Звонок из Валлидейла. Говорят, что это очень важно.

Крумвезер задумался на мгновение.

– Хорошо, я подойду.

Он взял телефонную трубку. Его лицо ничего не выражало, но взгляд стал напряженным. Спустя немного времени я услышал щелчок аппарата.

– Хэлло, – сказал Крумвезер, – да, это я. Что вам угодно?

Я не слышал слов собеседника, но видел, как Крумвезер нахмурился, слегка приподнял брови, поджал губы. Он бросил на меня испуганный взгляд, будто я каким-то внутренним слухом мог уловить содержание разговора. Мой равнодушный вид успокоил его, но выработавшаяся у него привычка скрывать все и вся продолжала действовать. Для большей надежности он даже прикрыл трубку рукой.

Но вот Крумвезер убрал руку.

– Вы должны быть абсолютно уверены в том, что здесь нет никакой ошибки, – услышал я и затем после паузы: – Ол-райт, известите меня. До свидания.

Крумвезер задумчиво смотрел на меня, сжав левую руку в кулак и поглаживая ее правой. Он вызвал секретаршу и попросил связать его с городом. Адвокат продолжал осторожничать. Он повернулся так, чтобы я не мог видеть набираемого им номера.

– Хэлло, это Крумвезер. Я хочу, чтобы операциям был дан обратный ход. Вместо продажи вы должны покупать. Немедленно прекратите продажу и выкупите уже проданное вами. Сейчас я не могу объяснить, позже… Поймите, существуют основания более веские, нежели вы в состоянии себе представить. Правильно, нельзя терять времени. Где-то произошла утечка. Сообщите всем и действуйте.

Адвокат повесил трубку и повернулся ко мне, подхватывая ускользнувшую от него нить разговора.

– Эстер Кларди, – напомнил я.

– Ах да. – Крумвезер натянуто улыбнулся. – Однако вы произвели сильное впечатление на эту молодую женщину, Дональд.

– Разве?

– Да. Действительно сильное.

– Рад это слышать.

– Вам следует радоваться. Это дало вам немалые преимущества. Но я старый человек и мудрый, и, если позволено так выразиться, старый друг. Прежде чем предпринять какие-нибудь решительные шаги, ей следовало бы посоветоваться со мной.

– Вы с ней знакомы?

– О да. Это очень милая женщина, очень милая молодая женщина.

– Очень мило звучит, – согласился я.

– Я могу оценить великодушие, проявленное ею в старании защитить вас, Дональд, но я не могу простить этого.

– Нет?

– Нет, ни в коем случае. Конечно, Дональд, человек в критическом положении способен на все. Но он не имеет морального права позволить женщине стать его помощницей и фактически соучастницей в таком преступлении, как убийство.

– Ах, даже так?!

– Именно это я и сказал Эстер Кларди. Вам, возможно, интересно узнать, что я разговаривал с ней по телефону рано утром, а в десять тридцать виделся с ней. Я убедил ее в необходимости позвонить в полицию и откровенно признаться, что она лгала, пытаясь выгородить вас.

– Короче, она должна отказаться от своего прежнего заявления?

– Совершенно верно.

– Ее заявление теперь не будет иметь силы, даже если она встанет на свидетельское место и поклянется, что я – тот самый человек, который приходил в отель.

Крумвезер улыбался, он явно был доволен.

– Вы правы, Дональд, вы правы. У вас ясный ум юриста. Но если она скажет, что вы подкупили ее и что именно поэтому она солгала полицейским, но вскоре, получив компетентное разъяснение адвоката, осознала, что превратилась в соучастницу преступления… Тогда, Дональд, вам, как юристу, нетрудно будет умножить два на два.

– Нетрудно, – согласился я.

– Так я и предполагал.

– Умный ход, – признался я.

– Благодарю вас, – усмехнулся он. – Я тоже считаю, что это довольно искусный маневр.

– Ол-райт, чего вы добиваетесь?

Крумвезер посмотрел мне прямо в глаза:

– Я хочу получить последнюю пачку писем, которую Джед Рингоулд, как предполагалось, должен был передать в конверте Альте Эшбьюри.

– Зачем вам эти письма?

– Как юристу, вам не следует задавать такие вопросы.

– Тем не менее я задаю их.

– Моего клиента обвиняют в убийстве, – сказал он. – Это один из тех случаев, когда предубеждение жюри оказывается сильнее улик. Эти письма могли бы усилить предубежденность против моего клиента, что имело бы для него катастрофические последствия.

– Почему же вы не уничтожили эти письма, когда они были у вас в руках?

Он обратил ко мне удивленный взгляд:

– Я не совсем понимаю вас, Дональд.

– У вас были эти письма, – повторил я. – Вы хотели их уничтожить, чтобы окружной прокурор не смог ими воспользоваться. Но вы слишком осторожны, чтобы сделать это самому. Вы решили позволить Альте сжечь их и уплатить вам за такую возможность тридцать тысяч долларов. Результат был бы одинаков, и, кроме того, вы стали бы обладателем солидной суммы.

Он немного подумал и кивнул мне:

– Это великолепная идея, Дональд, поистине великолепная. Две головы всегда лучше одной. К тому же сообразительный молодой человек видит то, что старый может и проглядеть. Обдумайте мое предложение о нашем партнерстве, мой мальчик. Оно означало бы для вас хорошую карьеру. – Внезапно глаза Крумвезера стали жесткими. – Но, Дональд, не забывайте, что в данный момент мне нужны письма. Я не тот человек, требования которого можно игнорировать, и неподходящий объект для шуток. Как бы ни привлекали меня ваши изобретательный ум и интеллигентность, я хочу получить эти письма.

– Сколько времени в моем распоряжении?

Он посмотрел на часы:

– Тридцать минут.

Я вскочил. Крумвезер хотел пожать мне руку, но я притворился, что не разглядел его лапу.

Я отправился в агентство. Туда как раз привезли новую пишущую машинку и стол, которые Берта взяла напрокат. Обе нанятые ею девушки уже освоились с работой и бойко трещали на своих машинках. Я прошел в кабинет.

Берта читала газету и курила сигарету, вставленную в длинный мундштук из слоновой кости.

– Боже мой, Дональд, – встрепенулась она, – ты, конечно же, продолжаешь будоражить нас всех.

– В чем дело?

– Телефонные звонки. Беспрерывные телефонные звонки. Люди не называют своих имен. Они только хотят знать, когда ты появишься здесь.

– Что ты им ответила?

– Что я не знаю.

– Звонили мужчины или женщины?

– Женщины, – сказала Берта. – Судя по голосам, молодые женщины. Не знаю, дорогой, откуда у тебя их столько. Я могла бы понять, принадлежи ты к типу хладнокровных сердцеедов. Но ты не такой. И ты, безусловно, не звезда, окруженная поклонницами. Но при всем том ты так же увлекаешься женщинами, как и они тобой, только ведешь себя иначе, чем другие. Ты ставишь женщин на пьедестал, полагая, что уж если на них юбки, то они другие, нежели мужчины, – благородные и возвышенные. Ты не станешь хорошим детективом, Дональд, до тех пор, пока не поймешь, что женщина – это просто одна из разновидностей рода человеческого.

– Что-нибудь еще? – спросил я.

Берта бросила на меня враждебный взгляд:

– Я не потерплю наглости, Дональд. В конце концов, ты работаешь на меня.

– И ежедневно приношу тебе сто долларов.

Это подействовало.

– Садись, дорогой, – пригласила она. – Не обижайся на Берту. Берта сегодня злая, потому что не выспалась.

Я выбрал кресло для клиентов и развалился в нем.

Зазвонил телефон.

– Верно, еще одна женщина, – предположила Берта.

– Узнай, кто это, – сказал я. – Если Эстер Кларди или Альта Эшбьюри – я здесь, если еще кто-то – меня нет.

– Сразу две женщины! – возмутилась Берта. – Увлечься сразу обеими! Эта Кларди – обычная маленькая потаскушка. Альта Эшбьюри – богатая девица, для которой ты – новая игрушка: поиграет с ней, пока не сломает, и выбросит, как ненужный хлам без…

Телефон продолжал звонить. Берта схватила трубку и рявкнула:

– Хэлло!

Теперь, когда отсутствовала Элси, Берте самой приходилось отвечать на звонки, и это раздражало ее.

По мере того как Берта вникала в то, что говорилось по телефону, менялось выражение ее лица. Глаза ее стали настороженными. Она спросила:

– Сколько?.. Но я не понимаю, почему… не перебивайте меня, черт возьми! Послушайте, если вы не уполномочены завершить сделку, то как вы… Понимаю. Сколько? Я позвоню вам через некоторое время и дам вам знать… Нет, сегодня же… В час. Позже? Ну тогда в три? Ол-райт, в два часа.

Берта повесила трубку. Вид у нее был ошарашенный.

– Что-то связанное с нашими проблемами? – спросил я.

– Нет, другое. Недавно ко мне приходил один тип, заявил, что хочет поговорить со мной ровно три минуты. Я согласилась на это. Когда он превысил время, прервала его. Он думал, что я настолько заинтересовалась, что ничего уже не замечаю. Но я его встряхнула как следует. Дональд Лэм, чему ты улыбаешься, черт возьми?

– Да так, – вздохнул я и поинтересовался: – Сколько хотят получить люди, которые продали тебе акцию?

– Откуда ты знаешь о них? Откуда тебе известно, что я купила акцию? Что ты суешь нос в чужие дела? Шпионишь за мной?! Ты…

– Нет. Я читаю тебя, как открытую книгу. Да и каждый бы догадался, это старый прием в игре вымогателей.

– Как так?

– Ты твердо обещаешь собеседнику, что уложишься точно в три минуты. Далее говоришь все, что тебе требуется, не заботясь о времени. Тот, кого обрабатывают, старается показать, что его не одурачишь. Он следит за временем и не задает вопросов, которые непременно бы задал в другой ситуации. Это безотказный и успешный метод психологического вымогательства.

Берта дважды судорожно глотнула, придвинула к себе телефон, набрала номер.

– Это Берта Кул. Я взвесила все. Я… Ол-райт, приготовьте деньги. Я сказала – деньги. Мне не нужно никаких чеков – только наличные.

– Сколько они тебе предлагали?

– Не твое дело. Чем ты сейчас занят, черт побери?

– Просто слоняюсь.

– Шутишь? Тебя наняли для расследования убийства, а ты…

– Выбрось это из головы! – перебил я. – Нас наняли для того, чтобы помочь Альте Эшбьюри.

– Что ж, она все глубже увязает в своих проблемах.

– Но мы все еще на работе.

– Ну, так занимайся работой.

– Нам ведь все равно платят за каждый день, к чему торопиться?

Берта не ответила, но тут же бросилась в атаку:

– Иногда, Дональд, ты доводишь меня до такого состояния, что я готова разорвать тебя на куски. Что, дьявол тебя возьми, ты сделал с Токамурой Хашитой?

– Ничего. А что такое?

– Он позвонил мне и сказал, что больше никаких уроков не будет.

– Я подозреваю, что обидел его.

– Каким образом?

Я рассказал о моем пари с Хашитой и обо всем происшедшем в игорном заведении.

– И какое же пари ты ему предложил?

– Пари на пятьдесят долларов…

– Пятьдесят долларов! – воскликнула Берта. – Чьи пятьдесят долларов?

– Эшбьюри.

Успокоившись, Берта опустилась на стул.

– Так если, ты говоришь, он выиграл, тебе лучше продолжить уроки.

– Я думаю, что обманул надежды Хашиты.

– Дональд, откуда ты знаешь, что трехминутный регламент – это психологический прессинг для одурачивания клиентов? – переменила тему Берта. – Я никогда о нем не слышала.

– Сколько они с тебя содрали?

– Ничего они не содрали. Я должна была получить вдвое больше, чем заплатила…

– Умница. Дожидайся, – сказал я.

Берта окинула меня возмущенным взглядом.

– Все-таки, – пригрозила она, – мне придется тебя уволить.

– Не пугай. Крумвезер предлагает мне сотрудничать с ним.

– Кто-кто предлагает?

– Крумвезер, адвокат.

Берта наклонилась через стол:

– А теперь послушай меня, дорогой. Тебе не стоит возвращаться в юриспруденцию. Ты знаешь, чем это кончится. Всегда повторяется одно и то же. Ты успешно начнешь свою практику, но те длинноволосые бездельники, что вечно околачиваются в барах, всегда найдут к чему прицепиться, и ты снова очутишься на улице в поисках работы. В моем агентстве у тебя хорошее место и неплохие шансы. Ты можешь заработать…

– Одну десятую того, что имел бы, работая в области права.

– Но у тебя здесь есть будущее, дорогой, и потом, ты не можешь оставить Берту. Берта полагается на тебя.

Я услышал быстрые шаги и взволнованные голоса в приемной. Дверь резко дернули, в кабинет ворвалась Эстер Кларди. Одна из секретарш пыталась преградить ей дорогу.

– Что вы себе позволяете! – возмутилась Берта. – Вламываетесь ко мне без спроса. Вернитесь в приемную, подождите, мне доложат о вас и…

– Входи, Эстер, садись вот сюда, – сказал я, поднимаясь и предлагая девушке кресло для клиентов. – В чем дело?

Я захлопнул дверь перед любопытствующей секретаршей.

– Этот адвокат хотел, чтобы я донесла на тебя, – сказала она. – Ты должен знать, что я не сделала этого.

– Но ты обещала ему сделать это?

Эстер подняла глаза:

– Да. – И добавила: – Я вынуждена была обещать.

– Послушай, Дональд, – опять вмешалась Берта. – Ты не имеешь права распоряжаться здесь и приглашать людей в мой офис.

– Она хочет, чтобы ты ушла, Эстер, – сказал я.

Эстер поднялась. Глаза ее опухли от слез.

– Я только хотела, чтобы ты знал, Дональд.

– Ты звонила Крумвезеру ночью?

– Да.

– Зачем?

– Он был моим другом – о, не бескорыстным другом, но он…

– Дональд, решим эту проблему раз и навсегда, – не прекращала своей атаки Берта. – Вопрос не в том, намерены ли мы вообще разговаривать с этой девушкой. Вопрос в том, кто хозяин этого агентства. Ты…

– Нам лучше убраться отсюда, – обратился я к Эстер и направился к двери.

Берта, упираясь изо всех сил в подлокотники своего вращающегося кресла, пыталась выбраться из него.

– Вернись! – крикнула она мне. – Я хочу знать, что происходит, какую ловушку придумал Крумвезер? Ты слышишь меня, маленький негодяй? Ты вернешься сюда и…

Я открыл дверь, пропуская Эстер вперед. Мы прошли через приемную мимо двух секретарш, сидевших с разинутыми ртами.

В коридоре я сказал:

– Слушай, Эстер, только не лги мне. Скажи, кто дал тебе эти письма?

– Я никогда не видела этих писем, пока они не очутились у Джеда Рингоулда. А кто их ему дал – не имею понятия.

– Боб Тиндл? – предположил я.

– Очень возможно, но не знаю.

Я нажал кнопку лифта.

– А у Рингоулда было какое-нибудь обиталище, кроме отеля?

– Нет. Он пользовался моей квартирой.

В распахнувшейся двери появилась Берта, еще разгоряченная недавней схваткой. В этот самый момент из кабины поднявшегося лифта вышли двое мужчин. Один направился в агентство. Второй задержался, посмотрел на нас с Эстер и сказал:

– О’кей, Билл, вот он.

Мужчины подошли к нам вплотную. Один из них показал свой значок.

– О’кей, приятель, – сказал он. – Вам придется отправиться со мной. С вами хочет поговорить окружной прокурор.

– Я не собираюсь разговаривать ни с кем. Я занят.

Детективы стали заталкивать нас в кабину спустившегося сверху лифта.

– Подождите! – закричала Берта. – Я тоже хочу войти.

Лифтер придержал дверь. Один из пассажиров фыркнул.

Кабина покачнулась – вес Берты был для нее явно избыточным. Во время спуска Берта не промолвила ни слова.

Внизу она первой вышла из лифта и пошла вдоль длинного прохода. Я стоял рядом с Эстер. Детектив – справа.

– Не отпускай девчонку, Билл, – сказал детектив и повел меня по проходу. К нам присоединились еще трое каких-то мужчин.

– Подождите минуту, – сказал я. – Что вы замышляете?

Мне никто не ответил. Какой-то человек, начищавший ботинок на подставке для чистки обуви, пронзительно завопил:

– Это он! Это он!

Вся процессия остановилась. Человек, возившийся с ботинком, оказался ночным портье из отеля. Он показывал на меня пальцем.

Детектив ухмыльнулся:

– О’кей, приятель, вот тебе и опознание по инструкции, которое ты требовал. – Он обернулся к лифту: – Тащи сюда девчонку, Билл.

Множество вещей произошло одновременно. Ухмыляющийся детектив сказал сопровождавшим меня троим мужчинам:

– Вы можете пока идти, но не исключено, что вы еще понадобитесь.

Другой детектив привел Эстер Кларди. Берта, не оглядываясь, втиснулась в телефонную будку, расположенную в конце холла, но не смогла закрыть за собой дверь. Я видел, как она опустила монету, набрала номер и поднесла трубку вплотную к губам, чтобы ее не было слышно снаружи. Портье снял ногу с подставки. Один его ботинок сверкал, другой явно нуждался в чистке. Он все повторял, указывая на меня пальцем:

– Это он. Тот самый тип. Я узнал бы его повсюду. – Он увидел Эстер и кинулся к ней: – Смотри, Эстер, это тот самый парень.

– Ты спятил, Уолтер, – резко возразила девушка. – Это не он. Похож немного, но это совсем не тот тип, который приходил в отель.

– Как?! – воскликнул портье в изумлении. – Да это же тот самый парень. Его ни с кем не спутать. Он…

– Да, у него примерно та же фигура, – сказала Эстер. – Но тот мужчина пошире в плечах, поплотнее и постарше, я думаю, года на два.

Портье, по-видимому, стали одолевать сомнения. Он внимательно разглядывал меня. Вмешался детектив.

– Не глупи, парень, – сказал он. – Девчонка с ним заодно и пытается его защитить.

Лицо у портье стало белым как простыня.

– Это ведь не так, Эстер, ты же знаешь, что это не так! Скажи ему, что это неправда.

– Это неправда, – повторила девушка.

– Я верю ей, – заговорил портье. – Эстер работает в табачном киоске и любит иногда подурачиться, но когда речь идет о…

– Ерунда! – прервал детектив. – Она водила тебя за нос, олух! Как ты сам этого не понимаешь? Этот парень отбивает у тебя невесту. Почему, черт возьми, она оказалась здесь? Они спускались вместе в лифте. Парочка, верно, направлялась на квартиру этой девчонки, когда мы их взяли.

Портье переводил взгляд с детектива на Эстер, потом на меня. Он смотрел на меня с ненавистью.

– Насчет Эстер – неправда, – прохрипел он. – Но парень – тот самый. Я готов присягнуть: это он.

Детектив осклабился:

– Ну, что скажешь, приятель? Так ты – тот самый парень?

– Нет, – ответил я.

– Скверно, приятель. Конечно, возможно и ошибочное опознание. Не хочешь ли помочь полиции в этом деле?

– Конечно.

– Тогда поедем в отель и поглядим.

– Нет, я не согласен. Мы обсудим проблему прямо здесь или у окружного прокурора.