Слёзы Шороша Братья Бри
– Главное, что он был и помог нам найти выход, друзья, – сказал Дэниел.
– С этим никто не спорит, Дэн-Грустный, даже наш Смельчак.
Савасард подошёл к чёрному пятну.
– До встречи в пещере.
– Надеюсь, на этот раз не в красной, Мал-Малец в помощь мне!
Один за другим друзья шагнули в чёрное пятно и через несколько мгновений оказались в небольшой пещере, в которую через широкую щель между камнями (в самый раз для Гройорга) проходил дневной небесный свет. Лица друзей просияли от радости. Нэтэн побежал к выходу.
– Искупаюсь в родном свете! – крикнул он.
– Да, Смельчак! Пора стряхнуть с себя ржу Красной Норы! Я за тобой, Мал-Малец в помощь мне!
– Назад! – вдруг раздался отчаянный голос Нэтэна и затем ещё раз, уже сдавленный болью: – Назад!
Он попятился в пещеру, закинул руку за плечо, чтобы снять лук, и упал навзничь. И прохрипел, будто надеясь, что слова эти поднимут его:
– Что я, бояться их буду?
В теле его было четыре стрелы: две в груди, одна в левом плече и одна в левом бедре. Стреляли с близкого расстояния – защитная рубашка не выдержала.
Ведолик загремел камнями. Зачавкал Гвиз. Со всех сторон к пещере рванули корявыри.
– К стене! – крикнул Савасард и оттолкнул Дэниела к левой стороне пещеры.
И в тот же миг задняя стена её приняла на себя стрелы, которые не поймали на своём пути удачи. Уже совсем рядом загавкали корявыри:
– В норе! Они в норе!
– Сюда!
– Убейте их!
Савасард, обнажив мечи, ринулся вдоль левой стены к выходу. Гройорг с дубинкой в руках встал справа от него. Дэниел, согнувшись, подбежал к Нэтэну и, взяв его под плечи, потащил в глубь пещеры.
– Помоги Дэну! – сказал Савасард Гройоргу и тут же двумя ударами мечей (первым – отрубив руку, сжимавшую меч, вторым – проткнув глотку) сразил непрошеного гостя.
Гройорг подхватил Нэтэна за ноги и помог Дэниелу отнести его в угол пещеры.
– Дай-ка флягу с тулисом! Да побыстрее!
Дэниел снял с пояса флягу и открыл её. Гройорг выдернул из Нэтэна стрелы и залил раны тулисом. Нэтэн застонал и открыл глаза.
– Ты ещё и лекарь, Квадрат? – сказал он ослабевшим голосом.
– Хотел бы быть им сейчас, Мал-Малец в помощь мне. Дэн, перевяжи его! – с этими словами Гройорг бросился к выходу на подмогу Савасарду.
– Ты так весь ход тварями завалишь, лесовик!
– Как там Нэтэн?
– Долго не протянет! Лекаря бы! Да негде взять!
– Сдерживай их! – крикнул Савасард и поспешил к Дэниелу.
Чтобы ход в пещеру и в самом деле не закрыли тела сражённых корявырей, Гройорг оттеснил нападавших наружу. Дубинка его была так зла, что их черепа и кости не спасала никакая броня.
– Это вам за Нэтэна!.. Это за Смельчака!.. За Нэтэна!.. За Смельчака! Мал-Малец в помощь мне!
– Дэн, вам надо уходить, – сказал Савасард и кивнул на Нэтэна.
– Как отсюда уйдёшь?
– Сам знаешь как.
Дэниел понял, что означают слова Савасарда, и рука его, повинуясь безжалостной мысли, тронула поясной кошель. Но тут же другая мысль, промелькнувшая у него в голове, остановила её.
– В тебе нет уверенности? – заметил Савасард.
– Я не знаю, в каком месте мы окажемся и что нас с Нэтэном ждёт там.
Савасард вынул из кожаного мешочка на ремне Слезу, белую с фиолетовым отливом, и протянул Её Дэниелу.
– Возьми мою. Скажешь, что я открыл вам Палерард.
– Кому я должен это сказать?
– Первому огненноволосому, которого встретишь. Теперь ищи ход.
– А как же вы?
– Прорвёмся. Уходите быстрее, у Нэтэна мало времени.
Дэниел поднёс Слезу к глазу и, глядя в неё, стал метаться по пещере.
– Не вижу, Савасард! Здесь нет хода! Нет! – сказал он, в голосе его было смятение.
Савасард взял у него Слезу и сам начал искать ход. Он двигался медленно, сохраняя спокойствие, несмотря на то, что рядом с пещерой в одиночку бился Гройорг. Вдруг он остановился.
– Ход здесь. Подойди… Видишь его?
– Да.
– Не сходи с этого места.
Савасард подошёл к Нэтэну, наклонился над ним и, обхватив его руками, приподнял и положил себе на плечо. Нэтэн застонал.
– Терпи, Смельчак, – сказал Савасард и, подойдя к Дэниелу снова спросил его: – Видишь ход?
– Да.
– С Нэтэном на плече тебе будет нелегко… Ну что, сможешь идти?
– Нормально. Вдвоём всегда легче. Я пошёл.
– Стрелы, – едва слышно сказал Нэтэн.
Савасард вынул стрелы из колчана за спиной Нэтэна.
– Благодарю тебя, Смельчак, и обещаю: они расквитаются за твои раны.
Как только Дэниела скрыл невидимый ход, Савасард прошептал:
– Палерард, помоги им!
– Скажи что-нибудь! – крикнул Гройорг, когда мечи Савасарда присоединились к его дубинке.
– Они ушли, дружище!
– Тогда и мы уйдём, дружище! В какую сторону прорываться?
– Вниз по ущелью!
– Прижмись к камню! Я одурманю их!
Савасард отбился от корявырей, нанеся ещё двоим из них смертельные раны, и отпрыгнул к пещере. Гройоргов Мал-Малец, продолжая налево и направо дубасить тварей, обидевших Нэтэна-Смельчака («За Нэтэна! За Смельчака!»), успел между делом замкнуть в воздухе круг, которым охватил большинство из них, и бросить в них попутно подхваченную им бестелесную змейку.
– Бежим, Ясный!
– Скажи, Квадрат, это делаешь ты или твой Мал-Малец? – на ходу спросил Савасард.
– Я лишь прошу его помочь мне, а всю тяжёлую работу делает он.
Магия Гройорга позволила им отбежать шагов на двадцать. Остановившись, Гройорг пустил её в ход ещё раз… потом ещё раз… потом сказал:
– С такого расстояния Мал-Малец с ними не сладит. Снимай лук, лесовик, да попроси-ка его о помощи.
Вышедшие из оцепенения корявыри вскочили на четвероногих и бросились вдогонку.
– Вали скакунов! – подсказал Савасарду Гройорг.
Тремя выстрелами Савасард сразил ближних к ним тварей.
– Теперь вали седока, что справа. Я подметил: он командует всей сворой.
Через мгновение стрела, выпущенная Савасардом, пронзила чёрный круг на панцире, присоединившись к оранжевой стреле, и сердце Дары, клокотнув, остановилось. Корявыри сгрудились у его тела.
– Молодчина, Ясный! Оторвёмся от них!
– Откусок, найди волос, что тебя потерял.
Шесть раз Сафа проверяла своё чувство, которое сказало ей, что отец её мёртв… убит.
– Убили, – горестно прохрипела она, упершись головой в стену и царапая её ногтями. – Их всех надо убить, всех до одного… за отца… Убили…
Она вышла из своей комнаты и ступила на лестницу. Она шла медленно… долго. Ноги её отяжелели от ноши, которую она несла в себе, от скорби и ненависти. Время от времени она останавливалась и выла, не роняя слёз. Даже Шуша, дремавшего на верхушке башни в своём гнезде, передёрнуло от воя Сафы, от её скорби и ненависти. Трозузорт, услышав свою служанку, не стал ждать, пока она поднимется и постучится, и открыл дверь для неё…Сафа упала на колени.
– Что стряслось, Сафа?
– Повелитель… отца убили, – смотря исподлобья тяжёлым взглядом, произнесла Сафа сдавленным голосом.
Трозузорт понял всё, что в ней было в эти мгновения.
– Жаждешь возмездия?
– Повелитель, – протянула Сафа, и в тоне её слышалась благодарность за то, что он угадал её страсть.
– Позовёшь мне Гуру. Я прикажу ему отправить две сотни всадников, и они расправятся с теми, кто повинен в смерти Дары. А теперь встань и ответь мне, где дорлифянин, что несёт на себе твой волос?
– Откусок указал на него. Он был в ущелье Ведолик…
– Значит, объявился… вышел из тайного прохода, – перебил её Трозузорт.
– Повелитель, потом он пропал. Откусок больше не указывает на него.
Услышав это, Трозузорт тотчас изменился в лице: весть огорчила его. Но не только – она озадачила его. Он погрузился в раздумье…
– Круда доберётся до тебя, дорлифянин, – сказал он себе и, услышав свой голос, вспомнил о Сафе: – Почему ты ни словом не обмолвилась о том, что показывает откусок волоса, который ты дала Круде?
– Прости, Повелитель.
– Так ты проверяла?!
– Да, Повелитель. Только нынче трижды проверяла. Откусок указывает на одно и то же место в ущелье Ведолик. Но я чувствую – Круда жив.
– Как ты можешь чувствовать это?
– Не знаю. Когда смотрю на откусок, чувствую.
– Покажи глаза, Сафа! Что ты там прячешь? – приказал Трозузорт, заметив, что она словно что-то скрывает от него.
Сафа посмотрела на своего хозяина, даже не пытаясь отвлечься от помыслов, терзавших её.
– Знай – ты нужна мне здесь.
Сафа потупила взор и сказала:
– Я не пойду убивать их, Повелитель… пока ты не прикажешь мне.
– За Дару отомстят. Позови мне теперь же Гуру.
Глава четвёртая
Властители Фаэтра
Дэниелу не хватало сил сопротивляться Пути. Он чувствовал, что Путь хочет отнять у него Нэтэна. И если он остановится, то потеряет его. Он чувствовал, что не тьма, сквозь которую он шёл, властна над ними, но свет, скрытый тьмою, свет, наделённый такой притягательной силой, которую так трудно преодолеть, тот самый свет, в преддверии которого они сегодня стояли. И неспроста поманил он Нэтэна в Красной Пещере. Свет уже тогда что-то знал. Свет уже тогда знал, что Нэтэн будет на грани. Дэниел чувствовал, что и сам он, стоит только остановиться, поддастся этой неведомой силе… Вдруг он вспомнил Кристин, её слова. Она говорила, что, когда воздух в её груди сгорает и сил нет терпеть, она начинает считать секунды, и это помогает ей продержаться в воде ещё. Он стал отсчитывать мгновения:
– Раз, два, три… шестнадцать, семнадцать.
На счёт «семнадцать» он шагнул из тьмы в свет… Перед ним открылась… долина разноцветных камней: красных, жёлтых, серых, фиолетовых, зелёных… Камни были небольшие и лежали сплошным ковром, и идти по нему было нетрудно. Впереди над цветистой каменной долиной высился голубой дворец. Влево и вправо от него тянулись вереницы домов, голубых, с жёлтыми крутыми крышами.
– Голубой город, – тихо произнёс Дэниел. – Нэтэн, слышишь меня?
Нэтэн не ответил.
– Мы пришли, друг. Я вижу голубой город. И ты скоро увидишь его. А если ты слышишь мои слова, пусть он пригрезится тебе.
Дэниел сделал ещё несколько шагов и увидел, что перед ним движется его собственная тень. «Солнце», – подумал он, оглянулся назад и посмотрел вверх: над голыми серыми горами на грустном сером небе в редких белых облаках медленно плыло огромное бледно-жёлтое солнце… Вдруг он услышал голоса. Справа от скалы, от её вертикального выступа напротив дворца, к нему бежали трое лесовиков (их выдавали огненные волосы). Они приблизились к Дэниелу.
– Приветствуем тебя, незнакомец. Ты дорлифянин?
– Да. Мой друг Савасард открыл мне Палерард, – ответил Дэниел.
Двое из них сняли с его плеча Нэтэна. Третий отстегнул от пояса накидку и, развернув её, постелил на камни. Нэтэна положили на накидку.
– Я знаю его. Это Нэтэн, сын Лутула и Фэлэфи, – сказал один из лесовиков (тот, что разостлал накидку) и дотронулся до его руки. – Он совсем холодный. Видно, потерял много крови.
– Да, он ранен, и ему нужна помощь, – сказал Дэниел. – Как можно быстрее.
– Татруан, Довгар, несите его к Фелтрауру. А я отведу нашего гостя к Озуарду, – сказал лесовик и что-то добавил на непонятном Дэниелу языке.
Татруан и Довгар побежали, неся Нэтэна на накидке, как на носилках.
– Как твоё имя, дорлифянин?
– Дэнэд.
– Пойдём, Дэнэд. Меня зовут Ониард. Твоего друга ранили корявыри?
– Да, мы попали в засаду. Савасард дал мне свою Слезу, чтобы мы с Нэтэном смогли спастись. Вот Она.
– Покажешь Её Озуарду. Озуард – наш Правитель.
– А Палерард?
– Это город, что перед твоим взором… Вижу, ты хочешь ещё о чём-то спросить.
– Похоже, лесовики живут в Палерарде, а не в Садорне, так?
– Ты уже и сам догадался, Дэнэд. Лесовиками нас давным-давно прозвали дорлифяне. Мы приходим в Дорлиф из леса и возвращаемся в лес. Вот они… вы и считаете, что мы живём в лесу. Посмотри вокруг.
Дэниел огляделся.
– Ни деревьев, ни кустов, ни даже травы! – удивился он.
Ониард улыбнулся.
– Только камни и горы, горные озёра и подземные реки.
– И всё же такую красивую каменную долину я вижу впервые в жизни.
– Ты бы удивился ещё больше, если бы увидел горы, покрытые льдом, и ледяное море, – сказал Ониард.
Дэниел промолчал.
– Но чтобы увидеть это, – продолжал Ониард, – надо идти от города в любом направлении не меньше ста сорока дней. Это на той стороне Фаэтра.
– Фаэтра?
– Фаэтр – это огромный шар, на котором мы живём. Но на той его стороне жизни нет. Там вечная тьма и вечный холод.
– А на этой стороне всегда день? – смекнул Дэниел.
– Да, у нас здесь немного не так, как у вас в Дорлифе, – усмехнулся Ониард. – Но с давних пор мы живём по вашему времени, а уже тридцать лет и по вашим часам. Наши мастера лишь немного изменили часовой круг: на нём соседствуют день, пересуды и ночь. Видишь горящую верхушку столба, что стоит перед дворцом?
– Да.
– На столбе устроены часы. Они смотрят на город. А над часами зеркальный многогранник. Он и горит, отражая свет солнца.
– Я вижу светящиеся многогранники и перед другими домами.
– Их тридцать по всему городу, как и часов. Вашего Фэрирэфа уважают и в Палерарде. Смотри: Татруан и Довгар остановились и положили Нэтэна. Думаю, он очнулся и хочет увидеть тебя.
Дэниел и Ониард побежали к Нэтэну… Остановились подле него. Дэниел склонился над ним.
– Нэтэн, – тихо сказал он, – я здесь.
– За пять шагов до этого места он открыл глаза. Потом дважды позвал тебя. Мы остановились. Он прошептал: «Солнце», улыбнулся и умер, – сказал Довгар.
– Нэ-тэн! – взрезал воздух отчаянный крик Дэниела. Голос его будто подхватила и понесла куда-то далеко-далеко невидимая волна. А вслед за голосом она подхватила и закружила Дэниела…
…Дэниел открыл глаза: тусклый свет, и в нём – лицо Лэоэли.
– Доброе утро, Дэн, – сказала она, наклонилась к нему и поцеловала в щёку. – Наконец, ты вернулся.
– Я-то вернулся… А кто поцелует Нэтэна? Фэлэфи… провожая сына в Мир Духов?
– Да. Фэлэфи поцеловала его и проводила в Мир Духов… и Лутул поцеловал его… и его брат, Рэтитэр, поцеловал его. Новон ещё не знает: он воин и ушёл в Нэтлиф.
– Когда похоронили?
– Три дня назад, в тот же день, когда он умер. Так у нас заведено.
– Три дня назад? – Дэниел удивился, что мимо него прошло столько времени.
– Да, ты был в забытьи три дня. Схожу за Фелтрауром, он знахарь. Он ожидал, что ты пробудишься сегодня, и уже час, как он здесь.
Лэоэли раздвинула тёмно-синие с серебристыми блёстками шторы, и через большое окно комнату залил нежный свет.
– Где здесь?
– Ты во дворце Правителя палерардцев Озуарда, – ответила Лэоэли и вышла.
Только теперь Дэниел припомнил, что Лэоэли нашла Слезу. Она отдала Её Суфусу и Сэфэси. Он видел Её… в день смерти брата и сестры… Фэрирэф показывал Её толпе… Белая с фиолетовым отливом, такая же, как та, что передал ему Савасард. «Вот где ты видела солнце, – подумал он. – Ты заглянула в Слезу и вошла в дверь, которую Она открыла перед тобой, и оказалась в Палерарде. Это и есть тайна колдуньи-зеленоглазки».
В комнату вошёл высокий сухощавый старик. Седые пряди с редкими огненными нитями ниспадали ему на плечи. На груди его покоился камень в виде клубка червонно-золотой пряжи. Он словно вобрал в себя весь огонь его локонов. На старике была длинная светло-серая накидка. Взгляд его серых глаз был такой, что, казалось, он проницает тебя насквозь. Этот взгляд напугал Дэниела. «А что если он сейчас скажет, что у меня… падучая?» – промелькнуло у него в голове (наверно, ощущение слабости в теле подпитало это его сомнение).
– Доброе утро, Дэнэд, – сказал старик сильным нестариковским голосом и сел на плетёный стул, на котором до него сидела Лэоэли.
– Доброе, – ответил Дэниел (тон, которым он произнёс это слово, будто не соглашался с самим словом).
– Позволь-ка твои руки. Глаза уже кое-что сказали мне.
«Уже кое-что сказали», – повторил про себя Дэниел и отдал руки во власть Фелтраура. Тот закрыл глаза и прислушался…
– Вернулся, – тихо сказал он через несколько мгновений.
– Где я был? Я не помню этих трёх дней.
– Знаю, Дэнэд. Ты покинул Мир Яви, но не вступил в Мир Грёз. Ты остановился меж ними. Но тебе повезло: тебя минула участь запечатлеть в памяти всё то, что происходило с твоими мыслями и чувствами за эти три дня. Если бы ты взял их с собой в Мир Яви, ты бы лишился рассудка и чувства реальности.
– Я бы сошёл с ума?
– Но этого не случилось, и теперь всё хорошо. Только надо немного поесть и можно немного погулять.
– Спасибо за доброе утро, Фелтраур.
Старик улыбнулся, встал и ушёл, ничего больше не сказав. Не успела дверь закрыться за ним, как в комнату вошли трое: Лэоэли, со стеклянным кувшином, доверху наполненным молоком, юноша, с плетёнкой, на которой горкой поднимались жёлтые подрумяненные хлебцы, и девушка, с подносом в руках, на котором стоял чайник, две чашки и стеклянная вазочка с вареньем густого синего цвета. И юноша, и девушка были огненноволосы и голубоглазы, и оба мягко улыбались глазами, и черты их лиц выдавали, что они брат и сестра.
– Это – мои друзья, Эстеан и Эфриард.
– Доброе утро, – сказал Дэниел, немного смутившись. – Я ещё не успел встать, и мне неловко.
– Правитель Озуард велел тебя покормить, Дэнэд, – сказала Эстеан и чуть было не рассмеялась. – А когда почувствуешь в себе силы, явись к нему для беседы.
– А вот хлебцы из эфсурэля, – сказал Эфриард.
– Как будто есть другие, – сказала Эстеан, глянув на брата. На этот раз смех всё-таки вырвался из её уст.
Лэоэли, Эстеан и Эфриард поставили завтрак Дэниела на круглый столик из белого отшлифованного до блеска камня.
– Умывальная за той дверью, – сказала Эстеан, взяла Эфриарда за руку, и они вышли.
– Пусть весёлость Эстеан не ранит тебя. Они с братом были сильно опечалены смертью Нэтэна. Из-за тебя она плакала вместе… вместе со мной у твоей постели: Фелтраур сказал, что ты на грани. А теперь ты вернулся, и все мы рады, и Эстеан вновь смешлива, какой я знала её всегда.
– Всегда? Ты, похоже, в Палерарде давно своя.
– С тех пор, как Слеза привела меня сюда. Но о Палерарде в Дорлифе никто не знает и не должен знать. Это их условие. Для дорлифян они лесовики.
– Но ты отдала свою Слезу Суфусу и Сэфэси. Я знаю, что теперь Она у Фэрирэфа. А ты здесь.
– Всё это так, Дэн. Но давай не будем больше об этом.
– Как прикажешь.
– Лучше поешь. Хлебцы из эфсурэля очень вкусные. А я пойду.
– Лэоэли, – остановил её Дэниел, – я увижу тебя сегодня?
Вместо ответа, она оставила ему взгляд колдуньи-зеленоглазки.
Едва Дэниел поднялся с постели, как почувствовал, что очень сильно ослаб. Голова кружилась, ватные ноги ступали по, казалось, шаткому полу. Он подошёл к окну. Внизу от дворца вдаль простиралось озеро. По его берегам стояли скамейки и качели. Некоторые качели были прямо возле воды. На одних качался огненноволосый мальчик. Половина пути, который он пролетал, проходила над озёрной гладью. «Здорово!» – подумал Дэниел. И вспомнил свои качели… Мэтью… «Я ещё ничего не знаю о тебе, пёрышко… и о нашем проводнике ничего не знаю. Что с вами?» На воде у причала стояли лодки. Одна вёсельными шагами гуляла посреди озера, над ней колыхались два золотистых огня… Кроме этих двоих и мальчика на качелях, в пространстве, охваченном окном, людей больше не было. Небо было светлосерое, но чистое, безоблачное, и день вовсе не пасмурный, и на озеро от дворца чуть вправо падала несмазанная тень. Влево и вправо от озера тянулись ряды одно- и двухэтажных голубых домов с жёлтыми крышами. Здесь и там прямо перед домами паслись козы. За озером были ещё два ряда домов. А дальше, за городом, в небо утыкались своими вершинами горы… «Палерард»…
Лэоэли ждала Дэниела внизу в просторном фиолетовом холле. Вдоль стен были расставлены скамейки из белого камня с фиолетовыми подушками на сиденьях. Лэоэли встала.
– Дэн, пойдём к озеру. Я видела Озуарда. Он сказал, что придёт туда немного позже и поговорит с тобой. Он любит беседовать во время прогулки.
– Ты мой проводник в Палерарде. Куда скажешь, туда и пойдём.
Они вышли из дворца через заднюю дверь.
– Здесь всюду под ногами разноцветные камни, – сказал Дэниел. – Похоже, мне нравится это. Если у меня когда-нибудь будет стена с полками, как у Малама и Семимеса, то на них будут камни.
– Во дворце, в правом крыле его, есть особая комната с отдельным входом. В ней – камни Фаэтра. Ты ещё побываешь там.
– А можно?
– Всякий, кто пожелает, может прийти в эту комнату, чтобы посмотреть на собрание или чтобы оставить найденный камень, которого в собрании ещё нет. Но сейчас ты должен дождаться Озуарда.
– Ладно.
– Дэн, а под ногами не одни лишь камни. Вот эти жёлтые, как думаешь, что это?
– Я бы сказал, что это камни, если всё остальное камни. Но раз ты так весело смотришь, то я говорю, что эти жёлтые камни не камни.
– А что же тогда, по-твоему?
Читать бесплатно другие книги:
