Ядовитая кровь Туров Тимур

Мелкая шерсть полезла сквозь кожу, лицо удлинилось, верхняя губа стала короче, обнажая громадные желтые клыки.

— Поставь. На место, — повторил Влад. — Я не буду ничего говорить животному. Я...

Резкий толчок отбросил Влада, он попытался удержаться на ногах, но сильный удар швырнул его на арену. Вспышка боли полыхнула в голове, непомерная тяжесть обрушилась на грудь.

— Я не буду с тобой говорить, тварь! — выкрикнул Влад. — Не...

Удар в солнечное сплетение, и воздух исчез во всей вселенной.

— Ты скажешь! — прорычал зверь. — Скажешь...

— Скажу... — еле смог пробормотать Влад. — Если ты прекратишь...

Еще удар — Влад закашлялся, перевернулся на бок. Прижался щекой к вонючей ткани манежного покрытия.

Удар, на это раз — по ребрам. И, кажется, ногой. И еще раз — точно ногой. Директор все-таки берет себя в руки. В лапы. Нет, все-таки в руки. Снова стал человеком. Почти человеком.

— Отревел? — со стоном спросил Влад. — С тобой снова можно разговаривать?

А ведь всего пару минут назад директор был таким невозмутимым.

Влад медленно, прижимая руку к ушибленному боку, встал. Выпрямился.

Если бы арена перестала раскачиваться... И немного воздуха. Не этой звериной вони, а нормального чистого воздуха. Всего несколько глотков.

Медведь снова исчез. Снова перед Владом стоял силовой жонглер на пенсии. Тяжело дышащий жонглер, скалящий зубы силовой жонглер в изодранном в клочья спортивном костюме.

— Несколько глубоких вдохов... и медленных выдохов, — посоветовал Влад. — Но если ты мне ребра повредил — пеняй на себя. Я...

— Кто убил? — выдохнул оборотень.

— Кто-то очень сильный? — предположил Влад. — Кто-то, кто смог схватить молодого здорового маах'керу, скомкать как тряпичную куклу и принести с Павлова Поля к цирку... И обратите внимание — он точно знал, откуда этот конкретный маах'керу. На вашем ведь не было ошейника с просьбой привести его к хозяину. Не было? Откуда он это узнал? И, подозреваю, запаха никакого не было на трупе, иначе вы бы выследили... Вы умеете, я знаю...

Директор труппы отошел и опустился на барьер манежа.

Влад подошел и сел почти рядом, правда, боком, так и не сумев заставить себя повернуться к труппе оборотней спиной.

— Все так? — спросил Влад.

Оборотень кивнул.

— А если бы вы узнали, кто это сделал?

Оборотень усмехнулся.

— А если это человек? — спросил Влад.

— Человек? — недоверчиво протянул Арсен Михайлович. — Человек?!

Ненависть и недоверие в голосе. Недоверие, ненависть и... Человек?

— Вам не сказали, что в Харькове гастролируете не только вы? — Влад прижимал локтем наливавшийся болью бок и одновременно боролся с головокружением.

Темнота была рядом. С утробным бульканьем переливалась за лучами прожекторов. Она ждала своего момента.

— Убери свой зверинец, — сказал Влад.

— Нет.

— Убери. Потом ты сам все поймешь, а сейчас — убери.

— Нет.

— Ты их сможешь удержать, если они узнают? Сможешь остановить? Они могут просто погибнуть. Чик, и готово. И тебе придется воровать из зоопарка пантеру, еще волков, ну и других животных, — Влад даже смог повысить голос.

Дышать мелкими глотками и одновременно почти кричать было непросто. И очень больно.

— С ними не будут сражаться. Их просто убьют. Я не знаю, что будет использовано на этот раз, но, похоже, у человека этого богатый магический арсенал. Очень богатый. — Влад тихо застонал. — Убери остальных. Не бойся, я на тебя не наброшусь... И фонари... Достали. Выслушай, потом — убивай, ешь, откладывай на зиму... Что хочешь...

Остановиться. Прекратить нести это бред. Медведь все и так понял. Теперь он примет решение...

— Всем выйти, — глухо произнес оборотень. — Всем — выйти.

— И фонари, — напомнил Влад.

— Пушки, — сказал оборотень, и прожекторы погасли.

Стало темно. Влад словно ослеп. Он слышал, как кто-то шел к выходу, как несколько раз стукнули сиденья кресел. Никто из циркачей не проронил ни звука. Они все настолько хотели узнать, кто убил волка, что готовы были сносить оскорбления.

Они могут и потерпеть.

Дверь закрылась.

Кромешная темнота.

— Я слушаю, — сказал оборотень. — Только...

— Что?

— Если ты надеешься выторговать жизнь...

— Конечно... — Влад попытался засмеяться, но зашипел от боли и закашлялся. — Дурак неумный... Кто же так бьет? Медведь.

— Кто убил?

— В городе появился борец против чужаков, — сказал Влад. — Ваш... родственник стал седьмым. Шестеро погибли до этого. Были убиты. Человеком.

— Человеком, — произнес оборотень тусклым, безжизненным голосом.

— Вам действительно ничего не сказали?

— Кто?

— Тот, кто вас пригласил.

— Мы его не видели.

— Как? — не понял Влад. — Что значит — не видели? Он же со мной приезжал...

— Этот? — Влад не видел собеседника, но иронию смог уловить сразу.

Иронию и пренебрежение.

— Нас вызвал не он.

— Но на афишах...

— На сарае написано что? А в нем — дрова. Я правильно воспроизвел вашу поговорку?

— Да.

— Нас вызвал не он. И заказчик — не он. Для него мы бы не приехали. И на него мы бы не работали. Понятно?

— Понятно. Но и Серый вам ничего не говорил...

— А кто он такой, чтобы мне что-то говорить? Он может сидеть возле чужого стола и ждать, когда ему бросят подачку. Со мной он говорить не может.

— Понял, — пробормотал Влад.

Потрясающая характеристика для уважаемого предпринимателя, филантропа, альтруиста и вообще конкретного пацана Сергея Леонтьевича Салунского. Ради одной этой характеристики стоило прийти в цирк этой ночью... Хотя удары по ребрам уже были явным перебором.

— Ладно... — протянул Влад. — Ладно. Об этом — потом. Сейчас о другом. Скажи, ты знаешь, что этой ночью в моем подъезде вырезали семью маах'керу?

— Нет.

— Они были... не знаю, как вы это называете... они жили как люди. Работали. Получали зарплату. Не уверен, что они учили своих детей превращениям...

— Этому не нужно учиться. Это приходит само, рано или поздно. Их убил...

— Один человек. Один-единственный. Просто вошел среди ночи и нанес четыре удара. Для четырех маах'керу.

— Это неправда.

— Это правда. Думаю, что он использовал оружие с серебром. Мне не успели сообщить результаты экспертизы.

— Ты разобрал свой телефон.

— Да. Боюсь, что за мной следили. В том числе и вы. Твои ведь порвали дейвона этим вечером? Не боишься войны?

— Я уже послал сообщение матери клана...

— Ее убили. Она в том самом списке. А дейвона ждал меня — они хотят со мной встретиться. Что-то обсудить.

— Мне сказали... Мне сказали проследить за домом. Если придешь ты — проследить. А ночью... Ночью, возможно, вывести тебя из дому и...

— Убить?

— Не знаю. Мне должны были сказать потом. Мои пришли к дому, а там... Дейвона атаковал первым, мои защищались. У него был амулет... и нож... Они вообще носят много серебра. Я послал сообщение и предложил плату за кровь. Или поединок чести, на выбор.

— Без магии?

— Без.

— А если они не примут ни один из вариантов?

— Они примут, — спокойно сказал оборотень.

— Я ищу убийцу, — сказал Влад. — Меня нанял... Я думал, что Серый, но после твоих слов, полагаю, что это был не он, а его... хозяин.

Влад сделал паузу перед последним словом не специально. Так получилось. Не выходило у него произносить это слово просто так, легко, как обычный набор букв.

— Найти убийцу...

— Да.

— Человека?

— Да.

— Что тебе обещали?

— Какая разница? Сделали предложение, от которого я не мог отказаться. Сразу после этого я наткнулся на ваших, потом меня привезли сюда... пытались убить, вылечили, снова пытались убить... понеслось, в общем...

— И ты решил умереть проще? Прийти сюда... И ты вправду убил Наблюдателя?

— Да, — не стал вдаваться в подробности Влад. — Я защищался.

— Орден, естественно, примет это к сведению. — Наверное, директор цирковой труппы улыбнулся с иронией, произнеся эту фразу. — Орден устроит суд по всем правилам и оправдает тебя. Знаешь, ты сделал правильный выбор, когда пришел сюда. Тут ты умрешь быстро. А «бесцветные» казнили бы тебя не торопясь. Есть у них очень забавные способы... Я точно знаю о казни длиной в год. А слышал... слышал о том, что как-то это продолжалось семь с половиной лет. Хотели и дальше, но как раз вспыхнула схватка между орденами, и в сутолоке пришлось концовку казни скомкать. Мы, пожалуй, окажем тебе милосердие...

— Очень признателен. Очень. Только останется маленький нюанс. Крохотный. Вы никогда не узнаете, кто виновен в смерти вашего волка. Не так?

— Мы спросим. Ты сказал, мы теперь знаем, у кого спросить.

— И вам скажут правду?

Ирония, побольше иронии, не впадать в патетику и не говорить о высоких материях и долге перед стаей.

— Ты хочешь выйти отсюда живым, — констатировал оборотень. — Ты очень хочешь выбраться живым. И что еще?

— Я хотел, чтобы вы мне помогли.

Маах'керу засмеялся.

— Человек — только орудие, — сказал Влад.

— Ты хочешь жить...

— Вы не сможете.

— Что ты знаешь о наших возможностях, человек?

— Многое, — просто ответил Влад. — Больше, чем ты подозреваешь. Я убивал маах'керу.

Оборотень хмыкнул. Он даже хотел снова засмеяться, но человек говорил слишком спокойно. И очень честно.

— И ты жив? Тебя не настигли мстители?

— Когда я уходил — живых не было, — наверное, не нужно было об этом.

Не нужно.

Тогда не появилась бы снова перед Владом картина, которую он так тщательно пытался закопать в глубине памяти.

Острые камни, залитые кровью. Издыхающий волк, тянущийся к нему окровавленной пастью. Волк захлебывается собственной кровью, он уже должен был умереть, но злость — его злость, удерживает его на этой стороне. Он все еще надеется дотянуться до человека. До человека, посмевшего победить. Посмевшего не умереть в этом ущелье. Посмевшего убить нескольких маах'керу... Подло. Нечестно. Неправильно...

Оборотень захрипел, посеребренное лезвие вошло в напряженное волчье горло... пробило мозг.

Умирая, они становились похожи на людей.

— Ты очень странный человек. Может быть, я подарю тебе поединок.

— Я предлагаю сделку...

— Мы...

— Не спеши. Я приведу к вам убийцу, — сказал Влад. — Того, кто убил вашего...

— Моего приемного сына, — тихо, ровным голосом сказал маах'керу. — Я сам найду...

— Я приведу. Я смогу... Только не мешайте.

— Зачем ты пришел тогда? Если бы не появился, не было бы этого разговора, не было бы причины тебя убивать.

— Тебе бы это приказали завтра...

— Мне никто не может приказать, — холодно оборвал маах'керу.

— Тебе бы заплатили за мою смерть, — сказал Влад. — И ты бы не стал спорить.

— И я бы не стал спорить, — согласился маах'керу. — Но что мне мешает убить тебя просто так? Твоего прошлого разговора с нами вполне достаточно. Или сегодняшнего. Не все же делать за плату, что-то можно сделать и для удовольствия. Пожалуй, будет поединок. Можешь гордиться.

— Мне нужно всего несколько дней, — сказал Влад. — Несколько сраных дней. Я найду...

— Попытаешься сбежать?

— От вас можно сбежать?

— У тебя есть опыт.

— Не совсем. Те маах'керу имели предводителем Наблюдателя. И выполняли все, что он приказывал.

Дыхание оборотня, кажется, оборвалось. Он словно умер.

— Ты слышишь меня? — позвал Влад.

— Где ты их видел? — изменившимся голосом спросил оборотень. — Где этот Наблюдатель?

— Он умер.

— Ты лжешь.

— Он умер. Тогда многие умерли.

— Ты убил его?

— Можно сказать и так.

— Ты тоже умрешь. Сегодня, — подумав, сказал оборотень. — В поединке. Со мной. Можешь выбрать оружие. Холодное оружие.

— Я повторяю — дай мне всего несколько дней. Я найду убийцу. Ты... ты мне поможешь, а потом...

— Разговор окончен.

— Потом можешь выдать меня Наблюдателям! — выкрикнул Влад.

— Я скажу тебе вот что, — медленно, словно строя стену из слов, проговорил оборотень. — Ты не можешь жить. Ты видишь сквозь Пелену, но ты не маг. Ты ненавидишь нас — нас всех, маах'керу, дейвона и других. Мы оба понимаем, что рано или поздно ты не сможешь сдержаться и начнешь убивать. Как тот, кого ты зачем-то хочешь найти. Поэтому...

Влад услышал, как оборотень встал и выпрямился.

«Не получилось, — подумал Влад. — Не получилось... Не нужно было сюда идти. Не нужно было делать такую ставку в игре. Ва-банк?»

Номер не прошел. Обидно.

Оборотень что-то крикнул, неразборчиво, но громко.

Раздвинулись шторы перед входом в зал, кто-то вошел.

— Свет, — приказал оборотень, и загорелся свет, не пронзительные лучи световых пушек, а желтые фонари под куполом.

Директор труппы вышел на середину арены. Остальные маах'керу стояли возле арены, полукругом. Можно было рассмотреть их лица, но Владу это было не интересно. Уже не интересно.

— Я буду говорить, — торжественно произнес оборотень.

— Слушай, свободная стая! — вполголоса сказал Влад. — Акела будет говорить. Решать судьбу человеческого детеныша. Или сейчас у вас за главного Балу?

Оборотень проглотил оскорбление молча. Подождал, не скажет ли еще что-то обезумевший от страха человек. Но заговорил не Влад.

— Пришел чужой, — сказал парень, стоявший в первом ряду.

— Зачем? — спросил директор труппы.

— Он сказал, что за своим другом, — ответил парень.

— Где он?

Оборотни расступились.

— Какого черта... — вырвалось у Влада.

Руслан легко запрыгнул на арену, подошел к Гетьману.

— Сейчас мы уходим, — сказал Руслан и положил руку на плечо Владу. — Вдвоем.

— Ты угрожаешь?

— Я сообщаю. — Руслан достал из кармана мобильный телефон, набрал номер.

Оборотни молча ждали.

— Я его нашел, — сказал Руслан в телефон. — Если через пять минут мы не выйдем — начинай.

— Что ты собрался делать? — спросил Арсен Михайлович.

— Я собрался увести отсюда своего друга. Через пять минут...

— Через пять минут вы оба сможете подохнуть! — выкрикнула девушка из первого ряда. — Оба!

— Я знаю, — кивнул Руслан. — Только и у вас будут проблемы. Группа поддержки уже наготове. Перед зданием — другие люди...

— Тоже твои друзья? — поинтересовался директор.

— Мои друзья. И его.

— Думаешь, они выживут?

— Они к этому готовы. Им нужно только начать стрельбу. И отдать команду.

— Умрут многие...

— И вы тоже. Многие из вас. Или вам придется разбегаться в разные стороны. Во всяком случае, в городе вы больше не появитесь. И, боюсь, вашей гастрольной деятельности придет конец. Ну, и думаю, что найдется, кому сопоставить бойню в Харькове с несчастными случаями в Марселе, Неаполе, странными смертями в Берлине и Праге. Это только с начала этого года...

— Не стоит нам угрожать...

— Мое предложение остается в силе, — быстро проговорил Влад. — Я ищу убийцу. Нахожу его. После этого — вы сами решите, что со мной делать. Можете выдать Наблюдателям. Можете — порвать меня в поединке. Слышите меня?

— Слышу. Я это уже слышал, мне не интересно. Пусть скажет он, — Арсен Михайлович указал на Руслана. — Он готов принять участие в нашем договоре?

— Да, — не задумываясь, ответил Руслан. — Мы придем вдвоем. И в поединок вступим оба.

Директор труппы молча обвел взглядом стоявших у арены оборотней. Никто не произнес ни слова.

— Человек и его... друг, — громко, так, что отозвалось под куполом, сказал Арсен Михайлович, — предлагают сделку.

— Нет! — выкрикнула девушка.

Директор медленно подошел к краю арены, взмахнул рукой — Руслан не успел заметить, как ладонь превратилась в медвежью лапу — четыре кровавых полосы появились на лице у девушки, голова мотнулась, но упасть девушке не дали, удержали стоявшие рядом.

Оборотень стряхнул с руки кровь. Капли ударились о покрытие манежа.

Оборотень вернулся на середину арены.

— Они находят убийцу, — сказал маах'керу. — Если им понадобится для этого наша помощь — мы поможем.

Девушка, не стирая кровь с лица, горящими глазами с ненавистью смотрела на Влада.

— После этого вы все решите их судьбу, — закончил маах'керу. — Я приму ваше решение. И они примут ваше решение. Это все.

— Пойдем, — тихо сказал Руслан.

— Пусть вернут мне оружие, телефон, документы, — потребовал Влад.

Парень взмахнул рукой, и на арену перед Владом упал пакет.

— Пойдем, — повторил Руслан, наклонился и поднял пакет. — Нас ждут. Время.

— Денежки нужно посчитать, — Влад попытался отобрать пакет у Руслана. — Денежки — счет любят. Вон рожи какие воровские у всех. Сам посмотри. Циркачам никогда доверять нельзя. А у этих даже клоунов нет...

Влад все-таки отобрал у Руслана пакет, заглянул:

— Так и есть. Где пистолет иностранного образца «беретта»? И патроны к нему? Где, я вас спрашиваю?

— Пойдем! — Руслан подтолкнул Влада к выходу.

— Нет, пусть ответят! — потребовал Влад.

— Они останутся у нас, — сказал Арсен Михайлович. — Подарок для Наблюдателей, если что.

— Если что... — Влад переложил свой пистолет в боковой карман куртки, удостоверение спрятал во внутренний, а деньги, скомкав, сунул в карман джинсов. — А что если?