Ядовитая кровь Туров Тимур
— Тебя привели, как доказательство, чтобы я поверил. Но ты ведь действительно видишь источник.
Желтое пламя гудело вокруг Приблуды, вибрировало внутри него.
— Прости, сынок, — прошептал Чугайстр сзади.
— Он не из Литвы, ведь верно? — спросил Степной Орел. — Вы забираете детей из семей и отдаете их в чужие руки только для того, чтобы никто не мог пресечь передачи по наследству этого умения, уничтожить людей, способных прозреть и даже видеть источник. Напрасно вы все мне это сказали. Теперь я знаю, что искать. Я знаю, где искать.
Козаков было пять сотен.
Приблуда узнавал их. Кажется, мелькнуло лицо Звыняйбатька. И старый Охрим тоже пошел в поход? Это он с сыновьями?
Комок подступил к горлу Приблуды. Его семья... Где его семья? Почему его лишили матери и отца, лишили родного дома, сделали Приблудой? Тем, кто приблудился, не родным, тем, кто никогда не станет родным...
Приблуда застонал, отворачиваясь.
— Смотри, — приказал Степной Орел. — Они уже почти подошли. Они думают, что их колдуны их скрыли? Я в своей крепости и возле источника. И нет силы, способной это изменить. Каждый, в ком я почувствую силу, — умрет первым. Еще немного, смотри...
Чугайстр бросился на мага.
Связанный, окровавленный, он попытался толкнуть мага вперед, сквозь зубцы, но джинна успел раньше. Узкий изогнутый клинок полыхнул в его руке, и Чугайстр упал. Нога его отлетела прочь, кровь потекла по камням.
Джинна наклонился к кричащему от боли старику, в ладони его загорелся огонь. Кровь на культе вскипела и, чернея, запеклась.
— Ты еще не умрешь, — сказал маг. — Не сейчас.
Степной Орел протянул руку, словно хотел дотронуться до козаков... Они были рядом, совсем рядом, до них можно было дотронуться...
Маг полоснул ребром ладони, словно кинжалом.
Молодой козак, что-то говоривший своему товарищу, дернулся, прижал руки к горлу и мешком повалился с коня.
— Вот так, — сказал маг. — Жарко, безжалостное солнце. Он умер. Бывает. А вот этим...
Маг сжал кулак и ударил перед собой — четверо козаков разлетелись прочь, словно шарахнула в них невидимая каменная глыба.
— И еще!
Полыхнул огонь прямо посреди замерших от неожиданности козаков, разом вспыхнула одежда, волосы, плоть...
Приблуде показалось, что он слышит крики сгорающих заживо. Один, два, десяток живых факелов бежали по степи, сталкивались и падали, догорая неподвижно. Черные дымы потянулись к небу, встали надгробьями над сгоревшими.
Приблуда зажмурился, почувствовал, как силы оставляют его, как тело его превращается в сосуд, наполненный отчаянием и страхом, гневом и яростью.
Броситься на мага, пусть не слушаются руки, пусть нет сил — броситься, попытаться, как Чугайстр... проклятый обманщик.
И вдруг все исчезло: ярость, гнев отчаяние, страх — все. Осталась пустая оболочка от Приблуды. Ничего не было у него в душе. И самой души не было. Не было, не было, не было...
Приблуда медленно опустился на камни, на раскаленный солнцем каменный пол.
Все проносилось мимо него. И желтое пламя, и стоны Чугайстра, и смрад сгоревшей плоти Волка. Приблуда проваливался в бездонную пропасть, все глубже и глубже, в самое сердце земли.
Темнота сжала выгоревшее небо, скомкала его в небольшой круг. И совсем раздавила в безжалостном кулаке.
Влад вскрикнул и проснулся.
Он вырубился. Задумался, а потом не заметил, как уснул. Проклятый цветок. Проклятый сатра.
Влад посмотрел на часы — восемь часов. Он проспал еще час. Сейчас он встанет с дивана, откроет балконную дверь, вышвырнет хитрое сплетение хрупких жилок прочь, в темноту, в дождь, ставший вечным.
Где-то там по городу рыскает художник, ставший убийцей. Где-то Серый пытается найти выход, мечется, разыскивая трупы, и придумывает выход из этой ловушки.
Где-то там неизвестный, заваривший всю эту кашу... Что он делает? Удовлетворенно потирает руки? Кусает пальцы в ужасе, что все разваливается? Или давно уже забыл о том, что приказал, думает совсем о другом?.. Наслаждается жизнью?
— Найти и наказать, — пробормотал Влад, но вышло у него это вяло и неуверенно.
— Найти, — сказал Влад.
— И наказать! — выкрикнул Влад.
— Ты что-то сказал? — из-за закрытой двери спросил Руслан.
Руслан. Что он тут делает?
— Что ты тут делаешь? — спросил Влад, вставая с дивана.
— Я тут пью чай, болтаю с ребятами... — Руслан открыл дверь, вошел в комнату. — Я включу свет?
— Давай, — разрешил Влад, прикрывая глаза.
Щелкнул выключатель.
— Добрый вечер, — сказал Руслан, усаживаясь в кресло. — Ты снова спал?
— Я запрещал тебе приезжать, — сказал Влад, стараясь не смотреть на цветок сатра, лежащий на диване.
— Пошел ты в жопу со своими запретами, — спокойно ответил Руслан. — С чего ты решил, что имеешь на это право?
— Запрещать? — уточнил Влад.
— Умирать в одиночку, — пояснил Руслан.
— Без комментариев, — буркнул Влад.
— Засунь себе свои «безкомментариев» знаешь куда?
— Алгоритм мне понятен.
— Вот и славно. Ты знаешь, что час назад сообщили еще об одной смерти? Я не видел ни тело, ни фотографию, но говорят, что в кармане листок клетчатой бумаги с надписью: «Плюс один». Я решил, что это к нашему списку. Нет?
— Похоже. Серый не объявлялся?
— Дался тебе этот Серый... Вокруг много разных существ и поинтереснее. Знаешь, на кого работает господин Салунский?
— Ты о Шкворне? Кто этого не знает? Все знают.
— И что о нем все знают?
— Авторитет. Суперавторитет. Четыре ходки от звонка до звонка. Был коронован. Держит наркоту, проституток, оружие — все держит. Абсолютно. Понятно, что он за всем этим, но ничего конкретно предъявить не получается. Сидит в своей берлоге, из города не выезжает, на сходки не ездит, посторонних не принимает. Потихоньку подмял под себя большую часть области. О покушениях на него я не слышал...
— Лично не видел... — подхватил Руслан.
— Видел на фотографиях и даже на видеозаписи, снятой, когда Васю хоронили. А что?
— И как он тебе?
— А никак. Если ты видел одного вора в законе, то видел всех. Костлявый, бледный, наверняка туберкулезный: тридцать пять лет на зоне — не сахар. — Влад пожал плечами. — Есть легенда, что его поначалу то Шкелетом кликали, то Бледным, до тех пор, пока он не подобрал с земли шкворень и не проломил пару черепов. Вот тут к нему новое погоняло и прилипло.
— У тебя есть его фотография? — спросил Руслан.
— Нет. Не держу я всякий хлам. Пусть им занимаются наши организованные преступники. Их много, пусть пасут. Что ты прицепился ко мне? Серый связался с этим гадом, чтобы потихоньку заняться своим бизнесом, иначе начались бы терки, разборки... А так...
— Хочешь, я подарю тебе его фотографию? — спросил Руслан все так же спокойно.
— Засунь... — начал Влад, но замолчал, задумавшись.
Шкелет. Бледный. Но тридцать пять лет на зоне? Не может быть. И коронован не просто так, не сейчас, а как положено, на сходе, по-серьезному.
Не может быть.
Руслан полез в карман, достал фотографию и протянул Владу.
— Я ее из архива стырил, из дела. Старенькая фотография, еще восемьдесят второго года. Смотри.
Влад посмотрел и вздрогнул.
— Смешно? — спросил Руслан.
— Очень. Я мысленно хохочу, прямо как в цирке, — Влад смотрел на фотографию и чувствовал, как слабость растекается по телу.
— Будит какие-то воспоминания? — Руслан отобрал фотографию и бросил ее на стол, лицом вниз.
Влад молча кивнул.
Кто бы мог подумать? Прав был, оказывается, Каменецкий, когда пошел проверять свое прошлое. А он, Влад, не сделавший этого, ошибся.
Нужно было скрупулезно проверить все, до мелочи. Просмотреть все старые фотографии, пройтись по всем старым делам, своим и чужим. Тогда бы не выглядел так глупо. И послал бы полковника Петренко подальше сразу, как только прозвучал бы Серый. Хотя полковник не называл никаких имен, пока Влад не согласился вслепую.
А ведь он искренне был уверен, что Серый только делает вид, что работает на Шкворня. Прикрывается. А на самом деле потихоньку контролирует местных уголовников.
Ну, не бывает у нелюдей таких биографий!
Влад пересмотрел после возвращения из Косово много всяких передач, журналов, книг и видел, как устраиваются нелюди, как стараются управлять исподтишка, избегая лично нырять в грязь и возиться с людьми. А тут — тридцать пять лет в самом дерьме. И честная работа на результат. А если это он стоит за всем происходящим?
Стыд и позор, так жидко обгадиться. Понадеяться на свои старые воспоминания, на те, которые появились, пока он еще не стал Зрячим.
Влад вспомнил, что так во сне называли его. Приблуду. Нет, все-таки его, потому что он и был Приблудой, чувствовал, что чувствовал тот, и боль, и страх, и даже смерть его пережил.
Стало холодно, Влад вдруг сообразил, что сидит и потирает руки, словно замерзли они у него.
— Ничего сказать не хочешь? — спросил Руслан.
— Нет.
— Ну и дурак. А я к тебе гостя привел. Потому, кстати, и приехал. Иначе твои сторожа уже минут сорок как стреляли бы на поражение. — Руслан встал из кресла, потянулся. — Сидячая работа здорово вредит. Даже моему здоровью. Пошли, поздороваешься.
Влад прошел на кухню. Замер в дверях.
— А мы тут общаемся! — закричал Богдан, увидев его. — Знаешь, а Руслан привел забавного товарища.
— Добрый вечер! — произнес тот же самый голос, что совсем недавно угрожал убить Влада — мелодичный девичий голос.
— Вечер добрый, — ответил Влад. — А шрамов на лице нет.
— А на мне все заживает, как на собаке, — с вызовом ответила циркачка. — На большой злой собаке.
— Я думал, что у меня еще есть время, — сказал Влад. — Мы договаривались...
— Мы держим слово. Возникли новые обстоятельства. Мы можем поговорить наедине?
— В спальню! — посоветовал Богдан.
— Пошел вон! — сказал Влад. — И Капустяна забери.
— Вот так всегда, — заныл Богдан. — На самом интересном месте.
Он забрал автомат, пропустил вперед Капустяна и вышел следом, окинув настороженным взглядом циркачку, сидевшую на табурете. Автомат с предохранителя был снят, заметил Влад. И у Капустяна, кстати, тоже.
— Мы получили новый заказ, — сказала циркачка.
— Убийство? — спросил Влад, спохватился и поправился: — Охота?
— Почти.
— От Серого?
На лице самки маах'керу появилось знакомое брезгливое выражение. Не родственница ли она директору труппы, Арсену Михайловичу? Тот, правда, в медведя перекидывается... Опять словечко Приблуды. Завязывать нужно с тем цветочком. Завязывать.
Арсен Михайлович превращается — превращается, так правильно говорить, а не перекидывается, как думают некоторые — в медведя. У них это по наследству передается или нет? Хотя погибший, сын Арсена, был волком. Так ведь он приемный...
И девочка вполне может быть дочкой. Или женой сына. «Вдовой», — поправил себя Влад.
— Так от кого заказ?
— По телефону. По нашему дежурному телефону. Потом мы забрали пакет в назначенном месте. И посмотрели, что, вообще-то, делать не имели права.
— И что там?
— Вы и вправду крышуете проституток? — спросила циркачка.
— В некотором роде, — сказал Влад. — А что?
— Фотографии, показания проституток и содержательницы борделя неплохо смотрелись бы возле тела полковника милиции, представителя министерства. Вы не находите? Наш директор подумал, что у вас по этому поводу будет свое мнение, и вам это может помешать выполнить вашу половину договора. Так?
— У вас очень умный директор, — сказал Влад.
— Вот и я так подумал, когда красавица мне все рассказала, — заметил Руслан, входя на кухню и присаживаясь к столу. — Я пробил телефон, с которого звонили, заодно выяснил по своим каналам, где именно находился и находится сейчас этот телефон. Глянешь?
Глава 12
Ночью в квартире Влада так никто и не уснул. Богдана больше всего потрясла неблагодарность Анечки.
— Ведь, сука, плакала, натурально плакала, на коленях ползала, просила отмазать и прикрыть. Девчонку свою порезанную показывала — и подстава? Для того, чтобы снять и выдать? — Богдан повторил эту фразу трижды, всякий раз украшая ее новыми эпитетами в адрес Анечки, содержательницы борделя с Новых домов, прежде чем Влад не выдержал и не пригрозил лично заткнуть ему пасть чем-нибудь липким и вонючим.
— Нет, ну вправду... — обиженно протянул Богдан. — Это ж так никому верить нельзя. А мы еще с нее денег взяли по минимуму, и от ежемесячных выплат отказались... И от девочек, между прочим. Все, молчу-молчу... Ладно, с Анютой разберемся, а чего это к тебе сам Шкворень прицепился?
И это был вопрос. На миллион долларов. Или даже миллиард.
Кто Шкворень, и кто Влад? Несопоставимо ни в одной из систем измерений, ни в общечеловеческой, ни в магической, о которой Влад все-таки решил не распространяться.
Вор в законе за что-то обижается на капитана милиции, который даже лично с ним не знаком и делами его не занимается? За то, что капитан полез защищать шалав? Так капитан полез этих самых шалав защищать только потому, что его попросили, а попросили для того, чтобы подставить.
А Влад не привык путать причины и следствия.
Отчего верог, наверняка крутейший маг, мог желать смерти человека, единственным недостатком которого было умение видеть сквозь Пелену, вообще не поддавалось пониманию.
Нет, мог. Но такие существа, насколько знал Влад, подобные желания осуществляли куда более простыми способами. Либо через магию, либо через мелкого урку, бросившего гранату под ноги тому же самому капитану.
А тут странная операция. Долгая, непрямая...
И зачем тогда убивать его, Влада, подсылать Наблюдателя, совать в подстроенную катастрофу, если уже лежали где-то фотки и записи разговоров, в ходе которых менты брали деньги, разбирались с пацанами Свата? Зачем?
Руслан молчал, уютно устроившись в кресле. Капустян, перемыв посуду, приготовив всем, кроме Влада, кофе, помыв после этого чашки, маячил в дверях комнаты. Автомат при этом болтался у него на плече.
Богдан, высказавшись об Ане и ее девочках, замолчал, завалился на диван, меланхолично глядя в потолок и щелкая предохранителем автомата.
Перспективы со всех точек зрения вырисовывались совершенно безрадостные. Черным по черному, если честно.
Полковника Петренко из Киева убили. Причем, через час-два после ухода Влада. Мог сошедший с ума капитан вернуться и замочить полкана? Мог. О чем они разговаривали, пока подполковник Осокин, как пацан, бегал за пивом? О чем угодно, в том числе, о левых приработках того самого капитана.
Дождался ухода Осокина, вернулся, убил, но бумаг не нашел. Версия? Версия. Тупая, скользкая, нелепая, но при желании... А желание, понятно, будет. Куда оно денется?
Влад сел на стул, постучал пальцами по крышке стола.
Но зачем? Зачем?
Цирковая труппа оборотней, убийц-профессионалов приглашается в город не просто так. Это должно стоить денег просто немыслимых. Денег или какого другого нечеловеческого эквивалента. Понятно. Но ведь задачи на убийство ставятся перед обычным человеком.
Перед самым обычным человеком, получившим себе на беду способность видеть сквозь Пелену. Какого хрена? И ведь что вытекало из последнего задания оборотней — забраться в квартиру и подбросить фотографии? То, что и убить полковника, и подбросить бумаги приказывал человек... Влад поморщился, он не любил неопрятных и неточных формулировок.
Ладно, пусть человек. Пусть. Назовем это существо так.
Человек знал и об убийстве, имел канал связи с Каменецким. И он же знал циркачей-киллеров, и тоже имел с ними канал связи. И, скорее всего, именно он пригласил труппу в Харьков.
Больше всего раздражала невозможность обсудить все это с приятелями. Пришлось бы долго вводить их в курс дела, даже Руслана, а, кроме этого, толкать в дерьмо, в котором сам он, Влад, был уже по самые уши.
Ребят, похоже, забрызгало изрядно, но иллюзия пока оставалась, и надежда. Надежда и иллюзия.
— Что будем делать? — спросил Руслан.
— Понятия не имею, — ответил Влад. — Совершенно.
— Ваша концепция суицида выглядит инцестуально! — провозгласил Богдан. — Круто звучит. Нужно будет сходить все-таки к Казимировичу на тусовку.
— Обязательно, — согласился Руслан. — Непременно. Как только останемся живыми — так сразу и к девочкам-эстеткам. Как выжить? Вот в чем вопрос. Влада ведь не одного мочить будут.
— А если и одного? — приподнявшись на локте, поинтересовался Богдан. — Это что-то меняет?
— В том-то и дело, — пробормотал Руслан. — В том-то и дело...
— А если... — Богдан даже сел. — Если вспомнить наработки великого товарища Сталина? Есть человек — есть проблема. Нет Шкворня — нет проблемы.
Руслан очень красноречиво покрутил пальцем у виска.
— Нет, ты подожди! — вспыхнул Богдан. — Не перебивай. Ну, не знаем мы, где перешли этому уроду дорожку. Не знаем. Так? Так. Будем выяснять? Зачем? Сами подумайте своими подставками для фуражек. Подумайте, пацаны. Есть засранец, который нас подставляет. Не сможет подставить — закажет. Так? Так. И выходит при всех заморочках, что если мы уберем Шкворня, то уберем все свои проблемы. Я могу достать снайперскую винтовку, если что. Даже две. Слышь, стукачок, ты стрелять из снайперской можешь?
— Могу, — даже не обидевшись на «стукачка», ответил Капустян.
— Пацана в это дело не тяни... — сказал Влад.
Спорить ему не хотелось. И объяснять Богдану, что убить вампира очень непросто. Если не сказать — почти невозможно. Были прецеденты. Но не объяснять же это все?
— Пацана? — переспросил Богдан азартно. — Как же, пацана... Свидетеля, между прочим. А местами даже и соучастника. Знал, что тут у нас творится, а не донес. Чистить будут, и его зацепят. Согласен, стукачок?
— С тем, что зацепят?
— Стрелять, брат, стрелять!
— Согласен, — подумав, серьезно ответил Капустян.
— Вот и славно, нас, умных, уже двое, — Богдан отложил автомат и потер руки. — Значит, проводим разведку, определяем позиции, занимаем позиции, ждем, видим Шкворня, бац-бац...
— И мимо, — сказал Влад.
Хозяин падает в снег, две пули пробили навылет грудь, одна — голову. Осколки черепа разлетаются в стороны, темная вязкая кровь расползается по снегу и камням...И через несколько минут:
— Я же говорил...Меня трудно убить. Слышишь, Наблюдатель? Здесь источник, ты же знаешь это. Убить меня возле моего источника? Это не для твоих амулетов и не для маах'керу. Пусть их соберется хоть тысяча. Я не зря прожил так долго... Не зря...
— Чего это мимо? — обиделся Богдан. — Стволы качественные, до километра с гарантией. Что, там негде в радиусе километра двум порядочным людям и позиции занять? Где он там живет?
— На Москалевке. В районе Первой Конной, — ответил Руслан. — И что?
— Вот. Прекрасное место. Там же вышка рядом. С нее телеканал работал, «Орион», если помните. И я поработаю. Я и один справлюсь, если что.
— Понимаешь, Богдан... — Влад пощелкал пальцами, пытаясь подобрать правильные интонации и нужные слова. — Тут ведь дело сложнее. Я не могу тебе пока объяснить, но прими как аксиому — подстрелить издалека его не получится. Просто поверь, не спрашивай.
— Ладно... — Богдан задумался. — Ладно. Черт с ними, со снайперками. Идем внаглую. Входим, стреляем... Я стреляю, черт с вами, чистоплюями.
— Дурак...
— Может, и дурак. А вы — мишени. Жертвы, блин! — Богдан вскочил с дивана. — У вас круги с цифрами на лбах написаны, светятся, музыку играют, а вы сидите и делаете вид, что ничего не происходит. Ну, сидите-сидите! Я сам тогда... Кто-то должен взять инициативу в свои руки...
Богдан направился к двери.
— Игорь! — скомандовал Влад.
Капустян скрестил руки на груди.
— Уйди, — приказал Богдан. — По-хорошему прошу — уйди.
Капустян улыбнулся.
— Ребята, ну что же вы делаете? — выкрикнул Богдан. — Нельзя же так!
— Можно, — сказал Руслан. — Не впадать в истерику.
— Я не впадаю в истерику! — закричал Богдан, понял, что таки впадает, и замолчал.
— Даже отбросив морально-нравственные соображения, — тихим голосом начал Руслан, — остается еще полная невозможность приблизиться к Шкворню. В короткие сроки — однозначно нет. У него частный дом. И квартал вокруг — его люди. Все выкуплено, живут свои, повязанные делами и кровью. Плюс — охрана во дворе и в доме. Плюс — он не выходит наружу. Сортир, если тебя интересует, в доме. Если верить описанию в его деле — появление чужого в радиусе пятисот метров от его дома уже вызывает проверку этого самого чужака. Продолжить?
— Спасибо, не нужно. — Богдан положил автомат на стол, рухнул на пол и принялся отжиматься. — То есть нам нужно сидеть и ждать, пока найдут тело полковника...
— Не найдут, — покачал головой Руслан. — Красавица это твердо гарантировала.
— Пятнадцать... шестнадцать... — Богдан продолжал считать свои отжимания. — И куда... семнадцать... они денут тело?
— Я даже спрашивать не стал. У них есть опыт в таких делах.
— Съели? — хмыкнул Богдан. — Двадцать один, двадцать два...
Руслан молча глянул на Влада и отвел взгляд.
— Подожди! — Богдан вдруг прекратил свои упражнения и встал. — Есть вариант. Точно есть. Можно подобраться.
— Как?
— Серый к Шкворню ходит? Ведь ходит, раз правая рука у него.
— И?..
— И все. Берем Серого, приставляем пистолет к затылку, просим нас сопроводить на место. Машину Серого проверять не станут. Гадом буду, не станут. А там... Зайдем во двор, нет — без разницы. Я знаю, где достать гранаты и патронов побольше. И стволы чистые. Серьезно. Входим, расчищая перед собой дорогу. Ну, не танки же там у него во дворе, в самом деле... — Богдан посмотрел на Влада, потом на своего брата, и снова на Влада.
Ему план нравился. И ему было наплевать, что живыми при любом раскладе им оттуда не выбраться. Просто Богдану не нравилась мысль покорно ждать расправы, словно скотине на бойне.
— Людей жалко? Так возле Шкворня ангелов нет. Он же свой ближний круг кровью вяжет, все же знают. Его ведь воры перестали за своего считать. Несколько раз на правеж вызывали, только Шкворень их всех послал, а самые крикливые и надоедливые так вообще пропали без вести. Ни трупов, ни следов. — Богдану план нравился все больше и больше. — И город почистим. Ты же, Влад, все время говорил, что засрали твой любимый город, что чистить нужно и чистить... Давай?
Влад молча встал со стула и вышел на балкон.
Ветер и дождь. Косой ветер сносил капли дождя, и они били в разгоряченное лицо.
Богдан, Богдан... Если бы не мелочь. Если бы не такая ерунда, как верог, носящий замечательную кличку Шкворень. Нет шанса. Нет ни малейшего шанса, даже ворвавшись в дом, с Серым или без, убить упыря.
Подохнуть там, во дворе — можно. Стать угощением для Шкворня — можно. Выиграть нельзя.
Особенно, если там есть источник. Влад вспомнил желтое пламя, гудящее во всем теле Приблуды. Очень реальный сон, спасибо сатра. Большое ему спасибо. Поучительный сон.
Мага обмануть трудно. А если этот маг — верог, то... Почти невозможно. Почти.
Капли лупили Влада по лицу, словно хотели привести в чувство, охладить и успокоить. Был ведь еще вариант — просто бежать. Бросить все и бежать. Немного денег у него есть, полученные от Анечки доллары он не успел отправить вдове Столярова. На первое время — хватит. На самое первое время.
У ребят деньги есть. Плюс общая заначка. Можно еще спросить у Капустяна, папа у него обеспеченный, может, чего подбросит. Сына, во всяком случае, спрячет. Есть шанс.
Можно скомандовать «врассыпную». И что?
И ничего. Это отсрочка. Как оказалось отсрочкой его бегство из Косово.
Косово.
А не с ним ли все происходящее связано? Верог был там, и здесь он тоже имеется.
Мстит за соплеменника? Представить себе Хозяина, теряющего голову от желания отомстить за брата-сына-отца? Чушь. Несерьезная чушь.
Есть верог. И есть верог. Есть капитан Гетьман, который оказался не в то время не в том месте... Случайно? Хренушки вам, капитан Гетьман, а не случайно. Наблюдатель, прикидывавшийся германским журналистом Куртом Мюллером, выбрал его зачем-то. Выбрал, блин!
Влад мог еще тешить себя иллюзиями до того, как просмотрел несколько серий своего замечательного сновидения. После этого... Он не дурак, капитан Гетьман, с корнями из самой Запорожской Сечи. И сатра передал, что сны эти очень важны. Очень важны...
Влад ведь думал, что все произошедшее тогда, в Косово...
Курт Мюллер был точен. Ровно через три часа к выходу из замка подъехали три грузовика с ооновскими эмблемами на бортах. Остановились метрах в ста перед воротами, одновременно загудели клаксонами, как свадебный кортеж.
Читать бесплатно другие книги:
