Не вся трава зеленая Гарднер Эрл
– Мне не улыбалось оказаться одному против банды отпетых типов. Я решил бесследно исчезнуть, но не оставил мысли разоблачить их промысел, а когда бы их арестовали, я бы вышел из подполья. Поэтому я собрал все свои вещи, сдал их на хранение и направился в Мехикали, зная, что там у контрабандистов назначена встреча.
– Продолжайте, – сказал я.
– Мне было известно, кто будет перевозить груз, я знал, что его доставят в Калексико, но я не знал всех деталей, а они были мне нужны, чтобы мой рассказ был достоверным. Как бы там ни было, – рассказывал Хейл, – но я наткнулся на этого контрабандиста наркотиков, человека, которого они звали Эдди. Может быть, у него есть другое имя, но я его не знаю. Он сидел за рулем «Форда». Поначалу я думал, что наркотики находятся в самом пикапе, но, проехав за ним до Сан-Фелипе, я увидел, как он прицепил к машине тележку с плавучим домиком. Эдди должен был пересечь границу вчера в семь часов вечера. Я узнал об этом, когда Эдди говорил о второй машине, которая ждет его в Калексико.
– Второй машине? – спросил я.
– Вторая машина, – продолжал он, – оборудована коротковолновой радиостанцией. Схема их работы такая. После того как груз переправят через границу, они посылают вперед машину с радиостанцией. Она абсолютно чиста. Можно обыскивать ее целый день и в итоге не найти даже окурка с марихуаной. Эта машина проверяет дорогу. Если проезд закрыт или на дороге патруль, из машины посылают сигнал. Таким образом, машина с наркотиками останавливается или, избавившись от груза, едет обратно.
Вы понимаете, Лэм, – Хейл понизил голос, – я разговариваю с вами конфиденциально. Я хочу сохранить права на публикацию. Кроме того, здесь идет игра по-крупному. Это не блохи, переправляющие за раз несколько фунтов. Это крупная организация. Они ворочают тысячами долларов.
– Продолжайте, – сказал я.
– Итак, – продолжил свой рассказ Хейл, – я знал, что машина с рацией будет ждать к северу от границы, чтобы встретить пикап с наркотиками, но я не думал, что следом будет еще машина с охраной. Хотя мне следовало бы об этом догадаться. Я вел себя легкомысленно.
– Что было дальше?
– Я ехал за пикапом от Сан-Фелипе. Все было нормально почти до тех пор, как мы прибыли сюда. Потом неожиданно появилась машина с охранниками.
– Ну и?..
– Меня прижали к обочине, заставили выйти, и один из них стал допытываться, кого это я пасу на дороге. Я еще ничего не успел сообразить, как он врезал мне.
– А вы?
– Я ответил, но это было ошибкой, которая чуть не стоила мне жизни. Этот тип, наверное, раньше занимался боксом: он оказался первоклассным боксером. Мне кажется, отсюда и его кличка. Во всяком случае, водитель называл его Пагги, что значит – боксер.
– Не отвлекайтесь.
– Меня стали бить, – рассказывал Хейл. – Но я вспомнил про револьвер. Я прыгнул в сторону и вытащил оружие. Это была моя вторая ошибка. Тут же в руках водителя пикапа оказался обрез, дуло которого было направлено мне в лицо.
– И что?
– Они отобрали у меня револьвер, – сказал Хейл, – и пихнули меня в мою же машину. Пагги сел за руль. Они свернули с шоссе и проехали немного по заброшенной дороге, о которой, видимо, им было известно. Потом меня связали и засунули в рот кляп. Водитель пикапа даже хотел убить меня, но Пагги не позволил, сказав, что наркодельцы в Мексике стараются не допускать убийств без крайней необходимости.
– Продолжайте, – сказал я.
– Я провел в этой чертовой машине всю ночь, – сказал Хейл. – Сегодня утром, примерно в восемь, какой-то парень проезжал по дороге. Он заметил машину и остановился, чтобы посмотреть, в чем дело. Так он и нашел меня на заднем сиденье, связанным, с кляпом во рту. Все мои члены онемели, а тело так болело от побоев, что я едва мог двигаться.
– Ну-ну, рассказывайте, – сказал я.
– Он был в настоящем шоке, но развязал веревки и…
– Развязал веревки?
– Да.
– Рассказывайте дальше.
– Он развязал веревки, вытащил кляп, пересадил меня в свою машину и отвез на ранчо. Они с женой напоили меня горячим кофе, накормили мясом с фасолью чили, кукурузными лепешками, местным сыром и какой-то рыбой. С их стороны это было очень любезно.
– Далеко отсюда находится это ранчо? – спросил я.
– Примерно в десяти или пятнадцати милях. Я точно не знаю. Рядом с тем местом, где от шоссе отходит дорога, огибающая залив.
– Вы смогли бы узнать это место?
– Думаю, да.
– Хорошо, если сможете, – сказал я.
– Зачем мне это? И кто вы такой, черт побери, чтобы задавать мне вопросы?
– Я это делаю потому, – пояснил я, – что вам нужны будут свидетели.
– Зачем?
– Пагги взял ваш револьвер?
– Да.
– А откуда он оказался у вас?
Хейл немного замешкался и посмотрел на Нэннси. Нэннси кивнула.
– Мне дала его Нэннси, – сказал он.
– А где Нэннси взяла его? – спросил я.
– Она мне не рассказывала. Она сказала, что у нее есть револьвер для самообороны, но мне он скорее понадобится, чем ей.
– К вашему сведению, – сказал я, – водителя пикапа, Эдди, фамилия которого была Саттон, сопровождал, вероятно, Пагги. Вчера примерно в десять вечера они пересекли границу с грузом марихуаны. Шел дождь, и они опоздали на два часа. Я полагаю, задержка произошла еще из-за того, что им пришлось разбираться с вами. Тем не менее Саттон свернул на обочину и стал ждать сигнала по рации из машины, которая проверяла обстановку на дороге. Очевидно, Саттон и Пагги поспорили из-за дележа прибыли. Предметом спора могла быть и ваша судьба – один из них настаивал на убийстве, чтобы заставить вас замолчать…
– Подождите минуту! – воскликнул Хейл. – Я уверен, что они возвращались, чтобы закончить дело.
– Откуда вы знаете?
– Я лежал связанным, и мне казалось, что прошла целая вечность, когда на шоссе появилась какая-то машина. Похоже, она что-то искала, поскольку проехала взад и вперед несколько раз.
– Вы были близко от шоссе?
– Достаточно близко, так что при дневном свете они сразу бы увидели меня. Но дело было ночью, водитель освещал дорогу фарами и мог легко проехать мимо… Могу поспорить, именно так все и было: они вернулись, чтобы покончить со мной. Может, они хотели отвезти меня к заливу, посадить в лодку, привязать к ногам камень и бросить за борт. Но шел дождь, ночь была ужасно темная, и они не смогли меня отыскать. Тогда я об этом не догадывался и был в отчаянии. Я пытался шуметь, чтобы привлечь внимание водителя. Теперь я понимаю, как мне повезло, что меня не услышали.
– Ладно, – сказал я. – Очевидно, все так и было.
– А что случилось потом? – спросил Хейл. – Вы говорили, что между Саттоном и Пагги произошла перепалка?
– Возможно, – сказал я, – Саттон пытался убедить напарника, что было ошибкой оставить вас без присмотра. Что бы ни произошло, но они сцепились между собой, и Эдди был убит.
– Убит? – спросил Хейл.
– Да, – повторил я.
– Как?
– Выстрелом из револьвера 38-го калибра. И я совсем не удивлюсь, если окажется, что смертельный выстрел был произведен из револьвера, который Пагги отобрал у вас, того самого, который Нэннси дала вам и который незадолго до этого дали Нэннси.
Хейл перевел взгляд с меня на Нэннси, потом снова посмотрел на меня и опять на Нэннси.
– Тебе Мильт дал оружие? – спросил он у Нэннси.
Та кивнула.
Хейл молниеносно принял решение.
– Не рассказывай никому, откуда у тебя этот револьвер, – сказал он. – Это проблемы Колхауна. У него много денег, большие связи и самые лучшие адвокаты в стране. Не позволяй им впутать тебя. Пусть Колхаун сам изворачивается.
Глава 11
Я расплатился за пиво и сказал Хейлу:
– Пошли. Нам надо найти место, где вы провели ночь. А что случилось с веревкой, которой они вас связали?
– Она лежит на заднем сиденье машины.
– Вы помните, как зовут людей, которые вас освободили?
– Самого фермера зовут Хосе Чапалла, – ответил он.
– Они говорят по-английски?
– Да.
Я пошел взглянуть на веревку, что находилась в его машине. Это была толстая рыболовная леска. Узлы из нее получаются очень тугие.
Я взял обрывки лески и посмотрел на концы.
– Что вы ищете? – спросил Хейл.
– Вашему мексиканскому другу должно быть стыдно за то, что он не знает элементарных правил.
– Что вы хотите этим сказать?
– Хороший полицейский, – попытался объяснить я, – никогда не станет развязывать веревку, которой связан человек. Он разрежет веревку, и таким образом узлы останутся нетронутыми.
– Зачем?
– То, как человек вяжет узлы, способно рассказать многое о нем.
– Вы имеете в виду моряков и иже с ними?
– Моряки, упаковщики, есть просто любители. Ну, пора ехать. Садитесь в свою машину, а мы поедем за вами. Это далеко отсюда?
– Я бы сказал, около десяти миль. Но, если вы не возражаете, я поеду в вашей машине. Так я смогу немного расслабиться. Я чувствую себя совсем разбитым – и мышцы болят, и ребра. А мою машину поведет Нэннси.
– Понимаю, – сказал я. – И могу вам посочувствовать. Меня самого не однажды били.
Он медленно и осторожно сел на заднее сиденье.
– Черт, – выругался он, – я бы сейчас с радостью влез в горячую ванну, побрился, почистился.
– Скоро вы сможете это сделать, – сказал я ему. – Теперь за дело взялся я. Я отвезу вас в отель «Люсерна» в Мехикали. Там вы сможете принять ванну и отлежаться. Потом можете поплавать в бассейне, чтобы размять мышцы.
– Звучит заманчиво, – сказал он. – Как бы мне хотелось нырнуть в теплый бассейн и, расслабившись, просто полежать в воде, не ощущая своего веса.
– Это можно устроить, – пообещал я.
Мы достигли Ла-Пуэрты, где на восток уходит дорога, огибающая залив.
– Вот эта дорога, – сказал Хейл.
Мы поехали по ней, и вскоре Хейл воскликнул:
– Вот то место, где они оставили мою машину!
Я вышел из машины и осмотрелся. В том месте, где машина съехала с дороги, остались следы протекторов. Такие же следы были видны ярдах в ста от дороги, где она, видимо, стояла. Вокруг все было затоптано.
Мы вернулись к машине и продолжили путь.
– Вот то место, – сказал Хейл. – Видите глинобитный дом?
Это был скромный дом из саманного кирпича, перед которым стоял старый полугрузовой автомобиль.
Я остановил машину, подошел к двери и постучал. Нэннси остановилась за нами.
Хейл с трудом вылез из машины и крикнул:
– Хосе, Мария! Это я! Я вернулся.
Дверь открылась.
Широко улыбаясь, в дверях появился мексиканец лет пятидесяти с короткими усами и черными короткими волосами, облаченный в комбинезон и рубаху с расстегнутым воротом.
Я заметил напряженный взгляд черных глаз его жены, выглядывавшей из-за плеча мужа.
– Amigo, amigo![2] – позвал он. – Входи, входи.
Хейл, прихрамывая, вошел в дом и представил нас.
– Хосе и Мария Чапалла, – сказал он. – Мои друзья. А эти двое – тоже мои друзья, мисс Нэннси и… Как, вы сказали, вас зовут?
– Лэм, – ответил я.
– Мистер Лэм, – сказал он мексиканцам.
– Пожалуйста, входите.
Мы вошли в дом. Он был построен так, что ярким лучам солнца не было сюда доступа. Было уютно, и стоял запах готовящейся еды.
В доме находился очаг. На подставках из кирпичей стоял большой железный котел, а под ним жарко горели куски каменного угля. Тут же рядом лежал пучок лучины для растопки.
Слева от камина стояла керосинка. На одной конфорке стоял оловянный чайник, а на другой – накрытая крышкой кастрюля, в которой на медленном огне готовилось мексиканское блюдо. Крышка время от времени вздымалась, пыхая паром. Густой аромат наполнял дом.
Хейл сказал:
– Мой друг хочет узнать, как вы меня нашли. Вы можете все подробно ему рассказать?
Чапалла сказал:
– Присаживайтесь. – И вдруг смутился, поняв, что на всех не хватает стульев. – Пожалуйста, садитесь. Когда я что-нибудь рассказываю, то предпочитаю стоять.
Мы сели.
Его жена, Мария, плотная коренастая мексиканка с благожелательной улыбкой, начала возиться у плиты.
– Может, хотите кофе? – предложил Чапалла.
– У нас нет времени, – ответил я. – Нам дороги минуты. Вы бы очень помогли нам, если бы рассказали, как обнаружили машину.
– Это muy malf[3], – сказал Чапалла. – Бандиты жестоко избили этого человека и бросили, связав его.
– Как вы его нашли?
– Я ехал за продуктами, – начал он. – Мы не часто ездим в магазин. Когда такое случается, мы садимся в пикап и покупаем сразу много продуктов. Вот я еду. Вижу машину у дороги. Поначалу я ничего не подумал и проехал мимо. Потом я говорю себе: «Хосе, почему машина проезжает здесь и потом ее бросают? Если бы что-то случилось с мотором, машина осталась бы на дороге. Если она приехала своим ходом, что заставило водителя остановить ее здесь?» Я еду дальше, – старательно рассказывал фермер. – Но я думаю. Думаю. Думаю еще. Потом останавливаюсь и поворачиваю назад. Я подъезжаю к той машине. Сначала я ничего не вижу. Затем я заглядываю внутрь. Я вижу что-то светлое. Это тряпка, которой заткнули рот вашему другу. Я говорю: «Caramba[4], что это?» Я пытаюсь открыть дверь. Она не заперта. Открываю дверцу. Ваш друг находится внутри. Его связали рыболовной леской. Еле-еле развязал узлы – уж очень они крепкие.
– Вы его освободили?
– Да, я его освободил.
– Вы не перерезали веревку?
– Боюсь, что нет. Его связали очень туго. Я мог порезать его ножом.
– Вам пришлось долго возиться, чтобы развязать узлы?
– Не очень долго. У меня сильные пальцы, сеньор. Когда-то я был рыбаком. Я много работал и разбираюсь в узлах.
– Вы вытащили кляп?
– Кляп?
– Тряпку изо рта, – объяснил я.
– Seguro[5], конечно. Я вытащил тряпку, и он начал говорить, но ему было трудно.
– Что он сказал?
– Он сказал, что на него напали грабители.
– А потом?
– Этот человек был болен. Я предложил ему свой дом.
– Он сам сидел за рулем машины?
– Нет. Он ехал в машине со мной. Он не мог сесть за руль своей машины, потому что у него болели ребра, из носа шла кровь, а под глазом был синяк. Его сильно избили.
– Что было дальше?
– Потом мы приехали ко мне домой, и Мария приготовила горячую еду – кукурузные лепешки, фасоль чили, сыр… Он ел много, этот человек. У него все болело, и он очень хотел есть.
– Продолжайте.
– Потом мы уложили его в кровать. Он лежал неподвижно и спал. Потом он проснулся и уехал. Я отвез его к машине.
– Когда это было?
– У меня нет часов. – Хосе пожал плечами. – Может, час, может, два часа назад.
– И это все, что вам известно?
– Это все, что я знаю.
Я кивнул Хейлу.
– Хорошо, – сказал я. – Едем в Мехикали, и я устрою вас в хороший отель. Я достану вам спортивную рубашку и… Где ваша бритва?
– В сумке. Она лежала в багажнике. Господи, вы думаете, они забрали ее?
– Давайте проверим.
Он вытащил ключи от машины и открыл багажник. Там находилась туго набитая большая сумка и небольшой чемодан.
– Все цело? – спросил я.
– Похоже, да, – вздохнул он с облегчением. – Вам не придется доставать мне спортивную рубашку. Слава богу, у меня в сумке есть одежда.
– Хорошо, – сказал я. – Тогда поехали.
– Но все упирается в деньги, – сказал Хейл. – Я много поставил на эту статью…
– Пусть это вас не волнует, – сказал я. – Теперь расходы лягут на меня.
На его лице отразилось чувство облегчения, что никак не вязалось с подбитым глазом.
Мария продолжала возиться у плиты, улыбнувшись на прощание и просто сказав: «Adios»[6].
Я протянул ей десять долларов.
– Я хочу поблагодарить вас за помощь, которую вы оказали этому человеку, – сказал я.
Они не хотели брать, но было видно, что деньги им отнюдь не помешают. Наконец Мария взяла бумажку, рассыпаясь в благодарностях. Хосе Чапалла проводил нас до двери. Он пожал всем нам руку.
– Vaya con Dios![7] С Богом! – сказал он.
Глава 12
На автозаправке мы притормозили. Хейл смыл самые заметные пятна крови с рубашки и умыл лицо.
Нэннси не стала останавливаться и поехала дальше, помахав нам рукой и пару раз нажав клаксон.
Дальше поехали, не сигналя. Когда мы остановились, он вдруг спросил:
– Вас нанял Мильтон Колхаун?
– Я работаю на него.
– А я на него не работаю. Откровенно говоря, мне не нравится этот ублюдок.
– Я работаю на Колхауна, – повторил я.
– И я палец о палец не ударю, чтобы помочь ему, – сквозь зубы процедил Хейл. – У него есть деньги, он может нанять адвоката и…
– Он уже нанял адвоката. Я хочу, чтобы вы с ним поговорили.
– Не знаю, стану ли я с ним разговаривать.
– Делайте, как вам нравится, – сказал я ему. – Только не забывайте об одной вещи.
– О какой вещи?
– Я работаю на Колхауна.
– Ну и ладно, – сказал он. – Вы можете работать на кого угодно.
Мы вошли в отель и подошли к стойке портье. Глядя на Хейла, он вежливо улыбнулся и покачал головой, положив на стойку руки ладонями вверх.
– Мне очень жаль, сеньоры, но в отеле нет свободных мест. У нас все занято и…
– Это мой друг, – объяснил я. – Он попал в автомобильную аварию.
На лице клерка вежливую улыбку сменила заискивающая.
– О, в таком случае, конечно, мы о нем позаботимся.
Он протянул ручку и регистрационный листок, и Хейл заполнил его. Я заметил, что он указал свой адрес: 817, Биллинджер-стрит.
Я поднялся и посмотрел, как он устроился, отправил посыльного к машине за большой сумкой и чемоданом, а потом сказал:
– Я полагаю, вам больше не нужны веревки, которыми вас связали?
– Я не хочу их больше видеть, – ответил он.
– Я избавлю вас от них, – сказал я.
Я взял веревки и положил их в багажник своей машины. Из Калексико я позвонил в контору Антона Ньюберри и спросил у секретарши, на месте ли ее босс.
– Он как раз собрался уезжать, – ответила секретарша.
– Это Дональд Лэм, – сказал я. – Попросите его подождать до моего приезда. У меня есть для него новости.
– Какие новости?
– Возможно, хорошие.
Я слышал в трубке, как они что-то говорили друг другу. Потом секретарша сказала:
– Он будет ждать. Постарайтесь приехать как можно быстрее.
– Я не заставлю его долго ждать, – пообещал я. – Считайте, я уже в пути.
Я быстро добрался до Эль-Сентро и сразу нашел место для парковки. В офис Ньюберри я вбежал, прыгая через две ступеньки.
Секретарша провела меня внутрь, где ждал Ньюберри.
Он скривил губы в улыбке, выражавшей что угодно, но только не радость.
– Надеюсь, у вас действительно хорошие новости, Лэм, – сказал он. – Это может оказаться важным.
– У меня хорошие новости.
– Выкладывайте.
– Садитесь и приготовьте блокнот, – сказал я. – Кое-что вам захочется зафиксировать.
– У меня есть магнитофон, я могу записать наш разговор.
– Я бы предпочел, чтобы я рассказывал, а вы записывали в блокнот.
Читать бесплатно другие книги:
