Не вся трава зеленая Гарднер Эрл

– Вызовите Колберна Хейла, – шепнул я.

Колхаун взглянул на меня, а потом на спину выходящего из зала суда Ньюберри.

– В качестве первого свидетеля я вызываю Колберна Хейла, – сказал Колхаун.

Пока Колберн Хейл ковылял к свидетельскому месту и поднимал для присяги правую руку, демонстрируя при этом непереносимое страдание, Колхаун прошептал в мою сторону:

– Черт побери, о чем мне его спрашивать?

– Садитесь рядом со мной, – скомандовал я. – И задавайте вопросы в таком виде, как я буду их диктовать.

Пока судебный пристав записывал фамилию, адрес и занятие Хейла, я прошептал Колхауну:

– Вы должны формулировать вопросы кратко и всячески вызывать его на разговор. Прежде всего спросите, видел ли он когда-нибудь оружие, занесенное в протокол как вещественное доказательство «Б». Пусть дадут его свидетелю в руки. Спросите, видел ли он его когда-нибудь, а если он ответит утвердительно, спросите, когда это было в последний раз. Заставьте его говорить.

Колхаун держался неловко, как человек, в первый раз вставший на водные лыжи. Он неуклюже повернулся к приставу и сказал:

– Пожалуйста, покажите этому свидетелю револьвер, а я хочу задать ему вопрос: доводилось ли ему когда-либо раньше видеть это оружие?

– С какой целью вы задаете вопрос? – спросил судья Полк.

Колхаун метнул на меня взгляд.

– Мы хотим выяснить, – подсказал я ему, – как оружие очутилось в поле люцерны.

Колхаун повторил мою фразу суду.

– Хорошо, – сказал судья. – Мне кажется, это законное требование, поскольку обвинение также заостряло внимание на этом вопросе. Пусть свидетель отвечает.

– Я видел это оружие раньше, – сказал Хейл.

– Где? Как? Когда? Находилось ли оно у него? Когда его у него не стало? – подсказывал я Колхауну.

– Когда вы видели его?

– Я видел его… Полагаю, примерно семнадцатого числа.

– Как оно к вам попало?

– Мне дала его Нэннси Бивер. Она сказала мне, что…

– Одну минуту, – перебил Робертс. – Мы протестуем против изложения любого разговора, состоявшегося между свидетелем и Нэннси Бивер.

– Протест принят, – сказал Полк.

– Когда вы в последний раз видели оружие? – спросил Колхаун.

– Я потерял его вечером девятнадцатого числа.

– Как вы его потеряли?

– Пагги выхватил его у меня.

Колхаун опять посмотрел на меня.

– Кто такой Пагги? – прошептал я.

– Кто такой Пагги? – спросил Колхаун. – Расскажите все, что вам известно.

Хейл начал рассказывать:

– Я выслеживал группу контрабандистов, которая перевозила наркотики. У меня при себе был револьвер. Я ехал за ними от Сан-Фелипе. Мне казалось, я поступал разумно. Но я не знал, что за мной, в свою очередь, шла машина с бандитами. Когда мы почти доехали до поворота на Ла-Пуэрту, вторая машина прижала меня к обочине. Пикап тоже остановился. Очевидно, водитель машины, преследовавшей меня, был боксером, потому что его называли «Пагги». Он несколько раз ударил меня. Я вытащил револьвер, но водитель пикапа – полагаю, это был Эдди Саттон – уже держал меня на мушке. Он скомандовал: «Подними руки, а то твои мозги разлетятся по всей машине».

Я слегка подтолкнул локтем Колхауна:

– Скажите, пусть продолжает.

– Продолжайте, – сказал Колхаун.

Я прошептал Колхауну:

– Каждый раз, как он замолчит, вы говорите одно только слово: «Продолжайте».

Колхаун кивнул.

– Да, они отделали меня как следует. Подбили глаз, разбили нос и губу. У меня была вся рубашка в крови, и я весь был как отбивная.

– Продолжайте, – сказал Колхаун.

– Они повалили меня на землю и снова били. Потом запихнули меня в мою же машину и связали толстой рыболовной леской. Потом они отогнали машину на боковую дорогу, заткнули мне рот кляпом и сказали: «Сиди здесь, сукин сын. Это отучит тебя совать нос в чужие дела».

– Продолжайте, – сказал Колхаун.

– Они отняли у меня револьвер. Его взял человек по имени Пагги.

– Продолжайте, – сказал Колхаун.

– Я закончил, – сказал Хейл. – Могу добавить только, что примерно в семь или восемь часов утра, я точно не знаю, один мексиканец, Хосе Чапалла, проезжал мимо и заметил мою машину. Он остановился, чтобы узнать в чем дело, и увидел меня. Он развязал веревки и вытащил кляп. У меня уже не оставалось сил, и Хосе Чапалла отвез меня к себе домой. Там меня покормили и напоили кофе, а потом дали поспать. Когда я проснулся, Хосе Чапалла отвез меня к моей машине, и я уехал. Я отправился в Мехикали. В пути мне попалась закусочная, и я заглянул туда, чтобы выпить пива. Там меня и нашли Дональд Лэм и Нэннси Бивер.

– Спросите, как он себя чувствует. Он все еще ощущает боль в теле? – инструктировал я Колхауна.

– Вас по-прежнему беспокоит боль?

– Конечно! Мне кажется, что у меня переломаны ребра. Сейчас я чувствую себя еще хуже, чем сразу после избиения.

– Попросите его показать синяки, – прошептал я Колхауну.

– Вы можете показать нам синяки? – спросил Колхаун.

Хейл показал пальцем на фингал под глазом.

– На ребрах, на боках, на животе, – шептал я.

– Другие ушибы, – сказал Колхаун. – Где они?

Хейл осторожно положил руку на бок.

– Здесь сплошной синяк.

– Пусть покажет, – велел я.

– Покажите нам, – попросил Колхаун.

– Я вас не понимаю.

– Поднимите рубашку, – суфлировал я.

– Поднимите рубашку, – эхом отозвался Колхаун.

Хейл посмотрел на нас, и вдруг в его глазах появилась неуверенность.

– Я не собираюсь раздеваться на людях, – пробормотал он.

– Пусть покажет кровоподтеки, – прошептал я. – Синяки на руке. Всего один синяк – одну сине-черную отметину.

Колхаун произнес, заикаясь:

– Покажите нам свое тело… Какую-нибудь сине-черную отметину.

– Я не обязан этого делать, – сказал Хейл.

Похоже, Колхаун не знал, как дальше поступить.

– Объявите, что он лжет, – сказал я. – Скажите, что он не может показать ни одного ушиба, что у него нет ни единого пятна на теле. Попросите суд назначить медицинскую экспертизу.

Колхаун пригладил пальцами волосы и сказал:

– Ваша честь, ходатайствую о проведении медицинского обследования. У этого человека на теле нет синяков!

– У него должны были остаться синяки, – сказал судья Полк.

– Он лжет, – сказал Колхаун.

– Минуту, – вмешался Робертс. – Это против правил. Вы не можете подвергать сомнению показания собственного свидетеля. Я понимаю, что человек, который защищает себя сам, может не знать технических тонкостей, но мы обязаны защищать права людей. Вы не можете бросать тень на собственного свидетеля.

– Спросите судью, – шепнул я Колхауну, – хочет ли он установить истину в деле?

На сей раз Колхаун был великолепен.

– Ваша честь, – обратился он к судье, – разве вашим долгом не является установление истины?

Судья Полк посмотрел на находившегося в замешательстве Колберна Хейла и не нашелся что сказать.

– Одну минуту, – вмешался Робертс. – Кто здесь ведет процесс? Почему этот частный детектив вмешивается в допрос? Дональд Лэм не адвокат. У него нет официальных полномочий.

Тут Хейл не выдержал. Он спрыгнул со свидетельского места и, как кролик, мелкими шагами побежал к боковому выходу из зала суда.

– Задержите этого человека! – приказал судья Полк судебному приставу.

Но Хейл ушел уже далеко. Я взглянул на судью и спросил:

– Он быстро оправился от синяков и переломов, не так ли, ваша честь?

Судья Полк посмотрел на меня, хотел было сделать замечание, но вдруг улыбнулся и сказал:

– Изумительное исцеление.

– Я предлагаю, чтобы главное полицейское управление распространило подробное описание этого человека. Его будет легко найти по подбитому глазу.

– Но Дональд Лэм не имеет права задавать здесь вопросы, – возразил Робертс.

Полк улыбнулся ему и сказал:

– Верно, мистер Робертс, но на это имеет право суд, и суд намерен получить ответы на некоторые вопросы.

Полицейские задержали Хейла на выходе из здания суда и вернули в зал. Судья Полк сказал:

– Молодой человек, вы даете показания под присягой. Сейчас же вернитесь на место свидетеля и выслушайте меня. Вы можете оказаться причастным к преступлению. Суд предупреждает вас, что вы не обязаны делать никаких заявлений. Если вы чувствуете, что своим ответом нанесете себе вред, можете не отвечать на вопрос. Если вы предпочитаете просто молчать, у вас есть это право. Вы также имеете право нанять адвоката, который будет представлять ваши интересы на всех этапах расследования. Если у вас нет достаточной для этого суммы денег, суд назначит вам адвоката. Но вы не должны вскакивать со свидетельского места и убегать из зала суда, как вы это сделали минуту назад. Итак, вы желаете отвечать на вопросы?

Хейл поерзал на месте, но ничего не сказал.

– Вы хотите посоветоваться с адвокатом? Суд намерен пригласить врача, чтобы осмотреть вас.

– Я не виноват, – сказал Хейл. – У меня не было выхода – я действовал в состоянии самообороны. Но если я буду продолжать вести себя так же глупо, как до сих пор, то все кончится тем, что меня обвинят в убийстве.

– Вы можете либо говорить, либо молчать, как хотите, – сказал судья Полк, – но вас осмотрит врач.

Хейл начал говорить. Слова просто били из него фонтаном.

– Я знал, что контрабандисты на машине собираются пересечь границу. Мне было известно, что у них назначена встреча со связником в семь вечера в кафе «Монте-Карло», и я договорился со своей подругой увидеться там тоже в семь часов. Но из-за начавшегося дождя машина с грузом задержалась. Я довел их до границы. В машине находились двое. Один из них пересел на машину с рацией и поехал вперед на разведку. Пикап с прицепом остался ждать у края дороги. У меня было достаточно материала для отличной статьи, но я хотел поставить эффектную точку. Я решил вызнать, куда они отправят плавучий домик. Вторая машина не возвращалась, и я понял, что она попала в пробку или что-то другое вызвало задержку. Я расположился в месте, откуда можно было наблюдать за прицепом с плавучим домиком. Шел дождь. Я продолжал ждать. Наконец водитель пикапа вылез из машины и забрался в домик. Я подумал, что он отправился спать.

Я оказался слишком самонадеянным, – продолжал рассказ Хейл. – Я не мог устоять, чтобы не попытаться выяснить одну деталь, которая мне могла пригодиться. Я говорю о номерах «Форда». Когда я ехал за контрабандистами, мне не видны были номера, поскольку пикап был скрыт за прицепом. Увидев, что водитель скрылся в домике, я тут же попался. Водитель заметил меня, резко открыл дверь и, вытащив пистолет, приказал мне войти внутрь домика. Я понял: либо он – либо я. Ему правда хотелось узнать, что я там делал. По его поведению я сообразил, что парень не принимает меня за полицейского. Однако, увлекшись расспросами о том, кто я такой да что здесь вынюхиваю, он слегка отвлекся. Я резко выхватил револьвер, и мы несколько секунд стояли друг против друга. Я очень волновался и поэтому опоздал на одно мгновение. Он выстрелил. Если бы полицейские осмотрели домик получше, они увидели бы где-то в передней стенке отверстие от пули. Я спустил курок. Он промахнулся, я – нет. Меня охватила паника. Я взял его пистолет, сунул себе в карман и выбросил спустя пару часов. С револьвером Колхауна в руке я побежал к тому месту, где стояла моя машина, и от края кювета забросил его подальше в поле. Мне следовало бы пойти в полицию. – Рассказ Хейла подходил к концу. – Но вместо этого я перебрался через границу и стал размышлять, как мне быть. Я провел в машине всю ночь. Утром, когда открылся магазин, я купил рыболовную леску, нашел место, где меня наверняка нашли бы, и сам себя связал. Если бы меня долго никто не обнаружил, я бы мог сам развязать узлы. Перед этим я стукнул себя по глазу и разбил нос, чтобы все думали, что меня избили. Мне и в голову не могло прийти, что кто-то догадается искать кровоподтеки на моем теле. В отеле Дональд Лэм все время пытался затащить меня в бассейн, и только тогда до меня дошло, как легко меня можно раскусить. Моя история почти неправдоподобна, но все произошло именно так. Я не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве. Это была самооборона.

Судья Полк посмотрел на сержанта Селлерса.

– Полиция тщательно осматривала домик? – спросил он. – Было ли обнаружено пулевое отверстие в стене?

– Ваша честь, – последовал ответ, – пулевое отверстие не было обнаружено. Но в подушке, которая лежала на диване, оказалось небольшое отверстие. Мы не стали разрывать подушку, так как не могли предположить, что там можно найти пулю.

– Вам бы следовало это сделать, – сказал судья Полк и добавил: – Мне кажется, что полиция в этом деле оказалась не на высоте. Шериф, возьмите под стражу этого человека. Дело против Мильтона Карлинга Колхауна прекращено. Заседание суда закрыто.

Судья Полк вышел. В зале началось столпотворение. Несколько репортеров столкнулись в дверях, стараясь первыми добраться до ближайшего телефона.

Я посмотрел на Колхауна и сказал:

– Поздравляю!

Тот горячо обнял меня. Я испугался, как бы ему не пришло в голову начать целоваться.

Нам понадобилось не менее получаса, чтобы пробраться сквозь толпу журналистов и сесть ко мне в машину. Я успел сказать Колхауну, чтобы на все вопросы он отвечал одной фразой: «Никаких комментариев». Часто этого вполне достаточно, чтобы газетчики отстали. Но телерепортеры продолжали совать объективы своих камер чуть ли не в самые наши физиономии.

Наконец мы высвободились. Я протянул Колхауну карту.

– Что это? – спросил он.

– Это карта дороги в Эль-Гольфо. Там находится Нэннси Бивер, – ответил я.

– Почему в Эль-Гольфо?

– Потому что вы можете поехать туда и забрать ее, не рискуя привезти на хвосте отряд алчущих сенсации репортеров. В начале следующей недели мы ждем вас в нашем офисе для окончательного улаживания всех вопросов.

Он долго смотрел на меня. Наконец до него стало что-то доходить. Он схватил мою руку и крепко пожал ее.