По тонкому льду Гарднер Эрл

Глава 2

В наше время автомобильные аварии и увечья случаются часто. Они занимают особое место в газетах, где, как правило, всю информацию сваливают в одну кучу.

Джон Доу погиб на перекрестке. Это событие даже не удостоилось отдельной заметки. Джо Доакес, возвращаясь домой в три часа ночи, «не справился с управлением» и врезался в телефонный столб. Джо скончался на месте, а его спутница Джейн, двадцати трех лет, проживающая по адресу 7918, Уастис-стрит, получила серьезные увечья.

Микроавтобус на скоростной автостраде выскочил на противоположную полосу и врезался в капот встречной легковой машины. Итог – двое убитых, а дети, которые в этом месте переходили дорогу, едва успели разбежаться. Это событие попало в один ряд с другими несчастными случаями, и редактор газеты объединил их под общим заголовком. Он уложился в четыре-пять коротеньких абзацев.

Нужный мне случай я обнаружил в газете пятидневной давности. Некая миссис Харвей Честер пересекала улицу. В тот момент, когда она находилась посреди пешеходного перехода, ее сбила машина. Водитель с места происшествия скрылся.

Полиция установила, что из юбки пострадавшей был вырван клочок материи, и потому не сомневалась, что найдет машину и задержит водителя в самое короткое время. Кроме того, имелись и другие улики, о которых полиция не хотела бы преждевременно распространяться.

Миссис Харвей Честер было сорок восемь лет от роду, и проживала она на Дормен-авеню в доме номер 2367-А. Полученные ею травмы были названы серьезными.

В заметке также описывалось одно лобовое столкновение и сообщалось о том, что задержана украденная машина. В последнем случае не обошлось, конечно, без преследования, которое велось на умопомрачительной скорости. Когда машину в конце концов удалось остановить, из нее спокойно вышел угонщик и, улыбаясь, заявил полицейским, что, поскольку он несовершеннолетний, они его и пальцем не тронут.

Рядовые автомобильные происшествия, незначительные ушибы и царапины оказались недостаточно интересными, чтобы попасть на газетную полосу.

Такова повседневная жизнь большого города.

Купив в ближайшем киоске стопку журналов, я сунул их под мышку, вскочил в служебный драндулет и отправился на Дормен-авеню.

Я припарковал машину в двух кварталах от нужного мне дома и принялся поочередно нажимать кнопки звонков, предлагая женщинам, которые открывали мне двери, подписаться на журналы.

Во всех трех случаях меня ждал отнюдь не сердечный прием.

Решив, что уже заложил соответствующий фундамент, я направился к дому под номером 2367.

Это был один из замшелых представителей эпохи первоначального планирования и строительства. С фасада дом 2367 представлял собой огромное старомодное сооружение беспорядочной архитектуры, полное бессмысленных коридоров и закоулков. Широкая цементная дорожка вела вокруг этого монстра градостроительства к дому 2367-А, который с виду походил на бунгало игрушечных размеров.

Взойдя по ступенькам на миниатюрное крылечко, я осторожно нажал кнопку звонка.

– Кто там? – послышался женский голос.

– Я хочу кое-что предложить вам, мадам, – галантно ответил я.

– Входите. – Голос был усталым. – Открывайте дверь сами.

Я так и сделал.

Тоненькая женщина, скуластая, с усталыми глазами, откинулась в инвалидном кресле. Правая ее рука была в гипсе. Колени и левая нога – укрыты одеялом, тогда как правая, загипсованная, высовывалась из его складок.

– Здравствуйте, – сказала она.

– Здравствуйте. Судя по всему, вы угодили в автокатастрофу?

– Меня сбила машина.

– Это никуда не годится, – сокрушенно заявил я, вытаскивая свои журналы.

– Что вам здесь нужно, молодой человек? Когда я разрешила вам войти, я думала, что это другой человек.

– И кто же?

– Просто другой.

– Я рекламирую журналы, – принялся я вешать ей лапшу на уши. – Не хотели бы подписаться?

– Я этим не интересуюсь.

– А стоило бы, – отозвался я. – Не хочу вас обижать, но в таком положении вам как раз нечем заняться.

– У меня есть радио.

– Но разве вы не устали от всех этих диск-жокеев, дурацких диалогов и одной и той же устаревшей рекламы?

– Да, конечно.

– Тогда вам стоит подписаться.

– Что у вас есть?

Я передал ей штук шесть из журналов, которые купил в киоске.

– Они охватывают широкий спектр вопросов и весьма познавательны, – сказал я. – Это образовательные журналы. Они расскажут вам о доме, о мире в целом, о политической ситуации. Они необходимы тому, кто хочет быть в курсе мировых событий.

– Расскажите мне о них побольше. – Она выбрала один из журналов. – Вот об этом.

– Это, – начал я, – журнал для женщин. В нем даются советы по домашнему хозяйству, меню низкокалорийной пищи с высоким содержанием белков. Он расскажет вам, как спланировать дом и как воспользоваться преимуществом окружающего пейзажа.

– Ну, хорошо, – сказала она. – Это содержание данного номера, а что издатели собираются опубликовать в будущем? Что они собираются преподнести в следующих выпусках?

– Статьи на аналогичные темы, – не растерялся я. – Журнал обязан поддерживать общую линию и оправдывать ту высокую репутацию, которую он по праву заслужил.

– Но кто будет писать эти статьи?

– О, самые известные журналисты – из тех, кто вообще пишет на эти темы.

– Назовите хотя бы одного.

– Я не могу назвать вам имена журналистов, которые только собираются опубликовать свои статьи на страницах этого журнала. Все, что я могу сообщить, – что это издание обращается к самым насущным проблемам современной домохозяйки.

– Хм, – пробормотала она. – А как насчет второго?

– Это издание рассказывает о доме и его обстановке. Оно…

– Как будет выглядеть следующий выпуск?

– Он будет очень похож на предыдущий.

– А что вы предполагаете дать под Рождество? – не унималась она.

– Главный редактор уже подготовил трогательную подборку рассказов на общечеловеческие темы, которые…

– Кто сочинил эти рассказы?

– Ведущие в своей области писатели.

– Больше вы о них ничего сказать не можете?

– Видите ли, мне кажется, что этого достаточно.

– Ну тогда кто является ведущими в своей области писателями?

– Взгляните на оглавление журнала, и вы их сразу узнаете. – Я хотел было раскрыть журнал…

– Молодой человек, – заявила она, – вы лжец!

Я замер и вопросительно уставился на нее.

– Мне о вас уже говорили. Вы – именно тот человек, которого я ждала.

– Кто вам рассказал обо мне?

– Друзья. Они предупредили, что в самый неожиданный момент ко мне явится представитель страховой компании, что он начнет разговор издалека, потом перейдет к моим травмам и в конце концов постарается заключить со мной сделку.

– Меня мало интересуют подобного рода сделки, – заявил я. – Мое дело – рекламировать журналы.

– Покажите мне, пожалуйста, хотя бы один подписной бланк.

– Сегодня я, к сожалению, не захватил их с собой. В настоящее время я собираю заказы, которые передаю в офис, а затем к вам приходит курьер, который оформляет подписку.

– Звучит не очень-то убедительно, – усмехнулась она. – И сколько?

– Что «сколько»?

– Сколько вы предлагаете за сделку?

– Я – не представитель страховой компании, – повторил я. – Я не представляю никого, кто был бы заинтересован в сделке с вами.

– Хорошо, – вздохнула она. – Не имеет значения, кого вы представляете. Итак, сколько?

– Я скажу вам, что я могу для вас сделать. У меня есть приятель, который иногда занимается спекуляциями на страховках. Он приобретает за наличные иски о возмещении ущерба, получает документ о переуступке ему соответствующих прав и затем уже сам предъявляет иск. За свои труды он получает, конечно, гораздо больше того, что заплатил пострадавшему. Как говорится, у каждого свой интерес.

– Кто он? – резко спросила женщина.

– Я не вправе назвать вам его имя, однако, если вы интересуетесь подобными сделками, я мог бы с ним связаться.

– Он платит мне наличными, забирает мой иск, возбуждает дело и если выигрывает, то берет себе все?

– Совершенно верно. Но это может быть не так уж и просто. С переуступкой прав обычно не возникает осложнений. Вы подписываете соответствующий документ, по которому соглашаетесь вернуть ему все деньги, которые получите в результате тяжбы; он берет на себя оплату судебных издержек и нанимает вам адвоката; он получает право заключать любые сделки от вашего имени; он будет руководствоваться в означенном деле собственными интересами; он будет действовать целиком и полностью в ваших интересах, в случае получения какой-либо суммы вы передаете ему эту сумму целиком и полностью. Другими словами, он выкупает ваши права – все без остатка.

– За сколько?

– Это зависит от того, насколько серьезными являются ваши травмы.

– Меня искалечили с головы до ног.

– И сколько переломов?

– Черт возьми! Я прекрасно знаю, что у меня перелом ноги, но врачи говорят, что это не так. Видите ли, рентген не выявил, но, уверяю вас, я его чувствую… Я и за тысячу долларов не согласилась бы вновь пережить такое. Я едва могу двигаться, так все болит…

– Иногда мой знакомый, – продолжал я, – делает на этих травмах большие деньги, а иногда, ознакомившись с делом, считает, что тут ловить нечего, и умывает руки. Если ваш случай таков, придется подписать условие, освобождающее его от обязательств.

– Но только после того, как он выложит деньги?

– Разумеется.

– Я подпишу все, – твердо сказала она.

– Тогда расскажите мне обстоятельства вашего дела.

– Молодой человек, вам не удастся меня провести. Вы – из страховой компании, которой требуется эта бумага, но вы хотите представить все как спекуляцию, чтобы заплатить поменьше… Об этом деле вам известно столько же, сколько и мне, если не больше.

– Вы довольно проницательны и очень, очень подозрительны, миссис Честер, – улыбнулся я.

– Это обвинение?

– Нет, – заверил я ее. И добавил: – Возможно, это просто не имеет значения. В душе вы уже решили, какая сумма является достаточной компенсацией. Таким образом, вы можете получить наличные прямо сейчас и покинуть этот убогий квартал. Вы сможете отправиться в частную лечебницу или в отель, где у вас будет прекрасное обслуживание и намного больше комфорта.

– Больше всего на свете, – доверительно сказала она, – мне хотелось бы приобрести телевизор с дистанционным управлением. Знаете, такой, чтобы, не вставая с места, переключать каналы.

– Я совершенно уверен, что все это можно было бы организовать, если, конечно, вы не заломите непомерную цену.

– Вы все еще продолжаете цепляться за свою историю о каком-то знакомом, который якобы хочет приобрести мой иск для последующей спекуляции?

– Так оно и есть. Многие так поступают.

– Пятнадцать тысяч долларов! – отрезала она.

Я улыбнулся, отрицательно покачал головой и добавил:

– Вы до сих пор не ознакомили меня с обстоятельствами дела.

– Это был обычный наезд, – пожав плечами, ответила она. – Я стояла на перекрестке, думала о своем, когда из-за угла выскочила эта машина и помчалась по улице. За рулем сидела какая-то молодая женщина. Я не успела ее толком разглядеть.

– Вы помните марку автомобиля?

– Нет.

– Надеюсь, вы понимаете, что мой знакомый попытается разыскать ее?

– Это будет нетрудно.

– Почему вы так решили?

– В полиции мне сказали, что наезды – это тот сорт преступления, который легче всего раскрыть. У них столько всяких приборов, что они смогут найти машину в двадцать четыре часа.

– Сколько времени прошло после наезда?

– Пять или шесть дней, почти неделя. Точно уже не помню. Погодите, сейчас соображу…

– Но больше чем сорок восемь часов назад?

– Конечно. Я же сказала, что это было… постойте… пять дней назад. Сегодня – шестой.

– И полиция до сих пор никого не нашла? – спросил я. – Ведь с каждым упущенным днем шансы найти преступника все уменьшаются, так же как и ваши шансы на получение компенсации.

Она ответила мне холодным взглядом.

– Откройте эту дверь и подайте мое платье, молодой человек.

Я открыл шкаф и вынул оттуда платье.

Она расправила его и показала мне место, откуда был выдран небольшой клочок материи.

– Клочок этого платья вырвала наехавшая на меня машина, – пояснила она. – Полицейские сказали, что волокна ткани должны остаться на решетке радиатора. Они ее найдут.

Материал платья был точно такой, как тот, что демонстрировал мне Даусон.

– Возможно, это и так, но даже если они найдут нарушителя, вполне может оказаться, что у него нет ни цента, и никакая страховка…

– Вряд ли, – заметила она. – Это была первоклассная машина… из тех, что мчатся как ракеты, и я знаю, что эта женщина была застрахована. Ведь вы же здесь? Вы же из страховой компании?

Я покачал головой.

– Ну ладно, – продолжала пострадавшая. – Я делаю вам предложение. Хотите – соглашайтесь, хотите – нет. Если ваш знакомый выкладывает десять тысяч долларов наличными, я подписываю документ.

– И что вы сделаете дальше? – спросил я.

– А что я, по-вашему, должна делать?

Я сказал:

– Может статься, что мой знакомый предпочтет уладить дело без суда. В таком случае ему не с руки, чтобы полиция чересчур старалась.

– Я уеду, – вмиг сообразила она. – Найти меня будет непросто. Я устрою все так, что полиция до меня не доберется, но эти десять тысяч долларов я должна получить наличными в ближайшие двенадцать часов.

Я улыбнулся и покачал головой:

– Это невозможно. Ровно столько времени может уйти у меня только на то, чтобы связаться с этим знакомым, да еще может оказаться, что он уже не интересуется такого сорта делами. Все, что я знаю, – это что он время от времени совершает подобные сделки, и порой они окупаются. Случается, что он выигрывает в десять раз больше, чем потратил, а случается, что и теряет свои деньги.

– Ну, что касается этого дела, то ваш знакомый внакладе не останется, – сказала она. – Полиция должна отыскать машину. Она давно уже должна была ее найти. А когда машина окажется в руках полицейских, они заставят хозяйку уплатить большой штраф. Я ведь не вчера родилась. Это дело не того сорта, когда водитель останавливается, отвозит вас в ближайшую больницу и оказывает всяческую помощь. Нет, на меня наехали, сбили с ног, а затем дали деру. А меня бросили лежать посреди дороги. Это уже преступление. Женщина, которая сидела за рулем той машины, может угодить в тюрьму. Стоит им только ее найти, и ей придется заплатить… а вы представляете ее интересы. Это так же верно, как и то, что я сижу сейчас перед вами. Мне следовало запросить с вас пятьдесят тысяч!

Я рассмеялся:

– Пусть будет пятьдесят, если вам так хочется. А я, пожалуй, пойду, и вы меня больше не увидите… Разве только пожелаете подписаться на эти журналы. Тогда вами займется отдел распространения.

– Будь по-вашему, – сдалась она. – Мне нужны деньги. Рискну. Итак, десять тысяч долларов наличными в течение двадцати четырех часов… Я сдержу свое обещание, подпишу документ и скроюсь от всевидящего ока полиции. Я позволю этой молодой женщине ускользнуть.

Я покачал головой:

– Так не пойдет.

– Почему это?

– Потому что на языке правосудия это означает «соучастие в преступлении с отягчающими обстоятельствами».

– Хорошо, предположим, что я ничего подобного вам не говорила.

– Тогда это абсолютно законно, поскольку во всех предыдущих вопросах мы не достигли взаимопонимания.

Она улыбнулась мне мудрой, всезнающей улыбкой. Затем посмотрела на часы и проговорила:

– Молодой человек, если вы хотите уложиться в двадцать четыре часа, вам следует поторопиться.

– Вы уверены, что не хотите взять журналы?

Она рассмеялась. Я сказал:

– Я попытаюсь связаться со своим приятелем и в случае, если он заинтересуется, дам вам знать об этом.

Я осторожно закрыл за собой дверь, спустился по ступенькам и прошел два квартала к казенной колымаге. Проехав еще шесть кварталов до телефонной будки, я набрал номер Элси Бранд и сказал:

– Нужно послать Клейтону Даусону телеграмму следующего содержания: «Стоит ли это дело десяти тысяч наличными? Сделку следует заключить в течение двенадцати часов».

– Как ее подписать? – спросила Элси.

– Никак, и в книгу расходов не заноси, – предупредил я. – Отправляйся на ближайший телеграф, оплати телеграмму наличными и укажи фиктивный обратный адрес.

Глава 3

«Молния» из Денвера, штат Колорадо, пришла через два часа. Телеграмма гласила:

«Заключайте сделку тчк обратитесь Филлис Элдон зпт „Паркридж Апартментс“ номер 609 тчк никаких бумаг».

Через тридцать минут я был в «Паркридж Апартментс» и нажимал кнопку звонка в квартире под номером 609.

Филлис Элдон оказалась просто конфеткой.

Если и существовало какое-либо сходство между отцом и дочерью, то я его не уловил. Передо мной стояла жизнерадостная красотка с волосами цвета меда, наивными голубыми глазами и с такой фигурой, о которой большинство женщин могут только мечтать. С такими данными она могла бы стать моделью высшего класса.

– Дональд Лэм, – представился я.

– Я вас жду, – сказала она. – Вы хотите получить десять штук, не так ли?

– Хочу.

– Пожалуйста, присядьте, – предложила она. – Шотландское виски или бурбон?

– В данный момент – ничего. Я на работе.

– Ого! Вы что, трезвенник? Я тоже на работе, однако собираюсь налить себе виски с содовой.

– В таком случае приготовьте двойную дозу.

Она направилась к бару.

У нее была чудесная квартира, обставленная всякой новомодной техникой, которая просто кричала о достатке хозяйки.

Филлис взяла два хрустальных бокала, плеснула в них шотландского виски, бросила кубики льда, налила содовой и подошла ко мне.

– Ваше здоровье, – произнесла она.

– И ваше, – поддержал я.

– Наверное, – продолжала она, – вы считаете меня весьма испорченной особой.

– А вы такая?

– Не знаю, – откровенно призналась девушка. – Но подозреваю, что мой отец наговорил вам всякого.

– Пытаетесь выведать что?

– Нет, – сказала Филлис. – Я – человек и хотела бы, чтобы вы воспринимали меня так же.

Я оглядел ее с ног до головы и совершенно серьезно сказал:

– Я смотрю на вас и полагаю, что вы – человек.

Девушка рассмеялась:

– Я вижу, вы умеете выворачивать слова наизнанку.

Она подняла бокал и посмотрела на меня сквозь стекло.

Я кивнул, и мы выпили. Филлис смотрела на меня оценивающе.

– Мой отец утверждает, что вы – первоклассный детектив.

– Когда он впервые появился в нашей конторе, он был другого мнения.

– Он был разочарован. Надеялся увидеть более солидного мужчину.

– Сожалею, что не оправдал его ожиданий.

– Лично меня вы вполне устраиваете, – заявила она. – Думаю, что вы очень компетентны… по части каламбуров.

Ее глаза, сияющие из-за бокала с выпивкой, встретились с моими. Она улыбнулась. Неожиданно выражение ее лица изменилось.

– Это очень серьезно, Дональд?

– Шесть дней назад на миссис Харвей Честер был совершен наезд, – ответил я. – Ее сбила машина – на переходе. Миссис Честер представления не имеет о том, кто ее сбил, но убеждена, что за рулем сидела женщина.

– Продолжайте, – сказала она.

– Я выяснил, насколько серьезны ее травмы и согласится ли она на сделку.