Есть время жить Негатин Игорь

Он понимающе кивнул:

— Хорошо. А человек на блокпосту? Чем он тебе помешал? Но ты его убил. Просто так. Вот поэтому и пятая, а не четвертая. И гарантии неприкосновенности вашим людям, если не будет провокаций с их стороны. Вы уже начали собирать команду? Сколько участков думаете взять в хозяйство?

— В идеале было бы девять. Моя дача посередине, вокруг восемь участков. На двух из них уже живут люди. Привезем мою семью, родственников нашего медика, считайте еще два участка. Может, еще кто-нибудь прибьется.

— Семья на Украине застряла? — Он сложил пальцы домиком и посмотрел на меня.

— Да, утрясу несколько дел и поедем.

— Ясно. Значит, так — ваши девять участков и хозяйства, с ними связанные, — поля там, огороды и прочее. Пятая часть лекарств из аптек и двадцатая с верхних этажей. Но штурм мне нужен через три дня. С вами пойдут несколько моих людей. Точнее — два грузовика с четырьмя людьми охраны и шесть человек для погрузки, но на территорию клиники они въедут только тогда, когда будете с грузом. В туннели, кроме вас, пойдет костоправ и один из моих близких людей.

— Не доверяете?

— Я всем доверяю, — Эдгар хмыкнул, — пока могу контролировать.

— Что за человек пойдет с нами? Физическая подготовка? Оружие?

— С вами пойдет мой сын. Ты с ним встречался, знаешь — парень он крепкий.

— Линас? Простите, вы собираетесь рисковать своим сыном?

— Понимаешь, Роберт… — Он замолчал, словно раздумывая, объяснять мне это или нет. — Ты кури, кури — знаю, дымишь, как паровоз. Так вот, люди вокруг меня — это бараны, которыми надо управлять. Но среди них есть несколько придурков, которые только и ждут от меня ошибки, чтобы занять мое кресло. Я уже не молод. Если на мое место прямо сейчас поставить Линаса, то у него возникнут серьезные проблемы. Он сидел один раз, по малолетству, следовательно, почти чист перед законом. И некоторые персоны этот факт могут поставить ему в вину. — Он усмехнулся. — Сидельцы, которые сами у хозяина чуть не в «мужиках» ходили. А пойдет с вами — начнет приобретать вес. Человек, который сходил на Чертову мельницу и вернулся оттуда живым, с товаром, который необходим моим коллегам в Литве, — в наши времена эта репутация будет стоить дороже, чем какая-нибудь воровская корона из дешевых детективов. К тому же и вам будет легче, и мне спокойнее. Пока будете работать, за домом присмотрят, можешь не переживать. За медичку не беспокойся — никто пальцем не тронет.

— Она идет с нами. — Я выпустил дым в потолок. — Так что беспокоиться не о чем.

— Смотрю, вы серьезно к делу подходите, раз девушка к таким вещам подготовлена. Хорошо, восьмого числа штурм. Встречаемся где?

— Восьмого утром, в девять часов, на блокпосту. Но перед этим, седьмого числа, ваши люди должны сделать вот что… — Я объяснил, и на этом разговор закончился. Вроде все обсудили, чего рассиживаться-то.

— До встречи, Роберт, — кивнул он и снова вернулся к книгам.

Интересная встреча получилась, что и говорить! То, что мир тесен, известно давно, но этого человека я меньше всего ожидал здесь встретить. И уж точно никогда бы не подумал, что Эдгар отправит в это месиво своего сына. Конечно, причины вполне понятны, но так рисковать… Видно, передел сфер влияния идет полным ходом. Следовательно, начнутся бандитские войны — вдобавок к зомби. И размах этих действий не сравнится с прошлым. Сдерживающих факторов никаких, так что в ближайшем будущем в Литве будет шумно. Вроде бы и делить нечего, бесхозного добра хватает, но дел наворотят… А уж кровушки прольется — мама не горюй!

Что-то мы часто заседать стали, как бюрократы в мирные времена, право слово! На этот раз пригласили и Виктора с Николаем. Было что обсудить, если принять во внимание утреннего морфа — так его Аста назвала. Мол, есть такое определение в биологии, подходящее к этим отожравшимся зомби: «Резко выделяющийся тип внутри вида или отдельной популяции». То, что зомби начали появляться на территории поселка, — это плохо, но ожидаемо. Надо бы обнести забором все девять участков, чтобы иметь относительно безопасную территорию. Конечно, от морфов это не спасет, но против обычных зомби — вполне хорошая профилактика. Николай все же решил переселиться к нам поближе, правильно рассудив, что компанией жить будет спокойнее. Рассказали им про договор с бандитами и предстоящий штурм клиники. После этой новости Валерка резко погрустнел — понимает, что если нас там положат, то его переселение теряет всякий смысл, он остается без охраны. Николай если и удивился, то вида не подал.

На организацию и подготовку штурма у нас было ровно два дня. За это время нам надо обдумать некоторые детали, подготовить машину и загрузить Валеру хозяйственными делами, а то он расслабился, смотрю. Когда переселялся, пел соловьем про хозяйство, вот пусть и пашет, пока будем безопасность обеспечивать.

Николай, как старый вояка, сразу взял быка за рога. Предложил разбирать бесхозные заборы, дома, и из них строить по периметру ограду. Посчитали, что обнести забором девять участков — где-то двести пятьдесят метров. Инициатива у нас наказуема, вот мы и повесили на него ответственность за этот проект. В ответ он хмыкнул, словно товарищ Сухов из старого фильма, и сказал, что послезавтра начнет этим заниматься. Валера с женой поступали в его полное распоряжение, причем было понятно: лентяйничать он им не даст, не тот у Николая характер. Айвар вспомнил про наручи, которые видели на руках у стрелка из Клайпеды. Вещь вполне необходимая и полезная, особенно при штурме помещений. Я бы еще и краги сделал на ноги — была бы кожа хорошая… Кожа нашлась у Альгиса — вот запасливый хомяк! Николай выслушал, что нам надо, и сказал к нему зайти — жена пошьет.

— Кстати, парни, — он почесал затылок, — а как у вас с патронами? На штурм много уйдет. Вижу, у Робби сайга под 7,62, а как с патронами к ней?

— Так себе. Если честно, где-то тысяча двести штук, не больше. Меня больше 5,45 волнует. У нас два стрелка с автоматами под этот калибр, а патронов всего штук четыреста, не больше.

— А на обмен ничего нет? Я бы пистолет какой-нибудь приобрел. Для себя и зятя. — Николай заинтересованно подвинулся поближе к столу.

Я посмотрел на коллегу: он у нас завскладом. Айвар вытащил из кармана блокнот, бюрократ несчастный, и предложил Николаю на выбор: CZ-83, Иж-71 или CZ-75-SP01. Правда, сразу поинтересовался: на что предлагает меняться?

— На патроны 5,45. У меня целый цинк лежит, с незапамятных времен. Один, хм… знакомый поделился, еще до эпидемии.

— Робби, сколько в цинке патронов?

— Если не ошибаюсь, то тысяча восемьдесят штук.

— Прилично, но не много. Думаю, за цинк можете забрать или оба пистолета, CZ-83 и Иж-71, или только один CZ-75. В комплект добавим по двадцать пять патронов.

Николай подумал, видно, прикидывал цены. Конечно, обмен не совсем равноценный, но что делать — время такое.

— Давай так: добавляешь в комплект по триста патронов, а я добавлю пять гранат, вам при штурме пригодятся.

— А гранаты у вас откуда?! — вытаращились в ответ мы. — И какие?

— Фошки. Я же говорю — знакомый поделился.

— По триста не дадим, нет у нас столько курца. По двести на ствол.

— Договорились!

— Мне бы тоже что-нибудь не помешало, — подал голос молчавший все это время Валерка. — У меня только одно ружье и патронов мало.

— Бери пистолет или обрез. Патронов для обреза много не дадим, штук двадцать, не больше, а для пистолета не больше пятидесяти, у нас самих люгеровских патронов кот наплакал. Но зато какой пистолет, сам посмотри! — Айвар ушел в дом и вернулся с пластиковым чемоданчиком, где лежал чезет. — Посмотри, какой ствол, просто песня!

Коллега словно попал в мирную жизнь — торговать он любил и умел, не отнимешь.

— Цена обмена? — Валера даже подобрался весь. Смотри ты мне, еще один коммерсант нарисовался!

— Пистолет дорогой, спортивный, думать надо, — подал реплику Айвар и погрузился в раздумья…

Нам на это смотреть было неинтересно. Николай пошел за цинком и гранатами, а я — за пистолетами и патронами для него. Альгис долго ухмылялся, глядя на эту ностальгическую картину торга, потом решил заняться машиной, с ней тоже работы хватает. Мне бы еще эту заразу найти, которая нам стекло вынесла, — убил бы сволочь!

Работали мы весь день как заведенные. Дел накопилось много, да еще этот штурм, черт бы его побрал! Можно подумать, делать нам больше нечего. Альгис нашел кусок оргстекла, заделал нам разбитое окно и прикрепил на все окна решетки. Даже что-то вроде кенгурятника повесил. Машина приобрела довольно грозный вид и стала похожа на наглого кабанчика из одного старого мультфильма. Айвар поменял трофейный обрез и тридцать патронов к нему на восемьдесят литров солярки, но, несмотря на это, настроение у него было мрачным:

— Ну вот, завтра еще два дня, и «прощай, любимый город», — вздохнул Айвар.

— Не хорони себя раньше времени, еще дел много, — отозвался я. — Вроде не впервой, прорвемся!

— Надо прорваться, у нас выхода другого нет, — сказал сидящий рядом Альгис.

После всех дневных забот мы лениво сидели на лавке и ожидали, пока Аста освободит баньку. А после парной примем по сто пятьдесят гвардейских для снятия напряжения — и баиньки, завтра дел мно-о-ого, успеть бы все сделать, что задумано.

— Вы чего там грустите, мужики? Гостей принимаете? — У забора стоял ухмыляющийся Николай. — Есть срочная проблема!

Он поднял над забором две бутылки коньяку:

— А не сообразить ли нам по случаю начала совместной деятельности и за упокой заваленного сегодня морфа?

— Обязательно! — хором ответили мы.

После баньки мы присели за стол, плотно поужинали и не торопясь начали обсуждать планы на завтра. Потом разговор свернул на политику и историю. В общем, о чем еще могут говорить четыре мужика, собравшись вместе за столом? Только присутствие Асты нас удерживало еще от одной популярной темы — «про женщин». Решили эту проблему не усугублять — и так хреново. Мы с Айваром были вынуждены холостяковать, что настроения нам не прибавляло… Была у меня одна фривольная мыслишка в отношении Асты, что уж говорить, да и Айвар тоже, голову на отсечение даю, о том же подумывал. В общем, свернули на службу в армии, пока кто-то не упомянул про ракетный городок в Кармелаве.

— Кто тебе, Айвар, сказал, что там СС-20 стояли? — спросил Николай.

— Не помню, на каком-то форуме прочитал.

— В Интернете, — хмыкнул Николай. — Не было в Литве никогда этих ракет. Какой смысл их было на самую границу тащить, если у них дальности с запасом, на всю Европу хватало! СС-20 — это по натовской классификации, а по нашей — комплекс «Пионер», с РСД-10 — они были у соседей, в Белоруссии. У нас стояли старые Р-12, до 1989 года. СС-20, — усмехнулся он. — Размечтались!

— А вы кем служили-то? — спросил у него Айвар.

— Считался ракетчиком, а служил в «Тиграх», знаешь, что это такое?

— Нет, это кто такие?

— РЭЗМ? — спросил я. — Хотя нет, в восьмидесятых службу заканчивали? Тогда ББО, РБО или АСО. Правильно?

— Примерно, — покосился на меня Николай. — С этими службами дело имел. Ты часом не шпион, а?

— Нет, просто по работе имел дело с людьми, на этих делах сильно двинутыми, вот и запомнилось. — Я довольно ухмыльнулся. — Повезло нам, мужики, такого специалиста в команду заполучить, ох, повезло!

— Был спец, да весь вышел. Но когда забор закончим, подумаю, что можно придумать. — Николай прищурил один глаз. — Конечно, систем «Тантал» или «Струна» не обещаю, но что-то похожее сможем сделать. Надо будет с завтрашнего дня напрячь Валеру и Юрку, зятя моего. Нечего им прохлаждаться. Разметку сделаю и пусть ямы под столбы сверлят. Надо еще про огороды подумать, картошки бы посадить, и вообще, свиней завести, что ли — мяса-то хочется. Долго на старых запасах мы не продержимся. Считай, до зимы дотянем, а потом что — зубы на полку класть?

— С этим делом надо Валерку напрячь. Если он божился, что хозяйственник, то пусть думает, как команду прокормить. Как только начнем общее хозяйство, конечно. Наше дело солдатское: охрана, физическая работа и мародерка. — Айвар задумался. — Кстати, есть идея про рыбу, но это потом, после клиники решим. Если, даст бог, вернемся, — тихо добавил он.

Времени до штурма оставалось все меньше. Альгис с Айваром еще затемно уехали ставить сети; сосед вспомнил, что у покойного Витьки в сарае должны быть еще — конфискат, надо полагать. Если задумаем рыбу на продажу ловить, то обязательно надо достать — сомневаюсь, чтобы народ добрался до них. Во-первых, лодка нужна, во-вторых, там зомби могут быть, а среди наших поселенцев дурных нет так рисковать. Это мы — на всю голову больные, лезем куда ни попадя, ищем приключения на свою задницу.

Пока народ сети полоскал, занялся амуницией и разметкой забора вместе с Николаем. Его семья понемногу перевозила вещи в соседний дом, а мы ходили по периметру будущей базы и забивали колышки, где надо сверлить дырки под столбы. Валеру Николай еще вчера вечером по стойке «смирно» построил — видно, втолковал ему «устав гарнизонной службы», чтобы тот не расхолаживался. Подействовало. С самого утра Валерка завертелся, изображая бурную хозяйственную деятельность. Чертил что-то, считал-высчитывал и вздыхал, как больная корова. Разметив забор, прикинули место для огорода и присмотрели на пустом участке сарай, куда можно поселить хрюшек. Правда, их еще найти надо. Придется по деревням поездить — свиней в литовских деревнях всегда держали, колбасы и скиландис[30] все любят.

Пока возились по хозяйству, вернулись наши рыбаки. Уставшие, мокрые, но довольные. Рыбы у нас в озерах много, а сеть — это не удочка. Кроме рыбы притащили еще и тридцатикилограммового бобра. Убитого, конечно, а не живого. На фиг он нам сдался, живой-то? А так и мясо ничего, а хвост — вообще деликатес, если правильно закоптить. Правда, весной бобры худющие, отощали за зиму. Ничего, съедим и такого. Аста что-то буркнула про бобровую струю; ну, это ее хозяйство, пусть занимается.

— Часть оставим себе, а большую часть можно продать ментам. И вообще с ними переговорить было бы неплохо. — Айвар, довольный результатами рыбалки, прямо светился; рыбы они привезли более чем достаточно. Уж не знаю, где они там сети ставили, думаю, пару проток перегородили, браконьеры чертовы.

— Зомби на той стороне много? — спросил я.

— Видели несколько морфов, но они умные, блин, прячутся сразу. Этого еще нам не хватало — думающих мертвяков. Причем быстрые, заразы, под выстрел не идут!

— Сейчас перекусим и по-быстрому закоптим рыбки! — Альгис хлопнул себя по животу. — Дело нехитрое. Железный ящик, опилки, тридцать минут — и готово.

— Ментам, если к ним поедете, захватите пару копченых «хвостов». — Николай с удовольствием рассматривал добычу. — Для установления контакта, так сказать.

— Тогда надо не тянуть, а прямо сейчас этим и заняться. Нечего по темноте в город соваться. — Я посмотрел на часы. — Нет у нас сейчас времени на непредвиденные ночевки в городе.

К территории отдельного Егерского батальона, где во времена СССР располагался 108-й полк ВДВ, подъезжали с опаской. Кто знает, какие нынче правила у этих ментов; по-глупому погибнуть — дело нехитрое. Может, они сначала стреляют, а потом имя спрашивают?

— Эй, хватит дрыхнуть на посту, давайте открывайте, черти зеленые![31]

— Ща кто-то пулю поймает и заткнется, раз и навсегда! — Из сторожевой вышки, построенной у ворот, выглянул здоровый парень в бронежилете и с G-36 наперевес. — Проваливайте!

— Слышь, pareignas[32], не борзей, не на дороге с волшебной палочкой. Консервы, поди, надоели? Есть рыба и дело к комиссару.

— Какой тебе комиссар, на хрен, их у нас тут, как собак нерезанных! Ехал бы ты, пока цел!

— Зови комиссара Александра из учебки. Скажи, что Роберт и Айвар приехали, по делу. Давай, не томи, сам не можешь позвать — так зови начкара, у нас тоже время не халявное, с тобой здесь легкие студить. Рыба может испортиться!

— Ща, прямо так он и прибежал, с тобой разговоры разговаривать…

Мы с Айваром достали копченого подлещика и разложились закусить прямо на капоте машины. Все-таки реклама — великая вещь! А ты смотри, глотай слюни. Голову даю на отсечение — сидишь на каше, консервах и сухом пайке. Дежурный посмотрел на нас, потом что-то забубнил в рацию. Еще через пятнадцать минут приоткрылись ворота и к нам вышел Саша, комиссар полиции, которого мы хорошо знали еще до эпидемии.

— Какие люди, боже мой! — Он развел руками. — Живые, при колесах, и еще жрут разные деликатесы рядом с голодным караульным, навлекая на себя справедливое возмездие. Наглые вы, мужики! А если бы шмальнули в вас?

— Ну и шмальнули бы, и что? Имели бы пару рыбьих хвостов и двух зомбей. А мы по делу, причем выгодному.

— Узнаю наглых рекламистов, даже на том свете будете торговаться, чтобы выбить местечко повыше, арфу погромче и облако помягче. — Сашка посмотрел на подлещика и нагло оторвал ему хвост.

— До того света еще дожить надо. А что до наглости — так жизнь такая. Дело к тебе есть.

— Говори про дело… Вкусно. Сами коптили?

— Сами. Рыбу в машине видишь? Можем раз в неделю привозить. Конечно, всю вашу ораву не накормим, но у вас, думаю, равноправия нет, так что хоть начальство полакомится. Ну и детишкам, может, достанется, им на пайках и консервах тоже не сахар.

— Есть у нас тот, кто рыбу привозит, — обсасывая хвост, заявил Сашка. — Каунасское море рядом. А что взамен хотите?

— Судя по тому, как ты за подлещика уцепился, не очень-то и привозят! — Айвар усмехнулся. — Сейчас нужны патроны, а потом бензин и так, по мелочи.

— Патроны какие?

— Разные, например 7,62x39 и люгеровская девятка, желательно экспансивка.

— Семерки нет. Точнее, есть, но мало. А люгеровских… Можем подбросить. Сколько хочешь патронов за весь товар? Рыба-то хоть свежая?

— Смотри сам, час назад еще плавала. Здесь пятьдесят килограммов рыбы. По старым ценам это где-о на шестьсот — семьсот литов. Но если патроны можно достать, то рыба — вещь такая, ее ловить надо, а вам, думаю, некогда. Если и привозят, то не очень часто. Так что, сильно не наглея, тысяча люгеровских патронов.

— Ну вы борзые! — Сашка заглянул в открытый багажник машины, где в полиэтиленовых мешках трепыхалась рыба.

— Мы всегда такими и были, только маскировались под скромных.

— Столько не дам, и не мечтайте. Делите на два, тогда, может, подумаю.

— Фиг, лучше мы воякам эту рыбу предложим, будет проще.

— К воякам соваться не советую, они вообще стали отмороженные, хуже бандитов.

— Кстати, про бандитов. — Я взял его под локоть. — Ты знаешь, что в Рамучяй целая банда окопалась?

— Знаю. — Сашка пожал плечами. — Эдгар энд компани. Приезжал тут на днях, с начальством что-то обсудить.

— Эдгар приезжал? — Мы вытаращились на него.

— А чему вы удивляетесь, парни? Наш начальник еще молодым опером был, когда Эдик первый раз на нары загремел, по-моему, наш шеф его и арестовывал. Так что у них было о чем поговорить. Знаешь, как бывает — «бойцы вспоминают минувшие дни»… Эта эпидемия многое с ног на голову поставила, так что нет уже ни бандитов, ни ментов. Можно заново летоисчисление начинать.

— Ну, раз так, то восемьсот патронов.

— Пять сотен, и ни патроном больше. Еще копченая рыба есть?

— Есть еще четыре подлещика и несколько угрей. Семьсот — и забирай.

— Шестьсот, оглоеды! Внутрь не приглашаю — запрещено.

— Семьсот. И даже на чаек не просимся.

— Ладно, сейчас принесу, ждите.

— Отгородились от народа, защитники народные. Подождем, куда мы денемся.

— Добрый день, Роберт. Отец просил передать, что то, о чем вы у него просили, сделано и план сработал. Завтра ждем в девять, как и договаривались, на блокпосту. Поедем двумя машинами?

— Думаю, да. В нашей трое; я подсяду к вам, чтобы связь держать между машинами.

— Что-нибудь еще надо?

— Да, передайте отцу, что наша договоренность останется в силе, если ваши отморозки не будут беспредельничать в поселке. Грабить вы, конечно, будете, куда денетесь, но без убийств, насилия и захвата пленных. Если такое случится, не обессудьте, завалим по беспределу сразу.

Смотри ты, а Линас вылитый папашка — вон как глазки блеснули!

— Договоренность касается только вашего окружения, если не ошибаюсь, — его голосом можно гвозди забивать.

— Да, но разговор был, что ваши будут грабить. Про насилие, убийства и прочее разговора не было. Давайте уж без казуистики обойдемся.

— Я передам отцу вашу просьбу…

— Да это не просьба, это констатация факта. Просто информация о нашем договоре быстро станет известна всем жителям поселка, что, естественно, вызовет отрицательную реакцию. Будете только грабить — люди промолчат. Но если кто-то погибнет или, еще хуже, будет изнасилован, то нам в отместку могут и красного петуха пустить, и в спину шмальнуть. Так как это будет реакцией на ваши действия, то мы примем соответствующие меры.

Линас кивнул и направился к своему джипу. Вот ведь лось, какой мародер получился бы! На его плечах можно сразу бочку солярки принести и, скорее всего, он даже не запыхается. Здоровый, чертяка!

В отдалении послышались вопли. Ну правильно, бандиты приехали на трех машинах, значит, две где-то хабар собирают. Ладно, черт с ними, потом разберемся.

— Вы, Роберт, вместе со своей компанией поступаете как закоренелые индивидуалисты! Этого в нашей ситуации нельзя допускать ни в коем случае! — Мужик размахивал руками, как мельница крыльями. Мне показалось, что еще немного — и этот здоровяк взлетит, как Винни Пух на шариках. Козел, блин. Смотри ты, никак не успокоится. Соседушка приперся к нам в окружении каких-то склочных пергидрольных баб и теперь, стоя за забором, брызгал слюной и кипел негодованием. За ворота зайти он все же не решался. Бабы, выглядывая из-за его спины, изображали возмущенную общественность, что-то вроде подтанцовки на эстраде. Главное — быстро-то как! Интересно, кто стукнул? Вполне могли и сами бандиты, чтобы нас лбами столкнуть. Правильно: разделяй и властвуй. Ну, ну, посмотрим…

— Вы должны были прийти к нам и все честно рассказать, чтобы мы все решили, как вам поступать в этой ситуации! — смотри ты мне, уже за сетку забора схватился. — Сейчас вы подставили под удар всех, живущих в этом поселке, обезопасив только несколько семей, которые пошли у вас на поводу! Мы боролись за независимость и свободу не для того, чтобы кормить бандитов! Вы должны были бороться! Официально заявляю, что, как только сюда доберутся представители властей, вы будете отвечать за преступный сговор с бандитами, а также за рукоприкладство в отношении некоторых уважаемых членов нашего поселка!

Ну, трындец… Вот уж точно бы не подумал, что такие идиоты смогли выжить, хотя… Знаю я эту породу крыс. Спецподразделение «Вязаные береты»[33], мать их так!

— Вот как… Представители властей, говоришь. — Я закурил и, прищурившись, посмотрел на них. — А скажи мне, Йонас, тебя государство обувало, одевало и кормило? Эти государственные шлюхи душили народ налогами, охрененными платежами за бытовые услуги и платили нищенские пенсии старикам, чтобы набить свои карманы. Свои карманы, а не твои! Чего же ты, сучонок, с государством не воевал, не протестовал? Они ведь грабили народ больше, чем бандиты, к тому же прикрываясь законами, которые сами же и писали, причем меняли их каждый месяц. Мало, осьминога тебе в задницу? Так ты вспомни, как посылали наших парней рисковать своими жизнями в горячие точки, чтобы прогнуться под Америку, Евросоюз и прочих. Они ведь не родину защищали, а были обычной разменной монетой в играх политиков, чтобы на крови солдат получить кредиты и опять их своровать. Может, ты видел бедного чиновника, плачущего от кризиса? Если они и рыдали, то от того, что воровать стало труднее, просто красть уже нечего. А сейчас ты приходишь и обвиняешь меня, что не хочу воевать с бандосами. Да, правозащитник ты наш, не хочу! У меня с ними нейтралитет, и героя, хрен знает во имя чего, изображать не собираюсь. Полезут ко мне — буду воевать, как умею, и убью, сколько успею. А за ваши дешевые душонки даже гроша ломаного не дам. Иди, у государства своего долбаного защиты проси! Как ты там на собрании орал? Каждый за себя? Вот и хлебай эти убеждения полной ложкой, мешать не буду. Стоять! Я еще не закончил! Ты хочешь, чтобы я защищал поселок от зомби и бандитов? А что ты мне дашь взамен? Обеспечишь едой, патронами, бензином? Нет, ты же хочешь примазаться к спокойной жизни, даже пальцем для этого не пошевелив. Хер! Запомни, чудак с физическим именем: бесплатно даже неприятности не бывают. Надо было раньше думать, когда ты на митингах глотку драл и голосовал на выборах за партии уродов, ворующих у народа последний кусок хлеба. За те самые партии, которые обрекли на голодную смерть стариков-пенсионеров. Когда предлагали общую охрану организовать, ты морду кривил, боялся, что кормить придется, а сейчас — пшел отсюда, пока я тебя не пристрелил к бениной мамаше!

— Ты чего так разошелся, Робби? — сбоку подошел Айвар и протянул мне сигарету. — Нашел перед кем оправдываться.

— Достал он меня. — Я прикурил и продолжал: — Люди как будто до сих пор в мирное время живут, ей-богу! До них не доходит, что произошло? Прав Сашка — надо заканчивать делить людей на солдат, ментов, бандитов и чиновников с работягами. Прошлого мира уже нет. Каждый из нас может забыть, кем он был в прошлом — большим начальником или дворником. Жизнь начинается заново, сколько бы той жизни ни осталось, один день или неделя. Есть слабые и сильные. Он бы еще про мораль начал песни петь, я бы точно не выдержал и пристрелил его к чертовой матери!

— А чем тебе мораль-то не угодила?

— В задницу пусть себе ее засунет! Мораль сейчас простая: если не нравится поведение другого, убей и живи дальше. Не можешь убить — не лезь!

— Тю-у, Робби, пойдем чайку попьем с ромашкой, а? Это у тебя нервишки перед завтрашним днем играют. — Айвар приобнял меня за плечи. — Ты это, главное, не бери в голову, экий ты у нас взрывной стал, от тебя мата лет десять не слышал! Хочешь, чуток коньяку плесну, исключительно в медицинских целях?

— Да, нервы ни к черту, согласен. — Я отбросил окурок. — Ладно, идем чаю сделаем.

— Нормально. — Я рванул из кобуры пистолет и прицелился. — Работать можно.

Николай принес сшитые его женой кожаные наручи для всех, и теперь мы их примеряли, пробовали, насколько удобно с ними держать оружие и менять магазины. Конечно, зажимает немного руки, но ничего — расстояния там небольшие, альфу с двадцати пяти метров выцеливать не придется.

Оружие мы распределили просто. Я беру сайгу и Глок-17, Айвар, — AR-15, Глок-21 и дробовик бенелли; мужик он крупный, есть куда повесить. Альгис — АК-74 м, CZ-83 и дробовик Germanica. Аста — Глок-17 и АКС-74у. Гранаты взяли Айвар и я. Хуже было с жилетами, точнее — с их отсутствием у Асты и Альгиса. Им запасные магазины придется класть в карманы, а это дополнительное время на перезарядку. Конечно, первая пара у них соединена каплерами, но запасные — раздельно, спаренные в карман не помещаются. На 5,45 у нас всего семь магазинов. Значит, Альгису два магазина, Асте пять.

Берем два небольших рюкзака, куда мы упаковали аптечки, фомку и деревянные клинья — изобретение нашего умельца. Еще утром заметил, как он пилил. Подошел посмотреть, оказалось — небольшие деревянные клинья. По его задумке, с их помощью будет можно блокировать двери. Хм, насколько я помню больницы, там все двери вовнутрь открываются, но ладно, возьмем, запас кармана не тянет. Не понадобится — выбросим. Две литровых фляги с водой, в плоскую залили бренди. Николай принес в подарок несколько плиток шоколада. Что еще? Проверили батарейки в прицелах и фонариках. На даче нашелся один налобник, я его давно купил, и вот — пригодился. Потом все дружно завалились в баню. Не сразу, конечно, по очереди. Говорить не хотелось; все, что надо было сказать, уже сказано, чего лишний раз языком трепать. Посидели немного с чашками душистого чая и разошлись спать — день завтра обещал быть тяжелым.

Я лежал в темноте, курил и думал. Рядом на подушке спал Левка. Ему, наверное, снилась большая куриная грудка — он выпускал когти и тарахтел сквозь сон, как маленький трактор. Прошло две недели с начала эпидемии… Всего четырнадцать дней, а мир изменился так, что изредка мне кажется — играю в компьютерную игру типа S.T.A.L.K.E.R. Только что графика покруче и возможности сохраниться не предусмотрено. И еще… Заметил, что жизнь словно замедлилась. Раньше дни мелькали так быстро, что мы считали не днями, а неделями и месяцами, отмечая смену сезонов только характером заказов. Не успевали отбиться от рождественского штурма, а уже наступала пора летних распродаж. А сейчас? Дни тянутся медленно, несмотря на огромное количество дел. Может, это и хорошо, кто знает…

Семья… Как они там? Иринка, мать, отец? Если военные рядом устроились, то, наверное, все хорошо, — очень мне хочется в это верить… Только бы сюда прорываться не надумали! Знаю я характер отца — может не усидеть на месте. До них меньше тысячи километров, а такое чувство, что на другой планете. Часто про них думал, каждый день вспоминал. Просто загонял эту мысль куда-то в глубину души, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу. Иначе или с ума сойду, или начну стрелять по любому поводу. Мы никогда об этом не говорили; чертов прибалтийский характер, старались не показывать свои эмоции другим. Жена часто называла меня холодным, сухим прибалтом. Конечно, с ее южным темпераментом не сравнить. О близких все вспоминали, даже Альгис, который похоронил всех родных. Однажды я заметил, как он держит в руке небольшую куклу, найденную где-то на заднем дворе дома. Стоял, держа на ладони кусочек прошлой жизни, и тихо плакал. Видели, как плачут мужики? По щеке, цепляясь за небритость, сорвется вниз слеза. Одна, другая… Во взгляде проскользнет что-то обиженно-детское. Мужчины не плачут, скажете вы? Бред, плачут! Даже без слез, что еще хуже, с утробным рыком, когда горло властно перехватывает боль. До хруста закушенных зубов, до подавленного стона, похороненного глубоко внутри.

Айвар… Я его знал, как говорится, сто лет и мог по выражению лица сказать, о чем он думает. Когда сегодня сидели у летнего камина, он смотрел на огонь и то улыбался, то хмурился, словно со своей Ингой разговаривал. Переживает, конечно. Если мои все вместе, а родственников Асты мы надеялись разыскать, то что думать ему? Америка — это не Украина, оттуда на машине не приедешь. Может, и найдется какой-нибудь сумасшедший, рискнет прорваться в Европу, но что-то мне в это не верится…

Небо было хмурым, как мое настроение. Накрапывал небольшой дождик, что в общем-то было нам на руку — зомби не любят сырость, значит, должны меньше двигаться. Может, спокойнее будут, нежить проклятая. Аста теребила в руках краешек шахидки, а Альгис уже по третьему разу рассказывал старый анекдот, причем каждый раз все нервно смеялись. Помню, когда первый раз ехали прыгать с парашютом, у некоторых похожее чувство было. У блокпоста уже ждали; два бортовых «мерседеса» и лендровер дискавери. Спрятавшись от непогоды под навесом, стояли Док, Линас и еще несколько человек. У одного из них висел на плече новенький РПКМ с «банкой» на семьдесят пять патронов. Смотри ты мне — интересно, где они такой откопали, вроде у нас в армии такого нет? Хороший пулемет, практически тот же РПК-74 м, только под патрон 7,62x39. Если не ошибаюсь, его сейчас на экспорт в этом калибре производят. Я завистливо свистнул. Даже мелькнула мысль: застрелить и забрать. Жалко, нельзя.

Вышли, сухо поздоровались, обсудили порядок движения машин, покурили напоследок и тронулись. Я сел к бандитам в джип, чтобы с замыкающей машиной связь была, где на заднем сиденье уже устроился Док, который демонстративно со мной не разговаривал. Черт с тобой, золотая рыбка. Десять километров до Каунаса проехали быстро, у въезда в город повернули направо и по трассе, мимо того самого ресторанчика «Tvyn», проскочили к мосту. По набережной, заставленной машинами, доехали до поворота на клинику и затормозили. Зомби на улицах и правда было поменьше. Даже в разбитых машинах не копались, что уже стало привычной городской картиной. По всей видимости, зомби сохраняли какую-то память, которая притягивала их к этим железным коробкам. Во время поездок по городу мы часто видели, как зомби копаются даже в салонах машин, словно уехать куда-то хотят. «И рад бы в рай, да грехи не пускают», как говорила моя бабка.

Мы осмотрелись и вышли из машин, отсюда пойдем двумя «бортами». Грузовики подтянутся по вызову, у Линаса была с ними радиосвязь. Подошел к нашей машине:

— Ну что, господа, окропим снежок красненьким?

— Типун тебе на язык! — Айвар поплевал через плечо. — Будем надеяться, что все по плану пройдет.

— Дай-то бог. Ладно, поехали, работы впереди много. Раньше начнем — раньше закончим.

План и правда сработал. Вчера, по моей просьбе, сюда прогулялась компашка Эдгара и снесла часть забора. Зацепив тросами, повалили десяток секций; иначе на территорию было бессмысленно соваться. За ночь зомби разбрелись по окрестным районам, да и морфы, наверное, на волю рванули — свежатинкой питаться. Конечно, не комильфо их в город выпускать, но что прикажете делать? Минометов у нас нету — не запаслись. Ограда клиники зияла прорехами, огромные кованые ворота были «гостеприимно» распахнуты. Милости просим, блин. Нежити на территории клиники было еще много, не все разбежались, — только в пределах видимости, заплутав между корпусами, бродило около пятисот. В разбитых окнах мелькали какие-то тени… Меня даже мороз по коже пробрал — представляю, что ам внутри делается.

— Ну что, начинаем? — Линас, хоть и старался выглядеть спокойным, нервничал. Без надобности трогал пистолет — гляди-ка, российский викинг. Интересный выбор. С автоматом он моих ожиданий не обманул — понтовый G-36. Может, кому-нибудь и нравится. Дока вооружили попроще — АКС-74у и в нагрудной кобуре макаров, вон рыжая рукоятка торчит. У каждого по четыре магазина. Маловато, парни, разве что в рюкзаке, который лежал на сиденье рядом с Доком, запас есть. Мандраж мне был понятен, самого слегка трясло — если вместо клиники влезть в пруд с крокодилами, то выбраться живым шансы одинаковые.

— Мля-а, — присвистнул в наушнике Айвар, — сколько их здесь! Ну что, Робби, понеслись в страну чужую?

— Тронулись…

Новый морг был отсюда недалеко. Можно сказать — рядом. Прямо по курсу, метрах в двухстах. Правда, это тот случай, когда самый короткий путь становится самым длинным — напрямую не прорваться. Даже если пробьемся через толпу зомби и доедем до аллеи центрального входа, чтобы добраться до дверей, нам придется пробежать по узкой дорожке, куда на машине никак не проехать (понаделали клумб где надо и где не надо), а потом еще переть метров тридцать напролом по парадной лестнице. Нас просто порвут, шагу сделать не успеем.

За воротами мы повернули налево и, грозно фыркнув мотором лендровера, заехали на высокий бордюр. Растолкали кенгурятником несколько зомби, попавшихся по дороге, и двинули к старому моргу. Мне доводилось в нем бывать; один раз пришлось на опознание ехать, второй раз — по какой-то другой надобности, так что примерное расположение дверей в первом помещении представлял. Дальше, по идее, нас должен был вести Док, это его забота — дорогу указывать. Хотя из старого морга в новое здание ведет только один ход, так что не заблудимся.

У одноэтажного домика старой постройки с облупившейся штукатуркой зомби было немного. Два персонажа стояли столбами у дверей, пятеро — неподалеку, у кустов сирени, словно скульптуры в парке культуры, и еще один разглядывал себя в уцелевшее окно. Так, первыми идем я и Линас. Дока придется придержать до поры до времени. Про местонахождение нычки знает только он, зараза такая, и свою важность прекрасно понимает! Чувствует, гаденыш, что без него мы лекарств не найдем, всю клинику не обыщешь — пупок развяжется. То-то сидит, ухмыляется! Ладно, Док, будет еще разговор по душам…

Значит, так: отстреливаем нежить на улице и проверяем двери и приемную. Если там все чисто, блокируем внутренние проходы, ставим машины и перебираемся туда. Все, кроме Альгиса, — он останется. Опустили стекла окон, достал из карманчика жилета беруши (еще чего не хватало — слух себе портить). Первого зомби аккуратно, как на стрельбище, сняла Аста. Того самого — с задатками нарциссизма. Молодец. Все же немного нервничал в ее отношении, хотя врач есть врач: живодер, одним словом.

Зомби у дверей двумя выстрелами снял я, благо они почти рядом стояли. Любителей зеленых насаждений расстрелял Альгис. Один из нежити дернулся было в его сторону, но глухо хлопнул сорок пятый, и мертвец, удивленно раскинув руки, завалился в кусты. Правильно — все в сад!

Я выбрался наружу, пистолет на изготовку — и вперед, к окну. Остальные организовали что-то вроде круговой обороны. Вестибюль был пуст, двери не заперты. Эх, как же мне туда лезть не хочется-то, мама дорогая! Выдернул уже ненужные беруши: слух — это жизнь! Махнул рукой Линасу — мол, двигай сюда — и приоткрыл заскрипевшую дверь. От этого звука у меня, если честно, мурашки по коже пробежали. Наверное, подсознательно вспомнил какой-нибудь фильм ужасов, когда «полный пэ» для героев начинается именно со скрипнувшей двери в старом здании. Киношным героям это по сюжету положено — в разные нехорошие места лезть, но меня-то куда несет? Сидел бы себе на даче, картошку чистил…

Ногой подпер дверь. На старом, горчичного цвета кафельном полу темнело несколько пятен. Двери, ведущие во внутренние помещения, были закрыты. Бросаю взгляд на будущего крестного отца — работаем!

Первым в вестибюль просачиваюсь я, одновременно вытягивая из кармана жилета три деревянных колышка. В приемной тихо. Узкое окошко закрыто изнутри фанерой — там раньше сидела дежурная. Так, три двери: туалет, дежурка и дверь во внутренние помещения. Пока Линас прикрывает, обхожу и забиваю клинья, блокируя двери, — слава богу, здесь они наружу открываются.

Когда забивал брусок в дежурку, внутри что-то шумнуло — негромко, словно кто-то со стула встал и мягко толкнул дверь. Мы переглянулись и даже дышать забыли… Блин, не дай бог, морф! Ведь выбьет эту фанерную дверь одни ударом! Опять словно кто-то дотронулся и теперь раздумывает — открывать или нет. Я показал пальцем на дверь — держи, мол, и тихо переместился к окошку. Стволом сайги выбил фанерную заслонку — ну, кто тут у нас? В окошке мелькнула оскаленная морда. Выстрел, и зомби исчезает в темноте комнатки, попутно что-то сталкивая со стола. Слышно, как звенит разбитое стекло. Открываем дверь… Письменный стол, продавленная кушетка, полки с папками. Зомби какой-то хилый, в прошлом — женщина. Видно, обернулась, но сама никого не ела. Судя по всему, кем-то укушенная дежурная здесь спряталась и тихо умерла, а обратившись, не смогла выйти — повернуть ручку мозгов не хватило. Приоткрыл дверь на улицу, поманил Дока. Тот нехотя отлепился от машины и, озираясь, пошел к нам.

— Быстрее, придурок, не на гулянке! Что за этой дверью?

— Коридор. — Док был какой-то напуганный, поэтому серьезно тормозил, даже на «придурка» не отреагировал.

— Знаю, что коридор! Ты еще со мной спорил, говорил — в приемной только одна дверь, а их здесь три. Слушай! — Я взял его за плечо. — Если не перестанешь тупить, пристрелю и уеду отсюда на хер. Ты здесь что, навечно хочешь остаться? Сколько дверей в коридоре?

— Четыре… нет, три. Сразу за этой дверью две, там комната отдыха и техничка. В дальней части поворот направо и лестница вниз, в туннель. Рядом лифт. Дверь налево — в помещения морга. Я же рисовал план.

— С такой памятью тебе хрен с крыльями на стенке рисовать, толку будет больше. — Я зло плюнул на пол. Линас посмотрел на Дока и что-то процедил сквозь зубы. Думаю, что не dekui[34].

Айвар и Аста, прикрывая друг друга, быстро подошли и встали в проеме. Девушка опустилась на колено, выставив ствол наружу, а коллега окинул взглядом помещение.

— Туда пойдем? — Он кивнул на заляпанную бурыми пятнами дверь.

— Да, куда же еще, — меняя магазин в пистолете, ответил я. — Проверьте патроны, чтобы потом неожиданностей не было.

Аста обиженно дернула плечом — мол, за кого ты меня держишь? Ну-ну, молодец, раз уже сменила. Взглядом показал Линасу на дверь, ведущую в коридор; он мягко, как кот, что при его габаритах удивительно, подошел к ней и приложил ухо. Послушал, пожал плечами и начал вытаскивать забитый мною клин. Приоткрыли дверь — в дальней части коридора тускло светилось узкое окно, закрашенное белой краской, как раньше в общественных туалетах. Света на всю длину коридора не хватало. Эх, не экономили предки на электричестве, не экономили! По правую сторону дверь. Толкаю ее ногой, готовый стрелять при малейшем шорохе. Панцирная кровать, тумбочка, шкаф. Над тумбочкой висит мутное зеркало в деревянной раме, на спинке кровати — небрежно брошенный халат. Интересно, каково здесь было ночевать, зная, что за стенкой лежит не один десяток трупов? Хотя трупы раньше были мирные, не в пример нынешним…

— Чисто!

Делаю несколько шагов вперед — еще одна дверь; пинок и шаг назад. Швабры, несколько ведер, какие-то тряпки и банки, видимо, с бытовой химией.

— Чисто!

Перед поворотом чуть не полетел вниз головой — любили раньше ступеньки делать в разных неожиданных местах! Вот какого черта здесь эти две сделали, а? Сердце стучит так, что, кажется, из груди выпрыгнет. Угол зрения сузился, а мир вокруг меня словно потерял краски. Ну, это знакомо, «туннельное зрение» называется, стресс. Хотя какие краски в морге? Как говаривал один мой знакомый, «зелень стен и лиц». Потянул носом воздух — запах ацетона чувствовался. Слабый, но присутствовал, значит, где-то здесь нежить притаилась, и если сразу не выползла — следовательно, морф. Заглядываю за угол, разгоняя лучом фонаря сумерки коридора, наискосок перечеркиваю серо-зеленые стены и упираюсь в… мать твою так!!!

Делаю несколько шагов назад, одновременно стреляя в морфа, который уже приготовился к прыжку. Еще шаг… Черт, цепляюсь за эти долбаные ступени и мягко заваливаюсь задницей на пол! Вместе с моим матом рядом трещит очередь из автомата — Линас подключился. Не вставая, пытаюсь отползти подальше, расстреливаю мощную даже на вид нечисть, которая, как танк, перла на нас, размахивая длинными, как у обезьяны, руками. Он бы и дошел, если бы прямо над головой не громыхнул картечью Айвар из дробовика. Морф немного замедлился — видно, морду ему неплохо разнесло. Откинувшись на пол, бросаю глок в сторону и хватаю сайгу. Почти не целясь (некогда!), всаживаю пять пуль морфу куда-то в область подбородка. Вот теперь он остановился и, пошатываясь, поворачивается к нам боком, словно желая уйти. Громыхнул короткой очередью G-36, и нежить валится на бок.

Я лихорадочно поменял магазин в сайге, потряс головой — приятного мало, когда прямо над ухом стреляют. Такое чувство, как будто доской по спине хлопнули. Зря беруши вынул — уши заложило крепко. Зажал пальцами нос, попытался продуть, — фиг вам, а не продувка. Ладно, поживем и так, не музыкой занимаемся. Узкая, с высокими гранитными ступенями лестница вела вниз, в туннель. Рядом с ней — серые двери лифта с круглыми дырками окошек-иллюминаторов.

— Держи лестницу! — бросаю Линасу. — Айвар, клинья под дверь морга! Аста — лестница, Док — держишь тыл! — Из кармана жилета хватаю пяток патронов и добиваю магазин до полного. Перезаряжаю глок, почти пустой магазин бросаю в боковой карман.

— Парни… — Жду, пока они перезаряжаются. — Пошли!

Спускаемся вниз. Первым идет Айвар, позади него Линас и я, за нами волчком крутится Аста — прикрывает тыл. Док стелется по стенке — после морфа ему в туннели не хочется. А вот хрен тебе с острым перцем, сейчас будешь дорогу показывать!

Вот и дверь в самом низу, обычная, выкрашенная белой масляной краской, с грязным пятном у ручки. Сразу за ней — решетка лифта и еще одни двери — двустворчатые, с узкими окошками. Такие в барах или ресторанах бывают, открываются в обе стороны. Нижняя часть дверей облицована жестью — наверное, чтобы каталками краску не поцарапать. Айвар туда сунулся, но его остановил Линас:

— Нет. — Он достал из кармана фальшфайер. — Сначала забросим это. Зомби на свет отвлекаются, мы проверяли.

— А морфы?

— Нет. — Он подумал. — Морфы, наверное, нет.

Интересная новость. Значит, зомби на свет реагируют? Будем знать. Линас зажег файер, толкнул ногой дверь и забросил его в начало туннеля.

— Двигаем!

Воздух в туннеле был спертый, причем ощутимо пованивало гнильем и сыростью. Но это еще ладно, главное — не трупами. Ацетоном тоже не пахло, так что, думаю, в туннеле зомби быть не должно, слишком холодно. Обычный подземный переход, пол, покрытый выщербленными гранитными плитами, стенки выложены белым кафелем, дырки от выпавших плиток грубо замазаны цементом. Кое-где на стенах виднеются ржавые подтеки. Если бы не темнота, то была бы вполне хорошая дорога, правда, до боли в глазах приходится вглядываться в темноту углов, чтобы не нарваться на какую-нибудь «приятную» неожиданность. До нужного нам здания, если напрямую, метров пятьсот, но под землей время и расстояния кажутся другими. Неожиданно грохнул бенелли:

— Крыса. — Айвар посветил фонариком на какие-то ошметки, разбросанные по полу. Ну-ну, если быть точным, то это было крысой несколько секунд назад.

— Еще видишь?

— Нет, чисто. Двинули.

Минут через пятнадцать подошли к дверям, таким же, как и в начале нашего пути. Сквозь узкие окошки пробивается тусклый свет, наверное, дверь на лестницу не закрыта. Это хреново. Осторожно подходим к дверям — так и есть, дверь на лестницу нараспашку, на ступеньках — какие-то ошметки. То ли тряпка, то ли еще что-то.

— Док, иди сюда. По твоему плану должно быть два выхода наверх. Где они?

— Один лестничный пролет наверх и там развилка. Направо — в холл клиники, налево — служебные помещения и служебная лестница наверх.

— Понятно. Ну, налево — это мы всегда пожалуйста, особенно если красивая женщина, — оглядываю команду. — Ну что, сейчас пробираемся до первого пролета, блокируем двери и ползем наверх. Не растягиваться, ворон не ловить, даже в самом хреновом случае не порите горячку, а то начнете очередями стрелять — патронов не напасешься. Ну, с богом…

До первого этажа мы добрались удачно, зомби не попалось. Ошметки на лестнице, как пишут в полицейских протоколах, оказались «фрагментами тела». Скушали здесь кого-то, причем со всем удовольствием: от тела ничего не осталось, кроме раздавленного черепа и огрызков костей. Судя по всему, не простой зомби постарался, а вполне приличный морф.

Дверь в холл заблокировать не удалось, открывалась наружу — новая, со стеклопакетом. Щелей между полом и дверью нет, закрывается очень плотно. А и черт с ней! Сомневаюсь я, чтобы тупые зомби догадались двери на себя открыть. Будут тупо давить, и все. Самое плохое, что может случиться, это если морфы рванут, им этот стеклопакет на один-два удара. Единственно, что смогли сделать, так это пройти как можно тише — в холл смотреть было страшно, там разгуливало около пятидесяти «разноскоростных» зомби, от дряхлых «огрызков» до вполне шустрых. Если они нас почувствуют, то трындец нам гарантирован. На площадке второго этажа было тихо, стояла какая-то чахлая пальма в кадке и виднелись три двери — лифт и выходы к коридорам. Нам наверх…

Очень хотелось взять и рвануть со всей дури вверх по лестнице, чтобы как можно быстрее добраться до нужного нам седьмого этажа, а там уже, хрен с вами, можно и воевать. Но понимаю, чем это кончится, поэтому ползем медленно. Единственное, в чем нам повезло, — что эта лестница для персонала; может, поэтому на ней и зомби не видно?

Без приключений дошли до четвертого этажа. Я уже порадовался, как это мы лихо движемся — забрались высоко, и без единого выстрела. Тут-то нас и встретили, сразу четверо. Как там у Высоцкого: «Они стояли дружно в ряд, их было восемь»… От восьми Бог уберег, а четверых в два ствола сделали Линас с Айваром. Если быть точным — троих, так как четвертый шустро прыгнул куда-то в коридор и скрылся. Мы догонять не стали, разве что я перебрался в хвост колонны — тыл прикрывать, а то вдруг вернется. На пятом этаже было посложнее — там уже пришлось работать в три ствола. Двигаться начали быстрее, не церемонясь с медленными зомбями. Нескольких прикладом упокоили, чтобы патроны не тратить. Так вот и дошли до седьмого этажа.

Заглянули в правый коридор. Если бы не пятна на полу и несколько перевернутых каталок, то вполне мирная картинка. Обычный день в обычной больничке. По коридорам тихо перемещаются «больные», изредка проносятся сестрички… Идиллия, мать их!

Линас вздохнул и распахнул двери. Гулко бухнул бенелли — ближний к нам зомби дернулся и сполз по стенке на землю. Картечь, лучше для покоя нет! Рекламный слоган дарю, благодарить не надо! Тявкнул автомат Асты, упокаивая медленно бредущую бабушку, а я прямо извертелся, чтобы не упускать из виду происходящее и за тылами наблюдать. Вот тут и подвалило счастье — хороший экземпляр, даже рот открыл от удивления! Горбатый морф, почему-то темный, словно его в дыму коптили. Правда, чавку я быстро захлопнул и, вскинув сайгу к плечу, отстучал почти десятью пулями ему по горбу. Потом еще Док присоединился, короткими очередями разнес морду, и тот рухнул. Сначала на колени, а потом и вовсе затих, особенно когда еще несколько пуль прилетело. Пока воевали, за нашими спинами народ чистил проход. По всей длине коридора медленно шли и даже ползли (видно, выстрелами ноги перебило) в нашу сторону несколько зомби. Продвигаясь дальше, упокоили и этих, в голову. С дверьми кабинетов и палат нам повезло — все они открывались вовнутрь, поэтому главное было их захлопнуть. Зомби ручками пользоваться не умеют, просто тупо прут вперед, и все. Один из мертвяков неожиданно вышел из-за угла, прямо рядом со мной, как его пропустили-то? Даже за плечо успел схватить, зар-р-раза! Пахнуло таким амбре, что комок к горлу подкатил. Шарахнулся в сторону, выстрелив ему в бедро, и, когда тот дернулся, прикладом сайги пробил удар в голову — на-а, сука! Добил двумя выстрелами, одна пуля свистнула рикошетом от гранитной плитки коридора и ушла куда-то в сторону, слава богу, никого не задев. Услышав этот звук, серьезно струхнул — надо смотреть, куда стреляешь, эдак и обратно может прилететь! Несколько боковых коридорчиков удалось блокировать разной мебелью, еще один проход Линас завалил скамейками. Он вообще шел вперед, как атакующий танк, позади него добирал подранков Айвар. Мы с Астой проверяли боковые закоулки, расстреливая медленную нежить, которых наш авангард просто раскидывал по сторонам пинками и прикладами, сосредотачиваясь только на морфах. Зря я дробовик не взял, ей-богу зря! Кинул сайгу за спину, перешел на глок, в узких коридорах он удобнее. Под ногами хрустело стекло, у поворота на полу валялся какой-то знакомый рекламный плакат, видно, нашей конторы продукция. К черту, это прошлая жизнь, сейчас не до этого. Впереди был небольшой холл, метров пять на десять. Вдоль стен тяжелые скамьи и проемы четырех дверей. На одной из них — пришпиленный кнопкой листок в клеточку: «Обращаться в 724 каб.». Обязательно, как только зомби уберем, сразу и отправимся! Повернули в следующий коридор и тихо ошалели от количества нежити, прущей в нашу сторону. Все дернулись назад, Айвар рванул из кармана гранату.

— Атас! — и отправил ее за угол.

Шваркнуло так, мало не показалось. Хорошо, что рот успел открыть, иначе бы вообще оглох — рядом стоял! Выглянул за угол — несколько зомби свалилось на пол, видно, осколками посекло, а остальные немного притормозили. У меня из-за плеча выдвинулся Линас и короткими очередями начал отстреливать нежить. Где-то позади этой каши мелькнул морф. Черт, еще один! Я рванул Линаса за рукав, затаскивая его за угол и выхватывая гранату из жилета:

— Ост-т-торожно!

А пофигу, после выстрелов и двух взрывов уши уже тупо реагируют на звук, словно через вату. Только в голове толчками бьется пульс, словно по ней подушкой бьют. Еще мне не хватало контузию здесь заработать! Второй гранатой завалили еще несколько зомби и одного морфа. Он свалился у подоконника, весь осыпанный стеклянной крошкой от разбитых окон, и теперь пытался подняться на ноги. А вот хрен тебе! Подскакиваю ближе и высаживаю в голову весь магазин. Перезарядка… Черт, опять сбросил на землю! Наклоняюсь, чтобы подобрать, но пальцами только загребаю осколки стекла, потом кто-то меня хватает за жилет и затаскивает за угол. Док с Линасом расстреливают нежить, к ним присоединяется Аста. Айвар загоняет патроны в бенелли, крича мне в лицо что-то матерное, — а пофигу, все равно почти не слышу.

Хорошо мы тут устроились, ничего не скажешь! И злиться не на кого, сами лопухнулись с этим коридором — не проверили. Когда зачистили левый коридор, то сразу занялись кабинетами. В темпе проверяли, совершенно забыв про правое крыло здания. Откуда и «прилетело», точнее — пришло. Около тридцати зомби, вперемешку с морфами различной степени развития. На наше счастье, они на несколько секунд застряли в дверях, и пока морфы, практически по головам, прорывались к нам, успели отступить и забаррикадироваться в кабинетах. Остановить эту толпу мы никак бы не смогли, и пробовать не стоит. Тут пока одного морфа завалишь — упаришься; считай, для двух человек есть чем заняться, а их там десяток, не меньше. Расслабились, а теперь имеем по самое не балуй! Сидим, как пауки в банках, причем в раздельных. Айвар с Астой закрылись в кабинете напротив, Док влетел следом за мной и Линасом и теперь сидел, забившись в угол, словно крыса. Хотя он и был крысой… Линас вытер платком руки и теперь разглядывал свои ладони, словно в первый раз видел.

— Линас, может, своих вызовешь?

— Нет.

— Любишь ты это слово, прямо до невозможности. Хотя, наверное, правильно — помочь они нам не помогут, только зря подставятся. Жалко, пулемет не взяли.

— Зря. Но его все равно нет.