Дело беглой медсестры Гарднер Эрл

12

Перри Мейсон вошел в денверский отель «Бронстоун», подошел к стойке регистрации и попросил соединить его по телефону с миссис Керби. Трубку она сняла незамедлительно, словно только и дожидалась этого звонка. По денверскому времени было десять тридцать вечера.

— Здравствуйте, миссис Керби. Боюсь, что вы меня не знаете, и мне неловко тревожить вас в столь позднее время, но у меня дело чрезвычайной важности.

— Представьтесь, пожалуйста.

— Я Перри Мейсон, адвокат.

— Где вы находитесь в данный момент, мистер Мейсон?

— В вестибюле отеля.

— Вам нетрудно подняться ко мне?

— А вам нетрудно принять меня?

— Конечно, нет.

— Благодарю, — сказал Мейсон. — Я поднимаюсь.

Миссис Керби ждала Мейсона у открытой двери и, пока он проходил длинный коридор, внимательно изучала нежданного гостя.

— Добрый вечер, мистер Мейсон, — приветствовала она его. — Полагаю, ваш визит связан с делами моего супруга?

Мейсон кивнул.

— Проходите, пожалуйста.

Прекрасно обставленная полуосвещенная гостиная предрасполагала к отдыху и к задушевной беседе.

— Присаживайтесь, мистер Мейсон.

Она закрыла дверь и вновь посмотрела на гостя.

На вид ей было лет тридцать с небольшим. У нее были тонкие губы, решительный подбородок, острый носик и зеленые глаза. Она говорила хорошо поставленным голосом, сопровождая речь отрепетированными жестами.

— Вы адвокат, мистер Мейсон? — спросила она. — Значит, мистер Редфилд расстался с моим мужем? Это для меня новость.

— Нет, — покачал головой Мейсон. — Я из Калифорнии.

— Ах вот как! — только и сказала она, после чего замолчала, ожидая продолжения.

— Меня интересует местонахождение вашего мужа, — пояснил Мейсон.

— Вы не один такой, — улыбнулась она.

— Возможно, вы поможете мне его найти?

Она задумчиво всматривалась в его лицо.

— А зачем он вам нужен? — спросила она наконец.

— Вам известно что-нибудь о приятеле вашего мужа, докторе Саммерфилде Малдене?

— Никогда не слышала.

— Доктор Малден — закадычный друг вашего мужа, хотя, возможно, встречались они нечасто.

— Честно говоря, за последние четыре года я практически ничего не слышала и о муже, — с ненавистью проговорила она.

— И все же оставались замужем? — удивился Мейсон.

— По необходимости.

— Я вас не понимаю, — заметил Мейсон, вызывая ее на откровенность.

— Вот уже четыре года мои контакты с мужем осуществляются при посредстве его адвоката, мистера Ораса Л. Редфилда. А мистер Редфилд знает все юридические уловки, какие только есть на свете. Перед вами, мистер Мейсон, жертва правового шантажа.

— Как это? Не понимаю.

— Муж мой — летчик запаса. Его призвали, потом демобилизовали, потом опять призвали.

— На пилотскую должность?

— На пилотскую или на административную… я толком не знаю. С тех пор как он покинул Денвер, расцеловав меня в аэропорту на прощание, я напрямую с ним ни разу не общалась.

— Вот так дела, — соболезнующе протянул Мейсон.

— Мы с ним заправляли сообща сетью ресторанов. После его исчезновения вся эта нагрузка легла на мои плечи. И я тащу дело в одиночку.

— И с немалой выгодой? — спросил Мейсон, озирая роскошную обстановку гостиной.

— С очень приличной выгодой. Однако и с осложнениями, которых я поначалу не предвидела.

— С какими, например?

— Вряд ли я вправе обременять вас своими проблемами.

— Разумеется, — поспешно заверил ее Мейсон. — Я заинтересовался ситуацией из чисто профессионального любопытства. Как она могла возникнуть?

— Нет смысла вдаваться в детали. Ситуация возникла — и существует до сих пор.

— Я сказал бы, что, с правовой точки зрения, втянуть вас в ситуацию, для вас неприемлемую, при сложившихся обстоятельствах невозможно. Но, не зная подробностей…

— Так или иначе, — с раздражением оборвала она, — муж поступил со мной хуже, чем с собакой. Он использует меня, и законы ему в этом помогают. А я-то всегда считала, что закон работает на справедливость.

— Существуют хитрости, позволяющие ловкачам обходить законы…

— Мне ли этого не знать! — воскликнула она.

— Очевидно, что и в вашем случае наблюдается нечто подобное, но все-таки… — Он нахмурился, кинул взгляд в пространство, с сомнением покачал головой и затем добавил: — Боюсь, в чем-то ваша оценка ситуации ошибочна.

— Ничего похожего! — вспыхнула она. — Я наняла лучшего из денверских адвокатов. Он пытался найти выход из положения, но, по его словам…

Она умолкла, как бы соображая, стоит ли ей продолжать.

— Конечно, я не денверский адвокат, — сказал Мейсон, — и с законодательством штата Колорадо не знаком. Я только… а впрочем, всякие вещи случаются…

— Ничего бы не случилось, если бы Пол Виннетт не поставил себе целью во что бы то ни стало выгородить моего мужа. Всю эту аферу они вдвоем и затеяли.

— Мистер Виннетт, видимо, приятель вашего мужа?

Она кивнула.

— И живет здесь?

— Виннетт? Нет, в Иллинойсе. Пол Нолин Виннетт, — с горечью произнесла она, тщательно подчеркивая каждое слово ядовитой иронией.

— Вот оно что, — ответил на всякий случай Мейсон.

— Мой муж ушел в армию, — продолжала она. — Я сдуру вообразила, что ушел из чувства патриотизма… Конечно, как у всех женатых людей, у нас бывали сложности… А тут еще у Дарвина не сложились отношения с моей семьей.

— Всякое случается, — подхватил Мейсон. — Валить вину целиком на мужчину было бы нечестно, но…

— В данном случае виноват во всем Дарвин. Он ведь познакомился с моей семьей еще до брака и без устали ею восторгался. А потом они с Виннеттом затеяли эту аферу.

— Исключительно как юрист, — сказал Мейсон, — я сгораю от любопытства.

— Кое-что я могу вам рассказать. Ничего из-за этого не произойдет. О подробностях мне говорить не следует, а в общих чертах — почему бы и нет. В конце концов все ведь утрясется. Выходит, по-вашему, я недооцениваю свои юридические права? Скорее, вы недооцениваете дьявольское хитроумие моего мужа и его адвоката.

Мейсон промолчал. Через секунду она заговорила снова:

— Лет пять тому назад муж объявил мне, что Виннетт готов вложить свои средства в ресторанный бизнес. У него, мол, в Денвере полно недвижимости, которую можно использовать под рестораны.

В глазах Мейсона зажегся огонек интереса.

— Дарвин восхитился этой возможностью. И вскоре сказал, что его адвокат подготовит договор. Мне тогда и в голову не приходило, что у меня тоже может быть адвокат. Я еще отождествляла его интересы со своими.

Мейсон кивнул.

— И вот мы подписали этот договор. Как я сейчас понимаю, весьма диковинный. Больше похожий на заговор. Заговор, в котором муж участвовал сознательно.

— В чем же суть договора? — спросил Мейсон.

— Пол Виннетт сдает нам в наем под рестораны пять помещений. То есть соглашается разместить там рестораны, которыми мы должны заправлять на арендных началах. Мистер Виннетт хранит в денверском банке основной фонд, из которого мы будем черпать все средства на содержание ресторанов, вплоть до последнего цента. В свою очередь весь валовой доход, вплоть до последнего цена, будет перечисляться на счет мистера Виннетта в Иллинойсе.

Брови Мейсона удивленно поползли вверх.

— Затем бухгалтеры Виннетта подведут баланс с учетом всех затрат. Остаточную сумму разделят на четыре равные доли, две из которых достанутся Виннетту, одна — моему мужу и одна — мне. По условиям договора, арендаторы не могут передавать свои права кому бы то ни было, умышленно или неумышленно. Понимаете ли, даже неумышленно! Слыхивали вы о таком?

— Да, — отозвался Мейсон, — такой закон действует во многих штатах.

— Согласно договору, в случае банкротства фирмы или наложения ареста на ее имущество, аренда аннулируется. Если собственность становится предметом судебного разбирательства, равно как и наши интересы, с нею связанные, то Виннетт получает право конфисковать в свою пользу арендованные объекты, наложить лапу на все наши рестораны.

— И что же? — спросил Мейсон.

— А то, что, когда я поставила подпись под договором, то приняла на себя множество обязанностей, в том числе управление ресторанами в его отсутствие и отправку доходов Виннетту…

— А как насчет жалования? — спросил Мейсон. — Предусматривалось оно договором?

— Нет. Вся компенсация, по договору, должна исходить от мистера Виннетта. Разумеется, я даю вам о договоре самое общее представление, а договор, кстати, очень длинный и, как теперь понимаю, тщательно продуманный.

— Вот теперь я начинаю вас понимать, — сказал Мейсон. — Стало быть, ваш муж исчез?

— Он меня бросил. Срок его армейской службы истек. Я ждала его, но он так и не приехал. И ничего о себе не сообщил. Много позже его адвокат известил меня, что мой супруг хочет развод. И деловой развод в частности — причем, на грабительских условиях.

— Адвокат вашего мужа имел с ним контакты?

— О, да. И я в этом плане мистеру Орасу Л. Редфилду не завидую.

— А вы не можете затеять бракоразводный процесс из-за…

— О, получить развод я могу. Но на каких условиях? Я останусь у разбитого корыта. Войдите в мое положение, мистер Мейсон. Четыре года я вкалывала в этих ресторанах день и ночь, отвечая за все и вся, выкачивала из посетителей денежки, и с каждого заработанного мною доллара мой супруг тоже имел доллар. Я переживала, я затыкала финансовые дыры, сочиняла меню, публиковала рекламу, торчала на людях до полуночи, и…

— А зачем вам все это нужно? — спросил Мейсон. — Почему бы не отказаться от мирской суеты? Почему бы не жить в свое удовольствие?

— Не могу себе этого позволить. Я зарабатываю неплохие деньги. Зарабатываю столько, что не могу остановиться. Но вот ведь что досадно, в этот самый момент сидит мой муж на райском острове, и некая красотка выполняет под сенью тропических пальм все его прихоти, а он ухмыляется в мой адрес. Каждый доллар, заработанный мною для себя, это еще и доллар в его карман. Мой адвокат уверяет меня, якобы по законодательству штата, что для того, чтобы возбудить против мужа судебное дело о взыскании алиментов, я должна собственноручно отдать ему повестку… Причем на территории штата. А еще он рекомендует раздел имущества.

— И что потом?

— А потом добиваться развода и после решения имущественной проблемы заключать новый договор с Виннеттом.

— А Виннетт захочет заключать такой договор?

— Еще бы! Я столько денег ему сделала. У меня особый талант — зарабатывать деньги для других.

— И для себя самой.

— Ну, и для самой себя. Не могу пожаловаться на свои заработки. Омрачает жизнь только одно — как здорово устроился Дарвин!

— Значит, контактов с вами он не ищет?

— Прямых — нет. Ни росчерка пера в конверте, ни грошовой открытки. Я тут вкалываю, а он где-то там развлекается и, наверняка, смеется надо мной. Не могу этого перенести.

— Не стоит огорчаться по пустякам.

— А я, мистер Мейсон, огорчаюсь. Даже больше, чем себе в том признаюсь. И все-таки, сознавая юридическую нелепость ситуации, я в конце концов капитулировала.

— Что вы?

— Да, да.

— Согласились на раздел имущества?

— Да, причем на его условиях.

— И форсируете развод?

— И форсирую развод!

— И, следуя советам адвоката, намерены вручить своему супругу судебную повестку на территории штата Колорадо?

— Я приняла имущественные претензии мужа на том условии, что он прибудет в Колорадо. И ваш визит связала с этим событием. Я решила, что вы его представитель.

— Мне нужно расспросить его о докторе Саммерфилде Малдене, — покачал головой Мейсон.

— Никогда о таком не слышала.

— Предполагают, что он погиб в авиакатастрофе.

— О ком речь? Кто погиб?

— Доктор Малден.

— А может, Дарвин? Есть на это хоть шанс? — В ее голосе промелькнула нотка надежды.

— Не знаю, — ответил Мейсон.

— Днем мне звонили из Калифорнии частные детективы, следом за ними полицейские. И те, я другие интересовались дантистом Дарвина. Зачем? Ради зубной карты? Ах, кабы он погиб… Нет, нет, так нельзя говорить. Просто эта история выбила меня из колеи. Я даже не представляла себе, насколько. И сдалась-то я, чтобы выбросить ее из головы.

— Когда вы вручаете ему повестку? — спросил Мейсон.

— Сегодня. Все уже готово. Я подписала соглашение, передала адвокату. По мнению адвоката, этот документ следует увязать с пакетом договоренностей по разводу и алиментам. Отсюда и необходимость вручить повестку на территории штата.

— А что Виннетт?

— Виннетт наверняка будет сотрудничать со мной. Лишь бы ему понравилось имущественное соглашение. Узнает, что Дарвин доволен, и успокоится.

— А собственность вашего мужа подсудна здешним властям? — спросил Мейсон.

— Какая еще собственностью! Нет у него никакой собственности. Арендные интересы? Оказавшись предметом судебной дискуссии, они мигом обратятся в прах. А с ними вместе — и мои. В штате Колорадо у него нет ни гроша. Каждый цент, заработанный в ресторане, принадлежит Виннетту, пока тот у себя в Иллинойсе не соизволит распорядиться денежками. Мой адвокат утверждает, что достать их оттуда по здешнему приговору мне невозможно. Разве что по персональной повестке. Да и она не поможет, потому что Виннетт припишет моему мужу долги…

— Явный сговор, — констатировал Мейсон.

— Явный сговор, — подтвердила она. — А мне что делать? Что и кому доказывать, и, главное, ради чего? И как? Предъявить иск? Ему должно предшествовать решение Суда о повестке. А решение о повестке… Заколдованный круг!

— И никаких добрых чувств к мужу вы не питаете? — отметил Мейсон.

— Добрые чувства! — вновь разволновалась она. — Да я ненавижу вещи, к которым он прикасался. Я отдала ему лучшие годы жизни… Нет, нельзя так говорить, мистер Мейсон. Расхожие слова! В конце концов женщина должна выходить замуж на трезвую голову… Нет, хуже всего то, что он умудрился сделать из меня рабыню, которая четыре года работала на него не покладая рук и не получая вознаграждения. И что за положение! Развестись и выйти замуж второй раз невозможно. Предприми я хоть малейшую попытку развестись, допусти я хоть малейший промах, и он бы ограбил бы меня в Суде. На деньги, которые я ему заработала, он нанял частных детективов, чтобы держать меня под контролем. Ведь юридически я его жена. Даже мимолетный поцелуй он подшил бы к делу. Думаю, он пристрастился к безмятежной неге тропического островка. Рыба, фрукты, девушки, сладостное безделье. А почему бы и нет? Я здесь выкладываюсь изо всех, живу, как монашка, а он наслаждается жизнью.

— Мне нужно задать кое-какие вопросы вашему мужу, — сказал Мейсон.

— Он в чем-то провинился?

— Не знаю.

— В общем, меня его будущее не волнует. По договору, который я подписала, появление Дарвина в штате Колорадо автоматически зафиксирует его согласие на предлагаемые мною условия раздела. Представляете, какой цинизм! Меня принуждают принять их условия, а потом делают вид, будто условия диктую я сама. О, за всяческими кодексами он как за каменной стеной. Господи, как хочется, чтобы он тихо сгинул, не ступив на землю штата Колорадо!

— Может, он уже здесь?

— Может, и здесь. Не знаю.

— Ситуация и впрямь отвратительная. Не зря вы огорчаетесь.

— Огорчения испортили мою натуру.

— Какая предвидится процедура? — спросил Мейсон.

— Мой адвокат должен встретиться в полночь с мистером Редфилдом. С ним будет судебный исполнитель. Мистер Редфилд препроводит их к Дарвину.

— Если спокойствие мужа вам безразлично, позвольте мне сопровождать вашего адвоката. Они вручат ему документы, а я задам вопросы.

— Не стоит осложнять ситуацию, — сказала она. — А если он разозлится? Я не желаю рисковать.

— Я дождусь, пока он подпишет договор и примет повестку.

— О чем вы будете с ним говорить?

— Об убийстве.

В глазах ее вспыхнул огонек.

— Где оно произошло?

— В Калифорнии.

— Он может быть к этому убийству причастен?

— Могу сказать только, что я расспрошу его о гибели доктора Саммерфилда Малдена, его друга. Власти Калифорнии сделали вывод, что доктора Малдена убили… Воздержусь от заявлений, которые в данный момент трудно обосновать. Надеюсь, миссис Керби, вы одобрите такой подход к делу. И сообщу вам, что согласно объективным сведениям, последний, с кем общался доктор Малден при жизни, это ваш муж. Если погиб, как утверждают власти Калифорнии, именно доктор Малден.

Быстрым, кошачьим движением женщины, привыкшей принимать моментальные решения, миссис Керби взяла телефонную трубку.

— Будьте любезны, соедините меня с мистером Дуарте. Он должен находиться у себя в кабинете. Скажите, что звонит миссис Керби. — Минуту спустя она уже разговаривала со своим адвокатом: — Эд, это Миллисент Керби. Тут у меня адвокат из Калифорнии, некий мистер Мейсон. Он хочет участвовать в ночной поездке. Хочет поспрашивать Дарвина об одном убийстве… Не стал бы?.. Он обещает не мешать… Понятно… Что ж, тебе и карты в руки. — Она положила трубку и обернулась к Мейсону. — Весьма сожалею, мистер Мейсон. Мой адвокат категорически возражает. Не разрешает даже разговаривать с вами. Он обо всем знает. Сожалею, мистер Мейсон. Мне не дозволено разговаривать с вами. Прошу вас удалиться.

Она подошла к выходу и распахнула дверь.

— Однако, страсти накаляются, — улыбнулся Мейсон.

Крепко сжатые тонкие губы однозначно свидетельствовали, что больше она не скажет ни слова. Мейсон взял шляпу, вежливо поклонился на прощанье и вышел в коридор.

13

Незадолго до полуночи от здания, где располагался офис адвоката Эда Дуарте, отъехали две машины. Мейсон наклонился, чтобы проинструктировать таксиста.

— Следуйте за этими машинами. Не подъезжайте слишком близко, но и не отставайте слишком далеко. Мне важно определить, куда они направляются.

Водитель кивнул, переключил скорость, и машина двинулась вперед. С профессиональной сноровкой он лавировал в оскудевшем к полуночи автомобильном потоке, не теряя из виду преследуемых.

— Если понадобится, не обращайте внимания даже на красный свет. Пускай вам выпишут штраф, я оплачу, главное — не упустить их. Гоните во всю мочь, когда светофору вздумается нас задержать.

— Хорошо, — согласился водитель. — Кто платит, тот и заказывает музыку. — И дал газ. — Впереди светофор, — заметил он через какое-то время. — Другие отключены, а этот…

— Поддайте скорости, — распорядился Мейсон.

Такси настигло преследуемых, едва не наткнувшись на вторую машину. Запретительный сигнал все три автомобиля проскочили заблаговременно.

— А теперь поотстаньте, — предложил Мейсон. — Не надо привлекать излишнего внимания. Поближе к следующему светофору снова сократим дистанцию.

Преследуемые свернули на бульвар, и снова таксисту пришлось вплотную приблизиться к замыкающей машине.

— Не упускайте их, — настаивал Мейсон.

— Если они едут за город, — пожаловался водитель, — у меня могут быть неприятности.

— Жмите изо всех сил.