Дело беглой медсестры Гарднер Эрл

16

У выхода номер одиннадцать в аэропорту дежурили полицейские, пропуская на летное поле только обладателей полицейских или журналистских удостоверений. До прибытия самолета из Денвера оставалось по расписанию две минуты.

Стараясь держаться на заднем плане, Мейсон и Дрейк наблюдали за оперативником агентства. Продемонстрировав дежурному офицеру свои документы, тот кинулся, потрясая фотокамерой, на летное поле. Толпа репортеров устремилась вслед за ним.

По-видимому, Гамильтон Бергер при посредстве своих подчиненных постарался организовать прессе свободный проход. Чтобы было перед кем покрасоваться, обеспечивая себе рекламу перед процессом, с дальним прицелом завоевать в этом деле симпатии будущих присяжных, которые, конечно же, читают газеты.

Наконец огромный самолет, вынырнув из густых облаков, пронесся над посадочной полосой, скользнул по бетонной дорожке и застыл. Дежурный с флажками провел за собой самолет к стоянке. К авилайнеру подъехал трап, отворился люк, и из салона повалили пассажиры. Гамильтон Бергер со спутниками пока не показывался, рассчитывая, вероятно, на всецелое внимание журналистов. И вот последний из пассажиров удалился. После некоторой паузы в люке, наконец, появился Бергер в сопровождении Дарвина Керби. Сияющий Бергер, широко улыбался перед многочисленными объективами фотоаппаратов. Окружной прокурор величественно спустился по ступенькам вниз, и в этот момент к нему подскочил оперативник Дрейка с фотоаппаратом.

— Минуточку, мистер Бергер, — попросил он.

Бергер принял достойную позу.

— Кто здесь мистер Дарвин Керби?

— А вот, справа, — с готовностью ответил Гамильтон Бергер и попросил: — Сделайте шаг вперед, мистер Керби.

— Протяните, пожалуйста, руку, мистер Керби, — сказал мнимый репортер.

Ничего не подозревающий Керби протянул руку. Детектив поспешно сунул ему повестку.

— Мистер Дарвин Керби, это вызов в Суд по делу миссис Малден в качестве свидетеля защиты, — громко заявил оперативник, делая шаг назад.

Репортеры вновь защелкали фотоаппаратами, стараясь успеть заснять разгневанного Гамильтона Бергера, и испуганно взирающего на бумажку в руке Дарвина Керби.

— Арестуйте этого человека, — зарычал окружной прокурор указывая пальцем на оперативника.

Дежурные полицейские, оставив пост у входа, побежали к прокурору. Воспользовавшись ситуацией, Мейсон и Дрейк устремились вслед за ним. Поскучневшие было газетчики ожили в предчувствии сенсационных кадров.

— Под стражу его! — распорядился Бергер.

Офицер схватил оперативника за локоть.

— Одну минуту, — подоспел Мейсон. — За что вы его арестовываете, господин окружной прокурор?

Ослепленный яростью Бергер в первый момент не узнал адвоката.

— За незаконное проникновение на летное поле. За липовые документы, — чуть ли не закричал прокурор.

— Документы у меня подлинные, можете проверить, — заявляет оперативник.

— Давайте разберемся, — обратился Мейсон к полицейскому. — Вы берете этого человека под стражу по приказу Гамильтона Бергера. Так? Завтра же я предъявлю Бергеру иск за незаконное задержание. На пятьдесят тысяч долларов.

В это мгновение Гамильтон Бергер узнал Мейсона.

— Это вы! — побагровев от злости, прошипел прокурор. — Вы… вы еще ответите за все! Адвокатская коллегия за ваши выходки лишит вас лицензии.

— Прекрасно, — ответил Мейсон и подошел ближе, чтобы попасть в кадр вместе с Гамильтоном Бергером и Дарвином Керби. — Главное, господин окружной прокурор, вы сами держитесь за свое кресло покрепче, чтобы не потерять работу.

Потеряв на мгновение способность рассуждать, Бергер кинулся на Мейсона, намереваясь кулаком свалить ненавистного адвоката с ног. Мейсон ловко выдвинул левую ногу и отклонился. Рука Бергера, скользнув над плечом адвоката, поразила пустоту.

— Еще одна такая выходка, — спокойно предупредил Мейсон, — и я сверну вам челюсть, мистер Бергер.

— Арестовать его? — спросил дежурный офицер.

— Да, да, господин офицер, — усмехнулся адвокат. — Задержите этого джентльмена за оскорбление действием. Он меня ударил, что наверняка засвидетельствуют документальные фотографии. Господа, вы успели заснять этот момент? — обратился он к журналистам и получил множество утвердительных ответов.

Бергер, наконец, осознал всю неловкость создавшейся ситуации.

— Вы оттолкнули мою руку, — заявил он.

— Это вы ударили меня по руке, — возразил Мейсон. — А это — оскорбление действием. Перечитайте законы, мистер Бергер.

— А с этим как быть? — спросил тот офицер, что все до сих пор за локоть оперативника Дрейка. — Брать его под стражу?

Бергер встретился глазами с насмешливым взглядом Мейсона, перевел взор на столпившихся вокруг репортеров и с явной неохотой ответил:

— Нет, отпустите его. А с вами, мистер Мейсон, мы еще разберемся в коллегии адвокатов, вы мне за все ответите.

Гамильтон Бергер понял, что этот раунд он вчистую проиграл Мейсону — рассчитывать на лестные для прокурора статьи в газетах в преддверии повторного слушания не приходится. Не оставалось никаких сомнений, что ни один редактор не согласится восславлять прокурора, публикуя его снимки, если имеются захватывающие горячие кадры, где окружной прокурор пытается нанести удар кулаком, а адвокат хладнокровно и ловко уходит от удара. О содержании же сопровождающих подобные снимки статей, прокурору не хотелось даже думать.

17

Утром в день повторного предварительного заседания по делу по обвинению Стефани Малден в убийстве первой степени, Мейсон просматривал рапорты Дрейка.

Делла Стрит, улыбаясь, положила перед ним газеты.

— Неплохо ты поразвлекся в аэропорту, шеф, — заметила она.

— Испортить Бергеру триумфальный выход — это обязанность каждого порядочного адвоката, а отнюдь не развлечение, — усмехнулся Мейсон.

— Зачем тебе понадобились эти страсти вокруг вызова Дарвина Керби в Суд? Он ведь не собирается бежать?

— Вряд ли он сбежал бы от Бергера, — ответил Мейсон. — Но, подведя его под присягу в качестве своего свидетеля, я получаю возможность вытянуть из него все, что он знает.

— Зато его показания свяжут тебя по рукам и ногам. Разве не так?

— На предварительные слушания я махнул рукой. Основная ставка теперь на Суд Присяжных. И я хочу заблаговременно выяснить, какими картами располагает обвинение. Судья Тэлфорд явно настроен передать подсудимую дальше, в высшую инстанцию. Если, конечно, мы не вытащим кота из мешка, который повернет события в нашу пользу.

— У тебя есть на это шанс?

— Не знаю, — усмехнулся Мейсон. — Мешок-то в руках у окружного прокурора. Может, там и есть кот.

— А если нет?

— Тогда нам его оттуда не извлечь, — ответил адвокат. — Если, конечно, мы сами не засунем в мешок кота, когда прокурор зазевается.

Раздался кодовый стук Пола Дрейка — один громкий, четыре тихих и вновь два громких удара. Делла Стрит отворила дверь.

— Что нового, Пол? — спросил Мейсон.

— Дарвина Керби разместили в шикарном отеле. Живет он, как миллионер. Ты и без меня понимаешь, что это значит.

— Это значит, что его показания будут на пользу Гамильтону Бергеру, а Стефани Малден приведут на виселицу.

Дрейк кивнул.

— Были у Керби визитеры? — поинтересовался Мейсон. — Перезванивался он с кем-нибудь?

— О телефонных разговорах ничего не знаю. Связываться с телефонисткой коммутатора боязно — такие контакты могут стоить мне лицензии. А вот за визитерами слежка велась — вернее, за визитершей. Здесь уместно единственное число.

— Кто эта визитерша?

— Его тетя, сестра матери. Достойная старая дама в инвалидной коляске, парализованная ниже пояса. Вежливая, седовласая. Приехала навестить любимого племянника.

— Откуда она взялась?

— Из санатория Бутте.

— Какая у нее коляска?

— Самая лучшая. У нее водятся деньжата. Вся в мехах, громадная машина, шофер, слуга весь в белом.

— Это к ней Керби возил доктора Малдена?

— К ней. А уж потом доктор Малден повез Керби к себе.

— Других посетителей у Керби в отеле не было?

— Нет. Его держат в полной изоляции. Ходят слухи, что его свидетельство затянет веревку на нежной шейке Стефани Малден.

— Это понятно, — заметил Мейсон. — А что ты скажешь об этой тетке, Пол? Вызывает она у тебя подозрения?

— Ни малейших, — сказал Дрейк. — Я поинтересовался ею. В этом санатории она уже целых два года.

— Большой санаторий?

— Миниатюрное заведение, каких много в предгорьях, подальше от тумана и смога, среди живописной природы.

Зазвенел телефон. Делла Стрит сняла трубку и тотчас сказала:

— Тебя, Пол.

Дрейк принял у нее трубку и несколько минут молча слушал. Потом сказал:

— Подожди немного, сейчас дам указания. — Дрейк обернулся к Мейсону: — Гамильтон Бергер напустил на Дарвина Керби репортеров. Они берут у него душераздирающее интервью, буквально на судебном пороге.

— Я хотел бы заполучить стенограмму этого интервью.

Дрейк переадресовал это пожелание своему телефонному собеседнику, еще пару минут внимательно слушал, затем сообщил:

— У моего парня есть общее представление о версии Дарвина Керби… Керби выехал в аэропорт с доктором Малденом. Малден собирался лететь в Солт-Лейк-Сити. Малден поведал ему, что взбадривает себя в самолете кофеином и виски — очень уж довела его медицина, даже гул мотора действует на него теперь усыпляюще. При докторе была серебряная фляжка. Керби уверен, та самая, что фигурировала на Суде. Перед самым вылетом доктора Малдена они хлебнули из фляжки. Керби — чисто символически, чтобы не грабить жаждущего. А доктор — изрядную дозу. Керби утверждает, что вернулся в аэропорт, до посадки на его рейс оставалось минут пятнадцать. Он почувствовал вдруг сонливость, жар, безразличие к окружающему, голова налилась тяжестью. Он присел на скамейку и как в яму провалился. Он очнулся три часа спустя — а точнее, его разбудил работник аэропорта. Керби пошел в буфет, выпил три чашки черного кофе. Лишь после этого он осознал, где находится. Его самолет давно улетел. Тогда он сел на денверский рейс. И сразу же забылся в тяжелом сне. Стюардесса растолкала его, когда они приземлились в Солт-Лейк-Сити. Он вылез в Солт-Лейк-Сити, пошел на вокзал, снова уснул, прозевал очередной рейс, да и вообще потерял билет. Он вынужден был приобрести билет от Солт-Лейк-Сити до Денвера. Он уверяет, что вне всяких сомнений, виски отравили.

— Разумеется, отравили, — согласился Мейсон. — Вопрос только в том, кто и когда?

Дрейк пожал плечами.

— Что ж, — сказал Мейсон. — Мне пора в Суд… Кстати, Пол, как зовут тетушку Дарвина Керби?

— Миссис Шарлотта Бумер.

— А как называется санаторий?

— Санаторий Бутте.

— Не помнишь номер ее комнаты?

— Одиннадцатая. А в чем дело?

— Сам не знаю, — признался Мейсон. — Вдруг захочу проверить.

— Все и так проверено, — устало проговорил Дрейк. — И поверь, Перри, работа выполнена на совесть. Ты велел проверять каждого посетителя, и каждый посетитель подвергся тщательной проверке.

— Каждый — то есть единственный?

— Других не было.

— Вот повестка, — сказал Мейсон. — Будь любезен вручить ее миссис Бумер.

— Как свидетелю защиты? — спросил Дрейк.

— Совершенно верно.

— Это невозможно, Перри. Она парализована ниже пояса.

— Если ей под силу наносить визиты племяннику, пусть она снизойдет и до Суда, — сказал Мейсон. — Пусть прибудет в инвалидной коляске. Если необходимо, обеспечь машину «скорой помощи».

— Это может вызвать неприятности, Перри. Она обзаведется медицинской справкой. Тебя начнут упрекать в издевательстве над старой женщиной, за неуважение к Суду, и…

— Знаю, — отмахнулся Мейсон. — Обеспечь, чтобы повестку доставили.

— Но ведь она ничегошеньки не ведает о деле, Перри.

— За исключением того, что сообщил ей Керби.

— Но Керби… Ага, понял. Конечно же… И все-таки учти, Перри, тебя ждет мощное противодействие. Окружной прокурор поднимет вопли по поводу повестки, обвинит тебя в неуважении к Суду, потребует разъяснить, чего ты домогаешься от свидетельницы, и…

— И я отвечу ему на этот вопрос.

— Предположениями да гипотезами ты в этом случае не обойдешься. Тебе их придется обосновать, а он тогда потребует…

— С каких это пор ты стал законником, Пол?

Дрейк весело посмотрел на адвоката и заявил:

— Походишь на заседания Суда с твоим участием, вообще перестанешь верить, что для тебя существует закон.

18

При полностью заполненном зрителями зале суда, бейлиф объявил о начале повторного предварительного слушания по делу об обвинении Стефани Малден в убийстве первой степени.

— Защита готова, Ваша Честь, — отрапортовал Мейсон.

— Обвинение готово, — принял вызов Бергер. — Насколько я понимаю, Ваша Честь, господин адвокат защиты не хотел бы вводить налогоплательщиков в лишние расходы… В конце концов, это дело уже слушалось. Его пришлось тогда прекратить по чисто техническим причинам. В данный момент я приглашаю господина адвоката согласиться, чтобы доказательства, предъявленные нами на предыдущем процессе, автоматически считались действительными на нынешнем. Если такое согласие наличествует, я передам имеющуюся у меня протокольную запись тогдашних показаний Суду, копию мистеру Мейсону, а третью копию оставлю у себя… Зачем нам топтаться на месте, повторяя пройденное?

— Я полностью согласен с господином окружным прокурором, Ваша Честь, — сказал Мейсон дружелюбно. — Я принимаю предложение господина прокурора с условием, что любого свидетеля, проходившего по делу на первых слушаниях, смогу вызвать на перекрестный допрос вторично.

— Но, это может оказаться, — возразил Бергер, — крайне утомительным. Такое исключение подрывает самый смысл договоренности.

— Почему? — полюбопытствовал судья Тэлфорд.

— Ну, дело может безнадежно затянуться.

— Но в противном случае, — терпеливо пояснил судья, — вы начнете по повторно задавать свидетелям все те же вопросы, на перекрестном допросе мистер Мейсон повторит свои, а потом добавит к ним новые…

— Извините, Ваша Честь, вы правы, — согласился Бергер.

— Таким образом, предложение защитника позволяет сэкономить время Суда и свидетелей.

— Хорошо, — сказал обескураженный Гамильтон Бергер. — Я принимаю это предложение. В любом случае поведение мистера Мейсона должно стать объектом рассмотрения на адвокатской ассоциации, а потому мне нет дела до…

— Минуточку, — судья ударил по столу молоточком. — Ваша реплика неуместна, господин прокурор. Суд не намерен выслушивать взаимные препирательства сторон на личные или посторонние, не связанные с делом, темы. Вам это ясно, мистер Бергер?

— Да, Ваша Честь.

— Прекрасно. Таким образом, достигнуто взаимопонимание. Показания, полученные на прошлых слушаниях, действительны и на нынешних, причем мистер Мейсон имеет право подвергнуть любого свидетеля повторному допросу. Зовите своего очередного свидетеля, господин обвинитель.

— Сержант Холкомб, — провозгласил Бергер.

Сержант Холкомб из Отдела по расследованию убийств принял присягу, сообщил свое имя, адрес, род и место занятий.

— Пытались вы найти дантиста доктора Малдена, господин сержант?

— Да, сэр.

— Нашли его?

— Нашел врача, лечившего доктору Малдену зубы семь лет назад.

— Какие усилия предпринимали вы во время этих поисков?

— Были опрошены все дантисты города и просмотрены все их записи.

— И многие из них врачевали зубы доктору Малдену?

— Только один.

— А именно?

— Доктор Ридли Мангер.

— У меня на данном этапе все, — сказал Бергер.

— Вопросов не имею, — заявил Мейсон.

— Приглашаю для дачи свидетельских показаний доктора Ридли Мангера.

К свидетельскому креслу вышел доктор Мангер, высокий, худой человек. Назвав анкетные данные и принеся присягу, он занял свидетельское кресло. Бергер повел допрос:

— Доктор Мангер, подтвердите, пожалуйста, что имеете квалификацию зубного хирурга.

— Минуточку, — вмешался Мейсон. — Мы примем его квалификацию как данность, которую, если будет в этом нужда, подвергнем проверке на перекрестном допросе.

— Отлично, — сказал судья. — Продолжайте, господин окружной прокурор.

— Были вы знакомы с доктором Малденом?

— Да, сэр.

— Обращался к вам доктор Малден как к врачу?

— Да.

— Когда именно?

— Около семи лет назад.

— Вы составили зубную карту доктора Малдена?

— Да, сэр.

— Ознакомились ли вы в морге с обгоревшим трупом под номером сто двенадцать тридцать один?

— Да, сэр.

— И с зубами покойного?

— Да, сэр.

— Имели вы при себе в это время зубную карту доктора Малдена?

— Да, сэр.

— И, по вашему мнению, труп в морге — труп доктора Малдена?

— Видите ли, мистер Бергер, — сказал свидетель, — вы ставите вопрос не так…

— Сейчас я ставлю вопрос так! — рявкнул Бергер. — Да или нет?

Мангер поджал губы и взглянул на прокурора. Наконец он произнес:

— Зубную карту доктора Малдена я не завершил. Я…

— Отвечайте на вопрос, без объяснений, — свирепея, оборвал его Гамильтон Бергер.

Губы доктора Мангера вытянулись в непоколебимую прямую.

— Я не знаю, — ответил он.

Ошеломленный таким поворотом дела, Бергер спросил: