Тайны советского футбола Зинин Алексей

ВАЛЕНТИН ПОКРОВСКИЙ – селекционер «Спартака» 1970–1990–х, знаменит тем, что привел в стан красно – белых многих будущих звезд. Он долгие годы был рядом с мэтрами отечественного футбола – Бесковым и Старостиным, затем работал с Романцевым, видел жизнь легендарной команды изнутри. Сегодня за селекцию в «Спартаке» отвечают другие, но Валентин Покровский по – прежнему трудится в родном клубе.

Хитрый организм Юрия Гаврилова

Самым большим заводилой в «Спартаке» в 1980–х был Юра Гаврилов. Мало того, что он был хохмач, каких мало. Но еще и любил выпить и погулять. Что, впрочем, на его игре нисколько не сказывалось. Была даже присказка: «Не знаешь, что делать с мячом – отдай Гавриле».

Как – то после одного из международных матчей нужно было отправить двух человек на допинг – контроль. У нас во внутреннем чемпионате подобных процедур в то время еще не проводилось, а в европейских соревнованиях уже было. От «Спартака» выбрали Федора Черенкова и Юру Гаврилова.

А у Гаврилова была такая особенность организма – он во время игры очень сильно обезвоживался. Юра за матч мог потерять несколько килограммов. Про сдачу анализов на допинг – и говорить нечего. Но те, кто допинг – контроль делали, они такую возможность тоже учли. Наши ребята пришли в отведенный кабинет, а там стоит целая батарея пивных бутылок. Причем пиво – играли – то за границей – импортное, у нас и не виданное.

Федор бутылочку выпил – и быстренько все, что надо было, сделал. А Гаврилов – нет, не так прост. Он одну бутылочку, другую, третью, не торопясь, допивает. На него доктора смотрят, а Юра только руками разводит – не могу, мол, пока, потерпите. И пока все пиво не допил, с места не двинулся. Приходит потом в автобус, где его команда ждала. Его спрашивают:

– Юра, ты чего так долго?

– Да такая уж у моего организма особенность, обезвоживается сильно, – отвечает.

Бесков и Старостин: чей человек Покровский?

Однажды был случай в Одессе. В гостинице сидели в номере у Константина Ивановича несколько человек: тренеры команды, еще кто – то и я. И немного выпивали. И в ходе вечера регулярно кто – то произносил тосты за Бескова, какой он великий. Подхалимничали понемногу. И вдруг Константин Иванович смотрит на меня и смеется:

– Вот все меня хвалят, один ты ничего не говоришь. Потому что ты в «Спартаке» – человек Старостина. Даю тебе неделю срока, чтобы определиться – я или Дед.

– Не надо мне, – отвечаю, – никакого срока. Я и так скажу – Дед.

Константин Иванович посмотрел на меня внимательно и говорит:

– Вот ты искренний человек, уважаю за это.

Хотя и тогда, и сейчас считал и считаю, что Константин Иванович – великий тренер, но Николай Петрович мне был все же ближе. Он привел меня в «Спартак».

Я очень тесно работал не только с Николаем Петровичем, но и с Константином Ивановичем. Был, можно сказать, одним из буферов между ними. Бесков говорил: «Скажи своему Старостину», а Старостин отвечал: «Скажи своему Бескову». Но что у одного, что у другого глаз был на игроков очень острый. Ярцева Константин Иванович во второй лиге углядел и меня за ним отправил. Приехал я в Кострому, пришел к Ярцеву. Он меня послушал:

– Да ты что! Ты знаешь, сколько мне лет?! Старый я уже менять что – то, не поеду никуда. Вернулся в Москву, рассказываю Бескову о результатах, а он чуть в порошок меня не стер:

– Я тебя что, так растак, за паспортом посылал?! Мне игрок нужен, а не рассказ, сколько ему лет! Езжай назад! Приехал во второй раз. Ну, тут уже и Ярцев, видно, хорошо подумал, и я аргументы соответствующие подобрал. В общем, уговорил. А когда он в пару к Гаврилову добавился, просто сказка получилась. В яблочко попал Константин Иванович.

«Спартак» играл в Киеве на следующий день после ядерного взрыва

Я долгое время жил в Киеве и занимался спартаковской селекцией на Украине. А когда команда приезжала на матчи в Киев, опекал ее, как мог. Например, у меня был знакомый директор местного кондитерского комбината, который производил славившиеся на всю страну фирменные киевские торты. И я в каждый визит «Спартака» в Киев обеспечивал ребят этими вкусными продуктами. Подгоняли к гостинице «Москва» целую машину с тортами, и спартаковцы всякий раз уезжали с деликатесами.

Хотя были в истории приездов в Киев еще и невеселые страницы. 27 апреля 1986 года «Спартак» должен был играть в Киеве календарный матч чемпионата СССР, но ночью 26 апреля произошел взрыв на Чернобыльской атомной станции. Несколько дней ничего не сообщали про катастрофу, все было засекречено, никто ничего не знал. И мне даже запрещено было говорить ребятам про это. Хотя слухи уже просачивались.

Едем по городу на автобусе, Бесков спрашивает:

– А чего это на улице народу мало?

В ответ все пожимают плечами. Я ходил по номерам ребят в гостинице и лично закрывал форточки. Захожу к Черенкову:

– Давайте закроем форточку.

– Иваныч, да мы не можем в духоте спать!

– Все равно лучше закрыть.

И все равно игра состоялась, полный стадион болельщиков. На следующий день после атомного взрыва!

Потом команда в Минск на игру полетела. А в Минске тоже обстановка – не золотые часы! Его тоже зацепило радиацией. Но ничего, как – то и там и там отыграли.

Байка от Анатолия Демьяненко

А эту историю про меня Толя Демьяненко любит рассказывать:

«Иду я однажды по Крещатику и вдруг слышу сзади:

– Не оборачивайтесь!

Вздрогнул, но не оборачиваюсь.

– Идите прямо!

Иду прямо, думаю, кто бы это мог быть.

– Теперь сверните в подворотню.

Свернул, поворачиваюсь, смотрю: Покровский. Агент Москвы. За разговор с ним в людном месте точно по голове не погладили бы».

Но, конечно, и осечки были. В середине 1980–х приглянулся Бескову в «Таврии» Александр Баранов. «Привези!» Поехал, договорился обо всем. Через неделю вызывает Константин Иванович:

– Ты кого привез, ты что, не видел, что он не впишется к нам?

– Вы же сами сказали…

– Ну если один баран говорит другому барану привезти третьего барана, то хоть у кого – нибудь из них должны быть мозги?! И отправили Сашу из команды, он всего пару матчей и провел за «Спартак».

ВИКТОР ПОНЕДЕЛЬНИК – лучший нападающий Ростова – на – Дону 1960–х, а может быть, и всей футбольной истории. Автор золотого гола в финале единственного выигранного сборной нашей страны первенства Европы. Сегодня Понедельник несмотря на годы нередко лично пишет в спортивные средства массовой информации.

За что Понедельник убил обезьяну?

История про африканскую обезьяну и футболиста Понедельника за последние сорок лет успела стать настоящей легендой и обрасти такими подробностями, что хочу наконец рассказать, как дело было в действительности.

В 1960–х годах мы с ростовским СКА полетели в турне по Африке и одну из игр должны были проводить со сборной Мали. Как раз в день прилета африканцы играли со сборной ГДР, игра была очень грубой, пять человек удалили, все закончилось 1:1. Тренировавший нас тогда Виктор Александрович Маслов перед матчем предупреждает:

– Не обольщайтесь, что это африканцы. Играем построже, проигрывать не имеем права.

Вышли на поле, я на правах капитана обмениваюсь вымпелами и вижу, что у вратаря сборной Мали на цепочке рядом обезьянка. Я удивился, думаю: «Куда ж он ее во время игры денет?» А он ее посадил на перекладину, цепочку за какой – то гвоздик привязал, и начали играть.

Матч, как и ожидали, идет грубый, африканцы не стесняются по ногам лупить, мы стараемся сдерживаться. В одном из эпизодов я рискнул пробить издали, мяч хорошо на ногу лег, ветерок попутный был, в общем – получился удар. Мяч угодил в перекладину рядом с обезьяной. Та от неожиданности на землю свалилась и лежит замертво. Вратарь в шоке, хватает ее на руки, что – то кричит. Тут все африканцы бросают играть и сбегаются к себе в штрафную, смотрят, что случилось с обезьяной. Потом вообще всей командой дружно уходят с поля.

На стадионе крик невообразимый, зрители чего – то на трибунах вопят. Нам Маслов машет: скорее все в раздевалку. Мы, совершенно не понимая в чем дело, убегаем к себе в раздевалку. Там переводчик объясняет:

– Эта обезьяна – символ сборной страны. Если вы ее убили, не знаю, что теперь и будет. Живыми со стадиона не выберемся.

Сидим в раздевалке, ждем – что дальше произойдет. Маслов нервно ходит туда – сюда. Минут через пятнадцать приходит помощник посла СССР, тоже присутствовавший на матче.

– Все нормально, обезьяна пришла в себя! Можно продолжать игру.

Возвращаемся на поле, смотрю: эта обезьяна опять сидит на перекладине. Маслов с бровки нам кричит:

– Ребята, сильно по воротам не бейте! Старайтесь низом играть!

Ну, как могли, доиграли встречу, 1:1, как и немцы, сыграли. Но на этом история отнюдь не закончилась. Присутствовавший на матче корреспондент «Экип» передал в свою редакцию сообщение о случившемся, но то ли связь была плохая, то ли с переводом что – то напутали: наши газеты перепечатали это сообщение по – своему. «По сообщению французской прессы, нападающий Понедельник убил обезьяну – вратаря сборной Мали». Кто – то поверил, не разобрав, что у африканцев на воротах обезьяна стояла.

Прилетаем в Москву, меня в аэропорту уже встречает милиция. «Кого там Понедельник убил?» Маслов оправдывается: никого не убивали, слухи все это. «Разберемся».

Все улетели в Ростов, а меня разбираться повезли в Федерацию футбола. Возглавлявший ее тогда Валентин Иванович Гранаткин с порога мне:

– Как вы могли?! Кого вы там убили?

– Обезьяну. И не убил вовсе! Она просто без сознания была.

– Неважно! Как вы могли дойти до такого?! Советский спортсмен обязан во всем быть передовым!

– Да что ж такое?! Я же не рукой ее ударил!

Рассказал, как было дело. Гранаткин повеселел: как камень с души сняли, говорит.

Но история уже пошла в народ и начала обрастать со всех сторон. Говорили даже, что мне после этого запретили бить по воротам с левой ноги. А чтобы я про это не забывал, мне на левую ногу надевали повязку. На самом же деле, это я просто в фиксирующем наколеннике играл из – за травмы.

Летающая «Волга» кумира

В Ростове – на – Дону в мое время СКА был очень популярен. Шутка ли, при двенадцати участниках чемпионата мы четыре года подряд занимали четвертое место! Билетов на наши домашние матчи было не достать: люди по ночам стояли в очереди в кассы стадиона, отмечались номерками, жгли костры в парке. В общем, популярность была в те годы у команды бешеная. Но один случай перекрыл все мои представления о народной любви.

В перерывах в чемпионате мы иногда выезжали в города Юга России, где играли товарищеские матчи с местными клубами. Как – то раз приехали в Азов: кто на автобусе, кто на своих машинах. Ехать было недалеко, и я отправился на личной «Волге». Приехали на стадион, оставили машины у раздевалки прямо на гаревой дорожке и пошли переодеваться. Естественно, что на трибунах негде яблоку упасть.

После игры выходим с ребятами (со мной были еще трое наших футболистов) из раздевалки и потихоньку пробираемся между болельщиков к «Волге». По дороге разговариваем с людьми, даем автографы и в конце концов доходим до машины. Только сели, я завел мотор, как чувствую – взлетаем. Стоявшие рядом болельщики абсолютно синхронно подняли нашу «Волгу» на руки и так пронесли до ворот стадиона!

Мы, конечно, перепугались, что нас сейчас уронят, но они точно так же плавно поставили машину на колеса. Про подобные проявления народной любви я больше никогда не слышал.

Предсказание доктора Алексеева

Перед финальным матчем чемпионата Европы в Париже главный тренер Гавриил Дмитриевич Качалин дает установку на игру. Потом спрашивает: есть ли у кого какие вопросы. Вопросов нет. Команда сидит последние минуты перед выходом на поле – напряженная, все в себе. Тут встает доктор команды, Николай Николаевич Алексеев. Он сам был очень интеллигентный человек, мы ему дали прозвище Бакалавр. У него такой тоненький голос был:

– Можно я два слова скажу? Я знаю, кто сегодня забьет победный гол.

Все оживились: кто, кто?

– Виктор Понедельник.

Лев Яшин поднимает свой огромный кулак:

– Ну смотри, доктор, если ошибся – мы с тобой посчитаемся!

Все в хохот, нервная разрядка у ребят.

Матч получился тяжелейший, проигрывали, сравняли, потом дополнительное время. С колоссальным трудом пробежали круг почета с кубком в руках. Пришли в раздевалку, попадали в кресла, и сил даже пошевелиться ни у кого нет. Журналисты пришли иностранные, начальство какое – то поздравляет, никто даже пальцем пошевелить не может. Минут пятнадцать проходит, все сидят.

И тут опять раздается тоненький голосок Николая Николаевича:

– Лев Иванович, ну а что я говорил? Понедельник – то забил.

Яшин вскочил с кресла, поднял доктора на руки, поцеловал его. И снова все оживились, засмеялись, начали собираться, разговаривать. Во второй раз доктор оживил команду.

ВИКТОР ПРОКОПЕНКО – харизматический бомбардир одесского «Черноморца», затем этот же «Черноморец» и тренировавший. Умница и балагур он внес заметный вклад и в российский футбол, своей деятельностью в «Роторе» и «Динамо». Последние годы жизни был спортивным директором донецкого «Шахтера». Его скоропостижный уход стал потерей для множества футбольных людей, как в России, так и на Украине.

Одесское футбольное остроумие

Играет дубль «Шахтера» с дублем «Черноморца» в Одессе. Счет 1:1, и одесситы забивают гол. Диктор делает по стадиону официальное объявление: «Гол – красавец забил Журба, номер 11!» Вот что такое Одесса!

Был случай, «Черноморец» встречался в Москве с «Динамо» еще в 1980–х. У «Динамо» тогда очень хорошая команда была: Добровольский, Кирьяков, Колыванов. Поэтому неудивительно, что хозяева выигрывали 1:0. Вдруг в середине второго тайма гаснет табло. Но матч проходил в светлое время суток, поэтому игра продолжалась. Рядом со мной сидел одессит. Он увидел, что случилось, и так тяжело вздохнул:

– Ой, табло сломалось! Только бы наши ребята не забыли, какой счет!

Когда я тренировал «Ротор», мы играли однажды в Воронеже. И я сидел на скамейке и начал смеяться, хотя мы проигрывали 0:1. Соседи по скамейке, наверное, подумали, что у меня крыша поехала! Но на самом деле они увлеклись игрой и не заметили, как диктор по стадиону объявил замену:

– Вместо одиннадцатого номера Рожина играет номер пятнадцатый Харин!

Но порой встречаются убийственные объявления не только устные, но и письменные. В одной из украинских воинских частей я видел плакат с портретом Усамы. И под ним надпись: Международный террорист. Увидите его на территории части – немедленно арестуйте!

Теория Тарасова и практика Лобановского

Когда я учился в ВШТ, учителя у нас были серьезнейшие! Один только Анатолий Тарасов, преподававший психологию игры, чего стоил! Он был уже грузный, ходил вдоль доски в странном одеянии типа римской тоги. На одной из лекций говорит:

– В общем, если хотите чего – то добиться в профессиональном спорте, нужно полностью посвятить себя этому делу.

Постоял немного, несколько секунд, и добавил, как бы про себя:

– Хотя и женщин оставлять на старость – тоже неправильно.

Валерий Лобановский был очень требователен к игрокам, многие футболисты стонали от его непомерных нагрузок. Как – то один из них не выдержал:

– Да вы сами – то не лучше нас играли!

На что Валерий Васильевич тут же отреагировал:

– Вот поэтому такие футболисты, как Лобановский, мне сегодня на хрен не нужны!

АЛЕКСЕЙ ПРУДНИКОВ – голкипер московских «Динамо» и «Спартака», олимпийский чемпион Сеула. Работал тренером вратарей в столичном «Спартаке». Сегодня он – одно из главных действующих лиц команды артистов российской эстрады «Старко»: и играющий (в воротах, естественно) тренер, и начальник команды.

Как Кебе Романцева ввел в заблуждение

Сидим с Олегом Ивановичем летом перед тренировкой в Тарасовке на скамейке около поля. До начала занятия еще минут десять, игроки по одному подтягиваются из жилого корпуса, начинают разминаться. Видим, как из корпуса выходит какой – то чернокожий игрок и тоже идет на поле. Солнце светит в глаза, не получается рассмотреть, кто это. Видно только, что незнакомый человек. Романцев глядит на него и вздыхает:

– Ой, еще одного бразильца подвезли. Парень доходит ближе. Он снова всматривается:

– Тьфу ты, да это же Кебе покрасился!

И действительно, это был наш синегалец Кебе, который выкрасил в белый цвет себе бороду и волосы. Команда никак понять не могла, чего это вдруг тренеры со смеху со скамейки чуть не попадали.

Олимпийские недоразумения в Сеуле

Олимпийская сборная, Сеул, 1988 год. В одном из матчей мы выигрываем. Идет второй тайм, жарко, душно, играть тяжело. Володя Лютый в паузе подбегает к скамейке запасных и говорит Салькову:

– Максимыч, в конце за пару минут сделайте замену, потяните время, и мы отдохнем.

– Хорошо, – отвечает Сальков, и Володя убегает.

Главный тренер Бышовец оборачивается к Салькову:

– Чего он хотел?

– Да замену просит.

– Ну давай менять.

И меняют Лютого. У того, когда он табличку со своим номером увидел в руках у судьи, глаза по пять копеек были.

В финальном матче с Бразилией мы выигрываем, и судья за несколько минут до конца фиксирует нарушение необычно длинным свистком. Гела Кеташвили не понял, что это фол, подумал: все, закончили. И бежит радостный к скамейке, прыгает, руками машет. Ему с поля вслед кричат:

– Ты чего, дурак?!

И еще посильнее выражения. Еще три минуты потом доигрывали, но отбились и стали олимпийскими чемпионами.

Старостин, летающий по небу

Как не вспомнить про Николая Петровича Старостина… Такой был яркий человек, что мимо него никак не пройти. Сразу на память приходят два трагикомических случая с его участием.

Один раз в Харькове играли на Кубок СССР, и дело дошло до серии пенальти. Били – били, и вот Гаврилов наконец забивает последний. Все, радостные, со скамейки слетают. И среди прочих массажист, который сидел рядом со Старостиным. Руки в стороны выбрасывает на ходу и нечаянно кулаком Деду прямо по зубам. Тот – брык – и с лавочки на бок. Нокдаун. Массажист потом очень извинялся.

В Германии, в городе Падерборне, играли мы товарищеский матч. Немцы перед началом игры подходят: мы будем перед стартовым свистком в рамках шоу запускать воздушный шар, никто не желает прокатиться? Все отказываются: не до воздушных шаров, в футбол играть приехали.

И вот мы, игроки, разминаемся, немцы надувают свой воздушный шар, а Николай Петрович с кем – то из руководства стоит неподалеку, разговаривает. И почему – то черт его дернул подобрать лежавшую неподалеку веревку. Разговаривает, а сам наматывает на руку. Тут немцы начали этот шар тестировать, запускать в небо для пробы, и оказалось, что веревка – то как раз к шару и привязана. И она неудержимо тянет за собой Старостина наверх: Николай Петрович фактически начинает вслед за шаром взлетать. Метрах в двух от земли он наконец сообразил, что происходит, и веревку выпустил. Отделался всего лишь ушибами.

…И с небоскреба

Дважды на моих глазах в Нью – Йорке Старостин чуть не погиб. Приехали в отель вечером, вышли утром на улицу. Николай Петрович голову поднимает:

– Какие дома – то здесь высокие!

Засмотрелся на небоскреб – и как начнет падать назад. Еле – еле его Саша Сорокин у самого асфальта успел поймать.

А потом начали мы на сам небоскреб подниматься на обзорную площадку. Впереди идет Старостин, а за ним вся команда. И я одним из первых.

Вот подходим по лестнице к выходу на площадку. Поднимаю глаза: бац, исчез Николай Петрович! Только что здесь был, и нету!

А он вышел из дверей и попал под сильный боковой ветер. На Старостине плащ был широкий, так его раздуло как парус, Деда подхватило и на ограждение бросило. Он между прутьев решетки застрял, еле мы его вытащили. Потом, когда уже зашли в застекленный павильончик на самом верху, Николай Петрович с уважением вниз посматривал.

ВЛАДИСЛАВ РАДИМОВ – нынешний начальник «Зенита» считается самым талантливым игроком первой волны футболистов в российскую эпоху. Выступал во многих клубах в России и за рубежом, но главными этапами в карьере считает ЦСКА и «Зенит». В составе питерского клуба стал чемпионом России, обладателем Кубка УЕФА и Суперкубка Европы. Также прославился своими громкими высказываниями и поступками за пределами поля.

Как Хохлов съел Немсадзе

В ЦСКА во времена Тарханова был период, когда Александр Федорович не мог определиться: на Хохлова или на Немсадзе ставку делать. От этого зависело не только, кто будет на поле выходить, но и кому какую зарплату назначать.

И вот Немсадзе подходит к Хохлу:

– Как тут у вас с подъемными? С зарплатой? Как думаешь, что мне у Тарханова можно просить, а что – нельзя?

Димка не растерялся:

– Что тебе просить, это тебе решать. Скажу лишь за себя: мне Федорыч дает трехкомнатную квартиру, новый «мерс» и 50 тысяч долларов подъемных.

Естественно, никто Димке таких условий и близко не предлагал, но у Немсадзе с чувством юмора, видимо, было не очень. Он пошел к Тарханову и начал себе условия не хуже тех виртуальных выбивать.

Федорович на следующий день резюмировал: «Нет, нам Немсадзе не нужен. Слишком накладный игрок. Мы лучше с Хохловым контракт подпишем».

Так Димка, сам того не подозревая, открыл дверь в настоящий футбол.

«Звездная болезнь» по телефону

Я люблю эсэмэсками переписываться и с Семаком, и с Тихоновым, и с Титовым, и с Быстровым. Да со многими ребятами. Но Хохлову от меня достается больше всех.

Был период, когда мой «Зенит» и хохловский «Локомотив» конкурировали друг с другом за медали. И по этому поводу у нас всегда было много подколок. Как – то «Зенит» разделал под орех красно – белых, а я забил гол. Димка, как и полагается лучшему другу, тут же прислал мне поздравительную эсэмэску, на что я ему послал ответ: «Кто это?»

От Димки пришло сообщение с возмущением: «Радим, не валяй дурака!»

Я снова за свое: «Кто это?»

Он не выдержал и позвонил:

– Ты что, обнаглел?

– Да кто это меня беспокоит?

– Радим, я тебе при встрече по лбу настучу!

– Ну кто это мне – без пяти минут чемпиону, по лбу настучит?

В общем, довел я Хохла до белого каления: дескать, мы «Спартак» обыграли, мы – великие, а тут какой – то хав из «Локо» осмеливается меня беспокоить.

И только, когда Димка уже всерьез разозлился, я рассмеялся и сказал другу спасибо.

В нашем деле важно уметь смеяться в трубку

Что – то меня так и распирает про Димона сегодня истории рассказывать.

Вспомнилось, как я его нервную систему все же добил.

Его «Локомотив» проиграл «Ротору».

Я позвонил Хохлу и саркастически стал смеяться в трубку, не произнося ни слова.

Димон слушал – слушал и звонок сбросил.

Через некоторое время я вновь позвонил и только собрался похихикать, как он проревел:

– Да пошел ты!

Такие нервные хавы сегодня пошли…

Давал путевку в жизнь, жертвуя машинами

Если бы проводился чемпионат мира среди автовладельцев, позволивших кому – то разбить свою машину, то я был бы вне конкуренции.

Давайте считать. Первую машину – «шестерку» я получил в возрасте 18 лет. Через пару дней мы с ребятами сидели на базе и захотели чего – нибудь сладенького. Пацаны говорят: «Радим, ты у нас теперь на колесах. Сгоняй!»

А я водить – то не умею. Стали искать того, кто умеет.

Солдатик один работал на базе.

– Умеешь водить?

– Умею.

– Сгоняешь в магазин?

– Сгоняю.

Ну и сгонял. Перевернулся к едрене фене.

Только я ту машину в порядок привел, как новая история.

Мишка Куприянов, он потом тоже много где поиграл, попросил отвезти его в деревню, к одной девушке.

Я же не мог отказать.

А Мишка в деревне с каким – то парнем повздорил и настучал тому по репе.

Потом я Куприяна на базу привез, а сам поехал к знакомым девчонкам на лодочную станцию. Еды купили, музыка играет, общаемся, смеемся.

И тут приходит толпа деревенских и цепями начинает мою машину крушить. После этого «шестерка» еще страшней выглядела, чем после того, как на ней солдат перевернулся.

Я сделал выводы и понял, что нужно брать транспортное средство понадежней и через какое – то время пригнал себе тачку из Германии.

Но количества моих знакомых в футбольном мире от этого меньше не стало, да и сам я не изменился. Так что когда у меня Сашка Беркетов попросил разрешения покататься – я разрешил. И Саня только отъехал, как впечатался в столб.

Вы думаете, на этом конец автомобильной эпопеи? Я уже в «Сарагосу» уехал, но злой рок над моими машинами продолжал витать. Серега Гуренко продолжил традицию, разбил очередную мою машину.

Конечно, все это не смешно, зато все ребята, из – за кого мои автомобили пострадали, в футболе состоялись. Может быть, я таким образом им путевку в жизнь давал?

БОРИС РАЗИНСКИЙ – известнейший голкипер 1950–х, олимпийский чемпион Мельбурна. Обладал феноменальным, фантастическим прыжком, мог вытащить из девятки самый неберущийся удар. Был уникален тем, что выходил на поле не только в качестве вратаря, но и на месте центрального нападающего. И нередко забивал!

Как Нетто мячи рвал

Страницы: «« « 4567891011 » »»