Дело испуганной машинистки Гарднер Эрл

17

Ровно в десять часов утра судья Хартли возобновил заседание.

— У меня есть еще несколько вопросов к мистеру Максу Даттону, — заявил Гамильтон Бергер.

— Высокий Суд, — вмешался Мейсон, — я хотел бы сделать предложение. Я считаю, что это предложение должно быть рассмотрено в отсутствие господ присяжных.

Судья Хартли недовольно нахмурил брови.

— Я ожидаю окончательного вывода со стороны прокурора, вы не могли бы немного подождать, господин защитник? Я хотел бы, чтобы судебный процесс шел быстро и правильно.

— Одно из моих предложений может подождать, — частично уступил Мейсон, — а второе я могу сделать в присутствии господ присяжных. Я предлагаю исключить все показания Мэй Джордан на основании того, что в них нет ни одного факта, соединяющего обвиняемого, хотя бы косвенно, с каким-либо преступлением.

— Высокий Суд, — занервничал прокурор. — Мистер Даттон засвидетельствует, что один из бриллиантов, найденных под столом в офисе адвоката Мейсона, идентичен с бриллиантом, находившимся в коллекции Манро Бакстера.

— И что из этого? — удивился защитник. — Ведь такого рода факт не имеет никакой связи с обвиняемым. Джефферсон не давал ей этих бриллиантов. Даже если мы примем показания Мэй Джордан за чистую монету и предположим, что она вынесла бриллианты из офиса «Южноафриканской Компании», вместо того, чтобы подложить, прокуратура не может винить обвиняемого в том, что сделал Уолтер Ирвинг.

— Но это было сделано в его присутствии, — возразил Гамильтон Бергер. — И как часть общей акции.

— Вы не доказали ни одного из этих обвинений, — ответил с полным спокойствием защитник.

Судья Хартли задумчиво погладил себя по подбородку.

— Я склонен принять предложение защиты, господин прокурор. Суд довольно долго раздумывал над этим аспектом дела.

— Высокий Суд, — обратился с отчаянием в голосе Гамильтон Бергер. — Дело, которое я представляю, было тщательно изучено перед началом процесса. Я доказал, что бриллианты были у Манро Бакстера в ту минуту, когда он прыгнул за борт туристического лайнера, а потом их нашли у обвиняемого.

— Их не нашли у обвиняемого, — поправил его Мейсон.

— В офисе, от которого у него был ключ, — процедил сквозь сжатые зубы Гамильтон Бергер.

— У портье был ключ, у уборщицы был ключ, Уолтер Ирвинг имел ключ.

— Верно, — подтвердил судья Хартли. — Прежде, чем вы докажете связь обвиняемого с делом, нужно доказать, что бриллианты были у него. Это основной элемент.

— Но, Высокий Суд, ведь это было уже доказано. Два из этих бриллиантов были предложены свидетелю, Мэй Джордан, как форма платы за молчание на тему переписки. Мы доказали, что Манро Бакстер выплыл и схватился за леску, привязанную к толстой палке, что обвиняемый нанес ему удары ножом, забрал пояс с бриллиантами, привязал к телу груз, а затем отбуксировал тело на место, где глубина воды давала лучшую гарантию утопить труп.

Судья Хартли отрицательно покачал головой.

— Это совершенно другие проблемы и они не имеют связи с предложением защиты об исключении показаний Мэй Джордан. Но если мы должны верить всем показаниям свидетелей обвинения и всем вытекающим из них заключениям, что необходимо при рассмотрении такого рода предложений, то существует реальная возможность того, что одно из этих заключений будет достаточным для его неприятия. Поэтому сейчас я прошу сформулировать предложение, но оставляю себе право окончательного решения. А теперь я слушаю, господин прокурор.

Гамильтон Бергер снова вызвал Макса Даттона на место для свидетелей. Даттон заявил, что один из бриллиантов, находившихся в жевательной резинке, приклеенной к столу в офисе мистера Мейсона, принадлежит к коллекции Бакстера.

— У меня нет вопросов, — сказал защитник, когда прокурор передал ему свидетеля с целью повторного допроса.

— Доказательная часть процесса закончена, — заявил драматическим тоном Гамильтон Бергер.

— Высокий Суд, предложение, которое я хочу теперь сделать, требует отсутствия господ присяжных, — обратился Мейсон к председателю присяжных.

— Господ присяжных просят удалиться из зала на пятнадцать минут, во время которых они должны помнить о предупреждении, сделанном ранее Судом.

Когда за последним присяжным закрылись двери, судья Хартли кивнул головой Мейсону.

— Прошу огласить предложение, — сказал судья.

— Обращаюсь к Высокому Суду с просьбой проинструктировать господ присяжных, чтобы они выдали оправдательный приговор, — деловым тоном сказал Мейсон, — на основании того, что не доказано ничего, что могло бы обосновать вынесение обвинительного приговора, а так же на основании того, что отсутствуют доказательства совершения убийства, а так же на основании того, что отсутствует «Корпус Дэликти», а так же на основании того, что отсутствуют доказательства связи обвиняемого с делом.

— В этом случае я выступаю против защиты, — заявил судья Хартли. — Я не хочу лишать господина защитника возможности предоставить аргументы защиты, но Суд внимательно рассмотрел эту проблему, ожидая, что такое предложение будет сделано. Желаю обратить внимание на тот факт, что хотя ссылка на «Корпус Дэликти» влечет за собой необходимость найти труп, однако это не вытекает из закона штата Калифорния, так как согласно закону штата, этого не требуется. «Корпус Дэликти» представляет доказательство того, что преступление было совершено и только тогда возможно на основании соответствующих улик доказать связь обвиняемого с преступлением. «Корпус Дэликти», то есть то же самое, что само преступление, — продолжал торжественно судья Хартли, — так, как и каждый факт, установленный судом, может быть доказан на основании улик и непосредственных свидетельств. Можно также сделать соответствующие выводы из представленного фактического доказательного материала. Так вот, существует доказательства, хотя и не совсем убедительные, того, что жертва, Манро Бакстер, имел при себе определенное количество бриллиантов. Предположительно он не отдал бы их без борьбы. Затем эти бриллианты были обнаружены при обстоятельствах, которые позволяют, по крайней мере, сделать выводы, что они находились у обвиняемого. Одним из самых сильных доказательств в этом деле является нож, испачканный кровью и обнаруженный в лодке. Откровенно признаюсь, что если бы я был присяжным, то показания свидетеля Джилли не произвели бы на меня особого впечатления. Тем не менее, человек, имеющий на своем счету приговор суда за кражу и приговор суда за дачу ложных показания, мог на этот раз говорить правду.

Голос судьи Хартли зазвучал сильнее:

— В нашем штате имеется приговор по делу обвинения некоего Кадлена, фигурирующий в делах под номером тридцать семь, Калифорния П, шестьсот четырнадцать, двести тридцать четыре Пацифик П, в котором говорится, что для вынесения обвинительного приговора за совершение убийства не обязательно отыскивать тело жертвы. К наиболее интересным делам, рассматриваемых трибуналом какой-либо страны, можно причислить случай «Король против Джеймса Комб». Процесс происходил, конечно, в Великобритании, под председательством Лорда Председателя Высшего Суда, а приговор был вынесен в понедельник двадцать шестого апреля тысяча девятьсот сорок восьмого года. Я говорю об известном деле «Дурбан Касл». Джеймс Комб, работавший стюардом на этом корабле, вошел в каюту молодой женщины — что было доказано. Пассажирка исчезла и ее уже никогда не видели. Не было доказательств существования «Корпус Дэликти», кроме улик, основанных на показаниях самого обвиняемого, который признался, что вытолкнул тело через иллюминатор. Но, как он утверждал, женщина была в это время уже мертва, что она умерла естественной смертью, а он только избавился таким образом от тела. В деле, которое рассматривается сейчас, мы конечно не имеем признаний такого рода, — закончил свое выступление судья Хартли. — Но у нас есть показания свидетелей, подтверждающие, что обвиняемый сидел в лодке, что какой-то большой предмет, слишком большой в нормальных условиях для рыбы, уцепился за толстую леску от удочки, которую обвиняемый высунул за борт; что обвиняемый или же его товарищ, наклонился над этим объектом и было нанесено несколько ударов ножом. Вскоре после этих событий в лодке был найден нож, покрытый человеческой кровью. Этот нож является собственностью обвиняемого. Считаю, что в таком положении существует достаточное количество доказательств из-за которых защита вынуждена будет полностью признать обвинение. И если Суд Присяжных даст на основании доступных материалов обвинительный приговор, то это будет приговор обоснованный.

Гамильтон Бергер удовлетворенно улыбнулся.

— Я уверен в том, — заявил окружной прокурор, — что если Суд окажет терпение по отношению к нам, то мы сможем доказать, что обвинение в убийстве достаточно обосновано.

Судья Хартли, нахмурившись, минуту смотрел с подозрением на окружного прокурора, а потом сказал ворчливым тоном:

— Хорошо. Прошу вызвать господ присяжных.

Мейсон повернулся к своему клиенту:

— Свершилось, Джефферсон. Вам придется давать показания. Я ваш адвокат и вы не считали нужным довериться мне. Вы поставили меня в ситуацию, которая вынуждает меня взяться за защиту с минимальной помощью с вашей стороны. Думаю, что я смогу доказать, что свидетель Мэй Джордан лгала, заявляя, что вы вошли в офис, когда она еще была там. Владелица киоска, находящегося в холле нашего здания, покажет, что вы и ваш коллега пришли только тогда, когда администратор уже стоял внизу. Думаю, что если мы сможем доказать ее ложь, то сможем доказать и то, что все ее показания не заслуживают веры. Но эта молодая женщина произвела на присяжных очень положительное впечатление.

Джефферсон холодно кивнул головой.

— Я готов, — сказал он официальным тоном.

— Осталось еще несколько секунд, — Мейсон не сводил глаз со своего клиента. — Вы скажете мне то, что я должен знать?

— Конечно, — тотчас же согласился Джефферсон. — Я невиновен. Это все, что вам необходимо знать.

— Почему, черт возьми, вы не хотите мне довериться? — рассердился Мейсон.

— Потому что есть некоторые дела, о которых я не скажу никому.

— Если вас это интересует, то я знаю, с кем вы были в ночь с пятого на шестое июня. И даже больше, окружной прокурор это тоже знает.

Дэвид Джефферсон окаменел и только через несколько мгновений отвернулся и сказал равнодушным тоном:

— Я не буду отвечать на вопросы относительно вечера и ночи пятого июня.

— Нет, конечно нет, потому что я не спрошу вас об этом во время непосредственного допроса. Но прошу помнить: я задам вопрос, где вы находились ранним утром шестого июня. И внимательно следите за тем, чтобы ответ не перешел за лимит времени, который я установил. Малейшая неосторожность и прокурор проглотит вас целиком. Я постараюсь, чтобы допрос продолжался очень и очень недолго.

— Понимаю.

— Это будет жест доброй воли с вашей стороны.

— Да, понимаю.

Присяжные вернулись в зал и через несколько минут каждый из них уже сидел на прежнем месте.

— Вы готовы к защите? — обратился судья Хартли к Мейсону.

— Да. Я не буду вступлением занимать время у Высокого Суда, а так же господ присяжных. Я намереваюсь разорвать сети лжи и необоснованных инсинуаций. Моим первым свидетелем будет мисс Энн Ридл.

Энн Ридл, высокая блондинка с голубыми глазами, поднялась на возвышение для свидетелей.

— Вы помните то, что произошло четырнадцатого июня текущего года? — спросил свидетельницу Мейсон.

— Да.

— Где вы были в тот день?

— В киоске, находящемся в здании, в котором расположен ваш офис.

— В здании, в котором находится также офис «Южноафриканской Компании Добычи и Импорта Драгоценных Камней»?

— Да.

— Вы работаете в киоске, находящемся в этом здании?

— Да.

— Вы заметили четырнадцатого июня администратора дома в обществе молодой женщины, стоявших у лифта в холле?

— Да.

— Вы видели в это время обвиняемого?

— Да. Обвиняемый и мистер Ирвинг, его сотрудник, как раз вернулись с ленча. Они…

— Минуточку, — перебил ее Мейсон. — У вас нет доказательств того, что они вернулись с ленча.

— Нет.

— Прекрасно. Прошу ограничить свои показания только тем, что вы сами видели.

— Ну, они вошли в здание. Администратор стоял внизу. Один из мужчин, думаю, что это был мистер Ирвинг, но я не уверена в этом на сто процентов, сделал несколько шагов в его направлении, а когда увидел, что администратор занят чем-то другим, вернулся назад. Оба мужчины сели в лифт.

— Это происшествие имело место уже после тревоги, вызванной проникновением неизвестного лица в офис «Южноафриканской Компании»?

— Да.

— Передаю свидетеля вам, — обратился Мейсон к прокурору.

Гамильтон Бергер оскалил зубы в иронической ухмылке.

— У меня нет вопросов.

— Вызываю свидетеля, обвиняемого Дэвида Джефферсона.

Дэвид Джефферсон, холодный и хорошо владеющий собой, поднялся со стула и медленно подошел к возвышению для свидетелей. В первую минуту он даже не посмотрел на судей, но когда все же решил уделить им немного внимания, сделал это в крайне снисходительной и пренебрежительной манере.

— Проклятый глупец! — едва слышно вырвалось у Мейсона.

Гамильтон Бергер развалился в своем вращающемся кресле, сплел пальцы на затылке, подмигнул одному из своих заместителей и широкая улыбка осветила его, обычно холодное лицо.

— Вы убили Манро Бакстера? — спросил Мейсон обвиняемого.

— Нет.

— Вы знали, что бриллианты из коллекции Бакстера находились в вашем офисе?

— Нет.

— Где вы были ранним утром шестого июня? Сейчас я уточню этот вопрос: где вы были с двух часов ночи шестого июня до полудня этого же дня?

— В это время я находился в своей квартире. Я спал. Проснулся в седьмом часу. Затем позавтракал в обществе моего сотрудника мистера Уолтера Ирвинга. После завтрака мы пошли на работу.

— Вы можете задавать вопросы, — сообщил Мейсон обвинителю.

— Я буду краток, — сказал фальшиво мягким голосом Гамильтон Бергер. — У меня только несколько вопросов, мистер Джефферсон. Вы уже состояли когда-либо под судом?

— Я… — какое-то мгновение казалось, что Джефферсон упадет в обморок.

— Вы были под судом? — гремел прокурор.

— Я сделал одну ошибку в своей жизни, — тихо признался Джефферсон. — Я пытался ее загладить. Думал, что мне это удалось.

— Вы так думали? — подхватил презрительным тоном Гамильтон Бергер. — А где вы были осуждены?

— В Нью-Йорке.

— Вы отбывали наказание в тюрьме Синг-Синг?

— Да.

— Под именем Дэвида Джефферсона?

— Нет.

— Под каким именем?

— Джеймс Кинкэйд.

— Именно. Вы были осуждены за кражу при использовании обмана?

— Да.

— Вы изображали из себя английского наследника, не так ли? И вы утверждали…

— Вношу протест. Обвинитель не имеет права расширять акта признания вины.

— Протест принят.

— В свое время вы были известны в преступном мире под кличкой «Джентльмен Джим». Это верно?

— Протест.

— Принят.

Гамильтон Бергер пренебрежительно пожал плечами.

— В таком случае у меня нет больше вопросов, — с видом победителя сказал он.

Обвиняемый, сходя с возвышения, шатался, как слепой.

Крепко стиснутые губы Мейсона были одной белой линией.

— Свидетеля Уолтера Ирвинга просят занять место, — сказал он холодным голосом через несколько секунд тишины.

— Мистер Уолтер Ирвинг! — громко воззвал бейлиф.

Когда никто не отозвался, принялись выкрикивать в коридоре.

Пол Дрейк протиснулся вперед и кивнул адвокату:

— Он смылся, Перри. Он сидел рядом с выходом и вышел в тот момент, когда услышал, что Бергер стал допрашивать Джефферсона о прошлом. Господи! Что за история! Что за паршивая история!

— Похоже на то, что мистер Ирвинг отсутствует, — оценил положение судья Хартли. — Ему был вручен вызов в суд, господин адвокат?

— Да, Высокий Суд.

— Вы желаете, чтобы был выдан ордер на его арест?

— Нет, Высокий Суд. Может быть, у мистера Ирвинга были причины, из-за которых он покинул зал суда.

— Думаю, что были, — выпалил с сарказмом прокурор.

— Это свидетель защиты. Мы отказываемся от него, — ответил с полным спокойствием Мейсон.

В голосе Гамильтона Бергера звучал триумф, с которым он с трудом мог совладать.

— Для того, чтобы опрокинуть доказательства защиты, мне достаточно только трех свидетелей. Вызываю миссис Агнессу Элмер.

Миссис Агнесса Элмер назвала имя и адрес, добавив, что является администратором в доме, в котором обвиняемый снял квартиру после приезда в город.

— Я хотел бы обратить ваше внимание на раннее утро шестого июня. Вы не знаете, — спрашивал прокурор внешне равнодушным голосом, — находился ли в это время Дэвид Джефферсон в своей квартире?

— Конечно знаю.

— Он был в своей квартире?

— Нет, не был.

— Его постель была разобрана?

— Нет, застлана.

— Свидетель в вашем распоряжении, — иронично бросил прокурор защитнику.

Мейсон, догадавшись, что короткие, непосредственные вопросы должны были служить для того, чтобы втянуть его в западню, из которой ему не удалось бы выбраться при допросе, медленно, как бы устало, расправил плечи.

— Каким образом вы установили так точно дату? — спросил он безразличным тоном.

— Пятого июня, незадолго до полуночи кто-то позвонил, — объяснила миссис Элмер. — Это был женский голос. Женщина сказала, что должна поговорить с мистером Джефферсоном. Она сказала, что мистер Джефферсон устроил ей…

— Извините, — перебил Мейсон. — Высокий Суд, я протестую против повторения свидетелем разговоров, которые происходили в отсутствие обвиняемого.

— Высокий Суд! — с нетерпением сказал Бергер. — Ведь это согласно с процедурой! Защитник сам задал вопрос. Он спросил, каким образом свидетель смог установить дату. Свидетель отвечает на вопрос.

Судья Хартли прищурил глаза.

— Может быть в этом и найдется какой-нибудь технический пункт в вашу пользу, господин прокурор, но это Суд, где исследуется истина, а не место для словесных юридических стычек. Способ, при помощи которого вы допрашивали свидетеля, ясно говорит о том, что вы предумышленно приготовили ловушку для защитника. Протест принят. Прошу обосновать обвинение, опираясь на показания собственных свидетелей. А теперь у суда вопрос к свидетелю. Есть ли какой-нибудь другой способ, при помощи которого вы могли бы, на основании собственной деятельности, установить точную дату?

— Я знаю, что это было шестого, потому что в этот день я пошла к дантисту. У меня страшно болел зуб и всю ночь я не могла уснуть.

— А откуда вы знаете, что пошли к дантисту именно шестого? — подхватил Мейсон.

— Из книги визитов у дантиста.

— Следовательно, вы опираетесь не на собственную память, называя дату визита к дантисту, а на дату, записанную в книге?

— Да. Именно так.

— А дата, взятая из книги, была вписана туда не вами. Другими словами, для освежения памяти вы воспользовались разговором с дантистом?

— Ну, я спросила его о дате моего последнего визита, а он посмотрел в книгу и сказал мне.

— Именно, — покивал головой Мейсон. — Но вам неизвестно на основании собственных наблюдений, в каком состоянии поддерживаются эти записи?

— Думаю, что они поддерживаются…

Мейсон холодно усмехнулся.

— Но, возвращаясь к этой дате, то кроме того, что это была ночь, когда у вас болел зуб, вы ничего конкретного не помните?

— Если бы у вас так болел зуб…

— Я спрашиваю, основываетесь ли вы при установлении даты исключительно на том, что это была ночь, когда у вас болел зуб?

— Да.

— И по просьбе окружного прокурора вы старались проверить дату?

— Да.

— Когда прокурор попросил вас об этом?

— Не помню, где-то в начале месяца.

— Вы ходили в кабинет дантиста, или позвонили ему?

— Позвонила.

— И вы спросили о дате своего последнего визита?

— Да.

— А без этого вы были бы не в состоянии сказать, было ли это шестого, седьмого или восьмого?

— Наверное, нет.

— Следовательно, вы освежили свою память, опираясь на сведения, полученные от другого лица. Иными словами, показания, относительно даты, основаны только на том, что вам сказали?

— Высокий Суд, — возмутился Гамильтон Бергер. — Мне кажется, что свидетель имеет право освежить свою память…

Судья Хартли отрицательно покачал головой:

— Свидетель сказал, что не помнит даты, если это не связано с другими обстоятельствами, а эти другие обстоятельства, которые послужили свидетелю для освежения памяти, зависят от показаний другого лица, данных без присяги. Без сомнения, господин прокурор, это показания, опирающиеся на подробности, известные понаслышке.

Гамильтон Бергер слегка поклонился.

— Да, Высокий Суд.

— У меня все, — заявил Мейсон.

— Свидетель Джозефина Картер, — вызвал обвинитель.

Джозефина Картер, после дачи присяги, показала, что она является телефонисткой на коммутаторе дома, в котором обвиняемый снимает квартиру, и что она дежурила от десяти вечера пятого июня до шести утра шестого июня.

— В эту ночь вы соединяли кого-нибудь по телефону с обвиняемым?

— Да.

— Когда?

— Незадолго до полуночи. Мне сказали, что это очень срочно и…

— Неважно, что вам сказали. Что вы сделали?

— Я соединила с квартирой мистера Джефферсона.

— Вам ответили?

— Нет. Человек, который звонил, оставил сообщение и просил чтобы я попыталась соединиться с мистером Джефферсоном и передала ему сообщение, как только он появится.

— Как часто вы звонили?

— Каждый час.

— И так до утра?