Дело мифических обезьян Гарднер Эрл

– Исчез из вашей квартиры?

– Да.

– Вы узнали бы его, если бы увидели снова?

– Конечно.

– Этот план нарисован вашей рукой?

– Да.

– Скажите, почему вы вообще решили нарисовать план?

– Однажды мне кто-то рассказал о более удобном и более коротком пути с гор в город, вот я и составила план.

– Вы сами когда-нибудь пользовались этой дорогой?

– Да. Неоднократно.

– Вы сами никогда не сворачивали на ту дорогу, которая ведет к коттеджу у каньона?

– Я? Не помню… Не исключено, конечно. Ведь я спускалась оттуда очень много раз!

– И никогда не останавливались у коттеджа?

– Вот это, ваша честь, – сразу же вмешался Эллингтон, – наглядно иллюстрирует мои слова. Сам я во время допроса старался избегать слов «коттедж» и «дорога, ведущая к нему». Ограничился лишь разговором свидетельницы с обвиняемой. Вопрос о том, видела ли мисс Мид данный коттедж раньше, не относится к делу.

– Возражение принято, – сказал судья.

– Хорошо, – кивнул Мейсон. – Так вы говорите, что узнали бы этот план, если бы увидели его снова? Я говорю о плане, который вы держали в руках, когда объясняли мисс Дойл дорогу.

– Да, узнала бы.

– Где он у вас хранился?

– В письменном столе.

– Как этот план выглядел? На другой стороне был какой-нибудь чертеж?

Мисс Мид нахмурилась, затем медленно покачала головой и сказала:

– Не помню.

– Очевидно, мне необходимо освежить вашу память! – сказал Мейсон, доставая из кармана план, полученный по почте, и показывая его Мовис. – Скажите, мисс Мид, это нарисовано вашей рукой?

Мовис посмотрела на план, который держал Мейсон, и смертельно побледнела. Эллингтон, заметив выражение ее лица, поспешил к месту для свидетелей. Мейсон неторопливо сложил план и снова спрятал его в карман.

– Так этот план нарисован вашей рукой, мисс Мид? – спросил он.

– Ваша честь! – обратился Эллингтон к судье. – Я имею полное право познакомиться с документом, который защита показывала свидетельнице. Я хочу знать, что это такое.

Судья Бэгби кивнул.

– В настоящее время я не намерен представлять это в качестве вещественного доказательства, – заявил Мейсон. – Единственное, чего я хотел, так это чтобы мисс Мид опознала свой почерк.

Судья внимательно посмотрел на лицо свидетельницы, которая совершенно утратила контроль над собой и тряслась от страха.

– И тем не менее я считаю, что обвинение имеет право взглянуть на документ, в связи с которым был задан последний вопрос свидетельнице, – сказал он.

– Ну что же, – улыбнулся Мейсон, – в таком случае я снимаю свой вопрос.

– И все же нам хотелось бы взглянуть на эту бумагу! – заявил Эллингтон.

– Но ведь вопрос снят, и я не намерен развивать эту тему.

Мэйсон повернулся, прошел к своему месту и сел в кресло.

– И все же вопрос был задан, – не сдавался Эллингтон. – Я хочу видеть эту бумагу!

Мейсон улыбнулся судье.

– Кто здесь ведет заседание, ваша честь? – спросил он.

Судья замялся, потом сказал:

– Мне кажется, что поскольку вопрос снят, то ни суд, ни обвинение не имеют права заставить защиту показать этот документ.

Эллингтон с большой неохотой смирился с решением судьи.

Мейсон снова повернулся к свидетельнице.

– Скажите, мисс Мид, вы знакомы с Моррисоном Финдли, уже дававшим здесь показания, владельцем коттеджа, где произошло убийство?

– Мне кажется, что я никогда с ним не встречалась, – ответила она, слегка покачав головой.

– И вы никогда не говорили с ним по телефону?

– Минуточку, минуточку! – вскочил Эллингтон. – Ваша честь, здесь я снова считаю необходимым напомнить суду о правах свидетеля и о правах обвинения. Мы не задавали ей никаких вопросов относительно того, разговаривала ли она по телефону с мистером Финдли. Мы ограничились лишь разговором с Глэдис Дойл. И я считаю такие вопросы неуместными и не относящимися к делу.

Судья мрачно посмотрел на Мейсона.

– Вообще-то обвинение право, – сказал он. – Но в связи с теми показаниями, которые уже были даны, положение немного изменилось… Короче говоря, суд считает, что речь идет о возможном давлении со стороны свидетельницы, и в этом случае защита имеет право на перекрестный допрос.

– Разумеется, – согласился Эллингтон. – Но защита не имеет никакого права задавать ей вопросы, касающиеся ее личной жизни, в том числе с кем и когда она разговаривала по телефону. Похоже, что защита преследует определенную цель.

– Вот именно, – заметил Мейсон.

Эллингтон не обратил внимания на его слова и продолжал тем же тоном:

– И суд должен сам решить, есть ли у защиты основания задавать подобные вопросы. Ведь с таким же успехом адвокат может поинтересоваться детством свидетельницы, ее личной перепиской, людьми, с которыми она вообще когда-либо встречалась и разговаривала, в том числе и по телефону, и сотней разных других вещей, которые могут прийти в голову мистеру Мейсону в надежде на то, что из этой информации можно будет сделать вывод, подтверждающий, что на его подзащитную было оказано какое-то давление.

Судья Бэгби забарабанил пальцами по столу.

– Я могу понять, что для защиты это имеет большое значение, – сказал он. – С другой стороны, это лишь предварительное слушание дела. Суд тоже заинтересован в том, чтобы узнать все подробности этого дела, но, поскольку обвинение твердо решило ограничить допрос этой свидетельницы определенными рамками и само твердо их придерживалось, суд вынужден удовлетворить протест прокурора. По крайней мере на данный момент, мистер Мейсон.

– Благодарю вас, – сказал адвокат. – А теперь, мисс Мид, я хочу прямо спросить вас: это вы арендовали коттедж у Моррисона Финдли?

– Протестую, ибо вопрос не по существу и не имеет отношения к делу, – сказал Эллингтон.

Судья Бэгби пригладил волосы, затем задумчиво поскреб щеку кончиками пальцев и сказал:

– Защитник может задавать вопросы касательно отношений свидетельницы и ее секретарши.

Мовис Мид сказала:

– Не испытываю к ней ни особой привязанности, ни особой неприязни. Если бы только я могла ей чем-нибудь помочь, то помогла бы. Да, собственно, я и стараюсь. Надеюсь, теперь с моими признаниями все ясно?

– Речь шла о том, – заметил судья Бэгби, – арендовали ли вы коттедж, обозначенный на карте, которая приобщена к делу как вещественное доказательство. Тот коттедж, в котором было совершено убийство.

Эллингтон шумно вздохнул.

– Да, речь об этом шла, но только в связи с отношением мисс Мид к своей секретарше. А на этот вопрос свидетельница уже ответила.

– Вам понятен вопрос, мисс Мид? – спросил Мейсон.

– Боюсь, что нет.

– Тогда повторю: вы арендовали коттедж у Моррисона Финдли?

– Ну вот, опять! – взорвался Эллингтон. – Вы слишком далеко заходите, Мейсон! Это всего лишь предварительное слушание. Я категорически возражаю против вопросов подобного рода, поскольку с их помощью защита лишь стремится выудить как можно больше информации.

Судья Бэгби покачал головой.

– В данный момент трудно разобраться, что относится к делу, а что нет. Но я все-таки склонен принять возражения прокурора, мистер Мейсон, на том основании, что обвинение ограничило свой допрос выяснением фактов, имеющих непосредственное отношение к преступлению.

– Ну что же, – улыбнулся адвокат, – тогда у меня больше нет вопросов.

Судья внимательно посмотрел на него.

– Мистер Мейсон, вы хотите приобщить к делу тот документ, который показывали свидетельнице? В таком случае его нужно показать обвинению. Иначе он не сможет фигурировать в дальнейшем как вещественное доказательство.

– Вопрос был снят, ваша честь.

– И вы не желаете возобновить его, мистер Мейсон?

– Нет, ваша честь.

– Ну что же, мистер Эллингтон, в таком случае вызывайте своего следующего свидетеля.

– Обвинение вызывает лейтенанта Трэгга, – сказал прокурор.

Лейтенант Трэгг немного постоял у барьера, а потом поднялся на возвышение для свидетелей.

– Вы знакомы с обвиняемой, лейтенант?

– Да.

– Вы слышали ее показания относительно той ночи, с восьмого на девятое число этого месяца, когда произошло убийство?

– Да.

– Обвиняемая давала показания по этому поводу?

– Да.

– Вы при этом присутствовали?

– Да.

– Слышали ли вы угрозы или обещания в ее адрес?

– Полиция ей ничем не угрожала и ничего не обещала.

– Так что вы можете утверждать, что она давала свои показания добровольно, по собственной инициативе?

– Да.

– Что она показала?

Судья Бэгби нахмурился.

– Вы собираетесь выяснить все подробности, мистер Эллингтон?

Тот покачал головой.

– Если защита возражает, я готов снять этот вопрос.

– Есть возражения у защиты? – спросил судья.

– Нет, ваша честь.

Судья с хмурым видом посмотрел на адвоката, пожал плечами и сказал:

– Хорошо, лейтенант, отвечайте на вопросы. Что она вам рассказала?

– Глэдис Дойл показала, – ровным голосом заговорил Трэгг, – что она ехала с гор и, следуя указаниям своей хозяйки, добралась до развилки. Когда на ее спидометре стояли цифры 15,3, решила, что здесь нужно свернуть налево, что и сделала. Она показала, что вечер был ветреный и дождливый, поэтому ехала она с большим трудом, и что наконец ее машина окончательно застряла в грязи. Она вынуждена была оставить машину и пойти пешком. Пройдя совсем немного, она увидела свет. Он падал из окон коттеджа. Она вошла в него и там встретилась с мужчиной высокого роста, темноволосым и сероглазым. Имени его она не знает. Он сказал ей, что она может называть его просто Джоном. Этот человек отнесся к ней довольно любезно, и она попросила его помочь ей вытащить машину, но он отказался это сделать, сославшись на то, что недавно перенес воспаление легких, а потому не собирается выходить из дому в такую погоду. Ночью она слышала шум машины, а когда утром проснулась и вошла в гостиную, где была печка, то заметила, что та не включена. Комната выстыла, коттедж казался пустым, нежилым. Обвиняемая дальше заявила, что она открыла дверь в другую комнату и увидела, что на полу лежит человек. Она сразу же наклонилась к нему пощупать пульс и в этот момент внезапно увидела револьвер, лежащий неподалеку. Она схватила его, подумала, что убийца может находиться в доме и ей нужна защита, но потом передумала, бросила револьвер и выбежала из дома. Вскоре она оказалась у того места, где ночью оставила свою машину, и с изумлением обнаружила, что она вытащена из грязи и даже развернута в противоположную сторону. Так что она сразу села в нее и помчалась в город. Далее она показала, что вернулась в квартиру мисс Мид и увидела, что хозяйки нет дома, а в самом помещении царит хаос. Даже не переодеваясь, она помчалась в контору Перри Мейсона. Тот распорядился, чтобы его секретарь, мисс Делла Стрит, одолжила ей свою одежду, и сообщил в полицию об убийстве.

– Мисс Дойл добровольно помогала следствию? – спросил Эллингтон.

– Нет. Мы попросили мисс Дойл объяснить нам некоторые факты, и она рассказала по порядку, как все происходило.

– Какие факты?

– Например, что касается ее одежды. Мы обнаружили, что на той одежде, в которой она была, имелись метки мисс Стрит. Из этого мы сделали соответствующие выводы, произвели обыск в квартире мисс Стрит и нашли там одежду, которую обвиняемая признала своей. После этого мы попросили объяснений.

– Она сразу же, по собственной воле, все объяснила? Или же вам пришлось из нее выжимать показания?

– Сначала мы на нее немного нажали, но потом она сразу все рассказала.

– Вы сказали, что нашли одежду обвиняемой в квартире мисс Стрит?

– Да, сэр.

– Сделала ли она какие-нибудь заявления по этому поводу?

– Сказала, что это ее одежда.

– Что вы сделали с этой одеждой?

– Ее исследовали в лаборатории.

– Вы при этом присутствовали?

– Да, сэр.

– Что можно сказать о результатах исследования, лейтенант?

– На одежде были найдены довольно четкие следы крови.

– Найденные следы крови были подвергнуты химическому анализу?

– Думаю, что да.

– Сами вы при этом не присутствовали?

– Нет, сэр.

– Вы исследовали револьвер на предмет обнаружения отпечатков пальцев?

– Да.

– Где это было сделано?

– В полицейской лаборатории.

– Вы при этом присутствовали?

– Да.

– Было что-нибудь обнаружено?

– Довольно много, но все следы неясные. Только один оказался настолько четким, что его удалось идентифицировать.

– Вы сами производили эту работу?

– Да. Но под руководством эксперта. Он проявлял отпечатки, фотографировал и опознавал их.

– Вы проверили работу эксперта?

– Да.

– И вы определили, чьи это были отпечатки?

– Да.

– Чьи же?

– Это отпечаток большого пальца правой руки мисс Дойл.

– Вы предприняли какие-нибудь меры для установления личности мужчины, который был в коттедже?

– Я сделал все, что мог, но пока выяснить это не удалось.

– Обнаружили ли вы какие-нибудь факты, которые заставили вас усомниться в рассказе обвиняемой?

– Ваша честь! – вмешался Мейсон. – Я протестую против данного вопроса, поскольку он подсказывает ответ свидетелю.

– Хорошо, я снимаю этот вопрос, – согласился Эллингтон. – Скажите мне, лейтенант, вы нашли какие-нибудь факты, которые подтверждают рассказ обвиняемой?

– Нет, – ответил Трэгг.

Эллингтон поклонился.

– Я думаю, что в связи с возражением защиты мне лучше предоставить мистеру Мейсону самому выяснить в деталях, что имел в виду лейтенант Трэгг своим последним ответом. Ваша очередь, Мейсон.

Тот благодушно улыбнулся.

– У меня вопросов нет.

– Вы свободны, лейтенант Трэгг, – сказал судья Бэгби. – Вызывайте своего следующего свидетеля, мистер Эллингтон.

– Со стороны обвинения свидетелей больше нет, – ответил прокурор. – Теперь дело за судом. Мы добросовестно выполнили свою часть работы и теперь просим суд взять обвиняемую под арест в связи с тем, что факт преступления установлен и имеются факты и основания полагать, что мисс Глэдис Дойл в той или иной мере к нему причастна.

Мейсон тоже поднялся.

– В свою очередь, я прошу суд прекратить дело против Глэдис Дойл на том основании, что нет никаких доказательств ее причастности.

Судья Бэгби покачал головой.

– В таком случае я прошу изложить мотивы, – сказал Мейсон, косясь на часы.

– Этот вопрос не нуждается в объяснении мотивов, – строго сказал судья. – Обвинение доказало, что факт убийства имел место. Оно также доказало, что ваша подзащитная в тот момент, когда убийство было совершено, находилась в коттедже. На оружии, из которого жертва была убита, отпечатки ее пальцев. На ее одежде есть следы крови. К тому же она в первую очередь обратилась к адвокату, а не сообщила о случившемся полиции. Суд надеется, что во время основного слушания обвинение представит больше вещественных доказательств и свидетельских показаний, главным образом связанных с мотивировкой преступления. Видимо, и со стороны защиты будет сделано больше заявлений. Но для предварительного слушания, на мой взгляд, доказательств было вполне достаточно, хотя их и нельзя назвать исчерпывающими. Однако если у защиты есть своя версия, то, разумеется, она может вызвать своих свидетелей.

– Уже почти двенадцать, ваша честь. Может быть, сделаем перерыв? – сказал адвокат.

– Предпочитаю этого не делать, – не согласился судья. – Я слушаю сегодня и другие дела, поэтому мне не хочется затягивать это. Позвольте мне задать вам вопрос: есть ли у защиты своя версия?

– Да, – ответил Мейсон.

– В таком случае вызывайте первого свидетеля.

– Первым свидетелем защиты я вызываю лейтенанта Трэгга.

– Очень хорошо. Пройдите сюда, лейтенант Трэгг. Вас вызывает защита, – сказал судья.

Эллингтон удивленно поднял голову, обменялся быстрым взглядом с лейтенантом, а тот, изобразив на лице полнейшее равнодушие, выступил вперед.

– Присягу вы уже принимали, – напомнил судья Бэгби, – повторять эту процедуру нет надобности. Задавайте вопросы, мистер Мейсон.

– Вы были в коттедже в понедельник, когда закончился дождь?

– Да, сэр.

– К тому времени вы были уже знакомы с показаниями обвиняемой?

– Нет, сэр. Свои показания она дала позже.

– Но в тот же день?

– Да.

– Вы исследовали следы автомобильных шин вблизи коттеджа?

– По мере возможности.

– Я обращаю внимание суда на то, что обвинение не задавало подобного вопроса. Поэтому, лейтенант, я попрошу вас поподробнее описать эти следы…

– Ваша честь, я возражаю против данного вопроса, – поспешил вмешаться Эллингтон, – потому что защита просто тянет время. Описание автомобильных следов может затянуться до полудня. Если уж защита решила выдвинуть свою версию, то ей следовало начинать с допроса обвиняемой, а потом представить соответствующие факты.

– Я с вами не согласен, – возразил судья. – Я не знаю закона, который бы предписывал порядок опроса свидетелей защиты. Адвокат задал вполне правомерный вопрос о следах шин вблизи коттеджа, и суд напоминает, что такого рода вопросы весьма часто задаются в судебных расследованиях. Суд выражает недоумение, почему свидетеля до сих пор об этом не спросили. Суд с нетерпением ожидает ответа на этот вопрос. Итак, протест отклонен. Отвечайте на вопрос, лейтенант.

– Хорошо, ваша честь, – ответил тот. – Неподалеку от коттеджа было много, даже очень много следов, что не дало возможности их полностью расшифровать. Следы вели во всех направлениях, и по ним можно было определить, что машины двигались и вверх, и вниз. Были там следы джипа и других машин. Мы пытались прийти к какому-нибудь заключению, но нам это не удалось.

Судья заинтересованно подался вперед:

– И вся эта чересполосица осталась на размокшей от дождя земле?

– Да, ваша честь.

– Ну, а насколько свежие были эти следы, вы все же сумели определить?

– Все они были оставлены машинами уже после дождя.

– Нашли ли вы следы машины, которая застряла в грязи?

– Ну, как вам сказать, ваша честь… Там действительно был глубокий след, однако по нему нельзя определить, когда именно он был оставлен машиной. Причем там же есть следы и другой машины, которая в этом месте развернулась. Это все, что нам удалось выяснить. Могу только добавить, что одни следы часто пересекались с другими, в целом такая неразбериха, что никаких определенных выводов сделать нельзя.

– Не попытались ли вы прочитать хотя бы следы, оставленные колесами известных вам машин? Хотя бы машины Мовис Мид, на которой ехала подозреваемая?

– Да.

– И вам это удалось?

– Нам удалось только констатировать тот факт, что это действительно была машина, на которой ехала подозреваемая, что она принадлежит мисс Мид и что в одном месте эта машина оставила глубокий след. Застрял ли автомобиль на пути вниз, как это утверждает подозреваемая, или же на обратном пути, поднимаясь в гору, мы сказать не можем. Точно известно, что машина и спускалась с горы, и поднималась в гору.

– И на этот раз не застряла? – спросил судья.

– На основании следов я ничего не могу утверждать, ваша честь.

На лице судьи появилось выражение холодной решимости.

– Были ли там и другие следы? – поторопился спросить Мейсон.

– Да.

– Следы ног?

– Следов ног было очень много, но большей частью тоже весьма нечетких. В тех местах, где почва успела подсохнуть, следы были нечеткие, а на мокрых участках практически ничего нельзя было разобрать. Дождь все размыл.

– Вы не нашли следов обуви подозреваемой?

– Мы затрудняемся утверждать, что это были именно ее следы. Понимаете, мы обнаружили порядочно следов, оставленных, несомненно, женской обувью, причем принадлежащих разным женщинам. Однако ни одного четкого следа, с которого можно было бы сделать слепок, не сохранилось.

– Что вы можете сказать о мужских следах?

– Были и такие.

– Много?

– Вы хотите знать, много ли мужчин побывало в том месте, или много ли следов вообще там было?

– Первое, разумеется.

– Мы не можем ответить на этот вопрос. Вообще в том месте побывало много народу. И мужчины, и женщины. Но кому принадлежат следы, мы сказать не можем.

– Точно так же, как и следы машин?

– Да. Ярдах в пятидесяти от коттеджа было найдено очень много следов с неясным рисунком протекторов. Там есть небольшая ровная площадка. Создается впечатление, что она служила чем-то вроде стоянки для машин. К этой площадке ведет вполне сносная дорога, и на ней можно развернуться.