Дело о дневнике загорающей Гарднер Эрл

— Это должен был быть Дюваль, — с уверенностью заявил Баллард. — А потом, ведь они нашли у него несколько украденных купюр.

— Насколько мне известно, в полиции имеется список номеров пропавших купюр, — сказал Мейсон. — Не всех, конечно, а пяти тысяч долларов.

— Да.

— У кого находится список?

— Это самая конфиденциальная информация во всем деле, — сообщил Баллард. — Список держат в ФБР. Его очень тщательно охраняют. Даже самые доверенные люди в полиции не знают этих номеров. Им дано задание прямо на месте обменивать купюры, которые они посчитают подозрительными. Полицейские ходят с достаточным количеством наличных. Они приносят купюры в Управление, номера копируются, заносятся в список, отправляемый начальнику полиции, который затем передает его в ФБР.

— Они нашли какие-нибудь купюры?

— Мне не сообщают. Сами всегда готовы получить информацию, а вот разглашать — никогда.

— Вы им что-то рассказали? — спросил адвокат.

— Послушайте, Мейсон, обычно вы ведете честную игру. Я открою вам один секрет. В том пакете были тысячедолларовые купюры. Теперь в полиции имеется номер одной из них.

— Откуда?

— Я его вспомнил. Когда тысячедолларовые купюры достали из сейфа для отправки в Санта-Ану, они были в пачках. Я поставил на лошадь большую сумму. В такой ситуации человек обращает особое внимание на предзнаменования. Вот и я тоже не переставал размышлять, повезет мне или нет. Забег должен был начаться через несколько минут. Я взял в руки одну из пачек тысячедолларовых банкнот и у верхней оказался номер 000151. Я ставил на лошадь под номером пять. Я воспринял номер той купюры, как предзнаменование. Он означал, что моя лошадь придет первой и ей никто не помешает. Глупо, конечно, но теперь я понимаю, как чувствуют себя игроки — рассматривают любую незначительную деталь, как знак свыше. Вот так я запомнил номер одной тысячедолларовой купюры, только он всплыл у меня из памяти, когда допрашивал тот молодой парень.

— Что еще за парень? — поинтересовался Мейсон.

— Из полиции. Может, из ФБР. Точно не могу сказать, но определенно откуда-то оттуда. Он приходил ко мне полдюжину раз. Терпелив, вежлив, настойчив, несколько раз просил меня повторить события того дня. Я уже все ему рассказал, а потом несколько дней назад он появился снова — и тут я вспомнил о пачке тысячедолларовых и цифре «пять», окруженной единицами, а впереди — только нули.

— Вы уверены в последовательности цифр?

— Абсолютно. Как только я вообще это вспомнил, номер банкноты очень четко появился у меня перед глазами.

— И это единственный номер тысячедолларовых, который есть в полиции?

— Насколько мне известно, да. Мистер Мейсон, я же говорил вам — это улица с односторонним движением: ты даешь им информацию, а они тебе — шишь.

— Спасибо. Я пытаюсь уяснить все случившееся, как, впрочем, и полиция.

Несколько минут они ехали молча, затем Баллард осторожно спросил:

— Вы знаете что-нибудь о дочери Дюваля? Чем она сейчас занимается?

— Я не могу ответить, занимается она вообще чем-нибудь или нет.

— Насколько мне известно, она была неплохой секретаршей. Полицейские стали следить за ней, а ее это раздражало. Пожалуйста, поверните направо за светофором, мистер Мейсон, а через пять кварталов — налево… А вот и мой дом на углу, маленькое бунгало. Следовало, наверное, выставить его на продажу после смерти жены, но тогда было не найти покупателя, а теперь стоимость все время растет и я не хочу продавать. Если сдам в аренду, то амортизация как раз составит разницу между тем, что мне будут платить жильцы, и тем, что мне самому придется платить за другое жилье. Я завелся, как старая мельница, но вы располагаете к себе людей. Наверное, я так много не говорил несколько месяцев.

— Спасибо, — поблагодарил Мейсон, останавливая машину. — Я очень ценю, что вы столько мне рассказали.

Баллард уже взялся за ручку, но повернулся к адвокату:

— Не хотите взглянуть на фотографию бронированной машины? Может, тогда вам будет легче все представить.

— Конечно. У вас есть такая фотография?

— Да, несколько снимков с банковских времен. Моя жена любила фотографировать, и у нее это неплохо получалось. Они у меня все в альбоме. Зайдите на минутку. Подъезжайте к крыльцу и оставьте машину прямо у входной двери.

Мейсон припарковал машину у крыльца и вошел внутрь вместе с Баллардом, который зажег свет, указал Мейсону на кресло и принес альбом. Он был сделан в форме книжки с полиэтиленовыми конвертами вместо страниц, в каждый из которых вставлялось по две фотографии.

Мейсон принялся внимательно их изучать.

— Не знаю как вы, мистер Мейсон, но мне каждый вечер помогает расслабиться стаканчик виски с содовой. Вы не против присоединиться? — предложил Баллард.

— С удовольствием, — согласился адвокат. — Только, пожалуйста, не делайте мне крепким. Когда я за рулем, я пью не больше одной рюмки и обычно что-нибудь легкое. Пожалуйста, побольше содовой. Просто в содовую чуть-чуть капните виски для аромата.

Баллард извинился и отправился на кухню, чтобы приготовить выпить.

Адвокат бросил взгляд на дверь, ведущую в кухню, откуда донесся звон бокалов, а затем быстро достал из внутреннего кармана конверт и вынул тысячедолларовую купюру. Ее номер был — 000151.

Мейсон положил на кресло альбом с фотографиями и подошел к большому окну из толстого листового стекла. Его закрывали тяжелые шторы. Мейсон отодвинул одну из них и увидел, что на окне также висят закатываемые кверху пластиковые жалюзи. Они были приподняты в верхней части окна.

Адвокат опустил жалюзи примерно на два фута, положил две купюры в закатывающийся конец, а затем вернул жалюзи в исходное положение.

Только он успел сесть в кресло и снова взять в руки альбом, как Баллард ногой толкнул дверь из кухни и вошел с двумя стаканами.

— Сделал, как вы просили, мистер Мейсон. Содовая, слегка окрашенная виски — ваш коктейль, мой покрепче.

— Спасибо, — поблагодарил адвокат.

— Вот эти фотографии, — продолжал Баллард, устраиваясь в кресле напротив и готовясь насладиться виски, — сделаны, когда я еще работал в банке. Вторая слева вон на той — моя жена за несколько месяцев до смерти. А вот и машина, которая как раз перевозила в тот день исчезнувший груз. Номер сорок пять. Рядом с ней — Билл Эмори, водитель машины.

— Где Эмори сейчас? — поинтересовался Мейсон.

— Насколько мне известно, так и работает водителем. В нашем же банке, как мне говорили. Он никак не был вовлечен в ту историю. Он еще молод, закончил школу незадолго до того, как была сделана эта фотография. Занимался спортом… играл в баскетбол, прыгал с шестом… Полиция его здорово потрепала, он был так напуган…

— Кстати, а вы знакомы с доктором Холманом Кандлером из Санта-Аны?

— Конечно. Друг Колтона Дюваля. Официальный врач банка и личный врач Дюваля. Прекрасный специалист. Он написал прошение, чтобы Дюваля выпустили, прислал к нам в банк свою старшую медсестру, чтобы собрать подписи банковских служащих и руководства. Я тоже подписал, но объяснил ей, что мое имя на этом прошении может сыграть обратную роль. Она ответила, что у нее есть список лиц, чьи имена она хотела бы видеть на прошении, и мое включено в него, так что я тоже подписал. Она очень симпатичная — просто куколка. И, между прочим, но это строго конфиденциально, именно от нее я узнал про тот забег. Какой-то пациент сообщил доктору, а тот не знал, что делать. Он в жизни никогда не играл. Он также был личным врачом Эдварда Б. Марлоу — президента банка. В общем, медсестра заполучила мою подпись, как, наверное, и подпись каждого, к кому обратилась, но все равно это не помогло. Они не собираются освобождать Дюваля условно-досрочно, пока он не вернет деньги, по крайней мере, большую их часть. Он может оставить у себя тысяч тридцать-сорок, сказав, что они уже потрачены, но власти, естественно, будут держать его, пока у него где-то спрятаны почти четыреста тысяч. Ты хоть представь петицию, подписанную всеми жителями Калифорнии от мала до велика, — они все равно его не выпустят.

Мейсон допил виски.

— Большое спасибо. Мне пора.

— Вы уже уходите? — воскликнул Баллард. — Вы же только что пришли!

Мейсон улыбнулся, вставая.

— У меня назначена поздняя встреча. Спасибо за помощь и гостеприимство.

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы остались и выпили со мной еще по стаканчику.

— Нет, спасибо, когда я за рулем, я не пью больше одного.

Адвокат попрощался, сел в машину, выехал с подъезда к бунгало и отправился домой.

Мейсон уже заезжал в гараж, когда ночной сторож сделал почти незаметное движение, давая Мейсону сигнал повернуть обратно.

Адвокат нажал на тормоз, остановил машину и уже начал пятиться назад, но не успел выехать на улицу.

По пандусу бежал мужчина. Он догнал машину Мейсона и открыл дверцу.

— Мистер Перри Мейсон?

— Что вам нужно? — резким тоном спросил адвокат.

Мужчина вручил Мейсону сложенный документ.

— Повестка о явке в Суд. Вы должны предстать перед Большим Жюри завтра в десять утра. Это вызов Дуцес Тэкум[3]. Вы должны взять с собой все купюры или другие законные платежные средства, полученные вами от Арлен Дюваль и находящиеся в вашей собственности. Спокойной ночи.

Мужчина захлопнул дверцу машины, повернулся и направился к выходу из гаража. Мейсон отпустил тормоз и съехал с пандуса.

— Я поставлю ее, мистер Мейсон, — сказал ночной сторож, а потом спросил тихим голосом: — Кто это был? Судебный исполнитель?

— Да.

— Я так и думал. Пытался вас предупредить, но уйти из гаража, чтобы подождать вас на улице, никак не мог.

— Вашей вины здесь нет, — ответил Мейсон. — Он бы все равно рано или поздно до меня добрался.

— Тем не менее, простите, мистер Мейсон. Если бы я надолго оставил свой пост, у него бы возникли подозрения…

Тут судебный исполнитель снова подошел к машине.

— Не сердитесь на меня, мистер Мейсон. Это моя работа.

— Я не сержусь, — ответил адвокат. — Но мне бы хотелось, чтобы меня ставили в известность заблаговременно.

— Меня самого только что послали к вам. Гамильтон Бергер, окружной прокурор, передал мне эту повестку не более часа назад и приказал: «Вручи ее сегодня вечером, причем обязательно лично в руки Мейсону». Вот и все. Я отправился сюда. Мне пора. Рад, что вы на меня не сердитесь. Некоторые так возмущаются. Моего напарника послали к… другому человеку. Я рад, что вручал повестку именно вам. Вы, все-таки, адвокат и понимаете, что это моя работа. Спокойной ночи. Спасибо, что нормально все восприняли, мистер Мейсон.

Судебный исполнитель вышел на улицу.

Когда он, наконец, исчез из виду, ночной сторож снова заговорил:

— Я думал, как вас предупредить, но ничего не пришло в голову. У него звезда величиной с тарелку. Если бы не она, я бы ему просто дал по башке.

— Все в порядке, Майк. Ты ничего не мог сделать. Теперь мне снова придется уехать.

Мейсон развернулся и медленно двинулся вверх по пандусу на улицу. Он позвонил в контору Пола Дрейка с автозаправочной станции.

— Пол еще на месте? — спросил Мейсон оператора на коммутаторе.

— Да, мистер Мейсон. Соединить?

— Пожалуйста.

Почти сразу же в трубке послышался голос Дрейка:

— Я только что сам собирался звонить тебе, Перри.

— Что случилось?

— Ты помнишь, я тебе рассказывал о Джордане Л. Балларде?

— Да, конечно. Я… — Мейсон внезапно замолчал.

— Что ты?

— Давай вначале твою новость.

— Он мертв.

— Что?! — воскликнул Мейсон.

— Это правда. Если ты не успел с ним поговорить, то тебе это уже не удастся. Обидно, потому что он что-то сообщил полиции и… Черт побери, Перри, может, эта последняя информация и привела к фатальному результату.

— Что случилось, Пол?

— Ничего еще не закончилось. Пока могу рассказать только в общих чертах. Мой человек из полицейского Управления знает только, что к ним по рации поступил сигнал.

— Ладно, хватит вступлений. Выкладывай, что тебе известно?

— Совсем немного. Непонятно почему, но в конторе окружного прокурора решили, что у Балларда есть деньги, полученные от Арлен Дюваль. Очевидно, поступил анонимный звонок, но никто не понимает откуда.

— Продолжай.

— Окружной прокурор стал рассылать повестки о явке в Суд в качестве свидетелей, причем это вызовы Дуцес Тэкум с требованием взять с собой все деньги, полученный от Арлен Дюваль.

— Эту сторону дела мы обсудим позднее, — прервал его Мейсон, — а пока расскажи мне о Балларде. Это может оказаться крайне важно.

— Судебный исполнитель отправился с повесткой к Балларду. Он прибыл на место и обнаружил, что входная дверь приоткрыта. Он позвонил, но никто не ответил, и у него зародились подозрения. Он вошел и увидел, что Баллард лежит на полу в кухне. Очевидно, в момент смерти он готовил выпивку каким-то гостям. Там было три стакана, кубики льда, на столе стояли бутылки. Кто-то явно сильно ударил его сзади, а затем три или четыре раза воткнул в него большой нож для разделки мяса. Убийца ушел, оставив нож торчащим из спины Балларда. Естественно, сейчас дом кишит полицейскими.

— Нашли чьи-нибудь отпечатки пальцев? — спросил Мейсон.

— Перри, у тебя совесть есть? Я только что получил эту информацию. Я рассказал тебе все, что известно на настоящий момент. Там сейчас работают полицейские. Одному Богу известно, что они уже нашли и что найдут еще. И конечно же, они не собираются вводить меня в курс дела. Кое-что прочитаем в газетах, что-то сообщит мой человек из полиции, об остальном догадаемся. Я решил, что тебе необходимо срочно узнать об этом убийстве, потому что мотив преступления может быть связан с той информацией, которую Баллард передал полиции. Она ведь каким-то образом касается кражи в Коммерческом банке.

— Огромное спасибо, Пол, — поблагодарил Мейсон. — Оставайся на работе. Узнай, что возможно, по этому делу. Я тебе перезвоню через час.

Мейсон повесил трубку и отправился в издательство одной из газет, где у него работал хороший знакомый. Несмотря на поздний час, тот пропустил его в архив и Мейсон примерно с полчаса читал старые газеты с отчетами о краже большой суммы наличных в Коммерческом банке Лос-Анджелоса.

Потом он снова позвонил Полу Дрейку.

— Какие новости, Пол?

— Практически ничего нового. Минутку, кто-то звонит по другому телефону. Не вешай трубку, Перри.

Мейсону пришлось ждать минуты три, затем он снова услышал голос Дрейка:

— Перри, ты еще здесь?

— Да.

— Ну, в общем, дело сделано — быть беде.

— Что случилось?

— Твоя любительница позагорать замешана по уши.

— Стреляй!

— Это долгая история, я пока знаю лишь основные факты.

— Хватит тянуть резину, Пол.

— Двое моих парней дежурили у гольф-клуба. Один оставался в машине, другой отправился к автозаправочной станции на бульваре, чтобы позвонить мне с отчетом. Чтобы сократить дорогу, он пошел через площадку для гольфа, и неожиданно заметил впереди себя бегущую женщину. Он решил приблизиться, но так, чтобы она не догадалась, что кто-то следует за ней. Это оказалась Арлен Дюваль.

— Одна?

— Одна. Очевидно, ей удалось улизнуть от полицейских.

— Что было дальше?

— Мой оперативник быстро принял решение. Он выбежал на шоссе вслед за Арлен Дюваль. Та автозаправочная станция на бульваре, открытая всю ночь, расположена всего в одном квартале от гольф-клуба. Она направилась туда и кому-то позвонила. Мой парень стал ловить попутную машину. В такое позднее время это довольно сложно, потому что никто не хочет останавливаться, но, наконец, одна машина притормозила. Мой оперативник представился, показал удостоверение и предложил водителю двадцать баксов. Мужчина сказал, что деньги будут очень кстати и спросил, что от него требуется. Мой парень попросил его встать у бордюра, а когда Арлен кончит звонить — следовать за ней. Это было совсем несложно.

— Куда она направилась?

— Села в такси. Она как раз его вызывала по телефону.

— Потом?

— Машина отвезла ее к бунгало Балларда. Когда она туда подъехала, в доме находился какой-то мужчина. У самой входной двери был припаркован автомобиль, мой парень слышал мужские голоса. Арлен тоже их услышала и, видимо, не решилась зайти. Очевидно, это как-то нарушило ее планы. Она вернулась к такси и расплатилась, затем направилась к задней части дома и стала ждать. Мой парень видел, что в гостиной находится какой-то мужчина. Этот человек подошел к окну, опустил и поднял пластиковые закатывающиеся жалюзи — явно давал кому-то сигнал. Он опустил их примерно на два фута, а через четыре или пять секунд поднял вверх в прежнее положение.

— Твой парень разглядел этого человека? — Мейсон старался контролировать свой голос, чтобы не выдать эмоций.

— Очевидно, нет. Шторы были задернуты. Мужчина просто отодвинул одну из них, дал сигнал, а затем снова скрылся с другой стороны штор. Примерно через несколько минут он вышел, сел в припаркованную машину и уехал. Мой оперативник предположил, что это машина Балларда, потому что у дома стояла всего один автомобиль, но, оказалось, она принадлежала гостю. Здесь мой человек допустил прокол, Перри. Я пытаюсь вдолбить им в головы, что ничто нельзя принимать, как должное, но, поскольку машина стояла у самого входа и других там не было, он предположил, что это автомобиль Балларда и не записал номерной знак.

— Продолжай.

— Как только этот мужчина отъехал, в дом направилась Арлен.

— Каким образом она туда вошла?

— Вот это неприятный момент, Перри. Она забралась через заднее окно.

— Черт побери!

— Вот именно.

— И что дальше?

— Она находилась в доме не больше пяти минут, а потом пулей вылетела из входной двери. Она почти бежала и не закрыла ее за собой.

— Шла быстрым шагом?

— Скорее бежала.

— Твой человек последовал за ней?

— Примерно семь кварталов. Ему бы стоило оставить машину и идти пешком, но в подобной ситуации обычно не знаешь, что лучше. Она поняла, что за ней следят, и избавилась от хвоста.

— Как ей это удалось?

— Подобное легко сделать ночью, если понимаешь, что кто-то преследует тебя, в особенности на машине.

— Так как же поступила она?

— Просто направилась к одному из домов, словно собиралась позвонить, но на самом деле не стала ни звонить, ни даже подходить к входной двери, а обогнула дом. Пробравшись в задний двор, видимо, выскочила на аллею и… никто не знает, что было дальше.

— Твой человек покружил по округе?

— Перепробовал все уловки, которые только существуют в нашем деле. Именно поэтому он так задержался с отчетом. Он не хотел уезжать из того района. Минуть пять или десять они кружили, затем увеличили радиус и просмотрели еще шесть кварталов.

— Но Арлен и след простыл?

— Да.

— А она не могла действительно зайти в один из домов?

— Не думаю. Мой парень сказал, что дом, к которому она подходила, оставался в темноте. Она смело направилась к крыльцу, но не стала подниматься по ступенькам и внезапно побежала на задний двор.

— Твой оперативник говорит, что она поняла, что за ней следят?

— Да. По ее поведению и по тому, как она скрылась на заднем дворе это сразу же ясно. Испытанный метод, Перри, и противодействий ему практически нет.

— Мне надо все обдумать, Пол. Как зовут твоего оперативника?

— Хорас Мунди.

— Он меня знает?

— Не думаю, что вы когда-либо встречались лично. Конечно, он видел твои фотографии и в курсе, что за Арлен мы следим по твоему заданию.

— Как мне с ним встретиться?

— Он, конечно, пока ничего не слышал о смерти Балларда, Перри, так что особо не торопился с отчетом. Он думал, что его напарник волнуется и…

— Неважно, Пол. Где он сейчас?

— Опять у автозаправочной станции на бульваре рядом с гольф-клубом. Раз уж он заплатил тому водителю двадцать баксов, то попросил отвезти себя обратно, чтобы сэкономить на такси.

— Ладно, я отправляюсь туда, чтобы поговорить с ним лично, — заявил Мейсон.

— Я предупрежу его. Есть какие-нибудь еще указания?

— Оставайся на работе, Пол.

— Хорошо. Сижу и пью кофе, а потом потею, выпуская его наружу.

— Прекрасно. Держи ухо востро. Узнай все возможное об убийстве Балларда. Это не могло быть самоубийство?

— Нет.

— Ладно. Не теряй времени. Я тебе перезвоню.

— Где ты будешь?

— Сейчас встречусь с Мунди. Хочу лично все услышать из первых уст. Да, вот еще что. А Мунди может забыть, что он видел?

— Меня тоже волнует этот вопрос, Перри.

— Почему?

— Боялся, что ты спросишь.

— Шанс есть?

— Практически нет.

— Почему?

— У меня же лицензия.

— И?

— Вспомни: Мунди надо было следовать за Арлен, а машины у него в тот момент не оказалось. Он остановил попутку и предложил водителю двадцать баксов за работу. Водителю страшно все понравилось — он играл в шпионов и наслаждался собой. Мунди представился. Когда Мунди с ним прощался, водитель, конечно, не отказался от денег, но сказал, что и просто так бы с удовольствием покатался.

— Естественно, водитель не знает, что Баллард мертв.

— Сейчас не знает, но завтра это будет во всех газетах. Он вспомнит адрес.

— Я думал о временном факторе. Ты можешь денек подождать прежде, чем сообщить в полицию?

— У тебя есть сердце, Перри? Я обязан сообщить им, по крайней мере, когда прозвучит официальное объявление об убийстве Балларда.

— Подожди минутку, — прервал его Мейсон. — Ты представляешь клиента. Ты не должен сообщать полиции все, что знаешь…

— Произошло убийство, Перри, и некий гражданин Джон был втянут в эту историю моим оперативником. Завтра утром он прочитает газеты и начнет петь жаворонком, а если я до этого времени не поставлю полицию в известность, я потеряю лицензию. Случившееся нельзя положить в карман, застегнуть и забыть. Все вылезет наружу. Я не имею права ждать, пока полиция узнает о происшедшем от кого-то другого. Как только прозвучит официальное объявление об убийстве Балларда, именно я должен позвонить им.

— И сообщить имя Мунди?

— Да.

— Они допросят его?

— Конечно.

— Сколько у меня времени? — спросил Мейсон.

— Больше часа, от силы двух, гарантировать не могу, Перри.

— Оставайся на месте. Я тебе перезвоню.