Дело о хитроумной ловушке Гарднер Эрл

Глава 11

Было около полудня, когда Перри Мейсон остановил свою машину около отеля «Рэдферн». Он купил газету, развернул ее, а затем быстро пошел к двери, ведущей в фойе. Входя, Мейсон выставил перед собой газету, будто был поглощен какой-то статьей на спортивной полосе. Он шел не спеша, направляясь к лифту.

– Седьмой, – сказал Мейсон, держа газету так, что мог видеть только ноги девушки-лифтерши: его лицо было закрыто от нее газетой.

Кабина поехала вверх.

Внезапно она спросила:

– А где ваш друг?

– О ком вы?

– Да о том, кто интересовался моей книжкой.

Мейсон опустил газету и с интересом взглянул на девушку.

– О, – сказал он, – да это вы! Что вы здесь делаете?

– Управляю лифтом.

– Это я вижу. Вы работаете двадцать четыре часа в сутки?

– Восемь часов. Мы меняемся каждые две недели. Сегодня как раз такой день. Я начала работать в пять утра и закончу дежурство в час дня.

– Как вы меня узнали? – удивленно спросил Мейсон.

– По ногам.

Мейсон задумчиво уставился на свои ботинки. Лифт остановился на седьмом этаже.

– А что с моими ботинками? – спросил Мейсон.

– Да не ботинки – ноги.

– Я думал, вы читали.

– Да, но я запоминаю ноги и… ну, я запомнила вашего приятеля. Где он теперь?

– Он у себя в офисе, или он был там, когда я видел его в последний раз.

– Он женат?

– Да нет.

– Он мне понравился.

– Я скажу ему.

– Нет, нет, не делайте этого! Я не это имела в виду. Я имела в виду…

Мейсон рассмеялся, когда она замолчала.

– Ну ладно, – сказал он. – Так что в моих ногах такого?..

– Манера стоять. У вас такая стойка, будто вы собираетесь кого-то пристрелить. Большинство людей переносят тяжесть тела на одну ногу или облокачиваются на перильца лифта, а вы – нет.

– Спасибо, что вы мне сказали это. Я постараюсь быть как все.

– Не делайте этого.

– Почему?

Она улыбнулась:

– Это очень отличает вас от других.

Мейсон задумчиво посмотрел на нее:

– Но вы же расположены к моему другу.

– Кто это сказал?

– Разве не вы?

На мгновение она надулась, затем сказала:

– Ладно, возможно, чуть-чуть. Вы – другой, недосягаемый… неприступный… А ваш друг более… ну более доступный. Но если вы скажете ему об этом, я исцарапаю вам лицо.

– А можно, я скажу ему, что вы им заинтересовались?

– Нет.

– Где вы провели прошлую ночь? – спросил Мейсон.

– Черт возьми, мало того что я должна была заступить сегодня утром, пришлось еще работать до поздней ночи из-за этой трагедии. Они хотят допросить других девочек.

– Когда вы говорите «трагедия», вы имеете в виду убийство?

– Ну-у!.. Нам же велели молчать.

В лифте прозвенел звоночек.

– Ладно, спасибо, – сказал Мейсон. – Я скажу моему другу.

Она дерзко посмотрела на него:

– А куда это вы идете?

– Что вы имеете в виду?

– Да на седьмом этаже?

Звоночек прозвенел вновь.

– Вы лучше поезжайте в лифте, – сказал Мейсон.

Она засмеялась:

– Это я и имела в виду, говоря неприступный. Вы разговаривали со мной не потому, что заинтересовались мною, а потому, что не хотели, чтобы я знала, в какой номер вы идете. Отвечали все время уклончиво, ожидая, пока я поеду вниз. Ну ладно, пижон, я же сказала, что вы неприступны. Выходите! – Она закрыла дверь лифта и поехала вниз.

Мейсон подошел к комнате 728 и повернул ручку. Дверь открылась. На стуле напротив, у стены, сидел мужчина, без туфель, положив ноги на кровать, с сигаретой во рту. Он посмотрел на Мейсона и кивнул. Мейсон прикрыл за собой дверь.

– Вы человек Дрейка? – спросил он.

Мужчина произнес бесстрастно, но осторожно:

– Привет, – и встал со стула.

Мейсон оказался напротив вставшего ему навстречу человека:

– Вы меня знаете, а я вас – нет.

Он открыл свой бумажник и показал удостоверение.

– Насколько основательно вы осмотрели здесь все? – спросил Мейсон.

– Осмотрел, – сказал Инскип. – Все чисто.

– Давайте еще раз посмотрим. Софит есть?

– Там, в сумке.

Мейсон взял софит, наклонил его и тщательно осмотрел края ковра. Затем так же тщательно – умывальник в ванной.

– Вы что… здесь спите?

– Я не собираюсь спать, пока мне не позвонит Дрейк. Он сказал, что вы собираетесь прийти утром. Я ждал вас раньше и не хотел ложиться спать до вашего прихода. Когда вы уйдете, я вывешу за дверью табличку «Не мешайте» и засну часов на восемь. Однако если что-нибудь будет нужно, я готов.

– Перед тем как вы вселились, они, естественно, сменили постель?

– Конечно.

– Хорошо. Давайте осмотрим кровать. Вы с той, а я с этой стороны. Снимите простыню и все стащите на пол. Я хочу осмотреть матрац.

– О’кей, – сказал Инскип. – Вы начальник.

Они стащили с кровати простыни и одеяло. Мейсон тщательно изучил матрац.

– Я не знаю, что вы тут высматриваете, – удивился Инскип, – но слышал, что пуля прошла не насквозь. Смерть была мгновенной, почти не было крови, только чуть-чуть у места ранения. Все впитал свитер.

– Хорошо. Видимых повреждений не видно, – сказал Мейсон.

– Уж не думаете ли вы, что что-то произошло и в этой комнате?

– Не знаю.

Адвокат высветил софитом край матраца.

– Помогите мне, – сказал он Инскипу. – Нужно перевернуть его.

– Любое пятно и кровавые пятна проступят, если намочить простыни.

– Знаю, – сказал Мейсон. – Я… Смотрите! Что это?

– Да будь я проклят, – изумился Инскип.

Они вдвоем поставили матрац на край и увидели маленькую круглую дырочку.

– Похоже, кто-то стрелял сквозь матрац, причем револьвер был направлен под углом так, что пуля не могла вылететь.

– Давайте поищем ее, – сказал Мейсон.

– Как мы будем это делать?

Мейсон просунул палец в отверстие.

– Так не получится. Давайте посмотрим, нет ли чего-нибудь, чем ее можно было бы вытащить.

– В туалете есть проволока для белья, – сказал Инскип, – а у меня есть кусачки. Я всегда их с собой таскаю: никогда не знаешь, что может понадобиться в нашем деле. Давайте-ка я!

Инскип отрезал прямой кусок проволоки, пока Мейсон держал матрац.

Детектив просунул проволоку в отверстие в матраце на несколько дюймов.

– Вот она. Я чувствую, проволока наткнулась на что-то твердое.

– Вы сможете подцепить ее этой проволокой и вытащить? – спросил Мейсон.

– Попытаюсь. Сделаю петлю.

Инскип воспользовался кусачками, затем снова засунул проволоку в дырку, задвигал ею туда-сюда, вверх-вниз.

– Кажется, что-то подцепил. – Он протащил это «что-то» пару дюймов, затем проволочка соскользнула. – Надо, наверное, уменьшить петельку.

Он вновь начал работать над проволочкой, затем засунул ее в отверстие.

– Сейчас я ее вытащу, – пообещал он.

Он потащил проволочку назад. Из отверстия вылез и упал между пружинами металлический предмет. Инскип определил:

– Пуля 38-го калибра.

Мейсон стоял неподвижно, его глаза были задумчиво полуприкрыты.

– Ну? – спросил Инскип.

– Давайте-ка застелим кровать, – сказал Мейсон. – Положите матрац на место.

– Что дальше?

– Возьмите острый нож и сделайте пометку на пуле, чтобы вы могли узнать ее. Лучше всего пометить у основания. Постарайтесь не слишком уродовать пулю.

– Что потом?

– Оставьте пулю у себя. Никому ее не давайте, что бы ни произошло.

– Нет, погодите, лучше возьмите ее себе, – сказал Инскип.

Мейсон отрицательно покачал головой:

– Мне бы не хотелось быть еще свидетелем плюс к тому, что я защитник. Я хочу, чтобы ее взяли вы. И хочу, чтобы она постоянно была при вас. Никому ее не давайте. Возьмите какую-нибудь мягкую ткань и заверните в нее пулю так, чтобы не стерлась ни одна царапина.

– Что дальше?

– А дальше мы кончим застилать постель, и вы отправитесь спать.

– Но как, черт возьми, эта пуля попала в матрац?

– А вот это-то мы как раз и собираемся выяснить.

– Нужно ли об этом кому-нибудь сообщить?

– Не сейчас, – сказал Мейсон. – Полиция засмеяла бы нас, заявив, что мы все подстроили.

– Позже будет много хуже, – заметил Инскип.

– Знаю, – ответил Мейсон. – Поэтому и хочу, чтобы вы взяли пулю. Какой у вас опыт? Вы давно занимаетесь этим делом?

– Да, достаточно давно. Я был заместителем шерифа некоторое время, затем уехал в Лас-Вегас и работал там. Служил в охране, когда мимо проезжал Нувэ Дэм. Я был властью, а теперь работаю частным детективом.

– Случались ли когда-нибудь неприятности?

– Нет.

– Ничего такого, что можно было бы на вас повесить? Вы неуязвимы в этом отношении?

Инскип отрицательно покачал головой:

– Я чист.

– Отлично, – сказал Мейсон. – Сохраните эту проволочку, чтобы вы могли показать ее, если понадобится.

– Что необычного в этой пуле? – спросил Инскип.

– Понятия не имею. Это то, чего я еще не знаю.

– Ладно, звоните в любое время.

– Вы собираетесь сообщить об этом в полицию? – спросил Мейсон.

– Да, мне бы хотелось, мистер Мейсон.

– Не делайте этого до десяти часов. Я хочу первым заявить об этом полиции, а затем можете вы…

– Давайте не будем говорить о расписании, – прервал его Инскип. – И поступим так: я сказал вам, что полиция должна узнать об этом, и вы ответили, что собираетесь сообщить туда. Ладно?

– Ладно, остановимся на этом. Я не уточнил – когда, не так ли?

– Да. Вы не уточнили время. Я сказал, чтобы вы сообщили в полицию. Вы ответили, что сообщите. Я понял это по-своему. Однако я не потребовал с вас никаких обещаний. Это, мол, была моя ошибка. Да, это ошибка!..

– Ошибка, – согласился Мейсон.

Глава 12

Судья Клинтон Девитт обратился к Гамильтону Бергеру:

– Вы не хотите сделать официальное заявление, мистер Бергер?

Бергер кивнул, тяжело поднялся из-за стола и занял место, отведенное для присяжных.

– Дамы и господа, – начал он. – Я собираюсь сделать одно из самых коротких заявлений, которые когда-либо делал. Надеюсь доказать, что обвиняемый Джеральд Конвэй, который является президентом корпорации, известной под названием «Калифорния и Техас. Глобальное развитие и исследование», обычно упоминаемой как «Техас Глоубал», начал борьбу с создателем компании Гиффордом Фарреллом. В газетах появились объявления, призывающие голосовать за то, чтобы мистер Фаррелл встал во главе компании. Собрание акционеров, дамы и господа, идет уже три дня. По признанию обвиняемого, это было для него серьезным испытанием, что, впрочем, было ясно из газет еще до собрания. Мы надеемся доказать, что покойницу, Розу М. Калверт, Гиффорд Фаррелл нанял для выполнения особого задания, а именно: составить сверхсекретные списки акционеров, которые его поддерживают. Она отпечатала эти списки и отдала их мистеру Фарреллу. Мы намерены доказать, что обвиняемый каким-то образом узнал о том, что покойная печатала эти списки. Когда он понял, что не может подкупить ее, он попытался, угрожая револьвером, отнять у нее списки. Она начала сопротивляться и была застрелена. Более того, мы надеемся доказать, что обвиняемый сообщил прессе, а также дал полиции чрезвычайно неправдоподобное объяснение того, как он оказался в той комнате, где был найден труп. Мы надеемся доказать, что обвиняемый обратился к присутствующему здесь адвокату Перри Мейсону и проконсультировался с этим ловким адвокатом задолго до того, как был обнаружен труп. Мы рассчитываем доказать, что Перри Мейсон приступил к работе немедленно, надеясь надежно защитить своего клиента. Обвиняемый был направлен им в мотель «Глэйдел», где он остановился на ночь в домике 21. Мы надеемся доказать, во всяком случае, отсюда вытекает, что прошлой ночью обвиняемый вышел из домика и закопал оружие, которым было совершено убийство. Это был револьвер системы «кольт» номер 740818 38-го калибра, и нет никаких сомнений, дамы и господа, что это то самое оружие, выстрел из которого оборвал жизнь Розы Калверт. Мы надеемся доказать, что обвиняемый отправился в отель «Рэдферн», зашел в комнату, в которой было совершено убийство, назвав клерку свое ненастоящее имя, и тем самым заставил того подумать, что молодая девушка в комнате – его секретарь. Мы рассчитываем доказать, что комната, где было совершено убийство, была снята жертвой под вымышленным именем. Мы надеемся доказать на основании его собственного признания, что у обвиняемого был ключ от комнаты, что он вошел туда, а затем через некоторое время вышел оттуда и обратился за помощью к адвокату. Мы докажем, что адвокат обвиняемого знал о том, кто была та убитая женщина, задолго до того, как об этом узнала полиция, и единственно, откуда он мог получить эти сведения, это был его подзащитный. Очевидно, дамы и господа, мы должны вынести обвинение в убийстве.

Гамильтон Бергер повернулся, тяжело ступая, направился обратно, к столу присяжных заседателей, и сел.

Судья Девитт взглянул на Перри Мейсона:

– Желает ли защитник сделать вступительное заявление сейчас или сделает его позднее?

– Ваша честь, – сказал Мейсон, – я хочу сделать его сейчас. – Он поднялся и встал напротив присяжных. – Разрешите мне поблагодарить суд и вас, дамы и господа присяжные заседатели. Я собираюсь сделать самое короткое заявление, какое я когда-либо делал в своей жизни. Мой подзащитный обвиняется в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Он был вовлечен в борьбу за контрольный пакет акций «Техас Глоубал», корпорации, у которой огромный уставный капитал. Мы рассчитываем доказать, что была сделана попытка подставить подзащитного так, чтобы его обвинили в убийстве, или в любом случае дискредитировать его до такой степени, чтобы отобрать у него корпорацию. Для того чтобы подставить его, дамы и господа, необходимо было воспользоваться ложным обвинением, что при любых обстоятельствах преследуется по закону. Если суд подтвердит это, если подзащитный сможет противопоставить ложному обвинению обоснованное оправдание, которое объясняло бы все случившееся, святая обязанность присяжных заседателей принять объяснение к сведению и оправдать подзащитного. Господа присяжные заседатели, вы должны заявить, что будете придерживаться буквы закона, а суд подскажет вам, что есть закон. Исходя из этих обстоятельств, мы надеемся, что обвинение будет снято.

Мейсон повернулся и направился к своему месту, когда вскочил Гамильтон Бергер.

– Пусть суд извинит меня, – сказал он, – но, мне кажется, присяжные заседатели должны иметь в виду, что обязанностью защиты является построение правдоподобных предположений. Я призываю к разуму, к чувствам присяжных заседателей.

– Суд учтет это, мистер окружной прокурор, – сказал судья. – Продолжайте.

– Моим первым свидетелем будет сержант Голкомб, – заявил Гамильтон Бергер.

Сержант Голкомб вышел вперед, поклялся говорить правду и дал устные показания о своем разговоре с Перри Мейсоном – о том, как он поднялся в номер и обнаружил мертвую девушку, лежавшую на кровати.

– Вы беседовали с мистером Мейсоном о том, как он обнаружил тело? – спросил Бергер.

– Да.

– Что сказал Мейсон?

– Я протестую, – сказал Мейсон, – поскольку это противоправно, не относится к делу и несущественно. Беседа проходила в отсутствие обвиняемого.

– Мистер Мейсон сказал вам, что он действовал как адвокат в интересах клиента, когда обнаружил тело?

– Да.

– Он сказал, что действует от имени этого обвиняемого? – спросил судья Девитт.

– Он не был таким многословным.

– Протест принят, по крайней мере на настоящий момент.

– Вы были в номере 729? – спросил Гамильтон Бергер.

– Да, сэр.

– Что вы там обнаружили?

– Я обнаружил тело молодой девушки.

– Которая лежала на кровати?

– Да.

– Она была мертва?

– Да.

– Вы можете описать положение тела?

– Она вытянулась, фактически лежала на спине. Ее правая рука была поднята, будто она пыталась защититься и…

– Я требую, чтобы описание было принято критически, как и показания свидетеля, – сказал Мейсон.

– Конечно, – ответил судья Девитт. – Свидетель может описать положение руки, но не может делать заключение, почему рука оказалась в таком положении.

– Продемонстрируйте суду положение руки, – победно улыбаясь, попросил Бергер, зная, что это приведет к ослаблению влияния судьи на присяжных.

Сержант Голкомб поднял руку.

– Когда вы прибыли в отель? – спросил Бергер.

– Приблизительно без десяти восемь.

– И сразу направились в номер?

– Да, сэр.

– В котором часу вы увидели тело?

– Я бы сказал, около восьми часов. Мои заметки говорят о том, что я начал обыск номера в восемь часов четыре минуты.

– Допрос, – внезапно сказал Гамильтон Бергер.

– Правая рука была поднята над лицом в том положении, в каком вы показывали? – спросил Мейсон.

– Да.

– Левая рука свешивалась?

– Да.

– Вы дотрагивались до тела?

– Я пощупал запястье, чтобы убедиться в отсутствии пульса.

– Запястье какой руки – правой или левой?