Богиня роз Каст Филис Кристина

Глава 22

Микки совсем не преувеличивала, говоря, что намерена заставить Стража поработать. Астерий никогда в жизни не перетаскивал такого количества корзин и не копал такого множества ямок под кустами — никогда за долгие века своего бессмертного существования.

И он никогда не был так счастлив.

Он весь день работал бок о бок с Микадо. Она весьма успешно руководила женщинами, сама ничуть не чураясь даже самой грязной работы. Астерий прекрасно видел, что женщинам его мира не слишком нравилась грязная и утомительная деятельность, в которую вовлекла их жрица, но в то же время они откровенно радовались, что их Эмпуза тоже здесь, трудится вместе с ними. Она работала вдвое усерднее прочих и, казалось, успевала одновременно быть везде. Но пожалуй, самое удивительное — что она радовалась работе. Верховная жрица, кажется, по-настоящему наслаждалась, окуная руки в грязь, когда показывала женщинам, как именно следует обрабатывать землю у корней розовых кустов. Ее ничуть не смущала вонь удобрений; скорее наоборот. Эмпуза помогала закапывать их во влажную землю и даже смеялась и шутила насчет того, что вот такой ужасный запах превращается потом в чудесный аромат роз!

Астерий не обращал внимания на взгляды, что бросали на него женщины. Он давно к ним привык. Неважно, как часто он появлялся на людях, — женщины этого мира всегда чувствовали себя неловко рядом с ним. И сейчас даже больше, чем прежде. Все они знали, что именно он сделал, и знали о той неистовой ярости, которую его поступок вызвал у их богини. И им ведь тоже пришлось заплатить за его ошибку. Конечно, их не обратили в камень и не изгнали из этого мира, как его. Им пришлось просто ждать… ждать, не видя никаких перемен… просто наблюдая, как течет время все века, пока он спал. Страж мог только вообразить, как должно их тревожить то, что они видят его рядом с новой Эмпузой, особенно когда она дает понять, что весьма ценит его мнение и обращается с ним как…

Микадо обращалась с ним так, словно он был человеком.

Она была настоящим, истинным чудом. И постоянно оставалась рядом с ним… или, точнее, это он держался рядом с ней. Микадо начала осмотр роз с востока и после тщательного исследования кустов, получив обещание Аэрас точно следовать всем ее указаниям, направилась на юг.

Ему никогда не забыть, как он стоял там, делая вид, что складывает в кучу пустые корзины так, чтобы женщинам было удобнее их брать, а Микадо помахала рукой, весело улыбаясь маленькой служанке, воплощению стихии Ветра. Он решил, что останется в восточном секторе и продолжит работу и, может быть, позже днем еще раз увидит ее, когда она будет проходить между розовыми кустами… но она считала иначе. Когда Микадо заметила, что он не пошел следом за ней, она прямиком направилась к нему и заявила: «Мне нужно, чтобы ты был со мной. Мне сегодня была бы весьма полезна твоя помощь».

— Конечно, Эмпуза, — вежливо ответил он.

Его охватила радость, и он понадеялся, что Микадо увидела отсвет счастья в его глазах.

Они покинули Аэрас и ее женщин, и тут палла жрицы соскользнула с плеч и зацепилась за ближайший розовый куст. Он ловко отцепил от шипов тонкую ткань и набросил на плечи Микадо, чуть-чуть задержав ладони на округлых плечах… и тут же снова ощутил жгучую боль.

Но когда она улыбнулась, глядя ему в глаза, он забыл о боли и помнил только тепло ее кожи на своих руках. Нечего и удивляться, что взгляды служанок следили за жрицей и Стражем, куда бы те ни направились. А она… она улыбалась ему, частенько давая понять, что наслаждается его обществом.

Южный сектор садов потребовал у Микадо больше времени. Розы здесь выглядели хуже, хотя Астерию даже не понадобилось смотреть на растения, чтобы понять это. Он просто увидел, как лицо Микадо стало мрачным и побледнело, — и это само по себе сказало Стражу больше, чем осмотр колючих кустов.

Полдень наступил удивительно быстро. Астерий готовил ряды увядающих многоцветных роз, называемых «маскарад», к тому, чтобы под них можно было уложить рыбьи потроха, и почуял запах пищи. Но когда женщины из дворца принесли обед, он даже не поднял головы. Он продолжал работать. Самый неловкий момент вчера наступил как раз в это же время. Женщины разделились на маленькие группы, чтобы поболтать, посмеяться и поесть вместе, но ему не было места среди них. Он мог охранять их, но не мог быть принят в их компанию, во всяком случае не настолько, чтобы разделить с ними трапезу. Микадо сделала ему огромный подарок, усадив за стол вместе с собой, и теперь Астерий молча проклинал себя за то, что испортил такой волшебный вечер.

Он слышал, как женщины оставили работу. Они собрались возле фонтанов, чтобы чистой водой смыть грязь с рук. Их смех долетал до Стража, сплетаясь с мелодичным журчанием струй. Астерий гадал, где сейчас может быть Микадо — наверное, там, среди веселых женщин. Она ведь так любила посмеяться, и все женщины этого мира тут же отзывались на ее смех. Он надеялся, что она занята и не заметит его и не поймет, что женщины избегают его. Он не хотел, чтобы она его жалела.

Он знал, что вскоре дворцовая служанка найдет его и предложит еду и питье — не потому, что ей этого хочется, а потому, что на нее возложили такую обязанность. Не глядя по сторонам, Астерий тихо отошел от клумбы, у которой работал, и направился к воротам в Стене роз. Рядом с воротами росло большое дерево, и под ним Астерий мог приказать тени сгуститься вокруг него и попытаться скрыться от любопытных глаз. И тогда он немного отдохнет, а может быть, и выпьет вина, если служанка его принесет. Конечно, он голоден, но есть он не станет. Астерию были нестерпимы взгляды женщин. Они как будто ждали, что Страж вот-вот встанет на четвереньки и начнет рвать мясо зубами. Может, ему и надо было так сделать? Вот переполох поднялся бы… Нет. Астерий подавил тяжелый вздох. Так он лишь укрепил бы их веру в то, что он на самом деле безмозглое и бессердечное животное.

— А, вот ты где! — Микадо быстро подошла к нему, чуть-чуть задыхаясь. — Хорошо, что ты такой высокий, а то бы я никогда не нашла тебя в этих зарослях.

Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз. Микадо несла большую корзину. Руки и лицо у нее были влажными, как будто она только что умывалась, и она улыбнулась ему, отирая краем перепачканного хитона капли воды со щеки.

— Я закончил подготовку грядок с «маскарадом». Что прикажешь делать теперь?

— Прикажу поесть! — Она усмехнулась, кивком указывая на нагруженную корзину. — Я позаботилась, чтобы тут хватило всего на нас обоих.

Астерию показалось, что Микадо вполне может услышать, как застучало его сердце от потрясения и невозможности поверить. Когда он заговорил, ему пришлось приложить большие усилия, чтобы голос прозвучал тихо, только для нее одной:

— Тебе лучше перекусить вместе с женщинами, Микадо.

— Нет. У всех есть своя постоянная компания. И если я втиснусь к кому-то, это просто вызовет неловкость, как будто им придется обедать с большим начальником. Кроме того, я ими сегодня так усердно командовала, что они наверняка хотят отдохнуть от меня. К тому же я предпочитаю поесть именно с тобой.

— Но прежде никогда…

— Стоп! — перебила его Микадо.

И продолжила потише, но так же твердо:

— Я уже устала слышать о том, чего тут никогда не бывало прежде. Сейчас я Эмпуза, и все пойдет по-другому, и не только в том, что касается роз.

— Как пожелаешь, Эмпуза, — ответил он, используя ее титул, чтобы хоть отчасти скрыть бушевавшие чувства.

— Вот и хорошо. Давай сядем вон под тем деревом, где ты исчез вчера. Я хочу как следует рассмотреть эти ворота.

— Как пожелаешь, Эмпуза…

Он направился к древнему дереву, укрывавшему своей тенью немалый участок возле ворот, стараясь умерить шаг, чтобы Микадо не пришлось бежать за ним.

Когда они добрались до места, Астерий немного расслабился, увидев, что поблизости нет женских компаний. Микадо с долгим вздохом села на землю и прислонилась спиной к дубовому стволу, сразу же посмотрев на ворота.

— Что-то они выглядят ничуть не лучше, чем вчера, — сказала она.

— Но они и хуже не выглядят.

— Да, пожалуй, это уже кое-что. Знаешь, я что-то не ощущаю ничего ужасного со стороны леса. Если бы ты мне не сказал, что там кроется какая-то опасность, мне бы и в голову не пришло, что этот лес нечто большее, чем просто множество старых темных деревьев.

— Похитители Грез очень тщательно выбирают время своего прихода. Помни, что нужно всегда быть настороже, когда ты находишься поблизости от ворот или в самом лесу.

— Но ведь ты будешь рядом со мной, правда? Я хочу сказать, я ведь не могу сама открыть ворота.

Он с удивлением посмотрел на нее.

— Разумеется, ты можешь, Эмпуза.

Микки вытаращила глаза, переводя взгляд с Астерия на ворота и обратно.

— Ну, я буду осторожна, — сказала она.

И сосредоточилась на корзине с едой.

— Ладно, насчет леса будем беспокоиться потом. А пока давай есть.

Поколебавшись всего мгновение, он сел и почти незаметным жестом заставил тени сгуститься вокруг него и Микадо. Ему хотелось смотреть на нее, не следя за выражением своего лица, а это было совершенно невозможно, если остальные женщины могли без труда его увидеть.

— Ты выглядишь усталой, — сказал он.

— Ты тоже, — ответила она, доставая кожаную флягу с вином и делая большой глоток.

— И лицо у тебя бледное, Микадо.

— Ничуть не удивляюсь.

Она сунула ему в руки флягу и начала доставать из корзины сыр и хлеб. Потом посмотрела на него.

— Пей!

Он поднес флягу ко рту, думая, что ощутит вкус ее губ, оставшийся на горлышке, и это опьянит его куда сильнее, чем вино. Потом вдруг до него дошли ее слова и он перестал грезить наяву.

— А почему тебя не удивляет то, что ты побледнела, Микадо?

— Розы в этой части сада чувствуют себя хуже, чем на востоке, — ответила она, продолжая жевать.

— Да, мне тоже так показалось.

— Ну вот, а я каким-то образом связана с ними. Из-за них и я чувствую себя больной.

— Мне надо было догадаться. Ты сразу изменилась, как только мы пришли в этот сектор садов.

— Ты не знаешь, с другими Эмпузами такое случалось?

— У каждой Эмпузы особая связь с розами, — медленно произнес Астерий. — Она в крови у Верховных жриц Гекаты.

— Это я уже знаю. Даже там, в Талсе, я всегда ощущала связь с розами, и то же было со всеми женщинами нашего рода. Мы всегда владели этим даром. Это… это нечто вроде фамильной традиции.

Астерию показалось, что Микадо стало не по себе. Может быть, она скучала по родным? Или по своему прежнему миру? От этой мысли в груди Астерия что-то сжалось. Возможно, там остался мужчина, к которому Микадо была привязана? И именно потому ее голос так менялся, когда она упоминала о своей прошлой жизни? Но прежде чем он успел обдумать эти вопросы, Микадо продолжила:

— Но мне вот что хотелось бы знать: чувствовали ли другие Эмпузы себя по-разному в зависимости от состояния роз?

— Может, и чувствовали, но я этого не знаю. Другие Эмпузы редко разговаривали со мной.

Микадо удивилась.

— Но ты же Страж этого мира! Разве им не было необходимо поговорить с тобой о… — Ее рука взлетела, указывая на Стену роз. — О защите этого мира и всяком таком?

— Каждая Эмпуза знала, что я выполню свой долг. И ни одна из них не считала нужным обсуждать это со мной. Если Эмпуза ощущала приближение опасности, она звала меня. Кроме этого у нас редко возникала нужда о чем-то говорить.

Он подумал о той Эмпузе, что была здесь перед Микадо, и снова ему стало стыдно из-за того, как легко ей удалось его одурачить, заставив поверить, что она о нем заботится. Но ведь именно то, что многие поколения Эмпуз избегали его, воспринимая его охрану как нечто само собой разумеющееся, и стало главной причиной… она легко обманула его своей хитростью. Одно-два добрых слова — и он уже не видел ничего вокруг себя, он лишь надеялся, что она проявит к нему чуть больше доброты.

Может ли то же самое произойти и с Микадо? Неужели он до сих пор так отчаянно ищет женской нежности, что уже втягивается в новую игру?

Но какую именно игру? Микадо ведь ничего не знает о том, что ее ждет, так что у нее просто нет причин, чтобы соблазнять его ради обмана.

— Астерий?..

Звук собственного имени ворвался в водоворот его мыслей.

— Ты не должна называть меня так, когда кто-нибудь может услышать.

Его голос прозвучал резче, чем хотелось бы, и он с ужасом увидел, как в ее глазах отразилась боль.

— Прости. Мне вообще-то надо было сначала спросить, не против ли ты, чтобы я называла тебя настоящим именем.

— Я не против. — Страж посмотрел ей в глаза, желая, чтобы она прочла в его взгляде все то, что он чувствует, то, что он не мог выразить в словах. — Просто для всех я предпочел бы оставаться Стражем.

— Да, понимаю… — тихо произнесла Микадо.

— Понимаешь? А тебе ведомо, какая сила таится в настоящем имени?

— Нет, — чуть слышно сказала она. — Расскажи мне об этой силе.

— Когда ты произносишь мое настоящее имя, я слышу его не только ушами, но и всей душой. Этим словом ты касаешься моей души.

— Человеческой души, Астерий.

— Так и богиня мне говорила, — кивнул он.

— А ты ей не веришь?

— Я никогда не страдал недостатком веры в Гекату, — быстро ответил Астерий.

— Значит, ты не веришь самому себе, — сказала Микадо.

Он отвел взгляд от ее слишком понимающих глаз и несколько мгновений просто молчал, сжимая и разжимая кулаки. Потом наконец неохотно признался:

— Наверное, мне действительно трудно поверить в человека, который скрыт внутри чудовища.

Микадо надолго замолчала. Он ощущал ее мысли. Он не мог прочитать их, но знал, что она думает о нем… размышляет… взвешивает слова для ответа…

— Может быть, тебе нужен кто-то, кто поверил бы в человека, чтобы ты перестал видеть в себе одно только чудовище?

Когда до Астерия дошел смысл ее слов, он вздрогнул, и в нем загорелась такая сильная надежда, что он почувствовал, как зверь шевельнулся в ответ.

— Да как же ты можешь видеть во мне что-то, кроме монстра? — От силы его чувств голос Астерия загремел как гром, и хотя он заметил, что на этот раз Микадо не отшатнулась в испуге, он все же постарался совладать с собой. — Посмотри на меня. Послушай меня. Я не в силах даже смягчить свой голос, чтобы сказать несколько слов тебе! В моей внешности уж слишком мало человеческого.

— Тогда, видимо, я просто должна заглянуть поглубже, под внешность.

От улыбки, появившейся на ее пухлых губах, сердце Астерия болезненно заколотилось. Ему захотелось подхватить Микадо на руки и прижать к себе. Но он не мог… не здесь и не сейчас, а возможно, и никогда. Он не мог прикоснуться к ней. Разве что на мгновение…

Астерий поднял руку и тихонько дотронулся пальцами до ее щеки.

— Микадо, ты заставляешь меня думать, что я все еще сплю, — пробормотал он как можно тише и мягче.

Она посмотрела ему в глаза.

— Мне иногда кажется, что это было бы прекрасно. Джии говорила, что у меня есть сила ткать сны. Может быть, мне удастся придумать, как соткать один такой сон для нас…

Пальцы Астерия начало покалывать, и он неохотно убрал руку от лица Микадо. Она вздохнула, как будто тоже была разочарована тем, что он перестал прикасаться к ней. Потом встряхнулась.

— Ладно, оставим сны на потом. А прямо сейчас давай-ка поскорее поедим. Я не закончила здесь все, что нужно, а мне еще хочется проверить, как идут дела у Неры и Джии, пока не слишком стемнеет.

И вот, как то ни было удивительно, Астерий и Микадо пообедали вместе на виду у множества женщин этого мира, которые частенько бросали взгляды в их сторону, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь в густой тени древнего дуба.

Нечеловечески острый слух Астерия уловил шаги задолго до того, как Микадо заметила свою служанку, и украдкой заставил тень под деревом рассеяться. А потом встал и отошел, приняв такой вид, словно он стоял здесь лишь потому, что ожидал очередного приказания Эмпузы, а вовсе не сидел рядом с ней за весьма интимным обедом,

— Эмпуза, женщины уже поели, — сказала Флога, бросив косой взгляд на Стража.

— Отлично! Мы тоже пообедали.

И Микадо весьма подчеркнуто протянула руку Астерию. Он помог жрице встать на ноги. Она улыбнулась и поблагодарила его, как будто он был рядовым мужчиной, привыкшим касаться женских рук. А потом повернулась к вытаращившей глаза Флоге.

— Что ж, вернемся к работе.

Глава 23

— Я рада, что дворец стоит на севере, так что именно Джии и ее женщины занимаются окружающими его розами, — сказала Микки Астерию, глядя, как Земля сообщает своим женщинам, что на сегодня с работой покончено.

— Видно, что вы с ней становитесь подругами, — кивнул Астерий.

— Да, это так, — согласилась Микки, подумав, что так же очевидно и другое: Землю весьма смущают дружеские отношения Эмпузы со Стражем.

— Ничего нет удивительного в том, что вы с ней похожи. Для роз и земли естественно быть вместе.

— Ты прав… они неразлучны.

Джии придется привыкнуть к тому, что Астерий постоянно будет рядом. Микки не думала, что для Земли это будет сложно. Ей просто нужно перестать думать о Страже как о животном, и вскоре она увидит то, что видела Микки, — человека внутри

зверя. Она же без труда с этим справилась. И почему это должно оказаться сложным для других?

— Мне пора идти, Микадо. Служанкам захочется побыть наедине с тобой, и у меня есть еще собственные обязанности.

Она посмотрела на него, вскинув голову и удивляясь, что ей грустно с ним расставаться после целого дня, проведенного вместе. Ее ведь обычно начинало тошнить от мужчин, даже если она находилась в их обществе вполовину меньше времени.

Микки посмотрела в его темные глаза, а он сказал:

— Если ты меня позовешь, я приду.

— Тогда я позову, — ответила она.

Он отвесил ей официальный поклон как раз в тот момент, когда к ним подошли четыре служанки. Микки заметила, что они вздохнули свободнее, когда Астерий развернулся и исчез в тенях сада, на который наползала ночь. И постаралась подавить раздражение. Все трудились целый день; все устали. И было бы просто неразумно ожидать, что женщины за какие-то два дня изменят свое отношение к Астерию. Другие Эмпузы обращались со Стражем как с животным; вполне логично, что все женщины этого мира именно так на него и смотрели. Микки должна просто подать им пример.

— Ну что, девушки, готовы забраться в горячую ванну?

Этот вечер был даже более холодным, чем предыдущий, и пар из горячих бассейнов окутывал все теплым влажным туманом. Микки прислонилась спиной к гладкой стенке собственной ванны и взяла еще одну гроздь винограда. Она чувствовала приятную сытость и легкое опьянение. Она вообще-то не предполагала ужинать вместе с девушками. Она хотела быстренько искупаться и сбежать в свою спальню, чтобы снова пригласить Астерия, — но служанки ужасно проголодались, и, в конце концов, кто мог бы искупаться «быстренько», если так называемая ванна была потрясающе хороша, а компания так приятна?

И Микки искренне наслаждалась этой компанией. Служанки устали после еще одного долгого дня, но не ныли и не жаловались. Девушки обсуждали свою работу в разных секторах и задавали Микки бесчисленное множество вопросов о том, как лучше ухаживать за розами. И еще они обсудили планы на завтра. 11ужно было продолжить удобрение розовых кустов и начинать обрывать увядшие цветки и те бутоны, которые не собирались распускаться. Микки сказала, что утром покажет девушкам, как именно выглядят те и другие.

— Думаю, мы уже справились с самой тяжелой частью работы, сделали то, что необходимо для выздоровления роз. С удобрениями мы покончим завтра утром, после чего сосредоточимся на уничтожении увядших цветков и слабых бутонов и начнем обрезать ненужные Ветки. А потом нам останется лишь наблюдать за розами и ждать.

— И как скоро они начнут выздоравливать? — спросила Джии.

— Хорошие удобрения начинают действовать быстро, особенно если розам только и нужно было, чтобы и ч подкормили. Мы очень скоро увидим перемены.

— А если не увидим? — спросила Флога.

— Тогда попробуем что-нибудь еще. У меня много чего спрятано в рукаве.

Микки подняла мокрую обнаженную руку и помахала ею в воздухе. Молодые женщины захихикали.

— Может, надо навести на розы чары здоровья? — предположила Нера. — Ну, знаешь, как ты сделала бы, если бы кто-то из женщин этого мира попросил прогнать упорную лихорадку.

— Хорошая идея, — заявила Аэрас.

— И уж во всяком случае, вреда от этого не будет, — согласилась Огонь, надкусывая ягоду инжира.

— Зато может оказаться очень даже полезным, — подтвердила Джии.

Микки, совершенно не представлявшей, о чем они вдруг заговорили, ужасно захотелось, чтобы к ее новой работе, или судьбе, кто-нибудь приложил подробное руководство.

— Это похоже на ритуал самопосвящения. Мы четверо будем присутствовать, ты установишь священный круг, а потом просто последуешь зову своего сердца. — Улыбка Джии была полна доброты и сочувствия. — Ты поймешь, что надо делать, Эмпуза.

— И еще ты можешь начать с чар для чего-нибудь такого, что знаешь так же хорошо, как розы; так будет даже легче, — сказала Флога. — И в любом случае, это всего лишь вопрос времени… женщины нашего мира все равно начнут приходить к тебе за обычными любовными чарами и прочим в этом роде.

— Она права, Эмпуза, — кивнула Джии.

— Любовные чары и прочее? — пробормотала Микки.

Аэрас задумчиво вздохнула.

— Любовные чары… как давно это было!

— Слишком давно, — откликнулась Флога.

— Вообще-то, — неуверенно начала Нера, — я как раз думала… Может быть… ну, если ты можешь…

Маленькая Вода умолкла. Она застенчиво оглянулась на других служанок, и те ободряюще закивали ей. Нера глубже погрузилась в исходящую паром воду, как будто набираясь сил у своей стихии, а потом быстро закончила:

— Я думала, может быть, ты согласишься навести чары приглашения для меня и для других тоже…

Микки заметила нежный румянец, вспыхнувший на щеках Неры, и решила, что горячая вода тут ни при чем.

— Я была бы просто счастлива навести для вас эти самые чары приглашения… и для ваших подруг тоже. Но что мы должны пригласить и куда?

— Не «что», а мужчин, — пояснила Нера, и ее щеки из розовых превратились в пунцово-красные.

— И не «куда», а сюда, — промурлыкала Флога.

— Ха! — выдохнула Микки. — А я-то все собиралась спросить, почему здесь нет мужчин.

— В Царстве роз мужчин нет, — сказала Джии.

— Ты имеешь в виду, кроме Стража, — напомнила Микки.

Джии нахмурилась.

— Страж не мужчина. Он зверь.

Микки открыла было рот, чтобы возразить, но тут заговорила Флога:

— В нашем мире мужчин нет потому, что они приходят сюда лишь тогда, когда Эмпуза направляет в Древний мир чары приглашения. Но у нас давно не было Эмпузы; потому и мужчин никто давно не приглашал.

Микки во все глаза уставилась на воплощенную стихию Огня.