Непокорная красотка Ли Джейд

Глава 6

Настоящая леди никогда не подслушивает под дверью

– Нет, нет! Прошу вас, мисс Виндхэм, вы должны попробовать сконцентрироваться.

Джиллиан вздохнула и попробовала сосредоточить свое внимание на тощем учителе танцев.

– Я все поняла, мистер Флотер. Фигура номер восемь, реверанс по диагонали, а затем переходим на шаг в сторону.

Заметно уставшая графиня тяжело опустилась на диван и с упреком взглянула на нее.

– Если вы все поняли, Аманда, тогда почему вы постоянно делаете неправильно?

Джиллиан прижала руки к груди, изо всех сил стараясь не дать волю слезам. Она чувствовала себя глупой, неуклюжей и очень, очень несчастной. Предполагалось, что ее сезон будет сплошным весельем и развлечением, но то, что происходило сейчас, больше напоминало каторгу, чем мечту детства, к которой она так долго стремилась. И это крушение надежд раз за разом сопровождалось каким-нибудь разочарованием, поскольку ей с трудом удавалось держать язык за зубами, а также очень трудно было запомнить, кто, что и откуда берет во время чайной церемонии и куда нужно ставить ногу во время какого-то бессмысленного танца.

– Мадемуазель, вы обладаете такой грацией, таким стилем, вам бы только суметь применить это и правильно подать. – Мистер Флотер практически стелился по полу, умоляя ее сохранять сосредоточенность.

Джиллиан улыбнулась ему; ей было жаль этого беднягу, который зарабатывал на жизнь тем, что заставлял таких вот девиц не расслабляться и не терять внимания.

– Вы очень добры ко мне, мистер Флотер, хоть и преувеличиваете немного. Хорошо, давайте начнем снова, и я попробую ставить свои большие и неуклюжие ноги туда, куда положено.

– О, нет-нет, ваши ножки миниатюрные, ma cherie[3], и очень умелые. Все дело только в вашем желании.

– Стивен! Слава богу, что ты пришел. – Голос графини отозвался в сердце Джиллиан холодным страхом, и, обернувшись, она увидела в дверях графа. В своем темном сюртуке и плотно облегающих брюках он был очень красив.

После своего фиаско в библиотеке Джиллиан старалась избегать его. При виде графа она тут же вспоминала, как бурей ворвалась в комнату, уязвленная тем, что он ни слова не написал о ней в своем дневнике, который она, в принципе, не имела права читать.

А может, все дело было в том, что этот мужчина заставлял ее терять голову?

Теперь, когда он спокойно смотрел на нее стальным взглядом своих голубых глаз, она думала о том, какую очередную глупость выкинет в его августейшем присутствии.

– Умоляю тебя, Стивен, не стой на месте. Сделай же что-нибудь! – Графиня откинулась на спинку дивана, прижав ладонь ко лбу наигранным театральным жестом.

– И что же я, по-вашему, должен сделать, мама? – В голосе Стивена звучала неприкрытая ирония. К тому же он смотрел на Джиллиан, явно приглашая ее разделить с ним его удивление.

Но Джиллиан чувствовала себя слишком неловко и глупо, чтобы обращать внимание на слабости графини, поэтому она просто потупила глаза и вздохнула.

– Боюсь, милорд, что на мои танцевальные способности мало надежды, разве что вы волшебным образом превратите меня в маленькую пикси[4].

– Чепуха, – отозвался он, проходя вперед. – Я согласен с мистером Флотером. Вы действительно весьма грациозны, разве что, может быть… вам немного скучно?

Джиллиан осознала, что он находится совсем близко от нее, только когда его палец осторожно коснулся ее подбородка, заставив посмотреть ему прямо в глаза.

– Вы кажетесь несчастной, Аманда. На самом деле вы сейчас мало напоминаете ту девушку, которая две недели назад ворвалась в нашу комнату для завтраков и так страстно начала говорить о криптах, что я даже задумался, не самозванка ли передо мной.

При этих словах Джиллиан вздрогнула, ее захлестнула волна страха, несмотря на вполне невинный характер замечания графа. Конечно же, он не знает всей правды. Он просто сказал, что за последние две недели она очень изменилась.

– Аманда? – окликнул он свою подопечную, явно удивленный паническим выражением, которое появилось на ее лице.

Она поспешно отвела взгляд в сторону.

– Прошу извинить меня, милорд. Я просто немного устала.

Она видела, что он ей не верит. Наступившее молчание было словно наэлектризовано его любопытством. Но последующие слова Стивен произнес очень тихо, почти шепотом, так что их было едва слышно:

– Расскажите мне, что случилось.

Джиллиан старалась не смотреть на графа, ибо боялась утонуть в мягкой синеве его глаз. Девушка знала, что стоит ей только заглянуть в их манящую глубину, и она расскажет ему все, что угодно. Поэтому она выбрала другой вариант и стала смотреть на графиню, которая, откинувшись на диване, сидела в трагической позе и прихлебывала из бокала свой шерри.

– Вам не нужно ничего бояться, – продолжал Стивен. – Я просто хочу понять.

Устоять перед такой мягкостью было невозможно, поэтому Джиллиан кивнула и заговорила, решив признаться в том, что утаить было нельзя, и умолчать обо всем остальном.

– Всю свою жизнь я мечтала о том, чтобы танцевать и ходить на балы. Но теперь… – Голос ее постепенно умолк, но Стивен не отставал.

– И что теперь?.. – подтолкнул он ее.

– Теперь я нахожу это совершенно скучным занятием, – в конце концов призналась она. – У меня нет времени на то, чтобы почитать или хотя бы просто побыть самой собой. Мне приходится упражняться в том, как вести светские разговоры на пустые темы. В карты я могу играть только на жалкие гроши. Даже танцы какие-то унылые.

Она слышала, как графиня у нее за спиной презрительно фыркнула, но Стивен остановил мать, бросив на нее предостерегающий взгляд, а затем снова повернулся к Джиллиан.

– Танцы – это всего лишь возможность для приличных леди и джентльменов пообщаться между собой.

– Пообщаться? Ну как можно толком пообщаться, все время прерываясь на то, чтобы пройтись по кругу или присесть в реверансе? Если уж танцевать – так давайте танцевать, а если разговаривать – то разговаривать.

– Вот видишь! – громко воскликнула графиня со своего места на диване. – Видишь, с какой несерьезностью мне все время приходится иметь дело?

– Наоборот, мама, я нахожу соображения Аманды в высшей степени разумными. Возможно, вся проблема в выборе танца. – Взяв Джиллиан за руку, он вывел ее на середину их импровизированной танцевальной площадки. – Мистер Флотер, вальс, пожалуйста.

– Вальс?! – воскликнула графиня. – Но Стивен…

– На три счета, Аманда, – сказал граф, заглушая голос матери. – Вот так. – Он обнял девушку, и тут заиграла музыка.

Началось все довольно неуклюже, пока Джиллиан старалась приспособиться к странным ритмам танца, постоянно меняющимся направлениям движения и головокружительному ощущению того, что она находится в его объятиях. Но затем он наклонился к ней и шепнул на ухо:

– Вы мне доверяете?

Она так удивилась этому странному вопросу, что на мгновение забыла обо всем, кроме сияющего блеска его глаз, заставившего ее возразить.

– Вы думаете, что я не способна на это, – с вызовом заявила она.

В глазах его сверкнула веселая искорка, и они, пожалуй, стали от этого еще более синими.

– Вы уже и так это делаете. Вопрос лишь в том, сможете ли вы довериться мне настолько, чтобы расслабиться и просто наслаждаться моментом.

– Я… – начала было Джиллиан, но ответить не успела, потому что он увлек ее в головокружительном повороте.

Все это произошло так стремительно, что она схватилась за него, чтобы не упасть. А затем у нее появилось ощущение, будто она все-таки падает, так как внезапно почувствовала себя кружащейся с ним в танце, словно они были здесь совершенно одни. Джиллиан чувствовала крепкие мышцы его ног, которые носили их обоих по паркету, чувствовала тепло руки Стивена, прижимавшей ее к нему, тонула в завораживающей голубизне его глаз, сосредоточенных исключительно на ней.

Она улыбнулась ему, и он ответил ей тем же, а лицо его настолько смягчилось, что стало почти мальчишеским. Еще один крутой поворот – и впервые в жизни Джиллиан расслабилась полностью, по-настоящему поверив, что Стивен обязательно удержит ее от падения на пол. Она совершенно отдалась музыке и положилась на него.

Они все кружились в захватывающем забытьи, и она радостно смеялась, получая истинное удовольствие от вальса. Она еще никогда не чувствовала себя такой свободной, хотя целиком зависела от Стивена. Его руки сжимали ее все крепче и крепче, пока обоим не начало казаться, что они стали единым целым, одним телом, одним сгустком невообразимой радости.

Пока не закончилась музыка.

Он остановил ее, осторожно замедлив кружение их тел, и они замерли на месте, все еще соприкасаясь, не в силах оторвать взгляд друг от друга. Его глаза казались невообразимо синими и пронзительными. У нее перехватило дыхание, все тело напряженно пульсировало, но сердце ее все еще парило вместе с ним, и она могла только стоять и безмолвно смотреть на точеные черты его лица и мужественные губы.

– Что ж, я считаю, что танцев на сегодня уже достаточно. – Резкая интонация графини подействовала на них подобно ведру холодной воды, которую плеснули им в лицо, и Джиллиан почувствовала, как Стивен вздрогнул. Он сразу же опустил руки, до этого сжимавшие ее, и Джиллиан покачнулась, лишившись его поддержки и снова оказавшись на своих собственных ногах.

– Благодарю вас, мистер Флотер, – тем временем продолжала графиня. – Я свяжусь с вами, когда нам вновь понадобится взять у вас урок.

– Разумеется, мадам, – согласился учитель танцев. Он и его помощник быстро раскланялись и удалились.

– Что же касается вас, моя девочка… – сурово начала графиня, но закончить не успела, поскольку Стивен перебил ее:

– Думаю, Аманде следует отдохнуть, мама. А поскольку я обещал ей путешествие в крипты, сейчас для этого самый подходящий момент.

– Однако…

– Я пошлю кого-нибудь на конюшню за Томом. Аманда, будете ли вы готовы через…

– Пять минут, – порывисто выпалила Джиллиан. – Всего пять минут, чтобы прихватить шаль.

С этими словами она бросилась вверх по лестнице, все еще не смея дышать; голова кружилась от какой-то безумной радости. Вальс был самым сказочным танцем, какой она только могла себе вообразить! А теперь она еще отправится и в крипты! Что за изумительный день сегодня!

О, она знала, как опасно проводить со Стивеном больше времени, особенно после такого необыкновенного и предосудительного танца, от которого замирало сердце. Но как можно сожалеть о чем-то столь прекрасном? И как можно сопротивляться тому, чтобы проводить время с человеком, с которым она чувствовала себя такой свободной?

– Стивен, ты что, совсем потерял рассудок?

– Простите, мама, что?

– У нас осталась всего неделя до открытия сезона. И это, конечно, совершенно несерьезно – везти ее на экскурсию сейчас.

Стивен смахнул с рукава воображаемую пушинку и украдкой посмотрел на слишком уж возбужденную родительницу. Руки ее судорожно сжимали бокал с шерри, а прищуренные глаза казались почти испуганными.

– Мама, мне кажется или вас действительно что-то смущает? – как ни в чем не бывало поинтересовался он.

– Не смеши меня, Стивен. Я всего лишь озабочена тем, как это может выглядеть со стороны.

– Попечитель, который вывозит свою подопечную на прогулку? Ну и что в этом такого? Мы просто возьмем с собой ее горничную, и все будет хорошо.

– Не говори глупости, упрямый мальчишка. Я беспокоюсь об Аманде. Ты же должен видеть, как она на тебя смотрит.

– На меня?

– Господи, Стивен. Включи же наконец свою голову. Аманда всю свою жизнь провела в деревне. И все мужчины, которых она знала до этого, были фермерами или викариями. Ты поразил ее воображение.

– Конечно, – медленно протянул он. – Я бы сказал, что она скорее слишком своенравна. Упрямая девчонка, у которой не хватает ума сделать вид, что она не такая. Именно так, по-моему, вы говорили о ней накануне вечером?

– Не нужно цепляться к моим словам и укорять меня!

Встав, графиня схватила сына за руку, заставив посмотреть ей в глаза.

– Девочка влюбляется в тебя, и если ты этого не видишь, ты еще более глуп, чем тот юный воришка, который тебе так нравится, – заявила она, возвращаясь к начатой теме.

– Я считаю Тома достаточно разумным мальчиком.

– Вот увидишь, во время этого сезона твоя подопечная будет отклонять все приемлемые предложения только потому, что она убедит себя в том, что у вас с ней любовь.

– Вы определенно преувеличиваете, – протянул Стивен, но вынужден был признаться, что от ее слов у него по спине пробежал холодок.

Графиня прищурилась.

– Неужели? Или же я просто недооцениваю твои чувства по отношению к ней?

– Мои? – ошеломленно воскликнул Стивен. – Ради бога, она же моя подопечная и вдобавок к этому по-детски своенравная и взбалмошная девица. Как я могу влюбиться в такую?

Графиня удовлетворенно кивнула и ослабила хватку.

– Я присмотрела для тебя невесту получше. Леди София Ратберн, несравненная звезда прошлого сезона. Элегантная, утонченная, у нее есть все, что необходимо графине.

– Я не предполагаю обустраивать свое семейное гнездо в этом сезоне, мама. – Он попытался сказать это как можно тверже, рассчитывая, что его тон произведет впечатление на графиню.

Однако это совершенно не подействовало на нее.

– Вздор! – Она пренебрежительно махнула рукой. – Просто не забывай о том, к чему обязывает тебя твой титул, и старайся не поощрять нашу деревенскую обузу.

Стивен вздохнул.

– Ты можешь твердо рассчитывать, что я сделаю все, чтобы не запятнать наше имя, – сдержанно произнес Стивен.

Подняв глаза, он увидел Аманду, которая как раз входила в комнату. Лицо ее было неестественно бледным, и в голове у него вдруг возникла паническая мысль: «А что, если она слышала весь наш разговор?»

– Вы уже готовы? – слишком уж оживленно поинтересовался он.

Когда в ответ она улыбнулась, выражение ее лица снова стало сдержанным, а улыбка показалась какой-то безжизненной.

– Да. Благодарю вас, что подождали меня, милорд.

Она все слышала. Стивен едва не застонал вслух. Умышленно забыв позвать с ними горничную, он считал секунды до того момента, когда сможет поговорить с ней наедине. Ему необходимо было объяснить Аманде слова его матери, и, возможно, тогда…

Он вздохнул, тем самым оборвав поток мыслей. Ну и что он ей скажет? Если она на самом деле влюбилась в него, то его мать права. И лучше всего было бы разбить все ее надежды прямо сейчас. А если она не положила на него глаз, то любое его объяснение покажется ей исключительно оскорбительным. По крайней мере, он бы отнесся к этому именно так.

Нет, внезапно решил Стивен, он не станет говорить с ней об этом. И он просто поддерживал разговор, обсуждая безобидные светские темы. Аманда отвечала тем же, легко сбившись на вежливую болтовню, о которой так презрительно отзывалась всего несколько минут тому назад. Все это время Стивен внимательно следил за ее лицом в поисках каких-то намеков, выдававших ее угнетенное душевное состояние.

Но ничего такого не заметил. И все же она казалась безучастной и унылой.

– Аманда, вы хорошо себя чувствуете? Мы могли бы отложить нашу поездку, если вы устали.

– О нет, милорд. Если, конечно, вы сами не предпочтете заняться чем-то другим.

– Разумеется, не предпочту. Я ведь сам вам это предложил.

– Да.

– Вот и хорошо. – Стивен еще раз посмотрел на свою подопечную. – Скажите мне, если устанете.

– Конечно.

– Ладно.

«Вот так-то. Ясное дело, она не могла слышать все эти абсурдные комментарии его матери, в противном случае она бы никуда не поехала из-за своего подавленного состояния», – уговаривал он себя. Правда, Аманда была явно необычной девушкой. Остановив взгляд на ее тугом корсете, он вдруг понял, что на самом деле это была даже не девушка, а женщина, которая глубоко прятала свои мысли от посторонних глаз.

А отсюда следовало, что все это еще ни о чем не говорит: она могла слышать его слова, а могла и не слышать, могла страдать от смертельного огорчения, таившегося у нее внутри, но могла и не страдать.

Но все это, конечно, только в том случае, если мать его ошибается и Аманда вообще не испытывает к нему каких-либо чувств. И это по какой-то непонятной причине волновало его больше всего.

Джиллиан невидящим взглядом смотрела в окно кареты. Она целую вечность ждала момента, когда сможет попасть в Лондон, а теперь почти безразлично провожала проплывавшие мимо них здания и памятники. Сидевший рядом с ней Том непрерывно болтал о том, что он делал и чему научился на конюшнях, но в ушах у нее продолжали звучать язвительные рассуждения графини и шокировавшее ее пренебрежение Стивена.

Деревенская обуза. Взбалмошная девица.

Разумеется, ему ничего не было известно о том, как она изменилась и чему успела научиться.

Упрямая девчонка.

Услышать это было больнее всего. Конечно, глупо с ее стороны рассчитывать, что он когда-либо обратит на нее внимание. Ему предстояло жениться на Софии Ратберн – женщине с врожденной элегантностью, женщине, отличавшейся от простой незаконнорожденной Джиллиан, как шелк отличается от мешковины.

Джиллиан вздохнула и прижалась лбом к оконному стеклу. Была, по крайней мере, одна причина, по которой она могла быть благодарна тому, что стала свидетельницей этой сцены. Графиня оказалась права: Джиллиан действительно начала фантазировать, что наполовину влюблена в своего красивого попечителя. Все чаще и чаще в ее мечтах о первых балах Стивен выводил ее на паркет танцевального зала, в восхищении опускался на колено у ее ног, осыпал ее всевозможными знаками любви.

Она презрительно фыркнула. Какой же она все-таки глупый ребенок! Но теперь все иллюзии развеялись. Она увидела, что его доброта и благородство души были лишь обманом. За изысканной внешностью, элегантным костюмом и мускулистым телом, за чувственными словами и проникновенным голосом скрывался всего лишь очередной представитель аристократии, черствый и жестокосердный.

Как я могу влюбиться в такую? Она до сих пор слышала возмущенные нотки в его голосе. Слава богу, что она узнала обо всем этом еще до начала сезона, иначе могла бы поверить в человечность дворянства.

Но теперь с этим покончено.

Джиллиан подумала о том, что ей необходимо переориентировать себя на другую цель. Она найдет себе богатого мужа. Она узаконит свое происхождение, получит титул, ее станут уважать и почитать. Если для этого придется пройти через бесконечную зубрежку французских глаголов, пустую светскую болтовню и высокомерное презрение – что ж, так тому и быть.

Деревенская обуза.

Она еще покажет ему и его Софии Ратберн! Законнорожденная или незаконнорожденная, но Джиллиан Эймс устроит себе такое будущее, какое и вообразить-то трудно.

Приняв это судьбоносное решение, Джиллиан почувствовала себя несравненно лучше. Подняв голову от окна, она снова начала воспринимать окружающую действительность. Ничего особенно не изменилось, разве что вид за окном. Том по-прежнему тараторил рядом, но когда она обернулась, то заметила, что Стивен озабоченно следит за ней.

Внезапно в памяти возникла картина, когда графиня одним только своим взглядом осадила зарвавшегося лакея. Стараясь воспроизвести это же выражение презрительного недовольства на лице, Джиллиан слегка наклонила голову и бросила на Стивена холодный взгляд, за которым последовала надменная улыбка.

И едва не рассмеялась, увидев, как у него от удивления покраснели щеки.

Это было самое приятное ощущение за последние две недели, и Джиллиан откинулась на подушки, переключив свое внимание на Тома. Через пять минут карета замедлила ход, и они остановились перед церковью Сент-Мэри-ле-Боу.

– Вот мы и приехали, – произнес Стивен бессмысленную фразу.

– Да, действительно приехали, – отозвалась она.

Затем, не дожидаясь его помощи, Джиллиан выскользнула из кареты наружу и замерла на месте, поскольку от открывшегося вида у нее перехватило дыхание.

Церковь оказалась больше, чем она ожидала, с парящими каменными арками и великолепной громадной колокольней, которую венчал флюгер в виде грифона. Она возвышалась высоко над головой, и по сравнению с ней окружающие здания и жалкие людишки внизу казались просто ничтожествами.

– Говорят, что настоящими кокни[5] являются только те, кто родился под звон этих колоколов.

Низкий голос Стивена прозвучал над самым ухом Джиллиан, и она от неожиданности вздрогнула. Она не догадывалась, что он так близко, пока не почувствовала, как его горячее дыхание гладит ее волосы, рассылая по спине сладкие волны удовольствия.

Ну как она могла оставаться строгой и корректной, когда он стоял так близко, что у нее начинали дрожать коленки?

– Зайдем внутрь? – спросил он.

Джиллиан кивнула, злясь на себя, что оказалась такой слабой рядом с мужчиной, которого только что поклялась поставить на место. С приятным выражением лица и теплой улыбкой он подставил ей свою руку. Джиллиан внутренне вздохнула. Несмотря на чувства, испытываемые в данный момент, она понимала, что быть слишком грубой непозволительно, это может быть просто опасно. К тому же она намеревалась вести себя с ним подчеркнуто корректно, а это означало, что она должна терпеть компанию графа, что бы она о нем ни думала.

С легкой улыбкой Джиллиан положила кончики пальцев на предплечье графа, строго приказав себе не прислушиваться к тому, как поигрывают под одеждой его мышцы.

Когда они вошли в церковь, Джиллиан по привычке потупила взгляд. Незаконнорожденные не могут поднимать глаза на Бога – во всяком случае это много раз повторял ей преподобный Хэллоусби. Поэтому она сфокусировала свое внимание на Томе, который бежал рядом с ней. За последние две недели мальчик заметно поправился. Здоровая пища в сочетании с регулярным купанием резко изменили его внешний вид. Каштановые кудри были чистыми и расчесанными, землистый оттенок безысходности и нищеты на лице исчез, и теперь оно сияло любопытством. Но, несмотря на значительные изменения, кое-что осталось прежним. Глаза его по-прежнему горели, свидетельствуя о живости ума, и он замечал и оценивал все, что видел вокруг себя.

– Ух, а она выглядит большой даже без толпящегося внутри народа! – восторженно воскликнул парнишка.

– Так ты бывал уже здесь раньше? – с удивлением спросила Джиллиан.

Том, обернувшись к ней, ухмыльнулся.

– По воскресеньям здесь самые лучшие клиенты.

– Ты хочешь сказать, юноша, что приходил в церковь воровать кошельки? – Она старалась говорить строго, но при виде его хитрой и озорной физиономии смягчилась.

– Лучшие клиенты – матроны, которые пытаются произвести впечатление на соседку весом своего кошелька. – Он пожал плечами.

– Том! – охнула Джиллиан, испуганная такой наглостью. – Неужели ты и вправду срезл тут кошельки?

Лицо мальчика медленно погасло, и он неловко отодвинулся от нее в сторону.

– Нет. Таких, как я, сюда не пускают.

Джиллиан умолкла, продолжая следить за мальчиком. Она точно знала, что он имел в виду, когда говорил, что его не желали здесь видеть, и заметила, как болезненно сжались маленькие плечи, хоть осанка Тома и не изменилась. И в памяти ее всплыли все уничижительные проповеди и обличительные слова порицания, которыми осыпал ее преподобный Хэллоусби.

И все из-за того, что она до крови избила священника его собственным крестом. Он поймал ее сразу после воскресной службы в первую же неделю после своего назначения викарием в их церковь. Шепча о грехах и их искуплении, он заманил ее в заднюю комнату, а затем начал щупать ее.

Тогда она не задумывалась о последствиях. Джиллиан не знала, насколько мстительным может быть мужчина, которому перечат Это была инстинктивная реакция, она просто сорвала со стены деревянный крест и била им, пока не вырвалась из его цепких рук. Именно после этого для нее и начался кошмар.

Вздохнув, она протянула руку и потрепала Тома по волосам.

– Меня тоже никогда не любили матроны, – тихо сказала Джиллиан и была вознаграждена взглядом, в котором чувствовалось глубокое понимание, несмотря на нежный возраст мальчика. – Однако, – с улыбкой добавила она, – мы с тобой все-таки здесь. Да еще и вместе с графом!