Непокорная красотка Ли Джейд
– Сегодня, после полудня. К сожалению, теперь он сам очень болен и поэтому не смог дать подробных инструкций относительно вашего имения.
Девушка выглядела немного рассеянной, как будто мысли ее витали где-то далеко.
– Я и сама могу рассказать об имении Виндхэмов все, что вам необходимо узнать. Так он очень болен? Это все его кашель?
– Думаю, да. Именно приступ кашля в конце концов и прервал наш с ним разговор.
Аманда кивнула и отвела взгляд.
– Понятно, – тихо произнесла она. – Олтетен – славный человек. И мне очень жаль, что он заболел.
Стивен молчал, внимательно изучая стоящую перед ним женщину. Каких-то две минуты назад ее охватывал неистовый гнев. А теперь от него не осталось и следа, все растворилось в сочувствии к умирающему старику.
Внезапно он почувствовал, что для него здесь слишком много секретов. Ему необходимо было узнать тайну этой странной подопечной. Он сделал шаг в ее сторону, заставив ее посмотреть себе в глаза.
– Аманда, мистер Олтетен сказал, что вы были тяжело больны во время его последнего визита в Йорк. Кроме того, что вы были больны, вы еще были одеты во все белое. А сейчас я не могу себе представить человека более здорового, чем вы. К тому же вы заявили мне, что питаете сильное отвращение к белому цвету. Что же с вами произошло?
Она вздрогнула, но он быстро коснулся ее руки, не дав возможности отвернуться. Когда же она наконец заговорила, то смотрела над его плечом и взгляд ее был устремлен куда-то в ночь.
– Я выздоровела, – прошептала она, – и у меня появилась сильная неприязнь к одежде, в которой я была во время болезни. Ничего необычного в этом нет.
– Еще он сказал, что вы были очень желчной особой.
Она пожала плечами и попробовала уйти, но он удержал ее, теперь уже положив ей на плечи обе руки.
– Похоже, вы опечалились из-за мистера Олтетена.
– Этот добрый человек умирает от страшной изматывающей болезни. Я видела многих людей, жизнь которых была унесена этим недугом. – Мысли ее явно были заняты горестными воспоминаниями.
«Как джентльмену, – подумал Стивен, – мне бы следовало сейчас оставить ее в покое. Но мне нужна информация. Необходимо во что бы то ни стало понять, что это за женщина…»
– Такая реакция не соответствует характеру язвительной женщины, Аманда, – сказал он. – Или мистер Олтетен ошибался на этот счет?
Она закусила губу, и вид ее ровных белоснежных зубов на мгновение отвлек его.
– Нет, – наконец произнесла она с тихим вздохом, – он не ошибался. – Она набрала в легкие побольше воздуха и добавила: – Аманда из Йорка была злой и завистливой. Она хотела… – Голос ее сорвался.
– Хотела – чего? Попасть в свет? Хотела мужа?
Девушка покачала головой.
– Она хотела всего, чего была лишена. Ее приводили в бешенство любые пустяки. Простая улыбка. Чей-то смех. – Она отошла от него и одной рукой прикоснулась к оконному стеклу, как будто тянулась к чему-то, находящемуся в темноте за прозрачной преградой. – Я пыталась быть понимающей. Я испробовала все – сочувствие, нежность, даже дружбу. Но в ней всегда кипела лишь злость. И зависть.
– Но вы все-таки изменились.
Она повернулась к нему; взгляд ее был твердым и вызывающим.
– В нашей маленькой деревне появился новый викарий. И в том, что я изменилась, – его заслуга.
Стивен скептически поднял бровь.
– Значит, обращение в другую веру? – Эта мысль уже приходила ему в голову, однако все это как-то не вязалось в его представлении с ее образом.
– Религия – это могучая сила, милорд. И если бы не преподобный Хэллоусби, думаю, я до сих пор бы оставалась в Йорке и, сидя у огня, пересчитывала свои грехи.
Стивен нахмурился и попытался представить себе описанную ею сцену. Из этого ничего не вышло.
– Преподобный Хэллоусби читал свои проповеди, милорд. Читал с жаром, одержимо. И если чувствовал, что человек грешен, он наказывал его.
Граф напрягся.
– Что это были за наказания? – настороженно поинтересовался он.
Она отступила в тень, но он последовал за нею. Он не прикасался к ней, просто наклонился немного, чтобы видеть в оконном стекле отражение ее лица.
– Сначала он наказывал меня публично, зачитывая перед всей паствой перечень всех моих грехов. А потом мог нанести и частный визит, чтобы застать меня одну и предложить разные способы спасти мою душу.
От этих слов по спине побежали мурашки, но еще в большей степени этому способствовало выражение ее лица. Оно было холодным и жестким, и в этот момент он впервые заметил звучащую в ее голосе горечь. Но тут она резко обернулась, и все это мгновенно исчезло под безучастной маской.
– Он не преуспел в своих намерениях, милорд. На самом деле я должна быть ему благодарна. Если бы не эти его притязания, я бы никогда не решилась приехать в Лондон. И не стояла бы сейчас в этом теплом доме на пороге самого великого приключения в моей жизни.
Ее признание должно было бы успокоить его. Ее слова должны были бы звенеть оптимизмом и надеждой, но вместо этого он услышал в них лишь твердую решимость и готовность сокрушить на своем пути любые препятствия. «Она не должна была бы стать такой, – подумал он. – Она слишком молода, чтобы прятать в груди столь сильный гнев».
Он инстинктивно протянул руку, чтобы утешить ее. Она напряглась, застенчиво попытавшись избежать его прикосновения. Но он был настойчив, однако не с мужской твердостью, а с нежностью, которая, казалось, остановила ее намерение уклониться.
– Несмотря на все различия между нами, Аманда, знайте, что я ваш друг. И я помогу вам. – Слова эти были произнесены шепотом, и, произнося их, Стивен постепенно приближался к ней, пока не почувствовал у себя на лице ее легкое дыхание.
– Я не верю вам. – Когда девушка сказала это, он сразу понял, что она говорит то, что думает. Но вместо того чтобы отстраниться от него, ее тело расслабилось и качнулось вперед, словно подчеркивая ее желание верить ему. Он знал, что какая-то часть этой девушки нуждалась в том, чтобы верить в правдивость его слов.
– Я же ваш попечитель, – ответил он. – И вы можете положиться на меня во всем.
Он думал утешить ее и действительно на какой-то момент почувствовал необходимость довериться мерцающему блеску этих зеленых глаз. Теперь он узнает, какие секреты она так ревностно охраняла. Но как только эта мысль появилась в его голове, ее тут же вытеснили совсем другие, безответственные мысли.
Она находилась так близко! И ее губы были совсем рядом… Тело его напряглось, с желанием и готовностью откликаясь на волнующую мягкость ее тела под его пальцами, на исходивший от нее пьянящий запах, не похожий ни на что другое. О, как же ему хотелось поцеловать ее! Он понимал, что это невозможно, но желание это горело в нем, пугая его своим жаром. Она посмотрела на него; взгляд ее смягчился, зрачки расширились, и она опустила голову.
– Аманда… – Это был наполовину стон, наполовину мольба.
– Нет! – Внезапно она отпрянула и, обхватив себя руками, выскользнула из его ладоней. – Я думала, что вы другой, но теперь вижу, что вы такой же, как все! Я презираю вас всех: преподобного Хэллоусби, вас, каждого мужчину!
Он отшатнулся от нее, услышав в ее голосе горький упрек; теперь он с ужасом понял, какие именно наказания пытался применить к ней пеподобный Хэллоусби.
– Нет, – сказал Стивен. А затем повторил еще более твердо, отбрасывая и эту свою мысль, и ее обвинения: – Нет, Аманда, это не так.
И все же, даже произнеся эти слова, в глубине души он знал, что на самом деле все так и есть. Разве он только что не думал о том, чтобы поцеловать ее? А когда он вчера впервые увидел ее на дилижансе, разве первым делом он не стал строить планы о том, каким образом и когда затащить ее в свою постель?
– Я не такой! – воскликнул он, как бы стараясь убедить в этом не столько ее, сколько себя самого.
Она гордо подняла подбородок, всей своей позой бросая ему вызов.
– Грех заложен в природе мужчин, милорд. Похоть, вожделение и домогательство – это все естественно для них. Не этому ли учит нас святая Церковь?
Он ответил ей, постаравшись, чтобы его голос звучал так же твердо, как и ее, чтобы показать, что он говорит серьезно и искренне:
– Я не могу отвечать за каждого мужчину, Аманда. Я знаю только то, что являюсь вашим попечителем, и я готов защищать вас. Несмотря на любые обстоятельства, несмотря на ваши прошлые грехи, независимо от того, захотите ли вы довериться мне, Аманда, я обещаю, что буду вашим защитником.
– Довериться, милорд? – В ее голосе явно слышались саркастические нотки. – О каком доверии вы говорите? Я появилась здесь на сезон, чтобы найти себе богатого мужа. И я буду носить на людях шляпку, буду тратить ваши деньги на уродливую одежду, выбранную для меня увядшей старухой – моей горничной, а в конце концов получу за это в награду какое-нибудь старое пугало в качестве мужа, так что смогу тратить уже его деньги и быть при нем украшением. Много лет тому назад в этом и заключались мои самые отчаянные и радужные мечты. А теперь я живу во всем этом. Довериться, милорд? Что такого я еще могу сделать для вас, кроме того, что я благодарю за предоставленную мне возможность? – В голосе ее звенел гнев, который уязвлял его, который отметал его попытки прийти к взаимному пониманию и вызывал в нем чувство вины.
Он надменно поднял бровь. В нем взыграло природное высокомерие, захлестнувшее его волной.
– Хорошо, Аманда. Я уступаю, хотя, признюсь, рассчитывал на большее понимание с вашей стороны. Вам не в чем довериться мне. Но позвольте мне вам кое-что сказать… – Голос его угрожающе понизился. – Больше всего на свете я презираю лжецов. И если вы от меня что-то скрываете – возможно, что-то постыдное, пускай даже это будет какой-то пустяк, – вам придется пожалеть, что вы вообще появились на этот свет.
Вскинутый подбородок, надменно поднятая бровь, интонации – все это сейчас являло высокомерное презрение.
– Я жалела об этом несметное число раз, милорд. Так что такая угроза на меня не действует.
Взмахнув своими бесформенными юбками, она исчезла, оставив его проклинать своего брата, завещавшего ему после смерти эту дерзкую подопечную и тайну, облеченную в такую соблазнительную упаковку.
Господи, она едва не проговорилась ему!
Джиллиан взлетела по лестнице и ворвалась в свою спальню, не забыв о многолетней привычке не хлопать дверью. Она бесшумно прикрыла ее за собой и, прижавшись спиной к старому дереву, опустилась на пол.
Она едва не проговорилась ему!
После стольких месяцев тщательного продумывания своих планов, после многолетней деградации и унижений она почти рассказала графу всю правду о себе. Ее собственное будущее, как и будущее ее матери, находилось на грани краха, потому что она проявила слабость. От ее успеха зависела жизнь больной матери, как она могла так растаять?
Кроме того, она чуть ли не упала в его объятия, что само по себе было уже достаточно плохо. От него веяло силой. Желание довериться ему было таким мощным, таким соблазнительным! Она могла бы переложить свое тяжкое бремя на него.
Но это было бы безумием. Поэтому Джиллиан извлекла наружу свой гнев и использовала его, чтобы отстраниться от графа. А потом уже и в нем проснулись злость и холод, и ей показалось, что он угрожающе навис над ней, хотя даже не сдвинулся с места. И все же, несмотря на всю его ярость, ей все равно хотелось во всем признаться ему.
Как можно быть такой глупой? Стивен Конли ничем не отличался от всех других напыщенных и самонадеянных хлыщей высшего общества. Он был таким же, как тот, кто зачал ее, а затем бросил на утеху преподобному Хэллоусби.
Что бы сделал Стивен, если бы ему понравилась улыбка горничной? Судя по недавней сцене, он поступил бы так же, как и ее отец. Как и старый барон, он бы переспал с ней, породив еще одного внебрачного ребенка, а затем просто забыл о бедной женщине, оставив дитя выживать в лишениях и унижениях.
Рассказать Стивену правду – все равно что вручить ему в руки факел, чтобы он поджег костер, на котором ей предстояло сгореть. Он бы никогда не понял, что заставило ее зайти настолько далеко. И даже не стал бы пытаться сделать это.
Она прекрасно понимала все и, несмотря на то, что находилась в его доме лишь один день, чувствовала, что очень уязвима рядом с ним, восприимчива к его обаянию, что ее завораживает одно его присутствие.
Это было безрассудно!
Джиллиан прислонилась к двери; сердце тяжело стучало в груди. Какая теперь разница, почему все это произошло? По какой-то причине она проявила слабость перед графом. Но ради себя самой, ради ее матери она должна найти способ пресечь его разрушительное влияние. Она должна оставаться сильной перед этим человеком.
Единственной надеждой было просто избегать его. Конечно, он будет преследовать ее. Она видела, что ее прошлое заинтриговало его. Она должна быть крайне осмотрительна. Слава богу, Джиллиан хорошо знала, как уйти в тень, когда это необходимо. Если повезет, то с наступлением сезона они оба – и она, и граф – будут настолько заняты, что видеться смогут только мельком, на ходу.
И если Господь будет милостив к ней, она благополучно выйдет замуж до того, как кто-то узнает правду о ней.
Да, решила Джиллиан, это хороший план. Она сможет его выполнить. Она во что бы то ни стало должна это сделать.
Почувствовав себя намного лучше, Джиллиан встала, сняла свое платье и неторопливо умылась. Смыв выступивший на лице пот, она почувствовала себя лучше. Ей был необходим союзник. Кто-то из прислуги графа, кто-то проворный и полностью преданный ей. К тому же чтобы помочь ей достигнуть своих целей, он не должен быть таким уж строгим моралистом.
Всеми этими качествами обладал только один человек.
Том.
Вероятно, пришло время нанести визит в конюшни.
Глава 4
Настоящая леди никогда не бегает за головорезами босиком
Джиллиан подошла прямо к окну и выглянула из него, чтобы оценить расстояние до земли. Хотя она и не была большим специалистом в лазании по стенам, у нее имелся вполне достаточный опыт по преодолению препятствий на пересеченной местности Йорка, где она собирала лечебные травы. У нее не будет особых проблем, чтобы спуститься вниз по закрывавшей кладку решетке для вьющегося плюща при условии, что ей удастся высунуться из окна достаточно далеко, чтобы ухватиться за нее.
Конечно, она могла бы попробовать выскользнуть из дома по лестнице для прислуги, но Стивен все еще бодрствовал и был на ногах. Она не имеет права рисковать, дав ему возможность обнаружить ее. Так что спускаться придется все-таки по решетке.
Джиллиан осторожно открыла окно и стала протискиваться, пока снаружи не оказалось все ее тело, кроме ног. В таком положении она немного задержалась, глубоко вдыхая воздух ночного Лондона и всматриваясь в темноту. А потом вдруг ее посетили сомнения. Она привыкла к залитым лунным светом болотам, волнующей тишине дикой природы, свежему, чуть сладковатому аромату вереска. В противоположность этому Лондон казался суетливым, шумным, полным каких-то неприятных запахов. Из домов, которые громоздились и теснили друг друга, несло зловонием. Даже луна не могла заглянуть сюда. Единственный свет исходил от уличных газовых фонарей, горевших крошечными пятнами неровного желтого огня.
Все это очень напоминало готические романы столь любимые Амандой, и Джиллиан усилием воли подавила в себе дрожь от страха и возбуждения.
Девушка упрямо мотнула головой. Она находилась в респектабельном районе Лондона, и ей всего-то нужно было пересечь вымощенную булыжником заднюю аллею и проскользнуть к конюшням. Не было здесь ни каких-либо безумцев, ни отвратительных вампиров, так что с ее стороны казалось глупым даже представлять подобное.
Со спокойной решимостью Джиллиан поднялась на ноги и встала на подоконник, одной рукой держась за раму. Подоконник был скользким от вечернего дождя, поэтому она быстро сбросила свои домашние тапочки. Босые ноги лучше удержат ее, чем какая-то ненадежная обувь. Она уже приготовилась качнуться в сторону решетки, но тут тишину ночи прорезал тихий свист.
Она застыла на месте. Это явно был сигнал, но кто подавал его и что он должен был означать? Звук этот доносился из конца аллеи, но там она не могла разглядеть ничего, кроме серых теней. Джиллиан ждала, напрягшись всем телом и с трудом сдерживая участившееся дыхание.
Ничего.
Но затем свист повторился, уже более пронзительно, более настойчиво.
Развернувшись, Джиллиан увидела, как ворота конюшни приоткрылись и из них выскользнула маленькая фигурка. Человек этот нес что-то большое и тяжелое, но при этом умудрялся двигаться в ночной темноте плавно и бесшумно, переходя из одной тени в другую. Только через минуту он совсем ненадолго показался в полосе лунного света, и Джиллиан узнала его в лицо.
Том. И тащил он одно из седел графа.
Раздумывать было некогда. Она легко переставила ноги на решетку и начала ловко спускаться вниз, не заботясь о бутонах цветов, которые мяла по пути. Она не могла позволить Тому скрыться. Он был необходим ей. А в данной ситуации она тоже была ему нужна. Только дурак мог сбежать от возможности остаться в прислуге у графа, а Том дураком не был. И это означало, что он в опасности, которая исходила от слуг графа или кого-то еще.
Как бы там ни было, Джиллиан решила пресечь все это.
Когда до земли оставалось несколько футов, она с глухим стуком спрыгнула на холодный булыжник мостовой. Теперь она пожалела, что сбросила свои тапочки, которые могли бы защитить ее ноги от удара.
Снова подавив дрожь – на этот раз от холода, который пронимал ее босые ноги до косточек, – Джиллиан скользнула за угол и последовала за Томом. Она быстро догнала его. Седло было тяжелое, что очень замедляло его передвижение. Она опасливо огляделась по сторонам в поисках того, кто свистел.
Никого.
Она уже набрала в легкие воздух, чтобы позвать Тома, но осеклась, потому что тут из темноты появилась крупная коренастая фигура. Том остановился и с заметным облегчением бросил седло на землю.
– Это все? – Голос мужчины прозвучал недовольно и деловито, а от грубого тона, с каким был произнесен вопрос, по спине у Джиллиан пробежал холодок.
– Я не смог… унести больше, – запинаясь, ответил Том.
Темная фигура нагнулась и легко подняла седло.
– Это я беру. Принеси немного побрякушек из дома.
– Нет, – торопливо отозвался Том. – Граф еще не спит.
– Делай то, что тебе говорят, мальчик. И по-быстрому.
– Нет… Ой!..
Джиллиан осторожно кралась вперед, чтобы лучше слышать этот разговор, но крик Тома заставил ее действовать. Выскочив вперед, она резко ударила громадного мужчину в живот и выпалила:
– А ну-ка, отпусти его, скотина!
Она ударила еще раз, и удар этот, как и первый, попал ему куда-то в грудь, но, похоже, без какого-либо заметного эффекта.
Одной рукой держа седло, а второй сжимая ухо Тома, здоровенный мужчина не мог защищаться, поэтому он просто стоял, пока Джиллиан пыталась атаковать его.
– Так-так-так, что у нас тут? Маленькая мышка для моего притона? – Одним быстрым движением он отшвырнул Тома и, схватив Джиллиан за руку возле плеча, отодвинул ее достаточно далеко, чтобы она больше не могла наносить свои удары.
– Немедленно отпусти меня!
Она пыталась вывернуться из его руки, извивалась и брыкалась, чтобы как-то ослабить захват, но он был слишком силен. Джиллиан только причиняла лишнюю боль себе, а его пальцы сжимали ее все крепче и крепче.
– Заткнись-ка лучше, моя маленькая мышка, пока я не раздавил тебя.
– Беги, Том! – крикнула Джиллиан.
Но тут громила бросил седло и второй рукой зажал ей рот и нос. Она успела почувствовать запах джина и немытого тела, когда он потянул ее к себе. Но затем бандит внезапно обхватил ее голову и придавил своим предплечьем горло; так ему было удобнее держать свою жертву и он мог в любой момент придушить ее крик.
Она пыталась сопротивляться, но, как и раньше, из этого ничего не выходило: противник был слишком большим и невероятно сильным. Джиллиан на миг охватила паника. Она даже не могла встать прямо, поскольку босые ноги скользили по брусчатке. Единственной ее надеждой был Том, который мог бы убежать и позвать на помощь, но последующие слова головореза убили и ее.
– Принеси-ка мне что-нибудь, чтобы связать ее, Том. Мы на этой принцессе хорошо заработаем…
– Отпусти ее, – раздался в ночном воздухе спокойный голос Стивена, и Джиллиан едва не потеряла сознание от облегчения: теперь-то уж ее точно освободят.
Однако громила повел себя вовсе не так, как она ожидала. Он просто отошел немного в тень, потащив ее за собой.
– Это не ваше дело, мистер, – заявил он, крепче прижав ее к себе. – Она моя девка, а это наш сынок, так что идите себе своей дорогой, пока целы.
– Или ты отпустишь ее, или я всажу тебе пулю между глаз. – Голос Стивена звучал ровно, но, несмотря на это, в нем чувствовалась смертельная убедительность.
Его слова и блеск пистолетного ствола в струящемся лунном свете заставили злодея остановиться.
И Джиллиан получила шанс.
Упершись ногами, насколько это было возможно на скользкой мостовой, она резко ударила локтем назад, прямо под ребра своему душителю. Особого вреда здоровенному детине это не нанесло, однако удивило его настолько, что он ослабил хватку, и она легко высвободилась из его рук.
Негодяй взревел от ярости, но крик его быстро захлебнулся, прерванный кулаком Стивена, который моментально врезал ему в челюсть. Мужчина качнулся назад, а Стивен последовал за ним, нанося расчетливые удары, пока тот не свалился на землю.
Джиллиан открыла рот от удивления. Она знала, что Стивен был мускулистым мужчиной, можно сказать, даже атлетом, но она и представить себе не могла, что он так мощно и умело дерется на кулаках.
– Слушай меня внимательно, потому что второй раз повторять я не буду. – Хотя Стивен немного запыхался, голос его в ночном полумраке звучал очень отчетливо. – Я граф Мавенфорд. Этот мальчик – мой работник, а эта… девка, как ты сказал, находится под моим покровительством. А теперь убирайся отсюда, пока я не решил в конце концов воспользоваться своим пистолетом.
Сначала ей показалось, что громила не в себе, потому что тот не шевелился. Но затем из-за облака выглянула луна и осветила его окровавленное лицо. И взгляд, который был полон ненависти. Джиллиан тихо охнула, но не из-за этого выражения, застывшего на лице, которое само по себе было жутким. Ее поразило то, куда именно смотрел бандит.
Вся злоба этого ночного головореза была направлена не на Стивена, а на Тома. Парнишка, белый как полотно, стоял, прижавшись к углу дома. Она поднялась с земли и, шлепая босыми ногами по брусчатке, подошла к распростертому перед ней мужчине.
– Грязный негодяй! Он же всего лишь ребенок! – Она бы продолжила дальше, но Стивен грубовато дернул ее назад.
– Заткнись, девка, – раздраженно проворчал граф.
Джиллиан резко обернулась.
– Девка?! – воскликнула она, но готовые сорваться с ее губ слова так и не прозвучали, потому что Стивен крепко схватил Джиллиан за руку и отодвинул к себе за спину.
– А теперь убирайся отсюда, – сказал он громиле, и в голосе его вновь прозвучала открытая угроза.
Повторять приказ не понадобилось. Вор вскочил на ноги и бросился бежать в тень так резво, что Джиллиан и опомниться не успела.
– Он ушел? – спросила она, всматриваясь в темноту. – Я ничего не вижу и не слышу в этом городе. Здесь слишком шумно. Как вы здесь выдерживаете?
Стивен обернулся, сверкнув глазами из полумрака ночи.
– Для этого я надеваю обувь и ношу с собой пистолет.
Потребовалось какое-то мгновение, прежде чем смысл этих слов дошел до нее, а когда это все-таки произошло, она почувствовала, как лицо ее заливается краской, а босые ноги подкашиваются.
– Признаться, я бы тоже надела, но тогда было бы трудно карабкаться по решетке на стене. – На ее губах появилась торжествующая улыбка. – Вы ведь не подумали об этом, верно?
Он издал какой-то странный сдавленный стон, но когда заговорил, голос его звучал уже сухо и сдержанно:
– Нет, Аманда. Должен сказать, что об этом я действительно не подумал.
Она удовлетворенно кивнула.
– А еще говорят, что все мужчины отличаются умом. – Затем она огляделась по сторонам, ища глазами Тома. Она заметила его, когда он медленно уходил за соседний дом. – Нет, Том. Не уходи. Прошу тебя, не убегай, особенно после всех этих неприятностей, в которые я влезла, только чтобы спасти тебя.
Стивен обернулся и выразительно посмотрел на нее.
– Так это вы спасли его?
– Ладно, мы спасли. Я задержала этого мерзавца, чтобы вы успели расправиться с ним. – Она медленно обернулась, одарив его благодарной улыбкой. – К слову сказать, вы были просто великолепны. Где вы научились так драться? Вы покажете мне, как это делается?
Стивен уставился на нее.
– Можете быть абсолютно уверены, что я не стану этого делать!
Джиллиан пожала плечами и опять повернулась к Тому.
– Что ж, ладно. Вероятно, я смогу найти для этого кого-нибудь еще.
– Аманда…
– О, только не нужно начинать читать мне лекцию, – перебила она его. – Нам сейчас нужно подумать о Томе.
Стивен замялся, оказавшись перед выбором: устроить ей взбучку прямо здесь или отвести в дом и отчитывать уже там, без посторонних глаз. Но она тут же обратилась к Тому, не оставив ему шанса сделать ни того, ни другого.
– Итак, что ты можешь сказать в свое оправдание, юноша? – спросила она.
Мальчик еще глубже забился в тень.
– И не пытайся от меня прятаться, Том. Выйди и просто скажи, что это был ужасный, низкий мерзавец, который запугал тебя.
– Но…
– Просто скажи это.
– Э… это был ужасный человек, просто зверь, и он… э… – Тоненький голосок затих.
– Он запугал тебя и заставил делать вещи, которые бы ты сам никогда делать не стал.
Том, похоже, над чем-то раздумывал. И когда он заговорил снова, в голосе его было уже намного больше серьезности.
– Я бы никогда не сделал этого, мэм, никогда, если бы он не запугал меня.
Джиллиан одобрительно кивнула, мельком взглянув через плечо, чтобы увидеть, какое впечатление эта маленькая речь произвела на Стивена. И она действительно подействовала на графа, но отнюдь не так, как рассчитывала Джиллиан. Даже при слабом освещении уличных фонарей она заметила, каким напряженным стало его лицо, как сомкнулись челюсти, а руки сжались в кулаки.
Джиллиан поспешно перевела свой взгляд на Тома.
– А теперь… избавившись от него, поклянись, что больше никогда в жизни не будешь делать подобных вещей. Не будешь шататься по улицам среди ночи, сразу скажешь мне, если увидишь этого человека, и будешь служить графу, стараясь изо всех сил.
– О да, я буду! Клянусь! – с готовностью воскликнул Том.
Грязные щеки парнишки снова порозовели, и Джиллиан усмехнулась. Не смея взглянуть на графа, стоявшего у нее за спиной, она подарила Тому ободряющую улыбку и подтолкнула его в сторону конюшен.
– Вот и хорошо, Том. А теперь можешь идти спать.
Воспользовавшись этой возможностью, мальчуган тут же убежал, скрывшись за воротами конюшни. Как бы ей сейчас хотелось тоже куда-нибудь исчезнуть подобным образом! Она повернулась к графу и улыбнулась ему самой лучшей из всех своих приветливых улыбок.
– Ну вот, кажется, с этим улажено. Думаю, мне тоже пора в постель. Все никак не привыкну к городскому распорядку жизни.
Стивен не ответил, и в сердце Джиллиан забрезжила надежда. Может быть, ей удастся избежать скандала? Но тут она почувствовала, как сильные и безжалостные пальцы взяли ее за подбородок и приподняли лицо вверх.
– Через десять минут я жду вас в библиотеке. – Он выразительно посмотрел на ее босые ноги. – После того, как вы должным образом приведете себя в порядок.
Затем он поднял седло на плечо и пошел в дом, нарушая тишину ночи звуком тяжелых шагов по булыжной мостовой.
У входа для прислуги Стивен остановился и придержал дверь открытой, поджидая ее. Джиллиан, медленно последовавшая за графом, в нерешительности задержалась у подножия решетки на стене, но он пресек ее мысли еще до того, как они успели в полной мере оформиться.
– Через дверь, Аманда!
От этого возгласа у нее словно выросли крылья, и, прежде чем в ночи затихло его эхо, она проскользнула мимо графа на заднюю лестницу.
– Знаете, обо мне говорят, что я, в принципе, хорошо разбираюсь в людях. – Стивен не сделал паузы, чтобы она могла что-то ответить, и продолжил шагать позади своего письменного стола, лишь время от времени поглядывая на Джиллиан, словно желая убедиться, что та не изменила своей покорной позы. – Так вот, должен сказать, что это правда. Поэтому, когда вы пообещали вести себя как воспитанная леди, как это подобает подопечной графа, я решил, что вы были честны. Я поверил вам на слово. Выходит, я был неправ? Вы на самом деле намерены вести себя как леди?
Он снова посмотрел на нее; Джиллиан продолжала сидеть, скромно сложив руки на коленях. Она выглядела удивительно красивой для такой неисправимой и непокорной сорвиголовы. Девушка вычесала обрывки листьев из своих волос и вытерла грязь, размазанную по щекам. Она переоделась в чистое платье, белое с бледно-желтым, которое закрывало почти все ее тело, а на ее ногах вновь были розовые домашние тапочки. Фактически единственными следами недавно пережитого ею сурового испытания были быстро темнеющие синяки на руке в том месте, где ее держал ночной головорез.
Он смотрел на эти темные пятна, словно они были виноваты в том страхе, который продолжал пульсировать в его жилах. «Господи, – вдруг подумал Стивен, – страшно представить, что могло бы произойти, если бы я не услышал, как кто-то карабкается по решетке на стене…» Слава богу, что библиотека располагалась как раз под ее окном. Она спускалась вниз тихо, но для него было достаточно легкого царапанья, чтобы услышать и, прихватив свой пистолет, пойти разобраться в этом.
– Вы уверены, что не пострадали? – спросил Стивен, наверное, уже в пятый раз.
– Со мной все в порядке, милорд. Нет, правда, я не понимаю, из-за чего вся эта суета. Том в безопасности. Я в безопасности. У вас умопомрачительный правый хук, а сейчас уже очень поздно. Не могли бы мы просто отправиться спать?
Он резко обернулся, едва не сорвавшись на крик, поскольку остатки его страхов мгновенно превратились в гнев.
– Нет, мы не можем просто так пойти спать! Вы пообещали мне вести себя достойно, как леди, но не прошло и суток, как я застаю вас за тем, что вы решили вылезти ночью из окна, а потом попытались схватить головореза, который почти вдвое больше вас!
– Я не могла ему позволить забрать Тома.
– Почему же вы не крикнули и не позвали меня? На это ваших легких хватило бы сполна.
Джиллиан сердито взглянула на него за столь резкое замечание, однако ее это все равно не остановило.
– Я не стала искать вас, потому что этот человек мог скрыться. Если бы я закричала, то это вспугнуло бы его и он исчез бы намного быстрее.
– И поэтому вы решили противостоять ему одна, босая и безоружная?
Она закусила губу и отвела глаза в сторону; лицо ее озадаченно нахмурилось.
– Исходя из моего опыта, такие громилы часто отступают, если дать им отпор. А если бы это не сработало, меня бы выручила парочка правильно нанесенных ударов кулаком.
– Так у вас обширный опыт общения с лондонскими бандитами, которые заставляют работать на себя маленьких детей и возглавляют банды воров?
На щеках Джиллиан вспыхнул легкий румянец.
– О нет. Лондон, похоже, взрастил в себе особо опасную разновидность бандита… Которая оказалась крайне устойчива к моим ударам.
Стивен был шокирован и почувствовал, как кровь в его жилах похолодела.
– Так вы ударили его?
– О да. Несколько раз, но он только фыркнул, не более. Поэтому-то я и хотела, чтобы вы научили меня так драться. – Она просительно взглянула на него, и в ее широко открытых зеленых глазах мелькнула надежда.
Граф потянулся за своим бренди и осушил бокал одним глотком. Затем он быстро открыл письменный стол, вынул оттуда несколько листов писчей бумаги, ручку и чернила, после чего пододвинул все это своей экстравагантной подопечной.
– Милорд?..
– Пишите, Аманда. Пишите большими печатными буквами, чтобы это было первым, что вы будете видеть по утрам, и последним, что вы прочтете, прежде чем отойти ко сну ночью.
– Но…