Принц с опасной родословной Жукова-Гладкова Мария

Глава 17

– А вы знаете, девоньки, что за нами погоня? – спросил дедуля минут через пять езды.

– Догадываемся, – ответила я, также ее заметившая. Татьяна же поинтересовалась, не попробует ли дедуля оторваться от молодых людей.

– Чего ж не попробовать, – ответил дедуля и вдруг резко завернул в какой-то двор.

Преследовавшая нас иномарка (я не могла пока определить модель) повторила наш маневр, правда, не очень ловко: чуть в угол дома не врезались. Не ожидали явно мальчики от нас такой подлости. Хотя скорость вроде бы была невелика…

Дедуля же на своей «копейке» проскакал по трем темным дворам и вылетел на параллельную улицу, по которой и проследовал еще до какой-то темной арки, в которую уверенно въехал. За нами влетели молодцы, но дедуля был хитер – и сделал круг почета вокруг мусорных баков. У молодцев это получилось менее успешно – и мы услышали звон разбиваемого стекла. Вероятнее всего, разбили фару. Представляю, как нас сейчас матерят.

– Девоньки, – сказал дедок, опять выруливая на улицу, названия которой я не знала, и снова совершая маневр по проходному двору, – мы можем тут, конечно, долго кататься, но вынужден признать…

– А нельзя ли их утопить? – поинтересовалась Алла с заднего сиденья. В ее голосе впервые за этот вечер появились сильные эмоции. Значит, погоня точно из клуба? – Или хотя бы искупать? – невозмутимо продолжала Алла. Мы с Татьяной аж подпрыгнули на своих местах.

– Чего ж не попробовать, – ответил дедок и вылетел на набережную.

«Копейка» поскрипывала, покрякивала, потрескивала. Не развалится ли? – опасалась я. Но дедок вроде был уверен в надежности своей машины. Слава богу, хоть не на «Запорожце» едем. Водитель быстренько передвигался по набережной, в противоположном от центра города направлении, затем ушел на перпендикулярную набережной улочку, там опять нырнул в какой-то двор, из двора выехал в переулок с удивительно ровным асфальтом (в этих краях такого просто не может быть!) и выжал из «копейки» все, на что несчастная машина была способна. Что он задумал?

В ближайшую минуту мы должны были снова вылететь на набережную. И вылетели. И дедок опять сделал поворот чуть ли не под углом в девяносто градусов. И как у него такое получается? Но преследователи не обладали водительским мастерством дедка – и пролетели вперед, к ограждению, в него на полной скорости впилились, пробили и…

Мы только услышали всплеск.

Дедуля невозмутимо порулил дальше. Скорость сбросил. На лице у него светилась счастливая улыбка. Приятно пенсионеру сделать гадость ближнему, в особенности если ближний – молодец на иномарке.

Внезапно у меня в сумочке зазвонил сотовый. Я извлекла трубку, быстро нажала на нужную клавишу и услышала Андрюшу, интересующегося, как у меня дела и чем я вообще занимаюсь.

– Отдыхаем с Татьяной. Гуляем по городу.

Соседке одними губами шепнула: «Андрей». Приятель тем временем спрашивал, не беспокоит ли нас кто, не пристает ли и не нужна ли нам помощь родных органов.

– Да нет, Андрюш, все спокойно. А в городе как обстановка в общем и целом?

– Тоже на удивление спокойное дежурство. Если не считать суматохи с депутатом.

Мы мило распрощались, и я связь отключила.

– Может, в милицию все-таки сообщить, где машину искать, – вдруг робко предложил дедок.

Значит, совесть все-таки мучает?

– Так что ж вы раньше-то не сказали? – повернулась я к нему. – Только что дежурный по городу звонил. Интересовался окружающей нас обстановкой.

– Какой дежурный? – промямлил дедок.

– Самый обычный.

Татьяна с заднего сиденья сказала, что незачем хорошим людям сводку портить, а преследователи получили по заслугам: нечего было за нами гнаться. Купание в холодной воде пойдет им только на пользу. Остудит их горячие головы. А сотрудникам органов слишком мало платят, чтобы они еще ночью в холодную Мойку ныряли. Дедок кивнул, соглашаясь.

У меня опять зазвонила трубка. На этот раз прорезался Сухоруков. Тоже интересовался местом пребывания, самочувствием, настроением и окружением. Я ответила, что у нас с Татьяной все прекрасно и мы отдыхаем. Вокруг нас обстановка спокойная.

– А это кто был? – уточнил дедок. – КГБ?

– Нет, отечественная коза ностра, – сообщила с заднего сиденья Татьяна. – Один из главных представителей в Санкт-Петербурге. Как приятно, когда о тебе беспокоятся и органы, и мафия.

Дедуля поперхнулся и странно посмотрел на меня, потом бросил косой взгляд на заднее сиденье. Алла сидела с непроницаемым лицом, Татьяна радостно улыбалась. Мне было любопытно, что о нас думает Алла.

А мой телефон начал раскаляться. Всех словно прорвало. Виктория Семеновна с какой-то пьянки. Она, как напьется, начинает названивать всем сотрудникам, чтобы дать ценные указания. Я кратко отчиталась о проделанной сегодня работе (в смысле о заснятых во всех ракурсах утопленниках, на вылавливании которых присутствовала лично) и заявила: продолжаю работу по реке Мойке и всему, валяющемуся на ее дне. Посему долго беседовать не могу. Главная сказала: «Действуй, Юля, но чтоб репортаж был в срок» – и отключилась. О встрече с Кириллом Александровичем я решила не упоминать. Подозреваю, он о ней тоже в холдинге не будет рассказывать. Кстати, а когда у нас появится очередная секретарша? И где он их берет? С такими-то запросами: не порочная, блондинка, с фигурой модели.

– Сейчас еще кто-нибудь из «Крестов» позвонит – и полный порядок, – подала голос с заднего сиденья Татьяна.

Дедок в очередной раз поперхнулся и заметил, что это ведь тюрьма и звонить оттуда никому не дадут.

– А кто спрашивать-то будет? – хмыкнула Татьяна. – Вы думаете, народ там не телефонизирован? Это раньше было сложно, пока сотовой связи еще не было, а теперь-то…

На заднем сиденье очнулась Алла и стала давать указания: мы приближались к нужному адресу. Татьяна вручила дедку тысячу рублей, доставив ему тем самым несказанную радость, он спросил, ждать нас или как, мы ответили, что не стоит, так как неизвестно, сколько мы тут пробудем. Дедок объявил, что съездит посмотреть, как там купальщики. Интересно ему. «И почему наш народ так любит на утопленников смотреть?» – поразилась я, правда, вслух ничего не сказала. Прошлым летом, когда я загорала на карьере, тоже вытянули одного алкаша, утонувшего у берега, там, где по колено. Весь пляж сбежался. Побросали еду, книжки, детей малых – все принеслись смотреть. Или это мне неинтересно, потому что столько раз доводилось с патологоанатомами общаться по месту их работы?

Вместе с молчащей Аллой зашли в подъезд. Она нажала на кнопку вызова лифта, потом странно посмотрела на нас с Татьяной в тусклом свете лампочки.

– Вам вообще что от меня надо? – спросила она.

– Адрес девочек и поговорить, – ответила Татьяна.

– А вы кто?

– Вопрос сложный, – вздохнула я.

Алла нажала на кнопку четвертого этажа, там вышла первой и повернула к двери, обитой черным дерматином. Вообще мы находились в старой части города, и лифт тут установили в новые времена, вероятнее всего, во время капремонта. Трудно сказать, по скольку комнат было в этих квартирах: предполагаю, их поделили минимум на две каждую, сделав входы с парадной лестницы (которой воспользовались мы) и черной. Но могли быть и другие варианты. Мне доводилось видеть много странных архитектурных решений, однако люди, получившие отдельные квартиры, радовались и им после пятнадцати (а то и больше) хозяек на одной коммунальной кухне.

Алла долго жала на кнопку (звонок был один, и никаких табличек, возвещающих о том, кому сколько раз звонить, не висело), но никто нам не открыл.

– Ушли, наверное, куда-то, – наконец пожала плечами она.

– А номер телефона помнишь? – спросила я, извлекая из сумочки трубку.

Она кивнула. Я набрала под ее диктовку. Трубку сняли почти сразу же. Мужчина. Я сунула трубку Алле.

– Можно Лизу или Катю? – спросила она.

– Нет их, – рявкнул мужчина и связь отключил.

Татьяна все это время стояла в весьма пикантной позе, прикладывая ухо к замочной скважине.

– Ничего не слышно, – сообщила она нам и странно посмотрела на Аллу.

– В квартире семь комнат, – сказала девушка. – Хозяева за границей. Это какие-то дальние Катькины родственники. Им выделили одну комнату для проживания – и чтоб за квартирой присматривали. Они еще гостиной пользуются. В особенности когда обе клиентов приводят. Остальные комнаты заперты. Телефон где-то далеко от входа. Мы могли не услышать отсюда, как он звонил.

– А этот звонок там слышали? – Татьяна показала на кнопку.

– Может, не захотели открывать.

– Черный ход есть? – подала голос я.

Алла кивнула.

– Веди, – приказала Татьяна.

Мы вышли на улицу, затем проследовали под арку, в которой дико воняло человечьей и кошачьей мочой, увидели мусорные баки, а потом услышали, как в этом дворе, погруженном во мрак, заводится машина. Не сговариваясь, мы все метнулись за баки и присели там. Фары осветили двор, но нас не ослепили, машина развернулась и уехала. Мы не могли сказать, сидел там кто-то, кроме водителя, или нет.

Мы подождали пару минут, прислушиваясь к звукам, но ничего не услышали. Несколько окон, выходящих сюда, светились, но, как правило, были занавешены. Это неудивительно: расстояние между частями дома небольшое, а никому не хочется демонстрировать свою жизнь соседям. Так что правильнее было сказать: между некоторых штор пробивался свет.

– Показывай, куда идти, – велела я Алле.

– Вон та дверь, – она кивнула.

Мы втроем подошли к неприметной и невзрачной двери черного хода, толкнули ее и стали подниматься по узкой лестнице. Тут лифт отсутствовал. На четвертом этаже Алла остановилась и кивнула на одну из двух дверей. Татьяна решила не звонить, а просто взялась за ручку. Дверь была заперта. Я же снова извлекла трубку и запустила повторный набор. Мы тут же услышали, как за стеной зазвонил телефон, но на этот раз трубку никто не снял. Я дала отбой – звонок прекратился.

– Хотите попасть в квартиру? – спросила Алла. Я опять подумала, что она какая-то заторможенная и ведет себя странно. Или ей все настолько по барабану? Деньги заплачены, трахаться не заставляют – прекрасно. По набережной погуляли, на машине покатались, еще и парней из преследовавшей нас машины утопили по ее просьбе.

– Хотим, – ответила Татьяна.

Алла невозмутимо извлекла из своей сумочки универсальную отмычку, которую мне доводилось видеть только во время процедуры изъятия, куда меня приглашали дружественные сотрудники органов (и где я по их просьбе выполняла роль понятой – а то ведь очень сложно найти граждан, горящих желанием выполнять свой гражданский долг, вот и берут журналистов за предоставление фактуры). Алла справилась довольно быстро, да и замок вроде бы не представлял никакой сложности – у меня позаковыристей.

Дверь распахнулась, Алла тут же нашарила выключатель на правой стене, щелкнула им, и мы поняли, что стоим на просторной кухне, площадью не менее тридцати метров. После наших с Татьяной шестиметровых (даже в ее четырехкомнатной квартире) эта показалась нам пределом мечтаний. По всей вероятности, раньше тут была коммунальная квартира, а до нее… Если не ошибаюсь, в этом районе у нас до революции селилось купечество.

Алла пошла вперед, мы тронулись следом. Она явно была тут не в первый раз. Гостиная оказалась пуста, а в спальне… Мы замерли на своих местах. У Аллы из горла вырвался крик, потом она закрыла рот рукой. Мы с Татьяной отреагировали молча. Я за время работы криминальным обозревателем насмотрелась всякого, Татьяна вообще всегда была крепким орешком.

Обнаженные Лиза с Катей, которых я впервые увидела вчера в ночном клубе, лежали на полу. Их явно пытали: на недавно роскошных телах остались следы от зажженных сигарет, которые об них тушили, и многочисленные порезы, правда, мелкие, из которых сочилась кровь.

Я отреагировала первой и бросилась к девушкам. Слава богу, обе были живы, только без сознания, но им срочно требовалась помощь. Я извлекла трубку и набрала номер Андрея, сказала, где нахожусь и в какой компании, и попросила его направить сюда «Скорую». Уже неоднократно приходилось убеждаться на практике: «Скорая», вызванная милицией, приезжает в несколько раз быстрее, чем вызванная гражданами. Но Андрей с коллегами все равно прибыл раньше и с порога заорал на нас с Татьяной:

– Это вы так гуляете?! Вечерний променаж у них по городу! Небось какое-то свое очередное расследование затеяли? А ну выкладывайте, где были! Кто это такая? – Он кивнул на Аллу. – Ваши документы, девушка. Как вы оказались в этой квартире?

– Эти дамы сняли меня на всю ночь, – невозмутимо сообщила Алла, протягивая Андрею паспорт, который он быстро пролистал, не нашел к чему привязаться и вернул ей.

– Как сняли? Зачем?

– Заплатили по таксе, – все также невозмутимо пожала плечами Алла. – Сказали, что хотят меня, рыжую, плюс блондинку и жгучую брюнетку. Я привезла их сюда.

– Зачем вам рыжая, блондинка и брюнетка? – повернулся Андрей к нам с соседкой.

Мы в этот момент напоминали кающуюся Марию Магдалину в двух лицах. Андрей внезапно заметил, что я сегодня выгляжу несколько по-другому. Для мужчин это нетипично, я вообще радуюсь, когда с именем не ошибаются, заметить же новую прическу или платье – выше их сил, но Андрюша все-таки – мент.

– Что ты с собой сделала? – спросил он меня.

– Конспигация, батенька, конспигация, – проворковала я.

Андрей махнул на нас рукой и велел Алле со всеми подробностями рассказать, где она с нами познакомилась, при каких обстоятельствах и что мы делали сегодня вечером до прибытия в эту квартиру.

Услышав про нашу новую сексуальную ориентацию, приятель покрутил пальцем у виска, потом спросил, не заразное ли это и не подхватила ли я ориентацию от Виктории Семеновны. А то если пошла цепная реакция, то и у него самого могут начаться проблемы: он много со мной общается в последнее время. Не дождавшись ответа, он попросил Аллу продолжать. Она поведала про нашу прогулку по набережной, правда, про слежку и утопление машины умолчала, сказав, что мы взяли частника и покатались по городу, в конце концов прибыли сюда.

– Зачем вам эти девицы понадобились? – повернулся Андрей к нам с Татьяной с суровым ментовским видом.

– Я хотела поговорить о вчерашней презентации.

– Зачем?

– Статью писать собираюсь.

– А Татьяну зачем с собой потащила?

– Ты можешь себе представить, чтобы женщина одна пошла ужинать в дорогой ночной клуб?

– Тебя – могу, – ответил Андрей. – И вчера, если не ошибаюсь, ты одна туда ходила?

– Мне не хотелось привлекать к себе внимание. А две лесбиянки, ужинающие вместе, – это вполне нормально.

– Это тебе так кажется.

Я обещала натравить на него Викторию Семеновну. Она Андрюше и всему Управлению лекцию прочитает о границах нормальности. Большая она у нас специалистка по этому вопросу. Все Управление потом будет искренне благодарить Андрея за организацию просветительской работы среди представителей органов.

Андрей опять повернулся к Алле и спросил, как мы вели себя в клубе, с кем общались, что делали. Она честно ответила, что ничем предосудительным мы не занимались, никуда не удалялись, внимания к себе не привлекали.

– Змей выпускали?

Алла посмотрела на дежурного по городу так, словно он только что сбежал из психиатрической больницы. Хоть что-то вывело ее из равновесия.

– Я серьезно спрашиваю. Они вдвоем были или со змеями?

– Где? – не поняла Алла.

– В клубе вашем. Змеи у них с собой? Чтоб я точно знал, к чему готовиться.

Мы с Татьяной стояли с невинными выражениями лиц. Я вообще удивлялась, почему Андрюша не спросит нас прямо. Правда, не получив никакого вразумительного ответа от Аллы, он повернулся к нам.

– Каким составом были в клубе?

– Вдвоем, – ответила Татьяна.

Алла теперь посмотрела на мою соседку тем же взглядом, что и на Андрея. Наверное, думала, что мы все нуждаемся в срочном лечении. Или компанией недавно совершили побег из какого-нибудь спецучреждения. Мужчина на свободе подался в органы, женщины – в лесбиянки.

И вдруг Андрюху осенило…

– Юлька, значит, ты решила, что те два мужика… И клуб…

– Без комментариев, – сказала я нейтральным тоном и, повернувшись чуть боком, чтобы меня не видела Алла, сделала большие глаза.

Андрюха сразу же врубился в ситуацию, снял с пояса трубку и стал отдавать приказы, потом решил: в квартире ему больше делать нечего, тут все-таки ни одного трупа, правда, оставил двух своих людей – на всякий случай записал Аллины координаты и пообещал с ней связаться. Алла не выразила ни бурной радости, ни недовольства, она вообще оставалась бесстрастной. Аллу Андрюха отпустил, нас же забрал с собой, заявив, что наше присутствие в клубе необходимо.

– Мне парик снять? – уточнила я.

Андрей задумался, потом покачал головой. Пока мы ехали в машине вместе с двумя коллегами Андрея, поступил сигнал по рации: кто-то из собачников, выгуливающих питомца, у которого ночью заболел живот, увидел крышу автомобиля, плавающего в Мойке. Или же стоящего на дне – владелец собаки точно сказать не мог. Поскольку машина плавала по пути к клубу, приятель велел водителю проследовать по набережной.

– Когда тебе утром звонили доброжелатели, про труп сказали или про машину? – уточнил Андрей. – Кого топили?

– Труп.

– И бабки говорили: труп, – задумчиво проговорил Андрей. – Вообще они сообщали про три трупа, а выловили мы только два.

– Ты думаешь, они могли перепутать труп с машиной? – хмыкнула я. – Только не эти бабки. Кстати, а их телефоны у тебя есть? Позвони. Может, и сегодня вечером что-то видели.

Вместо этого Андрюша перезвонил на пульт и получил радостное известие. Старые знакомые опять маялись бессонницей…

По пути Андрей с коллегами вздыхали, вспоминая выловленного депутата, – но не из-за того, что жалели слугу народа. Наоборот. Их, как и нас с Татьяной, возмущало, что убийство какого-нибудь простого рабочего дяди Пети – за пятьдесят рублей – или уборщицы тети Маши – за старое пальтишко – никого не волнует, как и убийство в Чечне классных русских мужиков – милиционеров, фээсбэшников, ребят из внутренних войск. А стоит пристрелить слугу народа или чиновника, в СМИ поднимается дружный вой. Караул, замахнулись на демократию! Политическое убийство! Начальство несчастных ментов поедом ест. Но на него тоже давят с самых верхов, «берут под личный контроль», заявляя: не дадим остановить ход реформ! Накажем покусившихся на неподкупного политика! А у убиенного было, например, с десяток левых фирм, или контролировал он поток денег, отправляющихся на личные зарубежные счета, или вез в чемоданчике миллион долларов – как раз тогда, когда прихлопнули. При чем тут политика?

Дело же об убийстве дяди Пети или тети Маши никто не возьмет ни под личный, ни под особый контроль и подчиненных трясти не будет. Потому что начальственным персонам до них – как до сбора урожая кокосов в Бразилии.

Когда мы прибыли на набережную, бабки уже бегали там большими кругами, давая ЦУ, как вытаскивать машину из воды. Правда, пока техники не было и, как я подозревала, до утра ее точно не будет, а если учесть, что завтра воскресенье… Все равно ведь все, кто был в салоне, мертвы.

– Почему мертвы? – в один голос удивились бабки. – Двое выплыли. Гоняют тут на бешеной скорости, пьяные, небось, потом машины топят, реки загрязняют, с экологией невесть что творится, а самим хоть бы хны. Протрезвели, небось, только в холодной водичке.

Несчастные менты, собравшиеся на набережной, аж поперхнулись. Веселая выдалась ночка. Андрюша после получения этой информации принял решение незамедлительно ехать в клуб. Услышав его, бабки заявили: желаем составить компанию. Как оказалось, в их районе про клуб ходят всякие-разные слухи, но побывать там пока не удалось ни одному человеку. Бабки хотят воспользоваться возможностью, чтобы потом оповестить товарок о происходящем в этом рассаднике разврата. Вызвались быть понятыми.

Часть бригады осталась бурно дискутировать у затонувшей машины. Наши мужики, независимо от сферы приложения своих талантов, обожают потрепаться на тему «Что делать?». Однако большая часть, как и бабки, одолеваемая любопытством, отправилась вместе с нами в клуб. К моему удивлению, бабки меня признали, хотя видели сегодня днем и много раз по ящику в несколько другом обличье. Это послужило еще одним убедительным аргументом для Андрея: сообщаемой ими информации можно верить. Их не проведешь. Мне было объявлено мнение района и лично бабок о моем творчестве. Порадовало, что мои передачи и статьи в общем и целом «одобрям и принимам». Однако народу хотелось побольше обличений. По пути к клубу (мы шли пешком, так как в машины все не помещались) мне пожаловались на собес и районную поликлинику, которым я почему-то свои передачи и статьи не посвящаю. Просили пропечатать в прессе. А уж бабки потом с печатным словом в руках остальную работу проведут сами. Главное – чтобы было куда мерзавцев носом ткнуть. Наш еженедельник для этой цели подходил великолепно.

Творчество Димона Петроградского, разделывающего звезд шоу-бизнеса, вызывало не меньший интерес, чем мое собственное. Об их постельной жизни хотелось знать побольше.

Даваемые нами сведения об инопланетянах и других паранормальных явлениях вызывали самый большой интерес. Оказалось, НЛО периодически видят, правда, почему-то только мужское население окрестных домов, квартиры в которых не привлекли «современную буржуазию». Мужское население рассказывает о своих видениях женскому, ломающему голову над тем, как победить в неравной борьбе с зеленым змием. Женское население НЛО ни разу не видело, но хотело получить ответ через наши издания: летают они тут или как? Зелененькие человечки и космические разведчики тоже почему-то встречаются на пути лишь отцам, мужьям и братьям. Именно этими встречами они объясняют позднее возвращение домой. Беседовали об устройстве Вселенной с пришельцами, оправдываются они перед членами семьи, ждущими их со скалками в руках. Я обещала передать эти пожелания спецу по всяким-разным видениям Леньке.

В клуб ворвались большой толпой. Сегодня там так и не было большого скопления посетителей. Или вчера случились и другие происшествия? Не только те, свидетельницей которых я стала? Я, правда, не была непосредственной свидетельницей, тут же добавила про себя, но находилась поблизости.

При виде нас с Татьяной парень из туалета, как я называла его про себя, не узнавший меня, вчерашнюю, но запомнивший сегодняшнюю, ткнул в нас пальцем и заорал:

– Вот эти две лесбиянки нас сегодня утопили!

– В каком смысле? – вежливо уточнил Андрюша.

Но получить ответ не успел: влезли бабки, высказавшие парню мнение о депутатах, собесе, районной поликлинике и их развратном клубе. Произнося эмоциональную речь, бабки зыркали по сторонам, не забывая, зачем сюда пожаловали. Разврата, правда, в эти минуты в пределах видимости не наблюдалось. Депутатов, представителей собеса и районной поликлиники тоже.