Камень судьбы Туров Тимур

– Будем снисходительны, – в голосе Дэфтера зазвучали отеческие нотки. – Базэл очень переживает, что попал под подозрение. Он импульсивен и не совладал с собой…

– Хорошо, уважаемый Дэфтер. – Дорот сплел пальцы, прямо посмотрел на Стоящего у престола. – С Базэлом разберемся позже. Что ты хотел предложить Совету клана?

Дэфтер вытащил из внутреннего кармана сложенный лист бумаги, на котором он накануне по пунктам записал все то, что изложил ему Базэл, и время от времени сверяясь с написанным, начал говорить.

В эту речь Стоящий у престола вложил все свое ораторское умение. Он был логичен и убедителен. Каждый тезис Дэфтер подкреплял примерами из истории зеленой сферы Москвы, приводил доводы «за» и, в соответствии с высоким искусством риторики, «против», но так, чтобы у слушателей возникло убеждение, что они по своей воле соглашаются с предложениями временного главы клана.

Едва прозвучала фраза о передаче аккумулирующих амулетов боевым магам, как Адал встрепенулся:

– Верно, верно! Мы и сами хотели…

На него зашикали, и старик в смущении умолк. В дальнейшем слова Дэфтера прерывал лишь далекий шум деревьев да удары капель дождя по крыше беседки. Перед тем как закончить, Стоящий у престола подал слуге условный знак, и тот принес огромное блюдо с жареным мясом и зеленью.

– Прошу вас, уважаемые сатра, не торопитесь говорить. – Дэфтер обвел рукой стол. – Утолите свой голод, поразмыслите…

Несколько рук потянулись к блюду. Зажурчало вино.

– Я думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что размышлять тут не о чем, – сощурив близорукие глаза, решительно заявил глава рода Фемиксов Дорот. – Предложения разумные. У меня возражений нет. Уважаемый Рамер?

– Я согласен с уважаемым Дэфтером, – наклонил голову Старший маг. – Мы и впрямь стоим на грани катастрофы. Я от лица магов клана выступаю «за».

Дорот по очереди опросил глав родов клана. Никто не стал оспаривать разумность и своевременность принятия чрезвычайных мер, озвученных Дэфтером. Последним выпало говорить старому Адалу.

– Ну, это… если маги не против… Если весь клан… тогда мы согласны!

– Столь замечательное здравомыслие дает нам уверенность, что мы преодолеем все неурядицы, – несколько пафосно подытожил Стоящий у престола. – Осталась пара технических моментов. Координатором исполнения кризисного пакета выступлю я сам. И поскольку Страж клана болен, служба безопасности, ее боевые отряды и ополчение отныне подчиняются также мне. Возражения есть?

Возражений не последовало. Дэфтер украдкой смахнул со лба пот – несмотря на прохладную погоду, ему было жарко. Только что он де-факто сумел, пусть и на время, полностью взять власть в клане. Ослабленном, лишенном источников магической энергии клане, который в самом скором времени – Стоящий у престола в этом не сомневался – вновь укрепится и возвысится. А там подчинится ему и де-юре, признав в мудром и по-хорошему расчетливом Дэфтере нового Владыку. В сущности, дело за малым – заставить всех сатра готовиться к отражению атаки на клан, а самому тем временем отыскать смарагд.

Да, и потом разобраться, как эта зеленая побрякушка, которую прежний Владыка столько лет прятал даже от ближайших соратников, контролирует источники.

– О сатра! – провозгласил он, хлопнув в ладоши. – Надеюсь, трапеза была сытной, а вино взбодрило вас. Теперь пора вершить судьбы клана. Я более не могу никого задерживать.

Хором возблагодарив Всеотца и хозяина стола за хлеб насущный, члены Совета стали подниматься. Многие, не откладывая дел в долгий ящик, вынимали телефоны. Старший маг и главы родов, направляясь по дорожке к воротам усадьбы, отдавали распоряжения своим помощникам, секретарям и референтам.

Дэфтер, ухватив толстыми пальцами жирный кусок хорошо прожаренного мяса, сунул его в рот, провожая взглядом озабоченных иерархов Ксенфов. Ему хотелось улыбнуться, сделать какую-нибудь глупость, например, заорать во все горло, но он твердо знал, что никогда не позволит себе поддаться эмоциям, тем более в такой ответственный момент.

Из дома выбежал слуга, приблизился и с поклоном подал Стоящему у престола записку от секретаря. Дэфтер рассеянно вытер руку о скатерть, взял бумагу, вчитался…

Ну вот, очередные дела, и никто не может обойтись без него, Стоящего у престола…

Интернет-кафе «Бит-байт», грязноватый подвальчик на Шаболовке, неподалеку от Шуховской башни, было хорошо знакомо Глебу еще по студенческим временам. Здесь не задавали лишних вопросов, не интересовались, как ты тратишь машинное время, – только плати. При этом компы были отделены друг от друга непрозрачными перегородками, создававшими иллюзию уединенности. Небольшой бар у входа, равнодушный парнишка в наушниках у стойки, тихая музыка, сгорбленные тени перед мерцающими экранами. Глеб взял литровую кружку пива, оплатил минимальное время – два часа – и прошел в дальний угол зальчика. По дороге он внимательно вглядывался в посетителей интернет-кафе. Все нормально, нелюдей вроде бы нет. Можно рискнуть. Залпом выпив полкружки отвратительной бурды, неизвестно почему именовавшейся пивом, Глеб уселся в продавленное кресло, взялся за мышку. Комп оставлял желать лучшего, апгрейд ему не делали года два, но, судя по количеству оперативки и данным видеокарты, игру он должен был потянуть.

– Ну, Супер-бета, давай! – подбодрил себя Глеб, нахлобучив на голову «лопухи» наушников.

Он выставил на таймере простеньких пластиковых «Касио» полчаса – дольше слишком опасно, вдруг излучение камня засечет «Силлипитирья» или просто какой-нибудь случайный маг – и открыл футляр с изумрудом. Все, теперь от Погодина уже ничего не зависело…

Глеб провалился в гейм, как в тяжелый, бредовый сон.

В Марьино его ждет недобитый демон Йама и зомби… Обиталище Хранителей встречает Глеба звуками тревожной, бередящей душу музыки. Глебу кажется, что старцы глядят на него с осуждением. Конечно, это иллюзия, отражение эмоций Погодина.

«Если бы я пришел сюда победителем, все было бы иначе», – думает он, вооружаясь.

К боекомплекту из предыдущего эпизода прибавились гранаты и армейские аптечки.

«Это мне как не справившемуся с первого раза», – понимает Глеб.

Полный решимости покончить с демоном, он мчится на юго-восток столицы по ночным улицам. Редкие фонари выхватывают из темноты группки военных, бронетранспортеры, машины связи.

Баррикады на кольце подсвечены пламенем нескольких костров. Отдыхающие спецназовцы, несколько палаток, антенны, угловатая глыба самоходного зенитного комплекса «Тунгуска» – все это Глеб замечает краем глаза, по пути к штабному «КамАЗу». В полумраке кунга он видит людей, склонившихся над мониторами компьютеров. Майор Егоров сидит на стуле, в руке – кружка с дымящейся жидкостью. Он мрачен и немногословен. Собственно, а о чем говорить – все и так ясно.

– Йама полностью контролирует территорию нефтеперерабатывающего завода и окрестные кварталы. Постарайся покончить с ним, иначе его армия зомби может соединиться с отрядами вампиров, которые движутся с севера. В Печатниках их сдерживают танки и десант, но вампиры прорвались на участке Кузьминского лесопарка. Если они доберутся до Верхних Полей – мы потеряем весь юго-восток города.

Припомнив стаю крылатых тварей, напавших на него возле Абельмановской площади, Глеб молча кивает майору и покидает кунг. В его душе борются азартный геймер и, собственно, сам Глеб Погодин, человек, пришедший в этот виртуальный мир лишь затем, чтобы попытаться выйти на связь со смарагдом и понять, что делать дальше. Он не знает, что нужно искать, какие приметы помогут ему понять, что он двигается в правильном направлении. Поэтому приходится пока выполнять игровое задание, стараясь замечать любые отклонения от логики гейма, как это было в случае с призывом идти на Малые Каменщики.

Покинув блокпост на кольце, Глеб, не экономя сил, знакомой дорогой бежит в сторону нефтезавода. Вокруг высятся темные дома. Стоит тревожная, настороженная тишина. Фонари в этой части города не горят вовсе, и Глебу приходится задействовать прибор ночного видения. Зеленоватое свечение заливает все вокруг, тонкий писк ПНВ раздражает, но с этим приходится мириться – переть наобум сквозь мрак – значит гарантированно подставить себя под удар.

По пустырю, разделяющему заводскую территорию и жилые кварталы, шарят лучи прожекторов. В небе рокочут вертолеты. Военных не видно, лишь догорает в стороне одинокая БМП. Столбы света то и дело выхватывают из темноты раскачивающихся зомби, поодиночке и группами бредущих в сторону мертвых многоэтажек.

– Избранный, Йама сейчас в административном здании. Все подходы надежно охраняются. Будь осторожен! – голосом Егорова предупреждает Глеба рация.

– Яволь, – бормочет он в ответ, передергивая затвор автомата.

План действий, родившийся в голове, максимально прост: стараясь как можно дольше оставаться незамеченным, краем пустыря добраться до заводской ограды, проникнуть внутрь, а дальше пусть говорят «Кедр» и «стечкин».

«Только бы не наткнуться на крупный отряд зомби», – думает Глеб, перебегая в темноте от кучи земли до большой катушки из-под кабеля.

На одиноких порождений Йамы он не обращает внимания, равно как и на их попытки задержать его. Впереди уже ясно различим кирпичный забор завода – и широкий пролом, оставленный, судя по всему, взрывом НУРСа, выпущенного с вертолета.

«Мне – сюда», – думает Глеб и рывком преодолевает оставшееся расстояние.

Пока ему сопутствует удача. Но буквально в следующие секунды он понимает, насколько капризна эта дама: продавив низкие облака, из тьмы над головой Глеба материализуется огромный камуфлированный «крокодил» – многоцелевой ударный вертолет «Ми-24». Из его корпуса в землю бьет колонна ослепительного света. Глеб замирает, судорожно пытаясь скинуть ПНВ – попав в луч прожектора, прибор дает «засветку». Ощущение такое, будто Глеб оказался в очень мутной воде без маски.

На «крокодиле» начинают работать четырехствольные пулеметы ГШГ. От рокота винта и пулеметного грохота закладывает уши. Что-то орет рация, но Глеб ее не слышит. Он перестает ориентироваться, буквально на ощупь пытаясь покинуть освещенную зону. Наконец ему удается избавиться от прибора ночного видения. Зрение восстанавливается. Увиденное потрясает Глеба: из темноты на него сплошной стеной прут сотни, если не тысячи зомби. Пули вертолетных ГШГ рубят их в кровавое месиво, но живых мертвецов так много, что урон практически незаметен.

«Если сейчас использовать гранаты, – думает Глеб, – то, возможно, мне удастся отбросить зомби от пролома, скользнуть внутрь и вдоль забора уйти в темноту – пусть потом ловят. Хотя вряд ли это поможет подобраться к Йаме незамеченным. Демон для обнаружения противника наверняка пользуется не только зрением».

Расстреляв боекомплект, «крокодил» гасит прожектор и уходит в ночь. Ему на смену появляется второй вертолет и начинает обстреливать постройки за забором. Глеб бежит по пустырю прочь от пролома, а в спину ему летят камни и куски арматуры. Зомби не преследует одинокого бойца. У них, видимо, другая задача – не дать ему проникнуть на завод. Пока они успешно с нею справляются.

– Избранный, будь наготове – Йама выслал крупный отряд зомби тебе наперехват, – предупреждает Егоров. – Если будешь продолжать движение, попадешь в ловушку.

«Оказывается, все не так просто. – Глеб останавливается, начинает пятиться, стараясь заметить противника в темноте. – Но что делать-то? Прямо не получилось, в обход не получилось… Нужно искать третий путь, третий вариант…»

Рация включается, как всегда, неожиданно, но Глеб за долю секунды до того, как в ушах раздается знакомый эфирный треск, понимает – вот оно, то, ради чего он все это и затеял.

– Избранный, третий путь лежит…

С оглушительным грохотом взрывается бак нефтехранилища. Гигантский огненный гриб встает в ночном небе, пустырь озаряется пламенем. Группки зомби, брошенный трактор, подбитый БТР – все видно как на ладони, но Глеба это не интересует.

– Где третий путь? Где?! – орет он в усик микрофона. – Не молчи! Ну!!

Треск и помехи. Со стороны домов по заводу начинают работать скорострельные пушки БМП. Трассеры расчерчивают небо, «крокодил» поднимается выше и делает два залпа неуправляемыми ракетами. Новые взрывы, сверху идет дождь из земли, осколков и человеческих останков. Перед Глебом падает рассеченный пополам зомби. У него нет ног, но он жив и судорожно цепляется черными пальцами за пучки жухлой травы, пытаясь подобраться ближе к застывшему без движения человеку. Машинально выстрелив в голову зомби, Глеб обрывает его страдания и снова кричит:

– Третий путь! Ответь, где он?

– Третий путь… – рвется сквозь помехи ломкий голос. – Избранный, третий путь лежит… озь… нь…

Черная земля под ногами Глеба вспучивается горбом. Он падает, быстро отползает. Комья грязи летят во все стороны. Из дыры, ворочая плоской головой, выбирается Йама. Отблески пожарища обливают его жидким пламенем. Йама скалит клыки, готовясь к прыжку. Становится понятно – в ближайшее время будет не до рации. Чуть не плача от досады, Глеб всаживает в демона полный магазин «Кедра», перезаряжает автомат, снова стреляет. Пули вонзаются в коричневую кожу Хозяина мертвых, не причиняя ему особого вреда. Глеб вспоминает слова Хранителя ключей: «Уязвимых зон на теле Йамы немного, но все же они есть. Это глаза, горло и паховая область. Не подходи к нему слишком близко – Йама, несмотря на кажущуюся неповоротливость, проворен и быстр. Его шкуру трудно пробить одной пулей. Тебе придется несколько раз попасть в одно и то же место, чтобы ранить демона. После этого заставь его двигаться, тогда он вскоре ослабеет от потери крови».

Демон, словно услышав мысли противника, бросается в атаку. Глеб стреляет ему в голову, до последнего момента оставаясь на месте. Ему удается попасть в левый глаз Йамы, разворотив глазницу, но, подпустив демона слишком близко, он лишается «Кедра» – взмахом мощной лапы Хозяин мертвых выбивает автомат из рук Глеба.

«Теперь мои дела плохи», – понимает он, отбегая в сторону.

Выстрелы «стечкина» напоминают отрывистый злой лай. Йама в ответ ревет раненым медведем. Двумя прыжками покрыв расстояние, отделяющее его от Глеба, демон вновь пускает в ход смертоносные когти, раздирая прочную ткань разгрузочного жилета. Красная полоска индикатора здоровья начинает ползти вниз, но времени задействовать аптечки или заклятия у Глеба нет – если он перестанет стрелять, Йама навалится на него всерьез.

«Надо бежать! Я смогу победить эту тварь только на расстоянии», – увлекшись, Глеб забывает и о загадочном «третьем пути», и о таймере.

Убить Йаму, избавить мир от подручного Лилит – вот что сейчас главное!

Рывок, еще рывок! Он бежит зигзагами, пытаясь сбросить буквально повисшего на плечах демона. Краем глаза замечает – вокруг собирается все больше и больше зомби, но живые мертвецы не вмешиваются в схватку. Переминаясь и глухо завывая, они ждут. Отблески горящего нефтехранилища делают их похожими на ожившие бронзовые статуи.

Когти Йамы впиваются в ногу Глебу. Перед глазами красная пелена. Дело плохо – жизненные силы кончаются, а демон и не думает отставать. Теперь Погодину уже не до наблюдений за зомби. Он напрягает все силы, совершает прыжки под стать зверям из семейства кошачьих, но все напрасно.

Спасительная идея приходит, когда красная полоска проваливается в самый низ, сигнализируя, что жить Глебу остается считаные секунды. Он резко останавливается и падает в мокрую траву. Тяжелая туша Йамы по инерции пролетает над ним; демон яростно рычит, когти взрыхляют землю. Развернувшись, он готовится броситься на лежащего человека, но Глеб уже на ногах. Две армейские аптечки восстанавливают его силы. Черный глаз «стечкина» смотрит в единственное оставшееся буркало Йамы.

«Я попаду», – уверенно думает Глеб.

Он очень хочет этого, а хотеть, как известно, – значит мочь.

Демон срывается с места. Палец плавно давит на спусковой крючок. Выстрел! Второй! Третий! Йама запрокидывается на спину, рычание переходит в пронзительный визг. Черные капли летят во все стороны, кровь заливает уродливую морду адского создания. Он еще жив, но ослеплен точными выстрелами Глеба. Остается добить монстра, оборвав его мучения. Это уже работа мясника, а не воина.

Йама, задрав голову, беспорядочно машет лапами, пытаясь зацепить проклятого двуногого. Он больше не может визжать, из пасти идет густая кровавая пена. Глеб, выбрав момент, переключает «стечкин» на автоматическую стрельбу и выпускает очередь в незащищенное горло демона. Коричневая кожа чудовища лопается, прямо в лицо Погодину бьет дурно пахнущая струя черной крови. Завалившись набок, Йама стрижет ногами. Он пытается встать, но жизнь стремительно покидает могучее тело демона. Начинается агония. Удовлетворенно выдохнув, Глеб перезаряжает пистолет, поднимает голову. Его глазам предстает удивительное зрелище – зомби, еще мгновение назад готовые наброситься на победителя, рядами валятся наземь. Со смертью хозяина приходит конец и их отвратительному бытию.

Включается рация.

– Избранный, спасибо! – весело кричит Егоров. – Теперь мы сможем перебросить все задействованные против Йамы силы в Кузьминки и остановить вампиров. Ты сделал большое дело, парень!

– Служу Советскому Союзу, – усмехается Глеб.

Он с надеждой смотрит на рацию, но черная коробочка на поясе умолкает. И тут же раздается трель таймера. Все, время вышло.

Выдравшись из гейма, Глеб одним длинным глотком «добил» пиво, записал сейфы на диск, закрыл футляр с изумрудом и быстро покинул «Бит-байт». Несмотря на то что заволакивающий будущее туман так и не рассеялся, он теперь твердо знал – у него есть и третий путь…

В расположенном глубоко под землей зале, которого Лика никогда не видела, всегда пахло грибами. Она приходила сюда раз в месяц, строго в определенный день, и проделывала длинный путь – сначала в подвал ничем не примечательного дома в центре Москвы, затем из него по винтовой лестнице, подсвечивая себе фонариком.

У мощной тяжелой двери из черной стали фонарик полагалось гасить, и за ослушание – Лика это знала – последует суровое наказание, а может быть, и смерть.

Поэтому она всегда выключала крохотный приборчик и ждала, когда глаза привыкнут. Этого никогда не происходило, и она на ощупь толкала дверь, вступала в сырой и теплый, пахнущий грибами зал.

Так случилось и сегодня.

– Ты пришла? – спросили из мрака голосом неприятным, резким, и что-то задвигалось, зашуршало вдали.

– Да, я готова служить, – ответила Лика.

– Очень хорошо. У нас есть для тебя задание… – произнес уже другой голос, более мягкий, и Лике показалось, что она видит мерцающие вдали огоньки, похожие на гаснущие угли.

Всякий раз ей мерещилось разное, и за тридцать с лишним лет она давно поняла, что в этом зале ей являются только иллюзии.

– Я готова.

– Тогда слушай. Нам нужно, чтобы ты отыскала мужчину. Человека, – заговорил третий, находившийся где-то наверху. – Зовут его Глеб Погодин. Попытайся его очаровать, одурманить, выманить из него все, что можно, и принеси нам его душу. Мы знаем, подобное тебе по силам.

– Но как я его найду? Город велик…

– Мы дадим тебе направление, – сказал первый голос. – А теперь откройся, настало время впитывать силу.

Лика вздрогнула и расслабилась – сейчас ей позволят дотянуться до источника, наполнить ауру энергией, восстановить растраченные за месяц силы. Понятное дело, что сам колодец расположен не тут, а где-то на поверхности и что ее хозяева лишь перебрасывают энергию с места на место.

Лика была магом-арендатором, то есть не входила ни в один орден, но в обмен на энергию иногда выполняла поручения обитателей пахнущего грибами подземелья.

Они не требовали многого, были щедры, и она расходовала свою силу планомерно, используя ее для того, чтобы создать прочный фундамент, опору к старости. Она понимала, что еще несколько лет, и она потеряет многое…

А ведь сколько мечтала молодая и глупая девчонка, три десятилетия назад попавшая в ученицы к настоящей ведьме! Но мечты сгинули, а она так и осталась – одной из многих, знающих о магии и мире «за Пеленой», но не имеющих власти.

В свое время у нее был шанс вступить в «Золотую розу», но она отказалась, захотела независимости. И в конце концов стала чуть ли не рабыней прячущихся во мраке существ, не принадлежащих к человеческому роду.

Энергия хлынула в ее тело Силы, и Лика задрожала, впитывая ее.

Через десять минут она закрыла черную дверь, включила фонарик и зашагала наверх.

Теперь она знала, куда ей идти.

Хозяева пообещали очень многое – возможность самой подключаться к их источнику. Но только в том случае, если она выполнит задание, если она возьмет верх над мужчиной по имени Глеб Погодин.

В себя Акунд пришел, оказавшись в салоне черного «БМВ». Сильно болело горло, кружилась голова, перед глазами плавали разноцветные круги. Он огляделся, встретил насмешливый взгляд сатрессы, устроившейся на переднем сиденье, и холодный, тяжелый – верог, той самой бледной девушки, что привела его сюда. Четвертым в машине был водитель, смуглокожий джинна. Его голый череп украшала крохотная вязаная шапочка, больше напоминающая круглую заплатку. В ухе торчала серая таблетка телефонной гарнитуры «хенд-фри».

– «Короткий повод»? – прохрипел Акунд, массируя шею.

– Ты был не самым способным, но явно старательным учеником в этой вашей Обители. – Сатресса тронула водителя за плечо. – Поехали, Агаб.

«БМВ» заурчал двигателем и мягко скользнул в поток автомобилей.

– В вашей? – переспросил Акунд. – Но ты ведь тоже сатра!

– Есть вещи, более важные, чем форма конечностей и цвет волос.

Ответ прозвучал достаточно туманно, но Акунд понял, что ему хотели сказать.

Помолчав, он кашлянул и задал другой вопрос:

– Кто нас сдал? Часовщик?

Сатресса лишь коротко хохотнула в ответ.

– Зачем весь этот балаган? – В голосе Акунда прорезалась злость. – Ты могла бы получить камень без дурацких игрищ в заложников…

– А может, я влюбилась, – повернувшись к нему и глядя прямо в глаза, произнесла она с усмешкой.

Сатра не выдержал, отвел взгляд и проворчал:

– Для влюбленной ты слишком много улыбаешься и смеешься.

– Смотрите-ка, он еще и психолог! – окончательно развеселилась сатресса и тут же сменила тон: – А если я скажу, что ты меня заинтересовал? Ты сильный и смелый мальчик. Редко кому удавалось выскользнуть из моих коготков. Тебе вот удалось. А поскольку контракт аннулирован, мне нет нужды убивать тебя немедленно. Так что некоторое время ты будешь моим домашним питомцем, сатра Акунд.

– Я не буду ничьим питомцем, сатресса Не-знаю-как-тебя-там! – высокомерно гаркнул Акунд и отвернулся к окну.

– Можешь называть меня… Скулария. Да, Скулария. Хорошее элладийское имя. И не кипятись, мальчик. Ты даже не представляешь, от чего отказываешься.

– То есть мне уже было сделано предложение? – немедленно отреагировал Акунд.

Скулария опять рассмеялась, подмигнула невозмутимой верог, сидевшей рядом с сатра:

– Каков, а? Как там говорят местные «коричневые»: «На лету подметки режет»?

– Куда мы едем? – резко спросил Акунд. Ему надоела манера общения, предложенная его пленительницей.

– Это неправильный вопрос, – покачала головой Скулария.

– Ты думаешь, будет правильнее, если я спрошу, кто меня… нас заказал?

– Было бы чудесно, если бы ты прямо сейчас начал обращаться ко мне «госпожа Скулария». Или просто «госпожа». – Сатресса произнесла это тихо, мягко, но Акунд отчетливо услышал в ее голосе лязг стали.

Он решил не злить хозяйку магов-убийц понапрасну и повторил свой вопрос по-новому:

– Позволено ли мне будет узнать, кто предложил вам, госпожа Скулария, контракт на убийство меня и «коричневого» Глеба Погодина?

– Да кому вы нужны, – отмахнулась сатресса.

– То есть предметом контракта было… – начал Акунд. – Постойте… Изумруд? То есть все это из-за какого-то камня?

– А вот теперь ты оказался глупее, чем я думала. Смарагд – куш, ради которого можно рискнуть всем. Неужели ты этого не понимаешь?

– Так тебе нужен камень? Ты хочешь обречь Ксенфов на гибель ради этой вещи…

– Если бы ты знал, что это за вещь. Даже тебе, очень слабому магу, смарагд дал бы огромную власть…

– Он принадлежит клану! – отрезал Акунд.

– Кла-ану? – искренне удивилась Скулария. – Ах вот как? Так ты у нас патриот! Идейный борец за интересы Ксенфов? Однако это новость! Но позволь спросить, что дал тебе клан?

– Все! – задрал подбородок Акунд. – Я – сын клана. Меня воспитывали и учили на деньги Ксенфов.

– Ксенфы сделали тебя сиротой. Кто ты на самом деле? Брегн? Псари? Акалон? Твои родители были убиты. А ты сейчас расписываешься в верности их убийцам.

– Что было – то прошло. – Акунд скрипнул зубами. – У меня нет счетов к Ксенфам. А вот к тебе есть. Ты убила моего учителя, и за это я тебе еще отомщу…

– Госпожа! – вдруг зашипела сидевшая рядом верог и подкрепила слова коротким взмахом руки. – Надо говорить: «Ты убила моего учителя, госпожа»!

Акундин дернулся, словно его ударили наотмашь. Он попытался ответить, но не смог даже пошевелить пальцем – верог с помощью магии спеленала его, как младенца.

– Не дергайся зря, – пояснила наблюдавшая за экзекуцией Скулария. – Она сильнее тебя и не отсечена от источника. Так что ты там говорил про учителя?

– Ты убила его! – упрямо выкрикнул Акунд. – За что? Это тоже часть контракта? Я…

Верог снова ударила сатра «длинной рукой», уже сильнее.

– Госпожа! Говори: «госпожа»!

– Подожди, Светлана, – жестом остановила верог Скулария. – Ты потом поучишь этого гордеца хорошим манерам.

Некоторое время в салоне «БМВ» стояла тишина, нарушаемая лишь приглушенным уличным шумом, долетавшим сквозь тонированные стекла. За окнами мелькали дома, перекрестки, пролетела и осталась позади красная глыба Театра на Таганке.

– Я все еще не решила, что с тобой делать, Акунд Ксенф… – наконец произнесла сатресса. – Акунд… Переводится как «Копье». Интересно, это имя тебе дали родители или усыновители из Ксенфов? Ты и вправду прям, как копье. Ты силен. Слабые способности к магии ты компенсируешь отличной физической подготовкой. Сколько раз ты дрался насмерть? Семь? Восемь? Да, восемь. Пять побед. Два примирения, один раз твой противник не явился. Как видишь, я знаю о тебе все. И поэтому говорю – ты не продержишься против меня и пяти секунд.

– Без колдовства? – с иронией спросил Акунд.

– Увы, мальчик, – покачала головой Скулария. – Я не могу драться без магии. В мое тело вживлен двадцать один боевой амулет. И некоторые из них срабатывают помимо моей воли, на рефлексах. Ты выбрал не того соперника, дурачок.

– И все равно я тебе еще врежу! – набычился сатра. – Смерть Крицы должна быть отомщена.

– О, мужчины! – простонала сатресса, закатывая глаза. – Как легко вами можно управлять… Все вы – акунды, копья. Никакой гибкости. Ладно, если тебе будет угодно, мы встретимся один на один. Но не сейчас, позже. После того, как «коричневый» принесет камень.

– А если не принесет? – буркнул Акунд.

– Принесет, принесет, – уверенно сказала Скулария. – Он же тоже мужчина. Копьеносная сущность не позволит ему поступить по-другому.

– Ты убьешь его?

– А как ты думаешь? Сам посуди – зачем мне живые свидетели?

– Но он же ничего не знает! – взвился Акунд. – Когда охотятся на вепря, не убивают оленя, случайно оказавшегося на пути охотников!

– На вепря? – сузила глаза Скулария. – Почему ты упомянул именно это животное?

Сатра не заметил ее тревоги, ответил просто:

– Это старинная поговорка Ксенфов. Так почему нужно убивать Глеба? Лиши его возможности видеть через Пелену…

– С чего это мне этим заниматься?

– Если ты дашь мне слово, что Глеб Погодин останется жив и здоров, я соглашусь служить тебе, – глядя в окно, через силу сказал Акунд.

Сатресса расхохоталась.

– Мальчик, во-первых, я никому и никогда ничего не даю. Я только беру. Беру то, что мне необходимо. А во-вторых, разве кто-то сказал, что нуждается в твоей службе?

Акунд выругался, получил еще один чувствительный удар от верог и умолк.

– Агаб, свяжись с Карлом, узнай, как обстоят дела, – распорядилась Скулария.

Водитель нашарил на груди пультик «хенд-фри», полушепотом забубнил в микрофон, потом повернул голову и очень низким голосом нараспев объявил:

– Госпожа, Ксенфы начали разворачивать боевые порядки. Прослушка исключена. Наблюдение ведется.

Скулария кивнула, повернулась к Акунду:

– Вы с «коричневым» объявлены вне закона. Любой Ксенф при встрече обязан задержать вас, а в случае сопротивления – уничтожить. Какой смысл хранить верность тем, кто от тебя отказался?

– Это из-за вашего альва! – мрачно прогудел сатра. Взъерошив непослушные волосы, он внимательно посмотрел на сатрессу: – Госпожа, я все понял. Смерть моя, равно как и смерть моего товарища, неизбежна. И перед лицом ее я прошу вас – до того, как сердце мое остановится и дыхание пресечется, сообщите, кто… кем был ваш наниматель – и сейчас, и во время Десятилетней войны.

– Проклятая книга! – Скулария на миг потеряла контроль над собой, и яростное пламя взвилось над ее плечами, точно крылья.

Запахло паленой обивкой. Салон наполнился дымом. Верог отклонилась, вжавшись в сиденье. Акунд заслонил лицо руками. Только водитель-джинна продолжал невозмутимо управлять машиной, несмотря на то, что оранжевый пламенеющий язык лизнул его голову и из уха вытекла струйка расплавленного наушника. Он на несколько секунд приоткрыл все четыре окна, и дым выветрился.

– Опять придется чинить машину, – сердито проговорила сатресса, унимая огонь. В ее голосе явственно слышалась досада. – Видишь, Акунд Ксенф, до чего ты меня довел… Поверь, я не отдавала приказ убить Крицу. Когда агент, занимавшийся прослушкой, сообщил о книге и о том, что вы можете узнать нечто, чего вам знать нельзя, я велела уничтожить «Криптобиблонию». А дальше… это был несчастный случай. Если бы к окну подошел ты или «коричневый»… С такого расстояния трудно попасть, агент и так весь выложился и не смог потом защититься. В общем, я не буду оправдываться. И своего нанимателя тоже не назову. Это против всех правил. Все, хватит болтовни – мы приехали. Сегодня будь моим гостем, сатра Акунд Ксенф! Сатресса Скулария приглашает тебя разделить с ней стол и кров.

Акунд угрюмо кивнул. Ритуальная фраза, произнесенная Скуларией, означала лишь одно – до завтрашнего дня он доживет точно…

Разобравшись с неотложными делами, Стоящий у престола вышел в сад. Он брел по мокрой дорожке, выложенной шестигранной плиткой, обдумывая все, что было сказано на Совете. В настоящий момент ситуация на существующей в воображении Дэфтера шахматной доске виделась ему как близкая к патовой. Нужен был неожиданный, остроумный ход, способный положить начало лихой комбинации, ведущей к победе. Остановившись у старого дуба, роняющего с узловатых ветвей холодные капли, Стоящий у престола сорвал коричневый кожистый лист и, вертя его в пальцах, погрузился в глубокую задумчивость.

«Чтобы иерархи клана не отвлекались от борьбы с пусть и гипотетическим внешним врагом, надо подбросить им вполне реального врага внутреннего. Или спровоцировать кого-нибудь из чужаков на реальное нападение. Есть у меня один подход к Брегнам… Гамбит – одна из самых изящных комбинаций в шахматах. Настю, конечно, жаль. Она была хорошей… игрушкой. Но высокая ставка требует жертв. «Имиглико» выжгло ее разум. Пусть теперь ею занимаются маги Рамера. Они ничего не узнают, кроме главного – что вполне определенный сатра заставил девушку отравить Стража клана. Мне же надо сосредоточиться на смарагде».

Неожиданно, заставив сатра вздрогнуть, чуть в стороне из кустов на поляну выскочил огромный пес, мускулистый доберман с узкой мордой, а следом за ним – еще два таких же зверя. Они принялись с лаем гоняться друг за другом, выдирая мощными лапами кустики жухлой травы.

Дэфтер держал при доме псарню, где жило с десяток охотничьих и служебных собак. Доберманы были его любимцами. Послушные, умные и сильные псы, признающие только одного хозяина, казались Стоящему у престола воплощением идеальных подданных. Да, именно подданных – тех, кто отдаст жизнь за своего господина и повелителя, никогда не предаст и выполнит любой приказ.

«Скоро, – наблюдая за возней доберманов, подумал Дэфтер, – совсем скоро у меня будут другие подданные. Не такие, как эти собаки, но все же… Путь в тысячу ли начинается с одного шага. Когда-то я сомневался, стоит ли делать этот шаг. Теперь до конца, до желанной цели, осталось всего ничего. Останавливаться нельзя. Иначе – смерть, потеря всего…»

И, отбросив скрученный в трубочку лист, он решительно зашагал к дому.