Властелин Безмолвного Королевства Кук Глен
– Какое создание?
– Которое мы встречали раньше, в долине. Повелитель Червей.
– Прекрати, наконец, ходить вокруг да около! – возмутилась Сочия. – Скажи уж как есть. Бестия! Бестия! Бестия был здесь – следовал за Броком, пока он расправлялся с этим сбродом.
Брат Свечка открыл было рот, но девушка рявкнула:
– Даже не начинайте! Вы, может, и поумнее обычного епископального святоши, но и у вас не выйдет повернуть все дело так, словно то был не Бестия.
– Орудие Ночи, которое мы зовем Бестией, – отозвался монах, – уже не существует.
– Тогда идите и скажите ему об этом, безмозглый вы старик. Он, конечно, тут же покорно ляжет и умрет.
– Прояви уважение, девочка, – одернул младшую сестру Турм и стукнул ее по плечу.
– Не спорю, вчера ночью во тьме бродило какое-то чудовище, – сказал Свечка. – Оно действительно похоже на древнего языческого бога тления. Но этого бога больше нет.
– Если дерьмо похоже на дерьмо, – усмехнулась Сочия, – пахнет дерьмом и на него слетаются мухи, я назову его дерьмом.
– Быть может, Бестию удалось заточить не полностью, – предположил Турм. – Или же какая-то его частичка ускользнула из плена. В Белых холмах творилось что-то странное, когда арнгендцы напали на Антье, тогда, перед резней у Черной горы. Говорили, что там вскрылись древние могилы и из них выбралось зло.
Брат Свечка подумал, что такое вполне возможно. Белые холмы на северо-восточной границе Альтая иногда еще называли Колдовскими. То существо, хоть и источало жуткое зловоние и обладало сверхъестественной силой, не показалось монаху особенно могучим. Быть может, это лишь крошечный осколок бога, движимый инстинктами?
Вырастет ли он? Возможно ли подобное? Будет ли тварь разыскивать другие свои частицы? Освободит ли древних ужасных созданий, знакомых ей с юности?
– Гадать не буду, а лучше признаюсь в своем невежестве в данной области, – сказал совершенный и, внутренне сжавшись, спросил: – Сопутствовала ли Броку удача?
– Да, – радостно отозвался Турм. – Он пробрался в загон, где арнгендцы держали лошадей, украл нескольких, убил и бросил там, где голодные гролсачцы их найдут.
Решил посеять среди захватчиков семена недоверия.
Турм посерьезнел. Монах догадался, что одними лошадьми дело не ограничилось и подробности ночной вылазки настолько ужасны, что Рольт не хотел пересказывать их святому человеку.
– Понимаю. Наверное, больше мне знать и не нужно.
Брат Свечка снова взобрался на стену над воротами. Захватчики копали вокруг Карон-анде-Лета ров и на одной его стороне воздвигали вал. Если осада затянется, на валу появится частокол. Еще копали чуть поодаль – по всей видимости, могилы. Несколько арнгендцев укрепляли лагерь.
В небольшом дворике возле ворот собралось несколько всадников. На востоке от замка, вдоль реки, брела на юг толпа оборванцев, к Карон-анде-Лету они не сворачивали.
Ворота распахнулись. Сочия Рольт во главе дюжины юнцов, не обращая внимания на осаждающих, помчалась к реке. Они ударили по толпе оборванцев, убивая мужчин. Не успели арнгендцы кинуться в погоню, как маленький отряд уже отступил. Сочия подъехала к недорытому рву и принялась беспощадно рубить направо и налево, привлекая внимание арнгендцев.
На стену, пригибаясь, чтобы их не было видно снизу, поднялись лучники. Потеснив Свечку, они заняли позиции. Другие готовили баллисты.
Сочия хотела заманить арнгендцев под град стрел, но они не поддались на уловку.
Появился разъяренный сьор Брок. Когда сестра вернулась, улыбаясь от уха и до уха, он заявил ей:
– Чтобы больше такого не было! Я понятно говорю? Брат Свечка, вы не пойдете против воли графа Реймона, если заберете мою сестру отсюда?
Сочия уже не слушала – она перестала обращать внимание на брата, как только он начал ее распекать.
– Разумно ли это? – спросил монах. – Ведь по окрестностям бродит столько разбойников.
– Все равно так безопаснее, – тихо отозвался Брок.
– Почему, сьор?
– Если так будет продолжаться и дальше, нам не отбиться. Они ничего не смыслят в военном деле, ими никто не управляет. Я буду убивать их тысячами, но рано или поздно потеряю и кого-то из своих. А заменить их будет некем. Меня просто измотают, так бурный поток подмывает берег. Они найдут убежище в лесу, где прячутся крестьяне. Я не хочу, чтобы Сочия оказалась тут, когда это произойдет.
– Если я заберу ее в Антье, а ваш замок падет, вы, вне всяких сомнений, будете отомщены. Она уж точно найдет способ.
Сочия, по мнению монаха, вполне способна была спалить дотла весь Арнгенд, если Шарльв Полоумный и Анна Менандская слишком уж ей насолят.
– Возможно, вы и правы.
– О чем это вы тут шепчетесь? – поинтересовалась Сочия. – Не обо мне ли?
– В некотором роде. Пытаюсь вот уговорить совершенного покинуть замок, пока можно.
– Пустая болтовня, братец. О чем вы на самом деле говорили?
– Вечно ей нужно перечить, ни минуты не может выслушать спокойно.
Брат Свечка кивнул. Именно так и можно заставить девчонку сделать то, что нужно.
– Пойдем, сестренка, – сказал сьор Брок. – Выпьем вина. Мне нужно кое о чем тебе рассказать. Возможно, это будет самое важное поручение в твоей жизни.
Стоявший на высоком холме Артлан-анде-Брит остался позади. Талант сьора Брока Рольта к плетению интриг не переставал восхищать брата Свечку. Его Рольт подрядил спасать Сочию, а Сочии расписал, как необычайно важен для всех брат Свечка. Он-де светоч мейсальской философии, его необходимо уберечь во что бы то ни стало, и только она одна сможет убедить графа Реймона позаботиться об этом бесценном человеке.
Каждый из них нес письма для сьора Ланна. Прочитав эти письма, тот немедля отправил путников дальше и вместе с ними отослал двух племянниц и двух ослов. Лошадей пришлось оставить в Артлан-анде-Брите.
А вот доспехи и оружие Сочия не бросила, и теперь их везли в переметных сумах ослы.
Девушку и племянниц переодели крестьянскими мальчишками, а брат Свечка ехал в своем обычном одеянии. Все совершенные носили простые серые сутаны.
Предосторожности следовало соблюдать даже к югу от Артлан-анде-Брита: толпы гролсачцев просочились и за пределы владений Тульдсов.
Сьор Ланн смотрел в будущее ничуть не менее мрачно, чем сьор Брок Рольт.
Сочии граф Реймон обрадовался, а вот совершенному не очень. Тульдсовых племянниц разобрала местная родня.
Гарит едва ли не лебезил перед Сочией и без конца просил прощения, что не отправил войска на север.
Девушка покорила его.
– Теперь нас никто не слышит, совершенный, – сказал он Свечке, когда они остались наедине. – Расскажите всю правду – что случилось? Что там на самом деле творится?
Монах рассказал все без утайки.
Граф Реймон вытаращил глаза, услышав о подвигах Сочии, но дальше расспрашивать не стал, его заинтересовало другое:
– Бестия? Неужели?
– Возможно, не сам он, но его частица. Или же некто желает напомнить о нем. Быть может, кто-то решил напугать нас древним злом и посеять панику и хаос.
– Думаю, то существо настоящее, вернее, частица настоящего.
– Но…
– Брат, до меня доходят вести отовсюду. Рассказ о пробудившемся Орудии Ночи я слышу уже не в первый раз. Подобное происходит везде, где еще помнят древние истории о призраках. Думаю, во всех этих рассказах есть доля истины.
– Почему вы не отправили войска в Карон-анде-Лет?
– На меня беспрестанно наседают шавки Безупречного. Мерзкие церковники постоянно приспосабливаются, изыскивают способы досадить мне, не нарушая при этом мирского закона. Я не могу их арестовать. С каждым днем их становится все больше и больше. Где Конгрегация их берет, ума не приложу.
– В монастыри приходит столько желающих, что принимают далеко не всех. Примкнувшие к церкви ведь не голодают. А еще есть порода людей, которые упиваются властью над другими, пусть и небольшой.
– Совсем не это хотелось мне услышать, совершенный. Хотя хороших новостей я теперь не получаю. Только вчера сообщили, что новую императрицу Катрин короновал сам Безупречный и она склонилась перед властью бротских патриархов.
– Возможно, из-за этого в империи начнется гражданская война.
– Возможно. Но это совершенно точно означает, что Граальская Империя больше не будет прикрывать Коннек. И на этом дурные вести не заканчиваются: Безупречный готов объявить священный поход против мейсальской ереси.
Брат Свечка вздрогнул. Ищущих свет можно было встретить повсюду, но в Коннеке их жило больше всего, там мейсаляне проповедовали открыто. Значит, именно на Коннек падет основной удар.
– Так или иначе, фальшивый патриарх ограбит наш край.
– Тогда ему лучше поторопиться, – сказал граф. – А то нечего будет грабить после наших внутренних свар.
Конгрегация получила указания из Брота. Новый епископ Антье приказал графу Реймону явиться, но посланцы так и не смогли разыскать его. Некоторые из них бесследно исчезли.
Граф Реймон своей хитростью решил сразу две проблемы. Он собрал всех желающих и вместе с маленькой армией отправился на север, оставив Бернардина Амбершеля и свою невесту разбираться вместо себя с назойливыми и обнаглевшими бротскими посланцами. А потом исчез и Амбершель. Слухи утверждали, что именно он стоит за непрекращающимися убийствами и таинственными исчезновениями, которые то и дело происходили в Антье. В город теперь совалось все меньше братьев из Конгрегации, а те, кто уже жил там, ходили по улицам переодетыми и не поодиночке.
И все равно случались убийства. Иногда довольно жестокие.
В Антье лилось удивительно много епископальной крови: таинственные убийцы не боялись отлучения от церкви и не терзались муками совести.
Через несколько недель своего так называемого регентства Сочия поймала в коридоре брата Свечку.
– Совершенный, это все один большой заговор! Проклятие, они говорят мне, что теперь я владычица города! Соблюдая все тонкости этикета, просят моего соизволения на то или это, а потом делают по-своему!
– Девочка моя, Реймон так и задумал. Так его нельзя обвинить в бесчинствах – ведь его нет в Антье и остановить злодеяния он не может. А ты, разумеется, всего лишь женщина и ничего не можешь поделать.
Сочия на минуту замолчала, сдерживая гнев.
– Скажу честно, этот маневр мне понятен. Очень хитро. Одно от меня ускользает – почему в войне против Конгрегации участвуют иноземцы?
Старик удивился. Граф Реймон не пользовался услугами наемников.
– Иноземцы? Ничего не понимаю, дитя мое. Какие иноземцы?
– Я глупая женщина и, конечно, не должна замечать подобные мелочи. Но перед своим исчезновением Бернардин по-приятельски разговаривал с какими-то чужаками. Говорили они на странном наречии, его труднее разобрать, чем фиральдийский. А видок у этих типов был такой, словно они в случае чего родную мать освежуют и поджарят. Бернардин-то пропал, а они все еще ошиваются в Антье.
– Видимо, я был невнимателен и их не заметил.
Конечно же, когда Сочия собралась показать ему загадочных иноземцев, ни одного не удалось отыскать.
Война с прихвостнями Безупречного продолжалась.
11
– Ну как? – спросила Анна Мозилла, когда Пайпер Хект рухнул на кушетку. – Все плохо?
– Хуже не бывает. Безупречный вконец обезумел. Если он добьется своего, запылает весь запад. Вознамерился вторгнуться в Коннек. Анна Менандская, похоже, полностью подчинила себе Салпено и отнеслась к идее священного похода вполне серьезно. Ее люди уже в Коннеке. Она так увлеклась своими планами на юге, что сантеринским приспешникам будет чем заняться. Если Арнгенду в Коннеке не повезет, король Брилл, возможно, объявится прямо на Пейле и заявит права на арнгендский престол.
– Пайпер, больше ни слова о политике.
– Как дети?
– Отъедаются. Сейчас они спят. Бехтер прислал весточку, что ты придешь.
– Что бы я без него делал?
– Как коронация? – В голосе Анны звучала обида: любовницу главнокомандующего на церемонию не позвали.
– Прошло уже несколько недель.
– Но ты с тех пор не был дома.
– Да? Не подумал даже… Мы действительно работаем не покладая рук.
– Ты, Пайпер, теперь там главный.
Хект вздохнул. От Анны почти ничего не удавалось скрыть. Титус Консент переехал из дэвского квартала в дом поблизости, и Ноя с Анной подружились.
Им обеим не хватало родни, которая могла бы поддержать и помочь.
Анна, к некоторому неудовольствию Хекта, сделалась настоящей домоседкой. Она была старше его, – быть может, приключения больше ее не манили.
Хотя приключений по хозяйству ей хватало с избытком.
Сытый и полусонный, Пайпер лежал в постели и пытался выкинуть из головы коронацию. Но она засела там, словно навязчивая песня, от которой никак не избавиться, – любовная баллада коннекского трубадура. На церемонии принцесса Элспет не сводила с него глаз. Это было так заметно, что несколько человек даже спросили Хекта, в чем дело. Он объяснил, что спас ей жизнь под Аль-Хазеном.
И надеялся, что его интерес проявлялся не так очевидно.
Эта девушка восхищала Пайпера.
Но все пустое: Элспет Идж – наследная принцесса Новой Бротской Империи, а он наемник на службе у заклятого врага ее отца.
Имперцы все еще гостили в Броте, но главнокомандующий не видел их с самой коронации.
И честно говоря, времени у него и так не хватало.
Безупречный желал отправить армию в Коннек через земли Ормьендена. Ему удалось раздобыть гораздо больше денег, чем думал Хект. Многие кредиторы, разочарованные результатами кальзирского священного похода, теперь готовы были снова бросить деньги на ветер – они надеялись поживиться в Коннеке.
А если верить докладам Титуса, поживиться там скоро будет нечем. В тех краях творилось неладное.
Безупречный получил лишь четверть обещанных Анной Менандской богатств. Еще четверть, как подозревали многие, пропала во время пути. А еще ходили слухи, что Анна финансировала вторжение арнгендцев в Коннек и потому использовала остатки тех сокровищ, которыми собиралась подкупить Безупречного, чтобы умаслить собственных кредиторов.
Бротские ростовщики неохотно вели дела с патриархом и его подданными.
Хект заснул. Ему снилась Элспет. Как и все ночи до этого. Он так и не смог перекинуться с ней словечком. Скоро имперцы уедут. Императрица Катрин намеревалась пересечь Джагские горы, пока не завалило перевалы.
Анна перевернулась на бок и уткнулась носом ему в грудь. Почувствовав на коже ее горячее дыхание, Пайпер проснулся.
– Так и не можешь все выкинуть из головы? – промурлыкала она. – Всего на одну ночь?
Но Пайпер действительно не мог. Когда его мыслями не владела Элспет Идж, он волновался о принципате Делари и Осе Стиле, думал, где взять новобранцев, гадал, когда таинственные убийцы снова покусятся на его жизнь, что сталось с аль-Азером эр-Селимом. Он так хотел побеседовать со своим бывшим мастером призраков, но Аз больше не показывался.
Да и от Бо Бьогны не слышно было вестей. Бо уже давно никто не видел.
Пайпер Хект волновался.
Над его головой, словно стервятники, кружили разные неприятности.
– Пытаюсь, дорогая. Правда пытаюсь, но я…
И тут внезапно его одолел сон.
Пелла и Вэли приготовили завтрак, и справились весьма неплохо. Они принесли еду Хекту и Анне, которые все еще лежали в постели, обнявшись. Детей эта сцена нимало не смутила – видеть такое для них, вероятно, было не в новинку.
Хект почувствовал некоторую неловкость, хотя умом прекрасно понимал, что здесь, на западе, зачастую вся семья, даже если речь шла о дворянах, спала в одной комнате, иногда даже в одной кровати. И то, что обычно происходит между женщиной и мужчиной, происходило, несмотря ни на что.
– Наша девочка еще не начала говорить? – спросил Пайпер.
– Нет, но теперь она молчит не из страха – простое упрямство, – сказала Анна, а потом прошептала ему на ухо: – Я слышала их разговор с Пеллой. Она не знала, что я в соседней комнате.
– Заговорит еще, – отозвался Пайпер. После завтрака он разомлел, да и в нежных объятиях Анны было хорошо и спокойно. – Они хорошие дети, – добавил он через несколько минут.
– Да, и это удивительно, учитывая, откуда ты их взял.
– Все мы не из самых прекрасных мест взялись. Пелла когда-нибудь вспоминал родной дом? А Вэли? Она скучает по родным?
– Пелла? Ничего подобного за ним не замечала.
– Знает, как ему повезло.
– Один раз упомянул сестру.
– Проститутку?
– Спросил, нельзя ли ему прочесть ту книгу, в которой про них с сестрой говорится. Я не поняла, что он имеет в виду.
Хект пересказал ей Гортову историю.
– Один экземпляр, как уверяет Пинкус, есть у Бронта Донето. Горт даже заявил, что читал поэму, но вряд ли Донето нам ее покажет. Эту книгу запретили во всех патриарших владениях. Там ведь высмеивается церковь. Вроде бы.
– А про Вэли ты так ничего и не узнал?
– Только одно: ее настоящее имя не Вэли Дюмейн. Титус не нашел ни одного семейства Дюмейнов, в котором пропала бы дочь. Да и девочку по имени Вэли никто не разыскивает.
– Значит, она просто хитрая мошенница.
– Возможно. Но меня все равно беспокоит это странное совпадение. Ее насильно держали в борделе, который служил прикрытием для охотников на ведьм из особого ведомства. Да еще тех, кто тайно сговорился расстроить сделку Безупречного с закулисной владычицей Арнгенда.
– Если бы тебе можно было уехать, уйти со службы и жить своей жизнью, куда бы ты отправился? Чем бы стал заниматься?
Анна внезапно напряглась в его объятиях. Это был не праздный вопрос, не пустая болтовня двух любовников.
– Не знаю. Никогда об этом не думал. – С Дринджером его связывало все меньше и меньше, даже если сбросить со счетов все те происки, с которыми пришлось иметь дело на этом берегу Родного моря. – Я всем говорю, что хотел бы разбогатеть и купить большую латифундию. Но это не всерьез. Земледелие – тяжелый труд. Даже для хозяев.
– А ты когда-нибудь этим занимался?
– Нет.
– Тогда и не начинай. Земледелец и скотовод зависят от всего на свете – от жуков, крыс, ростовщиков, погоды, болезней, мира и войны – от любой прихоти Господа Бога или человека. Если бы им не нужно было платить ренту, трудяги, которые там работают не покладая рук, давно бы уже все бросили.
– Ты говоришь со знанием дела.
– Мне повезло родиться со смазливой мордашкой, большими глазами и гладкой кожей. Ты бы видел, какая у меня была в молодости грудь. Так и сбежала подальше от сельской жизни.
Хект почти ничего не знал о том, как жила Анна до их встречи. Он не испытывал судьбу и не расспрашивал ее. Что она пережила, что повидала до того, как открыть ему дверь той ночью в Сонсе? В ту ночь для них обоих началась новая жизнь.
– Хм? – только и промычал он.
– Видел бы ты меня, Пайпер, в шестнадцать. Красавица была такая, что сама удивлялась.
– Жалко, что я тебя ту не застал, но вряд ли ты была желаннее, чем сейчас.
– Умеешь ты языком трепать, Пайпер Хект. А женщине в мои годы нужно время от времени выслушивать подобную чепуху. – После этого она решила перейти от слов к делу. – Ну что, готов к приключениям?
Анна Мозилла умела сделать так, что Пайпер Хект начисто забывал о детях в соседней комнате.
Пелла и Вэли, несмотря на юные годы, прекрасно знали о том, что происходит между мужчиной и женщиной. Вэли чуть было не познакомилась с этой стороной жизни на практике, но Хект вовремя вызволил ее из борделя.
Юные девицы считались ходовым товаром.
Как и мальчики, хотя здесь желающих находилось чуть меньше.
Лежа в полудреме, Хект думал о принципате Муньеро Делари. Старика он не видел вот уже несколько недель: тот с головой ушел в дела – наводил порядок в разгромленном подземелье, стараясь при этом не пасть жертвой интриг принципата Донето.
– Наверное, нужно уже вставать, – промурлыкала Анна, тесно прижавшись к Пайперу.
Хект едва успел одеться, когда мир внезапно рухнул.
Очнулся он на носилках. Пахло дымом и огненным порошком. Носилки тащили четверо служак из городского полка. На них были кожаные туники и подшлемники, в таком облачении ходили констабулеры – новая патрульная служба, набранная из ополченцев. Они поднялись по ступенькам в какую-то церковь, мимо спешили другие констабулеры, тоже с носилками.
В городском полку становилось все меньше солдат, их постепенно сменяли горожане. По новому закону, недавно принятому сенатом и одобренному церковью и главными кланами Брота, все дееспособные жители города должны были бесплатно раз в десять дней патрулировать улицы в своем округе – следить за порядком и проверять, не возник ли где пожар. Очередность таких дежурств устанавливали гильдии или собравшиеся на совет соседи.
В Броте насчитывалось девять военных округов. Когда на улицах регулярно стали появляться патрульные, преступников сразу поубавилось.
Хекту давно уже было интересно, где Пинкус Горт позаимствовал свою идею? В Восточной Империи?
Констабулеры опустили носилки на пол и сгрузили Пайпера на тюфяк.
– Отец Капричио! – крикнул один. – Тут какая-то важная шишка, похоже.
Оставив Пайпера, они сразу поспешили обратно – за следующим раненым.
Над головой у Хекта раскинулся высокий потолок, между балками проглядывали нарисованные ангелы. Перед тюфяком опустился на одно колено священник – судя по сутане, из какого-то ордена целителей.
– А, вы в сознании. Можете сказать, сильно ли вас ранило?
– У меня контузия. По-моему, был взрыв.
– И притом очень сильный. Зацепило дюжину домов.
– Анна! Дети… – Он попытался встать.
– Не двигайтесь. Констабулеры разберутся. Раненых женщин и детей доставили сюда первыми. Вам поможет найти своих кто-нибудь из священников или алтарник. Я вам нужен?
– Не знаю. Я почти ничего не чувствую.
– С виду вы не ранены, а у меня тут многие серьезно пострадали.
– Тогда идите.
Где же действительно Пинкус позаимствовал эту систему – три уровня ополчения?
Теперь в каждом патриаршем городе действовали организованные военные отряды. На этом настоял главнокомандующий. А Пинкус Горт, управлявший бротским городским полком, разделил его по-своему: на констабулеров, гвардеров и всадников-эквестериев. Гвардеры дежурили на сторожевых постах на городской стене и на воротах. Их формировали из горожан более зажиточных, чем те, что шли в констабулеры. Теперь некоторые из таких горожан нанимали вместо себя солдат – почти всегда ветеранов из городского полка. За что те, конечно же, были признательны полковнику Пинкусу Горту.
Эквестериев набирали среди богачей – тех, кто мог позволить себе коня. Некое подобие древнего ополчения.
Это льстило самолюбию многих, хотя в настоящем бою участвовать никто не хотел.
Предполагалось, что бротское ополчение, как и ополчения других патриарших городов, выделит солдат для службы за пределами родных краев.
С древнейших времен сюзерен имел право призывать на войну всех здоровых мужчин. С нынешней же системой участник ополчения обязан был служить в действующих войсках не более сорока дней каждые шесть лет.
Даже города, в которых не особенно поддержали патриарха, могли временно одолжить Безупречному десять процентов своих мужчин. А еще Хект надеялся, что вместо новобранцев все захотят откупиться деньгами. Тогда он сможет завербовать опытных вояк среди беженцев.
Хекта разыскала соседка Анны, вдова по прозвищу Торопыга.
– Вот вы где! Анна вся извелась. Нельзя с ней так.
– Может, вы и правы. Она не ранена? Что с детьми?
– С ними все в порядке. Девчонка вся в крови, но это у нее из носа.
– Хорошо. Скажите им, где вы меня нашли.
– А сами-то что?
– Госпожа, я тут валяюсь не потому, что отдохнуть прилег.
Вдова обожала совать нос в чужие дела. Она сердито кивнула и поспешила прочь. Хект попытался встать и потерял сознание.
– Пинкус?
– Единственный и неповторимый, собственной персоной. Чего это ты тут валяешься без дела?
Горт сидел, скрестив ноги, на двух тюфяках сразу – на одном лежал Пайпер, а на другом какой-то мужчина, которого принесли, пока Хект был без сознания. Мужчина совершенно не возражал, ибо был мертв.
– Да я вот попытался встать, но вырубился.
– Слышал уже. У меня тут свои люди дежурят. А то вдруг они попытаются еще раз?
– Что?
– Ах да, ты-то, наверное, и не знаешь.
– Чего не знаю?
– Большой бабах – его, похоже, в твою честь устроили. Только вот грохнуло раньше, чем надо.
– Чего?
– Ладно, давай все с начала. Кто-то запряг в тележку осла и нагрузил ее бочками с огненным порошком. Бабах вышел отменный. Но они хотели все взорвать возле дома Анны.
«Не может быть, чтобы мне так повезло», – подумал Хект. Пинкус, вероятно, думал так же.
– Двоих мы поймали, – сказал он. – Именно от них и узнали, какой у мерзавцев был план. Мы все отследим – и откуда взялись эти двое, и откуда у них огненный порошок.
– У тебя, похоже, все схвачено.
– Вроде как. Пайп, а скажи-ка ты мне кое-что.
– Что?
Читать бесплатно другие книги:
