Властелин Безмолвного Королевства Кук Глен

Сочия всегда скакала во весь опор. Но в этот раз, подумал брат Свечка, она совсем потеряла голову. Остается только пожалеть ее жеребца.

Девушка спешилась и поднялась к ним на стену.

– Началось, Брок! – выкрикнула она, все еще тяжело дыша. – Гролсачцы угодили в нашу засаду возле Малого Тайсупа. Разведчики.

– На что им сдался Малый Тайсуп? – удивился Брок. – Там нечем поживиться, кроме пары тощих куриц да трехногой собаки.

– Их было четверо, – рассказала Сочия. – Полагаю, родственники. Произошло сражение. Они хотели сбежать, но мы им не дали.

Брок спросил, взяли ли пленных.

– Одного, – указал вниз брат Свечка. – Ребенка.

Пленника волокли к воротам замка крестьянки, дергая за повязанную на его шее веревку. Они не особенно церемонились.

Крестьяне обычно не упускали возможности выместить злость, которую так долго приходилось сдерживать.

Пленник и в самом деле оказался ребенком – лет одиннадцати или даже младше. Бледный как смерть мальчик был ранен и трясся от ужаса. Грязное лицо прочерчивали дорожки слез. На его глазах только что жестоко убили отца, деда и дядю.

– Будьте с ним чуть помягче, – не терпящим возражений тоном потребовал брат Свечка.

Сочия кивнула и опрометью бросилась вниз, монах и Брок отправились следом, но гораздо медленнее – совершенный был уже стар и не мог бегать.

Теперь Сочия казалась гораздо более спокойной, гнев ее улетучился. Когда брат Свечка добрался до внутреннего дворика, он увидел, что девушка успела забрать пленника у крестьян и теперь осматривала его раны. Парнишку так трясло, что он едва стоял на ногах.

– Дайте ему какого-нибудь супа. Для начала простого бульона, – посоветовал монах, глядя на мальчика, который, судя по его виду, не ел несколько дней, хотя и не дошел еще до крайности. – Отведите его в тепло, дайте вина и одеяло.

– И раны от веревки нужно смазать, – вмешался Брок. – Он серьезно пострадал?

– Один порез, и тот неглубокий – зашивать не нужно, – отозвалась Сочия. – А так – синяки да царапины. Крестьяне его избили.

– Прекрасно, дамы, – обратился Брок к ошеломленным крестьянкам. – Но это лишь начало. Следует сделать вот что. Закопайте мертвецов, а потом предупредите все хозяйства в округе, чтобы подготовили себе тайные убежища. И если что еще стрясется – немедленно известите меня.

Брок не волновался: если он будет знать, где именно захватчики, то легко справится с ними. Каждый его вассал стоил десяти оголодавших гролсачцев, измотанных долгой дорогой.

– Как они туда попали, по-вашему? – спросил монах.

– Пешком, брат. Лошадей они бы давно съели.

– Я имею в виду – каким путем, сьор. Напрямую из Гролсача в Коннек можно попасть через Имп или Ману. Но тогда там поднялась бы тревога.

– Значит, пошли в обход, вокруг западной оконечности Ормьендена и через Арнгенд, а тамошняя знать попустительствовала.

– Быть может, они это замышляли давно, а смерть императора их подтолкнула?

– Возможно. Спросим – тогда узнаем. Сочия, когда наш гость сможет поговорить с нами?

– Смотря насколько тебя волнует его здоровье.

– Пусть он сам волнуется о своем здоровье. Откажется говорить – уж точно здоровым не останется.

– Брок, больше вы его уже не напугаете, – тихо сказал брат Свечка. – Он уже и так напуган и ничего не соображает. И терять ему нечего.

– Вы никогда не устаете от собственной правоты?

– Устаю, но редко. Вопрос вполне в духе графа Реймона.

– Сочия, поручаю мальчишку тебе. Нянчись с ним, приласкай, уболтай. В общем, делай что хочешь, но он должен нам все рассказать.

Вторая стычка произошла вечером в четырех милях к западу от Малого Тайсупа. В ней участвовало неведомо сколько гролсачцев. Поражение они потерпели лишь потому, что Карон-анде-Лет успели предупредить о грядущем нападении. Крестьяне дали врагам отпор, хотя вооружены были ничуть не лучше противника. Погибло четверо коннектенцев. На поле боя осталось четыре трупа гролсачцев, а все бежавшие были ранены.

Брат Свечка и Сочия Рольт по очереди навещали пленника, который назвался Гресом Рефелло. Тот по-прежнему боялся, но совершенный пообещал, что его не тронут, и Грес поверил. Среди родных Рефелло были ищущие свет, да и не хватило бы ему коварства врать ради благополучия соотечественников, которых он толком и не знал.

Заплетающимся языком мальчик ответил на все вопросы.

– Должно быть, сюда устремились многие, – сказал Брок Рольт за ужином.

В тот день произошло еще несколько столкновений.

В парадном зале Карон-анде-Лета собрались окрестные вожаки, Рольты, брат Свечка, гонец из Антье и сьор Ланн Тульдс, который, услышав про набеги гролсачцев к северу от своих владений, привел к соседям на подмогу небольшой отряд бойцов. Все старательно набивали животы, ведь еда редко достается даром.

Парадный зал трудно было назвать большим, как и сам Карон-анде-Лет. Самой внушительной частью замка была крепостная стена.

– Тихо! – прогремел Брок. – Совершенный все утро провел с пленником, которого мы захватили вчера. Выслушаем его.

Чувствуя бесконечную усталость и из последних сил превозмогая одолевавшее его отчаяние, брат Свечка отодвинул от себя полную тарелку и встал. Жаркое из зайчатины не лезло ему в горло.

– Сьор прав: сюда устремились многие, но ими никто не управляет. Большинство взяло с собой семьи. – А это значит, что, когда начнется резня, пострадают дети и женщины. – Анна Менандская посулила им земли и богатства. Арнгендцы в большинстве своем убеждены, что, даже не взирая на вопросы веры, Коннек принадлежит Арнгенду. Безупречный поощряет эти настроения. Поэтому арнгендцы пропускают через свои земли гролсачцев да еще снабжают провизией тех, кто клянется в верности Анне и бротской церкви. Мальчик, конечно, слишком недалек и не может всего этого понять – он понимает только, что этот поход значит для него лично. Но для всех жителей запада эти события будут иметь серьезные последствия.

Брат Свечка не сказал собравшимся о своих подозрениях: он думал, что Анна Менандская собирается сделать из своего сына самого могущественного монарха в епископальном мире.

– Захватчики спустятся в долину Сэдью. Там есть вода и водится дичь. Они думают, что с этой стороны мы их не ждем.

Хейден Бэк и епископ Фарфог явились в Коннек более простым путем – через восточные владения.

– Полагаю, после недавних стычек, – сказал Брок Рольт, – они будут сбиваться в одном месте, пока наконец их не наберется столько, что придется атаковать. С этим мы справимся. Но что дальше? Откуда ждать беды? Вам удалось что-нибудь узнать, брат?

– Мальчишке известно об этом не больше, чем вашим собственным детям известно о планах взрослых. Но он верит, что вслед за гролсачцами явится арнгендская армия – чтобы защитить их и восстановить порядок.

Именно так и заявляли арнгендцы, до этого вторгавшиеся в Коннек, – они якобы должны восстановить тут порядок.

– Ральф, возьмите мальчишку с собой в Антье, – предложил Брок. – Я напишу графу письмо. Остальные пусть завтра к рассвету приведут своих людей к источнику Катна-Кальси.

Брат Свечка совсем затосковал. Он очень боялся, что Брок решил устроить еще одну резню у Черной горы.

Можно было поспорить, но он знал, что никто здесь его слушать не станет. Вторгшимся во владения Рольтов гролсачцам пощады не будет.

Когда Сочия Рольт в плохо сидевшем на ней нагруднике из вываренной кожи догнала отряд, уже было слишком поздно устраивать сцену и возмущаться из-за нарушения приличий. Брат Свечка едва сумел скрыть удивление, увидев, как у молодого Брока Рольта от ярости на лбу выступили вены, словно у старика.

Неужели он действительно рассчитывал удержать сестру дома, отобрав у нее кольчугу?

Стояла удивительно промозглая погода. Солдаты стучали зубами от холода. В долине Сэдью в низинах реки клубился туман. Вот уже третье утро подряд люди Брока наблюдали, как захватчики маленькими группками пробираются к своему лагерю. Им никто не препятствовал – все равно нарвутся на засаду через несколько миль. Кому-то даже позволят вернуться к своим, пусть расскажут, что коннектенцы и не думают защищаться.

За три дня воины устали от ожидания.

Еще трое мужчин, яростно споря, прошли мимо. Все затаили дыхание. Когда троица скрылась из вида, Брок спросил:

– На каком языке они говорили, брат?

– Не знаю, – неохотно признался Свечка. – За последние три дня я слышу его уже второй раз.

Это настораживало. Быть может, враги Коннека используют беженцев, которые спасаются от надвигающихся льдов, – тогда людей у них прибавится.

Уняв наконец бесполезный гнев, охвативший его при появлении Сочии, сьор Брок обратился к своим родным:

– Долго этих людей мне не удержать.

В его отряде было тридцать пять вооруженных воинов, одна женщина и один совершенный мейсалянин. Некоторые вояки явились из соседних владений и не особенно желали подчиняться сьору Броку.

В долине, на заболоченном лугу, раскинулся лагерь пришлых. Ими явно кто-то командовал. Вокруг бивака, хоть и не очень умело, выставили дозорных. Поэтому разведку проводить было трудно. Захватчиков набралось несколько сотен, среди них было много женщин и детей.

Сьор Брок и брат Свечка хотели получше разглядеть лагерь – правда, по совершенно разным причинам.

– Для нормального лагеря там слишком топко, – сказал Турм. – Повсюду родники, а кое-где можно провалиться по пояс. Да еще тучи комаров. Посидят там еще немного – начнут помирать от поноса да малярии.

– Бога молю, чтобы им хватило на это глупости, – согласился Брок.

– И я, – подхватил монах.

– Хотите, чтобы Господь не дал нам взять греха на душу и сам все сделал? – усмехнулся сьор. – Да, я начинаю понимать ход ваших мыслей.

Им не удалось обсудить, какой ценой обойдется защита Коннека, кто прав, а кто виноват. Сколько оборотов на колесе жизни придется совершить, чтобы смыть то зло, которое сотворится здесь?

По крутому, усыпанному хвоей склону холма сбежал один из разведчиков:

– Сьор, в лагерь гролсачцев приехали люди. Около двух дюжин, одежки у них побогаче, лошади есть. Не меньше восьми рыцарей, но флажки на копьях неизвестные.

– Арнгендцы, – сказал Турм.

Сочия сплюнула через левое плечо, словно опасаясь сглаза.

– Не думал, что они заявятся так скоро, – вздохнул Брок. – Что это?

Из долины донесся дружный рев голосов.

– Быть может, я ошибаюсь, но, по-моему, гролсачцам предоставили свободу действий, – предположил монах.

– Думаете, они помчатся всей толпой?

– Первыми пойдут самые здоровые, – заявила Сочия. – Они опаснее остальных.

– Арнгендцы вперед не полезут, – сказал Брок уныло, ведь теперь засада не получится. – Возводим баррикады.

Солдаты сьора уже давно собирали валежник и рубили кусты, чтобы воздвигнуть заслон в долине. Нападающих он не остановит, зато получится нечто вроде бутылочного горлышка – это облегчит задачу лучникам.

Захватчики хлынули вперед, словно потоп. Гролсачцы и иноземцы – все одинаково нищие.

Дюжина лучников принялась за дело, их прикрывали десять воинов со щитами и копьями. Почти все стрелы попадали в цель.

Те, кому удалось убежать, карабкались вверх по дальнему крутому склону, а потом со всех ног сбегали с холма и дальше – вниз по течению реки. Прорваться за баррикаду удалось лишь немногим.

В долине отставших от основной толпы атаковали другие коннектенцы. Они тоже шли вниз по течению. Брату Свечке и Сочии велели прикрывать собственные спины.

Они участвовали только в одной схватке, в которой монах сумел не запятнать кровью руки и душу.

– Ну что, забияка вы эдакий, хотели перепугать его до смерти? – насмешливо спросила Сочия. – Знатный бой получился, правда?

– Но он ведь сбежал?

– Да, обратно на луг. Теперь нажалуется там, что на него злой волшебник напал.

– Глупости.

– Думаете, он признается, что сбежал, завидев совершенного мейсалянина?

– Это не имеет значения. Не надо!

Но было слишком поздно – ударом кинжала Сочия добила раненую старуху, которая, видимо, раздражала ее своими громкими стонами. Для девушки жизни этих несчастных, доведенных до отчаяния людей значили не больше, чем жизнь таракана или крысы.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Нужно возвращаться в Карон-анде-Лет, и поскорее.

Защищать замок остались женщины, дети и горстка стариков.

Но Брок Рольт решил иначе.

Резня закончилась. Долина Сэдью превратилась в долину мертвых. Брат Свечка знал, что ужасы на поверку всегда оказываются не такими страшными, как виделись вначале, но ему все равно казалось, что на земле осталось лежать не меньше сотни трупов. Из подлеска доносились стоны, но Брок туда не полез, он отпустил шестерых раненых солдат и пробормотал:

– Мне нужны те, кто за всем этим стоит.

– Не делайте этого, – тихо прошептал брат Свечка. – Будет только хуже.

– Куда уж хуже, брат. Они собирались перебить нас, забрать все наше имущество и присоединить Коннек к Арнгенду. И еретиков бы не пощадили. Защищать себя – не грех. Ваш собственный синод в Сен-Жюлезе так постановил.

Совершенный склонил голову: сьор говорил правду.

Монах решил, что больше не заслуживает звания совершенного: эмоции слишком возобладали над разумом.

– Мы не просим вас резать им глотки, – раздраженно продолжал Рольт. – Просто не мешайтесь под ногами.

– Это я сумею.

Но он устремился вслед за остальными, когда не задетые в схватке бойцы двинулись к лугу.

Лагерь представлял собой скопище жалких лачуг, кое-как сооруженных из хвороста, веток, камыша и рваных одеял. Убогое пристанище невообразимой нищеты.

Здесь было довольно многолюдно. Десятки больных, стариков, женщин и детей и даже вполне здоровые мужчины остались ждать тех, кто ушел в долину Сэдью. Сейчас в лагере царил переполох.

– Забияка, – сказала Сочия, глядя на брата Свечку.

– Что? – не понял Брок.

– Наша особая шутка.

Брок с подозрением покосился на сестру, но ничего не сказал.

– Ты знаешь здешние края? – спросил он у Турма. – Сможет ли вооруженный всадник тут развернуться?

– Далеко не везде. Тут почти нет подходящих мест.

После совещания с командирами Брок решил, откуда лучше атаковать лагерь. Отряд двинулся вперед. Когда они подошли ближе, лучники выпустили зажженные стрелы, и несколько лачуг загорелось. Из них с гневными криками выскочили гролсачцы. Только вот ответить нападавшим они не успели, сраженные дождем стрел.

Брок приказал лучникам выстрелить еще раз, а затем начал медленно отступать.

– Ага, вот и они.

Из лагеря выехала и растянулась шеренгой группа всадников – рыцари, сквайры, сержанты, – всего восемнадцать человек.

– Да, выглядят они не намного богаче гролсачцев, – сказал Турм.

– Наемники, – предположил Брок.

– Скорее всего.

А значит, хитрые и безжалостные бойцы.

В Арнгенде и Граальской Империи происходили перемены. Обычно младшие сыновья, которым не полагалось наследства, отправлялись в Святые Земли или вступали в Граальский рыцарский орден и воевали с язычниками на востоке. Но в последнее время такие путешествия, зачастую сулившие быструю и жестокую гибель, становились все менее притягательными. А жить на что-то нужно. Особенно если тебя обучили только одному ремеслу.

– Хотят урвать себе по кусочку Коннека, – хмыкнул Турм.

– Попробуем их разочаровать.

Коннектенцы отступали. Близился вечер. Солнце уже опускалось за вершины сосен.

По приказу Брока лучники выстрелили по арнгендцам, но большая часть стрел не долетела до цели, лишь одна воткнулась в подставленный рыцарем щит.

– Эти проклятые комары с ума меня сведут! – посетовала Сочия.

В небе носились ласточки. Скоро вместо них на пир слетятся летучие мыши. Брат Свечка надеялся, что не вороны. Черные птицы существовали по обе стороны границы между реальностью и Ночью. Человеческие верования наделяли их могучим вещим даром.

Всадники перешли в наступление. Они не торопились и действовали расчетливо. Такого поворота событий Брок совсем не ожидал.

– Стреляйте еще раз, потом бегите к лесу. Только смотрите внимательно под ноги.

Арнгендцы приближались. На этот раз почти все стрелы долетели до них, но только одна, отскочив от щита, поразила живую мишень, да и то коня.

Несколько всадников пришпорили скакунов, понимая, что в лесу им будет сложнее продолжить погоню.

Остальные поспешили следом.

Через минуту две трети лошадей увязли в узких ленивых ручейках, которые были не видны в густой траве.

Их можно было увидеть только при свете дня, если ехать медленно и осторожно.

– Лучники, стреляйте, – приказал Брок, – Цельтесь в лошадей.

Солдаты заворчали: кони ценились гораздо дороже, чем сидевшие на них люди. Вот только здесь рассчитывать на трофеи не приходилось.

Приказ Рольта было трудно исполнить, хоть сьор и руководствовался законами тактики. У лучников осталась едва ли дюжина стрел.

– Проклятие! – выругался Брок. – Я надеялся, что нам удастся прикончить побольше. И что некоторые утонут, а мы добьем их, пока будут выпутываться из поводьев, увязая в торфянике.

Но арнгендцы не оправдали его ожиданий.

Удалось повалить только одного рыцаря и четырех коней. Всадники на уцелевших скакунах повернули назад.

– Хоть лагерь их поганый сгорит, и то хорошо, – проворчала Сочия.

Брок Рольт гнал своих людей всю ночь. Двигались они медленно и с трудом, иногда с большим трудом. Когда перевалило за полночь, брат Свечка обратился к сьору Броку:

– Оставьте меня, мне за вами не поспеть. Не волнуйтесь. Меня они не тронут.

– Старик, вы безнадежно наивны. Именно на таких, как вы, они и охотятся. Вам сохранят жизнь, только если решат отправить в Салпено и устроить показательный процесс над еретиком.

Старший Рольт приказал устроить часовой привал, а сам вместе с Турмом отправился на разведку.

За этот час мышцы брата Свечки окончательно одеревенели, и он едва мог двигаться. У него уже не хватало сил даже отбиваться от комаров.

– Высосут меня до капельки, – пробормотал монах себе под нос.

В душе росло отчаяние. Свечка вспомнил о Маргите и по-мирски пожалел о когда-то сделанном ими обоими выборе. Маргита стала сестрой Неподкупностью и жила теперь в мейсальском монастыре во Флемонте. Он уже много лет не видел бывшую жену. Интересно, она встречалась с детьми? Сам-то он давно их не навещал. Один из его сыновей, Эймишель, придерживался весьма практических взглядов и отказался признавать отца, потому что тот пожертвовал свое состояние ищущим свет.

Свечку охватил стыд: он не знал, где теперь его собственные дети.

Из мрачных раздумий монаха вывел внезапный приступ страха. В ночи недоставало чего-то важного. Куда-то подевались все комары.

Долину Сэдью заполнила тишина – гробовая тишина. Тьма сгустилась.

Не жужжали насекомые, совы не сплетничали друг с другом о том, где добыть самых вкусных мышей, никто не шнырял в листве и хвое, промышляя себе на ужин и стараясь не попасться кому-нибудь на зуб.

Тьма сгустилась еще больше.

Зашуршали листья – это вернулись из разведки Брок и Турм.

– До опушки от нас две сотни ярдов, – прошептал сьор. – Дома будем еще до рассвета. Даже если придется нести нашего святого отца. Что это?

Брок замер, вдруг почувствовав сгустившийся ужас. Как ни странно, обычной угрозы в этом ужасе не ощущалось.

Невидимое нечто не приближалось к ним, и разглядеть его не удалось. Тьма укрывала его, словно плащом, зато отчетливо слышалось приглушенное гудение, и чувствовалась сильная вонь.

Смрад был такой, словно рядом пронесли труп, пролежавший на жаре не меньше недели. А гудели десятки тысяч мух.

Брат Свечка ошалело затряс головой, словно хотел отмахнуться от нестерпимого запаха, от могущества древней Ночи. Но ведь старые боги давно сгинули! Еще на заре Древней Империи Бестию укротили, разорвали на части, сковали! Ни одно другое божество не смогло бы разрубить волшебные оковы, которые сдерживали поверженные Орудия.

Жестоких древних богов покорили люди, и только люди могли освободить их.

Зловонное облако поплыло дальше – существо перемещалось от трупа к трупу вглубь Коннека. Темнота вновь сделалась обычной. Вернулись звуки.

Коннектенцы двинулись дальше. Никто не поверил, что мимо по лесу минуту назад прошел сам Бестия, усыпая землю личинками червей. Тут скорее уж поверишь священнику, чем собственным чувствам. Слишком уж жутким было это Орудие, сама мысль о нем казалась невыносимой. Любой мог привлечь внимание Повелителя Мух, если только не молился усиленно собственному могущественному богу.

Арнгендцы тоже не поверили, даже когда их лошади, испугавшись чего-то, вдруг рванулись прочь, в темноту. А вот уцелевшие жители лагеря, лишившиеся крова, поверили. Под чалдарянской верой по-прежнему теплились воспоминания о древних богах, такие же скудные, как и жизнь самих гролсачцев.

Вернулись комары.

– Поднимайтесь, совершенный, – упрашивал монаха Брок Рольт. – Уже недолго осталось. Худшее позади. Еще до рассвета окажетесь на пуховой перине.

Брат Свечка вскарабкался на стену – туда, откуда были видны ворота Карон-анде-Лета. Солнце клонилось к закату. Монах проспал одиннадцать часов, но все суставы по-прежнему ныли, мышцы тоже. Староват он стал для приключений.

Проснувшись, он наелся так, что чуть не лопнул, и теперь, довольный, рассматривал в сгущавшихся сумерках толпу осаждающих. Хоть и было их много, выглядели они жалко.

Возле замка собрались сотни гролсачцев. Еще больше отправилось грабить окрестные деревни, но там для них не нашлось ни еды, ни трофеев. Те, кого сейчас видел совершенный, были настроены не слишком воинственно. Среди них были уцелевшие во вчерашнем сражении, а также те, кто в это сражение не очень стремился. Вообще здоровых молодых мужчин там было немного.

Время от времени они находили мертвое тело, и тогда до монаха доносились отчаянные вопли. Хотя Свечка никак не мог понять, как они умудряются опознать труп, после того как над ним потрудился Бестия.

Сам он не видел тел, которых коснулось страшное Орудие, зато слышал рассказы очевидцев. После своего пиршества великий демон оставлял лишь высохшие остовы, настолько легкие, что их можно было поднять одной рукой.

Как обычно, на стене дежурил Брок Рольт.

– Вы решили здесь поселиться? – поинтересовался у него монах.

– Отсюда хорошо видно, совершенный. Не много, но понятно, что происходит.

– Пока вроде бы ничего особенного не происходит.

– Правильно. Они разыгрывают из себя солдат, но это все пустое. Мы сломили их дух.

На стену поднялись Турми Сочия. Турм на ходу стряхивал крошки с рыжих усов. Брат Свечка приветливо кивнул Сочии.

– А что же арнгендцы? – спросил он.

– Отправились грабить, но тут им рассчитывать особенно не на что. Разобьются на маленькие группки – на них тут же нападут. Отправятся всей толпой – никого не найдут, разве что тех глупцов и упрямцев, которым не хватило ума спрятаться в лесу.

– Кто-то посулил гролсачцам молочные реки и кисельные берега. А арнгендцам, видимо, обещали, что они не встретят здесь сопротивления.

– И они не встретили. Мы только и можем, что сидеть в замке сложа руки.

Брат Свечка не поверил сьору. Сидеть сложа руки было не в характере Рольта.

– Братец, добиться можно многого. – Сочия взмахнула рукой, указывая туда, где, едва различимые в сумерках, темнели вал и землянки, которые захватчики начали возводить днем, хоть и без особенного рвения. Из иноземцев помогали лишь немногие, остальные отправились на поиски добычи. Многие не вернулись.

– Чего именно? – спросил Брок.

– Если арнгендцы отправятся грабить, устрой вылазку, уничтожь лагерь, укради или перебей запасных лошадей, конюхов и слуг.

– А зачем рисковать? – хмыкнул Турм. – Просто подождем… пока граф Реймон не прискачет спасать свою распрекрасную Сочию.

Сестра толкнула его, и они начали ругаться. Сочия жаждала крови и готова была в одиночку устроить вылазку и перебить несчастных гролсачцев.

– Надо прореживать сорняки, иначе они разрастутся.

Свечка с грустью подумал, что в главном девушка права. Они столкнулись лишь с первой волной настоящего потопа. Не наводнит ли долину Сэдью поток отчаявшихся людей, готовый затопить Коннек?

Господу ведомо, что Коннек не сможет сплоченно подняться на свою защиту. Центральная власть не ведала, что творила, и не могла ни на что решиться. Быть может, герцог вообще при смерти. Заговор с ядом расстроили, но едва ли удалось вернуть Тормонда к жизни. Многие дворяне желали лишь насолить своим соседям, те же, кому не изменило чувство долга, готовы были тянуть до последнего, пока беда сама не придет к ним. Лишь граф Реймон Гарит мог бы еще увлечь кого-то за собой, он ведь прославился своими победами, но у него не было законной власти ни чтобы набирать рекрутов, ни чтобы раздавать приказы за пределами своих владений.

Бротская церковь считала Реймона самым опасным человеком в Коннеке. Именно поэтому, видимо, Конгрегация так вцепилась в Антье.

Стало темно, под стенами Карон-анде-Лета зажглись редкие костры. Людей, чтобы замкнуть кольцо вокруг замка, захватчикам не хватало.

Но скоро все может измениться.

Брок не собирался пускать дело на самотек. Он собрал пятерых добровольцев и вместе с ними спустился по веревкам с южной стены – там, где она была ниже всего.

– Они-то будут ждать нападения со стороны ворот, – пояснил он Свечке.

Долгие часы монах ждал, вглядывался в темноту, прислушивался, но ничего так и не произошло. Стояла тишина, видно было лишь светляков. Брок действовал умело и осторожно.

К полуночи старик сдался. Его тело все еще страшно ныло.

Пробудился совершенный в тот час, который обычно зовут колдовским. Он почувствовал, как в ночи прокралось нечто ужасное. Но не успел толком проснуться, как ощущение пропало. Монах сходил в уборную и вернулся в постель. Он дрожал, словно не лежал под теплым одеялом, а стоял на промозглом зимнем ветру, но потом его одолел сон.

Свечка поднялся с первыми лучами солнца. Хотя спал он достаточно, его одолевали слабость и вялость, хотелось снова лечь.

Завтракал он вместе с Турмом и Сочией. На столе лежало вдоволь хлеба, солений и копченой свинины. Брат Свечка посочувствовал гролсачским семьям, сидевшим под стенами замка.

– То создание снова являлось прошлой ночью, – сказал Турм.