Властелин Безмолвного Королевства Кук Глен

– Ну, пока он еще ничего не предпринял.

– Но если они нападут на Брокка, мы не узнаем об этом вовремя и не успеем выслать подмогу.

– Узнаем. Наши разведчики сидят у них под самым носом.

У Хекта был уже даже список всех навайцев, служивших королеве Изабет.

– Но где с ними сражаться? Там нет подходящего места.

– Именно. Поэтому лучше всего лишь истомить их. Будем ждать, пока они не выкинут какую-нибудь глупость. Раньше меня.

– Возможно ли такое?

– Титус! Да ты никак сострил? Думаю, мне нравится эта твоя новая черта. – Хект улыбнулся, но потом сразу сделался серьезным. – Возможно, ты и прав. Меня поджимает время. В Броте что-то происходит, а от меня пытаются все скрыть.

– А меня вы расспросить не догадались?

– Нет, – отозвался Хект после небольшой паузы. – Зачем это мне спрашивать своего главного шпиона? Неужели я слишком увлекся тем, что происходит у меня под носом? Что тебе известно?

– Те дэвы, которые раньше делились со мной информацией, уже не так охотно сотрудничают. Но кое-кто все еще надеется, что сотрудничество с патриаршим войском окупится. Они сообщают мне о важных делах.

– И?

– В Броте почти все уверены, что Безупречный умирает. Его приспешники хотят проверенного преемника. Похоже, их кандидатом станет фидуциар Жосеран Кьюто.

Дирециец человек Питера Навайского. Интересные грядут времена.

– Наваец? Мы же до сих пор расхлебываем последствия тех выборов, когда патриархом стал человек не из Брота.

– Я просто пересказываю, что слышал, – пожал плечами Консент. – Говорят, так пожелал Питер. А денег у него хватит.

– Понимаю. А меня почему держат в неведении?

– Потому что у вас армия. И поэтому вы можете в случае чего наложить вето. Если вам что-то не понравится. Как военачальники Древней Империи.

Хект усмехнулся. Что бы сказали на это Гордимер и эр-Рашаль? Шпион, от которого они решили избавиться, может повлиять на то, кого изберут главным врагом каифата Аль-Минфета.

– А вы подумали, кого хотите видеть на месте Безупречного, если он все-таки умрет? – спросил Консент.

Хект вгляделся в его лицо. Неужели Титус его прощупывает? Непохоже.

– У меня тут других забот полно.

– Забот всегда полно.

– Где принципат Делари? Я его что-то давно не видел.

– Я тоже. Но он в лагере. Может, по Арманду скучает.

– Может.

Сам Хект по Осе Стилу не скучал ни секунды.

В Белом Городе заметили, что армия патриарха постепенно редеет, и решили устроить еще одну отчаянную ночную вылазку. Главнокомандующий ее предвидел. Каждая такая вылазка непременно предварялась собиравшимися на крепостной стене зеваками.

Наутро склоны холма усеяли многочисленные тела. Хектовых пехотинцев среди них был мало.

Всю ночь без устали трудились воскресшие Орудия. Солдаты докладывали о странных звуках, об отвратительной вони, но своими глазами видели чудищ немногие.

– Они уже достаточно измотаны? – спросил Хект у своих подчиненных. – Падут под нашим натиском?

– Наши тоже измотаны, – отозвался Консент. – Те, кто отлучался из лагеря и не участвовал в бою, притомились, выполняя отвлекающие маневры.

А еще им удалось отвоевать несколько опорных точек на крепостной стене.

– Пусть принципаты в последний раз предложат им сдаться. В чем дело?

Прибыл посыльный. Он доложил, что королева Изабет снялась со стоянки и теперь все ее войско направлялось на восток, а это ни много ни мало две с половиной сотни рыцарей с оруженосцами, пехотинцы и почти восемь сотен севенфекских и терлиагских наемников, которых каким-то образом удалось собрать Тормонду, – всего около двух тысяч человек, почти все опытные воины.

Хект еще раз пробежал глазами письмо.

– Идут прямо на нас, – сказал он. – Полагаю, хотят посмотреть, что мы предпримем. Не торопятся. Это хорошо.

Если бы Изабет торопилась, то опередила бы новость о своем наступлении. Пайпер спешно разослал гонцов – к Хагану Брокку, к разведчикам, следившим за королевой, и к тем, кто держал под наблюдением Моэла-анде-Ларж.

Начался медленный и замысловатый танец. Каждый танцор ждал, пока другой оступится.

Войско Изабет, преодолев двенадцать миль, остановилось в общинных полях под небольшим городком Омодель. Разведчики доложили, что поля эти прекрасно подходят для кавалерии.

– Пусть посидят. И поостынут, – решил Хект, зная наверняка, что скоро начнется снегопад. – Выслеживайте шпионов. Заманивайте в ловушку фуражиров. Путь Брокк не дает им покоя.

Пайпер ждал, а тем временем все больше солдат скрытно покидало лагерь.

Белый Город по-прежнему неустанно обстреливали.

Хаган Брокк сделал ложный выпад в сторону Моэла-анде-Ларжа. Главнокомандующий подозревал, что враг ждал этого нападения. Как только Брокк убедился, что штаб-квартиру королевы не взять с налета, он отступил и отправился к Каурену. По пути его солдаты, как обычно, жестоко подавляли любое сопротивление. За два дня они захватили шесть городов и крепостей, а еще три сдались сами.

Солдаты армии патриарха, разорявшие земли вокруг Кастрересона, разбили лагерь в трех милях от лагеря Изабет. Но в драку не лезли.

С наступлением темноты в воздухе разливалась жуткая вонь, слышались ругань и перешептывание созданий Ночи, которые все больше проявляли себя. Коннекские Орудия стягивались к месту событий, терзая людей, но еще больше мучая друг друга.

Так утверждал принципат Муньеро Делари, который теперь, в преддверии возможной схватки, чаще показывался на глаза.

Старик собрал отряд из пушкарей, чьи фальконеты были утрачены во время боя с гигантским червем, и теперь они под руководством Делари сооружали и испытывали ловушки. Часть из них изобрел Драго Прозек, но многие были придуманы еще на заре Древней Империи.

Проще всего было ловить слабые Орудия. Часто по той простой причине, что они отчаянно пытались спастись от более могущественных. Делари надеялся взять в плен духов помельче и с их помощью приманить больших.

– Что же вы за волшебник такой? – недоумевал Хект. – Я-то думал, главная цель любого колдуна – собрать себе стадо тварей побольше да попротивнее, чем у остальных.

– У тебя неверные сведения. Тебе стоит побольше времени проводить со своим дедушкой, – невозмутимо отозвался принципат, ничего, впрочем, не объяснив. У Делари было странное чувство юмора, и Хект никогда не понимал, шутит он или говорит серьезно.

Навайцы терпеливо ждали. Пайпер приехал в стоявший неподалеку от армии королевы лагерь и взял на себя командование. На самом деле ему просто очень хотелось убраться из Кастрересона. Он попытался спровоцировать навайцев и устроил несколько ночных вылазок, но его людям не удалось прорвать их оборону. Уцелевшие фальконеты зарядили каменными ядрами и выстрелили по самому богатому шатру, но в цель снаряды не попали, одна пушка взорвалась, и грохот распугал лошадей самих патриарших воинов. Навайцы никак не отреагировали.

Хект потихонечку начал брать неприятеля в кольцо, его солдаты стреляли в любого, кто отходил от навайского лагеря. Отряды патрульных зорко высматривали гонцов. Тех, кто выходил из Белого Города, пропускали. Послания старались по возможности перехватывать. Однако все они были зашифрованы, и разгадать шифр не удалось даже Титусу Консенту. Сами же гонцы, разумеется, его не знали.

– Пусть остаются здесь, – сказал Хект. – Холодно только. У нас есть еда, а у них нет. Пересидеть нас им не удастся.

И пусть их терпение подтачивают все более отчаянные мольбы из Кастрересона.

Главнокомандующий не собирался атаковать врага, у которого имелась тяжеловооруженная конница.

На четвертый день ожидания пришла новость о том, что армии патриарха удалось закрепиться в Кастрересоне и захватить нескольких верховодивших там вельмож.

Стало понятно, что дело близится к развязке.

В тот же день пришли вести и от Хагана Брокка, его люди показались под стенами Каурена. Сожгли несколько деревень и усадеб, так, чтобы пожары были видны с крепостной стены, особенно усердствуя там, где речь шла о собственности герцога Тормонда. Из города немедля выехало огромное и весьма недружелюбно настроенное войско, и Брокк отступил. Но свое дело он сделал.

Главнокомандующий как раз пытался выведать что-нибудь у принципата Делари, и тут откуда ни возьмись появился Титус Консент. Делари, казалось, был чем-то удручен.

– Вам незачем здесь сидеть, – сказал ему Хект. – Я могу отправить вас в Шивеналь, а оттуда вы переправитесь в Брот и уже через неделю будете нежиться в банях во дворце Чиаро.

– Будущего это не изменит. Да и прошлого тоже. Лейтенант Консент принес важные новости, прибереги свое сочувствие для него.

– Что случилось, Титус?

– Навайцы что-то затевают. Выслали разведчиков.

Вскоре после этого разговора армия Изабет покинула свой лагерь. Рыцари двинулись в сторону патриарших войск, а состоящая из наемников пехота повернула на восток. За рыцарями шли их собственные пехотинцы. А еще оруженосцы, слуги, конюхи и много всякого другого народа. Всего около трех сотен человек. Хект надеялся, что будет меньше.

Кавалерия остановилась на расстояния полета стрелы от патриаршего лагеря. Там рыцари спешились и начали наступление, каждого закованного в броню воина прикрывало двое пехотинцев.

Хект не знал, что делать. Арбалетчиков у них было мало, и их он оставил в Кастрересоне.

– Нужно уходить. Прямо сейчас. Откроем отвлекающий огонь. Жгите огненный порошок – побольше дыма. Ветер как раз в их сторону.

Удалось уйти, хоть и с большим трудом. Навайцы не рвались их преследовать, а может, просто не хотели лезть в едкий дым от огненного порошка.

– Видели, как их дым отпугнул, мой господин? – спросил нагнавший Хекта Прозек.

– Конечно. Это же я и придумал.

– Надо сделать такой, чтобы серы было побольше. Как раз для подобных случаев.

– Вот и займись. Назначаю тебя еще и командиром алхимического отряда.

Армия патриарха снова воссоединилась уже дальше, на востоке. Отосланная туда пехота весь день вступала в стычки с королевскими наемниками. Те дожидались своих хозяев, Хект не стал лезть на рожон.

Но и навайцы тоже не спешили.

– Война будет долгой и изматывающей, если не случится ни одной битвы, – сказал Титус Консент.

– Эта долгая и изматывающая война уже идет. Вот уже несколько лет эти люди разоряют земли друг друга.

– Мы можем превратить эти края в пустыню.

– И тогда Господь полюбит нас еще больше. Ясное дело.

Редферн Бехтер, слушая их разговор, хмурился. Он и сам был старым циником, но такие беседы попахивали ересью. В поисках поддержки он оглянулся на Мадука, но глава личной охраны лишь пожал плечами. Богословские диспуты в его обязанности не входили.

– Проявлять неуважение к умственным способностям патриарха – это не ересь, сержант, – заявил главнокомандующий, – не богохульство. Это даже неповиновением назвать трудно. Мы же выполняем его приказы, просто иногда сомневаемся, правильно ли он расслышал глас Божий, нашептывающий ему в ухо.

Однако старого вояку это объяснение не успокоило. Всю свою жизнь он служил Господу и церкви.

– Тех, кому мы велели укрыться в холмах, беспокоят создания Ночи, – сказал он.

– Каким образом?

– Устраивают всякие мелкие каверзы. Пока, во всяком случае. То вино скиснет, то пиво выдохнется, то осы налетят, то лошадей кто-то распугает.

– А где у нас принципат Делари? Он ведь сюда раньше нас должен был добраться, я его первым отправил.

– Я его отослал в Кастрересон, – пояснил Бехтер. – Решил, что вы не захотите подвергать его опасности.

– Конечно же. Вот проклятие! Нет, ты все правильно сделал, просто неудачно получилось. Я хотел расспросить его, почему вдруг Ночь на нас внезапно ополчилась.

– Так ли это? – спросил Консент. – Готов поспорить, что нашему неприятелю она причиняет столько же неудобств.

После наступления темноты стычки прекратились. Навайцы разбили лагерь и шатры поставили как можно теснее. Значит, Ночь действительно донимала обе стороны.

После полуночи явилось нечто могучее. Амулет обжег запястье Хекта. Повсюду разнеслось ужасающее зловоние. Лошади и мулы рвались с привязи.

Главнокомандующий вызвал Драго Прозека.

– Пришла очередь фальконетов.

Спустя десять минут грохнула первая пушка. Одного выстрела оказалось достаточно.

Ощущение чьего-то незримого присутствия тут же пропало. Артиллеристы доложили, что слышали перед выстрелом торопливое шуршание, будто кто-то удирал в испуге.

Потом началась суматоха к западу от стоянки. Вспыхнули огни, послышались приглушенные вопли.

Но вскоре все стихло.

– Пусть несколько пушкарей останутся на страже, – велел Хект Прозеку. – Стрелять можно без моего особого разрешения, только пусть не расходуют зря огненный порошок и заряды на воображаемых чудищ.

Прозек кивнул с мрачным лицом. Он-то прекрасно знал, что артиллеристы, когда они на взводе, будут сначала стрелять, а уж потом, если уцелеют, беспокоиться, не разгневается ли главнокомандующий.

Хект отправился в палатку, которую наспех соорудили для него телохранители, но выяснилось, что поспать ему вряд ли удастся.

В углу, едва различимый в полумраке, сидел Кловен Фебруарен.

– Я думал, вы нас покинули, – сказал Хект.

– Я всегда поблизости. Где-то рядом. А ты наловчился убивать Орудия.

– Их проще убивать, чем людей, – эмоций меньше.

– Отныне вокруг тебя всегда должны стоять заряженные фальконеты.

– Неужели?

– Ночь тоже понимает, что тебе проще убивать ее создания, чем людей. Но не понимает, что джинна уже выпустили из бутылки и назад его не загонишь. А она еще не успела оправиться после того случая, когда человек научился пользоваться огнем.

Пайпер кивнул. Он страшно устал, а до рассвета оставалось меньше, чем хотелось бы.

– Вы вечно объявляетесь накануне каких-нибудь ужасов. Что нам грозит на этот раз?

– На этот раз ничего, я просто мимо проходил. Хотел предупредить тебя: будь осторожнее с Изабет. Она оказалась в трудном положении. Ей нужно показать, что она что-то делает, но что – этого ни она, ни ее военачальники не знают. В своей Диреции они к такой войне не привыкли. Там они знают, кто их враг. Да и местные чуть что не переходят на другую сторону.

Хект ни о каких предательствах и вероломстве не слышал – разве что подобное случалось тут во время тех мелких междоусобных войнушек, которые прекратились в Коннеке после вторжения гролсачцев и арнгендцев.

– Ничего такого тут не было.

– Еще будет. Вы берете крепости и города, и они присягают на верность Безупречному и церкви, но стоит им почуять твою слабость, мигом переметнутся.

Об этом Хект не подумал. Волшебник прав: коннектенцы присягали Броту вовсе не из любви к Безупречному V.

– Разумно.

– И еще один совет. Если что-то задумал – действуй быстро. Грядут большие перемены. И отлавливай всех попадающихся по пути артесипейцев. Это они виноваты, что воскресают создания Ночи. Они – третья сила в этой войне, коннектенцам не друзья, но помогают им, потому что их главный враг – ты.

– Почему?

Старик склонил голову и словно бы задумался о чем-то.

– Им нужно убить тебя ровно по той же причине, что и всегда. Определенные Орудия уверены, что именно ты послужишь их уничтожению.

– Но все мои столкновения с Ночью начинались с того, что нападала именно она.

– Забавно, да? Получается, что Ночь сама навлекает на себя несчастье, стараясь его предотвратить.

– Но ведь подобное случается везде и всегда, разве нет? То там, то тут какой-нибудь герцог, князь или граф, стремясь опередить противника, первым наносит удар.

– Везде и всегда, – усмехнулся Фебруарен. – И зачастую именно так и следует поступать – бей первый, пока они не ударили, чтобы опередить тебя.

– Я устал, а вы, как обычно, изъясняетесь весьма туманно. Так что я пошел спать. А вы можете по-прежнему оставаться на своем наблюдательном посту.

– Ехидничаешь? Интересно, – ухмыльнулся старик, все его зубы до единого были на месте, несмотря на почтенный возраст. – Валяй. Побуду твоим ангелом-хранителем.

Рано утром главнокомандующий получил известие: свежие силы – очередная порция рекрутов, прибывших на сорок дней из Фиральдии, – атаковали Белый Город (поскольку никто им этого не запретил), прорвавшись через проломы в стенах в Новом городе. Защитники не были готовы к штурму, и теперь патриаршие воины бесчинствовали на улицах Кастрересона.

– Нужно обуздать их, пока жажда наживы не передалась и офицерам, – сказал Хект.

– А что же неприятель? – спросил Титус Консент.

– Вести скоро дойдут и до них. И тогда им придется решать: бросить Кастрересон на произвол судьбы или помчаться туда на помощь?

– Если нам удастся захватить Изабет, мы полностью овладеем ситуацией.

– Да. Но я бы на это не рассчитывал.

Хект решил отходить к Белому Городу. Наемники-пехотинцы иногда напоминали о себе, но в серьезное сражение не ввязывались. Рыцари ехали следом, все еще надеясь воспользоваться своим преимуществом и пустить в ход кавалерию. Вскоре подул ветер, а после полудня начал моросить дождь, почти сразу перешедший в ледяной ливень. До оборонительных сооружений, спешно воздвигнутых для защиты от конницы, солдаты Пайпера добрались довольно скоро.

Навайцы атаковали, правда без особого рвения – скорее из необходимости. При виде них кастрересонцы приободрились и стали защищаться еще упорнее.

Дождь перешел в снег.

После наступления темноты королевские войска отступили. Ночью главнокомандующий нанес несколько ответных ударов и понес более тяжелые потери, чем рыцари. Но утром навайцы отступили к Моэла-анде-Ларжу, не зная, что он уже захвачен: накануне утром Хаган Брокк взял замок, застав врасплох дежуривший там гарнизон.

Но Брокк сдаст крепость без боя, если до него дошел приказ главнокомандующего.

Хаган доложил, что ему удалось захватить пленных, которые, возможно, весьма заинтересуют Хекта.

Пайпера разбудили пушечные выстрелы. Было три залпа, и все с разных сторон. Он отправился искать Драго Прозека, а когда нашел – все было уже кончено. Артиллеристы выкапывали маленькие тусклые яйца, оставшиеся от мертвых Орудий.

– Как быстро все меняется, – пробормотал Хект.

Пушки против созданий Ночи теперь стали вполне обычным делом.

– Простите, что разбудили, мой господин, – извинился Прозек, стряхивая с волос снег. – Но тихо тут не получится.

– Я-то думал, они от нас отстанут. После того, что мы сделали.

– Глупость – неизлечимый недуг, мой господин. Вечером я установил несколько ловушек нового типа. Посмотрим, как они сработают.

– Продолжайте в том же духе. Проверьте, чтобы все яйца передали принципату Делари. – С этими словами он повернул в сторону своей палатки.

– Мой господин, нам нужны боеприпасы, – окликнул его Прозек. – Осталось только девять особых зарядов. Четыре я сам сделал из расстрелянной картечи.

– Что-нибудь придумаем. Кстати, отличная работа.

Хект прошел уже половину пути, когда со стен Кастрересона в небо взмыло несколько сияющих стрел, едва различимых сквозь метель.

В лагере началась суматоха. Полусонные солдаты выходили посмотреть, откуда такой шум. А когда понимали, сами начинали вопить от радости. Силам патриарха удалось захватить главные ворота Кастрересона изнутри.

Все ринулись в Белый Город за поживой.

Хект даже не пытался их остановить – его бы просто-напросто затоптали.

– Иногда нужно оставить все как есть, само успокоится, – сказал он Титусу Консенту утром.

– Не все с ума посходили. Кое-кто остался на своем посту. – Дэв указал на Хектовых телохранителей, у которых были такие лица, словно они мучились от запора.

Даже бывалые рыцари Братства Войны хотели урвать себе кусок.

– Прекрасно. Кто-то же должен оставаться на страже, чтобы нас не застали со спущенными штанами. А это еще что?

По мосту через Лаур, беспокойно оглядываясь по сторонам, ехали всадники.

– Посланцы.

– И не робкого десятка, если решились ехать ночью.

– Я их приведу.

Пинкус Горт ехал из Антье в Кастрересон. Стряслось что-то серьезное. Бронт Донето внезапно отказался от осады, которая вот уже несколько месяцев безраздельно владела его вниманием.

– Сержант Бехтер, нужно как можно скорее занять графский замок. Устроим там постоянную штаб-квартиру. Разберись, что понадобится.

– Да, мой господин. Отряд полковника Горта уже показался на склоне холма на том берегу.

– Надеюсь, грязь его не смутит.

– Он расстроится, когда увидит разоренные виноградники.

– Не сомневаюсь, – рассмеялся Хект. – Ты принципата не видел?

– Которого? Бруглиони и апарионeц, как я слышал, собираются уезжать. Бросают нас на произвол судьбы.

– Меня, как всегда, интересует только один принципат – Делари.

– Он в городе. Но и о Бруглиони не забывай. Мадук сказал, что у него, судя по виду, на тебя зуб.

– Палудан Бруглиони и Джервес Салюда так и не простили меня за то, что я бросил их ради службы у патриарха.

Бехтер нахмурился. Он, конечно, не поверил ни единому слову.

Редферн Бехтер разговаривал обычно только о деле, но по сторонам он смотрел, и голова у него работала отлично. Хект опасался, что сержант догадывается о том, о чем ему догадываться не следует. Но ведь именно поэтому Братство и приставило его к главнокомандующему.

А если Джервес Салюда действительно затаил на Хекта зуб, то и он может кое о чем догадаться.

Постоянно находились люди, которым было слишком много известно. И некоторые из них болтали лишнее.

– Пора нам наконец собственными глазами посмотреть на это сокровище, которое мы только что завоевали для церкви. Но сначала повидаюсь с полковником Гортом.

Бехтер, казалось, расстроился.

– В чем дело, сержант?

– Мадук тебя одного не отпустит – только в сопровождении толпы телохранителей. Но тогда кастрересонцы мигом догадаются, что ты важная шишка, и, возможно, нападут.

– Сомневаюсь. Они уже хлебнули сполна и не хотят, чтобы мы обошлись с Белым Городом, как с остальными городами.

– Даже когда наши солдаты действовали безжалостно, случались засады и убийства. Конгрегация изловила далеко не всех еретиков.

– Бог мой, сержант, ты только представь: какие-то людишки воспротивились и не желают, чтобы их грабили и сжигали живьем. Да как можно – это же не по-чалдарянски!

– Командир, ты бы вел себя поосторожнее. Конгрегация с каждым днем все могущественнее. Думаю, они с удовольствием воспользуются возможностью и покарают высокопоставленную особу, чтобы припугнуть остальных.

– Верно говоришь. Передай Мадуку, что я собираюсь перебраться в замок.

Там безопасно. Замок строили с таким расчетом, чтобы в случае чего обороняться даже не от захватчиков, а от самих кастрересонцев.

– Если хочешь, – с явным неодобрением отозвался Бехтер. – И еще кое-что: я снова видел того старика в коричневом. Будь осторожен.

– И как он умудряется? – услышал Хект голос Девятого Неизвестного, когда сержант вышел.

Он даже вздрогнул от неожиданности.

– Это вы как умудряетесь? Выскакивать из ниоткуда?

– Он не должен был меня видеть.

– Вы решили просто так напугать меня до смерти или есть какая-то особая причина?

– Причины нет. Разве что соглашусь с Бехтером: не зли Конгрегацию. Их теперь тут разведется что мух. На Артесипее была битва между праманами, которых король Питер завербовал в Кальзире, и артесипейскими горцами. В ней участвовали твои бывшие соратники. Не обошлось без очень сильного волшебства. Питер победил. Но из-за чего разгорелась битва – до сих пор не очень ясно.

Фебруарен так и лучился самодовольством. Будто бы именно он приложил руку к победе Питера. Но ведь этого не может быть. Или может? Властелин Безмолвного Королевства, конечно, могуч, но даже ему не под силу мгновенно перемещаться на такие расстояния. Или под силу?

Фебруарен улыбнулся уголками губ. Хект подозревал, что старик читает его мысли. Улыбка стала еще шире и превратилась в ухмылку.

– Почему вдруг Джервес Салюда сделался твоим врагом? – вдруг огорошил Пайпера Фебруарен. – Ты верой и правдой служил Бруглиони, наставил их на путь истинный, показал дорогу к былой славе.

– Видимо, дело в принципате Дивино Бруглиони. Это единственное, что мне приходит в голову. Быть может, кто-то из клана Арньена проболтался. А еще кольцо.

Хект и сам удивился, что про него вспомнил. Давным-давно он уже не думал о кольце Бруглиони.

– Какое кольцо?

Значит, перед чарами забвения не мог устоять даже Девятый Неизвестный.

– Поло знает, что кольцо попало ко мне. Я-то сам об этом забыл, но вот он мог вспомнить и кому-то рассказать.

– Поло – тот слуга, который за тобой таскался, пока ты служил у Бруглиони? Его еще покалечило, когда вы с Гортом угодили в засаду.

Хект кивнул.

– Пора исчезать. Бехтер возвращается.