Властелин Безмолвного Королевства Кук Глен

С этими словами Фебруарен повернулся и действительно исчез. И не просто стал невидимым – Хект почувствовал, что старика больше нет в комнате.

– Входите, – отозвался он, когда Бехтер постучал.

Сержант внимательно оглядел темные углы. Должно быть, что-то услышал.

– Телохранители уже собрались. Полковник Горт подъедет с минуты на минуту и отправится с нами. Кстати, о моих предостережениях. С полковником явился Моркант Фарфог.

Хект напряг память:

– Епископ Странга?

– Уже архиепископ. Глава Конгрегации в Коннеке. Искренне верит, что он второй по могуществу церковник после Безупречного. Я слыхал, Фарфог примеривается к трону патриарха.

– Ты шутишь!

– Преемником редко становится самый достойный.

– Но…

– Не переживай, главнокомандующий. Голосов ему не хватит.

Пинкус Горт выглядел уставшим.

– Вымотался как собака, – пояснил он, ковыляя вслед за Хектом на холм. – Реймон Гарит оказался упрямым поганцем. А еще в одно ухо мне гавкал Донето, а в другое вопил Фарфог. Не человек, а куча обезяньего дерьма, он и не подозревает, как ему повезло, что его не кокнули.

– Ты даже сам не знаешь, насколько ты прав.

– Чего?

– Братство его тоже недолюбливает. Рано или поздно они схлестнутся. Если не вмешается Безупречный.

– Ого, да ты тут все разнес в пух и прах. Стены теперь чинить не один год придется.

– А твоя осада как продвигается?

– Нам точно какое-то колдовство мешает. Или что-нибудь в этом духе. Камни так и отскакивают от стен.

– Ну должен же быть какой-то способ.

– Голодом взять.

– А подкоп?

– Пытаемся – роем в разных местах, но Антье стоит на очень твердом известняке, я такого в жизни не видел. Рано или поздно мы своего добьемся, конечно, если наши начальники проявят терпение.

– Принципат Донето не помогал?

– Это спорный вопрос. Он рвет и мечет и требует разнести Антье, но ничего полезного не делает. Если он и правда весь из себя могущественный волшебник, то умело это скрывает.

– Что, сомнения закрались?

– В каком смысле?

– Такой ли он могущественный. Только и слышишь, мол, Донето – один из самых сильных чародеев в коллегии. Но он никогда ничего не делает.

Разве что та схватка под ипподромом. Но о ней никто не знал, и свидетели вроде как отправились на тот свет.

– Думаешь, он сам распускает о себе эти слухи?

Хект пожал плечами.

– Вот и пришли.

Мадук провел их в большой темный зал в замке графов Кастрересонских. Там уже ждало несколько десятков перепуганных местных вельмож. Вдоль стен выстроились самые надежные из Хектовых солдат.

– Стервятники тут как тут.

Одетые в черное члены Конгрегации тоже были в зале.

– Бехтер, выставь-ка этих ворон отсюда, – велел Хект. – Это не церковное дело.

– Ты бы поостерегся, – прошептал Горт. – Они убедили Безупречного, что церковный закон превыше мирского и военного.

Хект понимал. Церковь вознамерилась воспользоваться его победами в Коннеке и насадить повсюду своих людей, чтобы распространить здесь бротское влияние. И вскоре главнокомандующего заменят на менее умелого, но зато более идеологически выдержанного военачальника.

Бехтер с превеликой радостью разогнал святош.

– Надеюсь, ты видишь то же, что и я, – сказал Горт.

– Что именно?

– Братство терпеть не может Конгрегацию.

– Полезная информация. На будущее.

– И я так думаю.

Не обращая внимания на возмущенных братьев из Конгрегации, Хект приступил к своим обязанностям.

– Прошу тишины! Слушайте.

Все замолчали. Кастрересонцы внимательно ловили каждое слово главнокомандующего.

Хект перечислил требования Безупречного – все те же. Еретиков (он назвал их поименно) и неверных надлежало обуздать, обратить в истинную веру или изгнать, а их имущество – передать церкви. Белый Город должен собрать средства на починку крепостных стен, а вельможи – уплатить штраф за свою непокорность.

Штраф этот пойдет в войсковую казну главнокомандующего.

Уладив все дела в Кастрересоне, Хект пойдет на Каурен.

Пайпер был убежден, что именно Кастрересон, а не вотчина герцога Тормонда – это ключ ко всему Коннеку. И теперь этот ключ у него в руках.

Он уселся на трон, предназначавшийся для графа Кастрересонского. Офицеры по очереди называли ему имена собравшихся горожан, начиная с советников и высокопоставленных чиновников, отвечавших за повседневные городские дела. Когда-то давно Кастрересон был независимым городом-государством и с тех времен сохранил многие привилегии, на которые веками наслаивались феодальные права и обязательства.

Собравшиеся в зале восемь сенаторов из кожи вон лезли, чтобы угодить Хекту. Трое не явились – как раз те, кого разыскивала Конгрегация. Хекту объяснили, что один якобы погиб в бою, второй скончался от удара, а третий сбежал.

Пайпер наобум выбрал троих:

– Вы ответите перед Конгрегацией за этих людей.

После советников настала очередь богатых вельмож. Это были сливки местного общества. Многие из них относились к городской аристократии, хотя истинные аристократы презирали их за то, что они больше интересовались торговлей, чем войной.

Старое как мир соперничество.

На лицах побежденных Пайпер не заметил ни малейших признаков неповиновения. Свирепость, с которой патриаршие солдаты обрушивались на небольшие города и деревни, принесла свои плоды. Когда все официальные представления были закончены и кастрересонцы принесли клятву верности, Хект произнес короткую речь, в которой обещал простить прошлые прегрешения. Взамен он требовал безоговорочного соблюдения принесенных клятв и грозил жестоко покарать отступников.

Главнокомандующий устало выполнял свои обязанности, но при этом зорко следил за кастрересонцами.

И не заметил среди них ни одного потенциального бунтаря.

Мимо телохранителей прошмыгнул мрачный Титус Консент.

– Дурные вести от Хагана Брокка, – обеспокоенно прошептал он Хекту на ухо.

– Постараюсь закончить здесь поскорее.

Теперь, когда он наконец увидел людей, которые составляли суть Белого Города, дел у него здесь почти не осталось. Планы по захвату земель были составлены уже давным-давно.

– Что с ним? – спросил Хект.

– Выражаясь грубо, ему надавали по шапке, – отозвался Консент. – Брокк, как и было велено, оставил Моэла-анде-Ларж и снова появился под стенами Каурена – так, чтоб его увидели. Потом отправился на восток, но по дороге наткнулся на наемников Изабет. Стычка переросла в серьезную схватку. Оба противника ошибочно решили воспользоваться подвернувшейся возможностью. И преимущество было на стороне Брокка, пока не подтянулись навайцы.

Хект молчал. А что тут скажешь? Такое случается. Никто не совершенен и не застрахован от провалов. И… такое случается.

– Насколько плохи его дела? – спросил наконец он.

– Пока не знаю точно, но плохи. Зато пленников ему удалось сохранить.

– Хорошо. Начну их пытать – может, хоть немного развеюсь и перестану сокрушаться, сколько наших полегло.

– Настроение у вас, как я погляжу, неважное.

– Плохо переношу поражения, как видишь. И домой хочется – Анну и детей уже полгода не видел.

– Вы, мой господин, конечно, один такой страдающий. А почему полковник Горт вдруг почтил нас своим визитом?

– Точно не знаю. Это наверняка как-то связано с принципатом Донето и Моркантом Фарфогом, но Горт нынче не столь откровенен, как раньше.

– Быть может, ему просто захотелось отдохнуть в обществе того, кого он знает еще со старых добрых времен? Когда на нем не лежала такая ответственность.

Хект закрыл глаза и предался воспоминаниям о тех славных деньках, когда он, Горт, Бо Бьогна, Просто Джо со своим мулом Чушкой и еще парочка хороших ребят сидели у походного костра и травили байки – голодные, но зато избавленные от тревог и ответственности.

– Все может быть, Титус. Скажи лучше, как у нас дела? Разбрелись, поди, все? Сколько времени потребуется, чтобы навести порядок и двинуться на Каурен?

– Не хочу встревать не в свое дело, но осмелюсь сказать: нашим ребятам нужен отдых. Их издергали нападки Ночи, и после взятия Кастрересона лучше не стало, несмотря на все старания Прозека.

– Это что такое?

– Вы имеете в виду шум? Видимо, архиепископ Фарфог требует встречи с вами – хочет командовать.

– Командовать буду я – передай ему, пусть убирается. Грабить и спасать заблудшие души. А с войной уж я сам как-нибудь разберусь.

– Не боитесь, что он оскорбится?

– Мне плевать. А тебе?

– В каком смысле, мой господин?

– Конгрегация ведет записи. Они за всеми следят. Уверен, ты у них – подозреваемый номер один.

– Об этом я не подумал.

– Если Фарфог разойдется, не лучшие настанут деньки. Может, помочь ему сделаться патриархом? – Хект ухмыльнулся при виде вытянувшегося от удивления лица Консента. – Патриарх обычно отрезан от мира, ему приходится пробиваться сквозь толпы прихлебателей, чтобы хоть как-то повлиять на жизнь за пределами Кройса. У Фарфога нет качеств, необходимых правителю, он просто настырный. Бюрократическое болото его поглотит.

– Интересная мысль, – усмехнулся Титус. – Изавляться от идиотов, назначая их на важные должности, чтобы собственные слабости их же и сгубили.

– Вроде того. – Хект не был уверен, что Фарфог сам себя погубит, но такой насквозь продажный тип лишь навредит церкви и не сможет развязать очередную большую священную войну. – Когда будешь его выпроваживать, прощупай, насколько архиепископ заинтересован в поддержке армии.

Консенту это предложение не понравилось, но вопросов он задавать не стал.

Хекта разбудил принципат Делари. Интересно, подумал Пайпер, а как это он прошел мимо телохранителей?

– Пайпер, в Броте неприятности. Мне нужно ехать.

– Что стряслось? Салюда и Линчцкий уже отбыли.

– И Донето тоже. У него большое преимущество.

– Так в чем же дело?

– Безупречный умер. Или вот-вот умрет. А его шайка пытается сохранить это в тайне.

– Такие разговоры ходят уже давно.

– Теперь это не просто разговоры. Все отсутствующие принципаты сейчас устремятся в Брот. Хотят добраться до дворца Чиаро вовремя, чтобы поспеть на первое голосование. Мухи слетаются на коровью лепешку.

Те члены коллегии, которые не участвовали в первом голосовании, не могли участвовать и в следующих. Благодаря этому правилу фиральдийским церковникам легче было избирать патриарха из числа своих.

– Вы будто с Гортом вино пили.

– Нет, с дедушкой. Я его редко вижу.

Судя по голосу, встреча с Фебруареном прошла не так уж гладко.

– Мне будет вас не хватать. Ночь наступает, и без вашей помощи я словно голый.

– Ты под защитой. Он по-прежнему будет поблизости, пытаясь перекроить мир в соответствии со своими странными предрассудками.

– Я не о себе волнуюсь, а о тех двадцати тысячах солдат…

– Поговори с ним об этом. А мне нужно спешить. Я сильно отстал.

– Спуститесь на лодке до Шивеналя, а там садитесь на корабль до Брота. Опередите всех на несколько недель. Если бы вы захотели, сами стали бы патриархом.

– Но я не хочу. Отказался бы, даже если бы мне предложили.

– Если сможете, повидайтесь с Анной и детьми. Думаю, для них это будет очень важно. – Хект не знал, что еще сказать. – Я вам передам письмо перед отъездом.

– В Инконже лучше было, – пожаловался Хект Горту. – А тут темно, сыро и воняет.

Он, конечно, преувеличивал. Хотя графский замок действительно строили не для удобства обитателей, а «воняло» там из-за того, что многие годы повара пользовались незнакомыми Пайперу приправами.

Они были одни, если не считать пары телохранителей. Горт пробовал местные вина.

– Так что у тебя на уме? – спросил Хект.

– Не знаю, удастся ли взять Антье. Если пойдем на приступ – погибнет куча народу. Голод им там не страшен – еды и питья вдоволь. Да и стены крепкие, не сломаешь. А зима все ближе. В лагере появились больные. Наверняка заразу занесли эти прихлебатели, которых мы развели пруд пруди. Да еще Ночь донимает, и с каждым днем все сильнее. В общем, веселого мало.

– Здесь то же самое. Есть у меня один смышленый малый. Драго Прозек. Так он вроде почти придумал, как их сдержать.

– Я слышал пушечные выстрелы.

– Фальконеты – для Орудий покрупнее. Я приказал отлить еще больше пушек и вдобавок одну новую модель, которая стреляет быстрее остальных. Только вот отливают их в Броте, а мы здесь. Правда, у Прозека неплохо получается с ловушками. Ты бы посмотрел, кого ему удалось изловить: целый зверинец. Такие твари считались вымершими со времен Древней Империи. А некоторых и вовсе раньше никто не видел.

– Они не опасны?

– Не знаю, – пожал плечами Хект. – У меня теперь нет советника по колдовству.

– Делари уехал? Понятно. Донето тоже в таких вопросах помогал. Когда собираешься выступать на запад?

– На подготовку уйдет неделя. Да и от погоды зависит. Если зарядят снегопады и дороги развезет, мы, может, и не двинемся никуда, посидим здесь в тепле. Подождем вестей из Брота.

Если патриарх умрет, что станет с его безумными планами по избавлению чалдарянского мира от ереси и неверных? Не сгинут ли они вместе с ним?

А его преемник? Что, если он не разделяет чаяний Безупречного? Тогда ему не нужна такая сильная армия.

– Моим парням зима не по нутру… – сказал Пинкус. – Ой! Вот дрянь! – Он отодвинул в сторону глиняную бутыль.

– Готовишься?

Хект подозревал, что Пинкус Горт слишком расслабился и решил, что солдату нет нужды заморачиваться долгосрочными планами.

– Да похоже, плохо готовлюсь, – признался Пинкус. – Седлако больше делает.

– Тогда ты знаешь, что следует предпринять.

– Зима скоро, а запасов у нас мало. Граф Реймон основательно ободрал окрестных крестьян.

– Пинкус, у тебя там река мимо течет. И дорога на Шивеналь рядом. Я припасы доставляю без всяких затруднений.

Пайпер не удивился, что Горт плохо подготовлен: у него совсем не было хозяйской жилки, именно поэтому за Антье отвечал Клэй Седлако. А тот прекрасно знал свои слабые места и выбирал себе соответствующих помощников.

– У Седлако тоже затруднения? Вы по отдельности дела ведете или вместе?

– По отдельности. Пайп, куда же мне деваться: я хоть жалованье и получаю, но не от патриарха, а от города.

– Это да. Но трудности никуда не исчезнут, грязную работу тоже нужно делать. Или найди себе своего Титуса.

Горт пристыженно кивнул, прекрасно понимая, что Хект имеет в виду. Дружба дружбой, но благополучие солдат превыше всего. Пайпер Хект мыслил именно так, а теперь еще и многозначительно смотрел на стоявший перед Пинкусом кубок с вином.

Хект считал, и не без причины, что Горт слишком уж увлекся винами Антье, а время лучше бы тратить не на вино, а на подготовку к зиме.

– Что будем делать, если Безупречный все-таки умрет? – спросил Горт.

– Может, новую работу придется искать. Если преемником станет Жосеран Кьюто.

– Фидуциар? А почему вдруг он?

– Не знаю. Просто слышал, что он среди главных претендентов. И король Питер его поддерживает.

В комнату вошел Мадук.

– Главнокомандующий, – доложил он, – прибыл Хаган Брокк. Вы просили вас известить.

– Благодарю. Пусть приходит, как только сможет.

– Он в плохом состоянии. Скорее всего, Брокку придется задержаться у братьев-целителей.

– Тогда я сам его навещу. – Пайпер повернулся к Горту. – А ты не собираешься забрать с собой в Антье Фарфога?

– Вот уж дудки. Нет у тебя, Пайп, такой силы, чтоб мне его втюхать. Такого несносного мерзавца я в жизни своей не встречал. По сравнению с ним старик Серифс был сказочной принцессой. Жаль, коннектенцы его не пристукнули, когда у них была возможность.

– Я пока от него бегаю, но вечно так не может продолжаться.

– Тогда тебя ждет приятная встреча. Если нам всем очень повезет, следующий патриарх от него избавится. Проклятие, вот бы выставить его перед коллегией… Да он мигом из себя сделает такое посмешище, что его отправят миссионером в Дринджер. Или еще куда похуже. Сказать мне на прощание ничего не хочешь?

– Найди Прозека. Пусть расскажет, как справляться с созданиями Ночи. Если совсем припрет, скажи Седлако, чтоб послал за людьми из особого ведомства. Уверен, у него найдутся такие знакомые.

– Если он сам не оттуда.

Кловен Фебруарен появился как раз тогда, когда Хект забрался под одеяло. Пуховая перина и одеяло было единственным, что радовало его в графском замке.

– А я-то надеялся поспать лишний часок, – простонал он.

– Просто зашел, чтобы предупредить. Мне нужно отлучиться на некоторое время. Поэтому держись своих телохранителей.

Пайпер подозревал, что Фебруарен слишком уж много о себе возомнил. Хотя, возможно, старик и правда предотвратил кучу покушений на жизнь главнокомандующего. Как бы Хект узнал о неудачных попытках?

– Постараюсь запомнить.

– Им достаточно один раз добиться своего. Важно, чтобы этого не случилось.

– Рад, что вы разделяете мою точку зрения.

– А вот ты мою, похоже, не разделяешь, и это меня беспокоит. Очень важно, чтобы ты остался в живых.

Хект согласился. Хотя они с волшебником преследовали разные цели: Фебруарен не питал к Хекту никаких чувств. У него был план, и план тот напрямую зависел от предполагаемого потомка.

– Мне придется отлучиться, – повторил старик. – Так что, как соберешься что-нибудь выкинуть, подумай сперва о своей безопасности. И не забывай об этом ни на минуту.

– Понял-понял.

Фебруарен снова проделал свой фокус – развернулся на месте и исчез, а Хект укутался теплым пуховым одеялом и задумался о том, достаточно ли он подозрителен, чтобы оправдать ожидания Девятого Неизвестного. С этими мыслями он и уснул.

Три тысячи отдохнувших солдат были готовы к выступлению на запад. Хект надеялся вынудить герцога Тормонда совершить какую-нибудь глупость. Ведь тот наконец вспомнил о своем праве сеньора и призвал вассалов на войну. Пайпер не особенно хотел сражаться, но битва подольет масла в огонь политических интриг. А Хект хотел, чтобы огонь этот не угасал, и не важно, верен или уже не верен он в глубине души своему первому хозяину Гордимеру Льву.

После смотра войск Хект отправился навестить Хагана Брокка в лазарете. Брокк очень сожалел о своем поражении в битве с навайцами. Но он и сам заплатил за это поражение немалую цену и едва ли остался бы в живых, если бы не помощь братьев-целителей.

Выйдя из лазарета, Пайпер пошел взглянуть на захваченных Хаганом пленников. Он никак не ожидал, что их будет так много. В плен попало более сорока человек, в основном рыцари и мелкие дворяне. Их со всеми удобствами устроили в Инконже. Тех же, кто представлял для главнокомандующего интерес, поместили отдельно.

– Бо, сто лет тебя не видел!

– Дела-дела, главнокомандующий.

Бьогна нахмурился, бросив взгляд на Хектовых телохранителей. Мадук удвоил свои усилия – не иначе во сне ему являлся Кловен Фебруарен.

– Ты участвовал в походе?

– Да, стал для Брокка Титусом Консентом и убедил его, что нам нужны пленники.

– Но зачем нам столько?

– Почти за всех можно получить выкуп. Но есть и любопытные типы.

– Эти? – спросил Хект, указывая на отдельно помещенных пленников.

– Артесипейцы. Все до единого. Может, толку от них и мало, разве что Конгрегации скормить.

– Зачем?

– Это не просто еретики, а настоящие неверные. Хотят вернуть древних богов. Опасны чрезвычайно. А вон те, в дальнем загоне, совсем другое дело. Эти – кауренцы, которых мы взяли в Моэла-анде-Ларже. Один – епископ Непорочного, второй – вроде праманского священника, а третий – дэв-старейшина. А еще спустя два дня мы в кустах наткнулись на мейсальского совершенного. Мы бы и не поняли, что он совершенный, одежка-то простая, кабы один из кауренцев его не узнал и не сболтнул лишнего от изумления.

Хект внимательно оглядел артесипейцев, которые старательно отводили глаза.

– Кое-кого из них я уже встречал.

Одного он узнал – зевака в толпе, стоял рядом с домом Анны в ту ночь, когда они переехали в особняк принципата Делари.

– Я составлю список вопросов, – решил Хект. – Кто честно ответит, того архиепископу Фарфогу не отдадим. Показывай, что у тебя еще.

Пленные солдаты, как и все пленные, не производили впечатления важных особ.

– Вот этот – самый лучший улов, – кивнул Бо. – Бернардин Амбершель собственной персоной, кузен графа Реймона. Красавчик еще тот, без слез не взглянешь. Он в первых строках списка тех, кого с особым рвением разыскивает Конгрегация. На его счету немало ихних молодчиков. А это совершенный, девчонка с ним. Шли вместе с Амбершелем. Старик утверждает, что это его дочь. Дескать, везет ее в Каурен, чтобы избавить от опасности. Но он врет: у девчонки выговор другой. И Амбершель, и мейсалянин ее оберегают. Видать, важная птица.

– Жаль, Горт уже уехал. Он бы нашел способ использовать этого графского кузена.

– Отправь гонца. Пусть хотя бы знает, что он здесь.

– Ты хорошо потрудился. Ладно, потормоши-ка наших пленников. Пригрози Фарфогом.

Хект посмотрел на старика с девушкой. Ей лет двадцать, не больше. Может, и не уродина даже, если грязь смыть. Вид, правда, уж больно свирепый.

– А у этого Амбершеля не было ли при себе каких-нибудь узнаваемых вещиц? Чтобы в Антье отослать? Убедить их, что он в плену?

– Я узнаю, – отозвался Бо, умолчав о том, что солдаты, захватившие пленных, наверняка отобрали у них все ценное.

– Давай.

Еще два дня удавалось Хекту скрываться от Морканта Фарфога. К тому времени Кастрересон уже полностью покорился патриаршему войску. Когда архиепископ наконец выловил главнокомандующего, разговор у них получился не слишком приятный. Те, кто расписывал Фарфогово скудоумие, отнюдь не преувеличивали. Однако Хект мужественно вытерпел наглого святошу и во время беседы почти не поддался его требованиям и угрозам. Архиепископ вышел от главнокомандующего уверенным, что одержал несколько важных побед, но на самом деле Хект уступил ему лишь в малости.

– Видно Господь его и вправду любит, – сказал после аудиенции Хект Титусу Консенту. – Иначе этого самоуверенного и продажного тупицу давно бы укокошили.

С самого своего приезда в Белый Город Фарфог вел себя омерзительно. Местные пробротские епископальные церковники указывали ему тех, кому хотели отомстить или кого хотели ограбить.

Это был один из самых незабываемых дней для Пайпера Хекта. Утром, когда он осматривал полк в две тысячи человек, который должен был выступить на запад к Каурену, пришла новость о том, что его войска, вступая в мелкие стычки с вражескими наемниками, одержали несколько побед. В результате многочисленные крепости и городки поспешили сдаться на милость главнокомандующего.

Но на этом хорошие новости не закончились. Днем стало известно, что Реймон Гарит внезапно решил прислушаться к голосу рассудка, когда узнал о пленении своего кузена. Мятежный граф готов был вступить в переговоры, хотя сдаваться, видимо, еще не собирался.

Сразу после этих новостей пришли новые. Безупречный V отправился на небеса. В Броте начались приготовления к особым церемониям, которые должны были продлиться целый месяц и завершиться конклавом, где и изберут нового патриарха. Хект приказал совершить необходимые траурные обряды, но велел офицерам не дать врагу воспользоваться их замешательством.

– Пусть наши люди разгуливают повсюду большими группами и будут на виду. Чуть что – пусть действуют жестко. Я не допущу, чтобы все наши усилия в Кастрересоне пошли прахом.

Но это едва не случилось.

Услышав о смерти патриарха, архиепископ Фарфог решил пуститься во все тяжкие.

Сначала Хекту доложили что-то невразумительное. Никто не понимал, что именно происходит. Горожане взбунтовались, но вроде бы солдат не трогали. Пошли разговоры о схватке двух клик епископальных чалдарян. Хект один за другим высылал небольшие отряды, чтобы навести порядок. Но после каждой схватки, которую удавалось погасить, тут же вспыхивало несколько новых.

– Это все Фарфог, – заявил прибывший с докладом Титус Консент. – Решил оттянуться на полную, пока новый патриарх его не уймет.