На что способны женщины Чейз Джеймс

– Будь естествен, – подсказала Веда, словно чувствуя мое замешательство. – Нечего волноваться.

– А кто сказал, что я волнуюсь? – Мои нервы так натянулись, что готовы были зазвенеть.

Фары «бьюика» выдернули из тьмы кучку людей, стоявших посередине дороги. Я не увидел среди них ни полицейских, ни военных, и холодный пот покатился по моей спине. Выглядели они внушительно.

– Осторожнее, – сказал я, сползая чуть вниз и нащупывая съемную панель под своими ногами.

– Только не начинай ничего, – отчаянно зашептала она. – Пожалуйста, Флойд…

Я высвободил рукоятку пистолета и выпрямился.

– Мне не нравится их вид, – сказал я одним краешком рта.

Когда «бьюик» остановился, к нам подошел самый жирный из них с красным фонарем в руках, в грязном разодранном комбинезоне. Четверо других, жадно поблескивая глазами, направили нам свои ружья в лобовое стекло. Все они тоже были одеты в рабочие комбинезоны. Похоже, шахтеры.

– Стачка или как? – спросил я, высунувшись из окна. – Как прикажете понимать?

– Вылезайте, – рявкнул толстяк, – да поживее!

– Делай, что он говорит, – шепнула Веда. – Не нужно бесить их.

– Ничего подобного, – ответил я. – Снаружи они смогут сделать с нами все, что захотят. Здесь безопаснее. – И я еще сильнее высунулся из окна. – Какие проблемы?

Кто-то осветил нас прожектором.

– Брось его, Джад, – сказал чей-то голос. – Этот придурок темный.

Толстяк ощерился. Он подошел еще ближе, и я почувствовал, что от него несет перегаром.

– Вылезай, когда я говорю тебе, – зарычал он и ткнул мне в лицо свою винтовку.

Я услышал, как раскрылась дверь со стороны Веды, и обернулся. Она уже выскользнула и стояла теперь на дороге. Выругавшись про себя, я отщелкнул приставку под приборной доской и обхватил пальцами холодный металлический предмет. Незаметно я вынул его и опустил в карман, потом открыл дверь и вышел из машины.

Толстый вытолкнул меня в свет фар.

– Смотри за ним, – сказал он малышу с крысиной мордочкой.

Все они замерли и только и пялились на улыбавшуюся им Веду. Малыш держал меня на мушке.

– Мы ловим убийцу Бретта, – сказал мне толстый. – Откуда нам знать, что это не ты? – Говоря, он не сводил с Веды глаз.

– У вас же есть его описание, так? – сказал я и засмеялся, как бы оценив его шутку.

– О\'кей, так ты не Джексон, – ответил он. – Так что нам не получить за тебя тридцать кусков, но нам-то нравится эта ночка. Ты – третий крендель с дамой, которого мы останавливаем. Не возражаешь, если мы немного поразвлечемся с твоей подружкой, а, приятель?

– На твоем месте я бы не начинал ничего такого, чего не сумею закончить, – сказал я.

– Хо! Хо! – Толстяк хлопнул себя по бедрам. – Великолепно! Так вот тебе лучше ничего и не начинать. Если он дернется, Тим, высадишь в него оба ствола.

– Точно, – посмеиваясь, отозвался крысеныш.

Толстяк направился к Веде.

– Привет, сладенькая, – сказал он. – Мы с тобой немного прогуляемся.

Веда твердо смотрела на него.

– Зачем? – холодно спросила она.

– Это секрет, – ответил толстяк. – Но скоро ты узнаешь. – Он схватил ее за майку.

Она не пыталась вырваться, только все так же смотрела на него.

– Идем, – сказал он.

– Постой! – крикнул я. – Оставь ее.

Дуло винтовки больно ткнулось мне в грудь.

Толстяк поднял Веду за майку и потащил ее в кусты. Она не сопротивлялась и не кричала. Остальные повернулись вслед за ними. Крысеныш передо мной начал подрагивать. Он твердо не спускал с меня убийственного взгляда, но неожиданно Веда вскрикнула, и он, не выдержав, обернулся через плечо. Только этого шанса я и дожидался. Дернувшись в сторону, одновременно с выстрелом винтовки я бросился вперед и раскрошил кулаком его маленькое перекошенное личико. В другой руке у меня уже была граната, и я выдернул кольцо.

Еще один успел выстрелить в меня. Я почувствовал ветерок от пули, просвистевшей у щеки. В следующую секунду я швырнул гранату в сторону от всех и прыгнул сам за машину. Ночь разорвалась от потрясшего ее грохота, и всем телом я почувствовал, как вздрогнула машина. В глазах еще не померкла вспышка белого света, а я уже был на ногах и мчался туда, где только что кричала Веда. Граната вышибла из этих упырей всю дурь сразу. С воплями они бросились врассыпную, и через мгновение вокруг уже никого не было.

Веду и толстого я обнаружил в кустах. Держа ее перед собой, он удивленно оглядывался на машину. Он был так ошарашен взрывом, что без звука позволил мне вытащить Веду из его рук.

– Что это было? – спросил он. – Это ты устроил?

Я молча ударил кулаком в середину его жирной хари, а когда он откинулся, подхватил его винтовку и прикладом сбил его с ног.

– Нет! – крикнула Веда и схватила меня за руку. – Ты не должен!

Я попытался оттолкнуть ее, но она прочно вцепилась в меня. Кровь бросилась мне в голову, я все хотел освободиться, но она так меня и не отпустила. Еще через миг я уже взял себя в руки.

– Все хорошо, детка, – сказал я наконец, и только тогда она отошла от меня.

Толстяк неподвижно валялся на земле. Он дышал, но не более того.

– Идем, – выдохнула Веда. – Быстрее, Флойд! Пожалуйста…

Она собрала в охапку свою разбросанную одежду, и тогда я взял ее на руки и отнес в машину. Все это заняло не более десяти минут.

– Ты в порядке? – спросил я, трогаясь.

– Не говори со мной пока, – сказала она. – Мне нужно прийти в себя. Какие же сволочи мужчины!

Она тихо заплакала. Я не оглядывался на нее, просто ехал вперед и тихо ругался. Через некоторое время она справилась с собой, оделась и закурила.

– Все хорошо, Флойд. Ну о чем ты думал? Ну что бы это значило? Теперь нам нельзя в Пасадину.

– Что ты имеешь в виду?

– Бомба… они позвонят в Пасадину, чтобы нас задержали. Полиции захочется поглядеть на парня, который возит с собой гранаты.

На мгновение я задумался. Конечно, она была права.

– Хорошо, это была ошибка, но что же еще мне оставалось делать?

– Тебе следовало подумать своей головой. Они бы не убили меня.

Я знал, что сама она думала по-другому.

– Хорошо, я должен был подумать своей головой. Значит, мы не едем через Пасадину.

Она раскрыла карту. Руки ее по-прежнему тряслись.

– Мы сделаем крюк через Альтадену и вниз через Монровию.

– Именно так. – Я обнял ее одной рукой и прижал к себе.

– Я рада, что ты потерял свою голову, – тихо прошептала она.

Проехав еще добрую половину мили, я неожиданно сказал:

– Включи радио. На десятку – это дорожная полиция, они связываются со своими машинами. Надо послушать, как у них продвигаются дела.

Ее уже вполне твердая рука потянулась к переключателю и покрутила ручку настройки. Радио зажужжало и обратилось к жизни.

По дороге мы выслушали кучу брехни относительно дорожного происшествия на бульваре Сансет. Спустя минуту появилась другая новость – бандит захватил заправочную станцию.

– Про нас ничего, – прокомментировал я. – Значит, нас ждет Альтадена. Судя по всему, никаких встреч там нам не готовится. Думаю, нас даже не остановят.

И тут снова залаял в динамике механический голос:

«Дорожной полиции – Полиция Лос-Анджелеса. Внимание всем машинам. Повтор по убийству Бретта. Искать черный «бьюик-роадмастер», предположительно средство передвижения Флойда Джексона. – Далее последовали наши номера и подробное описание. – Водитель может являться Флойдом Джексоном, разыскивающимся по делу убийства Линдсея Бретта. С ним стройная темноволосая девушка в брюках и майке. В последний раз машину видели по дороге в Пасадину. Ждите поступления новейшей информации».

Никто из нас не проронил ни слова. Мы все так же ехали вперед. По крайней мере, никто не ждал в Альтадене Флойда Джексона. Здесь это никого не интересовало. Мы двигались по главной улице на скорости двадцать пять миль в час. Времени было десять двадцать, и на освещенной дороге нам встретилось всего несколько машин и прохожих. Никто из людей не нес оружия. Никто из них даже не обернулся на нас.

Мы напряженно ждали очередного включения. Радио продолжало издавать нечленораздельные звуки. Я думал о том, как в это же самое время полчища колов, затаившись в своих машинах, вместе с нами вслушивались в эти самые звуки, только и ожидая «поступления новейшей информации», чтобы обрушиться на нас. Я стиснул руль так, что руки неожиданно заболели от такого усилия. В свете пробегающих уличных фонарей я украдкой поглядывал на профиль Веды. Она была бледна и настороженна.

«Внимание всем машинам… внимание всем машинам. Убийство Бретта. Лица, разыскивающиеся для дачи показаний: номер один – Джон Ракс, возможно являющийся Флойдом Джексоном. Приметы: шесть футов один дюйм, сто восемь фунтов, около тридцати трех лет, темные волосы, возможно окрашенные, загорелый, крепкого телосложения; одет в светло-серый костюм и легкую серую шляпу. Номер два – Веда Ракс. Приметы: пять футов шесть дюймов, сто двадцать фунтов, около двадцати четырех лет, темные волосы, голубые глаза, одета в черные брюки и темно-красную майку. Направлялись в Пасадину, но, возможно, переменили маршрут. Особое внимание всем машинам на шоссе 2, 66, 70 и 99. Не упускать ни малейшей возможности. В последний раз Ракс преодолел заслон, воспользовавшись, вероятно, ручной гранатой. Перехватившим машинам задержать Ракса до выяснения обстоятельств. Все».

Я ударил по тормозам, выбил передачу и резко остановился.

– Ну, вот так, Веда. Теперь и ты посреди болота.

– Они умны, правда? – сказала она тихим, натянутым голосом. – Не думаю, чтобы они подумали на нас, если бы ты не уронил ту гранату.

Мой голос дрожал.

– Мы спустимся с холмов. Больше нам ничего не остается делать. – Я положил свою ладонь на ее руку. – Нельзя бояться. Я не дам им прикоснуться к тебе.

Пустые, бессмысленные слова, но, кажется, они успокоили ее.

– Я не боюсь. Поехали вниз. Они не догадаются искать нас там.

Я снова завел машину, и мы сменили свою асфальтовую дорогу на грунт.

У подножия холмов было темно, как под шляпой, и безмолвно. Я понятия не имел, куда нам теперь ехать или что мы должны делать: вообще без перспектив. Я все думал о полчищах крепких копов с пушками, прочесывавших на машинах все окрестности. Если они меня схватят, то, сколько бы я ни говорил, ничто не спасет меня. Все, конечно, будет по закону и займет некоторое время, но в конце они все равно убьют меня. Если они меня схватят…

Я обнял Веду.

– Мы победим, детка, – сказал я. – Может, они хитры, да мы хитрее. Увидишь: мы победим.

Снова пустые слова.

Глава 12

Разбудил меня запах кофе. Было все еще темно, холодный ветер обдувал лицо.

Веда хозяйничала над примусом. Синеватые язычки пламени освещали ее суровое, задумчивое лицо; она казалась сосредоточенной на собственных размышлениях. Ей, как никогда, шли ее желтые брюки и толстый свитер. Волосы были завязаны сзади красной тесемкой.

– Вот это хороший запах, – сказал я, зевнул и сбросил с себя одеяло. На часах было чуть больше пяти. – Ты не спала?

Она подняла глаза и улыбнулась. Суровость исчезла.

– Я замерзла. Будешь кофе?

– Угадала.

Разливая кофе, она снова заговорила:

– Я послушала радио. Они думают, мы едем к мексиканской границе.

– Да? Что ж, логично.

Она улыбалась, подавая мне кружку, но в глазах ее оставалась тревога.

– Они поставили заслоны по всем главным дорогам. Говорят, что нам не прорваться.

– Может, нам лучше расстаться с мечтами о Тихуане?

– Да.

Я медленно пил кофе. Никто на свете не сказал бы мне, куда теперь.

– Мы поедем на север, – подсказала она, словно читая мои мысли. – Нельзя ночевать под открытым небом.

– Может, они только этого и ждут. Они могут и блефовать относительно Мексики. Редферн не дурак. – Я встал. – Дай я все обдумаю. Мне нужно побриться и умыться. Дай мне немного времени.

Собрав свой прибор для бритья, я двинулся в сторону небольшого ручья, у которого мы остановились. Вода в нем оказалась очень холодной и жесткой, и хуже, чем в этот раз, я в своей жизни еще не брился. Когда я вернулся, Веда уже готовила бекон.

– Идея только оставаться там, где мы есть, – сказал я, подходя ближе. – В былые времена любители посидеть под луной вовсю использовали эти холмы. Где-нибудь здесь мы можем найти шалаш, или навес, или еще что-нибудь – надо только поискать. Они просто устанут искать нас, если мы укроемся здесь. Дадим им неделю, и они успокоятся. Поживем тут, пока все не уляжется. Кроме того, мне нужно отрастить усы. Думаю, мы можем побыть здесь.

Она только кивнула:

– Да.

Теперь, когда у нас появился хоть какой-то план, она наконец расслабилась, и тревожность исчезла из ее взгляда. Во время завтрака я рассказывал ей о любителях лунного света и как они скрывали свои прибежища в этих холмах и спускались в город исключительно на телегах, запряженных лошадьми.

– Вокруг нас просто куча таких тайников. Мы запросто подберем себе что-нибудь подходящее.

Когда мы уже мыли в ручье посуду, я сказал:

– Я проснулся ночью и думал. Мне впервые представился шанс поразмыслить над всем этим. Я слишком нервничал до этого: я никогда еще так не нервничал.

– О чем ты думал?

– Я задумался над тем, кто же убил Бретта.

– Ну зачем ты… – Слова уже выпрыгнули из ее рта до того, как она смогла их остановить. В следующий миг она прижала ладонь ко рту и побледнела.

– Что ты хотела сказать? – заявил я, глядя на нее. – Ты же не думаешь, что это я убил его, ведь нет, Веда? Я же рассказал тебе, как все было.

– Да. Я знаю. Не знаю, почему я сказала это. Я не это имела в виду. Прости меня, Флойд.

– Что? Что ты несешь?

– Ничего. Я сказала, что не это имела в виду. Прости меня. Пожалуйста, забудем об этом.

Она все время отводила глаза, и от этого холод побежал по моей спине.

– Так ты думаешь, я убил его! О, черт! Ты же об этом думаешь, да?

Она схватила мои руки и прижалась ко мне.

– Меня это не волнует, если даже это и так! – закричала она. – Меня это не волнует. Я только хочу быть с тобой. Больше ничего!

– С ума сойти, Веда. Так ты все это время думала, что я убил его?

– Меня это не волнует. – Она отошла в сторону. – Ну хорошо, ты не убивал его. Говорю же, мне это без разницы.

Она заплакала.

– А теперь послушай, детка, ты должна поверить мне. Его убили, пока я искал пудреницу. Я был на статуе, когда прозвучал выстрел. Я пришел туда. Он сидел за своим столом. Пистолет лежал перед ним. Вот как все было. Ты должна поверить мне!

– Конечно, дорогой. – Она смахивала слезы. – Конечно, – говорила она мне как ребенку, утверждавшему, что он только что видел привидение.

– Это безумие. Если ты не веришь мне – тогда понятно, насколько плохи мои дела.

– Но я верю тебе. Не начинай сначала, дорогой. Пожалуйста… уже светает. Нам нужно двигаться.

– Если ты думаешь, что я убил Бретта, какого же черта ты поехала со мной? – орал я на нее.

– Для меня не имеет значения, что ты сделал или сделаешь. Я ничего не могу с этим поделать. Меня это не интересует. Ты для меня – все.

Я схватился за голову:

– О\'кей, значит, я для тебя – все. Отлично. Но я не убивал Бретта.

– Хорошо, дорогой.

Я смотрел, как она относит и убирает посуду. Единственное, что я знал, – что она все равно не верит мне. Она думает, что я пришел туда и пристрелил Бретта и врал ей, рассказывая, что произошло. Может, и Мик думал то же самое.

Я подошел к ней, когда она садилась в машину.

– Послушай, Веда, я дам тебе вескую причину понять, что я не убивал Бретта. Я же пришел туда, чтобы забрать двадцать пять тысяч долларов, – помнишь? Ну, так я же не получил их. Думаешь, я откажусь от таких денег ради удовольствия пристрелить его?

– Он должен был приготовить их для тебя. Никто не упоминал об этом. Не думаешь, что их украли?

Я отшатнулся. Словно пропустил в лицо хороший удар.

– Точно! – воскликнул я. – Вот почему его убили! Кто-то узнал, что он собирается расплатиться со мной, и приложил его!

– Да, – сказала она, но по-прежнему не взглянула на меня.

Оторопев, я не понял, затем схватил ее и встряхнул как следует.

– Так ты думаешь, я взял их? Ты думаешь, я пришел туда и убил Бретта, чтобы у меня были и деньги, и клинок? Так?

– Пожалуйста, дорогой… Мне больно.

И тогда меня осенило.

– Гормэн! – закричал я. – Он знал. Я сказал ему! Он знал, что я отправляюсь туда. Он знал, что Бретт заплатит мне двадцать пять штук. Я сказал ему, как последний идиот. Он мог это устроить. Он пришел туда и пристрелил Бретта, зная, что я поблизости, чтобы сесть за решетку. Это был Гормэн!

Ее неожиданно захватило мое возбуждение, и она сама уже не отпускала меня.

– О, дорогой, скажи мне, что ты не делал этого. Нет, не делал! Я вижу теперь, что не делал. Какой дурой я была! Я думала – уже не важно, что я думала! Я так волновалась. Прости меня, дорогой. Пожалуйста, прости меня.

– Не за что просить прощения, – ответил я и прижал ее к себе. – Это был Гормэн. Это должен был быть Гормэн.

– Мы поговорим в пути. Нам нужно ехать, Флойд. Посмотри, уже почти светло.

– Гормэн, – повторял я уже самому себе, продвигаясь по дороге, представлявшей собой две колеи. – Все сходится. Что ты знаешь о нем, Веда? Он нуждался в деньгах?

– Иногда. Он играл. Бойд часто выручал его.

– Давай попробуем обмозговать это. Мы знаем, что Бойд хорошо платил ему за то, чтобы он молчал насчет клинка. Смотри, могло быть так: когда я велел ему забрать у Бойда клинок, Бойд мог потребовать свои деньги назад. Клиент опасный, а к тому времени Гормэну, возможно, уже нечего было возвращать. Он мог уже их потратить. Он предложил мне поделить двадцать пять тысяч, которые Бретт обещал мне, но я не согласился. Он был в отчаянии и нашел шанс получить все двадцать пять тысяч, свалив убийство на меня, поехал туда, пристрелил Бретта и забрал деньги до того, как на сцене появился я.

– Ему пришлось поторопиться.

– У меня заняло три минуты, чтобы слезть с птицы, подняться по ступенькам и пройти по террасе. Он мог бы успеть, если деньги были на столе.

– Да, но нам-то что с этого? – горько напомнила она. – Мы ничего не можем сделать. Никто не поверит нам.

– Искать, всегда искать. Это по моей части. Если я сумею доказать, что Гормэн убил Бретта, я чист. И именно это я и собираюсь сделать.

– Но как? Ты не можешь вернуться туда.

– Через пару недель шумиха уляжется. Тогда я вернусь.

– Но ты не можешь загадывать, Флойд. Мы не знаем, что случится за эту пару недель.

Конечно, она была права.

Солнце уже взошло над холмами, когда мы увидели лачугу. Если бы мы не присматривались к окружающим нас дебрям, мы бы не заметили ее. Запрятанная за деревьями, она представляла собой неплохое убежище в миле от дороги.

– Вот! – воскликнула Веда. – Если там никого нет, это просто идеально!

Я остановил машину и вышел.

– Подожди здесь. Я осмотрюсь.

– Возьми оружие, Флойд.

– По-твоему, я кто – гангстер? – ответил я, но послушался.

Лачужка была пуста и выглядела так, словно нога человека не ступала в нее несколько лет. Это ее нисколько не портило. Она была защищена от воды и ветра, и все, что надо было сделать, так это вымести пыль. Сзади нашелся большой навес, под которым все же отыскались следы цивилизации: жаровня, стогаллоновая канистра и рядок сгнивших кадушек.

Я махнул Веде, и она подвела машину.

Мы вместе исследовали лачугу.

– Идеально, – возбужденно объявила она. – Они никогда не подумают искать нас здесь. Мы в безопасности, дорогой. Я уверена, теперь мы в безопасности.

На то, чтобы обжиться в нашем новом жилье, ушло не больше двух дней. Мытье полов, уборка, починка скамеек, плита и рубка дров – все эти хлопоты помогли нам забыть на время о Бретте. Мы даже не слушали радио.

Но на второй вечер в лачуге, когда мы сидели в сумерках и смотрели, как солнце спускается за холмы, Веда вдруг сказала:

– Включи радио, Флойд. Мы живем с тобой в раю для дураков.

– Похоже на отпуск. Но ты права. Похоже, ты всегда права.

Я прошел под навес, где мы спрятали «бьюик», принес радио и поставил его на деревянный ящик между нами. Я настроил его на полицейскую частоту, и добрых полчаса мы слушали в эфире всякую чушь, никаким боком нас не касавшуюся. Потом я переключил на станцию в Сан-Луис-Бич, и следующие полчаса мы уже слушали танцевальные мелодии из казино – и все так же ни слова о нас.

– Что ж, не выключай, – сказала Веда. – Я приготовлю ужин.

Я все сидел и слушал, пока она поднялась и прошла в дом. Всякий раз, как музыка останавливалась, я напрягался и думал: «Вот оно. Вот они прерывают свои передачи». Но они не делали этого. Они все по-прежнему продолжали крутить горячие мелодии, словно Флойда Джексона и не существовало вовсе.

Мы уже поужинали, а радио все игнорировало нас.

– Видишь, они забыли про нас, – сказал я. – Они потеряли к нам всякий интерес, как я и говорил. Могу поспорить, что если бы мы купили сегодняшнюю газету, то не нашли бы в ней ни малейшего упоминания о нас.

– Удивительно, – сказала она, собрала тарелки и снова скрылась в лачуге.

Снаружи сидеть было уже слишком темно, так что я принес радио в дом и закрылся на ночь. Веда развела огонь. По ночам на такой высоте было довольно холодно, да и с моря тянул сырой ветер. Она пристроилась на коленях перед огнем, я сел за ней. Внутри у нас царил уют, и, глядя на нее теперь, на то, как свет от пламени играет на ее лице, я неожиданно впервые в жизни почувствовал себя полностью умиротворенным.

Это было странное чувство, и оно удивило меня. Я все время кружился, делал дела; лгал, обманывал, хитрил, добывал и терял деньги, играл с огнем. Так было всегда – с тех пор, как я помнил себя. За тридцать с лишним лет в жизни набирается уже много вех, и большую часть из них лучше забыть. Вехи, отмечающие все то, что я делал, видел, любил и ненавидел. Темных пятен больше, чем светлых. Лица из прошлого: давно забытые лица, неожиданно всплывающие из темноты и напоминающие мне кто о чем: очередная темная история, или нарушенное обещание, или что-то еще – словно листаешь страницы запретной книги. Шантаж, легкие деньги, слишком много выпивки, пробивание себе дороги из неприятностей. Самооправдание своих поступков, не важно, насколько честных. Эгоизм. Женщины – всегда вне фокуса, всегда безликие; смех, нервная сигарета, длинные, узкие ноги, разорванное платье, неуловимый парфюм, родинка полумесяцем, ногти, впивающиеся мне в плечи, белая кожа и волосы: светлые, темные, рыжие, серебристые. «Ты же всегда был падок на баб». Скорее ближе к тридцати, чем к двадцати, блондинка, страстная и нетерпеливая. «Есть вещи, которые человек делать не должен. Он не должен брать денег с женщин». Удивляясь, когда она верила мне. Незаметно ухмыляясь, когда нет. Это не трудно, когда кладешь в карман живые деньги. Темное пятно.

«Это последнее. Гад, больше ты ничего не получишь от меня! – Еврейка роется грязными руками в своем меховом пальто. – Тридцать долларов… я граблю себя». Поэтичное правосудие, как все это представлялось тогда; презренное деяние, как это видится теперь. Пустые карманы. Тяжелая привычка к курению и выпивке. Шантаж. «Это письмо… некоторые издержки, конечно. Я же не могу работать за так». И теперь еще убийство. Каждая новая ступень ведет вниз и никогда наверх. «Пристрелите его, как бешеную собаку». Убийство. «Внимание всем машинам… задержать до выяснения обстоятельств». Удивленный взгляд в мертвых и пустых глазах; маленькая синяя дырочка в центре лба. «Если они поймают тебя, они тебя убьют». И Веда. «Меня это не интересует. Ты для меня – все». Светлое пятно.

Это было действительно странное чувство.

Вдруг Веда сказала:

– У нас заканчивается еда.

Ее голос поразил меня, словно в темной комнате неожиданно включили свет.

– Что ты говоришь?

– У нас заканчивается еда.

Об этом я не подумал. Я много о чем не подумал с тех пор, как мы остались вдвоем. Когда она заговорила, ко мне снова вернулось тяжелое ощущение преследования. Рай для дураков, как она сказала. Действительно, дурацкий рай.

– Завтра я иду в Альтадену, – продолжила она, поднимая руки над огнем.

– Нет, – сказал я. – Я пойду.

Она улыбнулась мне через плечо:

– Перестань. Они не обратят на меня внимания. Я только девушка при тебе. А одна я их не заинтересую. Можешь довезти меня до конца грунтовой дороги, а дальше я дойду сама. Оттуда до дороги на Альтадену не больше трех миль. А там меня подбросят.

– Нет, – ответил я.

Мы спорили в том же духе, затем она поднялась и объявила, что идет спать.

– Ты не идешь завтра в Альтадену, – говорил я ей.

– Я иду спать.

На следующее утро я попросил ее составить список того, что нам было необходимо.

– Я только нарублю дров и тогда схожу. Здесь не о чем беспокоиться.

А когда я вернулся с хворостом, ее уже не было. Она забрала «бьюик» и оставила мне записку на столе. Там говорилось, что она вернется так скоро, как только сможет, и чтобы я не беспокоился, и что она любит меня.

Вот тогда я понял, как много она значила для меня, и бросился ей вслед. Но через три мили вниз по колее я вынужден был сдаться. Я знал, что от появления в Альтадене вместе со мной ей будет только хуже. Я также знал, что ее шансы в одиночестве добраться до Альтадены и вернуться были не так уж плохи. Вернувшись к лачуге, я сел и стал ждать. Это был самый длинный день в моей жизни, и, когда солнце начало спускаться за холмы, а она все не возвращалась, я был готов лезть на стену.

Страницы: «« ... 56789101112 »»

Читать бесплатно другие книги:

Непривычный Джером К. Джером.Не веселый юморист, радующий читателя очередными приключениями «настоящ...
Лайма Скалбе, командир группы «У» спецподразделения службы безопасности, которое выполняет задания о...
Проект «Кремль 2222» растет, развивается, выходит из тесных книжных рамок, обрастает арт-галереями, ...
Правильное общение с ребенком должно начинаться с самого рождения. Только найдя общий язык со своим ...
Трое друзей, оказавшись в неудачном месте в неудачное время, перемещаются в другой мир. Этот мир сур...
Работать на кафедре, да еще и на кафедре медицинской – это вам не жук чихнул. Тяжело в ученье – легк...