По дороге к смерти Чейз Джеймс

— Ну, Фред, ты же знаешь, что у Тома нет права досматривать личные вещи, — сказал Террелл, не дав Лепски выйти из себя. — Теперь вот что: такой чемодан, белый пластиковый, с красной полосой, он что, единственный в своем роде? Как ты думаешь, Джо?

— Вполне может быть. Думаю, в словах Тома что-то есть. Соло одно время был связан с Лысым. У Лысого был белый пластиковый чемодан с красной полосой, и он оставил его в аэропорту. Митчелл, работающий на Соло, берет белый пластиковый чемодан с красной полосой. Да… Том действительно напал на след.

Лепски просиял, наклонился вперед, почти перевернув стул.

— Да я уверен! Слушайте, шеф, может, сходить к Соло и заломать руки Митчеллу? Он может расколоться.

Террелл опять зажег трубку: она потухла. Он немного подумал, потом покачал головой:

— Нет, пусть сначала что-нибудь произойдет. — Он повернулся к Хессу: — Давайте-ка узнаем что-нибудь о Митчелле. Дайте телекс в Вашингтон.

Хесс указал толстым пальцем на Лепски:

— Ты смотрел его документы… дай-ка мне сведения.

Лепски напряг мозги. Он лишь взглянул на документы Гарри Митчелла, но память у него была хорошая. Секунду помолчав, он произнес:

— Гарри Митчелл. Старший сержант. Третий парашютный полк. Первая рота.

Хесс смотрел на него со сдержанным одобрением.

— Однажды… может, лет через десять, Лепски… из тебя получится неплохой сыщик.

Увидев, что Лепски багровеет, Террелл сухо сказал:

— Хватит, Фред! Дай телекс!

Когда Хесс вышел, Террелл продолжил:

— Ты все правильно делаешь, Том. Только не очень напирай на это. Может, выяснишь, что можно узнать об этих двоих, Гансе Ларсене и Джейси Смите. Если это выходит за пределы нашего участка, сперва скажи мне, потом действуй.

— Да, шеф.

Лепски направился к двери, потом остановился:

— Вы действительно думаете, что я все правильно делаю?

— Ты слышал слова шефа, — зарычал Беглер. — Шевелись!

Лепски вышел, чуть не столкнувшись с входящим в кабинет Максом Джейкоби, и прошел к своему столу.

Террелл посмотрел на Джейкоби, появившегося в дверях:

— В чем дело, Макс?

— Только что позвонил Ретник. Он проверял первое шоссе. Говорит, получил описание двух мужчин, которые вели «мустанг», похожий на машину Лысого. Он говорит, там был еще фургон.

Террелл и Беглер переглянулись.

— Фургон?

— Он так говорит.

— Скажи, чтоб живо возвращался.

— Он уже едет, шеф.

Когда Джейкоби вернулся за свой стол, Террелл сказал Беглеру:

— Что ты теперь об этом думаешь, Джо?

— Что-то вырисовывается. Мы нашли Лысого. Мы нашли «мустанг». Теперь возникает фургон. Мы гадали, как могло тело Лысого попасть на Хеттеринг-Коув. Может быть, его везли в фургоне? Думаю, надо начать поиски фургона.

— Я займусь этим. — Террелл просмотрел записи, которые Беглер делал во время рассказа Лепски. — Но все это… — Он выбил свою трубку и начал снова ее наполнять. — Это все же может быть делом ЦРУ, Джо. Может, надо доложить об этом?

— Все еще отрабатываешь версию о стороннике Кастро?

Террелл зажег трубку.

— Да. Смотри-ка, что мы имеем. Мне кажется, ключ ко всему этому — тот факт, что Лысый был коммунистом, обожавшим Кастро. Двадцать четвертого марта он прибывает в Веро-Бич, где нанимает у Джека Томаса судно плюс двоих парней. Конечный пункт — Гавана, если можно верить тому, что Голди Уайт рассказала Лепски. Похоже на то, что Лысый занимался контрабандой, и это было связано с Кастро. Если верить его подружке, судно перехватили и утопили. Потом, месяца два спустя, Лысый появляется снова и пытается взять напрокат катер Доминико. Когда ему это не удается, он идет к О'Брайену, чтобы занять денег; когда ему и это не удается, он просит свою подружку подвезти его в Веро-Бич. Оставив ее у Додо Хаммерштейн, он возвращается сюда, кладет свой чемодан в ячейку камеры хранения в аэропорту, потом возвращается в Веро-Бич, где берет напрокат «мустанг» на имя Джоэла Блэча. Потом он внезапно исчезает, и ходят слухи, что его кокнули. Через два дня мы находим «мустанг», который приводит нас к могиле Лысого. Человека — по описанию это спасатель, нанятый Доминико, — с чемоданом, похожим на чемодан Лысого, Лепски видел в аэропорту. — Террелл, нахмурившись, выпустил клуб дыма. — Дело движется, но мы все еще не знаем ни что провозил Лысый, ни кто его убил. Нам еще копать и копать, но мне все более ясно, что Лысый провозил контрабанду на Кубу, и это заставляет меня думать, не лучше ли передать дело в ЦРУ. Они могут все провернуть лучше и быстрее.

— Вы сказали, через пару дней, шеф, — напомнил Беглер. — У нас еще день с четвертью.

Террелл колебался.

— Да… ну ладно, Джо. Иди к себе. Я еще подумаю.

Через полчаса в офис вошел детектив третьего класса Ред Ретник, высокий мускулистый молодой человек с огненно-рыжими волосами.

При виде его Беглер махнул рукой в сторону кабинета Террелла, встал и заорал, чтобы Чарли Тэннер принес кофе, потом присоединился к Ретнику и вошел в кабинет. Ретник сделал краткий отчет, Беглер стенографировал.

— Вечером в четверг двое мужчин, ехавшие в «мустанге» с прицепным фургоном, остановились выпить кофе в круглосуточном ресторане Джексона, — сказал Ретник. — Водитель грузовика, сидевший в это время в кафе и заглянувший туда на обратном пути, когда я наводил справки, дал описание этих двоих мужчин.

— Погоди секунду, Ред, — перебил его Террелл и повернулся к Беглеру: — Давай сюда Лепски.

Беглер выглянул из кабинета и громко позвал Лепски, печатавшего свой отчет. Когда Лепски вошел в кабинет, Террелл попросил Ретника продолжать.

— Старший из этих двоих был выше шести футов, атлетического сложения, глаза голубые, сломанный боксерский нос. На нем были солдатские брюки цвета хаки и такая же рубашка.

— Это Гарри Митчелл, — прокомментировал Лепски. — Никакого сомнения.

— Давай дальше, Ред, — скомандовал Террелл, вновь зажигая трубку.

— Второй был помоложе, хлипкий, длинные черные волосы до плеч, тонкое лицо.

— Что-нибудь тебе говорит? — спросил Террелл, глядя на Лепски.

Лепски покачал головой:

— Ни намека. — Он поднял глаза к потолку, поигрывая пальцами. — Стойте-ка! Это может быть бармен Соло. Он появляется к открытию сезона. Я его видел в прошлом году. По описанию подходит. Рэнди… как его… Броуч? Что-то в этом роде. Слушайте, шеф, может, мне сходить сегодня вечером в ресторан? Соло пригласил меня с женой бесплатно поужинать. Можно воспользоваться предлогом и посмотреть, как там.

Террелл подумал, потом кивнул:

— Да, но помни, Том, действуй осторожно. Мы ничего не будем предпринимать, пока я не узнаю что-нибудь о Митчелле… ясно? — Он взглянул на Беглера. — Из Вашингтона пока ничего нет?

Беглер покачал головой:

— Вы забыли разницу во времени. Раньше чем через несколько часов мы из Вашингтона ответ не получим.

Лепски спорил со своей женой. В этом не было ничего нового. Они были женаты уже три года, и, по подсчетам Лепски, они дважды в день спорили друг с другом. Он подсчитывал на бумажке и получил две тысячи сто девяносто ссор, из которых, как он с горечью решил, ему удалось одержать победу, может быть, в ста восьмидесяти.

Он вернулся домой в шесть, его не ждали. Не ждали, потому что обычно он возвращался домой около девяти. Он застал свою жену, Кэрол, готовящей гуляш ему на ужин.

Кэрол Лепски — двадцати шести лет, высокая, смуглая и хорошенькая — была своевольной молодой женщиной. До замужества она работала в компании «Америкэн экспресс», имела дело с богачами, составляла им графики путешествий и давала советы. Работа придала ей уверенность и некую начальственность. Общаясь с сотнями раздражительных всезнаек, она поняла, что если в споре использовать логику и если настоять на своем, то победа гарантирована. Хотя Кэрол была хорошо подготовлена к проблемам современной жизни, хозяйкой она была безалаберной, но полной решимости. Когда бы она ни готовила еду — не будем говорить о сандвиче или подогретом гамбургере, — кухня превращалась в поле битвы. Каждый раз она использовала четыре кастрюли, когда достаточно было одной; каждый раз она дожидалась, пока молоко убежит; каждый раз часть пищи, если не вся, попадала на пол, и Кэрол соскребала ее, клала обратно в кастрюлю и, не тратя времени на то, чтобы подтереть пол, скользила по остаткам с быстротой конькобежца. Кэрол была женщиной решительной, с характером. Если ей пришло в голову, что Лепски должен съесть гуляш на ужин, то хоть земля разверзнись, он его получит.

Лепски нашел ее не в лучшей форме — она боролась с содержимым кастрюли со сливками: кастрюля перевернулась, и на полу образовалась большая лужа. Вечер был жарким, в кухне было душно, и Кэрол была разгоряченной и нервной.

Так что, когда он сказал, что идет с ней в ресторан на ужин, — «Бога ради, золотко, приведи себя в порядок. Мы идем в роскошное заведение», — она не знала, что делать: продолжать борьбу с гуляшом или послать к черту эту неразбериху и попытаться быть счастливой. У Лепски так редко было время куда-нибудь с ней пойти, что неожиданное приглашение заставило ее не обрадоваться, а помрачнеть.

— Почему ты не мог мне утром этого сказать? — спросила она, откинув прядь темных волос с глаз. — У нас на ужин гуляш.

Лепски в нетерпении переминался с ноги на ногу.

— Бог с ним. Мы идем в ресторан, и, бога ради, не начинай спор.

Это замечание было фатальным, и, как только Лепски произнес эти слова, он понял свою ошибку. Кэрол стала высокомерной и приготовилась к бою.

— Ты говоришь, что это я начинаю спор? — спросила она.

Поняв, что играет с огнем, Лепски натянуто улыбнулся:

— Я ничего подобного не говорил. Начинать спор? Ну послушай, золотко…

— Ты сказал: «Не начинай спор».

Лепски попытался придать своему лицу удивленное выражение.

— Я так сказал? Забудь. Это была шутка. Значит, сегодня вечером…

— У нас с тобой представления о шутках весьма различны.

Лепски пригладил волосы. Он быстро шагнул пару раз вправо, потом пару раз влево, потом, почувствовав облегчение, сказал:

— Ладно, без шуток. Забудь, дорогая. Мы идем в ресторан Доминико. Это один из трех лучших ресторанов города. Превосходная еда… море… пляж… тихая музыка… неяркие огни… шедевр!

В сердце Кэрол закралось подозрение.

— А почему мы туда идем? — спросила она. — Ты что, сделал что-то не так? Ты пытаешься загладить свою вину?

Лепски сунул пальцы за воротничок и немного оттянул его.

— Нас пригласили, — сказал он слегка повышенным тоном. — Я понравился владельцу этого чертова ресторана. Он сказал, чтобы я привел… мой бог… мою жену… ну, и мы идем. Бесплатно.

— Надо ли так ругаться, Лепски?

Лепски стоял на месте не двигаясь. Он был немного обеспокоен частотой своего пульса. Наконец он сказал:

— Забудь, золотко. Мы приглашены… ну так пойдем.

Кэрол смотрела на него.

— Этот человек нас пригласил?

Лепски тупо кивнул.

— Тогда в чем он виноват?

Лепски сделал круг по кухне.

— Ни в чем. Я просто ему понравился, — сказал он, когда смог говорить.

— Почему?

— Откуда мне знать, черт возьми? Он нас пригласил, боже ты мой, а мы с тобой должны теперь вместе попасть в психушку, лишь бы узнать, почему он это сделал?

— Я бы хотела, чтобы ты говорил чуть потише, Лепски, — сурово заявила Кэрол. — Уверена, что он обманщик и ему что-то от тебя надо.

— Что ж… замечательно… ну, так он обманщик и чего-то хочет от меня! Какая разница? У нас будет бесплатный ужин! — Лепски сильно взмахнул рукой. Он попал по крышке соусницы, обжегся и выразился столь мощно, что Кэрол заткнула уши руками.

— Лепски! Мне иногда просто стыдно за тебя!

Лепски сжал кулаки.

— Так ты будешь прихорашиваться? — зарычал он. — У меня есть какие-нибудь чистые рубашки?

Она уставилась на него:

— А сколько рубашек ты собрался надеть сегодня вечером?

Лепски на мгновение закрыл глаза.

— Я спрашиваю, есть ли хоть одна чертова чистая рубашка, которую я могу надеть?

— Конечно есть. Что ты смотришь? А мне что надеть?

Этот вопрос всегда доводил Лепски до бешенства. Кэрол всегда спрашивала об этом, и начинался многочасовой спор.

— Что хочешь… знаешь… только, чтобы ты выглядела так же замечательно, как всегда. Не выключишь ли ты плиту, а?

Спустя час Лепски сидел в маленьком внутреннем дворике с зажженной сигаретой, пытаясь подавить свое нетерпение, — из-за этих попыток его давление неуклонно поднималось.

Хотя он был женат уже три года, он все еще не мог привыкнуть к тому, каким образом жена выбирала, что надеть для выхода в свет. Сначала она шла к себе в комнату и вынимала всю одежду, раскладывая ее на кровати. Потом она накладывала вето на каждое платье, рассказывала загнанному в комнату Лепски, что в любом из них ей стыдно выйти, а ему должно быть стыдно, что он детектив второго класса, когда спокойно мог бы быть сержантом и получать соответствующую зарплату.

Лепски переносил эту пытку так часто, что ее слова входили ему в одно ухо и выходили из другого, но даже не слыша монолога, он чувствовал, что время на месте не стоит.

Наконец он хитроумно предложил ей надеть нарядное черное платье, сказав, что она произведет в нем фурор, — и получил в ответ (на что и рассчитывал), что он, наверное, сошел с ума, вообразив, что она пойдет в пляжный ресторан в черном платье. Она выбрала красно-белый костюм, который он и хотел на ней увидеть, но знал, что стоило ему это предложить, как последовал бы новый спор.

Наконец он выбрался из спальни, сделал себе двойное виски с содой и теперь ждал, когда она закончит одеваться.

Чуть позже, около пятнадцати минут восьмого, она появилась на террасе, Лепски оглядел ее. Она была так привлекательна, так безукоризненна, так хороша, что он вскочил, а в глазах его был тот самый блеск, который жены быстро распознают.

— Не будь таким отвратительным! — фыркнула она. — Лепски! И не пробуй даже до меня дотронуться!

Лепски понял, что теперь не время, и уставился на нее.

— Миссис Лепски, когда мы вернемся домой, назначаю вам свидание, — заявил он. — Поэт, сказавший, что в лесу что-то шевелилось, видимо, думал о вас.

Кэрол подавила смешок, потом напустила на себя свирепость:

— Не будь таким вульгарным. Ну… я нормально выгляжу?

— Потрясающе, роскошно, сногсшибательно! Пошли!

Когда он направился к машине, Кэрол попросила:

— Подожди минутку!

Лепски остановился и начал гудеть себе под нос. Он посмотрел на нее, выдавил улыбку, потом спросил саркастически:

— Что на этот раз? Дырка в чулке? Разорвалась бретелька? Забыла сумочку? Нет носового платка? Пояс перекрутился? Что на этот раз?

— Не смеши меня. Я на тебя смотрю. Ты в таком виде никуда не пойдешь.

Лепски уставился на нее:

— Я? А в чем дело? Рубашка чистая… штаны поглажены… гладко выбрит. Позвольте вам сказать, миссис Лепски, что я не знаю девушки в городе, которая не была бы рада со мной пройтись.

— Если ты думаешь, что я куда-нибудь с тобой выйду, когда ты тащишь свой пистолет, — ошибаешься! Любой, если он не слепой, увидит эту ужасную кобуру под твоим пиджаком. Ты думаешь, я хочу, чтобы меня приняли за жену копа?

Лепски провел рукой по лицу.

— Но разве ты не жена копа? — слегка визгливо поинтересовался он.

— Не надо это рекламировать. Лепски, оставь пистолет!

Лепски ослабил узел галстука и испустил вопль пчелы в бутылке, — больше всего на свете он хотел вытянуть ноги перед телевизором, — и только собрав всю свою волю, удержал себя от того, чтобы не рвать на голове волосы.

— Слушай, золотко, таковы правила! — сказал он охрипшим голосом. — Я вынужден взять пистолет! Притворись слепой! Пошли!

— Я не пойду с тобой в первоклассный ресторан, если ты возьмешь этот пистолет!

По ее тону он понял, что это конец. Он знал, что спор может продолжаться еще два часа, не дойдя ни до чего путного. Он мечтал о хорошей бесплатной еде, поэтому снял кобуру и излишне раздраженно откинул пистолет и кобуру на диван.

— Не стоит показушничать, — тихо сказала Кэрол. — Я не против темперамента… это по-мужски, но не веди себя как ребенок.

Лепски издал стон.

— Мы идем или нет? — прорычал он.

Кэрол взглянула на него с нескрываемым удивлением:

— Я готова и жду. Я никого не задерживаю, а ты…

Лепски поплелся к машине.

Субботними вечерами ресторан Доминико осаждала огромная толпа народу, и этот вечер не был исключением. Персонал напряг все свои силы. Соло попросил Гарри помочь в баре. Нина перестала заниматься своим обычным делом — курсировать между столиками и очаровывать бизнесменов. Она, как и все, подносила напитки и принимала заказы.

Мануэль сновал по ресторану, принимая посетителей, усаживая их, снабжая их меню, потом возвращался к входу, где люди нетерпеливо ждали, когда им покажут их места. В пятнадцатый раз подойдя к входу, он резко затормозил, словно наткнулся на кирпичную стену.

Том Лепски с высокой смуглой женщиной, в которой Мануэль узнал его жену, — эта пара была для Мануэля неприятным сюрпризом.

— Мистер Лепски! — Он расплылся в широкой натянутой улыбке. — Вот уж действительно радость!

— Соло предложил, чтобы мы пришли… ну и мы здесь, — сказал Лепски, немного растерявшись при виде такого количества людей.

— Ну конечно. — У Мануэля всегда было забронировано три столика на всякий случай. — Польщен… вот сюда, пожалуйста. — Он проводил их до углового стола, усадил, ткнул пальцем в сторону своего помощника, оскалился и бросился обратно к выходу.

Как только волна посетителей немного спала, Мануэль кинулся на кухню предупредить Соло.

Замотавшийся Соло скорчил гримасу, потом махнул рукой, показывая Мануэлю на выход:

— Пусть ест что хочет… все самое лучшее… за счет ресторана.

Когда Мануэль вернулся в ресторан, он увидел, что Гарри идет из бара с подносом, уставленным напитками.

— Столик номер четыре, в углу, — сказал Мануэль. — Туда заказ за счет ресторана.

Только подойдя к столику, Гарри осознал, кого он должен был обслужить.

— Привет, Митчелл, — сказал Лепски, уставившись на Гарри своим фирменным взглядом копа. — Помнишь меня?

— Мистер Лепски, — констатировал Гарри с каменным лицом.

— Правильно. Как ты тут устроился?

Гарри посмотрел на него, потом повернулся к Кэрол:

— Что вы будете пить?

Кэрол почувствовала легкое волнение. Она подумала, что этот высокий, атлетически сложенный мужчина — самый сексапильный из всех, кого она видела в жизни.

— Можно мне «Том Коллинз», пожалуйста? — спросила она с улыбкой, которую Лепски не видел со дня их свадьбы.

— А мне двойное виски со льдом, — рявкнул он, глядя на Кэрол.

— Не много ли будет, Том? — спросила Кэрол, поняв, что возродила давно, казалось, умершую ревность. — Ты ведь еще дома выпил. — Она взглянула на Гарри. — Пожалуйста, принесите моему мужу маленькое виски и много льда.

Гарри ушел.

— Слушай, золотко, я свои чертовы возможности знаю, — возбужденно заявил Лепски. — Не могла бы ты…

— Я просто не хочу, чтобы ты напивался.

Лепски зашипел так, что испугал бы и змею:

— Можешь быть трезвенницей, а я хочу получить удовольствие!

Пока они спорили, Гарри сообщил Рэнди, что в ресторан пришел Лепски. Рэнди чуть не уронил шейкер для коктейлей, который держал в руках.

— Что он тут делает? — спросил он, задыхаясь.

— Ест за счет ресторана и, видимо, осматривается. Спокойно, Рэнди. «Том Коллинз» — двойной джин и двойной виски со льдом.

Рэнди приготовил напитки.

— Он видел тебя с чемоданом Лысого, Гарри, — сказал он, поставив напитки на поднос Гарри. — Ты думаешь?..

— Не дергайся. Он ничего не может доказать. У него нет свидетелей. — Гарри взял поднос. — Выпей чего-нибудь. — Он вышел из бара.

За столом Лепски Мануэль принимал заказ. Гарри поставил напитки. Увидев, что ему принесли, Лепски взглянул на Гарри и заморгал.

Мануэль был экспансивен.

— Соло хочет, чтобы вы отведали его фирменные блюда, миссис Лепски, — сказал он, наклонившись над Кэрол и оскалясь в улыбке. — Запеканка с рисом, утка с зеленым перцем. Советую начать с жареных устриц на креветочных тостах. Как вам это?

Кэрол была в трансе.

— Не рассказывайте… просто принесите, — сказала она.

Мануэль посмотрел на Лепски:

— Вам принести то же самое, мистер Лепски?

— Я бы съел кусок мяса.

Кэрол возмущенно вздохнула:

— Ну Том, бога ради! Не можешь съесть что-нибудь другое, кроме мяса? Эта запеканка…

— Мне мяса, пожалуйста, — жестко повторил Лепски. — Не может мужчина есть, что он хочет, бога ради?

— Ну, если хочешь мяса… ешь мясо!

Через час двадцать минут, закончив еду, Лепски почувствовал угрызения совести. Пока они ждали кофе, он решил, что пора начать работать, но знал: рассказать Кэрол, что они пришли сюда по делам полиции, — равносильно самоубийству.

— Золотко, я пойду пописаю, — сказал он, отодвигая стул.

— Лепски! Ты можешь быть менее вульгарным? Не можешь сказать, что идешь в туалет? — разъяренно спросила Кэрол.

Лепски удивленно посмотрел на нее.

— Ну, я и сказал, что иду туда. Сиди спокойно. Если чего захочешь, попроси. — Он поднялся и, прежде чем Кэрол поняла, что это не просто визит в комнату для мужчин, быстро вышел из ресторана на тропинку, ведущую к кухне.

Увидев его, Мануэль нажал на кнопку, включавшую на кухне звонок — так он предупреждал Соло о возможных неприятностях. На кухне в разгаре была сервировка фирменных блюд, и Соло выругался.

Выйдя на воздух и пройдя мимо кухни, Лепски через окно увидел, что Соло хлопочет за плитой. Он услышал шум подъезжающей машины и, взглянув на стоянку, увидел белый «мерседес», остановившийся под одним из высоких фонарей.

Машина привлекла внимание Лепски. Он подождал, глядя, как из машины выходит женщина, и узнал миссис Карлос, жену одного из самых богатых людей в Парадиз-Сити. Но на нее он едва взглянул. Его внимание переключилось на коренастого мужчину, который придерживал ей дверцу.

Лепски работал на интуиции. Увидев этого мужчину, он узнал его по сложению — именно он убил Мэй Лэнгли. Лепски сунул руку под пиджак за пистолетом, но потом вспомнил, что из-за снобизма Кэрол его пистолет лежал на диване в гостиной. Подмышки у него начали потеть. Этот человек, наклонившийся сейчас к машине и закуривавший, мог быть убийцей. У Лепски было два выхода: позвонить в полицию и попросить помощи — в этом случае ему пришлось бы признать, что он вышел без оружия, и объяснить почему, — а можно попытать счастья и схватить этого бандита, понадеявшись, что стрельбы не будет.

Он в нерешительности перенес тяжесть тела на другую ногу. Он был уверен, что если дело сорвется, то накрылось его повышение. Ему не приходило в голову, что все, что от него требовалось, — вернуться в ресторан, сесть рядом с Кэрол и продолжать радоваться жизни. Лепски начинал патрульным и за годы службы впитал в себя образ мысли полицейского. Он колебался лишь несколько секунд, потом вышел из тени, прошел к стоянке и дошел до «мерседеса».

Коренастый мужчина взглянул на него и замер. Его правая рука потянулась к пуговице тесного пиджака и расстегнула ее, — пиджак распахнулся. Это убедило Лепски, что у мужчины есть пистолет.

Лепски посмотрел на мужчину, представляя себе, как он выглядит с платком на лице, и окончательно уверился, что это убийца.

— Полиция, — сообщил он решительно. — Кто вы?

В мерцающем свете Лепски увидел, как заблестели глаза мужчины.

— Не понимаю, — сказал мужчина. — Я шофер миссис Карлос.

— Ваше имя? — спросил Лепски и немного подался вперед. Если бы ему удалось ударить этого мерзавца, подумал он, можно было бы взять его пистолет, — но мужчина попятился.

— Не понимаю, — повторил он. — Я Фернандо Кортес, работаю у миссис Карлос.

— Ладно, Кортес, — сказал Лепски, чувствуя, что сердце у него выпрыгивает. — Руки вверх! Давай… вверх!

Этот блеф, грустно подумал он, не убедит и ребенка, и Кортеса он, конечно, не убедил. Тот остался стоять, уставясь на Лепски.

— Не понимаю. Я шофер миссис Карлос.

— Я уже слышал. Давай пистолет.

Кортес помедлил.

— Пистолет у меня для защиты миссис Карлос.