Живым или Мертвым Блэквуд Грант

Глава 83

Они приземлились в аэропорту имени Даллеса. Хендли и Грейнджер ждали их в «Сабурбане».

— Куда теперь поедем? — спросил Кларк.

— На базу Эндрюс. «Гольфстрим» уже ждет, — ответил Хендли. — Одежда и снаряжение уже на борту. Но лучше по порядку. О «Лозане». Вы были правы, Джек. Салимы принесли с собой две дюжины самодельных бомб. В коносаменте указано сорок шесть резервуаров для пропана — все дефектные и пустые — отправленные из Сенегала обратно изготовителю, компании «Таркуэй индастриз» из Смитфилда.

— Что ж, теперь мы знаем, что они не были пустыми, — сказал Кларк.

— Совершенно верно. Ребята из агентства по токсичным материалам еще не готовы сказать точно, но убеждены уже сейчас, что в каждом баке было по паре сотен галлонов аммиака или хлорноватистокислого натрия.

— Отбеливатель, — протянул Джек.

— Во-во, похоже на то. Обычный отбеливатель для стирки. А смешать все это, и получится газообразный хлор. Даже если прикинуть на пальцах, речь идет о самое меньшее тридцати пяти тоннах реагентов для получения хлора. Но благодаря вашим действиям, они смогли запустить в реакцию только пару сотен галлонов. С таким количеством спасателям удалось справиться.

— Святое дерьмо! — воскликнул Джек. — Тридцать пять тонн. И какой же ущерб они рассчитывали причинить?

На этот вопрос ответил Грейнджер:

— Тут многое зависит от ветра, влажности и температуры, но, пожалуй, можно говорить о тысячах погибших. Много тысяч с ожогами кожи, слизистых, отеками легких. Слепота. Кошмар.

— Переходим к следующему пункту, — сказал Хендли. — Чавес и Карузо захватили Хади.

— А остальные члены группы? — спросил Кларк.

— Они расправились со всеми. В Росинье. Может быть, это в какой-то степени повлияло на Хади. Во всяком случае, когда он начал говорить, то долго не мог остановиться.

— Мы будем с ним работать дальше?

— Нет. Они связали его, как индейку в День благодарения, и подбросили в полицейский участок с сопроводительным письмом. Остаток жизни он проведет в бразильской тюрьме.

— Насчет Хади мы почти все угадали правильно. Он уже давно курьер РСО и присоединился к диверсии в Паулинии буквально в последнюю минуту. А во время последней курьерской поездки — из Чикаго в Лас-Вегас и Сан-Франциско — он задержался, чтобы навестить старого друга.

По выражению лица Хендли слушатели угадали, что последует дальше, прежде чем Хендли успел завершить выразительную паузу.

— Шутите?

— Нет. Эмир прилетел из Швеции на «Дассо-фалкон» около месяца тому назад. И с тех пор живет в окрестностях Лас-Вегаса.

— И Хади знал, где…

— Да.

— Чушь это все, — возразил Джек. — Он приехал сюда, конечно, не за тем, чтобы отдохнуть. Паулиния, «Лозан»… Динг прав. Того и гляди, еще какая-нибудь дрянь приключится.

— Согласен с вами, — сухо сказал Грейнджер. — Потому-то вы направляетесь, чтобы задержать его. Чавес и Карузо уже в воздухе. Они приземлятся примерно через час после вас.

— Значит, мы берем его и сдаем ФБР? — спросил Кларк.

— Не сразу, только после того, как выжмем из него все, что сможем.

— На это может потребоваться немало времени.

— Посмотрим.

Последнее слово Хендли произнес с улыбкой, в которой Джек углядел лишь едва заметный намек на злость.

На базе Эндрюса уже ждал готовый к полету «Гольфстрим» с выпущенным трапом. Джек и Кларк взяли лежавшее в багажнике автомобиля снаряжение, пожали руки Хендли и Грейнджеру и направились к самолету. На пороге их встретил второй пилот.

— Располагайтесь, где понравится. — Он убрал трап, закрыл дверь и повернул стопоры. — Взлет в пять, приземление в десять. Холодильник и бар — к вашим услугам.

Джек и Кларк пробрались в хвост салона и неожиданно увидели знакомое лицо — в последнем ряду сидел доктор Рич Пастернак.

— Джерри ничего мне не объяснил, — сказал Пастернак. — Может быть, вы мне скажете — за каким чертом меня среди ночи выдернули из постели и посадили в самолет?

Кларк улыбнулся.

— Конечно, доктор, поручиться нельзя, но, надеюсь, вам не придется жалеть, что вас разбудили.

Аэродромы разделяли между собой четыре часовых пояса, полет продолжался четыре часа двадцать минут, так что при приземлении часы показывали, что самолет покинул базу Эндрюс лишь двадцать минут назад. Джек, конечно, понимал суть этого феномена, но никогда не пытался подробно осмыслить его — от слишком глубокого погружения в проблемы ирреальной гибкости временной структуры мира голова разболелась бы не на шутку.

Они с Кларком немного поспали, но больше обсуждали недавние события на «Лозане», положение в бейсбольном чемпионате да рылись в холодильнике и баре. Ну, а Пастернак сидел в своем кресле, погружаясь время от времени в дремоту, но больше глядя в пространство. Джек знал, что доктору было о чем подумать. Тем страшным сентябрьским утром он потерял брата и теперь, восемь лет спустя, летел через всю страну ради шанса встретиться с человеком, который устроил эту катастрофу. Впрочем, годилось ли здесь слово «встретиться»? Джек не сомневался, что Пастернак приготовил для Эмира что-то такое, чего он не пожелал бы никому. Ну, почти никому.

Самолет остановился после пробежки, двигатели смолкли. Джек, Кларк и Пастернак собрали вещи и направились к выходу. Второй пилот вышел из кабины, открыл дверь и опустил трап.

— Доктор, вы возьмете ваши вещи с собой?

— Нет, пусть подождут.

— Что за вещи такие? — спросил Кларк у Пастернака, когда они спустились на асфальт аэродрома.

— Это для работы, мистер Кларк, — ответил Пастернак без тени улыбки.

Автобус аэропорта доставил их в терминал, и уже через десять минут они выехали в микроавтобусе «Форд» на Ранчо-драйв и нашли место на стоянке аэропорта Маккарэн. Джек набрал номер Доминика. Тот ответил на втором гудке.

— Вы уже прилетели? — спросил Джек.

— Пять минут назад. Где вы?

— Сейчас подъедем к залу прилета.

Чавес и Доминик поставили сумки в багажный отсек машины и забрались в салон. Последовали обычные приветствия.

— Черт возьми, Джек, — сказал Чавес, — никогда не думал, что увижу тебя за рулем семейной автомашины.

— Умничаешь… — буркнул Кларк, выводя машину на проезд к автостраде.

Через пятнадцать минут они оказались в фешенебельном квартале. Следуя указаниям Чавеса, Кларк, не останавливаясь, проехал мимо дома, повернул за угол и вернулся к въезду в квартал. Там он остановил машину и выключил огни.

— До рассвета два часа, и никакой возможности провести разведку… Динг, хоть известно, что там внутри?

— Хади видел гараж, кухню и гостиную. Вот и все.

— Сигнализация?

— Он вроде бы не видел никаких пультов. Сообщил, что у Эмира один телохранитель, некий Тарик. Среднего роста, каштановые волосы, неброская внешность, единственная примета — руки обожженные. О причине Хади не знает.

— Значит, внутри не менее двух человек, — сказал Кларк. — Судя по всему, с тех пор, как Эмиру приходилось воевать самому, прошло немало времени, но мне думается, что они оба — боевые парни. Вопросы?

Вопросов не оказалось.

— Тихонько заберемся в гараж через боковую дверь, а оттуда в кухню. Двумя группами. Кто-нибудь хочет предложить другой вариант?

— Нет, — сказал Чавес.

Джек заметил, что Доминик склонил голову и уставился в боковое окно.

— Дом? — окликнул его Кларк.

— Мы нормально сработались. Я, правда, слегка навалял не того, но потом мы обо всем договорились, верно?

Динг кивнул.

— Мы готовы.

— Отлично, — сказал Кларк. — Значит, двумя группами, стандартная обработка дома. Чем больше возьмем живьем, тем лучше, но главная цель — Эмир. Хорошо бы обойтись без стрельбы. В такой район копы примчатся через пять минут. Доктор, вас я попрошу остаться здесь, так сказать, заменить гарнизон. Мы позовем вас, когда управимся. Если в гараже окажется место, заедете туда. Если нет — на дорожку.

Они поставили машину в конце квартала и оставшееся расстояние прошли пешком. В ясном небе светила полная луна, а воздух был холодным, каким он бывает лишь ночью в пустыне.

Кларк первым прошел по подъездной дорожке к двери гаража. Замок оказался обычным, чтобы открыть его, хватило сорока секунд. Все четверо оказались в гараже. Доминик вошел последним и закрыл за собой дверь. Гараж был пуст. Ни одного автомобиля. С минуту они постояли там, прислушиваясь и ожидая, пока глаза привыкнут к относительной темноте.

Кларк подошел к двери, ведущей в кухню, взялся за ручку, оглянулся на остальных и кивнул. Все достали оружие. Кларк повернул ручку, прислушался, потом осторожно открыл дверь. Постоял на пороге секунд двадцать, осматривая дверной косяк и прислушиваясь, не запищит ли где-нибудь панель управления охранной сигнализацией. Никаких звуков не последовало. Кухня и кладовая находились справа, а слева, за арочным проходом без двери, гостиная.

Кларк свернул направо, за ним двинулся Джек, а Доминик и Чавес направились к арке. Кларк кивнул, и они прошли в гостиную. По другую сторону кухни находился еще один открытый дверной проем, за которым тянулся широкий коридор. Кларк выглянул из-за угла. В десяти футах слева от него, из-за другого угла, высунулась голова Динга. В коридор, находившийся справа от того места, где стоял Кларк, выходили три двери — по одной с каждой стороны и одна в торце. Кларк жестом указал Дингу и Доминику на левую дверь, сам же, когда они подошли, в сопровождении Джека приблизился к правой. Обе группы вошли в комнаты одновременно и вышли через десять секунд. Это оказались гостевые спальни, и обе были пусты.

Все вместе они подошли к двери, находившейся в торце — Кларк, Джек, Чавес и Карузо. Кларк указал жестами: по двое, справа и слева. Все кивнули. Кларк взялся за дверную ручку, повернул ее, кивнул, и все четверо, по одному, бесшумно вошли в комнату, держа оружие наготове. Кларк поднял кулак — не торопитесь — указал сначала на горб, видневшийся под одеялом, потом на Чавеса и на шкаф. Динг заглянул туда и отрицательно покачал головой.

Кларк подкрался к кровати. Джек и Доминик встали в ногах, а Динг — с противоположной стороны. Все четверо направили оружие на фигуру, очертания которой вырисовывались сквозь одеяло. Кларк убрал пистолет в кобуру, включил фонарик и сдернул одеяло.

— Вот дерьмо! — сказал он.

Глава 84

Керсен Касеке вышел из дому в четыре утра, прошел два квартала до круглосуточно работавшей заправочной станции и купил большую чашку кофе. Касеке, естественно, знал, что для мусульман кофе — запретный напиток, но решил, что в этих условиях, до поры до времени, может позволить себе небольшое отступление от канонов. В конце концов, это было его единственным прегрешением. Он не пил спиртного, не курил и даже не позволял своим глазам слишком долго задерживаться на полуобнаженных прелестях здешних женщин.

Выпив кофе, он вернулся в автомобиль и поехал к конгрегационалистской церкви Открытого сердца. Улицы города, где и без того нечасто случались пробки, были особенно тихими. Вчера со второй половины дня и всю ночь шел дождь, и сейчас по городу ездили и ходили только те, кому это было необходимо — рабочие, направляющиеся на утреннюю смену, служащие доставки, полицейские. Кстати, последние ему не попадались, из чего он сделал вывод, что Аллах благоволит ему.

Он объехал вокруг церкви и припарковал машину в нескольких кварталах от нее к северу, на стоянке видеомагазина, затем набросил рюкзак на плечо и вышел из машины. Изменяя своим привычкам, он направился не прямо к церкви, а пошел кружным путем. Убедившись, что за ним никто не следит, Касеке прошел по газону, расположенному перед церковью, и присел на корточки возле живой изгороди, примыкавшей к крыльцу здания.

Там он извлек из рюкзака первую мину. Она официально называлась М18А1, но была больше известна как «мина Клеймора» и предназначалась для уничтожения пехоты и поражения всего, что находилось в зоне ее действия. Устроена она была очень просто: корпус в форме изогнутого параллелепипеда содержал внутри брусок пластиковой взрывчатки C4, поверх которого было уложено семьсот стальных шариков размером с охотничью картечь, залитых слоем смолы. При взрыве эти шарики разлетаются со скоростью четыре тысячи футов в секунду. Ночью Касеке открыл кожух мины и, как его научили в лагере подготовки, засыпал шарики шестью унциями толченых таблеток крысиного яда. Активный ингредиент яда, дифетиалон, сильно снижал свертываемость крови, так что при удачном попадании обеспечил бы кровотечение даже из мелких ранок. Такую тактику его палестинские братья успешно применяли и в секторе Газа, и на Западном берегу. Израильтяне довольно быстро поняли, что нужно делать, но и за отпущенное им небольшое время много жертв погибло от потери крови, от совсем незначительных повреждений. Местные медики, никогда не имевшие дела с подобными случаями, должны были оказаться совершенно беспомощными.

Равномерно распределив яд, Касеке залил его тонким слоем расплавленного свечного парафина, дал ему застыть и закрыл кожух мины. Справочник рекомендовал использовать для такой цели папиросную бумагу, покрытую толстым слоем аэрозольного клея, но ему было известно, что парафин сойдет ничуть не хуже. Потом он проверил по очереди все винтики и прилегание крышки. В справочнике на это указывалось особо: если кожух стянут неравномерно, направление взрыва может заметно отклониться в сторону. Этой инструкции он следовал с точностью буквы.

И сейчас Касеке устанавливал похожие на циркули ножки мины. Убедившись в том, что передняя сторона — та, на которой написано «повернуть к врагу», — смотрит на вход в церковь, — где через несколько часов будет толпиться народ, — он воткнул тонкие ножки в мягкую землю под кустами. Затем лег на живот, пробрался через изгородь, повернулся и посмотрел в прицел, установленный на верхней стороне мины.

Отлично! Место выбрано идеально. Взрыв накроет не только вход и лестницу, но еще и часть тротуара.

Он проверил таймер мины по собственным часам. Секунда в секунду. После этого нажал кнопку, несколько секунд смотрел, как мелькают цифры, и, наконец, выпрямился и пошел прочь.

Как обычно по выходным, воскресным утром Хэнк Альви проснулся рано, тихонько поднял из постелей троих детей, накормил их завтраком — овсянкой и черничными вафлями — и усадил перед телевизором смотреть мультфильмы, почти до предела убавил звук. Тучи, из которых всю ночь хлестал дождь, ушли, оставив ярко-голубое умытое небо. Солнечный свет вливался в окна гостиной и ложился на деревянные полы, на которых сидели зачарованные телевидением малыши.

Около семи сделал для Кейти тосты из кислого хлеба, приготовил кофе и, разбудив ее, подал завтрак в постель. Шиномонтажная мастерская, которой он управлял, по воскресеньям не работала, и в этот день он мог немного разгрузить жену от ее ежедневной и почти круглосуточной работы. Проще говоря, некоторое время взять заботу о детях на себя, чтобы она могла поспать лишний час. Это было, как она частенько заверяла его, чрезвычайно романтичным и сексуальным поступком, и как правило, воскресными ночами, после того как дети засыпали, она с удовольствием доказывала ему делом, насколько ценит такое отношение.

Но это будет много позже, напомнил себе Хэнк, наливая кофе в чашку, стоявшую на подносе рядом с намазанным маслом подогретым хлебом. Как правило, ему удавалось подойти к кровати почти вплотную, и лишь тогда Кейти поворачивалась на бок и одаривала его сонной улыбкой. Так получилось и на этот раз.

— Что на завтрак? — улыбаясь, спросила она.

— Угадай.

— О, как раз то, что я люблю! — Она села и подложила подушки под спину. — А что ты сделал с детьми? Запер в шкафу?

— Они смотрят «Йо габба габба!». Похоже, Джереми без ума от Фуфы.

Кейти откусила кусочек тоста.

— Это которое из них?

— Розовый пузырь с цветком вместо бантика.

— A-а, конечно. Мы идем в церковь?

— Хорошо бы. Мы ведь уже два воскресенья пропустили. Можно пойти на девятичасовую службу, а потом отвести детей в парк.

— Договорились. Я пока что наведу красоту.

— Конечно, — ответил Хэнк и добавил, направляясь к двери: — Пора выпускать детей из шкафа.

Кейти спустилась по лестнице — одетая, причесанная и накрашенная — даже раньше, чем Хэнк управился с обувью. Джош, старший, уже умел сам завязывать шнурки, но Аманде и Джереми было далеко до таких успехов. Так что Хэнк занялся одним ребенком, Кейти — другим, после чего им еще пришлось надевать плащи, искать ключи от машины и проверять, заперт ли черный ход.

— Мы, наверно, опаздываем, — воскликнула Кейти.

Хэнк посмотрел на часы.

— Пока нет. Еще четверть часа. Мы доедем за пять минут. Хорошо, дети, пошли. — И все семейство вышло за дверь.

Касеке сидел на автобусной остановке за полквартала к северо-западу от церкви и пил третью с утра чашку кофе. Отсюда он прекрасно видел вход в церковь. Ага! Парадные двери открылись, и оттуда повалили люди. Касеке посмотрел на часы: 8.48. С дорожки, которая вела к церкви, от расположенной позади нее автостоянки показались прихожане, явившиеся на девятичасовую службу. Среди них он заметил молодую пару с тремя детьми: двумя мальчиками и девочкой. Все трое, держась за руки, важно шли перед родителями. Касеке зажмурился и взмолился к Аллаху, чтобы Он укрепил его душу. Это было необходимо. А эти маленькие дети погибнут сразу, так быстро, что боль даже не успеет отложиться в их умах.

Приехавшие вышли с дорожки на площадку перед крыльцом.

Касеке посмотрел на часы. Меньше минуты.

С расстояния в сто ярдов от того места, где он установил мину, он не мог увидеть, что подготовленная им диверсия развивается не так, как задумано. Он узнает об этом лишь после того, как увидит идущих за ним полицейских.

За минувшие пять часов, пока клейморовская мина находилась под дождем, а потом под лучами раннего утреннего солнца, свечной парафин, которым Касеке приклеил порошок крысиного яда к шрапнели, начал трескаться. Само по себе это не должно было оказать никакого влияния на боеспособность мины. Вот только Касеке не знал, что именно эта клейморовская мина и восемь остальных были изготовлены более двадцати лет назад, и последние восемь лет хранились совершенно неправильно — то ли в деревянной коробке в глубине сырой пещеры, то ли, наоборот, зарытыми в прокаленную солнцем землю афганской провинции Нангахар.

Когда парафин растрескался, смола, которой была залита картечь — все ее гарантийные сроки давно миновали, и она сделалась хрупкой, как песочное печенье, — тоже начала крошиться. Пусть разрушился слой всего в несколько миллиметров, но этого хватило для того, чтобы четырнадцать металлических шариков выпали и посыпались на дно корпуса. Никто из находившихся на церковном крыльце и возле него не услышал этого звука за разговорами. Если бы не дождь, шедший десять часов без перерыва, это тоже не повлияло бы ни на что, но промокшая земля сделалась настолько мягкой, что даже этого незначительного перемещения центра тяжести мины оказалось достаточно, чтобы ее ножки подогнулись. В 8.49.36, за двадцать четыре секунды до взрыва, тщательно установленная клейморовская мина упала вперед, так что ее лицевая часть оказалась наполовину направленной в землю, а наполовину — на бетон.

Когда Кейти Альви позже очнется в больнице, первой ее мыслью будет: «Мой муж погиб, а дети, наверно, живы», а за этим придет осознание того, что и один, и другой исход являются, по-видимому, следствием слепой случайности.

Когда мина Касеке начала наклоняться, семейство Алви как раз начало подниматься по лестнице на крыльцо, среди прочих запоздавших прихожан. Хэнк шел почти вплотную к перилам, Джош и Аманда слева от него, затем Кейти и Джереми, державшийся за мамину руку.

Свидетели позже описали бы взрыв как глухой грохот, сопровождаемый адской бурей. Кейти не увидела и не услышала всего этого, но по той же случайности повернула голову, чтобы взглянуть на Хэнка именно в мгновение взрыва. Из семисот шариков, находившихся в мине, около четырехсот ударили в землю, выбив в ней воронку и вырвав из бетона кусок шириной в ярд. Остальные пролетели низко над площадкой, поражая ноги тех, кто находился на ней, ломая кости и вырывая клочья из живой плоти. Часть шрапнели отрикошетила от бетона и под разными углами, по разным траекториям ударила по лестнице. Из тех несчастных, кто находился там в этот миг, часть погибла на месте, а часть получила ужасные раны. Хэнку Альви, который случайно загородил своим телом старшего сына и дочь, шарик попал в левую скулу, буквально расколов его голову на три части. Кейти увидела это, но не успела никак отреагировать — ни схватить кого-нибудь из детей, ни закрыть Джереми собой. Как выяснилось позже, в этом не было необходимости.

Кейти застыла, не в силах пошевельнуться, в ушах у нее стоял оглушительный звон, а мозг был не в состоянии осознать, что рядом с нею гибло множество людей. Точно так же замерли по бокам от нее Джош, Джереми и Аманда, но их оцепенение быстро прошло, сменившись безудержными рыданиями. Лестница была залита кровью и усыпана руками, ногами и какими-то неузнаваемыми частями… чьими? Она не могла никого узнать. Несколько десятков человек лежали на бетонированной площадке. Некоторые из них не двигались, а другие корчились от боли или пытались отползти прочь, или подползти к своим любимым, рты раскрывались, но не издавали ни звука.

А потом к Кейти вернулся слух, и она услышала крики. И сирены.

Глава 85

Убедившись, что все шторы закрыты, они включили в доме свет, а потом Джек позвонил Пастернаку и велел завести машину в гараж. Войдя оттуда в кухню, доктор так и замер на месте.

— Это он?

— Нет, — ответил Джек, — это Тарик, телохранитель Эмира.

Вообще-то, чтобы заставить Тарика просто назвать свое имя, пришлось потратить десять минут. Больше он ничего не сказал. Чавес и Доминго осматривали остальные помещения дома, но пока что не обнаружили ничего такого, что отличало бы его от аналогичных стандартных построек. В нем не присутствовало даже намека на индивидуальность.

— Похоже, что главного мерзавца мы упустили, — сказал Джек. — Присядьте пока в гостиной, док. Мы вас позовем, если что. — Он вернулся к Кларку, сидевшему за столом напротив Тарика. Пленнику связали руки и лодыжки лентой-скотчем, а потом той же лентой приклеили ноги к ножке кухонного стола.

— Что случилось с твоими руками? — спросил Кларк.

Тарик убрал связанные руки со стола и положил на колени.

— Ожог.

— Это я и сам вижу. Что именно?

— Вы ворвались в мой дом, вырвали меня из постели, связали… Вы не полицейские. Кто вы и что вам нужно?

— Что нам нужно, вы отлично знаете, — вмешался Джек. — Когда он уехал?

— Кто? Я живу здесь один.

— Шазиф Хади говорил нам совсем другое, — сказал Кларк.

При упоминании имени Хади Тарик на мгновение прищурился, но тут же вновь вернул лицу прежнее выражение.

— Неужели вам не интересно, как мы нашли Хади? — спросил Джек. — Мы взяли его в Рио-де-Жанейро. После диверсии на нефтеперерабатывающем заводе в Паулинии. Эмир приказал ему прервать контакты с Ибрагимом, Фаадом и Ахмедом. Эмир сообщил, что они предали его.

— Этого не… — начал было Тарик и осекся.

— Не может быть? — подхватил Кларк. — Ты прав. На самом деле, мы раскололи ваш шифр. Все одноразовые таблицы, которые были вложены в баннеры сайтов. Мы разобрались в них, а потом загрузили на сайт-хранилище, используемое в этот день, сообщение для Хади и заставили его кинуться в бега — прямо к нам в руки. — Кларк посмотрел на Джека. — Неужели придется тратить еще десять минут, чтобы его расколоть?

— Не обязательно. Тарик, вот вам другая новость: насчет контейнеровоза «Лозан». Диверсию на нем мы предотвратили. Юные Салимы мертвы, а газовые резервуары прямо сейчас выгружают и обезвреживают ньюпортские пожарные.