Лезвие пустоты Джордж Элизабет

Глава 16

Она узнала его. Свет, освещавший трибуну, был ярче, чем у края сцены. Пока мужчина сидел в кресле среди других приглашенных людей, Бекка не видела его лица. Форма полицейского подсказывала, что он работал в офисе шерифа. Но теперь, когда он вышел к трибуне, девушка узнала в нем человека, который был с Дерриком на пароме.

Лицо копа казалось вырезанным из камня. Похоже, это его «шепот» (что он делал в лесу?) Бекка слышала среди облака мыслей в театре. Теперь от него исходило нечто другое: прошу тебя, Господи… накажи их… я клянусь… не потому что он черный… он черный…

Его выражение лица было таким грозным, что шум в зале затих. Ребята перестали обсуждать ранения Деррика. Молчание, воцарившееся среди школьников, вывело на поверхность их «шепоты». Бекка ловила сотни мыслей, похожих на отдельные слова: что с ним… ужас… и я когда-нибудь… неужели он думает… кома… как мертвый… бедный Деррик… что-то новое… Она почувствовала в воздухе трепет, словно у потолка под люминесцентными лампами метались птицы. Бекка осмотрелась по сторонам. Внезапное понимание заставило ее застыть на месте. В отличие от всех ее калифорнийских школ, здесь не было ни одного подростка с другим цветом кожи. Только одни белые.

И тогда она поняла часть «шепотов». Отец Деррика печалился о том, что он создал неразбериху, привезя черного приемного сына на остров, который ему никак не соответствовал. Изюм на белом хлебе, говорил его «шепот». Бекка хотела встать и объяснить мужчине, что он был не прав. Она хотела сказать ему, что школьники вообще не думали о цвете кожи их товарища. Единственный «шепот» в театре, в котором повторялось слово черный, исходил от самого мистера Мэтисона.

Мужчина начал свою речь. Он сказал, что мама Деррика постоянно находится в госпитале у кровати сына. О парне заботятся лучшие врачи и медсестры. Но ему не помешают молитвы и добрые пожелания школьных товарищей. Затем его тон стал жестким и настоятельным, подчеркивая смысл невысказанного предупреждения. Он сообщил, что, возможно, на Деррика было совершено нападение. Некоторые обстоятельства нуждаются в проверке. Полицейский выразил надежду, что каждый школьник, находившийся в лесу в тот злополучный день, подойдет к нему в конце собрания и назовет свое имя, чтобы позже с ним можно было провести беседу.

– Я обещаю, что у вас не будет неприятностей.

Мистер Мэтисон внимательно осмотрел аудиторию.

– Ни у кого не будет неприятностей.

Однако его «шепоты» говорили о другом: мне нужен только ты… когда я вычислю тебя, клянусь богом… Заканчивая речь, он сказал, что ученики могут записаться в свидетели приватным образом и что список будет находиться в кабинете мисс Примаверы. Затем он резко сменил тему:

– Я знаю, многие из вас хотели бы помочь чем-то Деррику. Вот, что вы можете сделать.

Он кивнул кому-то, сидевшему на первом ряду зрительного зала. Дженн Макдэниелс встала и поднялась по ступеням на сцену.

Девушка держала в руках планшет. Наслаждаясь мгновением славы, она с важным видом направилась к трибуне. Бекка непроизвольно поежилась. Дженн напоминала высоковольтный провод, подключенный к электростанции, – смертельно опасный, если подойти к нему слишком близко.

– Итак, приступим, – сказала она в микрофон.

Со стороны казалось, что речь шла о военной операции.

– Нам нужны люди в Каупевилле. Как можно больше. Доктора говорят, что это один из способов вытащить Деррика из комы. Нам нужно говорить с ним, читать ему книги, проигрывать музыку и так далее. Все желающие будут записаны сюда.

Она приподняла планшет, показывая его школьникам.

– Я организую нашу сторону дела. Надеюсь, мы вернем его назад.

В зале послышался гул голосов. Ученики начали обсуждать выступление Дженн. Та продолжала говорить. Бекка поняла, что на сцене не было слышно ворчания ребят. Кроме прочего, Дженн определенно не воспринимала громкий рокот их мыслей. «Шепоты» в основном были реакцией на слова мистера Мэтисона – о возможном нападении на его приемного сына. Соединяясь с гулом голосов, обрывки мыслей создавали завихрения в воздухе. Они включали в себя упоминания о Деррике, Дженн и той простой причине, по которой она теперь стояла на сцене и командовала всеми учениками. Кем она себя возомнила… та смешная история… о, Иисус, ты только посмотри… это так очевидно… Атмосфера в театре накалилась. Когда к разговорам и «шепотам» добавились вопросы из зала, у Бекки закружилась голова. К ней со всех сторон летели мысли: прости, друг… в мою смену… Дэйв, посмотри на меня, пожалуйста… я работаю на конвейере… ты доведешь ее до бешенства… И затем до нее донесся удивительно громкий «шепот». Казалось, что кто-то выкрикнул его в мегафон: клянусь, когда мы найдем владельца мобильного телефона…

Это было последнее, что услышала Бекка перед тем, как она упала в обморок.

Кабинет медицинской сестры располагался рядом с офисом мисс Уорд. Два старшеклассника перенесли Бекку туда из зрительного зала. Это смутило ее еще больше, чем сам обморок. Изо рта медсестры плохо пахло – не спасал даже запах только что выпитого кофе. Но по крайней мере она была милой. Женщина велела парням уложить девушку на узкую софу и потрогала рукой ее лоб.

– Ты вся горишь. Нам нужно позвонить твоей маме. А ведь я не знаю тебя. Как твое имя?

– Бекка Кинг. Со мной все нормально. Я просто все утро готовилась к тесту по истории и…

– Перенервничала?

Сестра сунула в рот Бекки цифровой термометр. Девушка не хотела мерить температуру. Она не чувствовала жар. Наоборот, от ледяного озноба у нее стучали зубы.

– Через минуту я буду в полном порядке. Мне стало дурно из-за утомления. Этот тест такой трудный.

Сестра поправила одеяло, наброшенное на ноги Бекки.

– Можешь сесть. Держи термометр во рту. Я схожу за твоей карточкой.

Она вышла из комнаты и направилась в регистратуру. Бекка почувствовала панику. В ее личном деле не было никаких официальных документов – тем более медицинской карточки. Ей полагалось вести себя неприметно, а она все время попадала в неприятности. Сначала позвонила в службу 911, затем скрылась от копов, и вот теперь новое происшествие. Быть легкомысленной дурочкой – это одно. Упасть в обморок на виду у всей школы – это совершенно другое дело.

Ей хотелось сбежать из кабинета медицинской сестры, но она знала, что такой поступок лишь ухудшил бы ее положение. Не имея выбора, Бекка решила подождать и посмотреть, что случится дальше. Она была неплохой врунишкой и надеялась выкрутиться из возникшей ситуации. К ее удивлению, судьба пошла к ней навстречу.

Медсестра вернулась и покачала головой.

– Мисс Уорд сказала, что у нее заклинило замок. Как раз на ящике с буквой «К», представляешь? Она могла бы заполнить новую медицинскую карточку на твое имя, но у нее своей работы выше крыши. Что же нам делать?

Она подошла к столу и взяла в руки тонкий журнал, который на самом деле был телефонным справочником острова.

– Тебе повезло, что ты упала в обморок сегодня. Я работаю еще и в младшей школе, поэтому завтра, к примеру, ты осталась бы без медицинской помощи.

Она раскрыла справочник и полистала страницы.

– Мисс Уорд сказала, что ты племянница Дебби Гриедер. Я хорошо знаю Дебби. Ты дочь ее брата?

– Сестры, – ответила Бекка, вспомнив, что говорила Дебби в кабинете замдиректора.

– Ого! – воскликнула женщина и глубокомысленно нахмурила брови.

– В любом случае мне уже лучше, – сказала Бекка. – Я могу пойти в класс.

Она вытащила термометр изо рта. Медсестра взяла его и, подойдя к окну, где было больше света, осмотрела шкалу.

– Так-так. Температура нормальная. Но ты была такой горячей!

– Я ничего не ела на завтрак. Думаю, обморок случился из-за духоты в театре.

– Тебе нужно завтракать. Вы, молодые девушки, помешаны на потере веса.

Прищурив глаза, женщина бросила на нее оценивающий взгляд.

– Ты тоже этим страдаешь? Не завтракаешь, чтобы сбросить пару лишних фунтов?

Бекка печально вздохнула. У нее не хватило бы воли для голодания.

– Такая диета мне не поможет.

– Что ты имеешь в виду?

– Посмотрите на меня. Я жирная, как корова.

Медсестра отложила термометр в сторону. Ее действия совпадали с «шепотами»: о чем они только думают… бестолковые девчонки… Она вернулась к кушетке и велела Бекке встать. Осмотрев ее фигуру и померив пульс на запястье, она мягко ущипнула девушку за руку.

– И кто тебе вбил в голову идею, что ты толстая? У тебя просто крупное телосложение. Раньше таких дам называли презентабельными, и многие женщины намеренно стремились выглядеть подобным образом. Тебе, дорогая, нужно правильно классифицировать вещи. Ты занимаешься спортом?

– Ежедневно езжу на велосипеде.

– Тогда подожди месяц-другой, и ты будешь в прекрасной форме. Кстати, вот, возьми.

Она вытащила из кармана вафельный батончик и всунула его в руку девушки.

– Не пропускай больше завтраки, ладно? Подожди секунду. Я напишу записку учителю.

Взяв записку, Бекка вышла в коридор. Ее путь проходил мимо стойки, за которой вновь сидела Хэйли. Рядом с ней, сжимая в руке черный планшет, стояла Дженн. Она передавала дежурной по школе большой подписной лист для учеников, которые хотели бы навестить Деррика. Это побудило Бекку остановиться.

– Внесите мое имя в список.

Хэйли приподняла голову и улыбнулась.

– Ты Бекка. Я помню тебя. Мне очень приятно твое желание помочь нашему товарищу. Ты ведь новенькая здесь.

– Деррик показывал мне школу. Я училась вместе с ним на уроках по «восточной цивилизации». И на «ежегоднике».

– Она «запала» на него, – закатив глаза, добавила Дженн. – Как будто ей тут что-то обломится.

Дежурная по школе передала список Бекке, и девушка подписалась под именем Хэйли. Она старалась не смотреть на нее. Сет говорил, что у них с Дерриком был роман. Плюс все это время Бекка игнорировала гадкие шепоты, которые исходили от Дженн. Это было не просто. Они звучали громче прежнего. Бекка протянула список Хэйли, но Дженн схватила его как женщина, которой вернули похищенного ребенка. Вскинув голову вверх, она зашагала по коридору.

– Деррик хороший парень, – тихо сказала Хэйли. – Я понимаю, почему он тебе нравится.

Ее добрый голос говорил об искренности. Тем не менее слова девушки заставили Бекку задуматься. Действительно ли Хэйли была влюблена в Деррика? Ей хотелось поговорить со старшеклассницей. Вокруг девушки ощущалась странная аура печали с ароматом увядших фиалок. Но ей нужно было идти, потому что учитель Раудер, взглянув на записку, мог вычислить, какое время потребовалось бы Бекке для перемещения из кабинета медсестры до класса математики.

Дженн ожидала ее около административного офиса.

– Ну что, Бекашка? Войдем в класс вместе?

Она сопроводила свои вопросы серией злых «шепотов» по поводу размеров новенькой и ее дурацкой одежды.

После всего, что случилось этим утром, терпению Бекки пришел конец. Она нащупала в кармане наушник слухового аппарата и вставила его в ухо. «Глушилка», как обычно, крепилась к поясу джинсов. Девушка повернула регулятор громкости на полную мощность. Статический шум скрыл все, что думала Дженн. К сожалению, устройство не могло заглушить слова сердитой ревнивицы.

– Думаешь, я встану у тебя на пути перед магазином свадебных платьев? Нет, Бекашка. Мне не хотелось бы разрушать твои мечты, но я надеюсь, что ты найдешь в себе силы выслушать правду?

– Какую правду? – спросила Бекка. – Говори, я слушаю.

– Вот и отлично. А правда заключается в том, что не одна ты такая умная! За Дерриком гоняется куча девчонок, и одна из них – чирлидер по имени Кортни. Это всем известно. И если перед Дерриком поставят тебя и ее, кого он, по-твоему, выберет?

Глава 17

Что бы там ни думали Дженн Макдэниелс, Хэйли Картрайт или чирлидер Кортни, Бекка решила поехать в Каупевилл и навестить там Деррика. Без него изменилась даже атмосфера в школе. Девушка скучала по чувству безопасности, которое она ощущала рядом с ним. Она тосковала по теплу, исходившему от его тела, по сладкому запаху, висевшему в воздухе вокруг него. Она не могла забыть, каким добрым он был к ней – каким особенным и милым на фоне остальных парней.

Интерес школьников к состоянию Деррика угас после нескольких дней. Их жизнь наполнилась другими событиями, которые затмили собой инцидент, случившийся в лесу Саратоги. Футбольные игры и коллективные мероприятия перед спортивными состязаниями отвлекли учеников от мыслей о раненом товарище. У многих намечались свидания и влюбленности. Однако все это не имело отношения к Бекке. Она не ожидала, что кто-то назначит ей свидание – не при ее нынешнем виде. Сейчас она точно не привлекала парней.

После того как хозяйка ворвалась в ее номер, Бекка не встречалась с Сетом, хотя и всячески старалась смягчить тревогу Дебби относительно этого юноши. Девушка ходила в школу, рано возвращалась в мотель и выполняла школьные задания. Она играла с Хлоей, успокаивала Джоша, печалившегося о своем старшем друге, и наводила порядок в комнатах уехавших жильцов. Но она дала себе обещание помочь Деррику. Ей нужно было съездить в Каупевилл, где находился госпиталь. Она решила попросить об этом Сета. Бекка вспомнила его слова об общественном клубе Южного Уидби, где обычно собирались парни из Лэнгли.

Через несколько дней после собрания, на котором выступил отец Деррика, она отправилась на поиски Сета. Закончив уборку гостевых номеров, она забежала в офис мотеля, чтобы предупредить Дебби о своей поездке в город. Хозяйки мотеля там не оказалось, поэтому девушка оставила записку. Понимая, что нужно быть осторожной, она не написала всей правды. На самом деле Бекка собиралась найти Сета и узнать у него, не сможет ли он довезти ее до Каупевилла. Еще он мог бы показать ей ближайшую к госпиталю автобусную остановку. Тогда во время своих смен в палате Деррика она могла бы приезжать к нему сама.

Клуб Южного Уидби находился на Второй улице. Этот перестроенный коттедж выполнял четыре функции: в нем размещались кафетерий, картинная галерея, магазин бывших в употреблении книг и зал для общественных мероприятий. Стены клуба были выкрашены в горчичный цвет. Перед зданием в саду стояли столики и стулья.

Бекка нашла Сета в дальней комнате, где проводились репетиции местного трио. Ему аккомпанировали двое парней – один на мандолине, другой на бас-гитаре. Они слаженно играли очень красивое и сложное произведение, немного похожее на то, что Бекка слышала во время поездки в лес Саратоги. Это была смесь джаза и фламенко. Девушка смущенно остановилась на пороге. Увидев ее, Сет приветственно кивнул головой. Когда мелодия закончилась, трое парней о чем-то пошептались друг с другом. Они внесли поправки в свои нотные тетради и договорились о завтрашней встрече для очередной репетиции. Затем они обменялись рукопожатиями, и два парня ушли, забрав свои инструменты. Бекка села рядом с Сетом. Несколько пучков его волос выскользнули из «конского хвоста». Он торопливо убрал их за ухо.

– Привет, – сказал юноша. – Что-то случилось?

– Вы классно играете.

Ее слова понравились Сету.

– Это композиция Джанго Рейнхардта. Цыганский джаз. У тебя что-то случилось?

Она рассказала ему о своем желании посетить центральный госпиталь Уидби. Девушка попросила назвать ей номер автобуса, на котором она могла бы съездить в город и вернуться обратно в Лэнгли. И еще Бекку интересовало, не мог бы он сам подвезти ее к госпиталю.

– Запросто. Дай мне пару минут.

– Я заплачу за бензин, – радостно сказала девушка, достав из кармана смятую пятидолларовую купюру.

– Не стоит, – ответил Сет. – Убери свои деньги.

– Гус тоже поедет с нами? – спросила Бекка.

Парень покачал головой.

– Нет. Его забрал мой дед.

Сет собрал ноты, сложил пюпитр и, поместив гитару в футляр, расставил мебель по своим местам. Пока он наводил порядок в комнате, Бекка пыталась рассмотреть его сандалии. Глядя на них, она ощущала холод внутри. Она не видела такую обувь у других парней. Ей с трудом удалось отбросить беспокойство в сторону.

Они вышли на парковку у «СтарСтор», где в своем надраенном величии стоял древний «Фольксваген». По пути к машине Бекка рассказала Сету о школьном собрании. В голове девушки все время крутились его слова о Хэйли и Деррике. Она надеялась, что Сет продолжит описывать их отношения. От него, как обычно, исходили «шепоты», но они фокусировались на Гусе. Сет скучал о своей собаке. Он хотел вернуть лабрадора. К сожалению, парень не знал, как убедить деда отдать ему пса.

Когда они подошли к машине, Бекка услышала детский голос, который радостно выкрикивал ее имя. Повернувшись, она увидела приближавшуюся Дебби Гриедер. Хлоя цеплялась за одну руку женщины, Джош – за другую. Естественно, кричала Хлоя. Дебби отпустила ее, и девочка побежала к Бекке.

– Мы идем в «Сладости Моны»! Нам разрешат выбирать мороженое или шоколадный напиток. Правда, бабуля?

Она оглянулась на Дебби.

– Правда, детка.

Дебби перевела взгляд с Бекки на Сета, затем снова посмотрела на девушку.

– Но сначала мы заедем в клинику, – продолжила Хлоя. – Нам нужно пройти флюорографию.

Она неопределенно махнула рукой куда-то в сторону публичной библиотеки.

– Бабуля сказала, что после этого мы отправимся в «Сладости Моны». Хочешь пойти с нами?

Бекка с трудом следила за словами девочки, потому что в ее голову вливался поток «шепотов», исходивших от Дебби. В нем чувствовалась злая напряженность: он пользуется ее молодостью… нужно прекратить, пока не дошло до беды… я знаю его игры. Внезапно отголоски мыслей стали невыносимо громкими: Шон тоже спутался с девчонкой… вот в чем ее проблема… не повезло.

Не в силах больше выносить сплетения детской болтовни и «шепотов», Бекка оборвала их, сообщив Дебби о записке, оставленной в мотеле. Когда она упомянула имя Деррика, у Джоша расширились глаза. Ему тоже захотелось посмотреть на старшего друга.

– Я хочу поехать к Деррику, – сказал он бабушке. – Пожалуйста! Пожалуйста!

– Ты слишком молод, Джошуа, – ответила Дебби. – Они не пустят тебя к нему, дорогой. Но когда Бекка вернется домой, она расскажет тебе о нем.

Взглянув на девушку, она добавила:

– У нас на ужин будет тако. Надеюсь, ты успеешь приготовить их?

Бекка сказала, что постарается вернуться пораньше. Поездка не затянется надолго – только до города и обратно. Девушке хотелось изменить мнение Дебби об их отношениях с Сетом.

– Может, мне заглянуть в кондитерскую и купить кое-что на десерт?

– Если не трудно, – ответила Дебби. – Малышам понравилось бы это. Увидимся позже.

Интересно, что Дебби не сдвинулась с места. Взяв детей за руки, она ожидала, когда Сет сядет в машину. Когда он наконец сделал это, она снова заговорила. Голос женщины был таким тихим, что только Бекка могла слышать ее.

– Будь с ним осторожна. Пожалуйста. Ты не понимаешь, кто на самом деле этот парень.

Выехав на шоссе, они направились на север к Каупевиллу. Бекка не могла забыть о последних словах Дебби. Она спросила Сета, почему он так не нравится миссис Гриедер. Парень нахмурился и включил обогреватель старого «Фольксвагена». Дни становились все холоднее. За окнами накрапывал дождь.

– Из-за наркотиков, – ответил юноша. – Она думает, что я сижу на игле. Дело в том, что я был знаком с ее сыном Шоном. Он учил меня играть в шахматы. И, кстати, он тоже бросил школу, как и я. Поэтому она…

Сет пожал плечами.

– Шон сейчас в тюрьме, – произнесла Бекка. – Он отец Джоша и Хлои.

Юноша с удивлением посмотрел на нее.

– Дебби рассказала тебе о нем? Даже про тюрьму?

– Дети рассказали. Это правда?

– Да, это правда. Тем более что ты услышала о нем от детей, а не от Дебби. Для матери такая тема почти невыносима.

– Что он сделал?

– Принял метамфетамин и напал на копа, который хотел отвезти его в офис шерифа. Шон чуть не задушил полицейского. Его посадили в тюрьму за попытку убийства. Теперь ему не позавидуешь.

Сет замедлил машину, когда грузовик перед ними резко затормозил, пропуская трех оленей, пересекавших шоссе. Они появились из зарослей орляка, где лес подходил к самому краю дороги.

– Такое часто случается на острове Уидби.

Бекка подумала, что он говорил об оленях и их внезапном появлении перед машинами. Но Сет продолжил свой рассказ:

– Шон подсел на метамфетамин через год после того, как бросил школу. До этого он был нормальным: покуривал «травку», немного пил, но ничего серьезного. А потом его потянуло на «винт». Метамфетамин превращал его в совсем другого человека – грубого и злого. «Мет» со всеми так делает.

– Откуда ты знаешь, что он принимал метамфетамин?

– Я уже говорил тебе. Шон учил меня играть в шахматы. Мы часто встречались в нашем клубе.

Бекка все еще не понимала, какими были их отношения. Зачем Сет проводил время с сыном Дебби, если связь с наркоманом бросала на него тень подозрений?

– Скажи… – произнесла она. – Шон хотел подсадить тебя на наркотики?

Юноша нахмурился.

– Я не колюсь и не глотаю дурь, если ты об этом подумала. Возможно, я глупо выгляжу, но не считай меня идиотом. Я не употребляю наркотики.

– Извини. Я хотела спросить о другом… Просто мне интересно, почему ты бросил школу…

Сет ударил кулаком по рулевому колесу.

– Ты слышала о детях, которым трудно обучаться предметам? Я прошел этот путь от «а» до «я». Школа была для меня адом. Но мой отказ от учебы не связан с наркотиками.

Он покачал головой:

– Я вообще не понимаю, почему люди думают… Ладно, забудь.

Хэйли… «Шепоты» о Хэйли постоянно сопровождали его слова, и боль, порожденная ее именем, казалась синяком из звуков. Это напомнило Бекке об откровениях Дженн. Поездка в город давала ей хорошую возможность расспросить Сета о многих интересных вещах. Его мысли о Хэйли еще сильнее пробуждали любопытство девушки. Она не знала, как продолжить разговор, поэтому начала с простой темы.

– Когда мать отправила меня на остров, я встретила на пароме Дженн Макдэниелс. Она была в компании двух «нариков».

– Думаешь, я удивлен? Дженн все время нарывается на серьезные неприятности. Однажды жизнь ее научит.

– Недавно она сказала…

Бекке не терпелось узнать правду.

– Она сказала, что одна из чирлидеров считает Деррика своим парнем. Что об этом всем известно. А ты мне раньше говорил, что Деррик встречался с Хэйли…

Сет промолчал. От него не исходило ни одного «шепота».

– Помнишь, ты рассказывал, что вы с Хэйли расстались из-за него? Потому что она и Деррик…

– Что она и Деррик?

Девочка, какое твое дело?

Бекка сглотнула слюну. «Шепот» был настолько громким и чистым, что она едва не ответила на его безмолвный вопрос.

– Я не могу понять, – торопливо продолжила девушка, боясь, что Сет прервет разговор. – Может, они вообще не вместе? Может, ты просто ошибся?

Он бросил на нее короткий взгляд. Его глаза сузились.

– И почему ты так интересуешься этим, Бекка?

Несмотря на отрешенный вид юноши, его голос звучал очень грубо – скорее даже злобно. Бекка посмотрела в окно на проносившиеся мимо деревья. Она снова подумала о сандалиях Сета и об узоре на их каблуках, который отпечатался на мягкой земле. Кем же был этот парень, подвозивший ее в город?

– Я не знаю, – наконец ответила она. – Вряд ли мне удастся убедить тебя, но иногда люди придают пустякам слишком большое значение.

Сет поерзал на сиденье.

– Да? Только для меня это не пустяк. Поняла?

К сожалению, он не сказал ей ничего нового.

Глава 18

Центральный госпиталь Уидби находился на главной улице Каупевилла – точнее на бульваре, который плавно спускался к бухте Пенн-Коув. Сет сказал, что автобус из Лэнгли ходил сюда два раза в день. Сама поездка из-за большого количества остановок занимала много времени, поэтому Бекка поняла, что не сможет навещать Деррика так часто, как ей хотелось бы. Оценив сложившиеся обстоятельства, она попросила Сета еще об одной услуге. Не мог ли он подождать ее несколько минут? Ей хотелось взглянуть на Деррика. Узнать, каково его состояние. Если, конечно, Сет был не против.

Юноша пожал плечами:

– Иди. Я подожду.

– Ты уверен?

– Да, – ответил он. – Я посижу в машине. Входная дверь там.

Он указал рукой в направлении госпиталя. Внезапно что-то привлекло его внимание. Бекка посмотрела в ту сторону. «Шепот» со словом Хейли пригладил ее волосы, словно пальцы бабушки. Она надеялась увидеть бывшую девушку Сета, но вместо нее заметила пикап со знакомым логотипом на двери: «Цветочная ферма: «Бухта контрабандиста».

Когда Бекка вышла из «Фольксвагена», Сет последовал за ней.

– Зайду с тобой в фойе. Хочешь что-нибудь из кафетерия?

Бекка без всяких «шепотов» знала, что он шел в госпиталь не за булочками. Парень хотел найти Хэйли. Вряд ли из этого могло получиться что-нибудь хорошее – особенно если Хэйли приехала сюда ради Деррика. Но Бекка не стала отговаривать Сета.

– Да, купи мне фрукты. Бананы или что-то типа этого. Вот деньги.

Она протянула ему пятерку, которой пыталась оплатить бензин. На этот раз он взял купюру. Оставалось надеяться, что он действительно пойдет в кафетерий, а не отправится искать Хэйли в палате интенсивной терапии.

В госпитале было много людей. Когда колючая волна «шепотов» накатила на Бекку, она поморщилась и включила «глушилку». Подойдя к регистрационной стойке, они с Сетом спросили у коренастой женщины, где находилась палата Деррика Мэтисона. Работница регистратуры приложила руку к сердцу и обаятельно улыбнулась им.

– Вы просто молодцы! – сказала она. – Как прекрасно, что вы, детишки, навещаете бедного мальчика. Вы делаете большое дело для своего товарища и для его семьи.

Она покачала головой и бросила на них воодушевленный взгляд, говоривший, что чудеса на белом свете никогда не кончаются. Затем она открыла дежурный журнал и придвинула его к ним.

– Напишите ваши фамилии. Старший помощник шерифа строго следит за посещениями.

Журнал напоминал подписной лист, составленный Дженн Макдэниелс. И следующей посетительницей должна была стать именно Дженн. Бекка решила, что ее визит к Деррику будет кратким. Ей не хотелось встречаться с этой ревнивой девушкой. Свое дежурство в палате Деррика она специально назначила на тот день, когда у Макдэниелс намечалась тренировка по триатлону.

Бекка отметилась под фамилией Дженн и подтолкнула журнал к Сету. Тот с усмешкой посмотрел на список. Он записался как Терри Гроув – так звали соло-гитариста, очень популярного среди поклонников «AC/DC». Сет вернул женщине журнал и уточнил номер палаты. Она попросила их почитать Деррику какую-нибудь книгу.

– Чтение помогает лучше всего. Голоса знакомых тоже важны, но когда люди общаются с пациентом, который подключен к машинам и находится без сознания, они просто не находят тем для разговора.

– Мы сделаем все как надо, – сказала Бекка. – Нам нужно сообщить ему важные новости.

Они направились к палате Деррика и вдруг увидели Хэйли. Все трое остановились как вкопанные. Хэйли стала огненно красной. Бекка услышала, как Сет напряженно сглотнул, будто в горле у него застрял кусок бетона.

– Привет, – сказала Хэйли.

Она смотрела то на Сета, то на Бекку.

– Привет, – ответил юноша. – Что новенького?

Он сунул руки в карманы джинсов. Бекка поздоровалась и незаметно отключила слуховой аппарат. Она надеялась, что «шепоты» помогут ей определиться с дальнейшим планом действий. Однако к ней пришло только несколько обрывков мыслей: еще одна ложь… прекрасно, Хэйл… теперь все ясно.

– Идете повидаться с Дерриком? – спросила Хэйли.

Хотя она перевела взгляд на Сета, ей ответила Бекка:

– Как он? К нему уже кто-то пришел?

– Я видела только его отца. Но мистера Мэтисона вызвали на работу. Вы хотите навестить Деррика?

Хэйли назвала им номер палаты. Она по-прежнему смотрела на Сета, поэтому он смущенно пробормотал:

– Бек, ты иди к нему, а я подожду снаружи.

Бекка знала, что ему хотелось поговорить с Хэйли. Это была не лучшая идея, но она понимала, что иногда не следовало останавливать людей от задуманных ими поступков – не важно, какими безумными они казались стороннему наблюдателю. Поэтому она пошла по коридору, а Сет направился к своей бывшей подруге. Когда он приблизился, Хэйли вытянула руку, словно просила его сохранять дистанцию.

Войдя в палату Деррика, Бекка забыла включить «глушилку», поэтому, когда дверь тихо закрылась за ней, она услышала музыку. Сначала девушка думала, что мелодия изливалась из динамика, висевшего под потолком. Но затем она поняла, что музыка приходила к ней со всех сторон и звучала только в ее голове, напоминая «шепот». И это действительно был «шепот» Деррика, состоявший из мелодичных звуков. Стоило Бекке шагнуть к кровати, как громкость музыки усилилась. Что-то джазовое, подумала она. Саксофоны, трубы, тромбоны, туба и барабаны. Композиция исполнялась немного нерешительно, но чем ближе Бекка подходила к темнокожему парню, тем лучше становилось качество звучания.

Неподвижность Деррика оттенялась цветовыми контрастами. Белые простыни, подушки, одеяла. Белая повязка на голове. И его кожа, с оттенком сладко-горького шоколада. Этот общий цвет нарушался лишь бледно-розовыми ногтями – коротко постриженными и гладкими, как внутренняя часть раковины. Парень был подключен к капельнице. К его руке тянулись тонкие трубки. Еще один патрубок накрывал нос Деррика. Датчики на груди передавали информацию на монитор, контролировавший биение сердца. Тем не менее юноша дышал самостоятельно.

Его губы были покрыты трещинами. От них веяло болью. Бекка пожалела, что не взяла с собой бальзам для губ. Она понимала, что Деррик, скорее всего, ничего не чувствовал, но ей хотелось помочь ему – хотя бы в такой малой степени. Девушке не нравилось быть бесполезной. По крайней мере, она могла поговорить с ним о чем-то.

Она поздоровалась и сказала:

– Я Бекка Кинг. Из школы.

И тогда она поняла смысл слов той женщины из регистратуры. Действительно! Что можно сказать человеку, который находится между жизнью и смертью? Подыскивая тему для разговора и осматривая комнату, она впервые заметила цветы, воздушные шары, открытки, чучела животных и старую спортивную куртку, висевшую на двери. К стене была прикреплена карта Африки. Бекка подошла к ней и увидела Уганду, обведенную синим маркером. Там имелось три маленьких флажка. Один, с именем Деррика, отмечал Кампалу. На втором было написано «Мама», на третьем – «Папа». Два последних флажка располагались вблизи друг от друга, но находились на некотором расстоянии от столицы Уганды. Бекка поняла, что они указывали места, где прежде жили африканские родители Деррика.

Девушка осмотрела открытки, развешенные по комнате. Она подергала за ниточки воздушных шаров и прочитала записки, вставленные в букеты цветов. Как хорошо, наверное, пользоваться такой популярностью, подумала она. У нее в Сан-Диего тоже имелись друзья, но их было не так много. Наконец до нее дошло, что она явилась к Деррику с пустыми руками. Ей нечего было оставить ему как знак симпатии – на тот случай, если он внезапно выйдет из комы. Бекка понимала, что, несмотря на ее чувства к этому парню, она не занимала важного места в его жизни. Просто новенькая в школе. Остальные ребята, дарившие ему открытки, цветы и воздушные шары, делили с ним долгую историю. Но ей тоже хотелось оставить ему что-то… Девушка ощупала карманы куртки, надеясь найти какой-нибудь предмет. Хотя бы пластинку жевательной резинки.

Ее пальцы нащупали клочок бумаги. Она вытащила его и увидела телефонный номер, который Деррик дал ей в школе. Его имя и номер мобильного телефона. Она схватила карандаш, лежавший на прикроватном столике, и написала на обратной стороне бумажки: «Верни мне это, когда с тобой все будет хорошо». Вместо подписи она поставила букву «Б» и потянулась к его ладони, решив вложить в нее записку.

Когда Бекка прикоснулась к его коже, случилось нечто странное. Музыка изменилась. Заиграв быстрее, она внезапно зазвучала как исполнение профессионального симфонического оркестра. Вместе с музыкой пришел «шепот»: радость, радость, радость. Бекка знала, что это слово постоянно повторялось в уме Деррика. Она почувствовала волну тепла, которая вышла из ладони юноши и направилась вверх по ее руке. В отличие от реальных волн его поток энергии не убывал. Он проносился через них и в то же время оставался неподвижным. Бекка воспринимала его как чистое счастье. Опьяненная им, она не желала выпускать руку Деррика. Ее наводнял неописуемый покой.

Глядя на лицо темнокожего парня, она искала какой-то отголосок радости, которую он чувствовал в данный момент. Ей показалось, что она нашла его в изгибе потрескавшихся губ. Они слегка раздвинулись, как будто он улыбался. Его глаза тоже немного приоткрылись. При виде узких полумесяцев белков ей захотелось проникнуть в мозг Деррика. Погружение в его мысли вызывало чувство эйфории. Обычно «шепоты» не давали ей такой свободы доступа. Но краткий контакт с ладонью юноши открыл для Бекки новые возможности.

Впрочем, тут тоже возникли сложности. Не важно, что он чувствовал, не важно, как сильно ей хотелось наладить общение, Деррик находился в коме. Он должен был выйти из этого темного места и вернуться в мир людей, которые любили и ждали его. Однако Бекка знала, что парень не желал возвращаться и, не имея такого желания, он оставался в коматозном состоянии.

– Нет, – сказала она, – Деррик, ты не можешь задерживаться там.

Могу, ответил «шепот». Радость. Я могу.