Грани воды Джордж Элизабет

– Не ожидала, что будет настолько холодно.

– Наверное, это была не самая удачная идея.

Он придвинулся и обхватил ее рукой. Она прижалась к нему и вздохнула.

Из-под укрывших их веток им видно было озеро, погруженное в темноту. Его поверхность не нарушало никакое движение, ветра не было. Где-то в лесу заухала сова, издалека донесся лай койота. Кортни снова содрогнулась, придвинулась к нему и прошептала:

– Я знаю гораздо более хороший способ согреться. – Она положила руку ему на колено и провела ладонью выше, добавив: – Деррик, если ты не против… Ну, мне вроде как хочется кое-что тебе сказать.

– Давай, – ответил он. – По правде говоря, я вроде как и сам о том же думал. Что нам надо поговорить. Но эта Библейская штука… не знаю. Мне стало казаться, что, наверное, уже и не надо.

– Почему?

– Ну, это целомудрие. Я не выдержу, Корт, если мы и дальше будем переписываться и отправлять фото. То есть – мне нравится на них смотреть. Вот только… Знаешь, я не понимаю, как мы можем говорить одно, а потом делать другое. А мне сдается, что именно так мы и делали.

Он почувствовал, как она повернула голову, чтобы посмотреть на него. Он тоже повернул голову. Она его поцеловала. И она взяла его в руки. А потом уложила на спину.

– Именно об этом я и хотела поговорить, – сказала она.

Вот только тут они вообще перестали говорить.

* * *

Потом он почувствовал себя совершенно не так, как ожидал. В глубине души – где он ожидал найти ослепительную радость, ощутить связь, понять, кто он такой на самом деле – оказалось полное онемение. Он напомнил себе выжатую губку.

А еще он задержался на час. Он знал, что мама будет его дожидаться, и его попытка проскользнуть в дом и к себе в комнату незаметно от нее закончилась полным провалом. Он как раз добрался до двери своей спальни, когда услышал, как она идет к нему из гостиной. В коридоре было темно, и она включила свет. Один взгляд на него – и она все поняла.

«Только без лекций! – мысленно взмолился он. – Хоть раз в жизни, ма, пожалуйста, без лекций. Я надел презерватив, ясно? Как ты меня и учила. Именно это тебе хочется узнать – но только сейчас не спрашивай!»

Она всмотрелась в его лицо – главным образом в глаза. А потом сказала нечто совершенно неожиданное. Она проговорила эти слова спокойно, без всякого осуждения:

– Все было не так, как ты ожидал.

Он тупо кивнул. Горло у него перехватило, а глаза наполнились слезами, как у шестилетки. Все было не так, как он думал. Это было одновременно чудесно и ужасно. Это должно было стать началом, но ощущалось как конец.

– Мне очень жаль, милый. – Она подошла ближе, и ему захотелось отпрянуть и съежиться. – Не хочешь об этом поговорить?

Он покачал головой.

– Ну, может, завтра, – сказала она.

Пройдя мимо него, она стала подниматься наверх. Он стоял в темноте и тишине неподвижно, пока не услышал, как тихо щелкнул замок на двери ее спальни.

* * *

Он не спал. Ему казалось, что вся его жизнь пошла наперекосяк. Долгие часы он смотрел в потолок, пытаясь понять, когда именно он сделал первый шаг, направивший его на тот путь, на котором он сейчас оказался, но ему не удавалось думать достаточно связно даже для того, чтобы вернуться на три недели назад, не говоря уже о месяце или двух.

В течение ночи он получил от Кортни четыре эсэмэски.

«Боже-боже-боже!»

И «Ты такой классный».

И «Не могу поверить».

И, наконец «Не жалею».

Он отвечал механически:

«!!!»

«И ты».

«Ты самая лучшая».

«+1».

После этого ему захотелось, чтобы она исчезла. Ему необходимо было думать, хоть у него все равно ничего не получалось, а ее бесчисленные послания делали все только хуже.

Он поднялся с постели в обычное время и проковылял в душ. Он встал под струи воды и почувствовал, как они падают ему на голову и забираются в волосы – и он дергал их изо всех сил, и намыливал, и тер, словно усердное мытье могло избавить его голову от шевелюры – и заодно от тех мыслей, что бродили у него в голове.

На кухне мама что-то записывала в блокнот, а папа уничтожал свою традиционную тарелку с овсянкой быстрого приготовления. Когда Дэйв Мэтисон весело спросил, как у него идут дела, Деррик бросил взгляд на маму и понял, что она его не выдала. Он ответил отцу:

– Нормально.

Дэйв добавил:

– Ты вернулся поздно. Больше так не делай в будни, ладно?

Он пообещал:

– Не буду. Извини. Мне надо было позвонить. Я задержался с Кортни после обсуждения Библии.

Дэйв со смехом заметил:

– Такое услышишь нечасто!

Он доел овсянку, отнес тарелку в мойку и залил водой. После этого он поцеловал Ронду, приобнял Деррика за плечи и ушел. И тогда Деррик с матерью остались одни.

А она опять не стала на него наезжать. Только когда он закончил свой завтрак из хлопьев, апельсинового сока и тостов, она подняла голову от блокнота и сказала ему:

– Кажется, ты кое-что узнал о себе этой ночью.

– Наверное, да.

– Это необязательно плохо, знаешь ли.

– Ощущение неприятное.

– Понимаю, – согласилась она. – Но такое уж оно, взросление. Переживаешь то, что должен, чтобы повзрослеть… Пока это происходит, это, как правило, неприятно.

– Это не начало лекции на тему «Ты сейчас взрослеешь»? – поинтересовался он у нее.

– Не поняла?

– Ну, знаешь: «Мой маленький сын становится большим».

Она улыбнулась, хоть глаза у нее и оставались грустными, и сказала:

– Знаешь что? Я об этом даже не думала. Я имела в виду скорее внутренний рост, если ты понимаешь, о чем я. Сердце взрослеет. Душа взрослеет. Как это ни назови. Вот это и бывает трудно. Но ты с этим справишься.

– Проблема в том, что я даже не знаю, с чем должен справиться.

– Ага. И это тоже часть взросления, – сообщила ему она.

* * *

Он решил, что это очень странно. После ее бесконечных лекций о предосторожностях, венерических болезнях, случайных залетах и разнообразных вариантах того, как двое подростков могут испортить себе жизнь, все свелось к одному: она понимает, что он пытается разобраться с последствиями. Ему необходимо было сначала понять, что это за последствия. После этого, возможно, он сможет что-то предпринять относительно того, как он к ним относится.

Все встало с ног на голову. Ему казалось, что из них двоих именно Кортни должна была ощущать давление совести и давление желания, разрываться на две части, не понимая, чем это вызвано. В конце концов, это она дала обет целомудрия! Однако она, похоже, была совершенно счастлива, и каждый час посылала ему эсэмэски «Люблю!» или беззвучно произносила это слово в школьных коридорах между уроками.

Он не понимал ее – но гораздо хуже было то, что он и себя не понимал. Ему необходимо было разобраться в себе. Ему нужна была возможность заняться тем… непонятным, что грызло его изнутри.

И потому однажды на три ее послания «Люблю!» он взял и не ответил. И после этого, конечно, не удивился, обнаружив, что она дожидается его после репетиции джаз-группы.

Кортни сидела в коридоре на полу, вытянув стройные ноги и прислонившись к стене. На коленях у нее лежал раскрытый учебник. Когда он вышел из репетиционной, она поднялась на ноги. Выглядела она как всегда – прекрасно.

Она спросила:

– Ты сегодня забыл мобильник? Я несколько раз тебе писала.

Голос у нее звучал немного нервно.

Он ответил:

– Нет. Я их получил. Эсэмэски. Извини. Я подумал… – Он пожал плечами. – Ну, ты же мои чувства знаешь.

Другие члены группы выходили из зала. Некоторые смотрели на них, некоторые здоровались с Кортни. Двое парней из-за чего-то рассмеялись. Еще кто-то сказал:

– Ага, по-крупному!

Кортни перевела взгляд с них на него – и ее глаза потемнели: она истолковала все так, как толковать вовсе не следовало бы.

Когда они остались одни, она тихо проговорила:

– Ты им рассказал, да?

Он возмутился:

– Что? Еще чего!

– Тогда откуда они знают?

– Эти парни? Корт, я понятия не имею, о чем они разговаривали!

– Ты не ответил на мои эсэмэски.

– Потому что я уже сказал. Я уже тысячу раз сказал.

– Все кончено, да?

Тут она повернулась и пошла прочь – и у него не было других вариантов, кроме как пойти следом. Что он и сделал.

Он сказал:

– Послушай, ничего не кончалось!

Ее ответ сказал ему, что ее мысли пошли по совершенно другому пути. Она прошептала:

– Мне не надо было. Я ведь знала, знала – и все равно сделала!

Тут, к его ужасу, она заплакала. Он посмотрел в обе стороны коридора и понял, что им ни в коем случае не следовало вести этот разговор там, где мимо может пройти кто угодно, после чего все в школе узнают.

Он взял ее за локоть. Она вырвала руку. Он снова взял ее за руку.

– Пошли, – тихо проговорил он.

Они направились к широким двойным дверям, служившим входом в школу, и вышли на улицу. Было очень холодно, начался дождь.

– Мне же говорили! – Она полезла в сумочку. У нее упал учебник. Он поднял его. Она достала упаковку бумажных платков, но не воспользовалась ими. Не обращая внимания на зажатые в кулаке платки, она вытерла глаза рукавом. – Парни хотят того, чего им хочется, а когда они это получат… Мне так и говорили!

Он резко выругался – и не испытал никаких угрызений совести.

– Все совсем не так, – возразил он.

– Я тебя люблю. Вот почему я это сделала. Я тебя люблю. Я думала, я молилась. Я читала Библию. И снова молилась. Я заглянула себе в сердце и заглянула себе в душу. Душа сказала мне, что это – как подарок. Понимаешь? Я хотела принести тебе дар! А ты хотел только… Ну, кажется, это мы знаем, так?

– Ты не даешь мне ни единой возможности, – сказал он, – это несправедливо.

– Какая возможность тебе нужна?

– Объяснить свои чувства. – Он зашагал прочь от школы, но увлек ее за собой, к парковке, где у нее стояла машина. Он сказал: – Открывай. Давай спрячемся от дождя.

Она спросила:

– Зачем?

– Затем, что нам нужно поговорить.

Она послушалась и отперла машину. Они забрались в салон. Она сказала:

– Цветы должны были мне все сказать. Они и сказали, но я не стала слушать, потому что не хотела верить.

– Это ничего не значит, – не согласился он. – Цветы – это цветы. И только. Они не означали… – Он вздохнул и потер лоб. – Корт, я не хотел, чтобы это случилось. Так, как это случилось.

– Ну, спасибо! – с горечью откликнулась она.

– Выслушай меня, пожалуйста. Я не хотел вести этот разговор сейчас, потому что совершенно запутался и не понимаю, в чем дело и что это значит.

– Хорошо, что я понимаю. Это значит, что ты получил то, чего добивался, и теперь готов сваливать.

– Дело совсем не в этом. Просто мне нужно время.

– Для чего?

– Чтобы разобраться в своих чувствах.

– Мне казалось, что ты прекрасно в них разбирался. Судя по тому, как ты себя вел.

– Это было… до того. Послушай, после того, как мы это сделали… Я просто не ожидал… Ну, пойми! Мы читали Библию и говорили о тех типах в кустах и о том, чего они хотели от той дамы в ванне… Я даже имя ее не могу вспомнить, так у меня крыша из-за тебя поехала. Но я пытаюсь объяснить, что ничего не понимаю. Вот что я хочу сказать тебе, Корт. Я не могу притворяться, будто молюсь, читаю Библию и даю обеты быть чистым и святым, и при этом… Ну, Кортни, ты же понимаешь, о чем я. Конечно, понимаешь!

– Ты говоришь, что я лицемерка, – прошептала она. Она так побледнела, что, казалось, вот-вот упадет в обморок. – Ты добился, чего хотел, а теперь говоришь, что между нами все кончено, потому что я лицемерка.

Он запротестовал:

– Ты передергиваешь. И я говорил вовсе не это.

Но он неожиданно и очень ясно понял, что часть ее слов соответствует истине. Только не та, которая касалась лицемерия. Или если и касалась, то не имела никакого отношения к ней.

Казалось, она прочла по его лицу пришедшее к нему понимание и отвернулась.

Она попросила:

– Уйди, ладно?

– Корт, перестань…

– Просто уходи. Мне надо домой.

Глава 25

По оживленному обмену эсэмэсками и сопровождающему его перешептыванию Дженн достаточно быстро поняла, что Диспетчерская сплетен распространяет сведения, имеющие огромное значение для всех школьников Южного Уидби. Оказалось, что это – известие об окончательном разрыве отношений Деррика Мэтисона и Кортни Бейкер. Поскольку они с Дерриком когда-то дружили, Дженн могла бы заинтересоваться этим и даже поговорить об этом с ним, но несколько месяцев назад он перечеркнул их дружбу ради Толстозадой Всезнайки, и потому она уделила этой новости ровно десять секунд, а потом махнула рукой на его разбитое сердце – или что там у него было. Ее мысли занимали другие проблемы.

Одной из них была Энни Тэйлор. Энни два вечера подряд исчезала из своего домика – не на всю ночь, но допоздна. Когда она вернулась, то звук захлопывающейся дверцы машины разбудил Дженн. Когда Дженн босиком прошлепала к окну и увидела, что Энни как раз заходит к себе, часы показывали половину третьего. Хотя Дженн понимала, что это не ее дело, ей было неспокойно, когда Энни исчезала, потому что создавалось впечатление, что это из-за Неры. Последнее собрание тюленьего общества было полным дурдомом. После его окончания намерения Энни в отношении этой самки тюленя стали вдвое и втрое решительней. Она была намерена ее поймать, ей необходимы были снимки, ей надо заполучить образчик ее ДНК. Она безостановочно говорила обо всем этом – и о том, как она собирается это сделать и почему это надо делать НЕМЕДЛЕННО. Дженн решила, что из-за этого тюленя у людей крыша едет. На то должны были быть какие-то причины помимо очевидных: для Лэнгли Нера была источником доходов, а для Энни – возможностью написать диссертацию. Дженн готова была принять это как частичное объяснение этого сумасшествия, но она решительно не верила в то, что это единственное объяснение.

Казалось, что все начинается и заканчивается угольно-черным тюленем, так что и на нее это безумие тоже распространилось. Запихнув в себя бутер с арахисовым маслом и джемом (хлеб был черствый, а джема слишком мало), она отправилась в школьную библиотеку, чтобы залезть в компьютер. По воле судьбы в библиотеке оказались только Толстозадая Всезнайка Бекка Кинг и Шуман Лишние Трусы: они яростно перешептывались в углу. При виде них Дженн ухмыльнулась: она догадалась, что все это связано с работой по цивилизации Запада, срок сдачи которой приближался. Это будет та самая работа, которая обещает принести ей отличную оценку, а Толстозадихе – нечто намного ниже «отлично». Шуман Лишние Трусы ее утянет на дно. Именно это у него всегда прекрасно получается.

Под бдительным взором одной из мамочек из родительского комитета Дженн прошла к компьютерам, выслушав себе вслед:

– Смотри там, а то я буду за тобой присматривать.

Дженн поняла это так, что компьютеры предназначены для серьезных пользователей, а не для ребят, решивших полазить по Интернету. «Иди ты», – подумала она и объяснила:

– Задание по тюленям.

Родительница сказала:

– Изволь заниматься именно этим.

«Чтоб тебе тухлыми яйцами нажраться», – мысленно пожелала ей Дженн, однако она улыбнулась, кивнула и принялась за работу.

Нера интересовала всех. Это было и так понятно. Но вот почему с ней так носятся – это другой вопрос, и Дженн решила, что этот вопрос стоит выяснить. Она не знала, почему Нера так важна для Лэнгли, если не считать тех денег, которые благодаря ей многие зарабатывали. А еще она не знала, почему она так важна для Эдди Беддоу, если не считать того, что Эдди просто псих. Зато она прекрасно поняла, что Энни сейчас так возбудилась из-за передатчика, который якобы был на Нере, так что она решила, что начать можно именно с этого.

Дженн достаточно быстро разобралась с тем, что это означает и почему наличие передатчика настолько важно. Немного походив с сайта на сайт по ссылкам, она смогла выяснить одну вещь, про которую никогда не знала, несмотря на то, что всегда жила так близко от морских млекопитающих: тюлени линяют! Они каждый год сбрасывают шкуру. Вместо нее у них нарастает новая, а кусочки старой шкуры служат надежным источником ДНК для тех ученых, которые хотят их изучать.

«Уже неплохо», – подумала Дженн. Когда она прочла про этот момент, ей пришло в голову, что возбуждение Энни вполне могло быть связано с мыслью добыть кусочек старой шкуры Неры и получить из нее ДНК. Вот только Энни загорелась из-за передатчика, который был на Нере, так что, прежде чем делать выводы относительно сбрасывания шкуры, Дженн решила почитать про передатчики.

Ей помешал возглас:

– Хватит, Тод. Прекрати это, а?

Голос Бекки разнесся по всей библиотеке. Подняв голову, Дженн увидела, что Шуман Лишние Трусы вскочил на ноги и засовывает что-то себе в рюкзак, а Толстозадиха пытается ему помешать.

– Я тебе шесть раз говорил и больше повторять не буду! – ответил Лишние Трусы. – И если бы ты хоть на три минуты перестала слушать свою глупую музыку, то, может, услышала бы меня, навозная лепешка!

Он резко наклонился и выдернул у Толстозадихи наушник. Дженн спрятала улыбку и подумала: «Давай, парень!» Она совершенно не понимала, почему Жирдяйку не наказывают каждый день за ее плеер.

– Это не музыка, – сказала Жирдяйка. – И пожалуйста сядь, чтобы мы все обговорили.

Она схватила пару его книг.

Он вырвал их у нее.

– Нечего обговаривать. Я пошел.

Он так и сделал. Родительница пригрозила:

– Если вы двое не успокоитесь, то, боюсь, мне придется…

Лишние Трусы прервал ее:

– Ой, как мне страшно!

И захлопнул за собой дверь.

Толстозадиха посмотрела на Дженн и тут же отвела взгляд. Дженн подумала: «Знала бы ты…» Жирдяйка повернулась обратно и спросила у Дженн:

– Что?

Ее гадкий тон говорил: «Что ты там такое увидела?»

Дженн ответила:

– Что «что»? Я тут занимаюсь. У тебя какие-то возражения?

«Ну и безнадега!» – подумала она.

Толстозадиха положила руки на стол и уткнулась в них лицом. «Не везет? – подумала Дженн. – Ах, до чего мне тебя жалко!»

Она увидела, что Жирдяйка ощупью нашла наушник и с силой сунула его обратно в ухо. Дженн понадеялась, что эта дура проткнет себе барабанную перепонку и больше не сможет нырять.

Она снова сосредоточилась на передатчиках и пошарила в Интернете еще немного. Она отыскала приличный снимок Неры и обнаружила у нее на спине передатчик. После этого она сравнила передатчик, который был на Нере, с теми, что нашла в поисковой системе. Прочитав пояснения к материалам, она поняла, что заинтересовало Энни.

Нера должна была сбросить передатчик во время линьки. Надетое на ней устройство было старым, разработанным до того, как придумали новый, от которого нельзя было избавиться. Новая модель была обтекаемая и маленькая и с виду совершенно не походила на старую. Дженн решила, что именно поэтому Энни с первого взгляда на передатчик поняла, что тут что-то не так.

И это не такое – или, по крайней мере, другое – было связано с Нерой. Она не сбрасывала шкуру!

Дженн пришла к выводу, что это очень интересно. Жаль, что ей было непонятно, что все это может означать. Одно стало ясно: Энни Тэйлор с ней не совсем откровенна. Если она уже один раз отыскала черного тюленя, просто следя за сайтом наблюдателей, то, понятное дело, она может найти его снова. А если она ведет эти поиски ночью, чтобы никто не смог ей помешать, то дело дурно пахнет.

* * *

В конце следующего учебного дня, направляясь к автобусу, Дженн напряженно думала. Из-за этого она не заметила Коротышку: тот сидел на вазоне около школьных дверей. Она прошла мимо него – и его присутствие почувствовала только тогда, когда он схватил ее за шиворот.

Она вскрикнула и резко обернулась со словами:

– Эй, убери свои грязные ручонки… – но, увидев, кто это, замолчала. – Коротыш! – сказала она.

– А мне казалось, я Красавчик.

– Только когда раздеваешься и демонстрируешь свою мощную мускулатуру, – ответила она, с удовольствием наблюдая, как он краснеет. – Что-то случилось? – спросила она, пытаясь понять, почему он здесь оказался. – Ждешь своего безнадегу-братца?

– А кого же еще? – ответил он. – Он, как всегда, опаздывает.

Он переминался с ноги на ногу. Казалось, ему хочется добавить еще что-то. Дженн бросила взгляд на автобус и стала ждать, чтобы он продолжил. Он не стал.

Она бросила:

– Ну ладно. – Кивком указав на автобус, она направилась к нему, сказав: – Мне пора. – Он пошел за ней. Ее это немного удивило. Она спросила его: – Что-то случилось, Красавчик?

Он ответил:

– Это.

– Что?

– Ну, этот твой «Красавчик». – Когда она остановилась и обернулась к нему, хмуря брови, он добавил: – Ты ничего не сказала. Я понимаю, что это дурь, но, может… Я подумал, ты не получала, и спросил. Они проверили и сказали – нет, ты получила.

Она переспросила:

– Получила что? Кто проверил – что? Зачем? Коротышка, ты о чем говоришь?

Он снова помялся, что было на него совершенно не похоже, а потом сказал, смахнув рыжеватые волосы со лба:

– Тот цветок.

Она изумленно воззрилась на него. Цветок? Он спрашивает про какой-то цветок? И тут она вспомнила. Он прислал ей гвоздику, которую она швырнула Жирдяйке в День гвоздик. Черт, она даже спасибо ему не сказала! Он потратил доллар, что для него не особо напряжно, но все же…

Она сказала:

– Блин, я забыла! Красавчик, спасибо. Ты молоток. Хочешь поцеловаться?

Он посмотрел прямо ей в глаза:

– Ну… Да, я не прочь. А ты?

Его слова стали для Дженн полной неожиданностью. Когда она наконец смогла ответить, то сказала единственно возможное, поддерживая шутку:

– Здесь ведь не разденешься. А то налетят парни, которых приманит мое тело. – Он на это ничего не ответил, так что она спросила: – Эй, Коротышка, ты в норме?

Он сказал:

– Ага. Да. Но… Тебе понравилось?

– Что?

– Что я тебе послал… ну, ты понимаешь. Ясно же, о чем я.

– Цветок? Эй, а кому не понравилось бы? Цветы – это круто. Мне раньше не дарили.

– Я послал бы больше, но мне не хотелось, чтобы ты решила, будто я, типа, тебя преследую.

Тут она расхохоталась. Он, похоже, обиделся. Она поспешно сказала:

– Я никогда не решила бы, что ты меня преследуешь, Коротышка.

– Отлично, – сказал он. – Потому что… – Он смотрелся – возможно, проверяя, не подслушивают ли их, но черт его поймет. – Ну, мне не хотелось бы, чтобы ты решила… Но я хотел, чтобы ты знала…

– Эй, мы же помолвлены с детского сада, забыл, что ли? Тебе не нужно было мне ни о чем напоминать, – заявила она ему.

Он улыбнулся своей чудесной улыбкой: самый славный парень во всем их классе. Дженн подумала о том, какой он отличный друг. Она пожалела, что не отправила ему гвоздику. Она уже собиралась ему об этом сказать, когда семейный «Рейндж Ровер» с ревом затормозил у тротуара рядом с тем местом, где они стояли. Окно с пассажирской стороны открылось, и высунувшийся оттуда Дилан проорал:

– Может, хватит тусить с этой лесбо? Для таких кретинов, как ты, существует особое слово!

Коротышка резко обернулся. Дженн увидела, что он сжал кулаки, и сказала:

– Брось, Коротышка.

– Я его заткну.

– Незачем, – сказала она. – Меня это не задевает.

– А меня задевает, – бросил Коротышка.

Глава 26

Дженн попыталась вытащить из Энни Тэйлор хоть какие-то подробности о тюленях, линьке и передатчиках, однако оказалось, что Энни отнюдь не рвется что-то ей рассказывать. Дженн пристальнее наблюдала за ее появлениями и исчезновениями с Позешн-пойнт, пытаясь понять, что задумала эта исследовательница морской биологии. А еще она попыталась подслушать негромкий разговор Энни с Чадом Педерсоном во время очередного занятия в бассейне фитнес-центра. Судя по тем отрывкам, которые до нее долетели, они вели поиск баркаса Эдди Беддоу, но больше ничего ей выяснить не удалось. А собственные неудачи вызвали у нее крайнее раздражение.

Страницы: «« ... 678910111213 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Через многие испытания пришлось пройти графу Федору Шумилину, некогда вмешавшемуся в политику по мол...
Впервые на русском – новое панорамно-лирическое полотно современного классика Денниса Лихэйна, автор...
Когда на пути Ивана Чемезова появляется очаровательная незнакомка в широкополой шляпе, он ни минуты ...
Продолжение историй о пугающих и захватывающих событиях в Академии Сумеречных охотников. В книгу вош...
1969 год. В городке Холломан кто-то похищает, жестоко истязает и обрекает на смерть красивых юношей....
Сержант Скотланд-Ярда Барбара Хейверс оказалась в немилости у высокого начальства. Однако ее куратор...