Черно-белая палитра Куно Ольга
Арбалет я на всякий случай держала наготове, хотя практически не сомневалась, что он не понадобится. Не с теми людьми я имела дело, на подобные вещи у меня глаз наметанный. Да и не настолько серьезное преступление они совершили, чтобы усугублять свое положение убийством стража.
Мое высказывание возымело потрясающий эффект. Я даже чуть не возгордилась. Колдовавший мужчина вздрогнул, хаотично всплеснул руками и едва удержался на пошатнувшемся стуле. Хотела бы я знать, как отразился его последний жест на происходящем в соседней квартире. Может быть, джинн напоследок выдал какой-нибудь эдакий кульбит или просто взлетел, прежде чем растаять в воздухе. В последнем я не сомневалась: колдовство — дело хрупкое. Кстати, сам «джинн» при виде меня страшно перепугался, разом позабыл свою пламенную речь, поскользнулся на ровном месте и приземлился на пятую точку.
— Очень впечатляет, — с серьезным видом повторила я, рассудив, что во второй раз мой голос не будет иметь столь разрушительных последствий. — Позвольте представиться. Старший сержант Тиана Рейс, второй округ тель-рейской стражи, отдел по борьбе со злоупотреблением магией темных.
Поскольку я была одета в форму, никаких сомнений мои слова не вызвали. Предполагаю, что и арбалет тоже сыграл свою роль, хотя в данный момент я даже не держала его направленным на присутствующих. Необходимости в этом не было.
— А мы не используем магию темных, — поспешил ухватиться на спасительную соломинку застигнутый на горячем блондин. — Совсем-совсем.
— Вижу, — согласилась я. На этот счет у меня действительно не было ни малейших сомнений. Магия использовалась исключительно светлая. И какая!.. — Вечно приходится выполнять работу за ребят из светлого отдела. Но, думаю, они не обидятся, если арест произведем мы. А дальше, конечно, передадим вас соответствующим специалистам.
Я безбожно врала. Уж если бы мы раскрыли дело, замешанное на светлой магии, черта с два бы мы стали отдавать его в чужие руки, повышая раскрываемость светлых. Но в данном конкретном случае я, признаться, предполагала обойтись без арестов.
Видя, что мои слова произвели должное впечатление, я продолжила, повернувшись к «джинну», успевшему к этому моменту подняться на ноги и как раз сейчас потиравшему ушибленное место.
— Очень талантливо, — похвалила я. — Убедительно, с огоньком. Вам бы в театре выступать!
— Вот и скажите это директору театра, из которого меня недавно уволили, — огрызнулся «джинн».
Говорил он, правда, себе по нос, в глаза не смотрел. Не из чувства вины. Однако быть пойманным на горячем королевской стражей, ясное дело, не слишком приятно.
— Ах вот оно что! — Я приняла к сведению новую информацию. — И за что же, если не секрет? Случайно не за пьянство?
— Не за него, — обиженно пробурчал артист.
— Тогда, может быть, за излишне однообразные монологи? — высказала новое предположение я.
— А вот монологи — это не ко мне! — вскинулся «джинн». — Это работа сценаристов.
— Понятно, — кивнула я. — И сценарист в данном случае, как я понимаю, вот этот господин.
Я перевела взгляд на второго мужчину, того, что сидел на стуле. Тот не спорил, но и вступать в разговор не торопился. Меня это устраивало, поскольку с «джинном» я еще не закончила.
— Будьте столь любезны, не могли бы вы снять свой экзотический головной убор? — попросила я, намекая на белую чалму.
— Зачем? — искренне удивился тот.
— Хочу посмотреть, какого цвета у вас волосы, — не менее искренне ответила я.
По всей видимости, темная магия в данном деле действительно не задействована, но не хотелось бы получить неприятный сюрприз.
Волосы «джинна» на поверку оказались рыжими. Это меня не удивило; отчего-то именно такой цвет волос идеально гармонировал с его лицом. М-да, рыжий «джинн», которого выгнали из театра, не за пьянство. И что теперь с ним делать?
— Как же вам не совестно в столь сложное для государства время предаваться подобным глупым развлечениям?! — копируя его же собственную патетику, поинтересовалась я.
Артист заметил мой сарказм и явно обиделся.
— А что мне остается делать? Надо как-то себя прокормить. Вот и берусь за любую работу, какую предлагают.
— Если предложат убить кого-нибудь, тоже возьметесь? — невозмутимо поинтересовалась я.
— Я имел в виду работу по специальности, — огрызнулся он.
Наверное по-хорошему, человека, оставшегося без средств к существованию, действительно следовало бы пожалеть. Но опыт работы в участке научил меня одной простой вещи: будешь жалеть каждого преступника, входя в его положение, — отпустишь всех, и вскоре по городу нельзя будет ходить из-за расплодившихся воров, мошенников и убийц. Так что к оправданиям «джинна» я осталась довольно-таки равнодушна.
— А как вы считаете, довести человека до сумасшествия посредством работы по специальности — это нормально? — поинтересовалась я, и на сей раз жесткости в моем тоне было куда больше, чем иронии.
— Он вовсе не сошел с ума! — вскинулся артист.
Его сообщник кивнул, спеша подтвердить слова товарища.
— Какая похвальная осведомленность! — восхитилась я. — Верно, не сошел. Но это никак не ваша заслуга. — Сарказма в моих словах больше не было, только жесткость. — Вам крупно повезло, что у Вилмара Дрейка крепкая нервная система. — И правда, психика Дрейка чем-то напоминала мне бегемота: тяжеловесная, неповоротливая, но оттого и устойчивая. — Кто-то другой на его месте вполне мог бы помешаться или, к примеру, спиться с перепугу. Хорошенький бы получился воспитательный эффект.
— Человек, который поручил нам это дело, желал ему добра, — попытался оправдаться блондин.
— Полагаю, это его маман постаралась? — полюбопытствовала я.
Блондин немного поколебался, потом все-таки кивнул. И правильно: причин брать всю вину на себя и не сдавать заказчика у него не было.
— Мать своему ребенку плохого не пожелает, — вмешался артист.
Видимо, нравоучения он читал не только по заказу, но и вообще имел к ним склонность.
— Знаете, в некоторых случаях мало что бывает страшнее матери, желающей своему ребенку только хорошего, — отрезала я, припомнив пару историй из своей практики.
Разговаривать с артистом было больше не о чем, и я повернулась к блондину, который интересовал меня значительно сильнее. И не только потому, что в данном деле именно он, без сомнения, играл первую роль.
— Знаете, это действительно гениально, — с грустью сказала я. — По-моему, подобное еще никому не удавалось. Я ведь правильно понимаю: то, что вы сейчас делали, напоминает по принципу работу эхолиний и эхофонов? С той разницей, что вы оперировали не только звуком, но и изображением?
— В некоторой степени, — ответил блондин, имея в виду схожесть принципов. — Я могу передавать изображение на небольшие расстояния. Вот он, — кивок в сторону артиста, — лицедействует здесь, а видно и слышно его там, за стенкой.
— Это действительно впечатляет. И что, неужели вы не нашли своему таланту лучшего применения, чем издеваться над человеческой психикой?
— А какое ему можно найти применение? — пожал плечами блондин. — Я могу передавать изображение на мизерные расстояния, в радиусе нескольких ярдов. В большинстве случаев это вообще не имеет смысла. Ну будет человек стоять в двух ярдах от вас, а я сделаю так, чтобы вы его увидели еще и в пяти ярдах тоже. И что? Какая польза от такого дублирования? Единственный смысл — это когда изображение передается через стену, вот как сейчас. Но и это крайне редко бывает нужно.
— Если вы все делаете в одиночку, тогда конечно. — В арбалете точно не было нужды, так что я вернула его на специальный ремень. — Но вы хоть понимаете, чего можно достичь, если объединить ваш талант со знаниями рыжеволосых экспертов? Ни один маг не способен передать звук на такое расстояние, на какое он передается при помощи эхолиний. И тем не менее эхолинии были изобретены. Вполне вероятно, что вместе со специалистами по магическим технологиям вы могли бы создать прибор, аналогичный эхоприемнику, но воссоздающий не только звук, но и изображение. Визуальные эхолинии! И визуальные эхофоны! Вы только вдумайтесь в это!
Не знаю, как блондина, а лично меня эта идея приводила в священный трепет. Впрочем, и он слушал по меньшей мере с интересом.
— И вместо того, чтобы заниматься настолько перспективными проектами, вы тратите время на то, чтобы трепать нервы никому не навредившему человеку.
Все-таки я разговаривала с преступником и потому сочла нужным завершить разговор на укоризненной ноте. Такой ход заставил блондина начать оправдываться.
— Для того чтобы заниматься исследованиями подобного масштаба, необходимы средства, и немалые! — воскликнул он. — И где же я, по-вашему, их возьму? Пусть эта квартира не вводит вас в заблуждение. — Он обвел беглым взглядом богато убранную комнату. Жилье в этом районе, к слову, тоже являлось совсем не дешевым. — Это квартира не моя; госпожа Дрейк просто так устроила, чтобы я смог перебраться сюда на период, необходимый для ее проекта.
— Знаю, что это не ваше жилище, — кивнула я. — Мне известно, кто хозяин квартиры, а также куда и как надолго он уехал. Кроме того, и внешнее описание его имеется, и вы под него совершенно не подходите.
Я сжала губы, сцепила пальцы рук и в задумчивости устремила взгляд в одну точку. Блондин следил за мной с ярко выраженным беспокойством.
— Давайте договоримся так, — предложила я. — Я не стану передавать ваше дело в соответствующие инстанции. Вы же, во-первых, немедленно прекратите всякое сотрудничество с госпожой Дрейк, а во-вторых, займетесь развитием магических технологий. Я свяжу вас с человеком, который вкладывает средства именно в такие проекты. Он же сможет свести вас с нужными специалистами.
— Вы это серьезно? — спросил блондин с тщательно сдерживаемым восторгом: слишком сложно ему было поверить, что он так легко отделается, да еще и окажется в выигрыше. — А… вы сможете закрыть дело? Насколько я понимаю, оно уже было формально заведено?
— Ну, дело заведено о злоупотреблении темной магией, — хитро протянула я. — А, как вы сами говорите, темная магия в данном случае задействована не была. Так что я могу с чистой совестью закрыть его за отсутствием улик. А светлый отдел пусть сам разыскивает своих преступников. Это вне моей компетенции.
— А… меня вы тоже отпустите? — боязливо уточнил «джинн».
— А что с вами делать? — откликнулась я. — Сажать в бутылку и забрасывать на дно океана? Идите. Но, — я вытянула вперед указательный палец, — до первого рецидива. Учтите, если я еще раз поймаю вас на незаконном использовании актерского таланта, займусь вами всерьез. И в случае необходимости поднять старое дело не составит труда.
В общем, можно считать, что дело решилось полюбовно. Вилмару перестали морочить голову, и он смог спокойно пить свое любимое вино как в одиночестве, так и в хорошей компании. Говорят, он как-то раз повстречал на улице того самого «джинна», узнал его и пригласил к себе. После чего они дружно распили несколько бутылочек красного ломбергского. Блондина же я познакомила с Дунканом Веллореском. Того, как и меня, чрезвычайно воодушевили открывающиеся перспективы, и вскоре работа уже шла полным ходом.
А вот в участке меня ждали неприятности. Вернее, не столько меня, сколько Алджи, но от этого было не легче. Даже, наоборот, тяжелее.
Когда нас обоих вызвали в кабинет Дедушки, я немного удивилась, но не более того. Ситуация была нестандартная: просто так в кабинет главы участка не приглашали, а в проводившихся там совещаниях участвовали начальники отделов, но никак не простые следователи вроде меня. К тому же о таких совещаниях, как правило, предупреждали заблаговременно. А тут внезапно, без предварительной договоренности, — обоих к полковнику Ленну.
Мы пришли. Полковник велел закрыть дверь, поднялся из-за стола и, практически игнорируя меня, остановился напротив Алджи. Дедушка был чуть пониже, но шире в плечах и вообще казался сейчас крупнее — то ли из-за формы, четко указывающей на разницу в чине, то ли из-за начальственной осанки, то ли из-за гневного выражения лица.
— Алджернон Уилфорт! — начал он. Нехорошее предчувствие усилилось: когда к нижестоящим обращались не по званию, это был плохой признак. — Мне стало известно, что вы состоите в интимных отношениях с присутствующей здесь сержантом Рейс.
Я постаралась сохранить самый что ни на есть невозмутимый вид, но внутри все оборвалось. Как он узнал? Не от Райана и не от Дика, в этом я готова была поклясться. Кто же тогда? Тот паренек, что чуть не застал нас за неподобающим занятием в кабинете у Алджи, успел что-то заметить? Кто-нибудь еще? Конечно, мы старались шифроваться, но совсем уж профессиональную конспирацию не устраивали, а в некоторых случаях, пожалуй, бывали излишне беспечны.
— Полагаю, вам известно, что подобные отношения между начальником и подчиненной строжайше запрещены уставом? — холодно и зло продолжал полковник. — И что при определенных сопутствующих обстоятельствах наказание является крайне суровым, вплоть до лишения свободы?
До сих пор Алджи молчал, даже не порываясь ни возразить, ни как-либо оправдаться. Сейчас, получив прямой вопрос, он коротко ответил:
— Мне это известно.
— И тем не менее вы сочли возможным самым недопустимым образом нарушить устав? — рявкнул полковник. — Воспользовались своим служебным положениям в личных целях? Здесь вам не светский раут и тем более не бордель! Сюда приходят для того, чтобы служить отечеству, а не для устройства личной жизни и тем более не для утоления низменных потребностей!
Алджи по-прежнему слушал молча, будто так и было надо, не пытаясь вставить ни слова. Не объясняя, что служебным положением он вовсе не пользовался, что в отношения мы вступили по обоюдному желанию и, следовательно, ответственность тоже несем оба. Я понимала, что, раз он молчит, сказать все это следует мне, но краска стыда заливала лицо и уши, и язык будто прирос к нёбу.
— За нарушение устава вы лишаетесь звания майора, в которое были недавно произведены. Отныне вы снова капитан. Я закончил, — требовательно произнес полковник, давая понять, что не желает долее лицезреть нарушителя в своем кабинете.
Не произнося ни слова, с прежним каменным лицом Алджи развернулся и послушно покинул кабинет.
— Я крайне разочарован в вас, сержант Рейс, — бросил мне полковник, и я с упавшим сердцем покинула кабинет вслед за Алджи.
Оказавшись в коридоре, я сразу же увидела лейтенанта Каронда, злорадно скалящего зубы. Понять, кто так старательно следил за Алджи, чтобы на чем-нибудь его подловить и сделать гадость, стало теперь несложно. Ведь именно стараниями Алджи Каронд был в свое время понижен в лейтенанты. И именно за неуставные отношения; точнее сказать, за попытку в оные вступить.
— Тиана! Тиана, ну ты что?
Я сидела на диване в гостиной, а Алджи стоял рядом на коленях, прижимая меня к себе. По моим щекам ручьем текли слезы, а при всхлипываниях тело сотрясалось, как в агонии.
— Никак не ожидал от тебя такой реакции! — растерянно пробормотал Алджи, стирая с моего лица влажную полоску.
Я и сама не ожидала от себя такой реакции. За последний десяток лет я плакала всего во второй раз, и оба случая были связаны с Алджи. Было стыдно, и я отчаянно пыталась взять себя в руки, но выходило плохо.
— Тиана, да, мы попались, но тебе ничего за это не будет, — продолжал увещевать Алджи.
Поскольку я переживала совершенно о другом, то разревелась еще сильнее. Он же решил, что я плачу, потому что сочла его слова неубедительными, и продолжил объяснять:
— В данной ситуации ты формально считаешься жертвой. Так что тебя не тронут. Наказывают только мужчину-начальника, то есть меня. А то, что полковник высказал тебе свое недовольство, так это не трагедия, право слово! Неделя-другая, ну месяц — и он сам об этом забудет.
— Дело не в этом! — Я наконец-то нашла в себе силы говорить и объяснить Алджи, что он в корне не прав в своих предположениях. Слова давались с трудом, приходилось очень глупо вздыхать и время от времени подавливать судорожные всхлипы. — Разочарование полковника — это неприятно, но это можно пережить. Но то, что произошло с тобой, — это ужасно несправедливо! Ты ни в чем не виноват, ты никого не соблазнял и не пользовался служебным положением! Ты пришел в участок, чтобы самостоятельно продвигаться, отринув прежние регалии. Ты посвятил себя работе, делал для отдела все, что мог, отлично справился, кардинально улучшил условия работы, раскрыл преступление против короны. Ты заслужил это повышение! А теперь не прошло и двух недель — и тебя понизили. Это несправедливо! Да еще и пригрозили тюрьмой…
— Ах ты об этом? — Алджи тихонько рассмеялся и сел на диван рядом за мной, после чего притянул меня к себе, обхватив рукой плечи. — Тиана, на этот счет можешь не беспокоиться. Во-первых, в тюрьму сажают не просто за неуставные отношения, а исключительно в случаях изнасилования, а ты, полагаю, не собираешься обвинять меня в подобном?
Я посмотрела на него как на ненормального, он принял это за положительный ответ и продолжил:
— Что же касается понижения… Тиана, я хорошо знаю устав. И, начиная с тобой встречаться, отлично понимал, что его нарушаю. И что теоретически, если все всплывет на свет, меня ждет наказание. Я это понимал и осознанно пошел на риск. Поэтому и не сказал ни слова против, когда меня отчитывал Ленн. Я — мужчина и умею отвечать за свои поступки.
Я вытерла глаза — теперь, когда слезы перестали течь, это имело смысл — и тоже обняла Алджи.
— Все равно это несправедливо, — упрямо пробурчала я.
Он пожал плечами. Я этого не видела, поскольку смотрела перед собой, на камин, но почувствовала.
— В любом случае, эти звания значат для меня не слишком много, — заметил Алджи. — Ну майор, ну капитан. Да пусть хоть рядовой будет, как ты когда-то предлагала. Ты ведь отлично знаешь, все это не имеет особого отношения к реальному положению дел. Да даже если бы и имело. Тиана, ты для меня точно важнее символа на шевроне. — Его голос стал тише, зато губы приблизились к моему уху. — Именно поэтому я наплевал и на устав, и на некоторые собственные принципы, хотя ни то ни другое мне несвойственно. — Он прижал меня к себе еще крепче. — Я тебя люблю.
Я обвила руками его спину и тоже крепко к нему прижалась.
Глава 18
Как водится, поднявшись на крыльцо и начав рыться в сумке, я первым делом извлекла неправильный ключ и лишь потом нащупала нужный, от дома. Нестандартность ситуации проявилась, когда я поднесла ключ к замку. Ибо тут-то и обнаружилось, что дверь не заперта.
Я задумалась, припоминая, как утром уходила на службу. Нет, дверь я заперла, это абсолютно точно. Я хорошо это помнила, да и вообще не имела привычки безалаберничать в подобных вещах.
Просчитывая варианты, я потихоньку потянулась к самозарядному арбалету. Кто мог отпереть дверь? Соседка, у которой на всякий случай хранился запасной ключ? Но она никогда не приходила без спросу. Алджи? Но он всегда перемещался прямиком в квартиру, открывая портал; ключа у него даже не было, за ненадобностью. Вор? Пожалуй, это казалось наиболее вероятным. Сперва я по привычке отнеслась к такой перспективе довольно-таки спокойно, дескать, что у меня красть? Потом вспомнила, что теперь очень даже есть что: приемник эхолиний самой новой модели. И в холодном поту рванула на себя дверь.
Незваный гость обнаружился сразу же, но на вора он походил менее всего. Высокий мужчина лет пятидесяти с холодным оценивающим взглядом. Дворянское происхождение написано на лице и идеально сочетается с выражением легкой брезгливости, которую, по-видимому, вызывало у него мое скромное и не самое убранное жилище. Богатая одежда, броские цвета, дорогие украшения из тех, которые подобает носить мужчинам, вроде цепи с крупными золотыми звеньями и висящим на ней медальоном, а также нескольких перстней с драгоценными каменьями. Но главное — светлые волосы хорошо знакомого оттенка. Глаза, не совсем серые, скорее оттенка, слегка отдающего в голубизну. Ледяной взгляд, сохраняющий бесстрастность даже при виде направленного на гостя арбалета. Впрочем, оружие я быстро опустила.
— Лорд Уилфорт? — поинтересовалась я, входя в собственное жилище, хотя под взглядом аристократа даже такой естественный поступок казался высшей степенью наглости.
Во всяком случае, его губы растянулись в подобии неприязненной усмешки. Или, может быть, мужчине не понравилось, что я его опознала?
— Вы догадливы. — А вот голос совсем не похож на голос Алджи. Более низкий и значительно менее приятного тембра. — Видимо, не зря работаете в сыске.
Встать с занятого кресла при появлении дамы и хозяйки дома он даже не подумал. Я, со своей стороны, сочла, что в таком случае не обязана предлагать гостю что-нибудь выпить. Обстоятельства совершенно не располагали к гостеприимной суете. Поэтому я просто села на первый подвернувшийся стул, предварительно развернув его так, чтобы оказаться с гостем лицом к лицу.
— Полагаю, мне не нужно представляться? — произнесла я.
— Не нужно, сержант Тиана Рейс, — подтвердил Уилфорт-старший.
— Ну конечно. Вероятно, вы знали, в чей дом проникаете, — сказала я с вежливой улыбкой.
Это, конечно, было лишнее, учитывая личность незваного гостя. Но его манера держаться была настолько оскорбительной, что я не смогла удержаться от шпильки. Абсолютно, кстати сказать, заслуженной.
— Безусловно, — последовал совершенно равнодушный ответ.
Похоже, у лорда-старшего слишком толстая кожа, чтобы реагировать на подобные уколы.
Он посидел молча, глядя на меня не то чтобы даже оценивающе, скорее с неким брезгливым пренебрежением. Наконец мне это надоело. Я склонила голову набок и, не мигая, встретила его взгляд.
— Что привело вас сюда, лорд Уилфорт? — осведомилась я безукоризненно вежливым тоном.
Лорд, кажется, тоже решил, что довольно играть в молчанку.
— Мне стало известно о тех отношениях, в которых состоит с вами мой сын, — сообщил он то, о чем я и так уже догадывалась.
— Он сам вам рассказал? — уточнила я.
— Нет, — поморщился собеседник. — Но для меня не составляет труда выяснить, что происходит в жизни моего родного сына. И выяснить достаточно подробно. Я пришел к вам лично исключительно по той причине, что, как мне сообщили, ради Алджернона вы в свое время рисковали жизнью. Я счел это достаточным поводом, чтобы проявить к вам уважение и поговорить напрямик, вместо того, чтобы пресечь ваши отношения без предупреждения.
Я вздернула подбородок. Способ проявлять уважение этот человек выбрал очень своеобразный. Уилфорт-старший вопросительно приподнял бровь, ожидая словесной реакции.
— Я вас слушаю, — холодно сказала я, не имея намерения озвучивать собственные мысли.
— Очень хорошо, — чуть наклонил голову он. — Надеюсь, вы будете слушать внимательно. Итак, госпожа… сержант, я рассчитываю на вашу понятливость. Не знаю, как именно вам удалось завладеть вниманием моего сына. Кое-кто высказал точку зрения, что здесь не обошлось без магии, но я в этом сомневаюсь. Полагаю, вы просто оказались достаточно расчетливы, умны и предприимчивы и к тому же познакомились с Алджерноном в непростой для него период, когда он был особенно уязвим. Каковы бы ни были ваши цели, им не суждено осуществиться. У Алджернона есть возможность заключить чрезвычайно достойную партию. Этот брак одобряем мы с его матерью, его одобряют родители невесты и даже лично король. Надеюсь, вы и сами понимаете, что в этой ситуации единственное, что остается вам, — это отступить в сторону.
— Как зовут невесту? — полюбопытствовала я. — Алита Ростри?
— Нет, это не она, — поморщился лорд. — Хотя я не ожидал от вас такой осведомленности. Нет, отношения моего сына с леди Алитой в прошлом, и это к лучшему, поскольку иначе он бы упустил нынешнюю партию, значительно более предпочтительную.
— С кем же в таком случае?
— В общем-то это вас не касается, но если вы так хотите знать… С леди Камиллой Розби.
— Вот как.
Мне сразу вспомнился визит Камиллы и те обрывки их с Алджи разговора, что мне довелось услышать. Он был против женитьбы, в этом не оставалось сомнений.
— А что думает о такой перспективе ваш сын? — все так же вежливо поинтересовалась я.
— Понимаю, на что вы намекаете, — кивнул гость. — Хотите сказать, что мой сын увлечен вами и только вами и потому не пожелает вступить в брак с девушкой, которую прочат ему в жены все остальные. Давайте я проясню для вас ситуацию. — Уилфорт-старший подался вперед, и его прищуренный взгляд стал особенно жестким. — Не знаю, на что конкретно вы рассчитываете, но ваш брак с моим сыном невозможен по определению. Возможно, все, чего вы хотели, — это получить от него как можно больше дорогих подарков. — Выразительный взгляд, брошенный на приемник эхолиний, заставил мои щеки запылать огнем. — В этом случае дело обстоит вполне нормально. То, что вы успели получить за последние недели, — ваше. Но брака не будет. Во-первых, мы с матерью Алджернона никогда его не одобрим. Во-вторых, его никогда не одобрит король. Вы хоть понимаете, насколько важной особой является Алджернон Уилфорт? То, что он оказался здесь, — не более чем досадное недоразумение. Он уже пострадал из-за того, что связался с темной, которая никак не подходила на роль его женщины. Вы хотите, чтобы из-за вас он пострадал еще сильнее? Уверяю вас, король никогда не даст согласие на этот брак. А если Алджи ослушается его величества, ничего хорошего ни его, ни вас в этой жизни не ожидает. Он будет уволен с королевской службы, изгнан из столицы и хорошо, если сохранит титул. Вы понимаете, что ни я, ни леди Уилфорт не можем допустить подобного?
Он сделал паузу, видимо, предназначенную для того, чтобы я в полной мере осознала справедливость этих слов. Я молчала. А что было говорить? Не спорить же, право слово.
— Вижу, что понимаете, — по-своему интерпретировал мое молчание Уилфорт-старший. — Очень хорошо. Вы использовали моего сына для своих целей. Получили все, что могли получить. Но на этом история ваших отношений заканчивается. Он женится на леди Камилле, и, разумеется, она не потерпит…
— Лорд Уилфорт, — перебила я. — Я вижу ровно два варианта.
Лорд заинтересованно вскинул брови.
— Я вас слушаю.
— Вариант первый, — четко произнесла я, глядя ему в глаза. — Вы немедленно покидаете мой дом. Вариант второй: его немедленно покидаю я. А вы оставайтесь и делайте все, что вам заблагорассудится. Но предупреждаю сразу: во втором случае я, со своей стороны, направлюсь в гости к вашему сыну.
Какое-то время Уилфорт-старший гневно взирал на безродную девчонку, осмелившуюся фактически указать ему на дверь. Однако он заставил себя сдержать собственный гнев и первым поднялся на ноги.
— Я уже сказал все, что собирался, — бросил гость со спокойствием, которое давалось ему с немалым трудом. — Надеюсь, вы сделаете из этого разговора правильные выводы.
И Уилфорт-старший ушел, не дожидаясь, пока ему укажут на дверь вторично, на сей раз в буквальном смысле слова.
Я немедленно встала, заперла дверь и начала носиться по комнате, чувствуя себя эдаким хаотичным штормом.
Выводы я точно сделала, а вот правильными ли они были — кто его разберет? Главный вывод был один: отец Алджи — порядочная сволочь. Следующий вывод: он в лепешку разобьется, но не даст нам с Алджи нормально развивать отношения. Еще один вывод: он сделает все, чтобы не допустить нашего брака. Но, впрочем, это вряд ли существенно, ведь на брак с Алджи я не рассчитывала с самого начала. Я остановилась посреди комнаты и ожесточенно потерла виски. Или все-таки рассчитывала? Втайне ото всех и даже от себя самой? Иначе почему меня только что так расстроил этот последний, третий, вывод?
Чувствуя, что мозги вот-вот расплавятся, я выскочила из дома и, заперев дверь, пошла, не разбирая дороги. Единственное, чем я руководствовалась при выборе направления, — это чтобы ветер дул в лицо.
Нет, лорд Уилфорт-старший. Ничего вы не добьетесь. Алджи — не маленький ребенок, он отдает себе отчет в собственных действиях. И сам будет решать, с кем ему встречаться и на ком жениться. А я уж тем более ничего вам не должна…
На этом выводе я и собиралась успокоиться, но увы. Успокоиться не получалось. Червячок сомнения продолжал точить меня изнутри. И дело было не столько в пламенной речи отца Алджи, сколько в том, что его слова упали на благодатную почву. И теперь из этой почвы потянулись ростки.
Разумеется, я ни на грош не верила в благородные намерения лорда. Было совершенно очевидно: ко мне он пришел вовсе не из уважения (это ж надо было такое объяснение придумать!), а ради того, чтобы попытаться на меня воздействовать. Наверное, воздействовать на Алджи он уже пробовал, и не получилось. Или даже не пытался, заранее зная, что ничего из этого не получится? И было бы очень здорово со злорадством заявить, что лорд Уилфорт-старший просчитался. Беда заключалась в одном: сколь бы предвзято он ко мне ни относился, многое в его словах было правдой. Пусть и не все.
Мимо прошел мужчина в зеленом камзоле, прижимавший к уху эхофон. Я была так сосредоточена на своих мыслях, что чуть с ним не столкнулась. Потом постояла, пропуская карету, перешла на другую сторону улицы и продолжила идти быстрым шагом, обращая мало внимания на происходящее вокруг.
Попробуй рассуждать логически, Тиана. Так, как ты ежедневно делаешь на работе. Когда речь идет о собственной жизни, это оказывается значительно сложнее. И все-таки стоит попытаться.
В сущности, у наших с Алджи отношений есть только два варианта развития. Либо они окажутся кратковременными и несерьезными, либо как следует ему навредят. Третьего не дано. В первом случае Алджи проведет в Тель-Рее еще некоторое время. Затем это ему надоест, и он вернется в столицу, где, судя по всему, и есть его настоящее место. Собственно говоря, я с самого начала предполагала, что все закончится именно так. Но предположим… Предположим на минуту, что он воспринимает наши отношения более серьезно. Предположим, что он не захочет разрывать их, даже покидая Тель-Рей. Допустим, что он все-таки сделает мне предложение, хотя пока на это не было даже намека. Допустим. Что его ждет в этом случае?
А вот что. В обществе такой брак, разумеется, не одобрят. Бывшая подчиненная, простолюдинка, в придачу еще и темная. Последнее менее принципиально, но так, довесок. Над ним будут насмехаться и показывать пальцем, едва он повернется спиной. Со мной и вовсе не станут церемониться. Но это ладно, допустим, это мы оба переживем. Неприятно, но не смертельно. Идем дальше. А вот дальше становится хуже. Как отнесутся к такому браку его родители, не нужно даже гадать. Все уже сказано прямым текстом. Если мы поженимся, это будет означать для Алджи разрыв с семьей. Мне сразу вспомнилось, как Камилла упоминала, что Алджи очень нежно относится к своей матери. Стало быть, такой разрыв он перенесет тяжело. Возможно, поначалу ради меня он и будет готов разругаться с родителями. Но что потом? Он станет переживать и волей-неволей будет видеть во мне причину этих переживаний. Встать между ним и его близкими — не слишком хороший фундамент для будущей семейной жизни.
Что дальше? А дальше — король. Уилфорт-старший, без сомнения, прав. Короля никак не устроит, чтобы его приближенный взял в жены безродную бесприданницу. Пойдет ли Алджи против воли его величества? Я грустно улыбнулась. Если действительно захочет, то пойдет. Предполагаю, что у него хватит духу бросить вызов королю точно так же, как он недавно бросил вызов нашему полковнику. Но что хорошего может из этого выйти? Королевская немилость? Увольнение со службы, на сей раз не временное и добровольное, а окончательное и вынужденное? И столь же окончательная ссылка из столицы? Все это — снова из-за меня.
Я зажмурилась и скривилась, словно от боли. У меня уже была возможность убедиться, насколько пагубно может отразиться наша связь на карьере Алджи. Дальше все будет только хуже, ибо масштабы возрастут. И рано или поздно в наших отношениях появится холодок. А когда-нибудь разочарование Алджи, его неудовлетворенность новой жизнью приведут к нашему разрыву. Потому что, сколько бы он ни убеждал себя в обратном, подсознательно будет понимать: в его неприятностях виновата я. Пусть неумышленно, но так ли это важно? Важен результат.
И стоит ли при такой вот славной перспективе вставать между Алджи и Камиллой? Нет, если бы речь шла об Алите или, к примеру, Лерии, я бы не раздумывала. Мысленно послала бы Уилфорта-старшего по всем известному адресу и решила: пусть все продолжается как прежде, а там будь что будет. Но Камилла… Камилла в общем-то была мне симпатична. Вернее, скажем так: могла бы быть симпатична, если бы не претендовала на Алджи. Она производила впечатление женщины, рядом с которой адекватный, образованный, благородный мужчина вполне может найти свое счастье. И, как ни горько это признавать, она со своим воспитанием, общественным положением и даже цветом волос подходила для Алджи значительно больше, чем старший сержант Тиана Рейс… А если так, имею ли я право препятствовать их браку? Браку, который решит все те проблемы, которые я, напротив, создаю.
Я прикрыла глаза и тихонько, но почти по-волчьи завыла, благо, поблизости никого не было, а ветер дул в лицо. Как же быть?
Как быть в долгосрочной перспективе, ответа не нашлось. Зато я точно поняла, что надо делать сейчас. Выпить. Желательно коньяку. Желательно побольше. И ноги сами понесли меня в «Шахматную доску».
Приблизившись к трактиру и заслышав шум, который обычно сопровождает подобные заведения по вечерам, я почувствовала себя лучше. Есть люди, которые, когда им плохо, тянутся к компании. Есть люди, которые предпочитают одиночество. Должно быть, я в этом отношении — человек со странностями, ибо предпочитаю одиночество в компании. Точнее говоря, люблю спокойно посидеть в шумном месте, полном людей.
Однако же посидеть в одиночестве не удалось. Я только-только успела перейти порог, ответила на кивок знакомого официанта и начала оглядывать ту часть помещения, что предназначалась для клиентов попроще, как вдруг услышала радостное:
— Госпожа Рейс?
Я повернула голову в поисках окликнувшего меня человека и улыбнулась. Как это ни странно в нынешних обстоятельствах, видеть Дункана Веллореска было приятно.
— Какими судьбами? — осведомился он, пробираясь ко мне между столами.
Я шагнула навстречу и, когда мы поравнялись и Дункан поцеловал мне руку, честно призналась:
— У меня плохое настроение, и я решила выпить.
Вместо того чтобы возмутиться такой вульгарности, он весело рассмеялся.
— В таком случае разрешите составить вам компанию?
Я с удивлением поняла, что желания возразить не возникает.
Дункан повел меня в ту часть зала, что была расположена на возвышении. Подниматься на две ступеньки было непривычно. Будто ты артист в театре и восходишь на сцену. Но стоило мне на эту самую «сцену» подняться, как новые ощущения сменились воспоминанием. Припомнилось, как несколько месяцев назад мы с ребятами сидели в этой самой таверне, только в нижней ее части, а вот сюда, наверх, шел Алджи и вел свою даму. И я невольно ахнула, впервые сообразив, что этой самой дамой была именно Камилла. И как только я не вспомнила сразу, когда она приходила к Алджи на квартиру?
Мы сели за свободный столик, причем официант подскочил как раз вовремя, чтобы услужливо пододвинуть мне стул.
— Никогда не была в этой части зала, — заметила я.
Бахвалиться по этому поводу Дункан не стал. Еще одно очко в его пользу.
— Что бы вы хотели заказать? — спросил он.
Официант застыл рядом в ожидании.
— Коньяк, — уверенно заявила я.
— Какой именно? — тут же осведомился официант.
Я нетерпеливо передернула плечами.
— На ваш выбор. Не из самых дорогих, конечно.
— О цене можете не беспокоиться, — вмешался Дункан.
Вступать в спор я не стала, но взглядом дала официанту понять, что мои слова остаются в силе.
— Что будете есть? — спросил Дункан.
Я вновь безразлично пожала плечами.
— Что угодно, только немного.
Больше коньяка, меньше еды. А чем закусывать, не так уж важно.
Я не особо прислушивалась, пока Дункан делал заказ, затем официант с поклоном удалился.
— Хотите рассказать, что у вас стряслось? — негромко осведомился Дункан.
— Честно говоря, я предпочла бы об этом не говорить.
— Хорошо, — не стал настаивать он. И, в подтверждение своих слов, перевел разговор на совершенно новую тему. — Вы знаете, этот человек, которого вы прислали, действительно обладает уникальным даром.
— Тот, который передает на расстояние изображение? — уточнила я.
— Он самый, — охотно кивнул Дункан.
— Вы с ним работаете? Есть какие-то успехи?
— Успехи есть. Правда, работа еще предстоит большая, но если из всего этого что-то получится… Мы создали группу из четверых специалистов — двое рыжеволосых экспертов по магическим технологиям, один темноволосый, имеющий опыт работы в сфере эхолиний, и ваш знакомый. Ну и время от времени там отираюсь я, хотя толку от меня не слишком много.
— Если вы финансируете проект, знакомите специалистов между собой и являетесь, так сказать, идейным вдохновителем, то толку от вас никак не может быть мало, — заметила я.
— Возможно. — Дункан не стал развивать тему как малозначащую. — Но перспективы действительно потрясают. Нам уже удалось увеличить радиус передачи изображения при помощи некоторых приборов. Пока не слишком существенно, ярдов на двадцать, но это ведь только начало.
Рассказывая, Дункан все больше воодушевлялся, и я почувствовала, как мне передается его воодушевление. Похоже, из моей идеи начинало что-то получаться! Я так обрадовалась, что даже не стала набрасываться на коньяк, когда его принес вместе с первыми, легкими, закусками расторопный слуга. Выпила одну рюмку и на этом остановилась, увлеченно слушая рассказ о нынешних и будущих достижениях.
— Все дело в том, что тот же принцип, по которому работают эхолинии, нельзя полноценно применить к изображению, — говорил Дункан. — Ведь человек теоретически может скопировать чужой голос, но никак не увиденную картину. Поэтому мы исследуем способы объединить некоторые аспекты работы эхолиний с принципиально новыми разработками. Если все получится, это будет настоящий прорыв в магических технологиях! Мы даже придумали новый термин — эховедение!
— Здорово! — искренне восхитилась я. И мечтательно проговорила: — Представляете себе: в случае удачи можно передавать интервью, как по эхолиниям, но при этом видеть все, что происходит в студии. И ведущую, и интервьюируемого!
— А вы представьте, — включился в рассуждения о будущем Дункан, — что эхофоны передают не только звук, но и изображение. И вы можете не только слышать собеседника, но и видеть его, как будто он находится прямо рядом с вами!
— Сказать по правде, в этом как раз есть свои недостатки, — немного подумав, призналась я. — Представьте себе, что рано утром вы спите и вдруг раздается звонок эхофона. Сейчас вы можете схватить его и ответить, не раздумывая. А представьте, что вам придется сначала подобающе одеться, побриться, причесаться, вообще привести себя в порядок — и только потом отвечать!
Мы дружно рассмеялись.
— Да уж, с той стороны никто точно не станет ждать столько времени! — рассудил Дункан. — Возможно, нам следует как-то попридержать эту идею. Впрочем, мы в любом случае начнем с эхолиний, а там уж посмотрим, что будет дальше.
Когда на тему эхолиний было сказано все, что можно было сказать на данный момент, мы погрузились в молчание. Тем более что официант принес основные блюда, а Дункан и тут не пожадничал. Внушительные куски сочного мяса, печеный картофель в качестве гарнира, еще какие-то добавки и соусы. Я ела без особого аппетита, но постепенно содержимое тарелки все-таки уменьшалось.
В какой-то момент я поймала на себе внимательный взгляд Дункана и поспешила вновь уставиться в тарелку. Что он означал, этот взгляд? Просто признак интереса к собеседнику? Стремление разгадать загадку моего плохого настроения? Или интерес мужчины к женщине? А если последнее, то как мне следует на него реагировать? Что если, к примеру, по окончании трапезы Дункан предложит отправиться к нему в гости — скажем, полюбоваться на коллекцию картин или еще что-нибудь в этом роде? Что мне ему отвечать?
Нет, я по-прежнему считала себя девушкой Алджи, мы ведь с ним не расставались. Так что прямо сейчас, сегодня, никуда бы я с Дунканом не пошла. Но ведь и отказаться тоже можно по-разному. Можно отрезать раз и навсегда, так, чтобы человеку больше и в голову не приходило повторить попытку. А можно дать понять, что непосредственно сейчас продолжение нежелательно, но перспективы есть.
Я криво улыбнулась. Вот ведь как странно складывается жизнь. Дункан — тоже аристократ, и тем не менее насколько с ним все проще, чем с Алджи! У него нет родственников, которые могли бы возражать против наших отношений. Он живет в Тель-Рее, а не в столице, не состоит на королевской службе и, следовательно, не обязан его величеству отчетом в своей личной жизни. Казалось бы, тоже мезальянс — но насколько меньше проблем… И я ему явно интересна. Возможно, не столько как девушка, сколько просто как человек, но грань между этими двумя видами заинтересованности довольно зыбкая. Казалось бы, логичный выбор. Но вот беда, Дункан мне симпатичен — и не более. А Алджи мне нужен как воздух.
— Отлично! — раздался прямо у меня над ухом донельзя сердитый голос, который я не могла не узнать. Даже эти гневные интонации были хорошо мне знакомы. Стоило подумать об Алджи — и он уже здесь. — Просто восхитительно! — Тон, которым он произносил эти слова, не имел ничего общего с содержанием. — Вот уж чего я никак не ожидал увидеть!
— Алджи?
Смешение испытываемых мною чувств окончательно выбивало из колеи. С одной стороны, я была просто рада его видеть. Безотносительно всего, что произошло, без всякой связи с причинами, побудившими меня пойти в таверну за выпивкой, просто рада, и все. Как всегда. С другой, я понимала, что объяснение теперь не за горами, и это заставляло напрячься. С третьей, я догадывалась, что наши посиделки с Дунканом выглядят в глазах Алджи не слишком хорошо. И это усиливало чувство дискомфорта. В итоге я не нашла ничего лучшего, как повторить недавний вопрос Дункана:
— Какими судьбами?
И тут же поняла, что вопрос прозвучал неуместно. Особенно очевидным это стало, когда Алджи отреагировал на него злым смешком.
— Представь себе: искал тебя, — ядовито сообщил он. — Смею напомнить: ты сказала мне, что весь вечер будешь у себя дома. И я пришел, как только освободился. Но, как ты догадываешься, дома тебя не застал. И решил поискать. Это место попробовал одним из первых, поскольку знаю, что ты любишь сюда приходить. Как видишь, угадал.
Его сверкающие глаза требовали объяснений, и я пробормотала:
— Ко мне пришел посетитель, и после этого мне захотелось выпить. Вот я и направилась сюда.
И требовательно взглянула в глаза Алджи, рассчитывая, что он догадается, кто именно так основательно испортил мне настроение. Однако Алджи сделал свои собственные выводы.
— Ах вот оно что! То есть он еще и ходит к тебе домой. — Испепеляющий взгляд, устремленный на Дункана, не оставлял сомнений в том, что под местоимением «он» Алджи подразумевал отнюдь не своего отца. — Еще лучше. И как же вы проводили время, если после этого вам так захотелось выпить? Или я лезу не в свое дело?
Он весь закипал и говорил громко, только что не кричал. Но посетители, сидевшие за соседними столиками, все равно косились на нас кто с удивлением, а кто с любопытством. Готова поспорить: Алджи прекрасно это замечал. Но ему было плевать.
Читать бесплатно другие книги:
