Защитница. Тринадцатое дело Гольман Иосиф

Глава 11

Городок. Место, где возможно все.

До чего ж приятно катить в машине с любимым человеком!

Ехали не быстро, Багров, в отличие от Ольги, лишь недавно получил права.

Любовались подмосковным раздольем, вели неспешную беседу. В основном – о деле, конечно. Но и без того хватало, о чем поговорить – им никогда не было скучно вдвоем.

За окном мелькали леса и поляны. Снег кое-где сошел, кое-где еще поблескивал на ярком апрельском солнце. Даже не верилось, что еще пару месяцев назад все вокруг напоминало декорации к сказке «Мороз – Красный нос», а сугробы наполовину закрывали оконца приземистых деревенских изб.

– Слушай, а почему же они все так безропотно терпят? – вдруг спросила Шеметова, внезапно поменяв тему разговора – только что с удовольствием обсуждали набирающую силу весну.

Дополнительных вопросов адвокатессе задавать не пришлось. Не даром говорят, муж и жена – одна сатана. Даже если без штампа в паспорте.

– Тут много причин, – сразу въехал в тему Олег. – Объективных и субъективных.

– Давай с объективных, – предложила Ольга, затронув острую для нее тему. Шеметову действительно до крайности напрягало, что наше общество почему-то не ставит личную свободу и независимость на первое место в списке ценностей.

– Давай, – согласился Багров. – Про то, что официальное рабство отменили всего полторы сотни лет – опускаем?

– Опускаем, – согласилась Ольга. Жалких шесть поколений без рабства – действительно мало для изменения народного мироощущения. – Но ведь были у нас периоды свободы?

– Были, конечно, – подтвердил Олег Всеволодович. – Однако, обрати внимание, что еще приходило в общественную жизнь вместе со свободой?

– Что ты имеешь в виду? – на этот раз не поняла собеседница.

– Первый период настоящей свободы – революция. Сопутствующие явления: война, голод, полная физическая и экономическая незащищенность. Очень много народу с радостью променяли эти «удовольствия» на стабильность и «крепкую руку». И грех их за это осуждать. Тем более, пилюля тотального страха умело подслащалась идеей сопричастности великому делу.

– Наверное, – безрадостно подтвердила Ольга. Она уже поняла мысль партнера.

– В начале 90х – свобода тоже пришла с «нагрузкой», – закончила Шеметова его мысль.

– Совершенно верно. Унизительный развал гигантской Родины. Дикое финансовое расслоение. И снова экономическая и даже физическая беззащитность. Забыла «братков»?

– Кто ж их забудет? – невесело рассмеялась адвокатесса.

– Короче, когда приходит кто-то, кому верят, и предлагает неплохие, а главное – стабильные, условия в обмен на личную свободу, то большинство, как правило, соглашается. Тем более, сейчас не средневековье, не сталинизм и уж никаким боком не гитлеризм. Свобода ограничена лишь в общественном плане, но не в личном.

– А то, что процесс ее ограничения постоянен и идет только в одну сторону, тебя не тревожит?

– Конечно, тревожит. Но я официально утверждаю, что никакого деспотизма в стране сейчас нет.

– А почему ж тогда тревожит? – возмутилась перманентная революционерка Ольга.

– Потому что демократия – по определению более эффективный метод хозяйственно-политического управления, чем авторитарное руководство, – объяснил, как учебник зачитал, Багров. – То, что в России демократия стала ругательным словом – крайне плохо для нас. Стратегические ошибки руководства возможны в любой стране. Однако при демократии они постоянно корректируются постоянной же сменой этого руководства. При вождях они лишь накапливаются.

Ну, и еще потому плохо, что зажим свобод вызывает отток независимо мыслящего населения из страны. А это реально большой ущерб, его даже великий Советский Союз не смог восполнить, за все семьдесят лет своего существования. Потому и шли внутри несвободной страны на организацию островков свободы. Вынужденно шли.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Ольга.

– Ну вот Бомбу, например, создавали, – пояснил Багров. – Здесь один независимо мыслящий талант ценнее тысячи, идеологически преданных. И Берия, в диктаторском СССР, – только вдумайся, чекист Лаврентий Павлович Берия, – создал в вверенной ему атомной империи анклавы почти полной свободы, в том числе, идеологической. Лес по-прежнему валили зеки, они же прокладывали дороги, строили промздания и жилье в атомных городках. А созидали Бомбу почти – по крайней мере, по меркам той эпохи – свободные люди. Ландау, например, даже сидевший до этого по антисоветской статье. Причем, самый большой чекист больно бил по рукам чекистов меньших, когда те пытались мешать работе идеологическими придирками.

То есть, можно заставить зека копать в нужном направлении. Но не возможно заставить философа мыслить в нужном направлении.

– Не убедил, – сказала Шеметова. – Очень даже можно. Вон, чуть не все великие конструкторы поработали в тюрьмах-«шарашках»: Туполев, Петляков, Бартини, Мясищев, Королев! Цвет нации.

– Да, можно заниматься творческой работой под страхом, – вынужден был согласиться Багров. – Но главные открытия в любой области бытия делают свободные люди. Во всех смыслах свободные. Понимаешь?

– Нет, – опять честно призналась Ольга.

– Сам принцип открытия заключается в том, что отвергается все предыдущее знание. Ну, или серьезная часть всего предыдущего знания. Это может сделать только свободный человек.

– Теперь поняла, – согласилась Шеметова. – Никогда не думала об этом в таком разрезе, – с уважением добавила она.

В самом деле, как можно разрушить господствующую догму, если ты даже думать боишься о разрушении догм?

Молодец, Багров. Умница.

Тем временем, Городок – цель визита – становился все ближе, и темы разговоров все чаще обращались к главному.

Внешне все было грустно: сила явно ломила солому.

Из троих «перевербованных» следователи двоих завербовали обратно, применив старый как мир прием – снова забрав в изолятор временного содержания. Там, напуганные и поверившие во всесилие властей, они подтвердили свои первоначальные показания.

Конечно, для адвокатов это был шаг назад. Но в целом, стратегически, подготовка к неминуемому процессу с участием присяжных шла успешно. Ведь даже тот факт, что показания то дают, то от них отказываются, тоже играет против обвинительных выводов следствия. Присяжные ж не идиоты: на свободе свидетель говорит, что не слышал от Николая про убийство бизнесмена. А в ИВС говорит, что слышал.

Один из них, Юрий Гирин, которого капитан юстиции Маслаков вообще попытался сделать чуть ли не главным свидетелем, после двух «закрытий» и двух освобождений просто тайно свалил из Городка и перестал отзываться на повестки. Капитан юстиции его поиском не заморачивался, рассчитывая на суде огласить уже имеющиеся показания.

А еще была активная малозаметная, но очень важная работа, если так можно выразиться, «по закреплению ошибок следствия».

Например, «соучастник» обстрела дачи Слепнева и сидетель обвинения Власов – тот самый, который «посыпал красным перцем дорожку отхода» – по совету мудрого Косицына подписался не только под «перцем», но и под всей «военной частью» следственных изысков. То есть, дома у него и перец должен находиться центнерами, и военной литературой полки забиты – так, по крайней мере, следовало из протоколов, сочиненных Маслаковым.

После этого Олег Всеволодович написал ходатайство следователю о проведении обыска по адресу обвиняемого Власова на предмет обнаружения следов красного перца. Маслаков, загруженный по уши и не ожидавший подвоха, естественно, в ходатайстве отказал. Но отказать – не значит, что в деле об этом факте не осталось упоминания. На что и рассчитывали адвокаты.

Для обвинительно настроенного судьи такая деталь ничего не значила. Для независимых присяжных – четко демонстрировала нежелание Фемиды искать истинных виновников преступления.

Были и более серьезные факты.

Адвокат того же Гирина, поначалу склонный на мировую со следствием, с расчетом на меньший срок подзащитному, теперь поверил в успех и тоже начал профессионально, что называется, рыть землю.

Гирин, по версии следствия, привез в день обстрела и передал Власову гранаты к гранатомету РПГ-7. Адвокат же нарыл, не без помощи Шеметовой (которой в свою очередь помог стажер Антон), что указанный обвиняемый, он же свидетель против Николая Клюева, никак не мог участвовать в этом преступлении, так как отсиживал 15 административных суток в Москве. А, соответственно, вопрос о том, откуда у Власова появились гранаты, остался открытым. Но если у Власова не было гранат, то чем они с Клюевым обстреляли собачью будку?

Сегодняшний визит, как и предыдущие, будет направлен на выявление, документирование и закрепление подобных фактов.

Обычно очень важно поддержать дух обвиняемого. Но здесь был не тот случай. Смертельно больной, находящийся почти год в тюрьме Николай Клюев мог морально сам поддержать любого.

Кстати, они с братом, когда началась вакханалия признаний, категорически отказались от показаний с назначенным адвокатом, требуя от Жанны найти хорошего. Отсутствие их «признаний» помогло потом при работе с оговорившими их сидельцами.

Сегодня Багров запланировал встречу с Клюевым. Они должны были обсудить несколько вопросов, в том числе – согласовать позицию по эпизоду на бензоколонке. Олег вообще не хотел на следствии оспаривать этот эпизод, планируя прямо на суде предъявить имевшееся алиби.

Они уже подъезжали к Городку.

За окнами мазды проплывали старые избы, многие – брошенные или сгоревшие. Крепкие, коттеджного типа, попадались нечасто. Шикарных вовсе не было, они все концентрировались в заречных буржуинствах.

– Оль, опять разделимся? – спросил Багров.

– Да, – с сожалением подтвердила та.

– Я подвезу тебя к больнице, а сам поеду в СИЗО. Где тебя встретить?

– Подъезжай к больнице, я там опять буду в конце дня.

– Может, пообедаем вместе?

– С удовольствием, если получится, – улыбнулась Шеметова. – Звони, как освободишься.

Олег Всеволодович освободился не скоро.

Потому что прямо на въезде, на посту ДПС, мазду остановили двое полицейских – капитан и старший лейтенант.

Дело обычное, после убийства начальника милиции здесь долго сохранялся режим усиления.

Но сейчас Багрова задерживали прямо как террориста.

Один рассматривал документы адвоката, второй держал его под автоматным прицелом.

– Выходите из машины, – приказал капитан, сунув права и паспорт Багрова в карман.

– На каком основании? – хором поинтересовались Ольга и Олег.

– Выполняйте требование сотрудника полиции, – услышали они вместо ответа.

Взбешенный Олег вылез из авто.

– Вы оставайтесь в машине, – сказал второй Ольге.

Ну уж нет!

Не стрельбу же он откроет!

Ольга открыла дверь, и старший лейтенант… передернул затвор!

– Ольга, сиди в машине, – спокойно приказал, оценивший ситуацию, Багров. – Это провокация, – больше он ничего сказать не успел, так как, получив изрядный толчок, был направлен в служебное помещение поста.

– Вы не имеете права удерживать меня здесь! – испугалась Ольга за Багрова. Старлей вновь схватился за автомат.

– Не глупите, – выходя из мазды, сказала ему адвокатесса. – Не дай бог, пальнете, потом полжизни сидеть. Проводите меня к вашему начальнику.

Смущенный своим положением, офицер пошел вслед за ней к посту.

Пост был как пост: сине-белый, сложенный из бетонных блоков. Рядом площадка для аварийных и задержанных транспортных средств. И два жигуля с ДПС-ной цветографикой.

Внутри пахло казенным домом и мужицким нехитрым бытом.

Ольга, не ожидавшая ничего подобного, уже боялась увидеть сцену избиения, подкладывания наркотиков или чего-то аналогичного.

К счастью, беседа в помещении пока велась на тихих тонах. Но услышанное крайне не понравилось Шеметовой.

– Олег Всеволодович, вы задерживаетесь по подозрению в неповиновении сотруднику милиции, на сутки, – объяснял мужу человек, лицо которого показалось Ольге знакомым. Тут же вспомнила – подчиненный Маслакова!

– Да, друзья, – улыбнулась она. – Докатились до прямых провокаций.

– О чем вы, девушка? – вежливо спросил следователь, и гораздо более жестко добавил. – Вообще, кто вы такая? Какое отношение имеете к задержанному? Вы – его жена?

Шеметова промолчала.

– Паспорт ваш можно посмотреть? – ухмыльнулся тот.

Хорошо подготовились.

«Багров, засранец, – неожиданно мстительно подумала Ольга. – Будешь теперь страдать без штампа». Подумала и сама устыдилась своих девичьих мыслей. Более же всего ее пугала перспектива оставить Олега на сутки в наверняка ледяной КПЗ, без теплой одежды и без жизненно необходимого ему инсулина. С собой у него была только одна шприц-доза.

– Я – адвокат Шеметова, – официально представилась она, протягивая не следователю, а задержавшему Олега капитану документы. – Все, что сейчас здесь происходит – беззаконие. Оно кажется вам безопасным, вы тут так привыкли, но вы серьезно ошибаетесь.

На капитана подействовало. Он даже как бы сантиметров на двадцать отстранился от следака. Следователь же лишь скептически улыбнулся:

– Знали бы вы, сколько раз я это в своей жизни слышал, – пробурчал он.

– Мое дело предупредить, – сказала Ольга и, вынув из кармана, включила телефон с записью. – Официально предупреждаю вас, что необоснованно задержанный вами Олег Всеволодович Багров болен диабетом. С этого момента неоказание ему медицинской помощи делает вас преступниками.

– За сутки не умрете? – издевательски спросил следак у Багрова. – А после суда тюремный врач побеспокоится.

– Я ни за сутки не помру, ни за год, – улыбнулся ему в ответ Олег. – Более того, я очень постараюсь, приложу, можно сказать, все силы, чтоб ваша улыбающаяся рожа стала впоследствии куда более печальной.

– Капитан, зафиксируйте угрозу следователю, – велел, покраснев, тот. Полицейский, впрочем, не изъявил никакого желания вмешиваться в чужую драку. Он твердо помнил, у кого трещат чубы, когда паны дерутся.

– А разве вы следователь? – удивился Багров. – Да не может быть! Думал, хама какого-то дэпээсники поймали. Или алкаша за рулем. Если вы следователь, представьтесь, пожалуйста, официально.

– Представлюсь, когда надо будет, – злобно зыркнул тот глазами, но более в игре не участвовал: видимо, его целью было лишь проследить, чтобы менты задержали тех, кого нужно.

Следователь вышел из помещения поста, а капитан со старлеем, пыхтя, заполняли протоколы.

– Вы хотя бы понимаете, что участвуете в серьезном преступлении? – спросила у них Ольга. – Злоупотребляете полномочиями, вменяете в вину несовершенные правонарушения, мешаете исполнять адвокатские обязанности. У этих парней свои игры, а отдуваться придется вам.

Багров тоже подбросил ребятам страхов. Адвокаты не пугали, а информировали. Если бы страна была правовой, то ментов действительно бы ждали очень серьезные неприятности. Однако и в неправовой стране тот, кто нарушает закон, оказывается в потенциальной зоне риска. Никто ж не знает, куда завтра подует ветер. И какие друзья могут оказаться у нахальных московских юристов.

Старлей всем своим видом пытался показать, что он не при делах. Да и капитан, сначала хорохорившийся, тоже приуныл.

– У нас приказ, – попытался он было объяснить Багрову.

– За исполнение преступных приказов тоже наказывают, – спокойно ответил ему Олег. В отличие от следователя, полицейские не вызывали у него гнева.

Капитан, не в силах принять решение, вертел в руках дешевую одноразовую ручку. Шеметова уже подумала, что их, пожалуй, могут и отпустить, как силовикам пришла подмога.

Да еще какая!

Лично Слепнев пожаловал, Георгий Витальевич.

Молча взял со стола телефон адвокатессы, выключил его и спокойно положил себе в карман.

Да, Городок сильно опередил Москву в деле победы Вертикали. А может, в огромной Москве просто теория вероятностей лучше работает: в многомиллионном городе сложнее безвинно попасть под карающую длань, хотя бы просто потому, что потенциальных мишеней гораздо больше.

– Ну, что, господа адвокаты, вы еще по-прежнему всемогущие и бесстрашные? – улыбнулся врио начальника РОВД.

– Это, похоже, вы у нас всемогущий, – ответила Ольга. – Да и то, лишь в пределах Городка.

– Да, и то, пока не сняли, – поправил ее Багров. – Господи, боже мой, какой-то врио, майор на полковничей должности, а понтов, как у губернатора!

Слепнев вскочил, изменившись в лице.

– Оформляйте задержанного, – приказал он, но не дэпээсникам, а привезенному с собой офицеру, тоже майору.

– А женщину? – спросил тот.

Видно было, что Слепневу очень хотелось закатать в кутузку и ее. Но в обидных словах Багрова, несомненно, имелась значительная часть правды. К тому же, месть – такое блюдо, которое лучше потреблять холодным.

– Пусть идет, куда хочет. Проследите только, чтоб не натворила чего в городе.

– Есть, – ответил второй прибывший с ним офицер. Слепнев отдал ему Ольгин мобильник, тот, поковырявшись в девайсе, нажал несколько кнопок.

«Сволочь, – подумала Шеметова. – Наверняка и контакты стер». Она была настолько зла, что даже слегка расстроилась своему освобождению.

Хотя умом понимала: сегодня у нее будет очень много дел.

Глава 12

Городок. Богатыри на Руси.

Выйдя из помещения поста, на пару секунд застыла: история все же сбила ее с толку. В сердце ныла мучительная тревога за Олега. Отсутствие инсулина и холод были реальной опасностью. У нее в запасе имелось не более шести-восьми часов.

Нужно срочно звонить.

Она включила телефон, и убедилась, что вся книга контактов пуста.

Спасибо, ребята.

Это вам зачтется.

Наконец, приняла решение.

Села в машину, завела мотор.

Вслед за ней немедленно двинулся полицейский «жигуленок».

Впрочем, она не собиралась устраивать гонок.

Проехала в известное ей с первых посещений кафе.

Вышла, села за столик, попросила большую чашку горячего кофе.

Достав из сумочки планшет, соединила его с телефоном.

Слава современной технике и покойному Джобсу! Все контакты вернулись в телефон из сохраненной на планшете копии.

Теперь спокойно можно за дело.

Нет, сначала – пару горячих глотков: после событий ее не отпустила холодная дрожь.

Вот сейчас, после кофе, действительно можно звонить – голос дрожать не будет.

Бросила взгляд в окно.

Там, в раскрашенном «жигуленке», с понурым видом сидели капитан и старлей с поста. Они старательно не смотрели в ее сторону, всем своим видом показывая, что служба-службой, но, как говорится, без ненужного рвения.

И на том спасибо.

Звонков предстояло сделать много.

Первый – в контору.

Гескину.

Старик столько видел, что вряд ли удивится новости.

Он и не удивился.

– Так я и думал, – сказал Гескин. – Куда увезли, знаешь?

– Он еще на посту ДПС оставался.

– Вряд ли в Городке большой выбор, – буркнул Аркадий Семенович. – Ты там особо не резвись, – велел он Шеметовой. – Из людных мест не уходи. Лучше сиди в большом кафе.

– Я и так в кафе, – ответила Ольга.

– Каком?

– «Лебедь», вроде.

– Вот там и оставайся. Сейчас выпишем ордер на защиту.

– Волик приедет? – спросила Шеметова.

– А я тебя чем не устраиваю? – сделал вид, что обиделся, старик.

– Отлично, – обрадовалась адвокатесса. С первых слов беседы со стариком у многих крутых сразу пропадала тяга к необдуманным поступкам.

– Мы с Муной выезжаем, – сказал Гескин и повесил трубку.

Так. Первый, можно сказать, пошел. Или как там парашютисты говорят?

Второй звонок был другому старику, местному. Михаил Аркадьевич Гохман, лечащий врач Клюева, спросил про стандартные дозы Багрова, и когда тот последний раз делал инъекцию.

– Не волнуйтесь, я все решу, – заверил он.

Ольга не волноваться не могла. При схожих обстоятельствах Слепнев не пропускал лекарства к Клюеву, доведя Гохмана до сердечного приступа. Хотя сейчас старик говорил необычно твердо.

Шеметова решила через час проконтролировать ситуацию, а пока сосредоточиться на других делах.

Третьим она позвонила Ивану Клюеву.

Веселый и добродушный в недавнем прошлом стоматолог молча выслушал Ольгу.

– Вы в «Лебеде»? – уточнил он. – А то у нас три больших кафе.

– В «Лебеде», – заверила Шеметова, взглянув еще раз, на всякий случай, на бланк принесенного официанткой счета.

– Сейчас будем, – сказал Иван и дал отбой.

Четвертый позвонил сам.

Береславский собственной персоной.

– Он еще в Бастилии? – спросил профессор озабоченно.

– Похоже на то, – вздохнула адвокатесса. – Грозят сначала на сутки, а потом на полмесяца. Вроде, серьезно взялись.

– Гитлер тоже серьезно брался, – оптимистично отметил Ефим Аркадьевич. – Напомните, пожалуйста, фамилию местного фюрера.

– Слепнев, Георгий Витальевич. Майор, врио начальника РОВД.

– Есть, – сказал профессор и отключился.

На него Шеметова серьезно не рассчитывала. Хотя и от Томского, и от Багрова слыхала, что товарищ вовсе не всегда напоминает комического персонажа. Она, безусловно, верила обоим, но все равно не могла себе представить лысого и шарообразного профессора в роли серьезного участника опасных игр.

Впрочем, в ее положении следовало хвататься за любую соломинку. Если у Гохмана не получится с инсулином, то счет пойдет на часы.

При мысли об этом холодок пробежал по спине.

Она уже ничего не хотела – ни победы в суде, ни штампа в паспорте. Лишь бы Олежка остался живой.

Пятый собеседник появился вживую.

Без звонка.

Шеметова аж вздрогнула.

Леонид Богданов, бывший виолончелист.

– Шел мимо, и вдруг в окно увидел вас, – обрадованно сказал он, испросив разрешения присесть за столик.

– Леонид, вряд ли вам стоит здесь задерживаться, – вынуждена была сказать Ольга. – Вон парни, в «жигуленке», всех снимают, кто ко мне подходит.

– А вы знаете, мне уже наплевать, – сказал Богданов. – Что они еще смогут у меня отнять?

– У живого человека всегда есть, что отнять, – попыталась было урезонить музыканта адвокатесса. – Совершенно не за чем лезть на рожон, тем более, бесцельно.

– Почему, бесцельно? – улыбнулся Богданов. – У меня есть цель – помочь вам.

После чего бывший музыкант сделал то, что Шеметова от него никак не ждала.

Подошел к машине с полицейскими, демонстративно встал перед ними и начал фотографировать на мобильный.

– Что вы делаете? – спросил и без того изрядно деморализованный капитан, сидевший на пассажирском месте.

– Снимаю вас, – спокойно объяснил тот. – Вы ж не на скрытом патрулировании. Имею право. Для истории.

– Не нужно нас снимать, – сказал старший лейтенант, на всякий случай включая мотор. Все сделал вовремя: к машине уже подходила часть семьи Клюевых с незнакомыми ранее адвокатессе людьми.

Старлей не выдержал, и под молчаливое одобрение капитана, отъехал с опасного места.

Вновь прибывшие вошли в кафе.

Его хозяйка, заподозрившая неладное, попыталась объявить санитарный час, но ее проигнорировали. Правда, она оказалась не в накладе: все участвующие в импровизированном народном вече что-нибудь себе заказали – кто кофе, кто чай с пирожным, а кто, как Иван Клюев, бифштекс с кровью – большое тело требовало много энергии.

Потом последовал звонок, от которого Шеметова едва не расплакалась.

– Добрый день, это Фадеева. – Ольга сразу вспомнила начальницу департамента здравоохранения. Она же не хотела общаться, боялась! Или у нее опять что-то случилось? Ольга на таких зла не держит, нужна помощь – значит, поможет.

Адвокатесса не угадала.

Наталья Игоревна звонила не за помощью, а чтобы помочь.

– Я ваш телефон у Мадины Клюевой взяла, – сказала она.

– У вас же был, – не поняла Шеметова.