Путешествие в рай Картленд Барбара

— Неужели ты думаешь, любовь моя, что я смогу жить без тебя? Я тебя обожаю! Но, дорогая, мне сейчас так страшно, как никогда… Я ужасно боюсь потерять тебя.

— Я буду молиться, чтобы этого никогда не случилось! Буду просить Всевышнего, чтобы Хосефа помогла нам поскорее бежать отсюда! Хотя я думала, что Мексика окажется настоящим раем… — печально закончила Камала.

— Для меня она стала сущим адом, — с горечью признался Конрад.

— Нам пора возвращаться, — сказала Камала. — Нельзя опаздывать на встречу с доном Мигелем.

— Будь проклято его черное сердце! Боже, с каким удовольствием я придушил бы собственными руками этого напыщенного индюка!

Конрад произнес эти слова с такой неподдельной ненавистью, что невольно повысил голос. Камала встала со скамьи и с опаской бросила взгляд в сторону дома.

— Будь осторожен! — попросила она. — Я боюсь, я так сильно боюсь!

Конрад взял ее руку в свою. Это можно было истолковать как жест вежливости, когда мужчина предлагает женщине руку, помогая встать.

Однако от этого простого прикосновения по телу Камалы пробежала дрожь, ее как будто обдало теплой волной. Они медленно поднялись по лестнице. Когда они шагнули на верхнюю площадку, там их уже ждал адъютант дона Мигеля.

— Мы разглядывали рыб в лагуне, — с улыбкой сообщила Камала.

— Я уверен, сэр Конрад, что вам понравится "Санта-Мария", — сказал испанец. — Вы с первого взгляда поймете, что такого красивого корабля, как этот, вы еще никогда не видели.

— Пожалуй, — согласился Конрад. — Я как раз только что говорил сестре, что ваш клипер, наверное, лучший в мире среди ему подобных.

— И самый быстроходный, — улыбнулся адъютант. — Увидев "Санта-Марию", вы, возможно, разочаруетесь в вашем собственном корабле.

Казалось, своими словами он пытается вызвать у Конрада ревность.

— Меня очень тревожит сломанная мачта "Афродиты", — признался тот. — Надеюсь, его превосходительство любезно дозволит моим матросам починить ее и привести в порядок такелаж.

— Да, конечно, — поспешил заверить его адъютант и тотчас же отвернулся.

Конрад бросил на него недобрый взгляд, думая о том, что его матросы сейчас гнут спину в темноте глубоких рудников.

В спальне Камала нашла приготовленную для нее амазонку из тонкого зеленого шелка.

Служанки помогли ей одеться, предоставив, кроме всего прочего, широкополую шляпу с вуалью, призванной защитить лицо от лучей палящего солнца.

Когда Камала была готова, лакей проводил ее к выходу. У другой половины дома ее, как и было обещано, ждала лошадь под кожаным седлом с серебряной насечкой.

Серебряной была и уздечка, равно как и рукоятка хлыста, который ей тут же вручили. Однако все это великолепие потускнело, когда слуги подвели скакуна дона Мигеля.

Четвероногий красавец нес на себе превосходное седло, богато украшенное золотом. Им же были отделаны стремена и уздечка.

Вскоре появился и сам дон Мигель. Камала была вынуждена признать, несмотря на всю свою ненависть, что он прекрасно выглядит. Как обычно, самозваный король был одет во все черное. Костюм его был безупречно сшит и сидел на нем как вторая кожа.

В сапогах, начищенных до зеркального блеска, отражались золотые стремена. Когда они отъехали от дома, дон Мигель показал себя опытным наездником.

Конраду также досталась прекрасная лошадь. Четвертым участником верховой прогулки стал адъютант.

Дон Мигель любезно приветствовал Камалу, правда без особого почтения.

Он коротким кивком поздоровался с Конрадом и совершенно не обратил внимания на низкие поклоны слуг, которые вскоре покинули их, после чего все направились в сторону леса по украшенному аккуратными клумбами и фонтанами саду.

Не будь Камала так встревожена, она бы наверняка получила от прогулки огромное удовольствие.

Как и обещал сеньор Квинтеро, местные птицы поражали яркостью оперения: девушка не переставала восхищенно восклицать при виде пестрых попугаев, легко узнала очаровательных туканов и колпиц. Вскоре ей посчастливилось заметить кетцаля, а ведь эту птицу, по уверению адъютанта, редко кому удается узреть в первый же приезд в Мексику.

Выехав из сада, они оказались на узкой дорожке, которая по приказу дона Мигеля была проложена в густом тропическом лесу. По обе стороны тянулись ряды пальм, заросли красного и черного дерева, папоротников и красного можжевельника.

Стволы пальм были увиты лианами. Их крученые побеги плотно оплетали стволы, придавая лесу таинственный вид. И деревья, и их спутницы-лианы были в цвету, так что в глазах пестрело от буйного разнообразия.

Когда наездники выехали из леса, то оказались на склоне горы, поросшей цветущими кактусами, которые в очередной раз вызвали восхищение Камалы.

— Я так и думал, что вам здесь понравится, — с легкой улыбкой заметил дон Мигель.

— Да, конечно, ваше превосходительство, у меня нет слов, чтобы выразить мой восторг!

— Согласитесь, что моя страна прекрасна, — сказал он, рассчитывая на ее похвалу.

— Я даже не подозревала, что может существовать такая красота, — призналась Камала.

Похоже, ее ответ обрадовал дона Мигеля.

Они двинулись дальше.

Впервые в жизни Камала увидела женщин-индианок, работающих в полях с маленькими детьми, привязанными к спинам. Они носили широкополые соломенные шляпы и короткие двуцветные юбки.

Куда бы ни упал взгляд Камалы, ей всюду встречалась удивительной красоты природа. Она с восхищением разглядывала хрустально чистые речушки, каскадом спадавшие с гор, и лепящиеся на склонах индейские хижины.

Проезжая по дороге, они встретили немало мексиканцев, ведущих в поводу нагруженных поклажей мулов. Все они приветствовали дона Мигеля с подобострастным почтением, однако тот не обращал на них внимания, высокомерно задрав аристократический нос. Наконец, как будто решив, что на сегодня его гостья увидела достаточно, дон Мигель остановил своего скакуна на высоком холме. Простиравшаяся далеко внизу лагуна казалась лазурно-голубой, в ее водах стояли на якорной стоянке корабли, а за ними, в туманной дымке, пряталась линия далекого горизонта.

"Просто невероятно, — подумала Камала, — что мы стали пленниками в стране цветов и дивной природы". Увы, все сомнения в этом мгновенно улетучивались, стоило ей посмотреть на надменное лицо дона Мигеля и его презрительно поджатые губы. Стоило ли удивляться, что он без малейших раздумий отправил свободных людей в рабство, на золотые прииски, считая себя вправе вершить чужие судьбы.

Было в нем нечто злобное, даже первобытное. Что-то, что говорило о его безжалостности и желании всегда поступать по-своему.

Желая скрыть охвативший ее страх, Камала сказала:

— Отсюда "Санта-Мария" смотрится просто великолепно. Мы с братом утром рассмотрели ее и решили, что ваш клипер бесподобен.

— Через три дня вы отправитесь в плавание на его борту, — небрежно обронил дон Мигель.

Его ответ удивил Камалу. Пока она отчаянно ломала голову, не зная, что ответить ему, дон Мигель продолжил:

— Мы отправимся в Испанию. Я построил "Санта-Марию" исключительно для этой цели, ведь я уже десять лет не появлялся при королевском дворе Мадрида. Королева Изабелла — моя родственница, она встретит нас соответственно моему положению и могуществу.

— Вам следует поговорить об этом с моим братом, ваше превосходительство, — произнесла Камала. Неожиданно для нее самой голос ее прозвучал довольно решительно и смело.

Дон Мигель промолчал, и тогда она поспешила добавить:

— Брат очень многое значит для меня и моего личного счастья. Я уверена, что ваше превосходительство не желает мне печальной участи, а без него она меня непременно постигнет.

Дон Мигель внимательно посмотрел на нее, и Камала поняла, что он, как и накануне, оценивает ее. К счастью, ей хватило мужества выдержать его взгляд. Он должен понять, что не имеет права причинять зло Конраду, поскольку тот ей дорог.

Дон Мигель, как ей показалось, очень долго смотрел на нее, после чего бесстрастным тоном произнес:

— Нам пора возвращаться.

Они начали спускаться вниз, и весь путь назад Камала думала о том, правильно ли она поступила. К худу или к добру приведут ее слова? Удалось ли ей дать понять дону Мигелю, что если с Конрадом что-то случится, то счастья не видать им обоим?

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она всю дорогу вслух восторгалась красотой местных птиц.

Ей также посчастливилось увидеть в лесу броненосца и енота, но эта радость все равно была омрачена мыслями о том, какую судьбу уготовил Конраду дон Мигель.

Позднее, когда они подъехали к саду, где их ждали конюхи, готовые принять лошадей, дон Мигель произнес:

— Наша свадьба состоится послезавтра. Я обговорю все приготовления к ней с вашим братом.

На это Камале было нечего сказать. Ей очень хотелось возмутиться, заявить, что она ни за что не станет его женой, даже если он останется последним мужчиной на земле, однако она заставила себя промолчать.

Интересно, слышал ли Конрад эти слова дона Мигеля? Бросив на него быстрый взгляд, Камала решила, что Конрад их слышал и все понял, хотя дон Мигель говорил по-испански.

Они остановили лошадей. К ним тотчас подбежали конюхи, но, прежде чем кто-либо успел помочь Камале спешиться, это сделал Конрад. Он вытянул руки и, взяв ее за талию, поставил на землю. На какую-то долю секунды он прижал ее к себе, и она поняла: Конрад хочет успокоить ее и заверить в своей готовности защищать. Ей же хотелось прижаться к нему и крикнуть, что пусть лучше они умрут вместе, чем позволят кому-либо разлучить их. Впрочем, нельзя было допустить, чтобы дон Мигель хотя бы на секунду заподозрил, что они намереваются бежать.

"Наша единственная надежда на спасение, — подумала Камала, направляясь в свою спальню, — это Хосефа".

Дон Мигель скрылся в своих покоях. Адъютант проводил Камалу до самых дверей, лишив ее возможности перекинуться с Конрадом хотя бы словом.

Служанки уже ждали ее. Камала сняла амазонку, и они отвели ее к приготовленной заранее ванне с горячей водой.

Она с огромным удовольствием, хотя и торопливо, смыла с себя пыль после дальней прогулки.

Как можно было долго нежиться в ванне, когда ее мысли неустанно крутились вокруг опасности, в которой они оказались, и ужаса, ждущего их в ближайшем будущем?

"Предположим, что Конрада убьют, а дон Мигель женится на мне. Найдутся ли у меня силы и хватит ли мне мужества, чтобы свести счеты с жизнью? Что будет, если мне придется уступить давлению и стать его женой?" От этих тяжких мыслей Камале хотелось расплакаться в голос, но она держалась. Она беспрекословно позволила индианкам одеть ее и сидела неподвижно, пока они расчесывали ей волосы.

С каменным безразличием смотрела она на ожерелье, украшенное огромным бриллиантом, преподнесенное ей вчера доном Мигелем, которое теперь лежало на туалетном столике в обтянутой бархатом коробочке.

В эти минуты у нее не было желания ни смотреть, ни прикасаться к этому украшению. Оно казалось ей зловещим, как цепь, которой сковывают каторжников.

Наконец она была готова.

— А где Хосефа? — не удержавшись, шепотом спросила Камала у одной из служанок.

Та испуганно оглянулась, как будто опасалась, что их могут подслушивать.

— Хосефа увидится с сеньоритой во время сиесты.

— Спасибо.

Эта благодарность была абсолютно искренней. Отлично, значит, утренняя гостья не забыла о ней. У нее, наверное, имеется какой-то план и она поможет им сбежать. Но что это за план?

Этим утром Камала собственными глазами увидела, что такое дикая природа Мексики и каким непроходимым может быть лес в здешних горах. Найти дорогу без проводника — немыслимое дело. Конечно, за пределами лагуны вполне могут стоять и другие корабли, но пытаться проникнуть на них и отправиться в плавание без надежного экипажа — абсолютно безнадежная затея.

Между тем настало время обеда, и Камала не рискнула задерживаться в спальне. Она направилась в гостиную, в которую следом за ней вошел вездесущий адъютант.

Камала решила, что обед будет подан в большом банкетном зале, где они ужинали вчера вечером, но вместо этого испанец проводил ее в другую комнату, также очень просторную и красивую, огромные окна которой выходили на северную сторону дома.

Из окон открывался вид на леса, которых Камала еще не видела. Вдали она заметила нечто похожее на высокую гору с острой вершиной.

— Что это? — спросила она.

— Это пирамида, построенная ацтеками, — ответил адъютант.

— Как интересно! — воскликнула Камала. — Я очень хотела бы осмотреть ее.

— Там нет ничего особенно примечательного, — небрежно ответил ее собеседник. — Все сокровища, хранившиеся в ней, давно вывезены. — Кем? Его превосходительством?

— Разумеется! Их отправили в Испанию. Насколько я понимаю, эти бесценные находки сейчас хранятся в одном из музеев.

Камала обратила внимание на то, что сеньор Квинтеро внимательно прислушивается к их разговору.

— Мне бы хотелось поговорить с его превосходительством о развалинах ацтекских храмов, — вмешался он в разговор.

— Его вряд ли заинтересует эта тема, — ответил адъютант. — Его превосходительство оставит после себя куда более величественный и долговечный памятник.

В словах адъютанта прозвучала такая искренность, что Камале захотелось рассмеяться.

"Не будь все так серьезно, — подумала она, — можно было бы подумать, что дон Мигель — сказочный великан-людоед, напыщенный и страшный, держащий в ужасе всю страну. И как только этот испанец, живущий в наше время, а не в Средние века, может верить в то, что способен построить нечто сравнимое с остатками цивилизации ацтеков и столь же долговечное? Каким безумием должно быть поражено его сознание, если он верит, что является королем?"

Размышлять подобным образом было легко, гораздо труднее было придерживаться такого же мнения, когда в комнату с царственным видом вошел дон Мигель. Он подождал, когда Камала поклонится ему, после чего высокомерным кивком разрешил мужчинам-гостям садиться за стол.

— Вы можете сесть здесь, сеньорита, — указал он Камале на место справа от себя, и та послушно пересела.

Еда была вкусной и, к радости Камалы, более легкой по сравнению с острыми блюдами, которые им подавали на ужин.

Наконец дон Мигель встал, давая понять, что трапеза закончена, и, повернувшись к Конраду, сказал:

— Прошу вас, сэр Конрад, в четыре часа прийти в гостиную. Мы с вами обсудим приготовления к свадьбе вашей сестры.

— С удовольствием, ваше превосходительство, — ответил тот.

Одна лишь Камала заметила искорку гнева, вспыхнувшую в его глазах, тогда как голос прозвучал ровно и уважительно.

Адъютант дона Мигеля в очередной раз проводил Камалу до дверей спальни, где служанки раздели ее. Когда они вышли, она села на кровать, нетерпеливо ожидая прихода Хосефы.

Та проскользнула в комнату тихо, как змея, ползущая по траве. Когда мексиканка закрыла за собой дверь, Камала не смогла удержаться от радостного восклицания:

— Я ждала вас! У вас есть какие-то известия?

Хосефа подошла к кровати и приподняла противомоскитную сетку.

— Садитесь, — пригласила Камала, указывая на постель.

— Вы разрешаете, сеньорита?

— Да, конечно.

Чувствуя тревогу Хосефы, Камала поспешно добавила:

— Вы должны помочь нам, Хосефа! Кроме вас, нам неоткуда ждать поддержки! Моему брату стало известно, что наших матросов отправили в рудники.

— Их всегда отправляют туда, — ответила Хосефа.

— Но ведь с ними не будут жестоко обращаться? — спросила Камала.

Хосефа пожала плечами и ответила:

— Есть два человека, которые могут помочь вам. Они англичане.

— Англичане?! — удивилась Камала.

Хосефа утвердительно кивнула:

— Они прибыли на кораблях. Оба капитаны.

— Тогда почему же их не отправили в рудники?

— Его превосходительство решил, что они слишком умны, могут сбежать и увести за собой мексиканцев.

— Тогда где же они находятся? — поинтересовалась Камала.

— Их держат взаперти, — ответила Хосефа. — Но если бы у меня были деньги, я могла бы подкупить стражу, чтобы они сбежали.

— Два капитана-англичанина… — задумчиво повторила Камала. — Но это будет всего четверо вместе с моим братом и Спайдером, из которого моряк совсем никудышный… — Немного помолчав, она заговорила снова: — Но если мы раздобудем небольшой корабль, я уверена, что они справятся.

— Нет-нет! — пылко заявила Хосефа. — Вы должны уплыть на "Санта-Марии"!

— "Санта-Марии"?! — переспросила Камала. — Но это невозможно!

— Нет, это как раз таки возможно! — возразила ее собеседница. — На ее борту сейчас десять человек. Его превосходительство так дорожит своим кораблем, что оставляет десятерых сторожить его.

— Но ведь они не подчинятся моему брату и этим двум капитанам! — проговорила Камала. — Если мы попытаемся подняться на борт клипера, они дадут нам отпор!

— Нет, они не станут сопротивляться вам, — ответила Хосефа. — Они послушаются вас и будут вам помогать.

— Объясните, пожалуйста, почему? — взмолилась Камала.

— Только один человек способен помочь вам, — ответила Хосефа. — Зомба.

— Кто такая эта Зомба? — спросила Камала.

— Колдунья и ясновидящая. Это она предсказала его превосходительству, что из-за моря приплывет светловолосая женщина, которую он захочет сделать своей королевой.

— Но если она такое ему нагадала и мы знаем, что он поверил ей, то как она поможет нам? — удивилась Камала. — Клянусь вам, я никогда не стану его женой или королевой.

— Зомба — моя двоюродная сестра, — пояснила Хосефа. — Сейчас она сердита на меня за то, что я отказалась дать ей один из моих бриллиантов. Она уверяет, что он обладает волшебными свойствами и очень ей нужен для гадания, но на самом деле она просто алчная.

Хосефа, сверкавшая теми же бриллиантами, что и вчера, сняла с груди еще один драгоценный камень и протянула его Камале.

Круглый, желтоватый, висевший на тонкой золотой цепочке, он был невероятно велик. Камала не видела таких никогда в жизни.

— Он принадлежит мне, — пояснила Хосефа, — но Зомба положила на него глаз. Она мечтает заполучить этот камень с тех пор, как его превосходительство мне его подарил. Поэтому она и делает предсказания, из-за которых дон Мигель хочет избавиться от меня.

— Вы хотите сказать, что она сознательно обманывает его? Лжет? — удивилась Камала.

— Нет, она не лжет. Она просто сказала, что из-за моря приплывет светловолосая женщина, на которой его превосходительство захочет жениться и которую пожелает сделать своей королевой. — Хосефа сделала паузу, чтобы до собеседницы дошел смысл ее слов. — Я была рядом с ним, когда она нагадала ему это, и Зомба ничего не говорила о том, что они поженятся. Она сказала лишь, что он этого захочет. И ее предсказание сбылось! Он хочет вас.

— Понятно… — медленно произнесла Камала. В душе она даже обрадовалась: пусть она и не верит в магические способности Зомбы, но ясновидящая все-таки не нагадала, что она выйдет замуж за дона Мигеля. — Так вы думаете, что Зомба способна помочь нам?

— Она поможет вам, если я отдам ей этот камень, — ответила Хосефа.

— Так отдайте же его ей! — взмолилась Камала. — Если это единственное, что позволит нам вернуться домой, а вам — вернуть дона Мигеля, то сделайте это! Ведь мужчина, которого вы любите, должен быть для вас дороже всех сокровищ мира!

Хосефа задумчиво посмотрела на желтый камень.

— Пожалуй, вы правы, — сказала она. — Но я не хочу отправляться в Испанию с доном Мигелем, именно поэтому вы должны бежать на борту "Санта-Марии". Его превосходительству потребуется год, если не больше, чтобы построить новый корабль, а за это время он может передумать.

Камала не сводила с нее изумленных глаз.

— В Испании я буду никем, — пояснила Хосефа, — и я прекрасно это понимаю. Дон Мигель не возьмет меня с собой к королевскому двору, и никто не пожелает знаться со мной, потому что я всего лишь его любовница, ничтожная содержанка. — Ее глаза недобро блеснули. — Здесь же все по-другому. Когда в доме нет гостей, мы вместе обедаем, вместе совершаем верховые прогулки. Слуги боятся меня, потому что его превосходительство прислушивается ко мне. Кроме того, все помнят, что я — кузина Зомбы.

— Мне понятны ваши чувства, — произнесла Камала. — Но как мы уплывем на "Санта-Марии"? Нам же попытаются помешать! Разве патрульные корабли не бросятся вслед за нами? У них на борту есть пушки, я сама видела!

— Это не должно вас беспокоить, — ответила Хосефа. — Самое главное для вас — попасть на борт "Санта-Марии". Если слуги увидят, что вы убегаете из дома, то откроют по вас огонь. Они уже получили приказ стрелять по всем подозрительным людям, которые ночью окажутся возле дома.

Камала тотчас подумала о том, что могло случиться с Конрадом, попытайся он перебраться на ее балкон, и невольно вздрогнула.

— Но я верю, что можно что-то придумать, — продолжила Хосефа. — В доме много красивых служанок, а стражники все-таки мужчины. Когда мужчина занимается любовью с женщиной, он может и не услышать, как кто-то тихо отплывает от берега.

— Замечательный план, Хосефа! Я не знаю, как благодарить вас! — воскликнула Камала.

— Вы отблагодарите меня тем, что вернетесь к себе домой, — ответила любовница дона Мигеля. — Я ревную его к вам! Вы так красивы с вашими светлыми волосами и белой кожей!

— Но вы тоже очень красивы! — не удержалась от комплимента Камала. — Такой красавицы, как вы, я еще не видела! Я это подумала сразу, как только мы с вами встретились!

Хосефа улыбнулась:

— Вы очень добры. Вы совсем не похожи на этих кичливых высокородных испанок, которые воротят от меня нос. — С этими словами она презрительно сплюнула. — Они готовы втоптать меня в грязь, потому что я сплю с доном Мигелем, хотя на моем пальце нет обручального кольца!

— Возможно, его превосходительство когда-нибудь женится на вас, — предположила Камала.

Ее доброе сердце исполнилось состраданием к несчастливой судьбе этой сильной и красивой женщины.

Хосефа покачала головой:

— Он никогда не женится на мне — я для него недостаточно благородна. Но когда он решит отослать меня прочь, я буду богата. Найдется немало мужчин, которые захотят меня! Увы, пока у меня еще не очень много драгоценностей. Вот почему я не спешу расставаться с этим бриллиантом.

— Но ведь вы отдадите его, правда? Прошу вас! — снова взмолилась Камала.

— Да, я отдам его Зомбе, — согласилась Хосефа. — Потому что для меня будет лучше, если вы уедете из здешних мест. — Она улыбнулась Камале и добавила: — Я должна идти. Слуги не станут докладывать дону Мигелю, что я разговаривала с вами, но вот проныре-адъютанту доверия нет. Он скользкий как змея, подлый человечишка, постоянно желает выслужиться перед его превосходительством и всегда пытается оказать ему любезность. Не хочу, чтобы он видел меня в вашем обществе.

— Разумеется, — согласилась с ней Камала. — Но мне как-то нужно сообщить брату о том, что вы мне только что рассказали. Когда вы сможете освободить англичан и когда Зомба поможет нам?

— Вы должны сделать это сегодня ночью. Но сначала вам нужно достать деньги для подкупа, которые вы передадите мне. Дон Мигель никогда не дает мне денег. Бриллианты, прекрасные платья из Испании, любые безделушки, которые я пожелаю, но деньги — никогда.

— Мой брат сейчас в соседней комнате, — сказала Камала. — У него есть деньги, но мы боимся разговаривать с ним в той комнате: боимся, что нас могут услышать.

— Да, такое возможно, — признала Хосефа. — Ваша комната — вполне безопасное место, но в гостиной вас точно подслушивают.

Камала не стала говорить, что про гостиную она и так знает, решив, что даже Хосефе не стоит рассказывать ничего лишнего.

Та задумалась, а затем сказала:

— Я уверена, тут нет никакой опасности. Пойдемте, я покажу вам, как вы сможете поговорить с братом!

Камала встала с постели и, взяв шаль, накинула ее на плечи. Вслед за Хосефой она прошла через всю комнату, стены которой были обшиты красивыми резными панелями, выкрашенными в белый цвет и расписанными изображениями цветов и птиц. В дальнем углу Хосефа принялась щупать резьбу, как будто что-то искала.

Вскоре совершенно неожиданно три панели скользнули вперед, образовав отверстие достаточно широкое, чтобы в него можно было протиснуться.

Камала заглянула в него и увидела, что стена полая.

"Так вот как прослушивают разговоры тех, кто находится в комнате!" — подумала она.

— Там никого нет, — довольно сообщила Хосефа.

Она залезла внутрь и еще к чему-то прикоснулась. Через секунду панель отодвинулась, открыв доступ в комнату Конрада.

Он не стал раздеваться и ложиться в постель, чтобы отдохнуть в часы сиесты. Сняв сюртук и галстук, он расположился в шезлонге возле окна. Услышав шум, Конрад бросил удивленный взгляд на другой конец комнаты. Хосефа жестами попросила его встать, и он шагнул к отверстию в стене. Мексиканка взяла его за руку и затащила в комнату Камалы.

— В коридоре нас могут подслушивать, — сказала она, закрыв за ним узкие створки. — Хотя сейчас там может никого и не быть. Я не знаю точно.

— Это Хосефа, я тебе о ней рассказывала, — пояснила Камала.

Конрад поднес к губам руку прекрасной метиски.

— Вы вселили надежду в мою сестру, сеньорита. Я вам крайне благодарен за это, — сказал он.

По выражению ее лица Камала поняла, что учтивость Конрада ей приятна.

— Хосефа рассказала мне о том, как можно сбежать, — произнесла она.

— Здесь мы можем спокойно говорить? — поинтересовался Конрад.

— В этой комнате — да, — ответила Хосефа. — Насчет остальных я не уверена.

— Если нас не подслушивают, расскажите о том, что вы нам предлагаете.

Хосефа прошла через всю комнату и остановилась возле окна.

— Мы должны говорить очень тихо, — предупредила она. — Слугам известно, что я зашла к вашей сестре, но они не знают, что здесь находитесь вы. Если они услышат мужской голос, это вызовет у них подозрения.

— Говорите вы. Я буду слушать, — шепотом ответил ей Конрад.

Хосефа повторила ему то, что только что рассказала Камале: о двух капитанах-англичанах, которых удерживают под стражей, о том, что Конрад непременно должен бежать на "Санта-Марии", и о том, что она через Зомбу постарается убедить охрану клипера пустить их на борт.

— А как же часовые? — спросил Конрад.

— Я уже сказала вашей сестре, что те не станут следить за лагуной. До корабля нужно доплыть тихо, стараясь не шуметь. Главное — одеться во что-то темное, чтобы вас не заметили в ночи, потому что иначе по вас откроют огонь.

Конрад посмотрел на Камалу.

— Ты умеешь плавать? — спросил он.

Та утвердительно кивнула.

— Нет предела твоему совершенству и твоим талантам, — улыбнулся он.

— Мне нужны деньги, — вступила в разговор Хосефа. — Нужно подкупить стражников, охраняющих английских капитанов. Девушкам, которые займутся стражниками, стоящими на балконе и на террасе, тоже нужно заплатить. — Хосефа немного помолчала и заговорила снова: — В нашем краю людям нужны не бриллианты, а деньги, чтобы бежать отсюда в города и деревни, где они будут свободны.

Конрад встал, прошел через комнату и, открыв панель, нырнул в свою спальню.

Вскоре он вернулся, держа в руках кожаный футляр, который, как заметила Камала, захватил с собой, покидая корабль.

— Это все деньги, которые у нас есть, — сообщил он. — Возьмите столько, сколько вам нужно.

Он открыл футляр, и Камала увидела в нем пачку бумажных денег и горсть золотых и серебряных монет.

Хосефа медленно, как будто мысленно подсчитывая, вытащила одну за другой несколько банкнот. Набрав толстую стопку, она с улыбкой посмотрела на Конрада.

— А себе? — тихо спросил он.

Мексиканка помолчала и ответила:

— Вам понадобятся деньги в путешествии, но, если вы так настаиваете, я взяла бы несколько английских золотых монет. Я с удовольствием сделаю из них браслет, какого здесь нет ни у одной женщины.

— Так берите! — предложил Конрад.

Хосефа взяла девять соверенов и приложила их к запястью.