Райский остров Картленд Барбара

Оно было отделано белым кружевом по лифу и, подчеркивая ее стройную изящную фигуру, заворачивалось сзади в пышный турнюр, образованный каскадом кружевных оборок.

Гитруда сделала ей фату, спускающуюся ниже пояса, и украсила волосы белыми цветами, образовавшими ореол вокруг головы.

Роксана выглядела прелестно и вместе с тем казалась такой неземной, воздушной, что для влюбленного графа она была воплощением самой Афродиты.

Он прислал ей букет из белых гардений, и, стоя с сияющим лицом в ожидании его прибытия, она думала о том, как это замечательно, что они должны пожениться на острове, и не только потому, что их благословят здешние боги, но еще потому, что их окружают все эти замечательные люди, так бесхитростно радующиеся их счастью.

Роксана успела полюбить местных жителей, ей было приятно, что здесь никто не выказывал зависти, не плел интриг и не злословил. На этой свадебной церемонии не было напыщенной помпезности, без которых не обошлось бы на ее свадьбе ни в Англии, ни в Голландии.

— Он пришел! — взволнованно воскликнула Гитруда, увидев графа, подошедшего к бали, где его ждала Роксана, спрятавшись за опущенными бамбуковыми стенами, чтобы со двора не было видно их тщательных приготовлений.

Первые несколько мгновений граф просто стоял и смотрел на нее, и она читала в его глазах только любовь и восхищение, и со свойственной всем женщинам интуицией она поняла, что еще ни одна женщина до нее не видела такого выражения на лице графа.

Он подошел к ней и, не касаясь ее, сказал:

— Это очень странная свадьба, моя любимая, но я верю, что языческие боги благословят нас с тобой по-своему. Ты сама выглядишь как богиня, и я люблю и поклоняюсь тебе всем сердцем, всей душой и всеми мыслями.

И пока он говорил, Роксана знала, чувствовала, что он повторяет клятву, которая для него священна так же, как если бы он произносил ее и перед алтарем собора Святого Павла.

Она взглянула на него и нежно сказала:

— Я люблю тебя… и для меня больше ничего не существует на свете более важного, чем ты и твоя любовь ко мне.

Он подал ей руку, и в этот волнующий момент Гитруда внезапно подняла бамбуковую стену, скрывающую их до сих пор от людей, которые собрались во дворе. И жених с невестой под громкие радостные приветственные крики всей деревни спустились во двор.

Двор был набит до отказа всеми желающими принять участие в этом празднике.

У всех мужчин в волосах алели яркие цветки гибискуса, все женщины были украшены цветочными гирляндами и многочисленными браслетами, ожерельями и серьгами, позвякивающими при движении.

Священник в темно-зеленом саронге и белом байю, головном уборе, свидетельствовавшем о его сане, ждал их во дворе возле одного из святилищ. Перед ним на покрытом материалом импровизированном столе были разложены медный колокольчик, цветы и сосуд с освященной водой.

Гвида Тано уже рассказал Роксане и графу, что они должны делать, и они опустились на колени перед священником.

Граф держал в качестве подношения фрукты на пальмовом листе, которые выбрали из всех других даров.

Священник освятил этот дар, дотронувшись до него колокольчиком, отломил кусочек листа и сбрызнул освященной водой из сосуда.

Затем он разорвал белый шнурок, отбросил его в сторону и бросил вслед ему несколько пригоршней цветков гардении, которые лежали перед ним.

Потом его движения стали более плавными и медлительными.

Он сел с закрытыми глазами, тихо шепча молитвы и производя ритмические пассы руками над цветами, лежащими перед ним, и над женихом и невестой.

В это время оркестр, расположившийся за спиной священника, играл необыкновенную завораживающую мелодию, в которой слышался шелест ветра среди цветущих деревьев и кустарников или бамбуковых зарослей, таинственный шепот звезд, приглушенное журчание ручья.

Среди гостей, наблюдающих эту церемонию, стояла абсолютная тишина, только звуки чарующей мелодии звучали над собравшимися.

Роксана, стоя на коленях перед священником, безмолвно молилась о том, чтобы она смогла дать графу счастье и чтобы они любили друг друга до конца своих дней.

Наконец священник поднялся и, взяв сосуд с водой, обрызгал сначала голову Роксаны, затем графа.

После этого он вручил им по цветущей веточке тьемпак, которую граф сунул в петлицу, хотя по обычаю следовало заложить ее за ухо, а Роксана приколола к волосам.

Покончив с этим, священник протянул Роксане квадрат, вырезанный из пальмового листа, а графу вручил кинжал с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, традиционное балийское оружие, с которым мужчина идет на битву и защищает свой очаг.

Граф пронзил лист, который держала в руках Роксана, прекрасно понимая скрытый смысл этого обряда, но, взглянув на девушку, он понял, что для Роксаны все это казалось таинственным и непонятным, и с обожанием подумал о том, как она невинна.

В конце церемонии священник протянул им обоим яйца, как символ плодородия, которыми они несколько раз обменялись под звон медного колокольчика.

Священник поднял руки на головой, обращаясь к богам, и призвал их громким голосом дать молодым свое благословение.

Роксана посмотрела на графа и, увидев выражение его глаз, прошептала свою молитву:

— Пожалуйста, боже, позволь мне дать ему сыновей, таких же сильных и красивых, как и он сам.

А затем, словно испугавшись, что жених может прочитать ее мысли, она вся вспыхнула, а граф, глядя на нее, понял только, что и в мыслях она была также невинна, и подумал о том, что именно о такой жене он мечтал всю свою жизнь.

Он коснулся ее руки, и его охватило живое, горячее пламя, как и в тот первый раз, когда он поцеловал ее. Теперь она вся принадлежала ему! Его возлюбленная, его жена, его любовь!

Последние лучи солнечного света окружили их сияющим ореолом, словно небесное светило тоже благословляло их союз.

Музыка заиграла громче, и теперь, когда главная часть церемонии закончилась, все зашевелились, заговорили. Местные жители сердечно поздравляли молодых на незнакомом языке, но по их доброжелательным веселым лицам все было понятно без слов.

Снова и снова по кругу пускались чаши с балийским пивом, приготовленным из риса.

Дети с голодными глазами ждали, когда им на деревянных тарелках дадут лавар, мелко порубленное мясо, смешанное с приправленным специями перетертым кокосовым орехом.

Граф и Роксана поблагодарили священника и Гвида Тано и поцеловали Карела. Затем, взяв Роксану за руку, граф потянул ее за собой из толпы смеющихся радостных людей и вывел со двора.

— Куда мы идем? — удивилась девушка.

Граф, ни слова не говоря, с улыбкой показал ей на повозку, всю расписанную яркими красками, украшенную листьями и гирляндами цветов.

Он помог ей сесть в нее. Только несколько человек из многочисленных гостей, пришедших на свадьбу и собирающихся еще долго веселиться, поняли, что молодые уехали, и поспешили выйти со двора, чтобы помахать им вслед, когда повозка тронулась.

Граф прижал руку Роксаны к своим губам и спросил:

— Ты действительно чувствуешь, что стала моей женой?

Ее глаза сияли, как звезды, когда она отвечала ему:

— Это была такая восхитительная церемония. Я знаю, что теперь ношу твое имя и мы с тобой теперь — муж и жена по законам острова Бали.

— Я намерен жениться на тебе в Сингапуре и еще, если ты захочешь, в Индии, а потом везде, где мы будем останавливаться по пути домой.

— Все будет так, как ты хочешь, — нежно сказала Роксана. — Отныне все решения за меня будешь принимать ты.

Граф обнял ее и прижал к себе. Дальше они ехали в полном молчании.

Вскоре дорога кончилась, и дальше шла только тропинка, петляющая между деревьями, которая вела прямо к дому, скрытому ветвями деревьев и цветущего кустарника.

Дом, как ему и полагалось на Бали, был окружен широкой верандой, но цветущие кустарники и лианы, предоставленные долгое время самим себе, с таким буйством разрослись здесь, что полностью закрыли не только веранду, но, поднявшись по столбам опоры, взобрались на самую крышу, оплетая дом гирляндами цветущих веток. В целом вся вилла представляла собой не что иное, как огромный букет, сверкающий и переливающийся всевозможными цветами.

Роксана вскрикнула от восхищения:

— Это просто сказочный дом!

— Мне это тоже пришло в голову, — сказал граф, — и именно поэтому я и привез тебя сюда, моя сказочная принцесса.

Повозка остановилась под высоким цветущим деревом, в воздухе плавал чарующий аромат цветов. Возница распрощался с ними, пожелав счастья, и уехал, весело усмехаясь.

— Наш первый дом, — нежно сказал граф и подхватил Роксану на руки.

Он осторожно, бережно прижимая к себе, пронес ее по тропинке и вошел в дом.

Гостиная была совсем маленькая, но очень уютная, с белыми стенами, и везде были цветы.

Здесь были огромные букеты гардений и лилий в каждом углу и на каждом столике. Они наполняли воздух тонким ароматом, который, казалось, проникал всюду.

Сквозь открытую дверь, которая вела в глубь дома, Роксана увидела спальню. Она также была белой, с огромной кроватью, покрытой белоснежными простынями, показавшимися ей парусами сказочного корабля, на котором она скоро уплывет в неизвестный ей новый мир.

Она вышла на увитую цветами веранду и взглянула на далекое лазурное море, сверкающее в закатных лучах солнца.

Роксана повернулась к графу, и тот спросил:

— Нравится ли тебе здесь, моя милая?

— Здесь так красиво! Разве может еще где-нибудь на свете существовать другое место, которое бы так подходило для нашей любви!

— Нигде и никогда! — взволнованно воскликнул граф. — Я так люблю тебя, моя любимая, что у меня просто не хватает слов, чтобы выразить это! Поэтому я постараюсь доказать тебе свою любовь по-другому, так, как я делал это раньше!

Он привлек ее к себе, и, отвечая на его горячие, страстные поцелуи, Роксана думала, что теперь его поцелуи стали еще более восхитительными, чем раньше, потому что теперь она была его женой, и они оба знали, что ничто на свете, никакие силы не смогут их разделить.

— Я люблю тебя, — попыталась она сказать, но граф был прав, им не нужны были сейчас слова.

Потому что в них самих сейчас звенела и пела любовь, в соприкосновении их тел, в их мыслях и их сердцах.

Ее магия чувствовалась в аромате цветов, в красоте этого маленького дома, в самом острове; она окутывала их своим плащом, защищая их и соединяя друг с другом навсегда.

Все это было так божественно прекрасно, что, когда граф поднял голову, оторвавшись на миг от ее губ, Роксана пробормотала что-то вроде протеста, так как и на секунду не хотела отказываться от того восторга, который он дарил ей своими поцелуями.

Но, не слушая ее протеста, граф выпустил Роксану из объятий, взял за левую руку, затем достал золотое обручальное кольцо из нагрудного кармана. Он поцеловал его, затем тихо и торжественно произнес:

— Этим кольцом я беру тебя в жены и клянусь, что буду любить и почитать тебя, моя любимая жена, вечно.

Он надел кольцо на палец и поцеловал ей руку.

А когда слезы невыразимого счастья хлынули из ее глаз, он поднял ее на руки и понес в спальню, снимая по дороге венок из цветов и фату.

Там он опустил ее и несколько мгновений смотрел на свою жену, затем бережным движением вынул шпильки из ее волос, так что они густой шелковой волной упали ей на плечи.

Девушка стояла молча, дрожа от волнения, которого она еще никогда не испытывала прежде, когда он вновь обнял ее. Теперь в его объятиях уже была не только нежность и преклонение, в них была страсть любящего мужчины, и Роксана, почувствовав это, ощутила, как ее подхватывает и уносит волна незнакомого ей прежде восторга.

— Ты моя, — прошептал он чуть слышно. — Моя навсегда! Моя восхитительная, обожаемая, чудная жена. Скажи мне, что ты любишь меня тоже!

Его губы были совсем близко от ее губ, он обжигал ее своим горячим дыханием, у нее захватило дух, и она прошептала прерывающимся голосом:

— Я люблю тебя… мой великолепный муж… ведь мы с тобой… влюбленные в раю!