От легенды до легенды (сборник) Шторм Вячеслав

Вполне себе самоубийственное желание, особенно если учесть, что твой сюзерен — маг, и, если он невзначай проснется и испугается, от тебя вполне может остаться обугленный труп, а его величество все-таки король, и его сон охраняют такие же, как ты, и они тоже могут не успеть удержать руку… Так не на это ли ты рассчитываешь, лорд Уллайн?

Мысли… мысли… так много мыслей приходит в голову. Наверное, это правильные мысли. Вот только… остановиться ты уже не в силах.

Вот и тот дом. Ты смотришь на темное окно.

«Спит, конечно», — думаешь ты о своем сюзерене.

Ничего, лунного света тебе вполне хватит, чтоб увидеть его лицо, а большего и не нужно. Даже и этого не нужно, ты наперед знаешь, что именно увидишь, но…

Старая, потрескавшаяся стена дома словно самой природой предназначена для того, чтоб по ней взбирались. Вот и подоконник. Ты бесшумно подтягиваешься, перекидываешь ногу… вот так.

Шаг внутрь.

Еще один.

Полог ложа задернут не полностью, и ты отлично видишь лицо спящего. Видишь — и с огорчением понимаешь, что во сне, вот такой, как сейчас, он тебе еще больше не нравится.

«Я знал это с самого начала», — мрачно констатируешь ты.

«Не выйдет ли так, что, пытаясь уничтожить потомка мерзавца, мы приведем на трон другого мерзавца? Быть может — куда худшего? Не такого, как нынешний король, а такого, как ужасный дед его величества, герцог Рэннэин, король Рион? К тому же он еще и маг в придачу! Смогут ли старшие направлять его руку в делах правления, как они надеются? Или их кровь прольется на мраморные плиты дворцового пола, едва новый король утвердит свою власть? Так, как тогда… давным-давно… Не случится ли так, что они пережили ту резню, чтоб подготовить эту? И пасть ее жертвами…»

Рука ложится на рукоять.

«Покончить с ним прямо сейчас! Одним ударом!»

«И чем я тогда буду лучше его? Вполне в его стиле поступок!»

Ты отводишь глаза от дрыхнущего мерзавца, и твой взгляд внезапно натыкается на еще одно живое существо, спящее в этой же комнате на маленькой кушетке в углу.

Девушка.

Почти обнаженная.

«Как же жалко она выглядит, несмотря на все свои прелести, — мелькает у тебя. — А ведь красивая. Или… должна быть красивой».

Ты вновь смотришь на своего сюзерена и понимаешь, что рядом с ним просто невозможно быть красивым.

«Бедная. — Роуни появляется, как всегда, неожиданно. Бесшумная и призрачная. — Если бы он ее хотя бы ударил. Хоть один-единственный разочек…»

«Что? — потрясенно переспрашиваешь ты. — Ударил? О чем ты?!»

«Тогда бы она поняла, что он к ней хоть как-то относится, — отвечает твоя бывшая девушка — девушка, которую ты вывел из замка, помог скрыться и денег дал на дорогу. — Она была бы рада, даже если бы он на нее злился, а так — она для него не существует, кроме тех моментов, когда он ею пользуется. Он бы ее и вовсе из опочивальни выставил, если бы не думал, что еще раз проснется и снова ее захочет».

Роуни исчезает, а ты смотришь на своего сюзерена. Еще раз. Внимательно. Внимательней, чем раньше.

«А мы все для него существуем? Все мы, собратья по заговору? Существуем ли мы для него… когда он нами не пользуется?!»

Ты бесшумно выскальзываешь обратно в окно. Нет никакой необходимости убивать спящего. Тебе не терпится поглядеть на другого…

Ты что-то решил для себя — или все еще надеешься погибнуть столь замысловатым образом, оставив решение кому-то другому? А знаешь ли, лорд Уллайн, что это самая настоящая трусость?

До короля куда трудней добраться, но когда это тебя останавливало? Во всяком случае, не сейчас, когда судьбу Эрналя, его завтрашнюю судьбу, ты держишь на своей ладони.

И опять врешь. Незачем прикрываться любовью к родине, ты просто боишься поступить по совести, а потом посмотреть в глаза отцу. Или поступить так, как от тебя требует долг, а потом посмотреть в глаза остальному миру. Если оба выбора равно невозможны, а самоубийство — для трусов, вот тогда и приходится искать какой-то третий путь…

Трудно ли караульному дворцовой гвардии незаметно проскользнуть мимо постов? Трудно, конечно, посты не дураками расставлены, но… по крайней мере ты надеешься, что это возможно. Ты должен, просто обязан увидеть его величество Ремера.

У тебя нет другого выхода.

Потому что из всех твоих соратников один ты понял, кто займет трон, если заговор удастся, и что случится потом.

Перед твоим мысленным взором тянутся вереницы людей с пустыми глазами, направляемые окрепшей волей повзрослевшего мага. Мага-мерзавца, для которого во всем мире реально существуют лишь его собственные желания, а все, что является помехой, должно быть уничтожено.

Ты аккуратно влезаешь в приоткрытое окно королевской спальни. Хорошо, что сейчас такая теплая погода, хорошо, что дежурит не самый бдительный караул. Тебе повезло, тебя не заметили… Аккуратно соскальзываешь с подоконника… вот так… сейчас ты заглянешь в лицо спящего короля и увидишь…

Ничего ты не увидишь. Хотя бы потому, что его величество не спит. И он не один, спустя мгновение понимаешь ты.

«И у этого служанка! Кажется, король мог бы себе позволить и что-нибудь получше. Или он еще слишком молод, чтоб понимать разницу?»

А то, чем они занимаются… нет, покувыркаться они тоже успели, королевская постель выглядит так, будто на ней невесть что вытворяли, но то, чем они занимаются сейчас…

Король и его подружка сидят, обнявшись, спинами к тебе, и на коленях его величества лежит книга.

«Они читают ее! Вместе!»

— Стратегия, способствующая полезному для государства налогообложению, состоит в следующем… — читает его величество начало очередного абзаца, и ты в ошеломлении понимаешь, что это за книга.

«Искусство управления государством», творение лорда Трауфа!

«Тебе еще рано, Уллайн, — говорит отец, граф Донгайль, забирая из твоих рук тяжелый том в кожаном переплете. — Быть может, лет через десять…»

— Он что, не может выражаться нормальным языком, этот лорд Трауф? — фыркает подружка короля.

— Наверное, может. — В голосе короля слышится ехидное веселье. — Но не хочет. Он же ученый, Ирсиль, понимаешь?

— Нет, — веселится девушка. — Не очень!

— Ну, как бы тебе объяснить… Вот мой наставник в науках, лорд Рориш, если его застать врасплох и что-нибудь спросить, ответит, как нормальный человек. А если дать ему время на подготовку — такое скажет… и нипочем свои слова переводить не согласится!

Девушка утыкается в плечо своего венценосного любовника, и они тихонько хихикают.

— Ирсиль, ну, ты же понимаешь, что имеет в виду автор? — отсмеявшись, спрашивает король.

— Почти всегда, — откликается служаночка.

И они продолжают. Продолжают читать то, что ты совсем недавно так и не сумел осилить, а потом обсуждать прочитанное.

«Это не он ее невесть зачем просвещает по вопросам управления государством, — внезапно понимаешь ты еще одну странную истину. — Это они вдвоем обсуждают интересную для обоих книгу. На равных обсуждают!»

«Служаночка? Кажется, король мог бы себе позволить и что-то получше? Или он еще слишком молод, чтоб понимать разницу? А может, это ты чего-то не понимаешь? И то, как вольно она с королем обращается… простая любовница не посмела бы… да эти двое — единомышленники… — вдруг соображаешь ты. — Они… такие же, как ты и твои собратья по заговору… вот только… Да. Цели у них и у вас несколько разные…»

Ты уже забыл о том, что намеревался уйти, твои ноги прирастают к полу. Ты стоишь и слушаешь… стоишь и слушаешь… потому что в процессе обсуждения истина становится проще, доступнее… ты начинаешь понимать… ты — тоже. Не через десять лет, а сейчас!

«Так вот что он имел в виду на самом-то деле!»

Загадочная мудрость лорда Трауфа становится понятнее.

Ты вновь невольно сравниваешь эту парочку… нет, не со своим сюзереном, как намеревался… со всеми своими соратниками.

«Да эти двое умнее всех нас, вместе взятых!» — ошеломленно понимаешь ты.

«Его величество Ремер и служаночка Ирсиль. Нет, если она спит с королем, она уже леди Ирсиль, так ведь? А если на равных обсуждает с ним „Искусство управления государством“, то… тут даже не в титулах дело… конечно, он не сможет назначить ее на какой-нибудь официальный пост, но…»

Ты поворачиваешься и уходишь. Тем же путем, что и пришел. Тебе и в голову не приходит попытаться убить короля, хотя трудно себе представить более удобный случай. Впрочем, дослушать чтение тебе тоже не приходит в голову. Ты почему-то чувствуешь, что не смеешь долее там оставаться. Не смеешь слушать, как они читают. И понимать прочитанное — с их слов понимать! — тоже не смеешь. Ты слишком виноват перед ними, да и не только перед ними — перед всеми людьми. Перед улицами, по которым шагаешь, перед домами, что окружают тебя со всех сторон, перед небом над головой… тебе не место среди нормальных людей… Невероятное чувство вины и стыда захлестывает тебя, и стряхнуть его удается не скоро.

Тебя не заметили. Не схватили. Не прикончили. Никто не помог тебе невзначай покончить с собой. А значит, тебе все же придется делать этот проклятый невозможный выбор. Решать, поступить ли согласно долгу, покоряясь воле отца, или согласно совести, покоряясь воле разума. Решай, лорд Уллайн, сын графа Донгайля! Сам решай! И помни, что бы ты ни выбрал, тебя все равно проклянут. Те или другие, но проклянут обязательно.

Не так легко переступить долг. Забыть все, чему тебя учили с самого детства. Отринуть прочь, растоптать… предать. Это ведь предательство, понимаешь?

На следующее собрание твоих соратников ты все же приходишь. Они все еще твои соратники. Ты все еще с ними. Этот путь никуда не ведет, он не может никуда вести, но ты все еще с ними. Последний шаг еще не сделан, последний выбор — впереди. Ты приветствуешь тех, кого привык считать своими товарищами, и они отвечают тебе тем же.

— Его величество Челлис не пришел, — растерянно шепчет тебе лорд Вэннарис, сын графа Фольвера.

— Армия возвращается, — сообщает лорд Эфайль, сын герцога Мерганто.

— Нецелесообразно сейчас короля убивать, — делает вывод лорд Арвес, сын графа Шерда.

— Затаиться надо, — говорит лорд Кермаэн, сын графа Бреля.

Остальные мрачно переглядываются.

Вот так. Армия возвращается, короля убивать глупо, все равно власть сейчас не захватишь, только обнаружишь наличие заговора. А сюзерен, его некоронованное величество Челлис, взял и вовсе не явился на собрание заговорщиков.

«С ним что-то случилось?»

— Не доведи боги, с ним что-то случилось! — восклицает лорд Эфайль, сын герцога Мерганто.

А тебя вдруг накрывает ощущение смертельной опасности. Ты собираешься сказать остальным, но твои челюсти сводит судорога, а потом вслед за смертельной опасностью приходит смертная тоска. Тяжелая, холодная и влажная. Ты поворачиваешься и идешь. Ты не знаешь куда. Просто идешь, потому что так нужно. Идешь до тех пор, пока не перестаешь быть. Это вовсе не страшно — перестать быть. Вот ты есть, а вот тебя уже нет. И только странное нечто продолжает шагать… шагать… впрочем, его движение нисколько тебя не занимает, ведь тебя же нет, совсем нет…

Нет мыслей, нет чувств, есть движение. Из ниоткуда в никуда. Покуда хватает энергии. Движение… движение… какие-то странные тени бродят в твоей голове… интересно, до сих пор ты и понятия не имел, что у тебя есть голова. Как может быть голова у того, чего нет?

Или… или ты все-таки есть? Осознание себя существующим почему-то кажется очень забавным, ты бы смеялся, если бы мог, но у тебя все еще нет рта, а вот когда появится…

Ты идешь… идешь…

Теперь ты знаешь куда и зачем. Это так просто. Нужно всего лишь убить короля. Он ведь не настоящий. Просто никто этого не замечает, и все думают, что настоящий. А на самом деле он игрушечный. Поэтому нужно этого игрушечного короля убить. Вот тогда-то и придет настоящий король. Самый настоящий. Это же ясно. Вот за этим ты и идешь. Ты. И все остальные. Они тебе помогут.

Коридор длинный и темный. В конце коридора дверь. За ней — король. Тот самый. Игрушечный. Зайти. Выхватить меч и пронзить его тело. Много-много раз пронзить. А потом отрубить руки, ноги и голову. Это же ясно. С игрушечными королями только так и надо поступать. И тогда все будет хорошо. И Роуни вернется. И будет любить одного только меня. А всех остальных мы проткнем мечом. И отрубим им руки, ноги и голову. Вот там, за этой дверью, — отрубим. За этой самой дверью. Все руки, ноги и головы, которые нужно отрубить, — там.

«А ну, стой!»

Эти ладони обжигают. Они сейчас прожгут гвардейский мундир, и капитан рассердится. Гвардейцу не положено ходить по дворцу в прожженном на груди мундире.

«А убивать королей ему положено? А идти невесть куда, не соображая, что он вообще делает, — положено?» — грохочет чей-то голос.

Голос. А теперь еще и взгляд. Ясный. Яростный. Таким он и был когда-то… пока я его не убил. Не перерезал ему горло. Потому что должен был. Потому что его невинная кровь должна была обагрить… потому что он спал с Роуни и она полюбила его, а не меня!

«Как раз ты никого тогда не убил! — сердится призрак Хести. — Остановись, кому сказано! И перестань повторять чужую ложь!»

«Он прав, Улл. — Роуни появляется рядом со своим возлюбленным. — Остановись, пока не поздно. Проснись!»

«Но разве я сплю?»

«Спишь!» — в два голоса заявляют Роуни и Хести.

«Просыпайся, Уллайн!» — добавляет Роуни.

Этот голос… то, как она это сказала… когда-то она часто будила тебя по утрам. Да. По утрам были занятия по фехтованию. Ты должен был научиться фехтовать… лучше всех научиться… ведь тебе предстояло убить короля и усадить на трон другого. Того самого, кому ты принес присягу. Кого ненавидишь. Кого удавил бы голыми руками.

Но сейчас ты идешь убивать не его. А того, кого поклялся убить. Симпатичного парня, читающего со своей подружкой такое, до чего тебе еще расти и расти. Ты не хочешь убивать его, но должен. Потому что он внук… узурпатора. Ты не хочешь убивать его, но идешь… потому что должен…

«Постойте! Убивать?! Сейчас?! Но ведь ясно же было сказано, что армия возвращается! Что заговорщикам необходимо затаиться, чтоб не погубить заговор окончательно! Так почему же ты…»

«Проснись, Уллайн! Проснись!» — вновь тормошат тебя Хести и Роуни.

«Проснись?»

Вот теперь ты и впрямь чувствуешь, что спишь. Тяжкие, свинцовые оковы сна… нет, не оковы даже… ты глубоко… глубоко под водой… так глубоко, что не выплыть… и вся эта мертвая, навалившаяся на тебя вода — сон. Твой сон. Ты не можешь проснуться. Не можешь. Ты можешь идти. Идти и делать то, ради чего живешь, ради чего на этот свет родился. Один-единственный удар. А потом ты проснешься. Обязательно. Я обещаю тебе это. Один удар. Ты ведь убил мага. И с Хести легко справился. У тебя двойная сила, помни об этом. Ты шутя справишься. Всего один удар — и можешь просыпаться. Иди.

— Да врет он все! Не убивал ты меня! Остановись, Уллайн, рыцарь мой! Твой оруженосец зовет тебя! Проснись!!! — надсаживаясь, орет Хести, вновь загораживая тебе дорогу.

— Проснись!!! — присоединяется к нему Роуни.

Ты сжимаешь зубы. Проклятой воды слишком много, чтоб всплыть. Ты не можешь проснуться. Не можешь. Но когда рыцаря зовет его оруженосец… когда мужчину зовет та, которую он любит…

Среди всех бесконечных мучительных усилий, что когда-либо выпадали на твою долю, это — самое бесконечное и мучительное. Ты открываешь глаза.

Ты останавливаешься, недоуменно глядя, как шагают мимо тебя твои соратники с обнаженными мечами в руках и пустыми глазами. Ты не можешь понять, как попал сюда, ведь вы разговаривали совсем в другом месте, а это… дворец, дальше по коридору — королевская опочивальня. Два часовых у входа — и десять обезумевших гвардейцев с мечами в руках.

Ты смотришь на своих соратников и вдруг замечаешь, что каждого из них подталкивает в спину его мертвый двойник. Переводишь взгляд на своего двойника.

«Я — живой!» — откликается он на невысказанный вопрос.

— Может, ты еще и знаешь, что теперь делать? — вырывается у тебя.

«Знаю, — отвечает он. — Вы все связаны клятвой друг с другом, а они связаны еще и кровью, если б ты меня убил, я бы сейчас тоже толкал тебя в спину, помогая магу, а так… если ты опередишь своих друзей, раньше их ворвешься к королю и принесешь ему присягу — связь разорвется, и твои соратники очнутся от чар. Надеюсь, у них хватит ума по-тихому скрыться отсюда…»

«Откуда он все это знает?» — мелькает какая-то случайная мысль. Ты зашвыриваешь ее в дальний угол. Не до того сейчас. То, что творится, необходимо остановить немедленно. Еще немного, и будет поздно.

Ты срываешься с места и бросаешься вперед. Хорошо, что коридор длинный. Если ты поторопишься — никто не заметит околдованных заговорщиков. Они успеют уйти. А маг… маг, который их околдовал… ты вдруг понимаешь, почему твой сюзерен не пришел на это ваше собрание.

«Небось еще раньше остальных прослышал, что армия подходит. Вот только выводы сделал… совсем другие!» — мелькает у тебя в голове.

Гвардейцы у дверей в королевскую опочивальню выхватывают мечи, когда ты вдруг выскакиваешь из-за угла. Тебе некогда объяснять, да и что ты можешь им объяснить?

— К оружию! Измена! Пропустите меня с докладом! — гаркаешь ты, а потом бросаешься на острия мечей. Убить внезапно сбрендившего графского сынка им не улыбается, кроме того, их двое, а ты один — они опускают мечи и пытаются схватить тебя за шиворот.

— Какая еще измена? — спрашивает один из них.

Что-либо сообразить они уже не успевают. Оглушить человека одним ударом совсем не трудно, особенно если практиковаться с пяти лет.

Ты пинком распахиваешь тяжелые двери, врываешься в опочивальню его величества…

— Что такое? — заспанный король стоит перед тобой с кинжалом в руке.

— Измена, государь! — откликаешься ты.

— Вот как? И кто изменник? — пытаясь проснуться, интересуется он.

— Я, государь, — отвечаешь ты.

— Как интересно.

Чего в его голосе больше, страха или иронии? А смог бы ты сам на его месте держаться вот так? С иронией посмотреть в глаза своему возможному убийце?

— Так вы пришли за моей головой? — интересуется король Ремер.

— Нет, государь, я пришел принести вам присягу, — отвечаешь ты.

— Так ведь уже приносили. — Он недоуменно щурится.

— Это был не я, государь, — отвечаешь ты, прислушиваясь к звукам за дверью. Вот-вот твои соратники доберутся сюда и…

Король устремляет на тебя долгий пронзительный взгляд, потом кивает.

— Много? — спрашивает он.

— Чего? — непонимающе переспрашиваешь ты.

— Таких, как вы, — много?

— Достаточно, государь, — отвечаешь ты. — Умоляю, примите мою присягу, пока не поздно!

— Для вас? — быстро спрашивает он.

— Для всех, — отвечаешь ты.

Король кивает.

— На колено! — приказывает он, и ты падаешь перед ним на одно колено. Вкладываешь свои руки в его, как велит обычай, и слова древней клятвы вольно бегут с языка.

Ты чувствуешь, как рвутся незримые цепи. Одна за другой рвутся цепи, которые ты носил на себе всю жизнь, носил, не замечая, привыкнув к ним, считая их частью одежды или даже частью своего тела.

О боги! Дышать-то как хорошо!

Да что же это такое делается? Ты сейчас на себя еще одни цепи взваливаешь, еще одну магическую присягу приносишь, тебе тяжелей должно стать, а не легче! А вот поди ж ты…

Твои соратники вваливаются в дверь в тот самый момент, когда ты договариваешь последние слова, и воля мага исчезает. Они останавливаются, растерянно глядя по сторонам и друг на друга.

— Не понимаю! — жалобно восклицает один. — Как мы сюда…

— Где мы? Что это? — подхватывает другой.

— Боги, да это же… — в ужасе шепчет третий.

— Король… — выдыхает четвертый.

Они замирают неподвижно, не в силах осознать, что с ними случилось.

— Они были кем-то околдованы? — негромко интересуется король.

— Да, государь. Так же, как и я, — отвечаешь ты.

— Для этого и присяга? Развеять чары?

Какой поразительно догадливый у тебя король. Право слово — достойно восхищения! Впрочем, тот, кто читает столь сложные книги и так хорошо понимает прочитанное…

— Для этого, государь, — отвечаешь ты.

— Отлично! — говорит король, после чего решительно направляется к ошеломленно сбившимся в кучку испуганным заговорщикам. — Господа! — не глядя на обнаженные мечи, говорит он. — Я рад, что вы решили составить мне компанию. Скрасить мою бессонницу дружеской беседой за стаканом хорошего вина. Присаживайтесь, а я сейчас распоряжусь насчет вина.

Ты первым подаешь пример, садясь просто на пол. В королевской опочивальне никаких кресел нет, не на королевское же ложе садиться.

— Ну что вы, лорд Уллайн, — говорит на это твой король. — Для близких друзей у меня никаких церемоний не предусмотрено. Это ложе достаточно широкое, чтоб мы могли все на нем устроиться, пока не принесут кресла, вино, свечи и все остальное, что требуется для приятной беседы. Прошу вас, господа! — обращается он к остальным.

Твои соратники неловко запихивают мечи в ножны и бочком приближаются к королевскому ложу. А его величество звонит в колокольчик.

— Вина, — приказывает он вбежавшему слуге. — Кресла. Одиннадцать кресел для лордов и мое. Свечи. Кстати, там у входа охрана стояла… что с ней?

— Лежат… — с ужасом отвечает слуга.

— Убрать. Заменить новыми, — морщится его величество. — Лежать на посту? Совсем распустились.

Слуга убегает, а король поворачивается и пронзительно смотрит на тебя.

— Оба живы, — откликаешься ты. — А как еще я мог бы сюда попасть? Мне надо было быстро!

— Ну да, — кивает он. — Вы и так успели в последний момент.

И улыбается.

Приходят слуги, приносят кресла, свечи, вино, еще что-то… их много, этих самых слуг, слишком много, чтобы у кого-то возникла мысль хотя бы попытаться… множество свеч и светильников заливают опочивальню его величества ярким светом, слишком ярким для убийства… король ни на миг не упускает инициативу, беседуя со своими несостоявшимися убийцами… у дверей опочивальни меняется охрана… все.

Или нет?

Почему тебе так неспокойно?

Что еще должно произойти сегодня? Прямо сейчас?

Он появляется внезапно. Ты мог бы поклясться, что еще мгновение назад его не было у дальней стены.

Тот, кто не явился на последнее собрание заговорщиков. Тот, кто околдовал вас всех, отправив совершать бессмысленное сейчас убийство. Тот, кто рискнул всеми, кроме себя. Тот, кто еще так недавно был твоим сюзереном. Лорд Челлис, потомок короля Линнира. Маг.

— Предатели! — Он с ненавистью глядит на соратников. — Вино с этой сволочью пьете?!

Челлис встряхивает кистями рук, и волна пламени прокатывается над вашими головами, каким-то чудом никого не задев.

— Лечь на пол! — кричит его величество Ремер, вскакивая и швыряя в мага собственное кресло.

Сталкиваясь с очередным заклятием, кресло превращается в пепел.

Распахивается дверь, и вбегают гвардейцы. Маг прижимает их к полу очередной волной огня.

Ты вскакиваешь и бросаешься вперед, выхватывая меч. Твой бывший сюзерен мгновенно оборачивается и смотрит на тебя. В его взгляде ненависть.

— Что? Понравилось магов убивать? — яростно шипит он. — Со мной у тебя этот номер не пройдет!

Он вновь воздевает руки. Время растягивается, становится огромным. Внутри этого огромного времени ты делаешь такие медленные шаги, такие медленные… а маг неспешно поднимает свои смертоносные руки. Так же неспешно и все-таки немного быстрей. Он опережает… опережает… ты чувствуешь, что не успеваешь… шаг… еще шаг… нужно еще два, но на них не остается времени… руки мага уже тянутся к тебе… вот сейчас… сейчас…

Две невероятно быстрые, невозможные в этом медленном мире тени вдруг возникают слева и справа от тебя и бросаются к твоему противнику.

«Роуни и Хести!» — успеваешь заметить ты.

Толчок — и предназначенный тебе магический заряд уходит в потолок. На твоего бывшего сюзерена обрушивается кусок потолочной лепнины. Он вздрагивает, отряхивается.

Ты делаешь два последних шага, и твой клинок находит его сердце. Какой-то миг… бесконечно долгий, небывалый миг, его глаза смотрят на тебя с прежней ненавистью, потом гаснут.

Навсегда.

Ты выдергиваешь меч, и так и не ставший королем падает.

Гвардейцы вскакивают с пола и бросаются к королю.

— Однако, — качает головой его величество. — Эта ночь кажется чересчур насыщенной. Вы не находите, лорды?

Подымаясь с пола, лорды ошарашенно смотрят на своего мертвого предводителя. На того, кто околдовал их и послал на смерть. На того, кто пытался убить их сейчас. Потом они смотрят на тебя.

Ну что ж, ты и не ждал, что их взгляды будут полны благодарности и понимания. По правде говоря, тебе бы одного понимания с лихвой хватило. Что ж, нет так нет. На их месте ты бы, вероятно, смотрел точно так же. И точно так же ничего бы не понимал. Ни того, что случилось, ни того, что же теперь делать. Собственно, на своем собственном месте ты тоже не очень понимаешь. Ни что случилось, ни что делать теперь. Особенно последнее.

В самом деле, а что делать после того, что уже сделал? Ты ведь теперь предатель, лорд Уллайн, сын графа Донгайля. Для отца и братьев ты все равно что уже мертв. Ты выбрал то, что посчитал правильным, сделал то, что должен был сделать, так, может, ты теперь и вовсе не нужен? Игра доиграна? Каким бы ни был конец, он настал?

— Я думаю, господа, что все вы несколько утомились, — негромко замечает его величество. — Благодарю вас всех за приятно проведенный в вашем обществе вечер. Надеюсь, вас не слишком огорчили все эти мелкие недоразумения. — Король делает жест рукой, как бы обозначая одновременно все, что не входит в понятие приятно проведенного вечера: труп на полу, разрушенный потолок, обугленная стена… — Никого не задерживаю, — заканчивает его величество. — Кажется, теперь я и в самом деле сумею заснуть.

Твои соратники отвешивают полагающийся к случаю поклон и тащатся к выходу. Ты разворачиваешься и направляешься вслед за ними, когда тебя ловит королевская рука.

— Я забыл поклониться, ваше величество? — устало интересуешься ты. Собственно, тебе почти безразлично.

— Вы забыли остаться, лорд Уллайн, — отвечает король.

— Ваше величество, вы ведь сами повелели… — начинаешь ты.

— Вас это повеление не касается, лорд Уллайн, — заявляет его величество король Ремер.

Ты остаешься.

— Присаживайтесь, лорд Уллайн. — Король садится рядом, собственноручно наливает себе и тебе вина, после чего отсылает одного из гвардейцев за капитаном. — Возьмите своих людей, — говорит его величество перепуганному всем случившимся примчавшемуся со всех ног Блавиру. — Вооружите их всеми необходимыми защитными амулетами и арестуйте придворных магов.

— Всех? — ошеломленно интересуется капитан.

— Всех, — отвечает король. — Ни один из них до сих пор не прибежал сюда и не поинтересовался, что происходит. А это значит, что они подкуплены.

— Ясно, ваше величество, — кивает капитан дворцовой гвардии. — Усилить вашу охрану?

— Обязательно усилить, — соглашается король. — А как же иначе? Кто ж меня защитит, кроме ваших людей? Я и жив-то лишь благодаря одному из них, — он кивает на тебя, и ты внутренне сжимаешься.

«Вот так мы выполняем клятвы… спасаем тех, кого убить поклялись».

— А если я вас все-таки убью, ваше величество? — интересуешься ты, когда вы остаетесь с королем с глазу на глаз.

— Это после принесения присяги? — усмехается король. — Она ж магическая.

— Этому, — ты киваешь на все еще не убранное тело, — я тоже приносил присягу.

— То есть вы принесли две присяги, одну ему, другую — мне, а потом начали убивать, сначала — его, потом — меня. Так? — Король по-прежнему улыбается. — Интересно вы развлекаетесь, лорд Уллайн. Не станете вы меня убивать, — мгновение помолчав, говорит он.

— Почему? — невольно вырывается у тебя. Ты и сам знаешь, что не станешь, но ему-то откуда это известно?

— Вам наверняка захочется узнать, что там дальше в «Искусстве управления государством». А сами, без меня, вы не разберете, — ухмыляется король.

Ты вздрагиваешь. Этого… этого просто не может быть!

— Вы… вы заметили меня, ваше величество?!

— Как вы проникли ко мне в опочивальню? Конечно, заметил, — откликается король. — Вы отражались в зеркале на ночном столике.

— А… почему стражу не кликнули?

— Да я и собирался, — пожимает плечами он. — А потом вспомнил ваше лицо и подумал, раз вы сами из гвардейцев, то снаружи вполне может стоять ваш сообщник. Есть ли смысл увеличивать количество противников? А еще чуть позже я заметил, что вы заслушались тем, что мы обсуждали. Удивился… и решил подождать и посмотреть, что будет. Я помню, с каким сожалением вы нас покинули, так что… могу пригласить на следующую читку. Книга и в самом деле замечательная.