От легенды до легенды (сборник) Шторм Вячеслав

— Да, — подтвердил тот. — Личность с прескверной репутацией: картежник, дуэлянт, меняет любовниц как рубашки.

Про его отца твердили то же самое! Канонисса улыбнулась:

— И почему же этот человек — воплощение всех пороков — никуда не эмигрировал? Может, он не так плох, как о нем говорят? Хватило же ему храбрости прийти сюда.

Распорядитель притих. Альена еще раз похвалила его и отпустила.

Она стояла на пороге Мраморного зала. Оркестр негромко наигрывал очередной легкомысленный мотив. Здесь, среди цветочных изгородей, собрался ближний круг — еще не сбежавшие за границу «друзья королевы», участники ее тайных забав и второстепенные герои памфлетов. Разряженные, словно райские птицы, они щебетали какие-то глупости или злобно гоготали над окружающими, жеманно поднося к губам яркие веера и надушенные платки.

Альена принялась разыскивать племянницу и встретилась взглядом с высоким хлыщом, в упор разглядывавшим ее в лорнет над головами придворных. С той же стороны звучал громкий, почти неприличный смех королевы.

Канонисса направилась к ней, но ближний круг даже не подумал расступиться. Эти люди презирали этикет и наперебой шокировали старшее поколение своей развязностью, которую они называли «свободными манерами». Что же, умением лавировать в толпе придворных и пробираться туда, куда хочется, Альена владела с давних времен! Ей легко удалось подобраться к изгороди за спиной у королевы. Но только она собралась выйти из зарослей, как прозвучавшие слова заставили ее остановиться.

— Ваше величество, осторожно. — Хлыщ с лорнетом склонился вдвое, поближе к уху королевы. — Старуха бродит по окрестностям. — В соответствии с последней модой он растягивал слова, придавая своему голосу нарочито гнусавую интонацию.

— Перестаньте. — Мария-Изабелла легонько стукнула хлыща веером. — Все три недели тетушка практически не выходит из своих покоев.

— Наверное, она там колдует, — съязвил хлыщ.

— Разве это возможно? — донесся до канониссы скрипучий голос Дюваля.

Альена покачала головой — пролезть в ближний круг он может, а поверить в чудо — никак!

— Не угадали, — легкомысленно отмахнулась королева. — Она лепит из глины. Я позирую ей через день.

Канонисса усмехнулась. Статуя Марии-Изабеллы была лишь прикрытием для основной работы, и все-таки она неплохо получалась.

— Эта мрачная особа считает себя скульптором? — закатил глаза хлыщ. — Разве дама, одевающаяся в черные платья по моде чуть ли не полувековой давности, способна оценить и передать ваше очарование? Разве личность с такими строгими взглядами способна понять ваше свободомыслие?

— Мне стыдно признаться, но я с детства побаивалась ее. — Королева надула губы. — И когда прошел слух, что она может стать моей воспитательницей, я так расстроилась! Слава Свету, она отказалась и уехала в свою глушь! И сейчас не слишком беспокоит меня, чему я очень рада.

Прекрасная отповедь от милой племянницы! Канонисса развернулась, осторожно отошла в сторону, чтобы ближний круг ее не заметил, и остановилась перед зеркалом. Щеки горели от услышанного.

— Похожа на ворону, по ошибке залетевшую в птичник. На раскрасневшуюся ворону! Что же, полетим на волю, подышим, — грустно усмехнулась она и вышла на балкон.

Со второго этажа сад был виден как на ладони. В лучах заходящего солнца подстриженные кусты вдоль дорожек казались таинственными зверями, затаившимися перед прыжком. Хм, если бы они ожили, во дворце началось бы нечто невообразимое!

Впрочем, под балконом и без этого шла какая-то суета. Перепуганные слуги, корнет, что-то кричащий дворцовой страже. И все смотрели в сторону главных ворот.

Канонисса пригляделась. По саду неслась волна. Грязные ноги в потертых башмаках, а зачастую и без них, топтали песчаные дорожки. Бродяги, оборванцы, рыночные торговки. Кое-где в толпе мелькали новенькие синие мундиры ополченцев… В руках вилы, пики, дубинки… Злые лица… И этот шум голосов, словно нарастающий рокот моря… Вот уже волна докатилась до Солнечной галереи. Несколько минут люди шумели у ее стен. Как вдруг какой-то верзила решительно выбил малую дверь, ведущую в сад, и толпа медленно влилась в галерею. Рокот людской волны смешался со звоном разбитых зеркал.

Альена застыла как вкопанная. Ноги отказывались подчиняться, а пальцы словно примерзли к холодному граниту. С трудом оторвав руки от балюстрады, канонисса поспешила обратно в Мраморный зал.

Там уже царил переполох. Слуги и музыканты разбегались, срывая с себя ливреи. Придворные и гости не знали, что делать. Одни выхватывали шпаги, другие суетились в поисках убежища. Ближний круг королевы основательно поредел, хлыщ с лорнетом куда-то исчез. Распорядитель королевского дня нервно крутил в руках церемониальный жезл, словно надеялся защититься им от разъяренной черни. Три фрейлины бились в истерике. Канонисса решительно пробралась через толпу придворных к перепуганной Марии-Изабелле.

— Что это? — Королева уцепилась за Альену, как утопающий за соломинку.

Обида на племянницу куда-то улетучилась. Перед ней была испуганная девчонка, у которой под ногами рушился такой привычный мир.

— Бунт, ваше величество. Как в столице. С пиками… — подтвердила канонисса, стараясь держаться как можно спокойнее.

— Мы не хотим об этом слышать! — Голос Марии-Изабеллы сорвался. — Сделайте же что-нибудь!

— Нужно сопротивляться! — выдвинулась из толпы высокая нескладная дама, непохожая на придворных щеголих. — Жизнь слишком дорога, чтобы отдать ее в руки негодяев!

Королева испуганно отшатнулась. Канонисса удивленно покачала головой. Откуда во дворце Марии-Изабеллы взялась столь решительная особа?

— Это — баронесса Марина Кринель, — заметив недоумение Альены, негромко пояснил распорядитель королевского дня. — Зря все-таки покойный адмирал Кринель воспитывал ее как мальчика.

— Необходимо собраться с силами, — продолжала развивать свою мысль баронесса. — Вызвать дворцовую стражу, пару полков, наконец…

— Я понимаю, что дочь моряка всегда готова идти на абордаж, — раздался за спиной Альены знакомый скрипучий голос, — но устраивать сражение — глупо. Во-первых, их больше. Во-вторых, мы недостаточно сильны. В-третьих, они не испугаются, а просто разорвут нас на клочки.

— И вы предлагаете сдаться на милость черни, господин Дюваль? — возмутилась баронесса.

— Я предлагаю спрятаться и переждать, госпожа Кринель! — уточнил министр.

— Это ничуть не лучше! — отрезала Марина. — Рано или поздно мы окажемся в их власти, и тогда…

— Ваше величество, разрешите доложить, — через толпу к королеве пробился маркиз Фавар. На его мундире были видны пятна крови, манжеты оборваны. В одной руке маркиз держал обнаженную шпагу, другой поддерживал раненого корнета, которого канонисса видела с балкона.

— Слушаю, — пролепетала Мария-Изабелла.

— Бунтовщики временно задержаны, а этот юноша заслуживает награды. — Фавар чуть встряхнул корнета. — Он первым заметил ворвавшуюся толпу, забил тревогу, попытался поднять стражников, но те разбежались. Кое-кого из них чернь покалечила, но туда им и дорога! А наш герой решил сам остановить толпу. Наивный! Ну, тут мы с друзьями подоспели, отбили его и едва успели затащить в главный корпус.

— Вы кого-то убили?! — насторожился Дюваль.

— Нет! А… это кровь корнета, — пояснил Фавар. — Хотелось, конечно, проткнуть одного-двух. Но тогда они бы еще больше обозлились. Удалось обойтись угрозами и занять позицию. Центральный вход и вход с галереи забаррикадированы мебелью. Обороной командует полковник Журо из Второго пехотного! Некоторое время они не прорвутся! Однако силы не равны, и дворец мы не удержим.

— Полагаю, выбор очевиден? — проскрипел министр.

Баронесса Кринель недовольно вскинула голову, но промолчала.

— Если я не ошибаюсь, крыло Утренней Зари способно выдержать даже небольшую осаду? — Дюваль оглянулся, ожидая поддержки.

Из поколения в поколение королевская резиденция перестраивалась и поэтому напоминала слоеный пирог. Анфилада роскошного дворца Полуденной эпохи в стиле Жерома XIV переходила в крыло Утренней Зари — небольшой двухэтажный дом, оставшийся от эпохи Жерома XI, известной своими заговорами, интригами и тайными ходами. Здесь можно было отсидеться, как в крепости.

— Разумеется, — подтвердила канонисса. — Командуйте, господин министр.

Дюваль немного опешил, но собрался с силами и, чуть не сорвав голос, прокричал:

— Дамы и господа, следуйте за мной! Нужно обеспечить безопасность ее величества! Маркиз, передайте господам офицерам, чтобы отступали! И, кто-нибудь, помогите раненому!

Министр повел королеву по анфиладе. Возмущенная баронесса недовольно пожала плечами, но подчинилась и размашисто зашагала впереди, расталкивая толпу. Альена старалась не отставать. Как это ни странно, придворные послушались министра и устремились за ними. Перепуганные курицы пытались спастись от кухарки!

Из Мраморного зала в Золотой, оттуда через зал Звездного Круга в зал Песочных Часов… Последний был назван в честь выставленного в нем Главного символа королевства — огромных стеклянных часов с белым аркским песком. Здесь министр резко остановился и провел рукой по резной панели. Повинуясь секретному механизму, Главный символ отодвинулся в сторону вместе с куском стены и пропустил обитателей дворца в убежище.

— Так короче, — пояснил Дюваль удивленной королеве и скомандовал: — Главную дверь в крыло — заложить!

Несколько сопровождавших лакеев тут же бросились выполнять приказ.

Дюваль уверенно вел придворных по запутанным переходам и через несколько минут открыл неприметную дверцу, ведущую в крыло Утренней Зари. Небольшой зал быстро наполнился людьми. Когда за последними беглецами закрылся тайный ход, министр тихо опустился на пол. На него никто не обращал внимания. Толпа кружила от перепуганной королевы к узким, как бойницы, окнам, пытаясь понять, что происходит снаружи.

— Я и не подозревала, что вы способны увлечь за собой людей, — пробормотала канонисса, опускаясь на пол рядом с Дювалем.

— Я сам не подозревал. Только не обольщайтесь, — проскрипел министр. — Это — лишь отсрочка. Мы в ловушке. Все равно попадем на пики, но позже. И никто нам не поможет, несмотря на все призывы Марины Кринель… Маркиз Фавар и его друзья-офицеры сделали, что могли. Расквартированный неподалеку полк мушкетеров, в котором служит маркиз, не придет на помощь. Большинство в нем — сторонники Собрания. И они легко не подчинятся приказу, как уже было… Второй полк легких драгун, оставшийся верным королеве, вчера отправлен на маневры. Даже если за ним послать… А дворцовая стража… Вы сами видели.

— Но что нужно этим людям? — Голос Альены дрогнул.

— Хлеба. И крови. Тех, кто виноват, что у них нет хлеба. И их умело натравили на королеву, — объяснил Дюваль. — Народ свершит самосуд, погрязнет в крови… И с восторгом встретит казнь обитателей замка Тисен. Нуарон все продумал! А сам сидит дома, ожидая известий.

— Нужно что-то делать!

— Можно попробовать уйти, — предложил министр. — Насколько я знаю, в этом крыле, кроме всего прочего, есть подземный ход за пределы дворца.

— Но если мы убежим, это — конец всему, — возразила Альена. — Если армия нас не поддержит, королеве придется сдаться на милость Национального Собрания. И Нуарон в два счета скинет ее с престола. Осажденная королева — еще правит, но показавшая свое бессилие — теряет корону. Это исключено! — холодно подытожила она.

Дюваль грустно пожал плечами.

— Чернь нужно успокоить, усмирить, — прищурилась канонисса. — И теперь вы — наша последняя надежда.

— Что? — поперхнулся министр.

— Вы смогли увести за собой толпу придворных, а теперь вам нужно просто остановить бунт! Убедить или обаять — как угодно.

— О чем вы, канонисса? — простонал Дюваль.

— Вы забыли о нашем договоре? — возмутилась Альена. — Голем готов! Осталось сделать всего один шаг, и наш план осуществится. Или вы боитесь?

— Боюсь? — замялся министр. — Скорее, до сих пор не верю.

— Времени на сомнения нет, — отрезала канонисса.

— И где ваш этот… голем? — с заметным трудом выговорил Дюваль.

— Как ни странно, буквально над нами, — улыбнулась старая дама. — Крыло Утренней Зари — самое тихое место во дворце. Здесь я и устроила себе студию.

Канонисса встала с пола, однако министр не спешил последовать ее примеру.

— И как же мы покинем это милое общество? — проскрипел он. — Ведь все знают, что мне известны потайные ходы дворца. Боюсь, нам не дадут уйти…

Альена огляделась по сторонам. Взъерошенные, с трусливыми бегающими глазками придворные напоминали стаю загнанных в угол крыс. Если у них возникнет подозрение, они могут и укусить.

— Ничего, справимся. — Канонисса внезапно закатила глаза и вскрикнула: — Мне дурно! Господин Дюваль, помогите!

Министр подскочил с пола и успел подхватить ее под локоть. Альена повисла на нем, и в этот момент с другой стороны ее поддержала крепкая мужская рука.

— Ваша светлость, позвольте мне… — Голос маркиза Фавара был полон участия.

— Что с вами, тетушка? — Мария-Изабелла была не столько встревожена, сколько раздражена.

— Мне душно, — пробормотала та, — позвольте мне удалиться.

— Конечно-конечно, — отмахнулась королева. — Помогите ей, господа.

Поддерживаемая с двух сторон кавалерами, Альена выбралась в коридор. Еще несколько человек бросилось за ними, чтобы проследить, куда они пойдут. Остальные проводили их настороженными взглядами.

— Наверх… — подсказала канонисса. — Там можно свободно дышать!

Узкий коридор заканчивался винтовой лестницей, ведущей в небольшую башенку. Альена порылась в складках платья и вытащила из потайного кармана ключ. Маркиз открыл им тяжелую дверь и первым вошел в комнату.

В широкие окна падали лучи заходящего солнца, так что студия словно тонула в багряном свете. Тонул и тяжелый стол, заваленный инструментами и заставленный всевозможными коробками, и несколько скрытых покрывалами статуй. Альену устроили в удобном кресле, однако оставлять ее с министром наедине придворные не собирались.

— Господа, я благодарю вас за помощь и участие, — простонала канонисса и не удержалась от шпильки: — Вы можете спокойно уйти, потайных ходов тут нет. — В ответ прозвучали нестройные возражения.

— Вам нет нужды оправдываться, ваша светлость. — Фавар перебил недовольные голоса и демонстративно положил руку на эфес шпаги. — Мы верим каждому вашему слову. Есть желающие возразить?!

Желающих не нашлось. На лицах сопровождающих было написано полное доверие к шпаге маркиза.

— Я рад, что мог быть вам полезен. — Фавар отточенным движением склонился к руке канониссы, сжав ее на несколько секунд дольше, чем полагается.

— Интересно, почему? — не удержалась Альена.

— Отец много говорил о вас. И порой мне кажется, что он оставил мне в наследство свои воспоминания! — глядя ей прямо в глаза, ответил тот. — Господа, оставим ее светлость. — Маркиз чуть повысил голос, и в дверях образовался небольшой затор.

В студии наступила тишина, только за окном, где-то вдалеке раздавался глухой шум бушующей толпы.

— Вы не слишком хорошо умеете притворяться больной, канонисса, — негромко заметил Дюваль.

Альена с трудом подавила смущение.

— Не отвлекайтесь, министр. Мы одни, а время не ждет. — Канонисса стянула ткань с одной из статуй и с гордым видом отошла в сторону. — Знакомьтесь! — На них пустыми глазами смотрел высокий глиняный юноша в новомодном фраке.

— С кого вы его лепили? — после паузы пробормотал Дюваль, внимательно разглядывая статую.

— Просто придумала, — с гордостью отозвалась Альена. — По-моему, это одна из моих лучших работ.

— Похож на провинциального адвоката. По сути, то, что надо, — сухо заключил министр. — И что теперь?

— Нам нужен белый песок. — Канонисса принялась копаться в ящиках. — Правда, из-за этих отщепенцев песка у меня с собой почти нет, но на одного голема хватит! А еще я возьму несколько капель вашей крови. Не волнуйтесь, я смажу ланцет спиртом.

Министр замешкался.

— Вы до сих пор не доверяете мне или не верите в самого себя? — Альена смерила его взглядом, и Дюваль решительно закатал рукав. Он перенес кровопускание довольно мужественно, застонал всего один раз и тут же прижал к сгибу локтя тряпку со спиртом.

— Что же, на сегодня этого достаточно. — Канонисса принялась смешивать песок с кровью, искоса поглядывая на министра.

— А дальше? — встрепенулся тот.

— Давайте переживем эту ночь, — покачала головой Альена и открыла старую книгу в кожаном переплете. Хорошо, что предок записывал все свои заклинания! Так…

— Что вы бормочете? — не выдержал Дюваль.

— Я объясняю песку, кого он должен создать.

— Вы думаете, он вас поймет?!

— Ну, слышал же Свет наши молитвы. Все. Осталось разделить песок на две части. Половина — вам, вот в этой пробирке. Держите. А половина ему… Теперь смотрите.

Канонисса знала, что сейчас произойдет, поэтому просто наблюдала за Дювалем и наслаждалась его удивлением. Смешанный с кровью песок при одном соприкосновении с глиняной фигурой исчез, словно растворился в статуе. Пробирка в руках у министра вспыхнула, как свеча, и статуя прямо на глазах начала менять цвет и фактуру. Через минуту перед изумленным министром стоял живой человек: взъерошенные волосы, точеные черты лица, тонкие пальцы… Юноша спрыгнул с ящика и обвел комнату странным пустым взглядом.

— Без вас он не умнее собаки, — пояснила Альена. — Да, примитивные инстинкты у него есть и сейчас. Но думать и говорить за мальчика придется вам.

— И что мне нужно делать? — растерялся Дюваль.

— Сожмите пробирку в руке и мысленно прикажите ему.

Это было необычное ощущение. Словно частичка разума вылетела из тела и помогла взглянуть на мир со стороны. Чужими глазами. Хотя почему чужими? Ведь это теперь тоже его тело!

Кажется, у Дюваля стало получаться. Юноша выпрямился, оправил волосы и произнес:

— Этого не может быть!

Голос голема отозвался в самом сердце канониссы. Низкий, как гобой, и мелодичный, как арфа. А какой взгляд!..

— Вы так и не ответили: что мне делать потом? — проскрипел министр. В его глазах застыло восхищение и какая-то детская радость, как у ребенка, неожиданно получившего роскошную игрушку.

Альена с трудом отбросила наваждение:

— Все просто. Когда песок в пробирке побелеет, ему надо будет дать еще немного крови…

Шум за окном усилился, словно людская волна подступила ближе.

— Что там происходит? — поежилась канонисса.

— Чернь покинула дворец, — проскрипел Дюваль, выглянув в окно. — Они поняли, где мы скрываемся, и окружают крыло Утренней Зари.

— Поторопитесь, — встрепенулась Альена. — Мальчика нужно вывести в сад. Внизу есть еще одна потайная дверь!

— Я знаю, — прервал ее министр. — Что же, надеюсь, эта толпа его не разорвет.

Юноша поклонился канониссе и вышел из студии. Дюваль прислонился к стене и что-то забормотал себе под нос. Альена подхватила его под руку и повела вниз, с трудом сдерживая переполнявший ее восторг. Это был уже не просто эксперимент, не проверка одного из «рецептов» предка, на изучение которых она потратила долгие годы. Если все сложится удачно, это можно назвать чудом! Однако министр, судя по его мрачному виду, не разделял ее чувства.

— Представьте, Дюваль, — начала канонисса, пытаясь воодушевить своего спутника, — сколько всего мы сможем сделать с помощью этого мальчика! При моем влиянии в Аркской провинции провести его в депутаты будет не сложно, а там…

— Ваша светлость, — сухо прервал ее Дюваль, — позвольте мне сначала разобраться с толпой.

В ответ Альена только крепче сжала министра за руку. На их возвращение в зал почти никто не обратил внимания. Осажденные столпились у окон, вглядываясь в темноту сада, расцвеченную факелами. Мария-Изабелла сидела с ногами в кресле, кусая губы, и напоминала попавшего в ловушку зверька. Дюваль отцепился от Альены и осторожно присел у стены.

— Кажется, теперь нехорошо господину министру? — раздался насмешливый голос маркиза. Заметил все-таки!

— Да, ему вреден свежий воздух, — отрезала канонисса и тронула за плечо одну из фрейлин, поспокойнее с виду: — Что происходит?

— Они пытались сломать дверь, — пробормотала та. — А теперь бродят вокруг и кричат, кричат… — Девушка разрыдалась.

— Прекратите реветь, — приструнила ее баронесса Кринель, стоявшая неподалеку от канониссы. — Кажется, они затихли!

— Что такое? — встрепенулась королева.

— Какая-то оборванка выступает перед ними с речью, — пояснил распорядитель королевского дня, пристроившийся возле окна. — Мол, они голодают, а тут пируют! И прочая чушь.

По залу прокатился испуганный гул.

— Устроили облаву, словно мы — волки, — пробормотала под нос Марина, однако Альена ее услышала. — Знали бы, что охотятся на крыс!

— Подождите, ее сменил другой. Похоже, образованный, — фыркнул распорядитель.

— Какая разница! — скривилась Мария-Изабелла.

— Он… постойте… он пытается их утихомирить! Послушайте сами!

Столько глаз, и все обращены к нему. Все ждут, что он скажет. И все полны злобы и ненависти! Направить их гнев в другую сторону? Тогда чем он лучше Нуарона? Нет, нужно достучаться, разбудить то человеческое, что в них еще осталось! И заставить задуматься…

В зале воцарилась тишина. Альена от волнения сжала кулаки. Из сада доносился людской гул и противостоящий ему один-единственный голос. Тот самый, гобой и арфа! До осажденных доносились только обрывки его речи:

— Никто и никогда не должен голодать! Но где мы возьмем зерно? Мы прошлись по дворцу! Где тут тайные склады с мукой, которую будто бы у нас отняли? В этом дворце много золота, но разве его можно есть? Разве чья-то пролитая кровь даст нам хлеба?.. Муку не завезли на рынок торговцы и закупщики. А за рынок отвечает министр торговли. Но разве министр торговли живет здесь? Как и люди, которые его выбрали и навязали королеве. Где депутаты Собрания?

— Наверное, спят, — покатилось по толпе.

— А давайте пожелаем им спокойной ночи: разбудим и приведем сюда! — задорно рассмеялся он. — Пусть они расскажут, когда в столице появится хлеб! — Его слова потонули в одобрительном крике.

— Отлично, — пробормотала канонисса. — Чудесный подарок гражданину Нуарону!

— Да, мы — народ, мы вправе задать вопрос властям и получить на него ответ! Но почему за поступки кучи взрослых мужчин должна отвечать одна молодая женщина? — продолжал голос. — Кстати, у нее сегодня день рождения. И что мы ей подарили? Ворвались в дом и съели ее ужин? Но разве это накормит весь город?!

— Кто это? — нахмурилась Мария-Изабелла.

— Кажется, чернь это тоже интересует, — отметил распорядитель.

— Меня зовут Люсьен, — раздалось за окном. — Просто — гражданин Люсьен.

Они слушали! Ворчали, но слушали. Перебивали, но все-таки соглашались. И успокаивались, опускали оружие. Но теперь им, как нашкодившим детям, нужна мама.

Внизу снова раздался нестройный хор голосов.

— Они не уйдут, пока не увидят королеву! — пояснил распорядитель.

— Нет! — Мария-Изабелла побледнела.

Хор усилился.

— Этот Люсьен просит всех собраться на центральном дворе, а он выступит посланником. И ставит свою жизнь как гарантию безопасности вашего величества.

— Наглец! Мы не выйдем!

— Ваше величество, — Альена подошла поближе, — вы должны обратиться к народу!

— Но нас убьют…

— Нет, — возразила канонисса, — они уже успокоились, их гнев прошел, теперь они не опасны. Поверьте мне, мои крестьяне — такие же. Их просто нужно заверить, что вы разделяете их беды. Что в дальнейшем они просто должны прислать к вам депутацию, и вы разберетесь и призовете виновных к ответу. Тем самым вы положите конец бунту.

Придворные одобрительно зашумели.

— Я пойду с вами. — Марина Кринель встала рядом с канониссой.

Мария-Изабелла попятилась.

— Ваше величество, — вмешался в разговор маркиз Фавар, — пока я и мои друзья рядом, вам ничто не угрожает.

А он тоже умеет уговаривать! И голос с легкой хрипотцой звучит как музыка.

— Вы думаете? — неуверенно пробормотала королева. — Но я не знаю, как мне говорить с этими…

— Я подскажу вам, — заверила ее Альена.

Королева осторожно кивнула.

— Тогда выступаем, — провозгласила баронесса и зашагала к выходу.

— Госпожа Кринель, — остановил ее Фавар, — будет лучше, если впереди пойдут мужчины. Неизвестно, кто нам попадется на пути, — он понизил голос, чтобы королева его не услышала. — Вдруг мы наткнемся на мародеров? И давайте воспользуемся тайным ходом. Господин министр прав — так короче.

Баронесса пожала плечами, но подчинилась. Канонисса грустно улыбнулась. И как у такого талантливого тактика, каким был адмирал Кринель, выросла дочь, не умеющая маневрировать? Неужели Марина всегда идет напролом?

По роскошной анфиладе словно прошел смерч: разбитые вазы, поломанная мебель, пропавшие в неизвестном направлении безделушки. Королева шла осторожно, словно по льду, нахмурив лоб и поджав губы.

— Меня мутит от этих людей, — шептала она. — Я не готова!

— Не бойтесь, ваше величество, — не сдавалась Альена. — Все будет хорошо.

Центральный двор был освещен сотнями факелов. Огромная толпа людей шумела, переругивалась и что-то выкрикивала. Когда королева с немногочисленной свитой вышла из дворца, все взгляды тут же обратились к ней. Люди внимательно рассматривали Марию-Изабеллу и постепенно успокаивались.

— Как море после шторма, — пробормотала баронесса.

— Ваше величество! — прозвучал в тишине мелодичный голос Люсьена. — Ваш народ ждет вас.

4

— Тишина в зале! — Голос председателя напоминал рев тюленя в брачный период. — Или я прикажу очистить гостевые ложи!

Марина Кринель нахмурилась. Только не это! Вот уже третий день она исправно посещала каждое заседание Национального Собрания. И уйти сейчас, не дождавшись рапорта…

— И вообще, стоит поставить вопрос об их закрытии, — все больше распалялся тюлень. — Эта позорная страница прошлого нашего славного здания должна быть перевернута!

В ложах раздались смешки. Раньше здесь была Опера, но Собрание объявило Оперу «притоном разврата», распустило труппу и теперь разыгрывало здесь свои мрачные фарсы.

— Возражаю, гражданин председатель, — раздался тягучий, неторопливый голос. — Нация должна видеть, что делают ее Лучшие Сыны!

Хор нестройных голосов поддержал его. Председатель сник. Если кого он и мог проигнорировать, то только не Нуарона.

Марина прикусила губу и непроизвольно сжала кулаки. Хорошо, что зрителей оставят в зале, но быть обязанной этому подлецу?! Бывший граф, отказавшийся от титула, вызывал у нее лишь презрение и ненависть. Особенно после погрома во дворце. Это же надо было так завести людей, что они потеряли человеческий облик!

И в своих чувствах она была не одинока. Полковник Журо, который в тот день остановил восставших у входа во дворец, послал Нуарону вызов. Но тот заявил, что его жизнь принадлежит Нации и он не имеет права распоряжаться ею. А через день полковника арестовали и отправили в замок Тисен… Да за все это бывшего графа нужно просто повесить! А он сидит себе как ни в чем не бывало. Явно обдумывает очередную гадость. Этакое затишье перед бурей! И еще называет себя Совестью Нации. Хороша Совесть без чести!

Надо же было так случиться, что именно в этот момент в зале наконец-то настала тишина и ее ироничное хмыканье прозвучало слишком громко. Нуарон оглянулся, смерил ее взглядом и с издевкой поклонился.

Марина вжалась в кресло, чувствуя, что краснеет под нескромными взглядами как депутатов, так и соседей по ложе. Хотелось выскочить из зала, но баронесса быстро подавила это малодушное желание. Она должна быть здесь, и точка. А любопытные пусть идут себе… пешком по водопаду!

Да и чего смущаться? Незаметной ее назвать трудно! Недаром, когда она была еще нескладной девчонкой, матросы с адмиральского флагмана прозвали ее Грот-мачтой. Довольный отец, постоянно таскавший дочь с собой, невзирая на возражения матери, только смеялся… С тех пор прошло немало лет. Море забрало и адмирала Кринеля, и обоих мужей Марины. Однако моряки помнят их до сих пор. Нынешний адмирал Линьяр три раза предлагал ей выйти за него замуж. Но она всякий раз отказывалась.

Слово взял очередной горлопан. В его речи тирады об освобождении Нации смешивались с невнятными предложениями о запрете памфлетов, порочащих честь депутатов. Однако Марину интересовало только одно — что будет с флотом?!

Четыре дня назад на заседании Собрания был зачитан последний рапорт Линьяра. И в тот же день весь город узнал, что адмирал не сумел задержать нейтральные торговые суда, шедшие в Иллийское море. Вместо этого он вступил в бой с объединенной вражеской эскадрой, заблокировавшей Тибурский пролив. Исход сражения до сих пор неизвестен. Но, судя по разговорам, депутатов это интересовало меньше, чем упущенные торговые суда. Им будет даже проще, если сам Линьяр погибнет. В противном случае его отдадут под суд или просто спишут на берег, чтобы поставить во главе военного флота своего человека. Под стать себе. А когда воинами начнет командовать торгаш, можно запевать прощальный гимн!

Конечно, если адмирал останется жив, она дождется его. И на четвертое предложение ответит согласием. Но мужчины сильны только в море. В разлуке с ним они спиваются, пытаясь вином залить нехватку соленой воды. Нет, она не допустит, чтобы такой человек опустился и ушел на дно! Не только ради самого Линьяра, но ради моряков. Ради памяти отца.

Поэтому она и должна быть тут в тот момент, когда поступит новый рапорт и эти сухопутные ублюдки, думающие только о своей наживе, начнут топить флот. Что она сможет сделать, Марина не знала. Но стоять в стороне не собиралась!

На трибуну взобрался какой-то юнец. Он только что был избран в славные ряды, чрезвычайно горд доверием, которое ему оказали избиратели, и так далее. Ничего интересного, только его голос показался знакомым. Да это же тот самый Люсьен, который сумел остановить погром в дворцовом саду! Баронесса прислушалась.

— …и еще один важный вопрос. В последнем рапорте адмирал Линьяр сообщил, что, увлекшись боем с вражеской эскадрой, он не сумел взять под конвой караван торговых судов…

Началось! Депутаты зашумели, а баронесса от волнения стукнулась локтем о спинку кресла. Этого она никак не ожидала. Кто мог знать, что первый гвоздь в крышку гроба Линьяра забьет человек, спасший столько жизней?! Промолчать Марина не смогла. Она вскочила с места и попыталась перекрыть гул голосов:

— А вы думали, что адмирал уклонится от сражения ради пиратского налета? Чтобы кто-то не лишился своих барышей?

Председатель заревел и принялся размахивать колокольчиком, но юнец только улыбнулся:

— Вы движетесь неправильным курсом, гражданка. — В зале раздались смешки. — Неурожай в наших восточных провинциях привел к нехватке зерна. А адмирал не сумел защитить суда из нейтральных стран, которые отправили нам зерно вопреки блокаде. В столице может в третий раз начаться бунт.

— Гнать Линьяра! — Какой-то депутат вскочил с места, брызгая слюной. — Долой этого аристократа! Мы найдем достойного человека, верного Нации и четко выполняющего инструкции Собрания.

Прилипалы Нуарона разразились одобрительными криками.

— Разрешите продолжить? — Юнец словно не умел смущаться. — Да, ситуация поставила адмирала перед выбором, и он предпочел бой. Но так ли он был неправ? Ведь победителей не судят! Хочу донести до сведения Собрания, что потрепанная вражеская эскадра была вынуждена уйти. А Линьяр занял стратегические позиции в Тибурском проливе. Блокада прорвана! Путь торговым судам открыт.

— Откуда вы знаете? — сник слюнявый.

— От рыбаков. Я родом с аркского побережья, — спокойно объяснил юнец. — И прибыл оттуда сегодня утром, сразу после избрания. Думаю, что новый рапорт адмирала поступит со дня на день.

Страницы: «« « ... 2526272829303132 » ... »»